Текст книги "Африка: четыре столетия работорговли"

Автор книги: Светлана Абрамова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

Что же говорит Библия?

Из ковчега после окончания потопа вышел Ной с тремя сыновьями.

«Сыновья Ноя, вышедшие из ковчега, были: Сим, Хам и Иафет. Хам же был отец Ханаана.

Эти трое были, сыновья Ноевы и от них населилась вся земля.

Ной начал возделывать землю и насадил виноградник.

И выпил он вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем.

И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и вышедши рассказал двум братьям своим.

Сим же и Иафет взяли одежду, и, положив ее на плечи свои, пошли задом, и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего.

Ной проспался от вина своего, и узнал, что сделал над ним меньший сын его;

И сказал: проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих.

Потом сказал: благословен Господь Бог Симов; Ханаан же будет рабом ему.

Да распространит Бог Иафета; и да вселится он в шатрах Симовых; Ханаан же будет рабом ему» [Бытие, гл.: 6, 18–27].

Разберемся в этих текстах, – говорили священнослужители. Даже если считать, что африканцы действительно происходят от Хама, все равно речь может идти только о рабстве африканцев. Проклиная через Ханаана своего сына Хама, Ной говорил о рабстве Ханаана, но в Библии нет ни слова о том, что потомки Ханаана могут быть куплены или проданы.

Однако широкого распространения такие утверждения не получили. Лишь как отголоски подобных споров появилась, например, книга «Аргументы из священного писания за и против работорговли». Во всех же работах защитников работорговли неизменно присутствуют или цитата из Библии о проклятии Ноем Хама, Ханаана сына Хама или, как само собой разумеющееся, утверждение того, что и работорговля и рабство африканцев полностью согласуются со священным писанием.

И наконец, в эти же годы появляются сначала отдельные высказывания, а затем и развернутые заявления о том, что африканцы в целом по своему развитию ниже европейцев, что удел черного человека быть рабом белого человека, что негры, говоря языком того времени, стоят в ряду развития ближе к человекообразным обезьянам, чем к европейцам. Начиналось становление расизма.

* * *

Вопрос о происхождении расизма сложен. Мы остановимся только на одном вопросе: на возникновении и становлении расизма по отношению к африканцам. Сейчас как будто бы уже все согласны с тем, что расизм возник во время работорговли. Но работорговля продолжалась четыре с лишним столетия. Когда же возник расизм?

До сих пор наиболее распространенными являются следующие точки зрения. Согласно первой из них, расизм по отношению к африканцам был у европейцев с самого начала работорговли, если даже еще не раньше. Африканцев якобы всегда рассматривали как низших существ по сравнению с европейцами.

Согласно второй точке зрения, рождение расизма по отношению к африканцам и оформление его в «теорию» произошло в XIX в., во время борьбы за отмену рабства в США. Нередко совершенно конкретно указываются работы Мортопа и Нотта как первые теоретические книги расистского толка [406; 415]. Однако изучение истории работорговли приводит к выводу, что расизм по отношению к африканцам возник и оформился в «теорию» неполноценности африканцев по сравнению с европейцами в конце XVIII – начале XIX в., во время борьбы за запрещение работорговли.

В работах португальских мореплавателей, посетивших Африку до начала трансатлантической работорговли, – Азурары, Кадамосту, Пашеку Перейры и других нет расистских высказываний. Новые, невиданные ранее земли, невиданные ранее люди. С ними можно торговать – хорошо; их можно взять в плен, привезти в Португалию и там, как раньше пленных мавров, сделать рабами – тоже хорошо.

При первых встречах европейских путешественников с африканцами чернокожие люди не были восприняты как какие-то низшие существа. Они не могли быть равноправными партнерами европейцев, поскольку отношения строились по праву сильного. Но если бы эти открытые земли были населены не африканцами, а людьми другого цвета кожи, другого физического облика, но стоящими на той же стадии развития, что и африканцы, отношения между европейцами и местным населением сложились бы примерно такие же. Можно сказать, что в это время господствовала не расовая нетерпимость, а религиозная. Особенно это относится к католикам-португальцам. Но религиозная нетерпимость проявлялась не только по отношению к африканцам и не только в то время. В любую эпоху столкновение двух религий редко обходится без кровопролития – историки это хорошо знают.

Развитие хозяйства в открытой Колумбом Вест-Индии потребовало рабочих рук. Индейцев очень скоро, буквально в течение нескольких лет, стало мало. Первое исторически известное проявление расизма, причем в форме геноцида, было проведено в жизнь испанцами по отношению к индейцам. В процессе истребления индейцев и после него в испанские колонии – Кубу, Эспаньолу в Вест-Индии, а также в завоеванные области Латинской и Южной Америки, вплоть до Перу, начали ввозить африканцев – сильных людей, привыкших к сельскохозяйственным работам и достаточно дешевых, чтобы их можно было доставлять в большом количестве.

Когда в Вест-Индии появились англичане, им далеко не сразу удалось наладить снабжение своих колоний рабочей силой. Первыми рабами в английских колониях стали англичане, соотечественники плантаторов [см. гл. III]. Затем на английских и французских островах появились так называемые законтрактованные слуги. Привозили в Вест-Индию и похищенных европейцев: в европейских портовых городах процветал киднэппинг.

Если взять свидетельства авторов тех лет, мы не найдем расистских высказываний о рабах из Африки. Действительно, испанцы писали, что «один негр стоит четырех индейцев», но расизма здесь не было. Белые и черные рабы работали на плантациях бок о бок, подвергаясь одинаково жестокому обращению.

В конце XVII – самом начале XVIII в. было написано и издано большое число сочинений работорговцев и служащих многочисленных в то время африканских торговых компаний [64; 67а, 74; 87; 96; 100]. Здесь мы найдем подробные описания невольничьих рынков, процесса покупки рабов, условия содержания африканцев во время «среднего перехода». Работорговцы подробно, в деталях, описывали, как они подавляли восстание невольников на корабле, но все это излагается деловым языком, ибо эти книги были прежде всего путеводителями для других работорговцев по местам купли-продажи рабов, руководством, как возможно быстрее доставить этот дорогой товар в Новый Свет с минимальными потерями, чтобы получить большой барыш. В книгах, написанных в то время работорговцами, тоже нет высказываний расистского толка.

Рассуждения о существующей якобы неполноценности, недоразвитости африканцев по сравнению с европейцами начались не среди работорговцев, как это можно было ожидать.

Источники того времени сообщают, что все началось с работы Петера Кампера (1722–1789), голландского врача естествоиспытателя. Он был известным ученым своего времени, являлся членом множества научных обществ Европы, в науке его называли соперником Кювье. В биографиях Кампера отмечается, и это немаловажно для нас, что он очень интересовался политикой. Кампер занимался сравнительным изучением скелетов людей и человекообразных обезьян. Среди других антропометрических измерений он ввел понятие «лицевой угол» при исследовании черепов. Результатом его исследований был вывод о том, что этот так называемый лицевой угол изменяется в определенной последовательности от обезьян к африканцам, от африканцев к европейцам. Величина «лицевого угла» у африканцев ближе к величине «лицевого угла» человекообразных обезьян, чем у европейцев. Работал Кампер, что весьма интересно, принимая во внимание ситуацию того времени и его интерес к политике, с черепами обезьян, европейцев и африканцев. Работа Кампера была опубликована в 1781 г. на голландском языке, и в этом же году начался ее перевод на другие европейские языки [290].

Судьбу многих идей определяет время, когда они появляются. Появись работа Кампера на полтора столетия раньше, она, возможно, прошла бы незамеченной или вызвала бы отклики другого содержания. Но в 80-х годах XVIII в. идея о недоразвитости африканцев по сравнению с европейцами буквально носилась в воздухе, ибо что-то подобное было просто необходимо жаждущим продолжения работорговли. Вероятно, не будь работы Кампера, появилась бы книга какого-нибудь другого автора, и в ней, может быть, не «лицевой угол», а что-либо совершенно другое (ведь важен был только предлог!) было бы объявлено подтверждением «второсортности» человека с черной кожей.

Через несколько лет известный в то время врач и естествоиспытатель Джон Хантер в своем частном музее в Лондоне, где у него была коллекция черепов и скелетов, измерил некоторые из них по методу Кампера. Он определил «лицевой угол» у обезьян, человекообразных обезьян, африканцев и европейцев (опять-таки только у европейцев и африканцев!), после чего также начал доказывать, насколько разительно по своему анатомическому строению африканцы отличаются от европейцев и как близки они к человекообразным обезьянам.

Все точки над «и» были поставлены в работе Чарлза Байта, молодого английского врача. Изучив скелеты и черепа в музее Хаптера, Вайт заявил, что европейцы стоят на более высокой ступени развития, чем африканцы, и превосходят последних не только в физическом, но и в умственном отношении. Основная работа Ч. Байта вышла в 1799 г., в самый разгар борьбы за запрещение работорговли [473]. Слово было сказано.

Выводы Кампера и Байта широко обсуждались в печати того времени. В работах С. Смита, Зёммеринга, Блуменбаха, Циммермана и других они отвергались; здесь утверждалось и доказывалось равенство всех рас.

Защитники работорговли радостно подхватили выводы Кампера и Байта. В Америке, например, некий врач Джон Смит не только рьяно поддержал Кампера и Байта, в своих лекциях студентам он говорил, что мозг негра меньше, тверже, чем у европейца, и т. д. Но в Америке кроме проблемы африканской работорговли и рабства африканцев была еще проблема индейцев, и поэтому Смит, как затем и другие последователи Кампера, утверждал, что на самом дальнем расстоянии друг от друга по развитию стоят европейцы и африканцы, а индейцы находятся между ними, но все-таки ближе к африканцам.

В эти годы аболиционисты строили свою деятельность, стараясь доказать умственное равенство африканцев и европейцев. Так, Энтони Бенезет в Филадельфии, один из старейших аболиционистов, организовал в Филадельфии школу для детей африканцев с целью доказать, что они могут успешно заниматься по той же программе, что и дети белых [69, т. 2, с. 2]. В Англии Томас Кларксон демонстрировал в Лондоне и других городах выставку изделий африканских мастеров. На ней были выставлены ткани, плетеные и ювелирные изделия. Целью этой необычной для своего времени выставки было наглядное опровержение рассуждений сторонников работорговли о том, что народы Африки якобы не имеют культурных традиции, неспособны к созидательной деятельности.

Итак, ни до начала работорговли, ни пока она была свободной, узаконенной отраслью торговли, не вставало вопроса о неполноценности, недоразвитости африканцев по сравнению с европейцами. Когда же понадобилось доказывать необходимость ее продолжения и экономические и религиозные причины оказались недостаточно убедительны, была вызвана к жизни расистская теория. Все основные положения расизма по отношению к африканцам были выдвинуты во время борьбы за запрещение работорговли. С самого начала своего существования расизм имел сугубо служебный характер. Он был нужен, чтобы легализовать продолжение работорговли, утвердить рабство в американских колониях, доказать, что, поскольку африканцы – представители одной расы – являются существами более примитивными, чем европейцы – представители другой расы, – удел африканцев – быть рабами этой высшей расы.

После того как были сформулированы основные положения расизма, выяснилось, насколько удобной оказалась эта теория для некоторых общественных кругов. Расизм стал идеологией плантаторов и рабовладельцев, потом, во второй половине XIX в., – идеологическим оружием колонизаторов в борьбе за раздел Африки. В конце XVIII – начале XIX в., сразу после своего «рождения», расизм был подхвачен и поддержан всеми, кто стремился воспрепятствовать запрещению работорговли.

Борьба за запрещение работорговли в каждой из основных стран-работорговцев проходила разными путями.

В Америке начиная с 80-х годов XVIII в. создавались различные общества по борьбе с рабством и работорговлей. Известный ученый и прогрессивный мыслитель XVIII в. Вениамин Франклин был президентом первого в Америке аболиционистского общества [107]. В Соединенных Штатах жили Э. Бенезет, У. Барлинг, Д. Вулмэн, Б. Лэй, Б. Раш. Эти люди в течение многих лет боролись за запрещение работорговли, доказывали право африканцев на свободное существование, их равенство с европейцами в способности обучения и развития [113; 114; 69, т. 2, с. 2, 6 – 11].

Однако в тогдашних Соединенных Штатах Америки таких людей было сравнительно немного, во всяком случае значительно меньше, чем, например, в Англии, во Франции. Этому были свои причины. Ни одна страна в мире не зависела настолько от работорговли, как США. Ни в одной стране мировоззрение свободных людей, ее населяющих, не было так проникнуто чувством безраздельного господства над жизнью невольников. Выдающиеся американские деятели того времени, борцы за освобождение от английского господства – Вашингтон, Джефферсон и другие, – сами были рабовладельцами. Для многих граждан этого нового государства прекращение работорговли, не говоря уже об освобождении африканцев, несло большие, лично их касающиеся материальные трудности. Именно этим объяснялось то, что наряду с аболиционистскими обществами в САСШ в это время были созданы и активно действовали общества по защите существования рабства в стране и продолжения торговли невольниками.

Однако в эти годы в Южных штатах было затоваривание хлопка: вручную его не успевали обрабатывать. Плантаторы категорически отказывались от немедленного запрещения работорговли, но все же, исходя из того что большое увеличение производства хлопка было нежелательно, согласились на отмену работорговли с 1808 г. Представители Северных штатов, связанные с судостроением и финансовой стороной невольничьих экспедиций, также согласились на эту дату, надеясь, как и южане, что потом, если понадобится, ее можно будет отодвинуть.

Аболиционисты США вынуждены были принять такое половинчатое решение правительства. События ближайших лет потребовали от них упорной борьбы за выполнение конституционного решения: создание в 1793 г. хлопкоочистительной машины открыло перед плантаторами Южных штатов блистательные перспективы. Рассказывают, что хлопкоочистительная машина была изобретена невольником. Наступало время «короля-хлопка». Плантаторы требовали новых рабов, настаивали на расширении ввоза невольников из Африки.

Все же, принимая во внимание международное положение своего молодого государства, подталкиваемое активной борьбой аболиционистов внутри страны и в Европе, правительство США согласно конституции приняло закон о запрещении ввоза рабов на территорию США с 1 января 1808 г. [22, с. 197, 198].

Согласно этому закону за каждого раба, ввезенного в США после 31 декабря 1807 г., взимался штраф в размере 500 долл. Запрещалась покупка контрабандно ввезенных рабов. За каждого приобретенного у контрабандистов невольника покупатель должен был платить штраф в 800 долл. Запрещалось снаряжать и отправлять из США невольничьи корабли. Суда, снаряженные для работорговли после 31 декабря 1807 г., подлежали конфискации. Невольничий корабль любой страны, попытавшийся высадить рабов на территории США, мог быть захвачен, товары его подлежали конфискации. Вдоль побережья США с целью захвата невольничьих судов намечалось патрулирование военных кораблей.

Наиболее острая борьба за запрещение работорговли развернулась в Англии. Здесь был международный центр теоретической борьбы между аболиционистами и сторонниками продолжения работорговли.

В 1783 г. в парламент впервые была подана петиция с требованием запрещения работорговли [34, т. 23, с. 1026]. В 1785 г. в Кембриджском университете для диссертации на латинском языке на ежегодную премию была предложена тема «Можно ли превращать людей в рабов против их воли?» Премию получил Томас Кларксон, посвятивший свою работу работорговле. В основу диссертации, как указывал сам автор, были положены материалы из книг Э. Безенета. После окончания работы над книгой Кларксон, заинтересовавшись вопросами работорговли, активно включился в аболиционистское движение и вскоре стал одним из лидеров аболиционизма. Не ограничиваясь уже изданными работами, Кларксон собирал документы и статистические материалы о работорговле, записывал рассказы моряков невольничьих кораблей, приглашал их на заседания парламентских комитетов по вопросам отмены работорговли для дачи показаний, сам неоднократно выступал перед членами парламента [124; 125; 126; 127]. Он написал несколько ярких, содержательных книг с требованием безотлагательного запрещения работорговли.

^{Английский аболиционист Томас Кларксон (1760–1846)}

Кларксон старался сделать аболиционизм международным движением. Он ездил во Францию для переговоров с французскими аболиционистами, в будущем, уже после официального запрещения работорговли, пытался склонить к поддержке аболиционизма Александра I [см. об этом гл. VII].

В 1787 г. по инициативе Кларксона в Англии было основано Общество по борьбе за запрещение африканской работорговли (Society for the Abolition of the African Slave Trade). Во главе общества встал известный общественный деятель Англии Грэнвил Шарп, который уже в течение многих лет занимался аболиционистской деятельностью [166; 386]. В частности, Г. Шарп много сделал для того, чтобы в 1772 г. Королевский суд в Англии принял постановление, по которому раб-африканец, вступая на территорию Англии, становился свободным. По этому постановлению получили свободу несколько десятков тысяч невольников-африканцев, живших в Англии.

^{Английский аболиционист Грэнвил Шарп (1735–1813)}

^{Английский аболиционист Уильям Уилберфорс (1759–1833)} 

В английском парламенте начиная с 1788 г. в течение 19 лет шли ожесточенные дебаты по вопросу о запрещении работорговли. Возглавляли аболиционистов парламента Уильям Уилберфорс [176; 177; 178; 305], Чарлз Фокс [387] и др. По инициативе Уилберфорса и других членов парламента в специальных комитетах были заслушаны показания многочисленных свидетелей работорговли: путешественников, капитанов и матросов невольничьих кораблей, служащих фортов и факторий на западном берегу Африки, надсмотрщиков Вест-индских плантаций и других людей [30; 31; 32].

Затем текст показаний был издан отдельной книгой и роздан всем членам парламента. Аболиционисты активно пропагандировали различные работы и памфлеты, осуждающие работорговлю и рассказывающие о тяжелом положении африканцев.

Революция во Франции, восстание невольников-африканцев на Сан-Доминго испугали многих англичан, в том числе, конечно, защитников работорговли. Они боялись, что восстание с Сан-Доминго может перекинуться в английские колонии Вест-Индии, они боялись революционной Франции. И, играя на страхе перед революцией, выступали в парламенте:

«Требование запрещения работорговли в действительности есть не что иное, как требование свободы и равенства, – говорил в парламенте лорд Эбингтон. – Все разговоры о запрещении работорговли показывают, что мы имеем не только предложения, основанные на французских принципах. Они служат также доказательством того, что в Англии есть свои Кондорсе, Бриссо, свои аббаты Грегуары и свои Робеспьеры…» [84, т. 30, с. 654–655].

Борьба за запрещение вывоза африканцев из Африки принимала самые различные формы. Во многих городах Англии проходили митинги, на которых выступали аболиционисты. Был организован бойкот сахара на том основании, что он выращен рабами-африканцами. Торговцы сахаром понесли значительные убытки.

Борьба между аболиционистами и сторонниками продолжения работорговли развернулась по всей стране. Даже в таких цитаделях преданности работорговли, как, например, Ливерпуль, известны общественные деятели, пропагандировавшие идеи аболиционизма [296; 160; 161; 162].

Во главе аболиционистов Ливерпуля стоял Уильям Роско. Современники считали, что именно по его вине была отменена работорговля и как следствие этого разрушен старый добрый Ливерпуль. К единомышленникам У. Роско относились, например, Уильям Ратбоун, Джемс Карри. Это были люди, как отмечают английские историки, прежде всего незаурядного личного мужества, ибо в то время в Ливерпуле было совсем не безопасно выступать за запрещение работорговли. Самым известным из них был У. Роско. Крупный предприниматель, один из немногих, чья деятельность абсолютно не была связана с работорговлей, человек большой культуры, известный своими прогрессивными взглядами не только в Великобритании, но и в САСШ, странах Европы. Автор нескольких книг о работорговле [160; 161; 162], он состоял в оживленной переписке с руководителями аболиционистского движения Англии. В архиве Ливерпуля хранятся сотни писем переписки У. Роско с Т. Кларксоном, У. Уилберфорсом, У. Фредериком и др. [3, Ф. Roscoe Papers, 920 Ros.]. Об аболиционистах Ливерпуля писали Т. Кларксон и У. Уилберфорс. Но в то же время не надо забывать, что в Ливерпуле аболиционистов поддерживали очень немногие, что подавляющее большинство ливерпульских предпринимателей были связаны с работорговлей и что современники называли Ливерпуль самым типичным городом-работорговцем Старого Света.

И если до 1793 г. в Ливерпуле были возможны публичные выступления в пользу запрещения работорговли, то с возрастанием неприятия революционной Франции и особенно с началом войны с Францией аболиционисты Ливерпуля были вынуждены прекратить открытую аболиционистскую деятельность, они просили, чтобы даже письма им передавали через надежных посредников.

В 1788 г. Ливерпулю было предложено послать в Лондон делегацию с тем, чтобы ее члены выступали в специальном комитете парламента со свидетельскими показаниями о деятельности работорговцев в Африке. В состав ее были включены лишь те люди, которые сами были в Африке и занимались торговлей невольниками. Возглавлял делегацию член парламента Джон Тарлтон, известный своими многочисленными выступлениями в палате общин в защиту работорговли.

^{Английский аболиционист Чарлз Фокс (1749—1806)}

Однако в 1806 г. вместо Д. Тарлтона в парламент от Ливерпуля был избран У. Роско, и его выступления, несомненно, сыграли свою роль в окончательном решении проблемы работорговли. В 1806 г. был утвержден закон о «запрещении ввоза рабов английскими работорговцами в колонии иностранных держав и страны Америки. Запрещалось также отправление невольничьих судов чужих государств из английских портов [44, т. 2, с. 634–641]. Закон был направлен в первую очередь против США.

Он наносил также значительный ущерб вест-индским колониям Франции. В этом же году, 10 и 24 июня, обе палаты утвердили закон об отмене африканской работорговли [44, т. 3, с. 73–77; 21, т. 2, с. 659–6691.

«Его величество король постановляет, – говорилось в этом законе, – что с 1 мая 1807 г. африканская работорговля и любые другие способы продажи, покупки, обмена, перевозки рабов или других лиц, предназначенных к продаже, перевозке или⁴ использованию в качестве рабов где-либо на побережье Африки или в африканских странах, ввоз и вывоз указанных лиц в Африку категорически запрещаются и объявляются незаконными».

Запрещались и объявлялись незаконными любые торговые сделки, контракты и соглашения, касающиеся продажи, покупки, обмена, перевозки рабов или каких-либо лиц, предназначенных к использованию в качестве рабов. Запрещение действовало в том случае, если данные торговые сделки имели целью любые перевозки этих людей из Африки или с какого-нибудь острова, страны, территории в Вест-Индию или в другую часть Африки, которая не являлась владением его величества, а также в любую другую страну.

Нарушивший закон должен был быть оштрафован. За каждого проданного или купленного раба полагалось уплатить 100 ф. ст. Половина этой суммы поступала в казну, другая – тому, кто сообщит о нарушении закона.

С 1 мая 1807 г. британским подданным и любому человеку, проживающему на территории Великобритании или в английских колониях, запрещалось снаряжать суда, набирать команду судна, управлять кораблем, быть членом команды или офицером судна в том случае, если этот корабль был предназначен или непосредственно для работорговли, или для каких-либо операций, связанных с ней. Каждый невольничий корабль, гласил закон, снаряженный и укомплектованный после 1 мая 1£07 г., будет задержан вместе со всеми шлюпками, пушками, снастями и прочим снаряжением и предан суду.

Запрещалось вывозить в качестве рабов жителей Африки, Вест-Индии или другой территории Америки. В случае задержания корабля с рабами рабовладелец и владелец судна подлежали штрафу в размере 100 ф. ст. за каждого раба, обнаруженного на корабле. Половина этой суммы должна была поступать в казну, а другая – тому, кто сообщил об этом корабле.

Запрещалось и объявлялось незаконным любое страхование всех торговых операций, запрещенных данным законом.

Таким образом, две крупные страны-работорговцы одна за другой приняли закон о запрещении вывоза рабов из Африки. Возможно, решение английского парламента определялось в какой-то степени желанием, чтобы Великобритания считалась первой страной, официально объявившей войну работорговле. Несомненно, правительственные круги Англии были осведомлены, что с окончанием срока конституционной оговорки Америка запретит работорговлю.

^{Английский аболиционист Уильям Роско (1753–1831)}

Буржуазные авторы действительно до сих пор с восторгом пишут о том, что Англия – крупнейшая страна-работорговец – первая поняла бесчеловечность работорговли, первая запретила ее, стала решительно бороться против контрабандного вывоза рабов из Африки и таким образом искупила свою вину перед африканцами за столетия работорговли.

На самом же деле английские предприниматели и после 1807 г. продолжали прямо и косвенно участвовать в работорговле, а британское правительство сумело в XIX в. так организовать кампанию по борьбе с контрабандным вывозом невольников, что с лихвой вернуло все убытки, полученные при отмене работорговли в 1807 г.

Вслед за Англией и США работорговлю запретили еще некоторые государства. Дания отменила ее в своих владениях еще с 1803 г. [27, т. I, с. 971–972]. В 1813 г. запретила торговлю африканцами Швеция, а в 1814 г. – Голландия.

^{Французский аболиционист, председатель общества «Друзья чернокожих» маркиз Мари Жан Антуан Николя Кондорсе (1743–1794)}

Во Франции в феврале 1788 г. в Париже было создано общество «Друзья чернокожих» (Les Amis des Noirs). Основателями его были Ж. Бриссо, маркиз Кондорсе, Э. Клавьер. В общество входили известные общественные деятели, экономисты, литераторы. Например, аббат Грегуар, М. Робеспьер, М.Ж. П. Лафайет, аббат Сийес, О.Г. Р. Мирабо. Председателем стал маркиз Кондорсе. Была установлена связь с аболиционистами Англии [449]. «Друзья чернокожих» боролись за немедленное прекращение работорговли, но не требовали безотлагательной отмены рабства. Они считали, что отмена рабства должна растянуться на 30–50 лет, производиться постепенно: сначала объявлялись свободными дети до определенного возраста, затем дети, родившиеся с такого-то года, и т. д.

Что касается тех, кого называли свободными цветными, т. е. освобожденные невольники, то члены общества предлагали немедленно уравнять их в правах с белыми колонистами. «Друзья чернокожих» утверждали, что, получив свободу, цветные не уйдут с плантаций, а по-прежнему, но с большим трудолюбием – вероятно, в знак благодарности за дарованную свободу – будут работать на полях. Кроме того, предполагалось – и это, вероятно, было самое важное, – что в случае восстания рабов освобожденные цветные выступят на стороне плантаторов против невольников. Некоторые из членов общества, предвосхищая идеи XIX в., считали, что в Вест-Индии имеет смысл использовать на плантациях наемных работников не африканцев. Африканцев, говорили они, надо использовать в самой Африке, когда туда придет белый человек.

^{Французский аболиционист аббат Анри Грегуар (1750–1831)}

^{Французский аболиционист Гийом Томас Франсуа Рейналь (1713–1796)} 

Друзья чернокожих» установили связь с аболиционистами Англии. Среди аболиционистов Франции были широко известны работы их английских коллег. Из французской литературы, где осуждалось рабство как во Франции, так и за ее пределами, пользовались, например, широкой известностью работы Ж.Ж. Руссо, Д. Дидро, «Дух законов» Ш. Монтескье, «Очерк о нравах и духе народов» Вольтера, «Философическая и политическая история о заведениях и коммерции европейцев в обеих Индиях» Г.Т. Ф. Рейналя.

Обеспокоенные развитием революции и активизацией аболиционистов владельцы плантаций, жившие в столице метрополии, предприниматели, связанные с колониальной торговлей и работорговлей, решили противопоставить «Друзьям чернокожих» спою организацию, которая помогла бы им собрать своих сторонников и предотвратить распространение сведении о деятельности аболиционистов в колониях. В первую очередь в этом были заинтересованы все предприниматели, связанные с Сан-Доминго, – крупнейшей колонией Франции в Вест-Индии, ибо и плантаторы, и предприниматели метрополии боялись восстания невольников в этой колонии.

В августе 1789 г. в Париже было создано «Общество колонистов» (La Societe correspondante des Colons). По месту своего первого собрания – в отеле Масиак, – «Общество колонистов» более известно под названием «клуба Масиак» [338, с. 44–46]. Организаторами общества были крупный плантатор Сан-Доминго Г. д'Арси и известный писатель и экономист Моро де Сен-Мерн, убежденный сторонник продолжения работорговли, считавший, что запрещение работорговли приведет к упадку вест-индскнх колоний. С самого начала в клуб Масиак входило 70 человек. К 1781 г. число членов клуба возросло до 400. В какой-то степени такой рост «масиакцев» говорит об их увеличивающейся тревоге за судьбу колоний. Плантаторы, предприниматели, занимающиеся «колониальными» делами, вероятно, надеялись, что деятельность клуба «Масиак» поможет им каким-то образом сохранить колонии.