Текст книги "Снежная Принцесса (СИ)"

Автор книги: Светлана Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 47 страниц)

Глава 17. Stella Polari

В обморок бабушка Полли не упала, но была близка к этому как никогда.

– Герцогиня Майдарская будет твоим спонсором?! Илана, скажи, что это шутка…

– Это не шутка! – Илана уже начинала сердиться. Почему бабушка боится всего на свете? – Сам Вито Полари считает, что у меня есть шанс выиграть этот конкурс. Не понимаю, что тебе опять не нравится. У нас наконец-то появится возможность вырваться из нищеты. Если я добьюсь успеха, я не только возмещу затраченные на меня деньги, но и заработаю сама. Скажи на милость, что тут плохого?

– Этот шоу-бизнес… Илана, я столько про всё про это слышала. Говорят, там сплошные развратники. А этот Вито… Мне даже стыдно повторять, что я о нём слышала…

– Ну и что ты о нём такого слышала? – насмешливо спросила Илана. – Что он парней любит? Ну так радовалась бы. Я же не парень… Вот что, бабуля, завтра маэстро ждёт нас у себя в офисе. Я несовершеннолетняя, так что моей подписи на контракте недостаточно.

– Илана, детка, я не уверена, что мне следует ставить там свою подпись. Ты мне слишком дорога, чтобы я отдала тебя на растерзание этим хищникам.

– Бабуля, хищники и так повсюду. И хватит перед ними трястись. Я никого не боюсь и никому не позволю обращаться со мной, как с игрушкой. Если ты не согласна на моё обучение в топ-студии, я обращусь в Опекунский Совет. Между прочим, мне могут назначить другого опекуна, если выяснят, что ты лишаешь меня возможности устроить своё будущее. Думаю, мадам Би согласится стать моей опекуншей.

– Кто? Какая мадам?

– Герцогиня Майдарская. Друзья зовут её Би. Или мадам Би.

То, что Илана на дружеской ноге с герцогиней Майдарской, подействовало на бабушку даже больше, чем угроза обратиться в Опекунский Совет. На следующее утро она, вздыхая, отправилась со своей приёмной внучкой на Римскую Площадь, где находился один из самых знаменитых Модных домов Геи «Stella Polari».

Название своё площадь получила из-за украшавшего её великолепного фонтана, который был точной копией фонтана Треви в земном городе с гордым именем Рим. Эту копию соорудили лет пятьдесят назад по распоряжению короля Ринальдо, влюблённого в культуру своих романских предков. Некоторые шутили, что только ранняя смерть помешала ему превратить Гаммель в некое подобие древнего Рима. Другой потомок римлян Джанни Полари построил напротив фонтана роскошный особняк в стиле итальянского барокко. Полари был владельцем сети магазинов одежды. Во время последнего кризиса, потрясшего всю Гею, его бизнес едва не потерпел крах, и он распродал почти всю недвижимость. Особняк на Римской Площади перешёл в собственность Муниципалитета, но пятнадцать лет спустя его выкупил сын Джанни Полари Вито, преуспевший в модельном бизнесе не без помощи герцогини Майдарской. Теперь здесь был Модный дом с красивым и весьма ёмким названием «Stella Polari [7]7
  Stella Polare (ит.) – Полярная звезда.


[Закрыть]». На одной из пресс-конференций Вито сказал: «Я надеюсь, что пока я жив, моя счастливая звезда будет сиять на небосклоне моды с постоянством своей тёзки». Полярной на Гее называли самую крупную звезду в созвездии Олень, которая в силу своей близости к северному полюсу всегда была видна с поверхности планеты. Старейший в Германаре Модный дом, который когда-то считался самым знаменитым, а сейчас существовал в основном на деньги Грундеров, тоже носил звёздное название – «Астерия». И он оправдывал своё название, но многие считали, что последние несколько лет звезда Вито Полари сияет ярче.

«Полярная звезда… Самая яркая в созвездии Олень, – размышляла Илана, поднимаясь по высоким мраморным ступеням. – Вчера я выиграла игрушечного оленя и познакомилась с Вито Полари… Это не простое совпадение. Пусть Stella Polare станет и моей счастливой звездой».

Величественный старинный фасад Модного дома совершенно не вязался с тем, что было внутри. Первый этаж представлял собой причудливую смесь универмага, швейного ателье и цирка… Нет, скорее, театра, где ставят сцены из жизни всех земных и неземных эпох. Даже кабинет Вито был завален недошитыми костюмами и странной бутафорией. Когда Илана с бабушкой вошли туда, маэстро Полари кричал на какого-то испуганного потеющего толстяка, тряся у него перед носом куском тёмно-зелёного переливчатого материала.

– Я что – просил ткань для обивки гробов?! Или мы тут шьём одежду для заключённых? А может, костюмчики для гадких-прегадких детишек, которые решили нарядиться на утренник навозными мухами? Этот цвет… О Мадонна! Цвет – это один из показателей качества!

– Но это же… стопроцентный велимар, – заикаясь, пробубнил толстяк, когда маэстро умолк, чтобы перевести дыхание. – У Менинга всегда дешевле, но…

– Стопроцентное дерьмо! – Вито Полари разъярился пуще прежнего. – По-твоему, я не отличу велимар от туалетной бумаги?! Я не просил подешевле! Я просил нормальную ткань! У Менинга сейчас даже третьесортные ателье ничего не берут!

Волосы маэстро пребывали сегодня в художественном беспорядке и, казалось, даже встали дыбом от ярости, узкое бледное лицо с отливающей золотом левой щекой напоминало маску злодея из комедии дель арте. Распекаемый подчинённый смотрел на своего босса так, словно видел перед собой колдуна, способного превратить его в камень или столб.

Темнокожая секретарша с копной фиолетовых кудряшек и непроницаемой физиономией знаком подозвала к себе Илану и совершенно растерявшуюся бабушку Полли. Потом открыла в компьютере какой-то список.

– Фамилия? – спросила она.

– Стивенс…

– Обей этим тряпьём стены в своём сортире! – бушевал маэстро. – А заодно и в спальне – чтобы тебе одни кошмары снились!

– Присядьте, – секретарша флегматично указала начинающей топ-модели и её родственнице на диван, наполовину заваленный рулонами ткани.

– Сделай из этого «велимара» подстилки для всех двадцати… или там тридцати вонючих шавок своей дражайшей супруги!

– Что-нибудь выпьете? – равнодушно-вежливым тоном осведомилась секретарша, когда в разговоре маэстро с подчинённым вновь образовалась небольшая пауза. Происходящее не вызывало у неё никаких эмоций. Похоже, подобные диалоги велись тут довольно часто.

– Нет, благодарю, – смущённо пробормотала бабушка.

– А что у вас есть? – проигнорировав укоризненный бабушкин взгляд, спросила Илана.

В тёмных глазах секретарши на мгновение блеснуло что-то вроде интереса.

– Минеральная вода, лимонад, кофе. Что тебе заказать?

– Апельсиновый сок.

– Илана, веди себя прилично, – зашипела бабушка.

Однако секретарша, улыбнувшись, набрала на компьютере какой-то код.

– Сшей из этого дерьма костюмы для членов нашего парламента! Чтобы они ещё больше походили на навозных мух! Подходящий прикид для тех, кто из года в год принимает дерьмовые законы!

Когда в комнату бесшумно вкатился автомат с баночками апельсинового сока, маэстро закончил распекать толстяка. Тот, подхватив три рулона зелёной ткани, удалился с такой скоростью, словно ему не терпелось претворить в жизнь только что услышанные советы и пожелания своего босса.

– Как поживаете, госпожа Стивенс? Очень рад вас видеть! – маленький злой демон в мгновение ока превратился в очаровательного, доброго эльфа. – Извините, что заставил ждать. Иных сотрудников приходится терпеть исключительно из уважения к старым семейным традициям. Знаете, мы, итальянцы, чертовски сентиментальны…

Джек Эмерсон не зря говорил, что потомки средиземноморских народов не спешат раствориться в расплывчатом, безнациональном сообществе граждан ойкумены. Впрочем, склонности к шовинизму в этом не было.

– Я знаю Антонио с детства. Его отец был компаньоном моего… Ну ладно, не буду больше испытывать ваше терпение. Перейдём к делу…

Заключение контракта много времени не заняло. Илане показалось, что бабушка, пребывавшая в состоянии шока с того момента, как переступила порог этого кабинета, ничего толком не поняла, однако сочла за благо подписать все необходимые бумаги. У неё был такой вид, будто её вынудили заключить сделку с дьяволом и она пошла на это во избежание ещё худших зол. На Вито Полари она смотрела примерно так же, как недавно бедняга Антонио. Демонов лучше не злить… Илане вдруг стало весело. Она этого демона не боялась. В конце концов, она сама колдунья. Она может то, что другим и не снилось. Она сумеет за себя постоять и всех тут заставит с ней считаться.

Маэстро был так любезен, что отправил бабушку Полли домой на своём личном автолёте. За Иланой же явилась тощая, как жердь, дама с серебристо-лиловыми волосами, которая, окинув девочку критическим, едва ли не брезгливым взглядом, недовольно сказала:

– Вито, в группе «Дюймовочка» и так перебор. Но если ты настаиваешь…

Младшая группа занималась на четвёртом этаже. Здесь царила тишина, лишь время от времени, когда приоткрывалась какая-нибудь дверь, в пустынный холл врывались звуки музыки и голоса. Дама отвела Илану в просторную раздевалку с красивыми шкафчиками и зеркалом во всю стену и заставила переодеться в плотно облегающее трико.

– Урок хореографии только-только начался. Посмотрим, на что ты годишься.

Илана уловила в тоне женщины скрытое злорадство. Та как будто хотела, чтобы не вовремя явившаяся новенькая сразу доказала свою полную несостоятельность.

– Я старшая наставница школы, – сказала дама. – Ученицы обращаются ко мне «мэм». Хореографа зовут мадам Берже. Кстати… Подбери-ка свои лохмы. Являться в таком виде в танцкласс нельзя.

Дама протянула Илане матерчатую резинку для волос, и девочка поспешно собрала свои пышные локоны в высокий хвост.

Танцкласс представлял собой большую залу с балетным станком вдоль зеркальных стен. Десятка два девочек в таких же, как Илана, трико уставились на неё с любопытством, в котором не было ни капли дружелюбия. Ещё бы! Очередная соперница. Мадам Берже – невысокая жилистая женщина в эластичных брюках и топике – тоже смотрела на новенькую с плохо скрываемым недовольством.

Впрочем, к конце занятия она уже смотрела на Илану по-другому. Упражнения, которые делали у станка будущие модели, показались Илане до смешного лёгкими – она уже успешно справлялась с уроками для средней группы Королевской балетной школы. Девчонки, с затаённым злорадством ждавшие, что новенькая опозорится, были явно разочарованы.

– Ты занимаешься в балетной школе? – спросила после урока мадам Берже.

– Нет, мадам. Я покупаю уроки балета на видео.

– Понятно, – улыбнулась хореограф. – По крайней мере не придётся натаскивать тебя отдельно…

«…если уж маэстро решил, что успеет подготовить тебя к конкурсу». Эта фраза не прозвучала, но Илана её услышала.

– Чем ты красишь волосы? – с небрежной улыбкой поинтересовалась одна из девочек – самая высокая и, похоже, самая старшая в группе.

Волосы у неё были такие же белые, как у Иланы. Вернее, почти такие же. Локоны Иланы слегка отливали чистой снежной голубизной, а цвет волос этой девочки казался каким-то безжизненным.

– Я не крашусь, – ответила Илана. – Они у меня такие и есть.

– Может, ты и линзы не носишь? – спросила рыжеволосая девочка со вздёрнутым носиком и капризными пухлыми губками.

– Не ношу. У меня просто такие глаза.

– Так ты из алиенов?

– Наверное. Если не результат какого-нибудь секретного эксперимента.

Шутку приняли. К раздевалке примыкало душевое отделение со множеством кабинок. Принимая душ и переодеваясь, Илана успела перезнакомиться почти со всей группой. Беловолосую девочку звали Эльза. Она явно считала себя примой, но нельзя сказать, чтобы верховодила. Здесь все были достаточно амбициозны и уверены в себе. Илана заметила, что в группе преобладают блондинки, причём некоторые стараются сделать свои волосы ещё светлее, чем они есть от природы. Огненно-рыжей Бетти и смуглой темноволосой Лейле высветляться не имело смысла – имидж Снежной Принцессы им всё равно не подходил. Участвовать в февральском конкурсе они не собирались, но обе нисколько не сомневались, что, закончив топ-студию Вито Полари, получат приглашения от лучших модельных агентств Геи. Общались девочки вполне приветливо, но за этим внешним дружелюбием явственно ощущался холодок. Мир шоу-бизнеса – мир жёсткой конкуренции. Они уже это поняли. И уже успели усвоить, что здесь лучше не выставлять свои эмоции напоказ. Явную неприязнь Илана уловила лишь в отношениях Лейлы и Бетти. И ещё она заметила, что скрытная, молчаливая Лейла с первого взгляда невзлюбила её едва ли не больше, чем Бетти.

Следующим уроком в этот день был визаж. Весёлая молодая преподавательница сразу понравилась Илане. Большинство уроков Джины Дэвидсон проходили в форме игры, где ученицам позволялось экспериментировать с собой, друг с другом и с манекенами. Домой Илана вернулась с серебряными тенями вокруг глаз, синими губами и ярко-голубыми волосами.

– Боже! Что там с тобой сделали! – всплеснула руками бабушка. – Да знала бы я…

– Да знала бы ты, как там весело! – со смехом перебила Илана. – Не пугайся, это нестойкий макияж. И совершенно безвредный для кожи. И краска для волос смывается в два счёта… Ладно-ладно, сейчас приму душ и снова стану такая, какой меня мать родила. Если она у меня, конечно, вообще была…

Когда локоны Иланы, высохнув, засияли своей обычной снежной белизной, бабушка успокоилась окончательно.

– И часто ты туда будешь ходить? – спросила она за ужином.

– Три раза в неделю. Пока. А ближе к конкурсу каждый день. Я и так опоздала. Кое-что придётся наверстать.

– Тут пока тебя не было, какие-то два парня у наших ворот крутились.

Приподнятое настроение Иланы мгновенно улетучилось. Она сразу поняла, кто и почему крутился возле её дома. Я привык добиваться своего, пригрозил вчера Олли…

– Небось, опять поклонники? – с улыбкой спросила бабушка. – Я уж начинаю привыкать. Правда, ни сладостей, ни цветов не оставили…

– Как они выглядели?

– Чуть постарше тебя… Ну или такие же. Одеты хорошо.

«Ещё бы! – с ненавистью подумала Илана. – У них же всё есть! Нет, им мало. Им надо у других последнее отобрать».

– Знаешь, бабуля, ты сейчас старайся надолго дом не оставлять. Я слышала, в нашем округе орудует банда малолетних воришек. Вот так вот крутятся возле дома, дожидаются, когда хозяева уйдут, а потом замок взламывают.

– Да? Что-то я ничего такого не слышала…

– Зато видела. Это точно были воры.

– Господи! Да что у нас-то красть?

– Да они всё подряд тащат! Где ещё таким соплякам воровать, как не в нашем квартале? В особняк не больно-то залезешь – там охрана будь здоров.

Илана не хотела говорить бабушке, что эти воры – детки богатых родителей и что украсть они хотят только игрушку-робота. Бабушка ничего бы не сказала, но она бы явно расстроилась, что из-за «ненужной роскоши», которую можно было продать за десять тысяч гвен, в дом может кто-то залезть.

– Бабуля, ты и соседей всех предупреди. Думаю, в следующий раз надо полицию вызвать. Они обязаны реагировать на такие сигналы. Любой гражданин Гаммеля имеет право обратиться в полицию, если заметил возле своего дома кого-то подозрительного.

Уходя на следующее утро в школу, Илана спрятала оленя в ледяном шарике, который положила в углу комнаты. Удержать в ледышке крупный предмет трудно, но может, это лишь тогда, когда ледышка у тебя… Нет, к концу второго урока Илана уже явственно ощущала усталость – вроде той, которая навалилась на неё, когда она несла в ледяном шарике гроб. На перемене у неё закружилась голова.

«Что же делать? – запаниковала девочка. – Если я сейчас пойду домой, то, пожалуй, свалюсь по дороге. Вот если бы я могла извлечь оленя из ледышки на расстоянии… Просто захотеть – и всё!»

Неожиданно ей стало лучше. Головокружение и подступившая было к горлу тошнота прекратились. Неужели получилось?

Когда Илана вернулась домой, огромная игрушка стояла в углу комнаты, а рядом валялся ледяной шарик.

«Чёрт возьми! Как же его спрятать? Не может же бабушка целыми днями сидеть дома».

В этот день она отправилась в «Stella Polari» верхом на олене-роботе. Управлять им было легко. На загривке лера находился регулятор скорости, а под ушами маленькие рычажки, позволяющие корректировать траекторию движения.

Пока ученицы были на уроках, их личные вещи хранились в раздевалке, и проникнуть туда никто из посторонних не мог. При всей суматохе, которая почти каждый день царила в Модном доме Вито Полари, кого попало в здание не пускали, а на верхних этажах, где шли занятия топ-студии, и вовсе был порядок. Илана уже подумывала, не попросить ли ей у старшей наставницы разрешения оставить здесь лера хотя бы на несколько дней, но девчонки подкинули ей идею получше. Правда, сами они об этом даже не догадывались.

– Это та самая игрушка, которую ты выиграла на дне рождения младшего Бельски? – в своей обычной небрежной манере поинтересовалась Эльза. – Этот придурок Олли Андерсон до сих по локти кусает, что она ему не досталась.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Илана. – Ты тоже там была?

– Нет, что ты! Бельски не считают мою семью достойной их приглашения. Но мы из-за этого не переживаем.

Илана не знала, как другие члены эльзиной семьи, но сама Эльза явно переживала, что не удостоилась этого приглашения.

– Андерсоны владеют сетью отелей на Гее, Майдаре и Пелле. Естественно, Грундеры с ними водятся. И те, и другие – выскочки. Знай, сорят деньгами, распускают друг перед другом хвост… Олли я знаю через Снежану. Я же начинала ходить в топ-студию «Астерии». Хорошо, что вовремя сюда перешла. Там же всё куплено семейкой Грундер. Снежана – звезда, а остальные – сбоку-припёку. Я уже потеряла связь с той компанией, но, по-моему, Олли Андерсон по-прежнему ухлёстывает за Снежаной. Два сапога…

– Так уж и ухлёстывает, – скривилась Лейла. – Что-то я не заметила.

– Ты с ним знакома? – спросила Илана и заметила, как побагровело смуглое лицо Лейлы.

– Конечно, она его знает, – ехидно сказала Бетти. – Её отец служит у Андерсонов…

– Мой папа – управляющий отелем «Космополитен»! – нахмурилась Лейла.

– Не управляющий, а помощник управляющего, – безжалостно уточнила Бетти. – До Отто Грундера ему далеко – так же, как тебе до Снежаны Грундер. Олли действительно за ней ухлёстывает, и советую тебе с этим смириться.

– Он вообще жуткий сноб, – примирительным тоном заметила Эльза. – Нужна ему дочка рядового солдата империи, которую ему предстоит унаследовать. Разве что ты станешь знаменитой моделью…

– Наша Лейла именно на это и рассчитывает, – улыбнулась рыжая бестия. – Потому и пришла в топ-студию. Она хочет прославиться на всю галактику, и тогда Олли Андерсон падёт к её ногам!

– Ну а ты зачем сюда пришла? – спросила Лейла. Чувствовалось, что в данный момент она больше всего хочет вцепиться Бетти в волосы.

– Все мы пришли сюда за одним и тем же, – изрекла Эльза тоном взрослого, которому надоела глупая детская ссора. – Кому ж не хочется прославиться и при этом хорошо заработать?

– Да, всем нам чего-то хочется, – сказала Илана. – У Олли, вроде бы, всё есть, а ему вдруг понадобилась моя игрушка. Он за этого лера душу готов продать. Представляете, он мне за него десять тысяч предлагал! Но мне эта игрушка самой нравится. На ней так здорово кататься. Я решила, что буду теперь после студии кататься в Центральном парке. За Ледяным Городком есть такая милая рощица. Тихо и безлюдно, даже днём… Терпеть не могу, когда вокруг много народу.

С беззаботным видом выдавая эту информацию, Илана исподтишка наблюдала за Лейлой. Та притворялась, будто болтовня Иланы нисколько её не занимает, но выражение мрачного удовлетворения на её смуглом личике говорило о том, что наживка проглочена.

«Ну-ну, – подумала Илана. – Беги, выслуживайся перед своим кумиром. Чем ждать нападения, лучше его спровоцировать. Пусть попробует отнять у меня лера. Больше и пробовать не захочет».

Теперь она возвращалась из «Stella Polari» только через Центральный парк. Появившись там на своём лере первый раз, она произвела настоящий фурор. Один из хатанских оленеводов, которые катали в Ледяном Городке детей, подошёл к ней и что-то заговорил на ломаном койне, но разглядев, что её олень ненастоящий, тут же удалился. Эти бледновато-смуглые люди с непроницаемыми лицами всегда немного пугали Илану. Почему – она не знала, но желания прокатиться на их оленях у неё никогда не возникало, за что бабушка Полли благодарила всех святых. Катание на лерах стоило дорого. Особенно если верхом, а не в санях.

В Ледяном Городке Илана не задерживалась. Она тут же отправлялась в густую еловую рощу и неспешно прогуливалась там, сжимая в руках два ледяных шарика.

Олли появился в роще неделю спустя после разговора Иланы с девчонками. Он был с приятелем – по-видимому, с тем самым, с которым крутился возле её дома. Убедившись, что её заметили, Илана скрылась за деревьями и быстро заключила игрушку в ледяной шарик. Потом вызвала из другого шарика фантом. И изобразила искреннее удивление, когда перед ней возникли ухмыляющиеся физиономии парней.

– Что – не ждала? – ехидно поинтересовался Олли. – Девушке ни к чему гулять одной в безлюдном месте. Можно лишиться не только своих вещей, но и чести… Впрочем, у нищих чести не бывает, а эта вещь для нищенки – непозволительная роскошь. Про таких, как ты, один бородатый умник говорил, что у них не должно быть ничего, кроме цепей… Ну или что-то вроде этого. Он, конечно, был форменный псих, но иногда говорил дело. Так что позволь избавить тебя от лишней собственности.

– Ты очень рискуешь, Олли, – предупредила Илана. – Это не простая игрушка. Этот лер знает своего хозяина. Он у тебя не останется, а если ты будешь слишком рьяно на него претендовать, он может с тобой разделаться.

– Рассказывай эти сказки своей бабушке! Крис, помоги. Сейчас включим его и быстренько смоемся… Полицию она так скоро не вызовет – у этой голодранки нет охранного браслета. А потом пусть вызывает. Никто ведь ничего не видел…

Едва Олли с приятелем начали искать на загривке лера кнопку, как их физиономии вытянулись. Фигура оленя расплывалась и таяла у них под руками, словно сливочный пудинг. Потом она превратилась в колеблющийся в воздухе белый призрак, а мгновение спустя исчезла.

– Что я вам говорила! – расхохоталась Илана.

Но эти двое её уже не слушали. Они кинулись прочь с такой скоростью, как будто за ними бежала бешеная собака. Илана извлекла из ледышки настоящего лера и, усевшись на него, догнала Олли и Криса возле маленьких служебных ворот. Там их ждал автолёт.

– Эй! – крикнула она. – Как видите, олень ко мне вернулся. Волшебный олень всегда возвращается к своему хозяину. Между прочим, он очень ко мне привязан, и вряд ли ему понравится, если вы опять попытаетесь его забрать. А может ещё попытаетесь? Я разрешаю! Но ему это точно не понравится!

Ответом ей было жужжание взлетающего антиграва.

На следующий день Лейла пришла в студию мрачнее тучи. Похоже, неудачная попытка угодить Олли Андерсону только уменьшила её шансы добиться его расположения. Теперь она ненавидела Илану ещё больше, но старалась этого не показывать, поскольку страх перед новенькой был сильнее ненависти. Иногда Илана думала, что, наверное, могла бы защититься от Олли, обратившись в полицию, но она знала, что защититься от власть имущих законным путём в Германаре всё трудней и трудней. И она радовалась, что способна сама за себя постоять. Она уже привыкла решать свои проблемы самостоятельно.

Занятия в топ-студии Илане нравились.

– Манекенщица не только демонстрирует одежду, – говорил преподаватель по актёрскому мастерству Джулиано Маринетти. – Тогда бы мы просто напяливали платья на движущиеся манекены. Одно время в моду вошли голографические дефиле, но популярными они так и не стали. В нашем деле никакой робот, никакое, пусть даже самое прекрасное, голографическое изображение не заменит живого человека. Ведь настоящее искусство создают личности. Личности! Вот кем вы должны стать, если хотите добиться подлинного успеха. Талантливый модельер не просто придумывает фасон, он создаёт образ. И создаёт он его в сотрудничестве с моделью. Это театр с большой буквы, и глупым кривлякам тут делать нечего. Знаете, что сказал один поэт, глядя на красиво одетую безмозглую даму?

Эх, такому платью бы.

Да ещё бы голову!

Так вот маэстро Полари не хочет видеть на подиуме парад безголовых. Каждое дефиле – это спектакль, и сыграть его надо талантливо. Вы должны играть, а не кривляться!

В учебном театре студии постоянно ставили сценки, в которых участвовали ученики и ученицы всех возрастных групп. Мальчиков и юношей в топ-студии было гораздо меньше, чем представительниц прекрасного пола, но среди взрослых манекенщиков, которых Илана постоянно видела в «Stella Polari», преобладали мужчины. Маэстро не скрывал своих пристрастий. Вскоре Илана уже знала, кто является его фаворитом последние три года. Двадцатидвухлетний Музаффар Полен взял от своих французских и арабских предков всё самое лучшее. Гибкий, как пантера, жгучий брюнет с огромными чёрными глазами, он сочетал в себе истинно восточную чувственность и чисто европейскую утончённость – ту, что можно увидеть в средневековых изображениях святых. За ним с самого начала карьеры закрепилось прозвище Муза, которое иногда даже употреблялось журналистами. Музаффар не возражал. В конце концов для Вито Полари он был чем-то вроде музы.

Его тринадцатилетний брат Жан занимался в топ-студии, и когда будущих моделей учили работать в паре с партнёром, обычно оказывался в паре с Иланой. Жан был больше француз, чем араб. Своим бледным меланхоличным лицом, обрамлённым длинными чёрными волосами, он напоминал Пьеро. Именно его ему и пришлось изображать, когда ученики студии принимали участие в театрализованном представлении, какими обычно сопровождались большие дефиле. Для Иланы, изображавшей Коломбину, это было первое выступление на публике. Второе состоялось через неделю в Колоннаде – так назывался дворец на Королевской Площади, где, по словам Жана, устраивались «самые крутые тусовки». Этот мальчик уже чувствовал себя в модельном бизнесе, как рыба в воде, и любил порассуждать о своей чересчур яркой индивидуальности.

– Ты тоже вряд ли станешь универсальной моделью, – сказал он Илане. – Ты слишком яркая, так что тебе не всякий образ навяжешь.

– А это хорошо или плохо?

– И не хорошо, и не плохо, – рассмеялся он. – Но это твоё. Музаффар говорит, надо просто извлекать выгоду из того, что тебе дано.

Тусовка и впрямь была крутая. Жан постоянно показывал Илане то звёзд шоу-бизнеса, то известных литераторов, то политиков. Губернатор Фогель явился со своим внуком Эдди, у которого вытянулось лицо, когда он узнал в одной из юных манекенщиц Илану Стивенс. Сегодня демонстрировали наряды в стиле разных эпох. Илана изображала европейскую барышню восемнадцатого века. Её пышные белые локоны напоминали модные в то время парики. Недалеко от губернатора расположились семейство Бельски и герцогиня Майдарская. Таддеуш помахал Илане, а его мать с улыбкой что-то сказала герцогине. Бабушка Полли сидела в третьем ряду. Каждый участник дефиле мог провести одного человека бесплатно, причём на хорошее место. Бабушка надела по такому случаю своё лучшее платье и новую шляпку, но сесть в первый ряд всё равно постеснялась. Она напоминала горничную, которая неожиданно оказалась на вечеринке хозяев и не знает, куда деваться от смущения.

Ученицы топ-студии Модного дома «Астерия» тоже участвовали в дефиле. На Снежане Грундер был наряд, напоминающий костюм пастушки из какой-то дурацкой пасторали. Публика принимала её благосклонно, но без особого энтузиазма. Илана, наблюдавшая за зрителями из-за кулис, заметила, что Линда Грундер с трудом скрывает раздражение. Рядом с ней сидел невзрачный полноватый мужчина с высокими залысинами и тяжёлым подбородком. Отто Грундер. Кто бы мог подумать, что под этой серой личиной скрывается едва ли не главный мафиози Германара.

– По-моему, «Астерия» совсем захирела, – рассуждала в гримёрке Эльза. – Они всё трещат, что придерживаются лучших традиций, но вперёд-то тоже надо смотреть. По-моему, они ужасно консервативны. Или у их кутюрье просто плохо с фантазией… На Снежану сегодня было жалко смотреть. Говорят, её одевает Габриэль Делюк. Да это же вчерашний день! Её маменьку он, конечно, королевой сделал, но сегодня даже к принцессам более высокие требования предъявляются. Нет, наш маэстро кому угодно фору даст…

Илана смывала тени, размышляя о соотношении индивидуальности и универсальности, когда к ней подлетела взволнованная старшая наставница. Теперь Илана знала, что зовут её Джеральдина Вустер, но почти вся «Stella Polari» обращалась к ней «мэм», даже большинство взрослых моделей. Почти все они вышли из топ-студии, где она заправляла уже без малого сорок лет. Джеральдина Вустер относилась к числу тех немногих, кто позволял себе спорить с маэстро.

– Илана Стивенс, боюсь, тебе снова надо одеваться… Госпожа Райнер, пожалуйста, сюда! – махнула она гримёрше. – Надо поторопиться! Волосы уже покрасить не успеем…

– Да это и ни к чему, – оглядев Илану, промолвила госпожа Райнер. – Лучше я займусь её лицом…

Илана и опомниться не успела, а её уже облачали в белоснежный наряд с серебряной застёжкой на левом плече и вырезом, оставляющим открытым правое бедро. Несмотря на всю вычурность этого одеяния, в нём сразу улавливалось сходство с древнегреческим хитоном.

– Ирену Миллер тошнит, – пояснила старшая наставница, торопливо расправляя на Илане складки из тончайшей шелковистой ткани. – Выступать она не может, а без этого платья античный ансамбль не будет полным. Не хотелось бы портить впечатление… Ты в данный момент свободней других, да и подходишь больше… Не бойся, это групповой выход. Просто иди за Матильдой делай то же, что и все.

– Не волнуйтесь, мэм, я же видела репетицию.

Госпожа Вустер промолчала, но чувствовалось, что спокойствие Иланы ей нравится. Она сама помогла девочке зашнуровать высокие серебристые сандалии, в то время как гримёрша обрызгивала волосы Иланы каким-то лаком. Посмотрев на себя в зеркало перед выходом на подиум, Илана обнаружила, что её белые локоны отливают серебром. Разрез на платье шёл чуть ли не от пояса, так что пришлось срочно сменить плавки на бандаж.

– Ты выглядишь весьма сексуально, – заметил Жан.

– Много ты в этом понимаешь, – фыркнула Эльза. – На Ирене это бы действительно смотрелось немного эротично – у неё на бёдрах хоть что-то есть, а Илана… Она слишком тонкая. Стоит ли выставлять напоказ совершенно детские бёдра? Хотя, думаю, педофилам понравится.

Либо Эльза заблуждалась, либо в зале сидели сплошные педофилы. Илана понравилась всем. В «Античной композиции» участвовало восемь человек – Илана и семь взрослых моделей. Группу дважды вызывали на бис, и оживление в зале усиливалось, когда на передний план выходила Илана.