Текст книги "Эртан. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Светлана Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 48 страниц)

– На данный момент это не аргумент. Твой амулет не работает. Я не знаю, что это значит, и мне бы не хотелось рисковать тобой, – Женька попытался возразить, но Дан жестом оборвал его. – При равных условиях я бы, конечно, эвакуировал Юлию. Но ты – единственный, кто может быстро вытащить отсюда нас всех. У тебя есть доступ в замок Этельмарэ, и ты уже знаешь путь. Остальным будет намного труднее и – главное – намного дольше добираться до портала Советника. Я ведь, как ни эгоистично это звучит, тоже хочу жить.

Мне было страшно. Настолько страшно, что я почти уже решилась, наплевав на принципы, и на дружбу, и на ложное благородство, бежать из этой ловушки. (Я не сомневалась, что ребята отдадут телепорт без всяких возражений, стоит мне только скорчить жалостливую рожицу.) И гибкая совесть уже придумала с десяток оправданий: здесь я точно ничем не смогу помочь, а там сразу найду мудрого верховного мага и влиятельного главу Канцелярии, они что-нибудь придумают! В конце концов, Женька у нас действительно условно бессмертен, в отличие от меня. И двум воинам, согласитесь, гораздо легче выжить, чем одному, обремененному бесполезным балластом.

Я уже открыла рот, чтобы все это озвучить…

…но на последней фразе Дана у меня перехватило горло.

Хотя казалось бы – что такого? Человек хочет жить. Это естественно. Я тоже хочу.

И еще почему-то подумалось, что Вереск бы так не сказал.

– Пожалуй, ты прав, – с неохотой признал Женька. – Давай свой усилитель.

Он принял из рук Дана прозрачную пластинку, но прикрепить ее к браслету не успел. Одна из морозных завитушек внезапно сорвалась со стены, распрямилась на ходу, превращаясь в крохотную ледяную стрелку, и полетела в нашу сторону. Женя каким-то чудом ухитрился уклониться в последний момент, но это не помогло: стрелка изменила траекторию. Чуть замедлив движение на излете, коснулась его переносицы – и распалась на множество сверкающих льдинок, которые медленно истаяли в воздухе.

Первые пару секунд ничего не происходило, и я даже успела с облегчением подумать: кажется, обошлось. Женька выглядел удивленным. А потом меня накрыла волна безграничного иррационального ужаса, и я уже больше ни о чем не думала, превратившись в звуковые колебания…

…от собственного визга у меня закладывает уши. Голос срывается на ультразвук – и обрывается сипом: связки не выдерживают. Закашливаюсь. Ужас отступает, оставив после себя учащенное сердцебиение, легкий гул в ушах и липкий пот на ладонях. Прошло совсем не много времени: я еще вижу, как Дан ловит падающего Женьку и укладывает на пол – бездвижного, со странно перекошенным покрасневшим лицом.

Вдруг Дан резко выпрямляется, выхватывая клинки.

– Спокойно, смертный, – раздается сзади. – Будешь послушным – убивать не станем. Пока.

Я оборачиваюсь. В проеме, невесть откуда взявшемся в стене, стоит эльф. Багровые радужки полыхают, как два сгустка плазмы: маг огня. Из-за его спины синхронно шагают еще двое, оба из Водных кланов.

– Девчонку брать живой, – предупреждает огневик.

Дан носком ботинка пинает в мою сторону пластину усилителя и бросается в атаку – отчаянную, безнадежную, обреченную – с единственной целью выиграть несколько секунд для меня.

Я хватаю усилитель, леплю на браслет.

У Дана оказывается козырь в рукаве, причем в прямом смысле: двое водников ожидают, что сумасшедший смертный кинется на них с мечами, но из рукава вылетает струя желтоватого газа. Один из магов сгибается в судорожном кашле, второй успевает отскочить назад.

С пальцев командира срывается огненная струйка, удлиняется, змеится, как плетка в руках опытного палача, охватывает Дана и мощным стремительным всплеском отбрасывает назад. Объятое пламенем тело проносится мимо меня, влетает в стену и падает вниз, раскинув обожженные руки.

Дан подарил мне несколько лишних мгновений для спасения, и я понимаю, что страшный грех – отвергнуть этот бесценный дар… но вместо того, чтобы немедленно телепортироваться, хватаю за запястье безвольного Женьку и рывком, как мешок с картошкой, тащу к стене – туда, где лежит Дан.

Расстояние – меньше пары шагов, но я успеваю миллион раз обозвать себя идиоткой. Потому что…

…этот варварский способ транспортировки может лишить Женьку последнего шанса выжить.

…хотя какие там шансы? Посмотрим правде в глаза: скорее всего, он уже мертв. То, что Игрок отключился, но не исчез, может означать одно: мне «посчастливилось» увидеть в действии «проклятие асассина».

…а если тот синеглазый урод меня догонит, я уже точно никого не спасу, даже себя.

…и жертва Дана окажется напрасной.

Ну разве не дура? Дура! – соглашаюсь я.

И продолжаю движение.

На ходу переворачиваю пластину браслета. Водник уже совсем близко, я не успеваю. Не успеваю! И я просто падаю, растягиваясь на полу, и кончиками пальцев касаюсь обожженной ладони.

Успела?…

* * *

– Ай, молодец девчонка! – Альтерра восторженно хлопнула по колену. – Жалко будет ее убивать.

– Ты собираешься ее убить? – ахнул Энриль, с ужасом уставившись на девушку. – Рыжая, с ума сошла?!

– Ну, разумеется, не своими руками.

– Да какая разница! Думаешь, за внушение тебя по головке погладят?

– «Внушение»! – презрительно фыркнула девушка. – Это грубо. Зачем использовать внушение , когда можно банально убедить? Ты будешь удивлен, узнав, как просто манипулировать людьми. Нужно только знать рычаги управления. Ну что ты на меня так смотришь? Думаешь, я бессердечное чудовище?

Юноша молчал, нахмурив тонкие брови, но взгляд его красноречиво подтверждал: да, именно так он и думает. Рыжая отвернулась, глуховато сказала в сторону:

– Поверь, мне тоже нравится эта девочка. Но у нас нет другого выбора. В вашем гребаном мире нет силы, способной уничтожить его . А ей все равно не жить, ты же понимаешь. Лэйо, да перестань ты рыдать! Какие вы, мальчишки… слабонервные.

Глава 6

Возвращение запомнилось урывками – словно кто-то прокручивал события на ускоренной перемотке, и измученное сознание выхватывало отдельные моменты.

Дежурная бригада в «четвертой телепортационной» отработала быстро и профессионально: парнишка-курьер, оценив состояние прибывших, сначала отправился к магистру Астэри, а уже потом – к лорду Дагерати. Маг воды, лекарь, сразу бросился помогать раненым. Огневик, боевой маг, которому, к счастью, не нашлось работы по основной специальности, тоже нашел себе занятие: он держал меня за руки, не давая телепортироваться, и пытался втолковать, что без моего объяснения Архимагистру сложно будет поставить правильный диагноз. Я вырывалась и хрипела, что мне срочно нужно к доктору Литовцеву. Огневик не понял – кажется, он подумал, что я не доверяю медицинской квалификации верховного мага.

Не знаю, смог ли магистр Астэри выудить из моего сбивчивого и почти беззвучного из-за сорванных связок бормотания хоть что-то полезное или просто потерял терпение, но через несколько минут он махнул рукой:

– Достаточно, Юлия. Я понял. Идите. Но потом возвращайтесь: вам тоже нужна медицинская помощь.

Разговор с Костей оказался более продуктивным – то ли потому что я усилием воли заставила себя изъясняться более связно, то ли потому что новость легла на подготовленную почву: он всегда подспудно опасался, что рано или поздно раздолбай Женька нарвется на «проклятье асассина».

– Ты знаешь, где он – физически? – Костя был бледен, но держался деловито-спокойно.

Я в ужасе уставилась на него:

– Ты хочешь сказать, что не знаешь?!

– Мне бы он не оставил адреса. Меня слишком просто шантажировать. Ладно, попробую разыскать его в больницах. Сделаю пару звонков – и рвану в Москву. А ты, – Костя встряхнул меня за плечи, – немедленно к врачу, поняла? К любому. Не жди, пока Архимагистр освободится, ему еще долго будет не до тебя.

В клинике меня встретил бессменный Кайрис. Я бросилась к нему:

– Где они?

– В операционной, – он кивнул в сторону закрытой двери.

– Что с ними? Что сказал магистр?

– Пока ничего неизвестно.

Кайрис никогда не отличался приветливостью, но сейчас он как-то уж слишком старательно прятал от меня взгляд. Значит, дела обстоят совсем скверно…

– Посидите здесь, пожалуйста. Вскоре кто-нибудь из врачей освободится и сможет осмотреть вас.

Полуэльф усадил меня на диван, заставил выпить что-то мятно-горькое и, убедившись, что я не собираюсь падать в обморок, вернулся к своим делам. Я осталась наедине с тягостными мыслями. Правильно ли я поступила, бросившись вытаскивать Дана, вместо того, чтобы сразу телепортироваться вместе с Женей в безопасное место?

Но какая у меня была альтернатива? Бросить Дана в Ледяном зале означало бы его верную гибель: командир боевой группы не оставил места для сомнений. Я за мгновение прожила этот вариант развития событий… Нет, нет! Пожалуйста. Пусть Дан

тоже

будет жить. Я не хочу такого выбора.

– Вам плохо? – холодно осведомился голос у меня над головой.

Я пришла в себя и осознала, что отчаянно мотаю головой, и бисеринки слез рассыпаются с ресниц. Рядом со мной стоял синеглазый эльф с длинными, забранными в «конский хвост» волосами. Я уже открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь в операционную распахнулась. Двое мужчин с носилками молча проследовали мимо нас в коридор. Голова Дана безвольно покачивалась в такт их шагам. Я метнулась за ними, но у двери опомнилась: это же санитары, вряд ли они мне что-нибудь скажут. Вернулась к эльфу:

– Что с ним? Он будет жить?

Эльф недоуменно приподнял бровь:

– Почему нет? У него просто сотрясение мозга и ожог кистей. От этого не умирают. По крайней мере, не в клинике Архимагистра Водной элементали.

– Почему он без сознания?

– Я его усыпил. Ему нужен отдых.

– А куда его понесли? К нему можно?

– Вы вообще слушаете, что я говорю? – врач начал раздражаться. – Он спит.

– А что с Женей? Ну, со вторым пациентом?

– Я не в курсе. У меня не было возможности поговорить с Архимагистром, он уже вошел в транс.

– Ну хоть приблизительно? – умоляюще просипела я. – Он жив?

– Кайрис! – не выдержал эльф. – Ты в приемной для чего сидишь? Для украшения? Сделай одолжение, избавь меня от этого разговора, у меня своих пациентов – целая больница.

Эльф рассерженно зашагал к выходу.

– Она тоже была… там, – невпопад пояснил Кайрис.

Доктор затормозил. Резко обернулся – мантия взметнулась синим крылом.

– С этого надо было начинать. Идите сюда.

Я опасливо приблизилась. Эльф зачем-то встряхнул руками, как пианист перед игрой (магистр Астэри никогда так не делал), и положил пальцы мне на виски. Примерно через полминуты я почувствовала, как пропадает ощущение песка в горле, дыхание делается глубже, ровнее, успокаивается дрожь в пальцах, и тревоги отступают на задний план.

Эльф опустил руки и молча направился к двери, бросив через плечо Кайрису:

– Положи ее в палате. Вторая кровать до утра точно не понадобится.

Я хотела возразить, что лучше пойду к себе, до гостевых покоев не так далеко: всего несколько коридоров… Длинных. И пара лестниц. А я так устала, что даже думать не в состоянии. Можно, я прямо тут, на диванчике, прикорну? Всего на полчасика…

Кайрис твердо ухватил меня под локоть:

– Идемте, Юлия. Я вас провожу.

* * *

Когда я проснулась, в палате было так же сумрачно, как и накануне, но полоска света под шторами подсказывала: день давно наступил.

Дан сидел на кровати у противоположной стены и с тревогой смотрел на меня.

– Юлия, что с вами?

– А что со мной? – я машинально повела головой в поисках зеркала. Мимоходом отметила, что голос вернулся, хоть и хрипловат еще со сна.

– Почему вы здесь?

– А, вы об этом. Со мной все в порядке. Просто я вчера так достала одного из докторов своими вопросами, что он успокоил меня чересчур радикальным методом. Не хватило сил даже до комнаты доползти.

– А что с Женей?

– Именно это я и пыталась у него выяснить.

Дан рывком откинул одеяло и спустил ноги с кровати. Пошатнулся, с видимым трудом сглотнул тошноту.

– Нужно сказать Косте Литовцеву.

– Я уже сказала.

– Хорошо, – Дан прикрыл глаза. – Костя знает, что делать.

– Не уверена. Он сказал, что не в курсе, где находится Женя. Ну, в смысле, там… в Реале.

– Это не так важно. В Женин костюм встроена система контроля за состоянием здоровья. В случае критического сбоя она вызывает бригаду «Скорой помощи».

– Откуда вы знаете?

– Женя рассказал.

Интересно, почему мне Женя не рассказывал ничего подобного? Нет, неправильный вопрос. Не рассказывал, потому что не спрашивала. А вот зачем спрашивал Дан?

– А вы-то как себя чувствуете? – запоздало поинтересовалась я. – Выглядите неважно.

– Нормально, – Дан криво усмехнулся. – Даже отлично, учитывая обстоятельства. Вот только… скажите мне, Юлия, зачем вы это сделали?

– Что именно?

– Зачем вы меня вытащили? А если бы вы не успели? – он повысил голос – и тут же болезненно скривился, подняв руки к вискам. – Я для чего, по-вашему, магов отвлекал? Думаете, мне острых ощущения не хватало?

Я с досадой поморщилась.

– Дан, сделайте одолжение. Если вам больше нечего сказать – помолчите.

Он помолчал. Секунд пятнадцать.

– Я должен быть вам благодарен. Вы в очередной раз меня спасли. Но… Юлия, почему вы из всех возможных путей всегда выбираете самый нелогичный? Когда вы участвуете в операции, любое планирование становится бесполезным занятием: вы все равно не сделаете того, чего от вас ждут. Вы можете хоть иногда включать голову?

– Такие решения не принимаются головой, – сухо парировала я.

– Боюсь, у меня просто нет органа, которым вы принимаете такие решения.

– Знаете что, Дан? Идите в задницу.

Мда. Вот и поговорили.

Насупившись, я слезла с кровати, повернулась к Дану спиной и принялась стаскивать пижамную рубашку. Просить его отвернуться не позволила гордость, и я понадеялась, что у моего соседа по палате хватит деликатности сделать это без напоминания.

– У вас огромный синяк на спине, – обеспокоено заметил Дан. – Вы уверены, что нет внутренних повреждений? Судя по гематоме, удар был серьезный.

Так вот почему у меня поясница ноет! Это я вчера у Кости второпях о перила приложилась. Чуть не рухнула с лестницы.

– Я же сказала, меня осматривал врач.

Не удержавшись, я обернулась через плечо. Дан без всякого стеснения изучал мою обнаженную спину.

– Налюбовались? – хмуро поинтересовалась я. – Нравится?

– Нравится, – без улыбки ответил Дан. – Но синяк определенно лишний.

Едва я успела переодеться, как дверь распахнулась, и в палату вошел магистр Астэри. За его спиной маячил угрюмый Кайрис. Мне уже доводилось видеть верховного мага после тяжелой операции, но даже тогда он выглядел не в пример бодрее. Осунувшееся лицо с резко очерченными скулами было словно припорошено пеплом, синие глаза потускнели. Теперь они казались почти человеческими – и смертельно усталыми. Магистр покачнулся, и верный Кайрис незамедлительно подхватил учителя под локоть.

– Доброе утро, – тихо поздоровался верховный маг. – Дан, как вы себя чувствуете?

– Мутит, – честно признался мой сосед по палате. – Иногда в глазах темнеет.

– А как руки?

– Невыносимо чешутся, – Дан, поморщившись, помахал забинтованными ладонями, как будто рассчитывал унять этим зуд.

– Это хорошо. Я попрошу Эль-Кортиса заглянуть к вам сегодня. Сам я, увы, сейчас не способен даже на диагностику.

– Магистр, – не утерпела я, – а что с Женей?

– Кровоизлияние в мозг, – лаконично пояснил маг.

– У молодого здорового парня?!

Магистр медленно, опираясь на руку Кайриса, подошел к моей кровати и тяжело опустился в изножье.

– «Вихрь ужаса», – глухо, глядя в пол, произнес Дан. И, вскинув глаза, уже громче добавил: – «Проклятье асассина» – это «вихрь ужаса», я прав, магистр?

Верховный маг едва заметно качнул головой:

– Я слышал о «проклятии асассина», но специально не изучал, поэтому не могу с уверенностью утверждать, что это оно. В том, что господин белль Канто подвергся действию Rha'el verite, сомнений нет. Мне уже доводилось сталкиваться с последствиями этого заклинания.

– Да что это такое? – спросила я, и против воли в голосе прозвенели жалобные нотки.

– Rha'el verite, или «вихрь ужаса» в переводе на всеобщий, это одно из высших заклинаний школы Воды, – пояснил магистр Астэри. – Оно вызывает у объекта приступ сильнейшего немотивированного страха, и организм начинает реагировать соответствующим образом: повышается артериальное давление, надпочечники резко увеличивают выработку адреналина, учащается дыхание и сердцебиение. Это естественные процессы, но в случае действия заклинания их интенсивность превышает те пределы, к которым приспособлен организм. Как правило, у жертв Rha'el verite не выдерживает сердце, но у господина белль Канто была предрасположенность к инсульту.

– Каков прогноз? – нетерпеливо спросил Дан.

– Пока затрудняюсь ответить. Если бы речь шла об обычном пациенте, я бы сказал, что прогноз благоприятный: у меня есть опыт подобных операций. Но господин белль Канто до сих пор пребывает в состоянии комы. Возможно, это специфика организма кхаш-ти или как-то связано с особенностями его перемещения сюда. Не знаю. Объективных причин я не вижу. Будем наблюдать.

Повисла тяжелая пауза.

– Учитель, вам необходимо отдохнуть, – негромко, но настойчиво напомнил Кайрис. – Идемте.

Магистр Астэри с трудом, опираясь на руку ученика, поднялся. Повернулся к Дану:

– Я зайду вечером. Надеюсь, вы понимаете, что вам необходим строгий постельный режим?

– Разумеется, магистр. Не волнуйтесь.

* * *

Вечером Дану было позволено перебраться в свою комнату. Подозреваю, что верховный маг с удовольствием оставил бы его в клинике еще на пару суток, но Жене, как особо тяжелому пациенту, требовался полный покой.

Я регулярно навещала Женьку. Смотрела на бледное неподвижное лицо – сейчас он выглядел совсем мальчишкой, едва ли старше двадцати. Выслушивала неизменный вердикт: «Состояние стабильное. Улучшений нет.» Я видела в этом добрый знак (то ли из природной склонности к оптимизму, то ли потому что иначе все теряло смысл): пусть пока «улучшений нет», но ведь и ухудшений тоже, а значит – есть время, и магистр обязательно что-нибудь придумает.

Зато Дан быстро шел на поправку: Эль-Кортис, тот самый эльф, что осматривал меня в клинике, оказался отменным врачом.

Уже через три дня Дан чувствовал себя достаточно бодрым, чтобы отправиться вместе со мной к Косте.

– Господин Литовцев не появлялся, – огорчил нас Рами.

Как полагается радушному дворецкому, он предложил гостям хозяина чаю, но Дан угрюмо бросил:

– Идемте, Юлия. Мы зря сюда пришли. Если будут важные новости, Костя даст знать. У него есть доступ во дворец.

Я деликатно не стала напоминать, что визит к Косте – это была его идея. Дан вообще с самого утра вел себя странно: то впадал в задумчивое оцепенение, то, напротив, принимался нервно расхаживать по комнате. Подходил к двери, словно собираясь куда-то идти, потом передумывал – и снова садился в кресло. Несколько раз я ловила на себе его тяжелый взгляд.

– Дан, вам плохо? – не выдержала я, когда мы вернулись во дворец. – Позвать магистра?

– Не нужно, – он помолчал, собираясь с мыслями, и неохотно признался: – У меня плохое предчувствие. Насчет Жени.

Я хотела скептически заметить, что у меня никаких предчувствий нет, – и осеклась. Вспомнила: утром я действительно проснулась с ощущением какого-то муторно-тревожного сна. Вот только с Женькой он связан не был…

– Вы уверены, что это именно предчувствие, а не осложнения после сотрясения мозга? – забеспокоилась я. – Я читала, что такое бывает. Давайте все-таки сходим к магистру Астэри?

– Давайте, – неожиданно легко согласился Дан. – Я буду рад убедиться, что это просто повышенная мнительность.

…В клинику нас не пустили.

– Архимагистр занят, – отрезал Кайрис, преграждая нам дорогу.

– А к Жене мы можем зайти?

– Нет.

И вот тут меня накрыло. Не знаю, было ли это мистическое «предчувствие» или я по лицу полуэльфа догадалась, что все плохо… Защемило под ребрами, и ноги внезапно ослабели. Я в панике схватила Дана за руку.

– Женька ведь не может умереть, правда? – я бросила на Дана умоляющий взгляд, словно он был богом, способным вмешаться в происходящее.

Но Дан смотрел сквозь меня пустыми стеклянными глазами.

Устыдившись внезапного порыва, я отпустила его руку – она безвольно упала вниз. Кажется, он этого просто не заметил.

– Почему я не могу поменяться с ним местами! – вырвалось у меня в отчаянии.

– Вы бредите, Юлия, – зло процедил Дан.

Потом резко развернулся и, не оборачиваясь, вышел из клиники.

Я не стала его догонять.

* * *

Половину ночи я пролежала без сна, и потолок над моей головой фантасмагорично изгибался в пелене слез. Горячие капли набухали в глазницах и беззвучно скатывались по вискам.

Как ни странно, плакала я вовсе не о Женьке – напротив, я старательно отгоняла от себя любые мысли о нем, вдруг сделавшись до ужаса суеверной. Казалось, если я стану убеждать себя в том, что с моим другом все будет хорошо, грозные высшие силы могут наказать меня за дерзость. А если начну скорбеть о нем раньше времени – накличу беду.

Я думала про Дана. Его поступок почему-то отдавался в сердце щемящей, почти детской обидой. Небо свидетель, я не искала его дружбы. Но мне порой казалось, что Дан относится ко мне с симпатией, вполне искренней, разве что чуточку снисходительной: так любят детей, прощая им капризы и шалости. Умник сказал, что я опять клюнула на свою излюбленную приманку и чересчур увлеклась ролью непутевой младшей сестренки. Ладно, пусть так, ну и что? Я никогда не злоупотребляла расположением Дана. Не требовала поблажек и привилегий, не искала защиты, не просила подставить плечо – кроме той ночи в лесу, когда это получилось само собой. Сегодня – единственный раз, когда мне действительно понадобился кто-то сильный и мудрый… да черт с ней, с мудростью – просто друг, который мог бы сказать: все будет хорошо, давай верить вместе. И именно сегодня Дан оттолкнул меня с досадой и ожесточением, как отмахиваются… даже не от надоедливого ребенка, а от глупого кутенка, который не вовремя вздумал ластиться к хозяину. Это было обидно, непонятно… и неожиданно больно.

В конце концов усталость и напряжение взяли свое: так, не вытирая слез, я уплыла в дрему. А трудолюбивое подсознание, продолжавшее даже во сне обдумывать неприятную тему, с готовностью явило мне очередной кошмарец.

…Я по-прежнему лежу в своей кровати. В изножье, чуть сбоку, застыла мужская фигура.

«Кто вы?» – спрашиваю я, не открывая рта.

Страха почему-то нет.

Мужчина молча делает шаг вперед, и свет ущербного месяца падает на его лицо. Вереск.

«Ты вернулся. Я знала.»

Мои губы не шевелятся, но он, кажется, понимает. Склоняется ко мне и с нежностью проводит пальцами по щеке.

Я улыбаюсь неподвижными губами: «Не уходи».

Но он выпрямляется, и я понимаю: это не Вереск. Это Дан. (Мимоходом удивляюсь: как я могла так ошибиться? Они ведь совсем не похожи. Наверное, все дело в одежде: у Вереска была такая же черная рубашка, и носил он ее точно так же, не застегивая две верхние пуговицы.) В его руке холодно поблескивает найрунг.

Мне все еще не страшно. Скорее любопытно: что будет дальше?

Лицо Дана спокойно и сосредоточено, только из закушенной губы стекает тонкая струйка крови. Мне становится жаль его.

Он обнимает рукоять обеими ладонями и вскидывает руки…

«Просыпайся!!!»

От истерического вопля Умника вздрагивает, кажется, даже Дан. А меня попросту подбрасывает на матрасе…

Уф.

Сердце бешено колотилось и отдавалось гулом в ушах. Впрочем, это неудивительно: представьте, что у вас под ухом внезапно заорали: «Просыпайся!» – и вы поймете мое состояние.

Я села и медленно оглядела комнату. Пусто. Сквозь приоткрытую форточку доносился мерный, тяжелый стук капель о мраморные перила балкона. Очевидно, недавно прошел дождь, и теперь остатки воды стекали с крыши.

«Ну, и стоило так орать?» – недовольно поинтересовалась я.

«Здесь что-то… не так, – нервно ответил Умник. – Сам не уверен.»

«Да ладно. У меня был тяжелый день, и закончился он совсем хреново. Еще и не такое приснится… Знаешь, ты прав: наверное, я просто слишком привязалась к Дану. Забыла, что он свалился на нас, как снег на голову, и цели его не ясны. Он, зараза такая, незаметно ухитрился втереться в доверие… даже ко мне,» – я с досадой откинулась обратно на подушку.

И как ему это удалось? Вроде и обаятельным его не назовешь… Конечно, по уму, стоило бы попытаться «просканировать» его эмпатически. Но меня до сих пор трясло от одного воспоминания о том, как шарахнуло тогда, в лесу. Бррр.

Ладно, впредь буду осмотрительнее.

«Свежо предание», – скептически хмыкнул Умник.

Но тему развивать не стал, и через несколько минут я снова провалилась в сон – на этот раз глубокий, без сновидений – до самого утра.

Когда я проснулась, за окнами брезжил серенький ноябрьский рассвет. Часы показывали восемь. Голова была немного тяжелая, но спать не хотелось. Сразу вспомнилось все – и вчерашний вечер, и загадочный сон.

Я выскользнула из-под одеяла и, ежась от утреннего холода, стала подбирать разбросанную с вечера одежду. Ночные кошмары подождут, сначала – в клинику.

Стук в дверь застал меня в процессе надевания брюк: в спешке я никак не могла попасть ногой в штанину.

– Кто там?!

Прыгая на одной ноге к двери, я все же ухитрилась натянуть брюки на вторую.

– Юлия, я собираюсь к магистру Астэри, – отозвался Дан. – Вы со мной?

– Да! – я щелкнула замком и рывком распахнула дверь. – Я гото… ва, – от неожиданности голос сорвался.

Дан выглядел точно так же, как в моем сне. Сам по себе этот факт ничего не значил: сейчас, при свете дня, я припомнила, что уже видела эту рубашку на нем, причем тогда она не вызвала никаких ассоциаций с Вереском – я просто отметила, что Дану она чертовски идет. Да, это могло быть совпадением, но…

– Что вы на меня так смотрите? – недоуменно спросил он.

Спохватившись, я шагнула через порог, закрыла за собой дверь. Небрежно, старясь, чтобы в голосе не проскользнуло ничего, кроме простого ехидства, поинтересовалась:

– Кто это вам губу прокусил? Ним, что ли, заходила?

Дан отвел взгляд. Тронул пальцами припухшую губу, поморщился с досадой:

– Во сне, наверное. Такая дрянь привиделась…

Удачная отмазка, мысленно одобрила я. Правдоподобная… Вот только это не объясняет, откуда на воротнике взялось крохотное бурое пятнышко – как раз в том месте, где струйка крови стекала с подбородка.

Чтобы не выдать своего смятения, я поспешно отвернулась – якобы проверить, хорошо ли заперта дверь, – и сочувственно пробормотала:

– Да уж. Ночка выдалась паршивая.

Неужели он действительно пытался меня убить? Но… зачем? И почему именно сейчас? А главное, почему не довершил начатое после того, как я снова заснула?

Ерунда какая-то. Я тряхнула головой: не до того сейчас. Сначала – Женька.

Мы завернули за угол, и сердце ухнуло в желудок: по коридору шел Костя Литовцев.

Он не прибавил шага, увидев нас. А мы – не поспешили ему навстречу. На меня словно ступор напал: даже в мыслях я не могла задать самый важный вопрос, лишь бездумно следила, как Костя приближается. Останавливается рядом. Молчит.

Тишину нарушил Дан:

– Он умер.

Это был не вопрос.

– Нет! – упрямо возразила я. – Костя, скажи, что это неправда.

– Это правда.

У меня в голове что-то замкнуло. В глазах потемнело.

– Ты убил его! – исступленно крикнула я Дану. – Предатель! Я знаю, что ты делал сегодня ночью!

Дан не шелохнулся, только скулы закаменели, и глаза сделались такими засасывающе-черными, что в них хотелось утопиться.

– Юля, не говори ерунды, – тихо, но твердо осадил Костя, взяв меня за руку, как ребенка. – Я был там, в реанимации.

– В двадцать три года не умирают от инсульта! – я вырвала руку и вновь повернулась к Дану, сжав кулаки: – Поклянитесь, что вы тут ни при чем.

– У Жени обнаружилась патология сосудов головного мозга, – терпеливо пояснил Костя. – Врожденная. На операцию не решились, потому что он был в коме.

Голос Кости с трудом пробивался сквозь шум в ушах, а смысл его слов я даже не пыталась постичь.

– Ну?! Что вы молчите?

– Клянусь, – медленно и раздельно произнес Дан, глядя мне в глаза. – Я не убивал Женю.

– Все равно! – пришлось перейти с крика почти на шепот: горло сдавило спазмом. – Ненавижу вас.

Я быстро пошла прочь по коридору.

– Юля! – Дан рванулся за мной, но Костя удержал его:

– Оставь. Ей нужно побыть одной.

– Не делайте глупостей!

– Самую большую глупость я уже сделала, когда поверила вам, – сквозь слезы огрызнулась я, переходя на бег.

Я понимала наивность своих попыток убежать от душевной боли, но эта детская реакция настолько прочно вросла в подкорку, что мне, наверное, никогда не удастся перерасти ее. Впрочем, окрик Дана несколько отрезвил меня, напомнив об обещании, данном лорду Дагерати. Ладно, я не покину пределов дворца. Только оставьте меня в покое!

Я с размаху упала ничком на кровать, уткнувшись носом в подушку. Сознание как будто раздвоилось: одна его часть тихонько поскуливала в уголке, оплакивая смерть друга, вторая продолжала лихорадочно размышлять. В известии о Женькиной смерти было что-то вопиюще неправильное. Он не мог погибнуть. Это ведь везунчик белль Канто! Капризная Леди Фортуна столько раз за шкирку вытаскивала его из самых замысловатых ловушек, с чего вдруг она отвернулась от своего любимца?… Нет, я понимаю: отрицание – естественная реакция на смерть близкого человека, но… была в этом еще какая-то зацепка, вполне рациональная – если, конечно, в моей жизни вообще можно говорить о рациональности.

Вот! Я так привыкла верить Косте, что, несмотря на внутренний протест, разум не усомнился: Женя умер. Ведь так сказал непогрешимый Костя Литовцев! А между тем, доктор Литовцев в лучшем случае констатировал его смерть в Реале… тьфу, то есть на Земле – которая, будем честными, давно уже является для меня чем-то далеким и недостижимым. Если бы я не отдалась эмоциям, сразу бы сообразила: пока смерть не подвердит магистр Астэри, еще не все потеряно.

Я попыталась встать, но тело не слушалось, руки стали ватными. Что происходит?!! И, кстати, что это за странный запах исходит от подушки? Раньше его не было… Сознание поплыло. Перед тем, как отключиться, я успела с горечью подумать: «Значит, он все-таки решился…»

* * *

– Лэйо, – Альтерра укоризненно покачала головой, – зачем ты его держишь? Отпусти парня. Его не должно быть в этом мире, это нарушение правил.

– Это не я, – хмуро сказал мальчик. – Это верховный маг. Я не предполагал, что эльфийская магия настолько сильна.

– Ну так уничтожь тело. Ты ведь его создал.

– Я не могу, – Лэйо упрямо вскинул подбородок и с вызовом посмотрел на собеседницу. – Не умею. Я изначально сделал так, чтобы тела просто исчезали при разрушении связки.