Текст книги "Эртан. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Светлана Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 48 страниц)

– Конечно, малыш. Потереть тебе спинку?

Он привычно пошутил, я привычно хихикнула и ретировалась в ванну.

«Трусиха! – прокомментировал Умник мое позорное бегство. – Перед смертью не надышишься?»

«Умолкни.»

Спорить, тем более с собой, не хотелось. Мне была необходима передышка, чтобы собрать мысли в кучу.

Андрей просунул голову в ванну:

– Малыш, я за пивом схожу.

– Угу.

Я подставила лицо под горячие струи и начала прокручивать в голове возможные сценарии разговора. Мы прожили с Андреем вместе почти пять лет. Всякое было в нашей жизни – и плохое, и хорошее, но мы ни разу не поссорились по-крупному. Да, последнее время он пропадал на работе, но был по-прежнему нежен и заботлив. Он заменял мне семью и друзей – ближе него у меня никого не было. А то, что я его не люблю… Любовь, как говорил Довлатов, это для молодежи, для военнослужащих и спортсменов. Как бы то ни было, Андрей – последний человек, которому я хотела бы причинить боль.

Сквозь жужжание фена я слышала, как повернулся ключ в замке, звякнули бутылки, хлопнула дверца холодильника. Когда я вышла из ванной, Андрей уже сидел в гостиной, потягивая пиво, и смотрел трансляцию какого-то теннисного матча. При виде меня он выключил телевизор:

– Ты о чем-то собиралась поговорить. Хочешь пива?

Все пространные речи, которые я продумывала, стоя под душем, моментально выветрились из головы.

– Андрей, я думаю, нам надо расстаться.

Андрей улыбнулся – нервно и немного растерянно:

– Как странно, что ты об этом заговорила именно сейчас… Нам же не обязательно насовсем расставаться, правда? Просто мы немного устали друг от друга. Давай поживем раздельно, а через год встретимся, и подумаем, что нам делать дальше.

– Почему именно год?

Андрей смутился:

– Мне предложили вести один крупный проект в штаб-квартире в Чикаго. Если я справлюсь – а я же справлюсь, ты меня знаешь – вернусь сюда уже как президент российского филиала. Представляешь, это такой шанс! Я три года работал, как негр, чтобы его добиться.

У Андрея от волнения пересохло в горле, и он сделал щедрый глоток из бутылки.

– Но я не могу тебя с собой взять. Штатовское руководство поставило условие, что сотрудник должен быть холостой, без семейных проблем.

– Когда едешь?

Последовала долгая мучительная пауза, в течение которой я наблюдала, как его взгляд бегает по комнате, ища, где бы укрыться от позора. Однако через секунду самообладание вернулось к Андрею.

– Сегодня ночью. Понимаешь, я все не решался тебе сказать… Думал – вдруг удастся отложить рейс на недельку, повеселимся в твой день рождения… Но – не получилось. Прости, малыш.

Он напоминал большеухого щенка, который напрудил в ботинок, и теперь искупает вину, тыкаясь носом хозяину в ладони. Мой верный и надежный Андрей… Ты лишил меня не только права выбора, но даже священного женского права – обидеться на весь мир. Чей-то голос, в котором я с удивлением узнала свой собственный, спокойно сказал:

– Конечно, езжай, Андрюш. Тебе помочь собраться?

– Юльчик, ты у меня просто чудо! – Он шумно выдохнул – с видимым облегчением. – Собирать мне почти нечего, ты же знаешь, тревожный чемоданчик у меня в офисе, а в Чикаго я буду жить в корпоративной квартире. На первое время хватит, потом докуплю необходимое… Ну так я поскакал тогда? – Андрей снова глянул чуть виновато. – У меня самолет через шесть часов.

Собрался он действительно быстро.

– Через годик купим квартиру, поженимся, заведем ребенка, – говорил Андрей, зашнуровывая ботинки в прихожей. – Мальчика. Димку. Дмитрий Андреевич – по-моему, звучит неплохо, да?

Тот факт, что я собиралась уйти от него насовсем, кажется, просвистел где-то мимо его сознания.

Выпрямившись, Андрей впервые заметил мое окаменевшее лицо.

– Малыш, с тобой точно все в порядке?

– В полном. Если ты забыл, это была моя идея – расстаться, так что я к этому морально готова…

Когда он наконец ушел, я прислонилась спиной к двери – ноги отказывались служить надежной опорой. Черта с два я была к этому готова. Среди моих сценариев такой поворот был не предусмотрен. Если честно, я рассчитывала, что Андрей согласится со мной без лишних разговоров – я уже давно не замечала в нем былой страсти. Но если бы он вдруг начал убеждать меня в обратном, я была готова аргументированно отстаивать свою позицию. Да что там, я даже известие о другой женщине восприняла бы относительно спокойно – по крайней мере, тогда у меня было бы право устроить истерику. Но все оказалось гораздо проще: Андрей собирался съездить в Америку, заработать кучу денег и прожить со мной долгую и счастливую жизнь. Вот только мое мнение на этот счет его не интересовало. И это даже не было предательством – разве можно предать придверный коврик для ног?…

Минута проходила за минутой, а я все стояла в прихожей, глядя в пространство отсутствующим взглядом. Потом, наконец, отлепилась от двери и бездумно двинулась на кухню. Зачем-то открыла холодильник. На меня сиротливо глянули коржики для торта, запасливо прикупленные за несколько дней до праздника. (В кои-то веки мне захотелось сделать именинный торт своими руками.) Мда… С днем рождения, дорогая. Возьми с полки двадцать шесть свечек и устрой себе из них торжественное аутодафе… К горлу подступил комок.

Я выудила из-за упаковки коржей бутылку водки, жадно отхлебнула прямо из горлышка, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Второй глоток прошел хуже – гортань обожгло, на глазах выступили слезы. Я перевела дыхание, закрутила серебристую крышечку и поставила бутылку на место – напиваться пока не хотелось.

Впрочем, и двух глотков живой воды хватило, чтобы привести меня в чувство. Я с отвращением захлопнула дверцу. Откуда во мне эта нелепая привычка – искать спасения от стресса в холодильнике? Во-первых, ясно, что его там нет. Во-вторых, сейчас меня все равно тошнит от одной мысли о еде. "Нормальный женский маршрут, – хохотнул неунывающий внутренний комментатор, – Холодильник-Зеркало-Гардероб."

"Точно. Я же теперь свободная женщина. Сейчас приоденусь, накрашусь – и на съем", – я рассмеялась, коротко и зло, с сожалением осознавая, что этот простой и действенный план мне не по силам. Свобода обрушилась на мою голову неожиданно, как наследство от американского дядюшки, и я совершенно не представляла, как можно распорядиться этим незапланированным богатством. За четыре года Андрей успел так прочно врасти в мой быт, что я уже забыла, какой она была – свободная жизнь, жизнь-до-Андрея. И была ли вообще?…

Я бесцельно блуждала по квартире, и привычные вещи открывались мне в неожиданном ракурсе. И смешно, и грустно: я прожила в этой квартире почти двадцать шесть лет, Андрей – всего четыре года, но она почему-то отражает именно его характер. Книжные полки заполнены его книгами, платяной шкаф – его одеждой, даже в ванной его флаконы и тюбики занимают едва ли не больше места, чем мои. Нет, разумеется, даже самый неискушенный детектив мог бы определить, что хозяин квартиры живет не один. Но какая она, его женщина? Ее – моя! – сущность неуловимо растворена в окружающей обстановке.

Я содрогнулась, почти физически почувствовав, как истончается, тает мое тело. Незаметно сгустившиеся сумерки усиливали это ощущение. Я в панике щелкнула выключателем – яркий электрический свет залил комнату. Но это не помогло: теперь мне казалось, что изо всех углов за мной наблюдает Андрей. Надо бежать отсюда!… Нет, не бежать. Уходить. В бегстве есть что-то позорное, я же просто оставляю эту высоту… ненадолго. Тактическое отступление, вот как это называется. Жаль только, что у меня нет заранее подготовленных позиций, на которые можно отступить.

Когда– то, целую вечность назад, мой тыл был надежно защищен: у меня было место, в котором можно отпраздновать победу или оплакать поражение, набраться сил для очередной атаки или просто дезертировать с поля боя… Пальцы дрогнули –они до сих пор помнили тот телефонный номер… Хватит! Я сама покинула это место, взрывая за собой мосты и перекапывая дороги. Туда нет возврата. Да и вообще, сколько можно хвататься за мужскую жилетку? Я не ищу совета или утешения, мне просто нужно ненадолго остановиться, оценить обстановку и выбрать направление движения. Мне нужен всего лишь островок безопасности. Желательно подальше от цивилизации – телевизора, телефона, Интернета. И этой квартиры.

А ведь у меня есть такое место – дача Покровских, неожиданно вспомнила я. И усмехнулась: тоже мне, "дача"… Владислав Григорьевич Покровский, старинный папин друг и однокурсник, вместе с женой и дочерьми-близняшками два года назад уехал в Швейцарию. Но твердо рассчитывая вернуться, отказывался даже обсуждать продажу дачного участка в Новгородской области. Я знала, как нежно он любит свои шесть соток, сколько фанатичного труда вложено в крошечную хибарку… и не смогла отказать, когда он попросил меня изредка наведываться на дачу, чтобы убедиться, что там все в порядке. Последний раз я была там в конце октября. Проветрила дом, заплатила земельный налог, пожевала промерзшей черноплодки – и уехала. С чистой совестью и твердой решимостью не возвращаться до следующей осени. Однако, похоже, пришло время для внеочередного дежурства.

Я наспех побросала в кожаный рюкзачок самое необходимое. Подумала и добавила туда же недопитую бутылку водки. Обошла квартиру, убедилась, что все электроприборы выключены, а окна закрыты. Обулась. Мимоходом глянула в зеркало ("Пожалуй, благородная бледность мне даже идет"), поправила выбившиеся прядки. В последний момент схватила с вешалки куртку, но надевать не стала – сунула под лямку рюкзака. Перед порогом замерла – меня вдруг охватило непонятное волнение, словно этот единственный шаг отрезал всю мою предыдущую жизнь – и все же сделала этот шаг, затаив дыхание, как перед прыжком в холодную воду. Припустила по лестнице, с каждым пролетом набирая скорость.

Машина досталась мне в наследство от папы. Ему, казалось, не составляло никакого труда поддерживать свою "рабочую лошадку" в идеальном состоянии. У меня же все время что-нибудь ломалось. Особенно много хлопот доставляла капризная электрика: устранение одной неисправности в большинстве случаев влекло за собой новую проблему. Например, во время последнего посещения автосервиса мне починили клаксон, зато на следующий день перестала гаснуть лампочка подушки безопасности. Кстати, клаксон через неделю снова поломался… В глубине души шевельнулось что-то похожее на сомнение. Может, лучше отложить поездку до завтра? Но перспектива провести ночь в пустой квартире наедине с призраками прошлого вызывала беспокойство, близкое к панике, и я решительно повернула ключ зажигания. Буду ехать очень осторожно. А в сервис загляну чуть позже. Обязательно. При первой возможности.

Несмотря на поздний час (время приближалось к полуночи), движение в городе было довольно интенсивным. Но уже за Дунайским стало свободнее, и я невольно вернулась к своим мыслям.

Когда и где я потеряла себя? Как ни соблазнительно думать, что виной тому был Андрей и с его уходом все фантастически изменится, на самом деле это случилось задолго до его появления в моей жизни. По большому счету, последний решительный и ответственный поступок я совершила почти двадцать шесть лет назад: я родилась. Вопреки всем прогнозам и наперекор судьбе. Моей маме всю жизнь говорили, что она бесплодна. В сорок лет она забеременела. Ей говорили, что она не выносит этого ребенка. Она выносила. Ей говорили, что она не родит. Она родила – сама, отказавшись от кесарева. Говорили, что ребенок не выживет, – два дня мы с ней провели в реанимации. Я выжила. Она умерла. Я видела маму только на фотографиях – потрясающе красивая женщина с копной рыжих волос (и почему я не в нее?) – и в своих детских снах. Бабушка называла ее не иначе как "старой рыжей ведьмой" – отец был моложе мамы на семнадцать лет. Однако несмотря на все старания своей матери, папа так и не женился повторно. Говорили, что он решил посвятить свою жизнь науке. Но я-то видела, что до самой своей смерти – до того случайного, нелепого, страшного взрыва в лаборатории – он любил только маму. Даже меня, свою единственную дочь, он никогда не любил так, как ее…

На глаза навернулись непрошенные слезы. Я поспешно вытерла их рукавом и включила радио. Из колонок полилось что-то до отвращения бодрое. Только слез за рулем не хватало! И так видимость ужасная: освещенный участок дороги кончился практически сразу за границей города.

Я привыкла считать себя удачливым человеком. Жизнь текла ровно и спокойно, не требуя с моей стороны особых усилий. Серебряная медаль в школе, красный диплом в институте, престижная, неплохо оплачиваемая работа, успешный мужчина рядом… Ответы появлялись сами собой до того, как я успевала сформулировать вопрос.

В институт я поступила не по призванию – за компанию с подружкой. На четвертом курсе подвернулась работа почти по специальности – фирме, в которой работал Глеб, сын нашего куратора, понадобился помощник копирайтера. Потом Глеб ушел начальником отдела в другое агентство, покрупнее, и я перешла вместе с ним. За несколько лет я повысила свой статус в глазах коллег и начальства с "девочки Глеба" до квалифицированного специалиста (сам Глеб пару лет назад уехал в Москву – кажется, у него теперь собственная фирма). Меня ценят, доверяют сложные заказы, не забывают регулярно повышать зарплату…

Личная жизнь тоже не требовала принятия героических решений. Мелкие (хоть и бурные) романы так или иначе заканчивались сами собой. Единственная серьезная катастрофа произошла почти без моего вмешательства – я просто не могла ничего сделать. Обстоятельства неодолимой силы… А потом появился Андрей и так естественно вписался в мою жизнь, что я даже не заметила, когда мы перестали просто встречаться и стали жить вместе.

Я послушно плыла по течению, искренне считая, что мне просто везет на удачное стечение обстоятельств. И только год назад начала – очень медленно и неохотно – осознавать, что моей внешне благополучной жизни, как фальшивой елочной игрушке, недостает чего-то существенного.

Забавно, но большую часть сознательной жизни я считала себя в высшей степени ответственным человеком. "Ваша Юлечка не по годам серьезна и ответственна", "Дубровская, ты самая ответственная в группе, будешь старостой", "Юлия Эдуардовна, у меня для вас ответственное задание"… Хор голосов был так убедителен, что в конце концов я и сама в это поверила. Мне понадобилось почти двадцать шесть лет, чтобы понять: то, что все зовут ответственностью, – всего лишь гипертрофированное чувство долга. А настоящей ответственности я панически боюсь и избегаю всеми силами.

Но все же, годы спустя, я – поняла. А значит, сделала первый шаг к тому, чтобы принять на себя самую главную ответственность – ответственность за собственную жизнь.

Я поняла. И значит – победила?

Нет.

Андрей отнял у меня эту победу. Оказалось, что даже этот выстраданный шаг, на который я так долго не могла решиться, уже давно предопределен судьбой.

В один миг я с тоскливой ясностью увидела всю свою будущую жизнь – жизнь, в которой от моих решений ничего не меняется. Я уволюсь с работы и попробую несколько выбранных наугад профессий. Пары лет мне хватит, чтобы убедиться, что они столь же скучны, как и опостылевший копирайтинг, только приносят куда меньше денег (ведь мне будет уже под тридцать – поздновато для статуса «молодого специалиста»). И тогда на горизонте очень удачно возникнет кто-нибудь из бывших коллег или клиентов с предложением, от которого невозможно отказаться. И вот я снова в рекламном бизнесе…

Андрей… Андрей появится через год, успешный, уверенный в себе, руководитель регионального подразделения транснациональной компании. Протянет огромный букет красных роз.

– Привет. Я заказал столик в ресторане на семь вечера. У тебя есть еще час, чтобы навести марафет.

Я буду молча рассматривать этого нового Андрея, пытаясь связать воедино множество неуловимых изменений: взгляд – уверенный и немного хищный, не свойственный прежнему Андрею, запах дорогого парфюма, стильный костюм от кого-то из модных модельеров… А потом этот амбициозный самоуверенный яппи беззащитно улыбнется:

– Малыш, я ужасно соскучился…

И на мгновение превратится в того молодого человека, который когда-то по кусочкам собрал мой разбившийся в катастрофе мир. Разумеется, я не смогу прогнать его. В ресторане он жестом фокусника достанет обручальное кольцо стоимостью в четыре моих зарплаты… И жизнь вновь понесется по накатанной колее. Безнадежно. Бессмысленно. Беспросветно.

Видение было таким ярким, что я практически выпала из реальности и не сразу обратила внимание на странные маневры одного из многочисленных дальнобойщиков, спешащих в Питер. Вернее, поначалу они мне не показались странными: ну, подумаешь, выехал на встречку – может, на обгон пошел или препятствие объезжает. Но расстояние между нами неуклонно сокращалось, а водитель и не думал возвращаться в свой поток. Я машинально вдавила неработающий клаксон – тишина. Отчаянно замигала фарами – никакого эффекта. Когда до грузовика оставалось около десятка метров, я резко вывернула руль влево. Вправо не рискнула: лес подступал почти вплотную к дороге, к тому же спятившая фура продолжала смещаться к правой обочине, а перед следующей машиной, по моим прикидкам, должна быть приличная "дырка", в которую я надеялась проскочить. Взвизгнули покрышки, в глаза ударил слепящий свет, крик царапнул горло – на меня неслась другая фура. У меня была в запасе еще доля секунды – наверное, я успела бы уйти на левую обочину, пусть в кювет, в дерево, принять удар по касательной – все-таки это был шанс выжить. Но я застыла, вцепившись в руль побелевшими пальцами. Возникший из пустоты грузовик странным образом и подтверждал, и опровергал мои недавние размышления. Что это – шанс выбраться из замкнутого круга или очередная ловушка неотвратимой судьбы?… Я так и не успела додумать эту мысль. Все произошло почти мгновенно. Подушка безопасности не сработала, да и вряд ли она спасла бы меня при лобовом столкновении на такой скорости…

В самый последний момент, уже выпадая из безграничной боли в милосердную небыль, я снова увидела пронзительно синие глаза, в которых полыхала мольба и надежда: "Ты нужна мне…"

Глава 3

Женька снял нейрошлем, помотал головой, чтобы встряхнуть примятые волосы, и с наслаждением потянулся. Это новое чудо-кресло «Virta-EC» позволяет с относительным комфортом провести в виртуальности хоть сутки – если, конечно, не забыть надеть биокостюм, поставляемый в комплекте, – но мышцы все равно затекают от длительной неподвижности. Утром, уходя в виртуальность, Женька планировал там провести часов шесть, не больше, поэтому биокостюм надевать поленился, и сейчас организм мстительно напоминал ему о себе переполненным мочевым пузырем. Туалет оказался заперт.

– Васька! – завопил он, барабаня по двери. – Вылезай! Ты что, за десять часов не могла в сортир сходить?

– А биокостюм у тебя для чего – перед телками рисоваться? – непочтительно буркнула маленькая нахалка. Но вожделенное помещение освободила моментально.

Через пять минут, когда Женька вошел в кухню, Василиса насуплено размешивала сахар в чашке, явно обиженная за то, что ее уединение было прервано столь грубым образом.

– Да ладно тебе, – примирительно сказал Женя. – Извини. Я не собирался так долго в виртуалке торчать. Пришлось задержаться.

– Что-то случилось?

– Потом расскажу. Слушай, соорудишь мне что-нибудь пожрать? Я со вчерашнего дня ничего не ел. К сожалению, мегабайтами желудок не набьешь.

Василиса критическим взглядом окинула содержимое холодильника.

– Борщ будешь?

– Я все буду.

Девочка щедро налила полную тарелку супа, поставила в микроволновку и вернулась к столу.

– Василиса! – ахнул Женька, только сейчас разглядев ее лицо. – Откуда такой фингал?

– С мальчишками у школы подралась, – неохотно ответила сестра. – Блин, а в понедельник русский первым уроком. Опять Мадам Натали будет по ушам ездить. "Барышне вашего возраста, Василиса, не пристало решать спорные вопросы силовыми методами!" – Васька так похоже передразнила интонации своей классной руководительницы, что Женька самым непедагогичным образом расхохотался.

– А ты, конечно, считаешь, что очень даже пристало? – отсмеявшись, уточнил он.

– А что мне было делать-то? Там опять Дылда с дружками у мелких деньги трясли, а мне мимо проходить, что ли? Да ты не волнуйся, у них никакой техники – только руками махать горазды. Я с десятком таких справлюсь.

– Угу, я вижу, – мрачно заметил Женька, кивнув на фингал. – Василек, я тебя очень прошу: будь осторожней. Когда-нибудь твой Дылда приведет друзей посильнее. И если они нападут сзади и неожиданно, тебя никакая техника не спасет. Ты же знаешь, из меня хреновый защитник. А Игорь не станет вмешиваться в школьные разборки.

– Угу, – Васька покаянно опустила голову. – Я постараюсь.

Если честно, ей и самой было стыдно, что она так глупо сорвалась. Но глядя на самоуверенные рожи Дылды и его адъютантов, так трудно было удержаться.

Пронзительный звуковой сигнал возвестил, что борщ нагрелся, и брат с сестрой на некоторое время погрузились в молчание: оголодавший Женька жадно поглощал ароматную темно-красную жидкость с белыми островками сметаны, Василиса меланхолично прихлебывала изрядно остывший чай. Наконец, Женя утолил первый голод и счел возможным вернуться к светской беседе:

– Как дела в школе?

– Через неделю экзамен по информатике. Фар обещал поставить "пять" автоматом, если я сделаю доклад про Виртуальную Реальность.

– А ты что, всем растрезвонила, что брат у тебя – знатный виртуальщик?

– Ну… не всем, конечно, – девочка замялась. – Только Андрей Романычу. Насчет доклада – это была его идея. Так ты мне поможешь?

– Боюсь, если ты напишешь доклад с моих слов, тебя выгонят из школы без права восстановления. Моя точка зрения несколько… гм… отличается от официальной.

– Ну, я уже сама набрала кое-какую информацию. К тому же не обязательно писать все, что ты мне расскажешь. И мне самой интересно, вот честное слово! – Васька заглянула брату в глаза. – Ну Жеееека, ну пожалуйста!

– Хорошо, – сдался Женька. – Только давай начнем с того, что ты будешь рассказывать официальную версию, а я буду комментировать. Идет?

– Ладно. Когда начнем?

– Давай прямо сейчас. Потом мне может стать сильно не до того.

– Подожди, я за ноутом сгоняю. У меня там кое-какие наброски есть.

Василиса сбегала в свою комнату и вернулась с ноутбуком.

– Так, что тут у нас?… А, вот. «Первые попытки сконструировать виртуальное пространство с эффектом присутствия относятся к концу XX века. Тогда эффект присутствия реализовывался путем создания объемного стереографического изображения, а также отдельных акустических и кинестетических эффектов. Со временем качество реализации эффектов росло, однако технология оставалась прежней, основанной на внешнем воздействии на органы чувств. Чем более реалистичного эффекта позволяло добиться устройство, тем выше была его стоимость. В массовое производство выпускались в основном комплекты из очков (в более дорогих моделях – шлемов) и манипуляторов типа „перчатка“. Так продолжалось до начала третьего тысячелетия, когда психолог Герман Милославский изобрел технологию психомоделирования, позволяющую переносить созданную компьютером модель непосредственно в мозг человека при помощи электрических импульсов, подаваемых в определенные точки мозга. Это давало полный и абсолютный эффект присутствия, воздействуя сразу на все органы чувств. В 200… году Герман Милославский основал компанию „Виртуальная Реальность“ и подготовил к опытной эксплуатации первый и на данный момент единственный проект – виртуальный мир „Эртан“. Первый год система работала в тестовом режиме – на максимальном уровне сложности.» А что действительно сложно было?

– Не то слово. Главным критерием отбора бета-тестеров была хорошая физическая форма. Мы, помнится, очень веселились с ребятами по этому поводу – ровно до первого боя… Это потом уже Корпорация учла ошибки и стала целеноправленно искать тестеров в спортивных клубах. А из пилотной группы в игре остались только я и Алишер. Он был членом юношеской сборной по ушу, я занимался историческим фехтованием. Повезло. Одна девчонка серьезно двинулась рассудком. Там такая мясорубка была… Впрочем, не будем о грустном, – спохватился Женька, заметив жадно-испуганное выражение на лице сестры. – Продолжай.

Василиса со вздохом повернулась к ноутбуку:

– «В 200… корпорация „Виртуальная Реальность“ объявила об успешном окончании тестирования и официальном релизе многопользовательской сетевой игры „Эртан“. Доступ в новый мир открылся для всех желающих».

– Ну, прямо скажем, не для всех, а для всех, чей кошелек был достаточно толст, – хмыкнул Женя. – Тогда час пребывания в виртуальности стоил половину месячного заработка среднего программиста.

– Ага, это я тоже знаю. Мы на экономике такой кейс разбирали, – судя по тому, как расфокусировался Васькин взгляд и метнулись вверх зрачки, она вспоминала кусок из конспекта. – Первое время после официального открытия Виртуальная Реальность позиционировалась, как развлечение для богатых, и очень скоро вошла в моду именно как "предмет роскоши". Через пару лет базовые расценки снизились до демократичного уровня, вполне доступного среднему классу, а для премиум-сегмента были разработаны специальные пакеты услуг и пользовательские интерфейсы повышенной комфортности… – Василиса снова перевела взгляд на экран ноутбука и продолжила чтение. – "Отчасти благодаря грамотной рекламной стратегии, отчасти – благодаря технологии, не имеющей аналогов в мире, новый аттракцион в рекордные сроки завоевал популярность не только в России, но и на международном рынке. Согласно опросу, опубликованному Gallup International Association в марте 200… года, 53% взрослого населения развитых стран хотя бы один раз бывали в Виртуальной Реальности, из них 10% проводят там не менее 20 часов в неделю".

Василиса замолчала и выжидательно уставилась на брата.

– И это все? – удивился Женька.

– Про историю – да. А что, я пропустила что-то важное?

– Пять лет развития величайшей игрушки современности ты уместила в одну фразу про завоевание популярности?

– Ну да, – Василиса невинно хлопнула ресницами. – А разве нужно что-то добавлять? Я читала, что там происходило в эти пять лет – сплошные интриги да политика. Брррр, – Васька с отвращением передернулась.

– Дело хозяйское, конечно, – пожал плечами Женька. – Но, вообще-то, этот Милославский – занятный тип. Великий интриган, как ты правильно заметила, превосходный дипломат и манипулятор. Кстати, первое образование у него социологическое. Не знаю, насколько на самом деле велика его роль в создании "Эртана", но то, что он, несмотря на массу совершенно нелепых, с точки зрения обычного клиента, ограничений, уже несколько лет остается самой популярной многопользовательской онлайновой игрой, процентов на восемьдесят – его заслуга.

– А с твоей точки зрения это не нелепые ограничения?

– С моей – нет, потому что я знаю, чем они обусловлены. Мне рассказывали ребята из Корпорации, когда я проходил инструктаж перед тестированием. Но эта информация для служебного пользования, так что вставлять ее в доклад не стоит.

– Расскажи, пожалуйста. Я не буду ее никуда вставлять, – пообещала Василиса. – Для меня это самая большая загадка Виртуальной Реальности: вот зачем Корпорации нужны ограничения? Ведь без них количество клиентов, а значит, и денег, возросло бы в разы. Официальную точку зрения я знаю: типа, они строят вторую реальность, а если кому хочется почувствовать себя бессмертным мега-маньяком, то традиционные компьютерные игры еще никто не отменял… и тому подобная фигня.

– Занятный синоним термина "маркетинговая концепция", – усмехнулся Женя. – Вообще-то, идея, которую пиарщики Корпорации толкают в доверчивые клиентские массы, не лишена смысла. В "Эртане" действительно делается упор на ролевой отыгрыш и мирное взаимодействие, а не "прокачку" персонажей и бесконечный набор уровней. Но исходная причина, конечно, не в этом. На самом деле ограничения накладывает технология. Психомоделирование основано на двойной обратной связи. Не только игрок получает информацию об игровом мире от программы, но и программа получает данные от игрока. Когда новый Игрок вступает в игру, программа не генерирует персонажа в строгом смысле этого слова – она просто считывает из мозга Игрока его психическую модель – пол, возраст, навыки, даже внешность – и включает эту модель в игровую реальность. Поэтому, кстати, бывали случаи, когда транссексуалы оказывались в виртуальности противоположного пола – он был заложен в их психической модели. Ну и продолжается все по той же схеме. Если ты ломаешь ногу, то знаешь, что она будет срастаться месяц, а то и дольше, путь из одного государства в другое занимает не меньше недели бодрого галопа – хотя в обоих случаях магия может существенно уменьшить сроки. А если тебе снесли башку двуручником, то, извини, друг, назад пути нет, и никакая магия тут не поможет.

– А говорят, в Корпорации супер-крутые программисты. Почему бы им не поправить программу, чтобы она думала, что этого человека тут еще не было?

– Видишь ли, это не так просто. "Эртан" –самообучающаяся программа с невероятно сложной архитектурой. Некоторые даже называют ее искусственным интеллектом, но поскольку Корпорация не дает санкции на проведение экспериментов, проверить это на практике невозможно. Вносить изменения в такую программу ненамного проще, чем переписывать ее полностью, с нуля. А Корпорация к этому шагу, вероятно, не готова.

И самое главное – для внесения изменений в исходный код необходимо иметь исходный код. А программисты Корпорации, как подозревал Женька, не видели из этого кода ни единого байта. Потому что кем бы ни был господин Герман Милославский, автором Виртуальной Реальности он точно не являлся. Если бы у Женьки вдруг появилась необъяснимая потребность покончить с жизнью, он мог бы даже взяться разоблачить обман. Ведь, несмотря на просьбу Слайдера, он все-таки сохранил копию лога того разговора…

* * *

Со Слайдером Женька познакомился почти семь лет назад. За пару дней до этого он отослал заказчику готовую программу – весьма специфический файрвол, над которым трудился две недели, отрываясь от компьютера только по неотложным физиологическим нуждам, – и теперь предавался блаженному безделью. Впрочем, бездельничал он, как обычно, тоже не вылезая из-за компьютера, – разве что перетащил ноутбук на диван и поставил рядом ящик с пивом. Внезапно на системной панели замигал значок Genie-Gibber – пришло сообщение от пользователя Slider. Женька насторожился. Хотя Genie-Gibber давно уже распространился за пределы клана Night Knights, члены которого его разрабатывали, он по-прежнему считался "чат-клиентом для хакеров". Разумеется, это не спасало от вездесущего молодняка, желающего приобщиться к хакерской романтике, но праздно любопытствующих чайников отпугивала закрытая база пользователей и аскетический интерфейс. А защищенный протокол и сложная система адресации исключали вероятность случайного попадания – по крайней мере, так считалось до сих пор. Тот факт, что в контакт-листе Genie-Gibber всплыл незнакомец, мог означать одно из двух: либо Женькин контакт сдал кто-то из своих, либо обнаружилась дыра в протоколе. И то, и другое было достаточно паршиво и требовало расследования. Женька вздохнул и раскрыл сообщение.