Текст книги "Эртан. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Светлана Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 48 страниц)

– Превосходно! – Фернанд попытался улыбнуться и скривился от боли. – Потери есть?

– Ар-Зариля, мага-смертника из Диг-а-Наррской делегации, спасти не удалось. Без него будет сложно доказать связь заговорщиков с «Партией объединения».

– Ну, не все сразу. Для смертного приговора доказательств у нас достаточно, а диганаррцы и так надолго нейтрализованы: у них не осталось серьезных союзников в Карантелле. Сдается мне, вас что-то еще гложет.

– Вероника как всегда отличилась, – поморщился лорд Дагерати. – Она услышала выкрик Фридерика и не нашла ничего лучше, кроме как запустить в белль Фарро огненную стрелу. Не знаю уж, от страха, от горя или из мести. Герцога мои маги, конечно, накрыли щитом, но от активного действия с Вероники слетела невидимость, и две с лишним сотни свидетелей из пяти королевств имели возможность убедиться, кто выпустил стрелу. Завтра по континенту поползут слухи. Я пока не знаю, как буду расхлебывать эту кашу… И напрасно ты ухмыляешься, Фернанд. До сих пор бастард-принцессу никто не воспринимал всерьез. Но когда разойдется новость, что Вероника – огненный маг, ее политическая ценность моментально возрастет. И как только ты получишь корону, это станет и твоей головной болью.

– Вы пессимист, Витторио. Давайте решать проблемы по мере поступления. С одной мы только что разобрались. Ну ладно, пусть не до конца разобрались, но выиграли первый раунд. Причем без потерь с нашей стороны, насколько я понимаю.

– К вопросу о потерях, – неожиданно подал голос Джанис. – А где Дан?

Глава Канцелярии вздрогнул, осознав, что до сих пор не обращал внимания на вампира, хотя тот присутствовал в комнате в течение всего разговора.

– Надеюсь, небольшая потасовка со стражниками не обойдется ему слишком дорого?

– Какая потасовка? – Фернанд перевел встревоженный взгляд на главу Канцелярии.

– Да не было никакой потасовки, – недовольно отозвался Дагерати. Вампир скривился в скептической гримасе, но ничего не сказал. – Когда Юлия начала падать, один из гвардейцев бросился к ней – видимо, чтобы подхватить. Дан поставил ему подножку и, разумеется, тут же был арестован: я приказал брать под стражу всех, кто будет вести себя подозрительно.

– А зачем Дан это сделал?

– Я с ним еще не разговаривал. Полагаю, просто на всякий случай. Когда дело касается Юлии, Дан становится параноиком.

– Я бы на твоем месте присмотрелся к тому парню, – хмыкнул Джанис. – Мой жизненный опыт подсказывает, что паранойя – это всего лишь средство выживания.

– Вы не на моем месте, – Дагерати бросил на молодого вампира холодный взгляд.

Джанис ухмыльнулся, демонстрируя кончики клыков.

– Ваше высочество, сейчас будет больно, постарайтесь не дергаться, – предупредил магистр.

Принц напрягся, с шумом втянув воздух сквозь сомкнутые зубы, и тут же снова расслабился. Верховный маг изящно поднялся с колен, и Фернанд тоже вскочил, не дожидаясь его разрешения.

– Витторио, приведите сюда Дана. Он наверняка с ума сходит. Ему ведь не сказали, что Юлия жива.

– Ты уверен, что хочешь его присутствия при вашем объяснении? – усмехнулся глава Канцелярии.

– Уверен, что не хочу, – вдохнул принц. – Но он это заслужил. Приведите его.

Лорд Дагерати коротко поклонился и вышел из кабинета.

* * *

Где-то на краю сознания бормотали мужские голоса – кажется, спорили, но слов было не разобрать. Я открыла глаза и несколько секунд рассматривала знакомую выщербину в штукатурке. Кабинет магистра. Мне так часто доводилось приходить в себя на этой кушетке, что пора бы уже потолок украсить надписью «С возвращением!»

Стоило шевельнуться, и левое запястье откликнулось саднящей болью. Накрыло воспоминанием: Фернанд, бездыханно падающий на ступени алтаря, маг-смертник, горящая королевская ложа… Я села так резко, что на мгновение закружилась голова.

Оказывается, кабинет был полон народа. Принц – живой и на первый взгляд невредимый – стоял у окна и, активно жестикулируя, спорил с его величеством. В одном из кресел, подобрав под себя ноги, сидела Нимроэль, безмятежная, как ребенок. В другом расположился Джанис. Он тоже выглядел спокойным, но я знала его достаточно, чтобы понять: под этой невозмутимостью кроется насмешка. Интересно, что его так развеселило?

Судя по тому, как спокойно вели себя все присутствующие, ничего непоправимого не случилось. Но… я ведь видела все своими глазами! Или это был сон? Я машинально бросила взгляд на запястье: порез от кинжала закрылся – надо думать, не без участия магистра – но на кушетке остались подсыхающие капли крови. Значит обряд был по правде – и был совсем недавно!

Почему я не вижу здесь Вероники? Она ведь сидела с отцом. А где Женька? И Дан?

Я спустила ноги на пол и только тогда заметила Дана. Он стоял в изголовье кушетки, прислонившись к стене. На мое пробуждение он не отреагировал. Я даже не была уверена, что он его вообще заметил. Если бы на его месте был Вереск, я бы не придала этому значения: для холодного полуэльфа такая отрешенность была обычным делом. Дан либо пытался скрыть чувства, либо настолько не доверял себе, что боялся проявить даже тень эмоции. Это пугало.

– Что происходит?

Он слегка повернул голову в мою сторону, и глаза его были чернее грозовой тучи. Плохо дело.

– Я тоже хотел бы это знать. Надеюсь, его высочество сочтет возможным поделиться с нами своим гениальным замыслом.

Фраза явно содержала какое-то чувство, но тон был подчеркнуто ровным, безличным, и я не смогла понять, было это бешенство, тревога или сарказм.

– Юлия, – Фернанд подошел к нам, приветливо улыбаясь. Шелковые брюки были измазаны кровью – принцу повезло меньше, чем мне. – Как вы себя чувствуете?

– Благодарю, ваше высочество, хорошо, – я поднялась с кушетки, с удовлетворением отметив, что голова не кружится и ноги меня держат. – Если, конечно, вы спрашиваете о моем физическом состоянии. Ваше величество, а почему здесь нет Вероники? Разве она была не с вами?

– Не волнуйтесь, ничего страшного с Никой не случилось, – сказал Вильсент, тоже приближаясь. – Она несколько… переволновалась. С ней магистр Астэри и господин белль Канто. Вы сможете ее увидеть чуть позже, а сейчас Фернанд собирался вам кое-что сказать.

– Отец, я буду тебе благодарен, если ты перестанешь подсказывать, что и когда мне говорить, – сухо бросил принц. – Я уже достаточно взрослый, чтобы не уходить от неприятных разговоров.

Король слегка улыбнулся и сделал шаг назад, разведя руками в неопределенном жесте – то ли извиняясь, то ли приглашая Фернанда приступить к «неприятному разговору». Такая формулировка мне совсем не нравилась. Я выжидательно уставилась на Фернанда. В его глазах мелькнула неуверенность: он бы дорого дал, чтобы оказаться сейчас подальше отсюда. Но положение обязывало, и принц не отвел взгляда.

– Юлия, я прошу вернуть обручальное кольцо и в свою очередь возвращаю клятву, которую получил от вас обманом. Я не ищу прощения: такие оскорбления не забывают. Но вы умная женщина и, надеюсь, поймете, что я поступил так не из собственной прихоти, а ради блага государства.

Я протянула ему перстень и пожала плечами:

– К чему столько слов? У меня была целая неделя, чтобы смириться с вашим шантажом. Все на свете имеет цену, и я знала, ради чего согласилась на этот брак.

Его взгляд на мгновение малодушно скользнул в сторону. Я видела, каких трудов Фернанду стоило сохранить самообладание.

– Я обманул вас дважды, Юлия, – негромко и бесстрастно признался принц. – Первый раз, когда просил вашей руки, зная, что свадьбы не будет. Второй – когда предложил жизнь и свободу Дана в обмен на вашу руку и сердце. На момент нашего разговора указ о помиловании Дана уже был подписан.

Что?

Я впала в ступор. Как будто внезапно открыла глаза и обнаружила себя посреди огромной смердящей лужи: и стоять противно, и с места сдвинуться страшно. Обман был таким нелепым, что не укладывался в сознании, и даже привычная ярость, которая всегда появляется, когда меня пытаются использовать против моей воли, недоуменно застыла где-то на дне души.

Из-за моей спины метнулась черно-белая тень. Я машинально отступила назад, чтобы случайно не попасть под горячую руку, и с мрачным удовлетворением проследила, как кулак Дана с глухим стуком влетает в челюсть крон-принца.

Второго удара не последовало: Нимроэль храбро втиснулась между противниками, перехватывая руку нападающего. Вильсент шагнул вперед и сжал плечо сына. По глазам Фернанда я видела, что принц тоже не против хорошей драки: она позволила бы выплеснуть напряжение трудного дня, а заодно избавила от необходимости продолжать тягостный разговор. Но время для потасовки было неподходящее, и оба противника взяли себя в руки.

Эльфийка повернулась к принцу и принялась стирать кровь с губы невесть откуда взявшимся батистовым платочком.

– Пойду позову магистра Астэри, – озабоченно сказала она. – Зубы, кажется, целы, но рану лучше вылечить, пока не воспалилась.

– Не волнуйся, – улыбнулся принц. – До коронации заживет.

Но Нимроэль уже исчезла. Фернанд осторожно потрогал губу пальцами, поморщился и протянул платок своему недавнему противнику:

– Вытри руку, пока рубашку не измазал.

Дан посмотрел на него исподлобья, однако платок принял.

– Что тебя так забавляет, вампиреныш? – мрачно спросил он, покосившись на Джаниса.

Молодой вампир уже не прятал улыбку. Кончики клыков устрашающе выглядывали из-под верхней губы, но в глазах не было угрозы – он откровенно веселился.

– Кажется, я уже видел эту сцену и даже участвовал в ней, – со смешком вспомнил он. – Юлия, почему твои мужчины чуть что лупят в челюсть? Это ты на них так действуешь?

– Дан не…

«…мой мужчина.» От этих слов что-то сжалось внутри, и я не решилась произнести их вслух.

– … не меня защищал, а свое оскорбленное достоинство. Его ведь тоже обманули.

Дан порывисто обернулся:

– Я бы проглотил обман. Но Фернанд поставил под угрозу вашу жизнь ради своей короны. Он не имел права!

– Не ради короны, Дан. Ради королевства, – резко бросил принц. – Я виноват перед тобой и еще больше – перед Юлией, но я не потерплю незаслуженных оскорблений. Простите, Юлия, возможно, мне стоило сразу признаться вам в том, что будет лишь инсценировка свадьбы. Но слишком важно для меня было сохранить все в тайне, и я боялся, что, зная правду, вы можете невольно выдать ее нашим противникам.

– А кроме того, вам хотелось узнать, насколько вы привлекательны в глазах Юлии и не откажется ли она от свадьбы в последний момент, – желчно уточнил Дан.

– Дурак ты, – Фернанд невесело усмехнулся. – Я был уверен, что не откажется. Но она ведь делала это ради тебя, так чему мне радоваться?

У меня запылали щеки. Вот странно: к словам принца не придерешься, я ведь, как ни крути, действительно делала это ради Дана. Почему же мне слышится в этой фразе более глубокий подтекст?

– Эй, я все еще здесь! Хватит говорить обо мне в третьем лице.

– Простите нашу бестактность, Юлия, – крон-принц улыбнулся, и даже разбитая губа не делала эту улыбку менее обольстительной.

Я обхватила плечи руками и медленно двинулась по кабинету, пытаясь уложить в голове информацию.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, ваше высочество. Дану не грозила смертная казнь, даже если бы я отказалась от свадьбы, так?

– Верно. Ваш статус невесты наследника пришелся очень кстати, потому что нам нужен был публичный повод для помилования. Но казнь бы не состоялась в любом случае. Дан оказал услугу короне…

– И жениться на мне вы не собирались? – перебила я.

Принц не ответил. Мне пришлось остановиться и посмотреть на него, чтобы увидеть реакцию.

– Не собирался, – признался он после секундного колебания.

– Тогда зачем понадобилось все это представление? Погодите! – меня вдруг осенило. – Вы с самого начала ожидали покушения, да?

– Да, – он не смог скрыть улыбки – как мальчишка, который провернул дерзкую каверзу. – Благодаря Дану, мы знали, что белль Фарро готовит переворот.

Благодаря Дану?!

– Вы тоже были в курсе?

Наверное, мои глаза очень нехорошо полыхнули, потому что Дан инстинктивно подался назад.

– Нет! То есть я догадывался о перевороте, но не думал, что свадьба – это только инсценировка. И мне даже в голову не пришло, что Фернанд шантажировал вас моей казнью, – он бросил на принца свирепый взгляд. – Мне он сказал, что мое освобождение – это награда за помощь в раскрытии заговора.

– Вы еще и заговор успели раскрыть между делом? – шпилька вырвалась по инерции, и я тут же пожалела о ней. Дан меньше всего заслуживал такого обращения.

– У меня есть некоторые, скажем так, связи в городе. После вашего похищения я поставил на уши всех осведомителей, собирая данные о белль Фарро. Искал место, где он прячет вас, но информация попадалась разная – фильтровать не было времени. Позже, уже в тюремной камере, у меня появилось время проанализировать ее, и несколько на первый взгляд незначительных фактов в совокупности натолкнули на мысль о готовящемся перевороте. На очередном допросе я изложил эту мысль лорду Дагерати.

– Признаюсь честно, я отнесся к новости скептически, – подхватил Фернанд. – Решил, что Дан просто пытается обманом купить себе свободу. Но, подняв отчеты агентов из окружения герцога белль Фарро, мы нашли и другие аргументы в пользу теории заговора. Некоторые ниточки вели к «Партии объединения» – полулегальной организации диг-а-наррских аристократов, которая стремится снова объединить Союзные Королевства в империю под знаменем Диг-а-Нарра. Но у нас не было ни одного четкого доказательства для предъявления на Совете Лордов. Тогда у меня родилась идея спровоцировать белль Фарро на поспешные действия, и моя свадьба была лучшим вариантом. Во-первых, это торжество, на котором все королевское семейство собирается в одном месте. Во-вторых, бракосочетание, как правило, влечет за собой увеличение законных наследников – тоже повод поторопиться. Ну и наконец, моя женитьба стала бы личным оскорблением для герцога после того, как я отверг его дочь.

– Но почему – я?

Что, во всех пяти королевствах не нашлось другой доверчивой дурочки?

– Я… – принц на мгновение запнулся, – думал о вас. Ну и кроме того, вы идеальная кандидатура, – интересно, я одна услышала в этих словах «идеальный кусочек сыра для мышеловки»?  – Когда в дело включаются эмоции, противник теряет осторожность. Ненависть белль Фарро к вам была так сильна, что он заглотил наживку вместе с крючком и удочкой. Ближайший соратник белль Фарро – герцог белль Карса. Я попросил его сына Фридерика помочь с организацией церемонии. Это позволило нам контролировать поток информации, попадавший в руки белль Фарро. Мы не были уверены в том, какой способ нападения изберут заговорщики, поэтому в королевскую ложу посадили зеркальных фантомов. Вы знаете, что это такое?

– Магистр Астэри рассказывал, – кивнула я. – Иллюзорные фигуры, которые копируют мельчайшие движения своих реальных прообразов.

– Именно. А оригиналы – отец с Никой и Вильсом – расположились у стены напротив, укрытые невидимостью. К сожалению, заменить фантомами нас с вами было невозможно – слишком много активных действий от нас требовалось. Поэтому мы позволили белль Фарро подкупить одного из слуг, готовящих зал к церемонии. Он нанес на ритуальный кинжал якобы быстродействующий яд, а на самом деле – снотворное. Мне очень не хотелось отключаться в процессе операции, но пришлось пойти на этот риск, чтобы добиться максимальной достоверности. Провокация, как вы видели, удалась. Заговорщики рассчитывали переложить вину за покушение на диганаррских террористов, но наши агенты – они ведь теперь точно знали, что искать, – собрали ворох материалов, которого с лихвой хватит, чтобы убедить Совет в виновности белль Фарро и белль Карса. Младшего белль Карса мы, возможно, пощадим, если он согласится свидетельствовать против отца. Фридерик в сущности неплохой парень, просто он давно и безнадежно влюблен в Веронику, и его убедили, что единственный способ жениться на ней – это устранить злобных родственников.

– «Неплохой парень»? – хмыкнула я. – И он надеялся завоевать сердце девушки, оставив ее сиротой?

– Белль Фарро умеет убеждать, – пожал плечами принц. – Фридерика он соблазнил возможностью жениться на Веронике. Герцогу белль Карса пообещал выдать за Фридерика свою дочь Изабеллу, что автоматически сделало бы парня следующим наследником престола. «Партии объединения» намекнул, что если императорская корона достанется ему, то не важно, под чьим гербом произойдет объединение. Держу пари, даже себя самого он сумел убедить, что действует исключительно в интересах государства и личные мотивы тут ни при чем. Вот только, боюсь, государство с ним не согласится.

– А государство – это вы? – не удержалась я, но Фернанд не понял сарказма:

– Пока нет. Но это было мое последнее испытание. Отец обещал, что если я выдержу его, он отречется от престола в мою пользу.

– Ваше величество! – ахнула я. – Это правда?

– Я действительно обещал передать власть Фернанду, если он сумеет справиться с заговорщиками самостоятельно. Именно поэтому не вмешивался в операцию, хотя и не одобрял некоторых его методов. Но мне кажется, сын, ты несколько преждевременно трубишь победу. Ты не знаешь Роланда белль Фарро так, как знаю его я. Поверь, он способен преподнести сюрпризы даже из-за тюремной решетки.

Фернанд улыбнулся:

– Мы ведь тоже не все козыри раскрыли.

За спиной короля появились Нимроэль и лорд Дагерати. Они почти сразу же разняли руки, но я успела заметить, что их пальцы были переплетены, хотя для телепортации достаточно простого прикосновения. Интересно, они совсем не скрываются или я попала в компанию избранных? С другой стороны, зачем скрываться? Должна же быть у главы Канцелярии хоть какая-то личная жизнь.

Еще через мгновение сзади послышался негромкий шум.

– Архимагистр! – встревоженно вскинулся король. – Как там Ника?

– Я к ней заходил, – отозвался лорд Дагерати вместо верховного мага. – Заверил, что Юлия и Фернанд живы, здоровы и заняты выяснением отношений. Она почти успокоилась. Не волнуйся, белль Канто не даст ей заскучать.

Герцог критически оглядел разбитую губу принца и усмехнулся:

– Я смотрю, выяснение отношений прошло продуктивно. Если вы тут уже закончили, было бы неплохо показаться в церемониальном зале, иначе завтра все Союзные Королевства будут болтать о том, что дом белль Хорвелл не пережил покушения.

– Подождите, Витторио. У меня есть еще одно дело. – Фернанд приблизился ко мне, остановился на расстоянии вытянутой руки. – Юлия, как я уже сказал, я не прошу вашего прощения, ибо такое не прощают. Но мне жаль, что я причинил вам боль. То, что я говорил неделю назад, объясняя свой выбор, – все это правда. Вы мне действительно нравитесь, и за эти семь дней я проникся к вам еще большей симпатией. И сейчас, при свидетелях, я снова прошу вас: будьте моей женой. Клянусь, на сей раз – никаких условий. Никакой политики. Только вы и я.

Я с трудом удержалась, чтобы не захлопать глазами. Или прочистить уши. Или просто вытаращиться на принца с предельно тупым видом. В третий раз за эту неделю и второй – за сегодняшний день Фернанд вгоняет меня в ступор. То ли у него талант, то ли я такая впечатлительная.

Единственное, что утешило: я была не одинока, для остальных это тоже стало шоком. Дан качнулся в нашу сторону, словно хотел встать между мной и Фернандом, но сам удержал себя: мне не грозила опасность. Лорд Дагерати нахмурился, выражая недовольство поступком принца. Вильсент покачал головой с легкой укоризной, как будто забыв о том, что сын его не видит. Нимроэль улыбнулась. Но никто не сказал ни слова, все взгляды устремились ко мне. Они что, серьезно ждут моего ответа? На секунду у меня возникло хулиганское побуждение сказать «Да» – просто чтобы посмотреть на реакцию.

– Благодарю за доверие, мой принц, но я не могу принять ваше предложение.

– Я знаю, Юлия, вы меня не любите. Но я надеюсь завоевать ваше уважение и дружбу, а это куда важнее для брака. Подумайте, – Фернанд лукаво улыбнулся, – ведь скоро я стану королем.

– Я помню, – вздохнула я. – Это ваш главный недостаток.

Лорд Дагерати за спиной принца переглянулся с Нимроэль, и эльфийка, увлекая за собой Джаниса, подошла ко мне.

– Идемте, я перенесу вас в гостевые покои. Наше будущее величество ждут важные государственные дела, – она произнесла это своим обычным доброжелательным тоном, и я не поняла, крылась ли в ее словах ирония. – Дан?

– Еще минуту, – попросил принц. – Я задержу его на два слова.

Он подошел к Дану и что-то прошептал, склонившись к самому уху. Дан ответил таким свирепым взглядом, что я испугалась новой драки и поспешно схватила парня за руку.

– Ним, давай.

Кабинет магистра исчез.

* * *

– Где это мы? – Джанис с любопытством покрутил головой.

– В комнате Юлии.

Когда мои глаза привыкли к темноте, я нашла выключатель светильника, и комнату залил мягкий свет.

– Располагайтесь. Чувствуйте себя как дома.

– Ты не обижайся, но мы уже уходим, – сказала Нимроэль, обнимая вампира за талию.

И прежде, чем я успела возмутиться, эльфийка исчезла, заговорщицки подмигнув мне на прощание. Ну не подло ли с ее стороны – свалить как раз тогда, когда мне до чертиков страшно оставаться наедине с Даном? Улыбка клыкастого красавчика – это и есть цена женской дружбы?

«Глупая, она как раз потому и свалила, чтобы вы наконец выяснили отношения наедине», – снисходительно пояснил Умник.

«Я уже сегодня перевыполнила план по выяснению отношений», – огрызнулась я, насупленно отворачиваясь к окну.

Тишина за спиной казалась осуждающей.

– Меня провели как ребенка, а я даже не догадалась, пока меня носом не ткнули. Вы думаете, что я дура, да?

– Нет, – сказал Дан, и я вздрогнула, потому что голос прозвучал у меня прямо над ухом. Когда он успел подойти? – Я думаю совсем о другом.

Я обернулась, избегая встречаться с ним глазами, и взгляд уткнулся в шею. Дан был так близко… слишком близко. На меня снова накатило давнее наваждение: захотелось коснуться губами трепещущей голубоватой жилки, ощутить биение жизни под его кожей. Наваждение было таким сильным, что мне стало страшно. «Гемоглобинозависимость» не передается через укус, но ведь среди моих предков, как оказалось, были вампиры. Впрочем, страх схлынул почти мгновенно: я не хотела крови. Это было что-то более глубокое, более интимное – все равно, что коснуться обнаженной души. Я не была уверена, что готова к такому, но…

– Не шевелитесь, – тихо предупредила я, приподнимаясь на цыпочки.

Его пульс забился сильнее под моими губами, и у меня под ребрами что-то откликнулось в унисон. Я знала, что если дам волю своей эмпатии, могу сейчас, через это легчайшее прикосновение, вытащить на свет все его потаенные страхи и желания. Но мне были не нужны его страхи, а желания… их я чувствовала и так.

Я знала, что могу доверять Дану: стоя перед выбором, он поступит так, как лучше для меня. Но я, черт возьми, не хотела, чтобы кто-то делал как лучше для меня – я хотела делать это сама!

Его рука легла мне на спину – даже сквозь прохладный шелк она казалась горячей. Я с трудом заставила себя отстраниться.

– Я же просила не шевелиться.

– Вы требуете слишком многого.

– Простите, Дан. Я немного не в себе. Вам лучше уйти.

– Юля…

Я почти бегом подошла к двери и хотела распахнуть ее. Дан попытался мне помешать – наши пальцы едва не встретились на дверной ручке. Я поспешно отдернула ладонь – не доверяла прикосновениям.

«Почему?» – спросил он одними глазами.

Долго объяснять. Долго и… бессмысленно.

– Дан, просто уйдите, ладно? Я не хочу вас сейчас видеть.

– Я бы поверил, но вам не верит даже ваше тело.

Я отчаянно покраснела, досадуя на себя, на бестактного Дана и особенно – на того извращенца, который придумал традицию не надевать белья под свадебное платье. Надеюсь, в следующей жизни ему доведется побывать на моем месте.

– Просто физиология, – буркнула я. – Ничего личного.

Он улыбнулся – очень самоуверенно, очень по-мужски, как будто знал обо мне нечто такое, что я пыталась скрыть. Я разрывалась между негодованием и восхищением: улыбка ему чертовски шла.

Я снова схватилась за ручку – улыбка погасла. Он прижал дверь ладонью.

– Юля, позвольте мне остаться. Я пальцем до вас не дотронусь без разрешения.

Я заглянула в серые глаза – такие умоляющие, такие… честные.

– Обещаете?

Он демонстративно спрятал руки за спиной. Наклонился к моему уху, прошептал:

– Клянусь.

И прежде, чем я успела его оттолкнуть, – прежде, чем я вообще успела понять, что происходит, – Дан скользнул губами по контуру уха, погладил дыханием кожу на самой границе волос и двинулся по шее вниз.

Его имя вырвалось у меня то ли стоном, то ли мольбой, вот только я уже не знала, чего прошу: чтобы он остановился? Или чтобы продолжил? Я не зря не доверяла прикосновениям – одного касания было достаточно, чтобы растопить мою волю. Ноги внезапно ослабели, и мне пришлось прислониться к двери – к той самой двери, за которую этого вероломного обманщика давно надо было вытолкать взашей.

Дан медленно опустился на колени, не отрывая губ от моего тела, повторяя его изгибы – легко и плавно, ненавязчиво, как будто случайно. Странно, но ткань между губами и телом не гасила, а обостряла ощущения. Нет ничего острее тщательно выверенной случайности – она заставляет желать большего.

– Так… нечестно, – прерывисто прошептала я.

Дан слегка отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Я не нарушил обещания, – сказал он. – Только вы можете освободить меня от клятвы. Скажите – и будет по вашему слову.

Его жадный взгляд плохо сочетался со смиренными речами.

Я промолчала, потому что все, что рвалось с языка, было либо пошлым, либо нецензурным, либо и то и другое вместе. Мне было уже недостаточно прикосновений губ, мы оба это знали, но Дан продолжал держать руки за спиной, как послушный мальчик.

Он играет со мной, неожиданно поняла я. И играет нечестно! Он специально загнал меня в такую ситуацию, вынуждая сказать слова, которых жаждало его мужское самолюбие.

Рррррр. Ненавижу, когда мной манипулируют. Будет по моему слову? Что ж, отлично. Сыграем по его правилам.

– Уходите.

За секунду на его лице промелькнула целая гамма чувств: смятение, недоумение, разочарование, мальчишеская обида. Но он не сказал ни слова. Поднялся, все еще держа руки за спиной. Молча вышел в коридор. Его последний взгляд, брошенный через плечо, был почти бесстрастным. За секунду на его лице промелькнула целая гамма чувств: смятение, недоумение, разочарование, мальчишеская обида. Но он не сказал ни слова. Последний взгляд, брошенный через плечо, был почти бесстрастным.

Я прислонилась лбом к закрытой двери. Плакать от отчаянья или смеяться над собственной упертостью? Странное ощущение. Интересно, как это мне удается – понимать, что я делаю глупости, и при этом продолжать их совершать?

Я не расплакалась только потому, что меня одолевала злость. Причем я сама не знала, на кого злилась больше – на себя или на Дана. Ну ладно, со мной уже давно все понятно. Но что ему стоило хоть раз в жизни перестать изображать джентльмена и поступить так, как хочется, а не как требуют приличия?

Как можно назвать мужчину, который в разгаре любовной игры молча поднимается и уходит?!

«После того, как женщина сказала „Уходи“? Здравомыслящим человеком», – заметила разумная часть моего сознания.

«А кто сказал, что он ушел?» – намекнула неразумная.

Прости, здравый смысл, сегодня нам с тобой определенно не по пути.

Я распахнула дверь с такой силой, что пальцы соскользнули с дверной ручки. Дан стоял в коридоре, прислонившись к стене. На его лице снова мелькнула та же мужская, самоуверенная, я-знал-что-ты-вернешься улыбка, но у него хватило чувства такта стереть ее почти сразу. А у меня хватило ума ее проигнорировать.

Дан привлек меня к себе, и мне пришлось втянуть нас обоих в комнату. Я ведь формально все еще невеста принца, мне не пристало целоваться в коридоре с кем попало.

Щелкнул замок. Платье упало на спинку стула и затрепетало в воздухе, как знамя на ветру. Но на этот раз сравнение не покоробило: есть битвы, в которых лучше сдаться, пока противник еще берет пленных.

Эмпатия включилась почти сразу: для нее требовался физический контакт и эмоциональная настройка, а у нас и того и другого было в избытке. Впрочем, наши чувства и желания на тот момент были так схожи, что эмпатия не мешала – скорее наоборот, добавляла остроты в любовную игру.

Но в какой-то момент словно рухнули щиты, и на меня хлынул поток образов. Информации было так много, что мозг не успевал обрабатывать ее всю, выхватывая только самые яркие моменты.

Сознание как будто разделилось на две части: здесь и сейчас я чувствовала прикосновения, слышала звук наших сплетенных дыханий – и одновременно видела картинки, которые не имели ничего общего с тем, что мы делали.

Я могла остановить поток, но пришлось бы оторваться от Дана – а это уже было выше моих сил.

Огромный мужчина с перекошенным от ярости лицом тянет ко мне руки. Мне не страшно: эмоции остались в другой реальности. Мальчик лет двенадцати с пронзительными серыми глазами хватает его за руки. Мужчина отталкивает досадную помеху. Мальчик летит через комнату, ударяется об угол стола. Струйка крови стекает по виску. Он что-то кричит: я вижу, как шевелятся губы. Мужчина падает на колени, закрывая лицо руками. Я смотрю на него сквозь прутья детской кроватки, и картинка расплывается от слез.

… пальцы скользят по бедру; я требовательно подаюсь вперед: хватит игр, просто, черт возьми, сделай это!..

Картинка снова размыта, но не от слез. Мальчик – уже почти юноша, я узнаю его по шраму на виске – трясет меня за плечи и бьет по щекам. От его ударов картинка дрожит и прыгает. Мальчик пытается открыть окно, но щеколда не поддается. Он разбивает стекло табуреткой, спрятав лицо от осколков. Снова бросается ко мне, хочет поднять с пола, но чужие руки судорожно цепляются за мое тело. Мальчик бьет кого-то – не сильно, но коротко и зло. Руки разжимаются. Когда он поднимает меня, я вижу мужчину, привалившегося к стене. Глаза на посеревшем лице закатываются, он неуклюже падает на бок. Он больше не кажется мне огромным.

…мужские ладони с силой прижимают мои запястья к постели…

Железная дверь отворяется. На пороге – девушка с двумя забавными рыжими косичками. Улыбается смущенно и кокетливо – так улыбаются симпатичным незнакомцам.

…уклоняюсь от поцелуя – это уже слишком, мне не хватает воздуха, не останавливайся, пожалуйста, не…

…Взгляд прикован к девушке, чьи тонкие пальцы сжимают рукоять кинжала. На бледном лице нет ни тени сомнения, но в глазах плещется боль – я почти физически чувствую ее, осязаю на вкус, слышу ее запах – я тону в ней. Серебряное лезвие находит свою цель, и меня захлестывает волна боли…