Текст книги "Эртан. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Светлана Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 48 страниц)

– Не умеет он, – с беззлобной усмешкой фыркнул Энриль. – И что ты будешь делать с этим паршивцем?

– А ты чего смеешься? – неожиданно взъярилась девушка. – Вы друг друга стоите: безответственные раздолбаи, оба! Вот скажи мне, Энриль, зачем тебе понадобилось перемещать новорожденного младенца, а? Я еще могу поверить, что ты воспылал страстью к эльфийке, но чтобы в тебе проснулись отцовские чувства? Скорее Великий Дракон себе хвост отгрызет!

Риль промолчал. Некоторое время девушка вопросительно смотрела на него, но, осознав, что ответа не будет, отвернулась, презрительно искривив губы. «Чего еще от тебя ждать!» – говорила ее гримаска.

– Лаурэль просила, – тихо сказал юноша, не глядя на Альтерру. – Я ведь был не в силах спасти ее. Единственное, что я мог для нее сделать, это позволить ей умереть счастливой.

– Бедная девочка! – Альтерра с деланым сочувствием поцокала языком. – Отец, злобное клыкастое чудовище, не брезгует вершить обряд на крови единственного чада, жестокие боги разносят по камушкам родной дом. Одно утешение – благородный рыцарь Энриль из Дома Га'Эрта.

Кровь бросилась юноше в лицо.

– Оставь ее в покое! – прошипел он, сжимая кулаки. – Ты, бездушная дрянь, не стоишь и капли крови, пролитой в том проклятом обряде! Тебе самое место среди бескрылых. Как я слышал, старший наследник Даэнавэра к тебе неравнодушен. Не упусти свой шанс, Альтерра, ты станешь достойным украшением Темного Дома.

Рыжая зло сверкнула глазами и подалась вперед. В тот момент она была похожа на огненную кошку перед прыжком. Лэйо обеспокоенно приподнялся, готовый броситься между противниками, если дело дойдет до драки. Но ярость девушки погасла так же неожиданно, как и вспыхнула.

– Умеешь ты приложить, – со вздохом признала она, откидываясь на спинку кресла. – Только в своем мальчишеском упрямстве никак не хочешь понять: сейчас у нас есть возможность решить проблему малой кровью. А Великий Князь Га'Эрта, когда вернется, не будет стесняться в средствах: одним ударом уничтожит всех виновных, а заодно половину невиновных. Чтобы второй половине было неповадно.

– Я понимаю. Прости, Аль, – юноша, тоже разом растеряв весь свой запал, наклонился и почти с мольбой тронул ее руку. – Давай подождем еще немного. Они справятся. Ведь им есть, за что бороться.

– «Им есть, за что бороться», – невесело передразнила Альтерра. – А нам? Тебе когда-нибудь доводилось бывать в Пустых Мирах?

– Нет.

Юноше удалось это произнести почти спокойно. Младший брат не сумел скрыть эмоций: передернулся от страха и отвращения. Альтерра понимающе усмехнулась.

– Я была чуть старше Лэйо. И провела там два Взмаха. Всего. Но мне хватило.

Девушка вскинула голову, обвела братьев сумрачным взглядом.

– И я готова на все, чтобы не попасть туда снова.

Глава 7

Ласковые волны баюкали меня, как младенца в колыбели, и я, улыбаясь, уплывала в сон. Порой налетал шторм, желудок подступал к горлу, и я инстинктивно поворачивала голову набок, опасаясь, что меня стошнит. Но потом накатывала следующая волна – и снова уносила в океан беспамятства.

Так продолжалось бесконечно долго. Наконец, стихия, устав от своей безвольной игрушки, выплюнула меня на берег. Я долго лежала неподвижно, приходя в себя, пытаясь осознать реальность. Было тихо и темно. Я пошевелилась, прислушалась к ощущениям: обнаженное тело было окутано чем-то мягким и прохладным, напоминающим шелк.

– Доброе утро, Юлия, – произнес над моей головой знакомый сухой, чуть скрипучий голос. Меня охватила странная смесь облегчения и ужаса. Облегчения – потому что Дан, чем бы он ни занимался той ночью, к этому похищению явно не имел никакого отношения. Ужаса – потому что голос принадлежал Грегору белль Фарро, и я боялась даже подумать о том, зачем могла ему понадобиться.

В комнате было сумрачно. В изголовье кровати, на которой я лежала, неярко горела лампа.

– Все еще утро? – машинально удивилась я.

Мне казалось, что прошло как минимум несколько часов.

– Уже утро, – поправил белль Фарро. – Вы проспали больше суток. Я не будил вас. К сожалению, вещество, которое вам пришлось вдохнуть, вызывает сильное похмелье, а мне не хотелось, чтобы неприятные ощущения отвлекали вас от нашего… общения. К тому же Марта превысила дозировку. Разумеется, она наказана за проступок.

Я села, придерживая у груди шелковую простыню. Взгляд белль Фарро по-хозяйски скользнул по плечам. Меня передернуло.

– Не буду вас смущать… пока, – тонко улыбнулся молодой аристократ. – Одевайтесь. Я жду вас в гостиной.

Комната была довольно маленькой, и две трети ее занимала огромная кровать с белоснежной периной. На спинке кресла висело мое платье – то самое, в котором я была на балу. Интересно, откуда белль Фарро его взял? Оно ведь, кажется, осталось в лавке Фьеротти. Меньше всего мне сейчас хотелось облачаться в этот фривольный наряд, но другой одежды не было.

Я поднялась, неспешно надела платье. Меня подташнивало – то ли от голода, то ли от волнения – но голова была до отвращения ясной. Да, пожалуй, похмелье в кои-то веки пришлось бы кстати – отвлекло от мыслей о будущем…

В соседней комнате обнаружился богато накрытый стол. Свечи в высоких серебряных подсвечниках, пузатые винные бокалы на длинных ножках, ажурные салфеточки. Похоже, радушный хозяин не считал такую мелочь, как время суток, помехой для романтического ужина. Впрочем, никаких окон в комнате не было, и я бы так и не узнала, что сейчас утро, если бы он сам не сказал об этом.

– Присаживайтесь, Юлия, – белль Фарро отодвинул для меня стул: ни дать ни взять, галантный кавалер. – Надеюсь, вас не смутит скромная обстановка. Я мог бы попросить Крэйла прислуживать за столом, но он занят: обеспечивает нашу с вами безопасность.

Я молча села. Белль Фарро приподнял крышку с ближайшего блюда. Из-под нее вырвался клуб ароматного пара, и я невольно сглотнула голодную слюну.

– Рулет из индейки, фаршированный грибами, – пояснил хозяин, выбирая себе кусок пожирнее. – Угощайтесь.

Я продолжала угрюмо сверлить взглядом пустую тарелку. Мне казалось, что если я приступлю к трапезе, белль Фарро расценит это как знак покорности.

Белль Фарро плеснул мне вина, приподнял свой бокал:

– За вас, Юлия. За женщину, которая презирает условности. Этим вы меня и подкупили.

Меня снова передернуло. К бокалу я не притронулась, но не похоже, чтобы моего сотрапезника это смутило.

– Расскажите о себе. Я ведь о вас почти ничего не знаю. Ну, кроме того, что вам нравится наш красавчик Фернанд, – белль Фарро доверительно склонился ко мне. – Никогда не мог понять, что вы, женщины, в нем находите. По-моему, он и на мужчину-то не похож.

Лорд белль Фарро отправил в рот кусок рулета, с видимым аппетитом прожевал и, жестикулируя вилкой, продолжил:

– Мужчина должен быть сильным. Возьмем, к примеру, любовь. Любовные игры – удел слабаков. И женщин. Игра дает иллюзию власти. Вам ведь наверняка доводилось испытывать это ощущение – ощущение того, что мужчина у ваших ног, послушен вашим чарам. И вам нравилось, верно? – я осталась безучастной, но белль Фарро снисходительно усмехнулся, как будто я согласилась с его утверждением. – Это ложное ощущение. Настоящую власть, как и женщину, надо брать силой, – он отхлебнул вина и качнул бокалом в сторону блюда с чем-то нежно-розовым. – Кстати, рекомендую попробовать креветки в сливочном соусе. Бесподобны. Сегодня ночью выловили на диганаррском побережье. Специально для вас.

– Спасибо, я не голодна.

– Напрасно. Наш фамильный повар – просто кудесник. Вильсент не раз пытался переманить его во дворец, но Каролла предан семье белль Фарро. Впрочем, я вас понимаю, – он заговорщицки улыбнулся. – Тоже не любите долгих прелюдий? Ну что ж, тогда не стану испытывать ваше терпение. Идемте в спальню.

Он галантно подал мне руку. Я сумрачно взглянула на него исподлобья и встала, проигнорировав протянутую ладонь. Белль Фарро недовольно нахмурился.

– Знаете, я передумал. Нам с вами некуда торопиться. Я хотел бы провести для вас небольшую экскурсию.

Он распахнул входную дверь, и в гостиную ворвался шум дождя.

– Подойдите сюда. Я покажу вам окрестности. Не бойтесь, над крыльцом крыша, так что ваше прелестное платье не пострадает.

Снаружи было ощутимо холодно. За серой пеленой дождя, в трех шагах от дома, начинался густой ельник. Я обхватила плечи ладонями.

– Как видите, кругом лес, – тоном заправского экскурсовода сообщил белль Фарро. – Так что если вам захочется кричать от страсти – я знаю, с женщинами такое бывает – не стесняйтесь и не сдерживайте своих чувств, вы никого не потревожите.

Порыв ветра бросил в лицо пригоршню ледяных капель и взметнул юбку. Я еще сильнее обняла себя за плечи, пытаясь защититься не столько от мороза, сколько от стоящего рядом мужчины.

– А вот это, – белль Фарро указал за мое плечо, – Крэйл, мой самый верный и надежный слуга.

Я обернулась. Справа от двери стоял коренастый тип с низким лбом и глубоко посаженными глазами. На поясе у него висел меч. Тип угрюмо смотрел в сторону леса.

– Крэйл – немой, так что светскую беседу, увы, поддержать не может. Впрочем, он и без того не слишком общительный, – белль Фарро заботливо приобнял меня за плечи. – Вы совсем продрогли, Юлия, идемте в дом.

– Спальню вы уже видели, – продолжал экскурсовод, когда мы снова оказались в гостиной. – А сейчас я хочу продемонстрировать вам предмет своей гордости.

Он гостеприимно распахнул передо мной дверь, и я в ужасе замерла на пороге, с трудом сдерживая тошноту. Определенно, обстановка этой комнаты вызвала бы жгучую зависть у любого средневекового инквизитора или палача. Вот только я не относилась к ценителям.

– Это, конечно, не сравнится с пыточными в подвалах нашего фамильного замка, но, согласитесь, разместить такой богатый арсенал в столь скромных условиях – непростая работа, – с азартом, словно о коллекции картин, поведал белль Фарро. – Здесь, к сожалению, мало места, даже приличную дыбу не поставишь. Вот будь я королем… Впрочем, я не теряю надежды, – он с улыбкой повернулся ко мне. – Вы знаете, что я четвертый в списке претендентов на престол? Злые языки, правда, утверждают, что только пятый, но я не думаю, что малышку Веронику кто-нибудь воспримет всерьез. Так что остаются мальчики белль Хорвелл, мой отец и я… Вот занятная арифметика: вы с радостью отдались первому наследнику, но воротили свой милый носик от четвертого. В чем причина?

– Номер в списке – не главное достоинство мужчины, – буркнула я.

Белль Фарро зло сверкнул глазами:

– А что – главное? Что такого есть в Фернанде, чего нет у меня? Он – слабак и трус, он не достоин короны. И отец его – мягкотелый, как медуза. Род белль Хорвелл вырождается. Байстрючка-чхен, дочь рабыни, его достойное завершение… Простите, – на лицо молодого лорда вновь вернулась светская улыбка, – я увлекся.

Он в последний раз окинул любовным взглядом свое хозяйство и повернулся ко мне. – Вижу, моя коллекция произвела на вас впечатление. Что ж, я рад. У вас еще будет шанс познакомиться с ней поближе.

Я бы с удовольствием выложила все, что я думаю о его «коллекции», но во рту пересохло.

– Вы ведь не торопитесь, правда, Юлия? Растянем удовольствие. А это, – он широким жестом обвел комнату, – оставим на сладкое.

От его ухмылки желудок сжался в ледяной комок, ноги превратились в желе. Белль Фарро взял меня за руку и повел в спальню – я сомнабулически последовала за ним.

– Начнем с более, скажем так, тривиальных развлечений, – продолжил лорд, расстегивая камзол. – Ну, не хмурьте свой прелестный лобик, Юлия, вам не идет. Что вас так взволновало? Чем смущено ваше целомудрие?

Если бы я видела хоть малейший шанс сбежать или дождаться помощи, если бы была хоть крохотная надежда, что белль Фарро, натешившись, отпустит меня на свободу, – я бы наступила на горло своей гордости. Может быть. Но надежды не было.

Ко мне наконец вернулся голос.

– Мое целомудрие, лорд белль Фарро, смущает, право же, сущий пустяк. Вы.

Молодой лорд небрежно отбросил в сторону снятый камзол, приблизился ко мне и схватил за волосы, одним движением намотав их на кулак. Притянул голову к своему лицу. Я стиснула зубы, не от боли – от унижения.

– К вечеру ты будешь с радостью исполнять любую мою прихоть, – негромко пообещал он. – Если доживешь. Но я уж постараюсь.

В его голосе не было ни страсти, ни ненависти. И мне даже в голову не пришло усомниться: если я не доживу до вечера – это будет просто фантастическое везение.

– Крэйл! – крикнул белль Фарро, еще сильнее сжимая мои волосы. – Ты мне нужен!

Страх отступил, затаился на дне подсознания, и оттуда отстраненно наблюдал за дурочкой, которая когда-то собственными руками вырыла себе яму и теперь беспомощно барахтается в ней.

Я отбивалась яростно и молча: понимала, что на помощь звать бессмысленно, а крики только подзадорят извращенца белль Фарро. Скрежетала зубами от унижения, когда меня вытряхивали из платья. Молчала, пока мои руки и ноги прикручивали к лавке. Закусила губу, когда хлыст свистнул в воздухе.

Я не буду кричать.

Я не стану молить о пощаде.

Я не раскрою рта – до последнего, пока в моих силах еще сохранить хоть капельку достоинства.

Я не…

На четвертом ударе я закричала.

* * *

– Дан, я прошу тебя, сядь, – с нажимом произнес лорд Дагерати. – Сядь и успокойся. Ты не в себе. В противном случае придется признать, что ты намеренно пытаешься меня оскорбить. А это чревато… сам знаешь чем.

Не отрывая от главы Канцелярии злого взгляда, Дан опустился в кресло.

– Я считал – и продолжаю считать – тебя умнее и сдержаннее мальчишки белль Канто. В прошлый раз ты сам удержал его от опрометчивых поступков – за что я тебе безмерно благодарен. Что изменилось?

– Многое изменилось, ваша светлость, и вы это прекрасно знаете. Но главное: в прошлый раз у вас были только подозрения, сейчас – доказательства вины.

– Недостаточно веские! – Дагерати покачал головой. – Поверь, я не сижу сложа руки. Совсем недавно, перед тем, как ты пришел, уменя был разговор с герцогом белль Фарро. Я изложил ему все доказательства, намекнул, что Юлия пользуется особым расположением короля. Пообещал, что Грегора никто даже упоминать не станет – пусть только вернет девушку! Он, не моргнув глазом, ответил, что понятия не имеет, о чем речь: его сын еще вчера уехал на охоту. Тридцать человек челяди могут это подтвердить. И можешь не сомневаться: когда Грегор вернется, они все, как один, засвидетельствуют, что не сводили с молодого хозяина глаз, и он все это время загонял кабана в охотничьих угодьях семьи белль Фарро.

– Не сомневаюсь, – угрюмо бросил Дан.

Несколько секунд он буравил взглядом пол, потом вскинул голову:

– Ваша светлость, позвольте мне! У меня есть связи в городе… и не только. Я буду предельно осторожен. Никто не узнает ничего лишнего, клянусь!

– Нет.

– Я не причиню ему вреда! Только найду Юлию.

– Я сказал: нет! – глава Канцелярии жестко припечатал ладонь к столешнице. – Ты пристрастен. Пристрастен – и потому невменяем. Ты себя не контролируешь. Я запрещаю тебе покидать пределы дворца. Считай, что ты под домашним арестом. А будешь спорить – домашним арестом дело не ограничится. Ты меня понял?

– Понял, ваша светлость, – понуро ответил Дан. – Не волнуйтесь, я имею представление о дисциплине.

Витторио Дагерати смотрел, как он, сгорбившись, уходит: из парня, который еще десять минут назад был готов зубами рвать глотки врагов, словно выдернули стержень, оставив пустую, сдувшуюся оболочку. Глава Канцелярии внезапно испытал болезненный укол жалости – непривычное чувство.

– Дан, – негромко окликнул он. – Поверь, я сделаю все, что в моих силах. Обещаю.

* * *

– Ссука, – с ненавистью процедил мужчина, опуская руку с плетью.

Он тяжело дышал, и ноздри его раздувались, как у разгоряченной скачкой лошади. Намокшая рубаха прилипла к спине, по вискам стекали струйки пота. Глаза, подернутые пеленой безумия, медленно обретали осмысленность.

Мужчина шагнул к распростертой на скамье девушке. Оттянул веко, недовольно осмотрел закатившийся глаз.

– Сука, – с досадой повторил он. – Опять отключилась. Одни проблемы с этими аристократками. Руку поднять не успеешь – уже в обмороке.

Истерзанная спина девушки и брызги крови на полу, уже местами потемневшие, не оставляли сомнений: поднять руку он успел – и не один раз. Но плачевное состояние пленницы вызвало у него лишь раздражение: игрушка сломалась.

Он выпрямился, рукавом вытер пот со лба – хвост плети мазнул по белому батисту, оставляя на рубахе алую полосу, – крикнул через плечо:

– Крэйл! Воды!

Ответа не было.

– Крэйл!

За его спиной послышался тихий скрип отворяемой двери.

– Наконец-то, – со злостью бросил мужчина, оборачиваясь. – Почему так…

Он инстинктивно вскинул руку с плетью, пытаясь защититься, но не успел – острие клинка вспороло ему горло.

– Опять… ты… – прохрипел мужчина.

Колени его подогнулись, и он тяжело рухнул лицом вниз.

Владелец клинка – высокий темноволосый парень лет тридцати – брезгливо отпихнул труп ногой и подошел к скамье. Окинул быстрым взглядом окровавленную спину девушки. Опустился на колени, вслушиваясь в едва различимое дыхание.

– Юлька… – он хотел что-то сказать, но горло перехватило спазмом.

Парень торопливо обтер клинок об одежду убитого, сунул в ножны. Потом достал из-за голенища короткий охотничий нож и приготовился разрезать ремни, прижимающие к лавке посиневшие девичьи запястья.

– Стой, смертный! – низкий, чуть хрипловатый женский голос ударил в спину.

Парень резко развернулся, выхватывая меч свободной рукой.

У стены стояла девушка. Черная кожаная одежда обтягивала хрупкую фигурку, огненно-рыжие волосы струились по плечам. Парень не удивился, лишь недобро сузил глаза. Его напружиненная поза говорила о том, что он не ожидает от гостьи ничего хорошего.

– Мне казалось, ты все понял и сделал правильный выбор, – девушка укоризненно покачала головой. – Ты ведь сам догадался, кто она такая и зачем нужна ему.

Парень молчал, не опуская меча.

– Ведь все так просто: на одной чаше весов – благополучие целого мира. На другой – жизнь этой девочки, которая так или иначе скоро умрет. Ты же мужчина. Оставь эмоции, сделай разумный выбор.

– Однажды я уже сделал разумный выбор, – глухо сказал мужчина. – Это стоило жизни моему другу. Такие решения принимаются не головой.

– Прошлой ночью я предлагала спасти твоего друга. Ты не выполнил условия.

– Ты блефовала. Он бы все равно умер.

– Ладно, я блефовала, – легко согласилась девушка. – Не в моей власти спасти умирающего. Но я вполне могу убить еще живого. Твой друг – не из этого мира, он не имеет права находиться здесь. Дело за малым: уничтожить тело.

Мужчина не отреагировал.

– Послушай, я понимаю: тебе трудно. Я не предлагаю тебе убить ее, просто оставь здесь. Она умрет сама. От сепсиса. Или от потери крови. Или слуги избавятся от нежелательной свидетельницы. Ну? Элементарный выбор: весь мир – и жизнь друга, если тебе мало мира, – в обмен на жизнь обреченной девчонки. В конце концов, представь, что ее ждет, если она попадет к нему в руки! Для нее же лучше умереть сейчас.

Слова девушки попали в точку: лицо мужчины скривилось, словно от боли, но голос остался ровным:

– Я уже принял решение.

Не сводя глаз с нежданной гостьи, парень попытался разрезать ножом путы, стягивающие руки девушки. Тщетно: с таким же успехом он мог пилить камень.

– Отпусти ее, – угрожающе произнес он.

– А не то – что? – насмешливо поинтересовалась рыжеволосая. – Убьешь меня? Ну попробуй.

Мужчина, почти не замахиваясь, метнул нож. Оружие пролетело сквозь грудь девушки, не причинив ей вреда, и с глухим стуком вонзилось в стену.

– Поднял руку на богиню? Ну ты наглец, смертный, – с восхищением протянула девушка. – Люблю таких.

Неуловимое движение пальцами – и исчезла дерзкая девчонка-сорванец в мужской одежде. Теперь на ее месте стояла женщина-мечта: восхитительная, волнующая, страстная. Нелепая куртка с косой застежкой и кожаные брюки перевоплотились в шелковое зеленое платье на тонких бретельках, подчеркивавшее каждый изгиб божественного тела. Грубые башмаки обернулись изящными серебристыми туфельками. И только волосы – великолепные ослепительно рыжие волосы – остались неизменными.

Она повела безукоризненным плечом, бросила призывный взгляд из-под ресниц: ну как, хороша? Глаза мужчины затуманились, рука опустилась вниз, словно клинок вдруг стал непомерно тяжел.

– Иди ко мне, – велела девушка, и он послушно приблизился – теперь их разделяло расстояние, которое без труда мог преодолеть протяжный горячий выдох.

– Зачем тебе она? – проникновенный взгляд в подернутые страстью глаза. – Я могу тебе дать все то же самое – и гораздо больше. Я – богиня.

Меч с глухим звоном упал на деревянный пол.

– Оставь ее, – хрипло сказала девушка, закидывая руки на шею мужчине. – Возьми меня.

Он накрыл ее губы жадным поцелуем. Лихорадочно скользнул пальцами по груди – соски затвердели под тонким шелком.

Сильным – или, скорее, грубым движением – он оттолкнул ее назад, прижимая к стене. Рука опустилась вниз, в разрез платья. Девушка запрокинула голову, прикрыв глаза, подалась бедрами навстречу его ладони.

– Не… здесь, – через силу выдохнула она. – Идем ко мне… Ай! Больно же!

Она возмущенно взмахнула ресницами. Из-под лезвия, прижатого к ее горлу, стекла капелька крови.

– Вот интересно, – ухмыльнулся мужчина, – если тебя убить сейчас – ты умрешь?

– Не обольщайся, – девушка сделала глубокий вдох, восстанавливая дыхание, и обиженно произнесла: – Сволочь ты… Ты ведь мне правда нравишься.

– Я заметил.

Она с досадой оттолкнула руку с ножом.

– Ненавижу Странников.

– Я не Странник, – с мстительным удовольствием пояснил парень. – И у меня уже есть богиня.

– На четверть!

– Кого волнует чистота крови?

Не обращая внимания на оскорбленную красавицу, он подошел к девушке на скамье и двумя резким движениями разрезал ремни на руках и ногах – на сей раз они поддались, как масло. Взялся за телепортационный браслет.

– Ищи там, где холодно, – вдруг негромко произнесла рыжеволосая.

Мужчина вскинул голову, но вопросительный взгляд уперся в стену: девушка исчезла.

* * *

– Мне все больше нравится этот парень, – насмешливо сказал Риль, когда Рыжая, появившись в комнате, с размаху упала в кресло. – За трюк с ножом я готов простить ему все, что угодно. Неотразимую Альтерру отвергли!

– На людей действует безотказно, – девушка небрежно пожала плечами. Если она и была обижена, внешне это никак не отражалось. – На Странников – не всегда.

– Он не Странник, – между делом заметил Лэйо. – Парень правду сказал. Интересно, кстати, откуда он сам это знает… Он – Видящий.

– Да какая разница, – фыркнула Рыжая.

– Большая. Странник привязан к Дороге, Видящий не имеет к ней отношения. Вообще-то, странно, что он сумел увидеть выход, у него слабенький Дар. Наверное, просто упрямства много.

– Да уж, – согласилась Альтерра. – Чего людям не занимать, так это упрямства. Или, скорее, упертости.

Лэйо шкодливо прищурился:

– А знаешь, Альтерра, почему он не купился на тебя? Разглядел твою истинную сущность.

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно уточнила девушка.

– Увидел, что ты на самом деле бескрылая зеленая чешуйчатая… жаба!

Мальчишка довольно расхохотался. Альтерра, с каждым словом мрачневшая все больше, возмущенно взвилась в воздух:

– Лэйо, паршивец! Я тебя убью!

– Я бессмертный, – поспешно напомнил мальчик, на всякий случай укрываясь за спинкой кресла.

– Тем лучше! – девушка угрожающе двинулась в его сторону. – Я сделаю это не единожды!

Энриль – он не принимал участия в пикировке, неотрывно глядя в камин, – неожиданно издал приглушенный стон и схватился за голову:

– Предначальный Хаос! Этот… влюбленный идиот… направился прямиком во дворец. Угадайте с трех раз, что его там ждет?

Глава 8

– Здесь чувствуешь?

– Угу.

– А так?

– Да.

Приглушенные голоса вползают в мой сон. Они кажутся смутно знакомыми – и я хватаюсь за них, как за спасательный круг; выныриваю на поверхность.

– Сожми мой палец. Теперь левой. Хорошо. Так, посмотрим…

– Костя, блин! Убери от меня эту штуку! Хватит издеваться. Тебе же магистр Астэри сказал, что я в порядке.

Мои губы невольно расплываются в улыбке: похоже, с Женькой и правда все в порядке. Сон окончательно улетучивается.

– Я понял, – невозмутимо говорит Костя. – Просто хочу сам убедиться. Не вертись.

– Скажи лучше, ты Василису видел?

– Видел. Они вернулись в Москву. Игорь подал на опекунство.

– Как она?

– Что ты ожидаешь услышать? Что она в полном порядке? Плачет. Я не сказал ей, что в Эртане ты выжил. И не скажу…

Я отвлекаюсь от голосов и пытаюсь оценить собственное состояние. Лежу на животе, и видимо, уже давно, потому что чертовски затекла шея, но в целом чувствую себя сносно: ничего не болит. Можно возвращаться в реальность.

Я осторожно пошевелилась и открыла глаза. Тело было тяжелым и неповоротливым – вероятно, тоже затекло от долгой неподвижности.

– Как ты, малыш? – улыбнулся Костя, опускаясь на корточки рядом с моей кроватью.

Тревоги в его голосе не было, и это окончательно убедило меня в том, что за свое здоровье я могу не волноваться.

– Нормально, кажется… Отойди, я хочу… убедиться.

Костя отодвинулся, и я наконец-то увидела Женю: он полусидел на кровати у противоположной стены, и казался – на первый взгляд, по крайней мере, – вполне здоровым.

– Женька! Ты не… ты жив!

– А то! – ухмыльнулся он. – Живее всех живых. Только вот доктор Литовцев никак не хочет в это поверить.

– Я верю. Но ты же сам видел: левая сторона работает хуже, чем правая.

Я попыталась встать, но руки показались налитыми свинцом, и мне не удалось даже подтянуть их к груди.

– Что со мной? – я испуганно вытаращилась на Костю. – С трудом могу пошевелить руками.

– Все в порядке. Архимагистр погрузил тебя в магический сон, чтобы заживление шло быстрее. Сознание уже включилось, но заклинание еще действует на тело. Это пройдет. Позволь, я посмотрю, – он откинул одеяло и приподнял со спины еще что-то – наверное, аппликацию с лечебной мазью. – Старцев, будь джентльменом. Не пялься. Хм… Для третьего дня очень неплохо. Рубцы, конечно, останутся, но совсем не большие. Магия! – в его голосе проскользнуло легкое пренебрежение.

– Для третьего дня?! – я снова попыталась вскочить – и опять безрезультатно. – Я что, три дня уже дрыхну?

– Ну да, – Костя бережно опустил тряпицу и накрыл меня одеялом. – Я же сказал, это магический сон. Ладно, пойду позову Архимагистра. А ты не вставай и постарайся особо не болтать.

– Три дня! – в ужасе повторила я, когда он вышел. – По-моему, это даже для такой сони, как я, перебор. А что здесь происходило все это время?

– Ничего интересного, – фыркнул Женька. – Так, по мелочи: парочка государственных переворотов, маленькая победоносная война, нашествие космических пришельцев.

– Издеваешься? – обиделась я.

– Ага. Откуда я могу знать, что происходит? Я же не выхожу из палаты. Сам третий день, как очнулся. В первый – вообще лежал пластом, даже говорить не мог.

– Ну… Ника наверняка приходила.

– О да! – Женька с чувством закатил глаза. – Приходила. Ее сюда пускают раз в сутки и под строгим присмотром: она каждый раз, как меня видит, впадает в состояние, близкое к истерике. А тебя, вон, вообще отгораживают, – он кивнул на сложенную у окна ширму. – Внятного разговора пока не получилось.

– А Дан?

Женя помрачнел.

– Заходил один раз, в самый первый день. Тебя здесь еще не было. Я мог только глазами шевелить, он тоже был не слишком разговорчив: ограничились тем, что посмотрели друг на друга. Я потом просил Нику его позвать, но она сказала, что не нашла.

Я устало прикрыла глаза. Эйфория от встречи с Женькой схлынула, и навалилась апатия, словно я несколько часов кряду занималась изнурительным физическим трудом.

Значит, за три дня он ни разу не зашел…

Я прислушалась к себе: что я чувствую? Обиду? Вряд ли. Скорее, смутное беспокойство. И еще – вину. Надеюсь, Дан изучил меня достаточно, чтобы понять: в минуты нервных потрясений у меня срывает крышу, и я могу наговорить глупостей.

События той ночи вспоминались очень отчетливо – гораздо ярче, чем часы, проведенные «в гостях» у лорда белль Фарро. Пожалуй, Умник, как всегда, оказался прав: это не сон. Дан был в моей комнате. Пытался убить меня. И – не смог. Или не захотел?

Я снова открыла глаза.

– Жень, мне нужно его увидеть.

– Все визиты откладываются на вечер, – строго произнес магистр Астэри, появляясь в дверях. – Вот к этой кровати, пожалуйста.

Два парня с носилками вошли в палату и остановились возле моей койки.

– Юлия, как вы себя чувствуете?

– Ничего. Только слабость…

– Это не страшно.

Магистр откинул одеяло. Голубой камень в перстне вспыхнул, и я почувствовала, как тело становится невесомым, приподнимается в воздух и медленно переплывает на носилки. Магистр накрыл меня простыней и махнул санитарам:

– В смотровую. К вам, Женевьер, я загляну чуть позже.

* * *

– Ну вот, через пару дней будете почти в полном порядке, – улыбнулся магистр, закончив осмотр и сопутствующие процедуры… – Если, конечно, не станете геройствовать и потерпите денек на постельном режиме.

– Угу, – согласилась я. Меньше всего мне сейчас хотелось геройствовать.

– Магистр, – в смотровую просунулась голова Кайриса, – здесь лорд Дагерати, он хочет поговорить с Юлией.

Верховный маг недовольно поморщился:

– Пусть подождет хотя бы до завтра.

– Я просил. Говорит, это срочно. Дело государственной важности.

Магистр покачал головой – очень уж ему не нравилась напористость главы Канцелярии. Или то, о чем Дагерати собирался со мной говорить?

– Магистр, я в порядке, – кажется, улыбка вышла не слишком убедительной. – Я поговорю с его светлостью. Только можно я на бок повернусь? Устала лежать на животе.

– Да, конечно. Я перенесу вас на кушетку.

Перстень снова вспыхнул, и я неспешно переплыла с жесткого смотрового стола на кушетку в углу. Магистр достал откуда-то дополнительную подушку, помог устроиться на боку, укрыл простыней. Мне было почти хорошо. Еще бы оставили в покое…

– Витторио, у вас десять минут. И помните: никаких потрясений.

– Я понял, понял, – нетерпеливо отмахнулся лорд Дагерати.

Он опустился в кресло рядом с моей кушеткой, положил ногу на ногу.

– Здравствуйте, Юлия. У нас мало времени, поэтому обойдемся без предисловий и вопросов о самочувствии. Я хочу, чтобы вы описали все, что с вами происходило, начиная с того момента, как вы вошли в свою комнату перед похищением.

Я описала. Собственно, рассказ получился коротким: странный запах от подушки, пробуждение в доме белль Фарро, «романтический завтрак», экскурсия. А дальше – только свист плети, боль в спине и красная пелена перед глазами.