Текст книги "Снежная Принцесса (СИ)"

Автор книги: Светлана Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 47 страниц)

– Дорогой, что происходит?! – Ева, выбежав из дома, с плачем кинулась Мартину на шею. – Я только что вернулась из Гента… Включаю телевизор, а там… На Звёздную Площадь движение перекрыто, я – сюда…

– Успокойся, – растерянно бормотал Мартин. – Я и сам ничего не пойму. Надо поскорее разгрузить… Давайте, ребята…

– Я чувствовала, что добром это не кончится, – покачала головой госпожа Гертруда. Она была очень бледна, но в отличие от Евы держала себя в руках. – Телевизионщики уже с ума сходят. Одни кричат, что вам сам Бог помогает, другие – что дьявол… А по мне бы так пусть хоть кто, лишь бы всё обошлось…

– Конечно, Бог, тётушка Гертруда, – заверил её один молодой художник, имени которого Илана не помнила и который тоже участвовал в этой выставке. Несостоявшейся выставке, едва не погибшей под колёсами уборочных машин. – Надеюсь, там показали, как ангел с мечом преградил полиции дорогу и помешал им нас остановить? Будь я проклят, если хоть что-то понимаю, но сила, которая нас защитила, не может быть злой!

– Передали, что один из полицейских при смерти, – сказала Ева. – Он был в машине, когда на неё свалился столб.

– Собаке собачья смерть! – рявкнул шофёр.

– Да что с них взять? Они же приказ выполняли…

– Не хрен служить там, где отдают такие приказы! Он бы спокойненько проехал по тебе и по твоей картине. Некоторым гадам такие приказы по душе! Нравится других топтать!

– Точно-точно! Посмотрел я сегодня на их морды…

– Илана, с тобой всё в порядке?

Она не поняла, кто задал этот вопрос – Ева или госпожа Гертруда. «Часовня» заколебалась в воздухе, оторвалась от земли и куда-то поплыла. Странно… Она ведь не собиралась её поднимать. Наверное, это очень тяжело. Тяжелей, чем статую командора… Статуя тоже почему-то оказалась здесь. Она повисла в воздухе, потом стала медленно падать на Илану вместе со столбом и рекламным щитом, а чёрно-серые фигуры злорадно хихикали, звеня в свои маленькие колокольчики…

Они умолкли лишь тогда, когда надвинулась тьма, поглотившая и картины, и звуки. Какое-то время Илана не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело её налилось такой тяжестью, словно она была статуей – огромной, как бронзовый командор. Время от времени он склонялся над ней, отодвинув плотный чёрный занавес. Потом отдалялся. Она видела на фоне пламенеющего неба его высокую фигуру и гордый профиль – орлиный нос, косматая прядь над выпуклым лбом… Да нет же, это Мартин! Это его вечно всклокоченная шевелюра. Демон, возникающий из огня… Из лиловых сумерек, из тьмы… Колдун, который смешал на своей волшебной палитре цвета и тени, чтобы взмахом кисти вызывать из них всё новые и новые миры…

Иногда из цветного хаоса выплывали лица бабушки, госпожи Гертруды, Тани, Джереми, Ганса… Волосы Ганса сверкали при свете жёлтой лампы, словно бронзовая статуя на площади в лучах полуденного солнца. Он смеялся, повернув к Илане свой бронзовый лик… Нет, он вовсе не смеялся. Он был в гневе. Снова командор…

Ещё больше Илану пугал каменный ангел. Он замахивался на неё своим огромным мечом, но тут появлялся отец Джордж и заслонял её. Лицо у священника было укоризненное.

– Я не хотела никого убивать, – шептала Илана. – Я хотела помочь своим друзьям…

– И тем не менее, его надо похоронить, – строго сказал отец Джордж.

Или командор? Он взял Илану за руку и повёл за катафалком, на котором стоял роскошный гроб.

– Возмездие, возме-е-здие… – протяжно выли под звон множества колокольчиков жуткие гнусавые голоса.

Оглядываясь, Илана видела за собой толпу безликих фигур в чёрном и сером. Ей хотелось убежать, но бронзовые пальцы статуи крепко сжимали её руку.

Командор подвёл её к самому краю могилы, которая оказалась квадратной ямой, зияющей среди покрытых трещинами развороченных плит. Люди в античных масках поставили гроб на землю, и над ним застыла в скорбном молчании стройная женщина в чёрном. Илана едва не задохнулась от гнева, узнав королеву. Изабелла была как всегда прекрасна. Она напоминала закутанную в шелка и бархат мраморную статую. Совершенство, в которое забыли вдохнуть душу.

– Это ты его убила! – крикнула Илана. – Это ты виновата, а не я! Я просто защищала своих друзей, а во всём, что случилось, виновата ты! От тебя только зло! Ты убила даже собственного сына!

Королева ничего не ответила, но взгляд у неё стал таким, каким был, когда она увидела в ледяном шарике отца Джорджа. В прозрачном гробу клубился мерцающий туман. На гладкой, как зеркало, крышке пылала голубым пламенем короткая надпись:

Г А Й

Глава 23. Волшебные часы

Проснулась она в маленькой гостевой комнате «часовни». Здесь то и дело ночевал кто-нибудь из приятелей Мартина. Впрочем, гостиная Кейнов тоже нередко превращалась в спальню. Иногда Мартин уступал кому-нибудь свою комнату и ночевал в мастерской.

Сегодня гостей тоже хватало – судя по звукам, которые доносились снизу. Илана улыбнулась, услышав знакомые голоса. Давно они тут все не собирались – Мартин готовился к выставке. А сегодня планировали отпраздновать открытие…

– Проснулась, – удовлетворённо констатировала госпожа Гертруда, входя в комнату с кружкой дымящегося отвара. Сразу запахло мёдом и какими-то травами. – Ну-ка выпей… Как ты себя чувствуешь?

– Отлично.

Если Илана и соврала, то совсем чуть-чуть. Она больше не ощущала ни тяжести во всём теле, ни выматывающей слабости. В пляс бы она сейчас, конечно, не пустилась, но оставаться в постели не было ни малейшего желания.

– Тётушка Гертруда, а сколько сейчас времени?

– Почти девять. Ты проспала целых семь часов. Твоя бабушка ушла совсем недавно. Решили не тормошить тебя и оставить здесь до утра, а она пошла ночевать домой. Говорит, лучше не оставлять дом надолго. Тем более ночью. В городе неспокойно… Есть хочешь?

– Как стая волков!

– Сейчас принесу. Пока они там всё не смели…

– Не надо. Я пойду в гостиную, – Илана вылезла из-под одеяла и принялась натягивать джинсы. – Честное слово, я прекрасно себя чувствую!

Госпожа Гертруда посмотрела на неё с сомнением, но спорить не стала.

– … улетела на Авалон! – донеслось до Иланы, когда она спускалась по шаткой деревянной лестнице на первый этаж. – Она не знала…

Полоска яркого света, протянувшаяся от приоткрытой двери гостиной к нижней ступеньке, словно приглашала войти, и сердце девочки неожиданно пронзила острая тоска. Откуда это странное чувство, что она здесь в последний раз? Что больше она уже никогда не спустится по этой скрипучей лестнице, вдыхая запах старого дерева и масляных красок…

– Ну да, не знала! – вскинулась Таня Коэн. – Лидди, да это же старый финт ушами, который обожали ещё правители матушки-Земли! Уехать и сделать вид, будто понятия не имел, что творится в стране… Кстати, по-моему, ей всё равно, что тут творится.

– Это точно, – согласился Джереми. – А парламенту давно уже плевать на эту кукольную королеву. И на её указы. Верхняя палата уже всё контролирует, в том числе полицию и армию! Да ещё и с этими психами-ортодоксами спелись. Вот увидите – на выборах победят чистильщики. Тогда тут совсем будет невозможно жить!

– Судя по всему, уже невозможно, – тихо произнёс Мартин.

Илана заметила, что его негромкий глуховатый голос никогда не тонет даже в самом шумном споре. Он словно раздвигает другие голоса и звучит среди них, как единственная верная нота среди нестройных аккордов.

Появление Иланы всех обрадовало. Её тут же усадили за стол, придвинув к ней поближе мясной салат и пирожки с грибами. Здесь знали, что она любит больше всего. Сегодня эта мысль причиняла ей почти физическую боль. Всё когда-нибудь кончается. Не надо об этом думать…

– Видишь, Мартин, с ней всё в порядке! – весело сказала Лидия. – Аппетит нормальный. В этом возрасте силы восстанавливаются быстро.

– Сомневаюсь, что они у неё восстановились полностью, – отозвался художник.

– Тебе сейчас лучше не утомляться, – обратился он к Илане. – И вообще… Будь осторожней.

Он не знал, что именно она сделала. Но он знал, что ЭТО сделала она.

По 7-му каналу передали, что полицейский, сидевший в машине, на которую рухнул столб, через два часа скончался, не приходя в сознание. Пострадали ещё двое полицейских и трое водителей «уборщиков», но за их жизнь можно было не опасаться. Досталось и правоверным. Нескольких задело рекламным щитом. Возглавлявший это блеющее стадо пастор Алексикакис получил лёгкое сотрясение мозга. Его соратники отделались синяками и испугом.

– Сами же верещали – «возмездие, возмездие!» – смеялся Джереми. – «Господь покарает»… Вот он и покарал, кого следовало. Уж он-то знает, что делает. Что они на это скажут?

– Они найдут, что сказать, – заверил его Ганс. – Демагоги…

Его волнистые волосы сияли при электрическом свете, как начищенная бронза.

– Этот цвет идёт тебе больше всего, – отметила Илана.

– Ещё бы! – фыркнула Таня. – Это же его собственный. Ганс, ради всего святого, оставайся самим собой. Хватит рядиться под водяных богов и огненных демонов.

– Вот именно, – поддержала её Илана. – Ты и так похож на толкиеновского эльфа.

– Опасное сходство, – усмехнулся Ганс. – Люди, которые пытались уничтожить такую выставку, вполне могут и Толкиена запретить. Не удивлюсь, если завтра начнут сжигать его книги на площади.

– По-моему, ты слишком засиделся на философском, – поддел его Джек. – В последнее время от тебя только и слышишь что мрачные прогнозы.

Однако вскоре даже насмешливый Джек был вынужден признать, что Ганс Фишер не такой уж и плохой прогнозист. По 2-му каналу целый час выступал первосвященник Джулиус Раффинади. Он очень долго и убедительно говорил о происках Сатаны, который привёл на площадь незримое полчище бесов, дабы защитить своих приспешников. И стоит ли удивляться, что по городу гуляет нечистая сила, если нечестивцам разрешено демонстрировать на главной площади свою богомерзкую мазню. Один из этих приспешников дьявола даже носит имя первого в истории человечества братоубийцы. Сколько уже лет он смущает души людей своими нездоровыми фантазиями.

– Его святейшество считает, что моя фамилия – английская форма имени Каин, – сказал Мартин. – На самом деле Кейн – валлийское имя. Означает «красивый, прекрасный». Мне это, конечно, не подходит, но в нашем роду были и красивые люди…

– Зато это подходит твоим картинам! – со свойственной ей экзальтацией воскликнула Лидия. – Кажется, на валлийском говорило какое-то кельтское племя?

– Да. Среди моих предков были кельты.

– Друиды, наверное, – улыбнулся Джек. – У тебя же всё такое…загадочное. Исполненное тайного смысла. Кажется, что у каждого цветка и дерева есть душа…

– Неплохо для закоренелого материалиста, – съязвила Таня.

– …а звери смотрят человеческими глазами, – пропустив шпильку мимо ушей, продолжал физик. – Они гораздо одухотворённей некоторых людей.

– И некоторых людей это раздражает, – подхватила Лидия. – Ты нарушаешь иерархию, якобы установленную Богом. Человек выше животного. Мужчина выше женщины. А твои женщины… Они слишком нуминозны. И вообще… Боги, люди, звери… Ты всех ставишь на одну ступеньку…

– Да никуда я их не ставлю, – засмеялся художник. – Я просто их пишу.

– Не надо было выставлять серию «Снежные фантазии», – вздохнула Ева. – Я же тебе говорила. После всех этих снегопадов…

– Они бы нашли, к чему придраться, – махнул рукой Мартин.

Илана заметила, как он побледнел, когда преподобный Джулиус произнёс:

– Наверное, только огонь способен уничтожить скверну. Очистительный огонь.

По всем официальным каналам выступали главы ортодоксальных общин и представители Партии борцов за чистоту. Они вещали о необходимости навести порядок и, пока не поздно, покончить с распущенностью, которая уже проникла во все сферы жизни. Если раньше очагом разврата считался только шоу-бизнес, то теперь эти ядовитые споры отравили уже всю культуру. Было объявлено о внеочередном заседании парламента, которому предстояло срочно сформировать Комитет контроля. Он в свою очередь создаст комиссии, которые будут следить за деятельностью всех учебных заведений, общественных организаций и «вообще контролировать обстановку».

– Придётся уезжать, – устало сказал Мартин. – Я чувствовал, что всё идёт к этому, но надеялся на лучшее.

Все разом притихли. Даже Люцифер перестал вылизываться и замер, обводя присутствующих меланхоличным лунно-жёлтым взглядом. Он тоже понял, что прежняя жизнь закончилась. Больше не будет весёлых сборищ в этой уютной уставленной старой мебелью и пропахшей масляными красками гостиной. Скоро дом с волшебными часами опустеет. Ещё немного – и ржавые стрелки сдвинутся с места. Время перемен близко, да вот только перемены эти, увы, не к лучшему.

– Ну и куда ты надумал податься? – нарушила молчание Лидия. Голос её звучал как-то неестественно бодро, и, казалось, вот-вот сорвётся.

– В Леброн. У меня есть кое-какие знакомые в Ливингейме. Познакомился, когда ездил прошлой зимой. Границу открыли, но гражданство там сейчас получить непросто. И вообще устроиться… Но у меня же есть кое-какие сбережения. Мама не будет против.

– А ты? – повернулась Таня к Еве.

– Я тоже поеду.

– Тебе там, наверное, даже проще устроиться, – сказал Джек. – Ты ведь уже два раза ездила в Леброн с Театром Моды. Тебя не могли не заметить, так уж найдёшь какое-нибудь агентство…

– Наши показы там прошли довольно успешно, но особого фурора не произвели. В модельном бизнесе мы отстали от лебронцев лет на десять. Из наших кутюрье они признают только Вито и Пьера Ланже. Но ничего… Совсем без работы не останусь.

– Ты прямо, как эти… Жёны русских революционеров, – вяло пошутил Ганс. – Ну, которые поехали за ними в холодные края…

– Сравнил, – усмехнулась Ева. – Они-то действительно в глухомань поехали, а в Леброне самый высокий уровень жизни на Гее. Это у нас тут холодные края… Во всех смыслах. А там и климат мягче, и дышится легче. Уже хотя бы потому, что их церковь не лезет во всё на свете.

– Не дуйся… – Мартин подсел к Илане и накрыл её руку своей большой ладонью. – Вот устроюсь – пришлю вызов. Будешь ездить к нам на каникулы. А потом, может, тоже переберёшься. Сколько тебе осталось до шестнадцати? Чуть больше четырёх лет. Получишь паспорт, а вместе с ним право жить там, где тебе захочется…

– …и где тебе удастся купить жильё и получить работу, – добавила Таня со скептической ухмылкой. – А чтобы претендовать на хорошую работу, надо ещё и образование получить…

– Вот ведь зануда, – подмигнул Илане Джереми. – Всё будет о'кей. Бог не выдаст, свинья не съест.

– Смотря какая свинья, – пробормотал Ганс. – Та, что тут недавно по телевизору хрюкала, кого угодно слопает и не подавится.

Спать легли поздно – надо было разместить всех гостей. Служба «Такси по вызову» почему-то не отвечала, и Мартин решительно заявил, что пешком на ночь глядя никто не пойдёт – в городе неспокойно. Да никому и не хотелось отсюда уходить. Все как будто чувствовали, что больше им уже здесь не собраться.

Илане спать не хотелось – она уже сегодня выспалась. Девочка никак не могла избавиться от чувства тревоги, которое усилилось, когда на улице пошёл снег. Ничего себе сентябрь… Она вдруг отчётливо поняла, что осень кончилась, а весна, возможно, уже и не наступит. Мрачное пророчество старого карлика хоть и с опозданием, но всё же сбудется. Но почему? Что за злые чары воцарились над Гаммелем? И неужели в этом есть её вина? Ведь это она вызвала тогда снеговея, который принёс снежную бурю… Или не она?

«Наверное, я слишком много о себе понимаю…»

«Нет, принцесса, ты ещё многого о себе не знаешь», – сказал старый гном, заглядывая в окно.

Голос его звучал глухо. Маленькое бледное лицо смутно белело сквозь стекло, постепенно растворяясь в снежном сумраке ночи. Илана присмотрелась повнимательней и поняла, что это луна. Она убывала и сегодня была видна примерно наполовину, очень напоминая овал лица. Никакого карлика не было. И не могло быть. Как бы он умудрился заглянуть в окно второго этажа? У гномов не бывает крыльев. Они бывают у птиц и у ангелов. И ещё у айонов – прекрасных фантастических существ из фильма Макса Шелендера. Съёмки «Войны в созвездии Феникса» подходили к концу. По нескольким каналам уже вовсю гоняли рекламный ролик, в котором на несколько секунд появлялась Илана, протягивающая Гарту Лою маленький светящийся шарик…

Илана увидела этот кадр, забывшись в очередной раз тревожным, чутким сном.

«Ты можешь получить всё, что захочешь, – сказало крылатое существо – не то айон, не то ангел, протягивая ей светящийся шарик. – Ты можешь всё».

На узкой белой ладони лежала ледышка, в которой темнело что-то продолговатое. Какой-то заключённый в неё предмет. Приглядевшись и узнав его, Илана испугалась. И проснулась.

Она сразу поняла – что-то не так. Широкий диван, на котором спали Таня и Лидия, был пуст. Включив настольную лампу, Илана обнаружила, что одежда их тоже исчезла. За стеной и внизу звучали голоса. Дом постепенно наполнялся всё возрастающей тревожной суетой, а старая лестница скрипела так, словно по ней что-то носили вверх и вниз. За окном валил снег, и зловещий бледный свет выхватывал из синеватой мглы крупные пушистые хлопья… Что это? Возле «часовни» нет фонарей… Илана кинулась к окну и увидела около дома увязший в сугробе автолёт – снегу за ночь намело по пояс. Фары не горели. Призрачный свет, который почему-то принято называть дневным, падал из кабины. Она напоминала тускло мерцающий кристалл, вставленный в гладкий металлический корпус. Машина была не полицейская, но её появление здесь в четыре часа утра явно не предвещало ничего хорошего.

Торопливо одевшись, Илана выбежала из комнаты и едва не столкнулась с Джеком и Гансом, которые тащили к лестнице картину Мартина.

– Слушайте, вы всё равно не успеете, – донёсся до Иланы смутно знакомый голос. – Они могут явиться с минуты на минуту…

– Проклятье! Двенадцать лет работы… – это уже был голос Мартина, исполненный такого отчаяния, что у Иланы сжалось сердце.

– Что случилось? – кинулась она к Джереми, который только что, чихая от пыли, спустился с чердака. Он нёс две картины, завёрнутые в какую-то клеёнку.

– Хорошо, что ты уже оделась. Сейчас Таня проводит тебя домой…

– Да что тут происходит, чёрт возьми?! Пожар?

– Хуже… Кажется, за нашим Мартином сейчас явятся. Ему надо бежать… Слушай, может, поможешь? Их там ещё полно на чердаке. А в мастерской… Лидия, осторожней!

– Джереми, да они же всё равно туда не войдут! Кабина маленькая…

– А я что говорю! – крикнул снизу высокий мужчина в кожаной куртке с капюшоном. – Мартин, тебе надо сваливать и побыстрей!

Лестница вела к небольшой прихожей. Мартин и Ева разговаривали там с нежданным гостем, который торопил их и уже начинал злиться. Илана узнала его, хотя и не сразу. Племянник вице-канцлера Германара Генри Линден не входил в число ближайших друзей Мартина и в этом доме бывал нечасто. Завсегдатаи «часовни» его недолюбливали, но Мартин говорил, что этому парню можно доверять. Дети не всегда похожи на своих родителей, а тем более на дядьёв и тёток. Мартин познакомился с Генри Линденом в Ливингейме, на какой-то арт-тусовке. Племянник вице-канцлера любил покрутиться в богемной среде, где ценили его весёлый нрав, щедрость и широту взглядов. Таня то и дело намекала, что в «часовне» Генри бывает из-за Евы – якобы, хочет отбить её у Мартина. Уж ему-то есть что дать красивой женщине. Мартина эти подозрения только смешили. Он был уверен в Еве. Так, словно был единственным мужчиной на свете. Адамом, которому нужна Ева, которой нужен только Адам…

– Хватайте документы, деньги, самое необходимое – и в машину! Надо успеть добраться до Вердена – сейчас это нейтральная территория… Я уже связался с одним человеком из Фермейля. Он отвезёт вас в Ливингейм. Мартин, ты что, в тюрьму хочешь? Тут сейчас знаешь что начнётся? Сегодняшние беспорядки для них – хороший повод начать террор. «Борьбу с распущенностью во всех сферах жизни» – они это так называют. Они уже начали! Мартин, пока ты раздумываешь, полиция будет тут. Тогда уж не спасёшь ни картины, ни свою шкуру! Ты пойми, они решили вас тёпленькими брать! Чтоб вы опомниться не успели. Тебе припаяют организацию массовых беспорядков и засадят! Надолго! А останешься на свободе – сделаешь ещё миллион картин… Ева, да скажи ты ему!

Ева только плакала. Зачем объяснять человеку то, что он и так прекрасно понимает? Госпожа Гертруда тоже молчала, прижимая к груди маленький чемоданчик. Видимо, там были документы и все семейные деньги.

– Генри сегодня ночью вернулся из Аржента, – тихо сказала Илане Лидия. – И случайно услышал телефонный разговор отца с дядей. С нашим дорогим вице-канцлером. Оказывается, уже готова санкция главного прокурора на арест так называемых зачинщиков. И на обыск в их домах и мастерских. Наши слуги народа всю ночь не спали. Готовились к началу «культурной чистки»… Генри сразу сюда. Хорошо, что у него есть личный антиграв. Он и впрямь неплохой парень. Только вряд ли ему понять, каково Мартину бросать тут свои работы. Боюсь, что эти тупорылые их попросту уничтожат…

– Нет!!

Илана сама испугалась своего крика. Генри Линден поморщился.

– Не хватало ещё тут истерик. Женщины и дети только создают дополнительные проблемы…

– Мартин, я спасу твои картины! Я спасу всё ваше имущество! Выходите все из дома! Быстро! Я перенесу его туда, в Верден… На нейтральной территории его никто не тронет, и ты потом всё оттуда перевезёшь…

– Послушайте, да успокойте же кто-нибудь этого ребёнка! – разозлился Генри. – Надеюсь, тут найдётся кому отвести её домой. Нам надо лететь…

– Да, Генри Линден, – твёрдо сказала Илана, – Мы должны поторопиться. За сколько ваш драндулет долетит до Вердена?

– Минут за двадцать, – ответил племянник вице-канцлера, слегка опешивший от её дерзости. – В лучшем случае…

– Пожалуйста, постарайтесь, чтобы худшего случая не было. Целый дом мне слишком долго не продержать. Я и так вчера натаскалась со всякими тяжестями… Выходите все из дома! Быстро! Тётушка Гертруда, где Люцифер?

– Мя-а-у! – откликнулся кот.

Промчавшись по лестнице со скоростью торпеды, он подбежал к двери, оглянулся на людей и ещё раз мяукнул – требовательно и в то же время ободряюще. Илане показалось, что подбодрить он хочет именно её. Он как будто догадался, что она собирается сделать. И верил, что у неё всё получится.

«Получится, получится», – твердила про себя Илана.

Перед глазами у неё стояло прекрасное крылатое создание, протягивающее ей ледяной шарик. Магическую ледышку, внутри которой можно было разглядеть крошечную копию «часовни». Она как чувствовала, что ей придётся это сделать. Она не позволит, чтобы картины Мартина уничтожили! Она спасла их там, на площади, и спасёт сейчас.

– Господи, Илана, нашла время снежки катать! – запричитала Лидия. – Что с ней сегодня творит…

Она умолкла на полуслове, когда старый дом вдруг зашатался, а мгновение спустя исчез. Все замерли, оцепенело глядя на квадратную чёрную канаву, которая светлела на глазах – снегопад становился всё сильней и сильней. Казалось, какой-то великан вырвал дом из земли вместе с фундаментом, словно гриб с корнем.

– Пресвятая Дева Мария, – перекрестившись, прошептала Ева.

– Скорее в машину! – крикнула Илана. – Полетели! Дом вот здесь, видите?

Она поднесла ледышку к одной из только что включенных фар автолёта, и все увидели в прозрачном шарике миниатюрную копию «часовни».

– Мама, Ева, садитесь скорей! – сказал Мартин. Он пришёл в себя гораздо раньше других – возможно, потому, что ожидал чего-то подобного. – Она же сказала, что ей трудно долго держать в… этой штуковине целый дом… Ребята, я вам напишу… Скорее уходите! Вас тут не было… Всё будет хорошо! Лидди, не плачь, или я никуда не лечу…

– Это сон, – бормотал, заводя свой «драндулет», Генри. – Я сплю и вижу сон… Скорей бы проснуться.

Торопливо и неловко простившись с друзьями, Мартин забрался в кабину и крепко прижал к себе тут же вскочившего к нему на колени Люцифера. Антиграв стремительно набирал высоту, и вскоре пять фигурок пропали из виду, словно растаяв в снежной мгле. Илана заметила, что Генри косится на неё так, словно ждёт, когда она начнёт превращаться в чудовище. Впрочем, вскоре ему стало не до этого – минут через десять они заметили погоню.

– Выследили, гады, – скрипнул зубами Генри. – Но ничего… Моя «Стрекоза» им всем фору даст.

– Станет невмоготу – бросай ледышку в окно, – сказал Мартин, с тревогой глядя на голубое от напряжения лицо Иланы. – Мы уже за городом, так что никого не убьёшь и ничего не разрушишь. Ты мне дороже, чем все картины, какие я написал и ещё напишу…

Снегопад утих, первые лучи рассвета окрасили расстилавшиеся внизу поля и плодовые рощи Вердена в золотисто-розовый. Все вздохнули с облечением, увидев среди заснеженных сосен чёрный остов сгоревшего храма. Верденская церковь, где служил Александр Абель, находилась на нейтральной территории. Через пятьсот метров начиналась территория государства Леброн. Новую церковь в Вердене так и не построили, а руины старой до сих пор не разобрали. Вроде бы какой-то преуспевающий фермер собирался купить здесь землю, и власти решили, что заботу об обустройстве этого места можно полностью взвалить на него. Зачем тратить деньги налогоплательщиков на то, что скоро станет чьей-то частной собственностью?

– Я же говорил, что успеем! Такие «драндулеты», как мой, только на Антее делают! – Генри подмигнул Илане. – Там я его и купил – через одного знакомого. Антея уже лет пять как с нами не торгует, так что оснащение наших спецслужб – это вчерашний день…

– Пожалуйста, сади скорее свой любимый «драндулет», – перебила Ева. – Илане уже совсем худо… Насколько я знаю, тут они нас арестовать не могут.

– По закону, нет, – нахмурился Мартин. – Если они, конечно, за эту ночь не отменили или не переписали все законы… Илана, да кидай ты его в окно!

– Я не хочу его разрушать, – Илана старалась, чтобы её голос звучал твёрдо, хотя перед глазами уже нет-нет да проплывали цветные круги. – Я уже научилась переносить предметы осторожно, не повреждая… Всё будет хорошо.

Выходя из автолёта, она чуть не упала. Мартин поддержал её. Все как по команде подняли головы, услышав звук, похожий на жужжание большой назойливой мухи. Над верхушками сосен показался полицейский антиграв. Он явно шёл на посадку.

– По-моему, это уже другой, – упавшим голосом сказал Генри. – Интересно, сколько их за нами послали…

– Господи, ну чего они привязались! – Ева была близка к истерике. – Ведь мы уже на нейтральной полосе! Даже если они успели связаться с властями Леброна и договориться о немедленной выдаче тебя как преступника, то ты ведь ещё не пересёк границу. Территория N гарантирует тебе неприкосновенность как минимум на сутки… Или я что-то путаю?

– Всё правильно, – мрачно кивнул Генри. – На нейтральной территории даже преступнику даётся какое-то время, чтобы связаться с эмиграционной службой любого государства Федерации. Он может попросить убежища. Правда, с большинством государств у нас договор о выдаче особо опасных преступников. Не иначе как именно к таким ты и относишься, Мартин. И вообще… Если эти ублюдки нас всё же схватят, кто нам поверит, что нас взяли на нейтральной полосе?

– Будь что будет, – вздохнул Мартин. – Илана, ты как? Что-то не получается?

– Не знаю, – беспомощно ответила девочка.

Она уже минуты две как бросила ледышку, которая упала недалеко от чернеющих среди белых деревьев руин, и мысленно высвободила дом, но он не появлялся. И тут произошло нечто странное. Развалины стали преображаться на глазах. Обугленные стены посветлели и выпрямились, а над ними вдруг появилась крыша, увенчанная куполом. Крест на его вершине засиял в лучах рассвета так, что Илана зажмурилась. Солнце уже встало над лесом, осыпав снежные балахоны деревьев золотыми блёстками. Небесное золото всё сыпалось и сыпалось, гася лиловые и розовые блики, а Илане хотелось лечь на снег и забыться сном. Вокруг было так красиво. Может, она уже умирает, и перед ней открылось небесное царство? Пастор Коул просто глуп, если считает, что оно открыто только для истинных детей Адама и Евы…

– Эй, малышка, очнись…

Мартин склонился над ней – тёмный лик в сияющем золотом ореоле. Коленопреклонённый рыцарь… Или ангел с солнечными нитями в растрёпанных кудрях… Белый храм за его спиной дрожал и колебался в чистом воздухе, словно снежный мираж, а золотой крест разгорался всё ярче и вздымался всё выше! Ещё немного – и он станет звездой. Как та молния, в которую превратился куст священных лилий… Он же вырос возле храма. Там, где светлая дева Анна воткнула чудесный меч, подаренный ей ангелом Анаэлем.

– Илана, детка, тебе плохо?

Мартин помог ей сесть. Белый храм перестал колебаться. Теперь он прочно стоял на земле и уже не казался большим. Он был размером с «часовню»… Да это же и была «часовня»… Нет, не совсем. Все с изумлением смотрели на причудливую смесь храма и старого домика, ещё недавно стоявшего на улице Трансильванской. На этом волшебном здании, словно сотканном из лучей утреннего солнца, тоже были часы. С резными стрелками, которые замерли возле цифры 12…

Илана знала, что сейчас около пяти утра, но знала она и то, что волшебные часы не врут. Время, которое они показывают, всегда правильное, и важно его не упустить.

Полицейский автолёт, приземлившийся где-то поблизости, с глухим угрожающим рёвом пробирался к ним сквозь заросли молодой лиственницы. Назойливая железная тварь, похожая на машину-убийцу в одной компьютерной игре. Здесь ей не место. Ни ей, ни тем двуногим тварям, что сидят сейчас в её железном чреве, как какие-то мерзкие личинки в утробе огромного жука. Это напоминало отрывок из глупого ужастика-боевика. Им тут не место, на этом зачарованном островке леса, где даже время идёт по-другому. Если они вмешаются, волшебство закончится…

– Не надо, – сказал Мартин, увидев, что она катает снежок. – Сопротивление представителям власти только усугубляет дело. К тому же теперь все узнают, кто на такое способен. Илана, не вздумай его бросить! Если ты считаешь, что это единственный способ…

Его прервал оглушительный рёв мотора – полицейский автолёт забуксовал, застряв в сугробе. Видно, не зря начальник ГПУ жаловался, что власти Гаммеля жалеют денег на техническое оснащение полиции… Люцифер ответил железному чудовищу грозным шипением и выгнул спину. А потом вдруг кинулся к часовне (теперь это действительно была ЧАСОВНЯ) и стал взбираться на стену, цепляясь за выступы украшавшего фасад рельефа. Наверное, эти изображения святых и ангелов некогда покрывали стены церкви.

Грациозная чёрная фигурка уверенно карабкалась к часам. Над циферблатом был небольшой выступ. На него-то Люцифер и вскочил. В какой-то момент он едва не сорвался, но удержался, вцепившись в стрелки часов. И они сдвинулись, слившись воедино на цифре 12! Глубокий, мелодичный звон перекрыл шум мотора и голоса парней в тёмно-синем, которые уже начали вылезать из застрявшего в снегу автолёта. Неожиданно они остановились. Замерли в самых странных, нелепых позах – застывший кадр из дешёвого боевика. Казалось, некий могущественный чародей в облике чёрного кота завёл волшебные часы, похитив время у одних и подарив его другим.