Текст книги "Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003"
Автор книги: Светлана Лолаева
Соавторы: Глеб Черкасов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
Григорий Явлинский, лидер фракции «Яблоко», из студии «РОССИЯ»:
«Да, „Яблоко“ готово взять на себя ответственность. Мы не создадим чуда, мы не сможем все исправить, но мы готовы провести консультации со всеми – от ДВР до КПРФ – для создания работоспособного правительства и выводить страну из кризиса. Но, учитывая наши отношения с президентам, учитывая то, что мы являемся оппозицией, демократической оппозицией Ельцину, мы предлагаем компромисс.
Кого мы в России можем назначить, чтобы нам его не снимать через три месяца? Какие характеристики этого человека должны присутствовать? Это должен быть человек, который не принадлежит ни к одной партии. Это должен быть человек, который имеет достаточный политический авторитет, чтобы к нему прислушивались силовые структуры. Это должен быть человек, который известен во всем мире. Это должен быть человек, который не собирается баллотироваться в президенты. Это должен быть человек, за которого можно проголосовать в Думе с первого раза. К счастью для России, такой человек в России есть: это, например, Евгений Максимович Примаков».
Александр Сундуков:
«Что ж, ээ… очень интересно. К сожалению, наше эфирное время истекло. Я благодарю уважаемых лидеров думских фракций за участие в нашей программе. Нашим зрителям я напоминаю, что завтра Государственная дума вновь рассмотрит вопрос о главе российского правительства. О там, что будет проходить на совещании у президента в Кремле и в Думе на Охотном Ряду, вы сможете узнать из новостей телекомпании ДТВ. А я на этом с вами прощаюсь. До встречи ровно через неделю».
Ровно через неделю, за два часа до эфира Сундуков просматривал подготовленный для него помощницей дайджест прессы.
«Примаков, по информации из осведомленных источников, до последнего отпиравшийся от премьерского кресла, сильно смахивает на папу Иоанна XXII, который прикидывался умирающим, чтобы заставить конклав остановить на нам свой выбор. Так или иначе, кремлевские сидельцы свой выбор сделали. Хотя, очевидно, с еще большим неудовольствием, чем авиньонские пленники.
Главный аргумент, который убедил Ельцина из всех неприятных кандидатов – Маслюкова, Лужкова, Строева, Титова, Геращенко (единственный приятный – Черномырдин – сам гордо отказался от третьей попытки), – 10 сентября наконец выбрать одного – Примакова – это возможность отправить его в отставку, когда „он сделает свое дело“.
Новорожденный премьер, как разведчик, дипломат, журналист, ученый, арабист в одном лице, прекрасно все понимает. Поэтому, возможно, не выглядит особо довольным.
Зато, как именинники, сияют едва ли не все думские вожди. У каждого из них есть повод для праздника. Явлинский горд тем, что дал ценный совет и к нему, против обыкновения, прислушались. Зюганов и его товарищи Рыжков и Харитонов рады вдвойне. Во-первых, они победили Ельцина и отыгрались за весеннее унижение с назначением Кириенко. Во-вторых, потому что почитают Примакова за своего.
НДР объясняет свое довольство государственническим взглядом на вещи – политический кризис разрешился и теперь начнется работа по преодолению последствий экономического. О том же говорят и представители „Российских регионов“ во главе с Олегом Морозовым. Но если последним: ничего не светит, то „домушники“ и при Примакове, как и при Черномырдине, рассчитывают получить места в новом кабинете. Слухи ходят и о лидере фракции НДР Александре Шохине, и о первом вице-спикере Владимире Рыжкове [359]359
И Шохину, и Рыжкову действительно были предложены посты вице-премьеров в правительстве Примакова. Рыжков сначала согласился, но через два дня от поста вице-премьера по социальным вопросам отказался. Шохин даже примерился к новой работе, но 30 сентября передумал, мотивировав свой отказ невозможностью трудиться в одном правительстве с Михаилом Задорновым. Поскольку ни тот ни другой депутатских мандатов не сдавали, оба благополучно продолжили депутатствовать.
[Закрыть] .
Сияют все, за исключением одного лишь Владимира Жириновского. Он откровенно грустен: по слухам, оплакивает неполученный гонорар за утверждение Черномырдина.
П. Громадин. „Либералъ“, № 166, 12 сентября 1998 года».
«Наконец Россия дождалась. Дождалась государственно-мыслящего человека во главе своего национального правительства. Конечно, патриотам России еще рано бить в литавры. Спрятавшиеся в Кремль, подальше от гнева многократно ограбленного и разоренного народа, погубители отечества наверняка захотят заслать в новое правительство своих людей. Но вряд ли у них это получится.
Сейчас, когда народ – от думцев до шахтеров, от брокеров до крестьян – неспокоен, Ельцин и его клика вынуждены будут пойти на уступки.
И Примаков, как мудрый дипломат, начал их требовать. В пятницу, после того как Дума триумфально – 317 голосами – утвердила Евгения Максимовича на посту председателя правительства, главой Центробанка был назначен Виктор Геращенко.
Уже известно, что первым вице-премьером, то есть вторым человеком после Примакова в правительстве, будет коммунист Юрий Маслюков. Такое условие, как и по Геращенко, поставил Примаков Ельцину.
Впервые с 1991 года экономика и финансы страны будут находиться не в руках западных прислужников, жалких эпигонов американского монетаризма, а под присмотром государственников и патриотов России [360]360
Кроме Маслюкова, который ушел из Думы в правительство еще при Кириенко, вице-премьером по аграрным вопросам был назначен и другой думец – член Агропромышленной группы Геннадий Кулик. Примаков пригласил в свой кабинет также члена ЛДПР Сергея Калашникова на пост министра труда. Чуть позже в правительство из Думы ушли Георгий Боос из НДР – министром по налогам и сборам – и коммунист Геннадий Ходырев. Последний возглавил Министерство по антимонопольной политике.
[Закрыть] . Значит, есть надежда на выздоровление страны. Значит, появился шанс на спасение России!
И. Пожаров. „Накануне“,№ 38,12 сентября 1998 года».
Почитав своего одноклассника Пожарова, Сундуков вздрогнул.
Если отбросить дешевую риторику и посконный патриотизм, Иван оказывался зачастую более точным в прогнозах, чем писаки из либеральных газет и даже, чем он, Сундуков. Несмотря на его, Сундукова, личные контакты с достаточно высокопоставленными людьми в Кремле, на оперативную информацию аналитического управления «Стены», на профессионализм репортеров и обозревателей ДТВ.
Сундуков вспомнил разгромную статью Пожарова после того, как в апреле Дума, дважды отказав Кириенко, в третий раз утвердила его на посту премьер-министра [361]361
Борис Ельцин трижды предлагал кандидатуру Сергея Кириенко на пост председателя правительства. 10 апреля Дума отклонила ее при тайном голосовании карточками: 143 – «за», 186 – «против», 5 – воздержались. 17 апреля депутаты вновь отказали Кириенко уже в открытом голосовании: 115 – «за», 271– «против», 11– воздержались. 24 апреля Дума по итогам тайного голосования наконец согласилась на его назначение: 251– «за», 25 – «против», 39 унесли бюллетени. Поскольку большая часть депутатов «Яблока» не участвовала в голосовании, забрав свои бюллетени, было очевидно, что Кириенко смог пройти благодаря поддержке левых депутатских групп – Аграрной и «Народовластия» – и части коммунистов.
[Закрыть] . Через пять минут он нашел ее в архиве рабочих материалов к апрельской передаче.
«Малодушие депутатов, особенно постыдное у депутатов народно-патриотического толка, будет иметь последствием новые беды, новые горести для народов России. Что Кириенко? Через полгода Ельцин выкинет его как ставшую ненужной упаковку.
Но глупости, которые неизбежно натворит тот, кого даже либеральные журналисты называют киндер-сюрпризом, придется исправлять тяжело и мучительно.
Убийственна логика наших „левых“, которые стыдливо, шепотком, в думских коридорах оправдывали свое „отступничество“. Ельцин, дескать, все равно бы назначил Кириенко и без нас. А что было бы со страной, которая потеряла бы последних заступников в лице Думы?
Не о народе думали его избранники, а о себе, о своем налаженном думском благополучии. В этом господа либералы правы.
Когда Кириенко впервые появился в Думе, в кулуарах шутили: „Калигула привел в сенат лошадь, а Ельцин прислал пони“.
Сенаторам, которые рискнули бы выразить свое неудовольствие императору, грозила смерть. Депутатам, отказавшимся потакать прихотям президента, – всего лишь новые выборы. Но и это оказалось слишком страшно для тех, кто так быстро привык к сытости.
И. Пожаров. „Накануне“,№ 16,23 апреля 1998 года».
Теперь он пишет о шансе для России. О чем он? О левом повороте, который сделает Примаков и его правительство? Об отстранении Ельцина? Комиссию по импичменту, которую на днях создали депутаты, они распускать не собираются. Что будет еще через полгода? А через год? Красный реванш? Может быть, «папа» зря под держал Примакова? Может быть, пора начинать игру против него?
С этими тревожными мыслями Сундуков пошел в студию, где его уже ждали Жириновский, Зюганов, Шохин и Явлинский. На сей раз – в качестве реальных, а не виртуальных участников «Разбора полетов».
Глава 3Эпическая
Сага об отставке (1999 год)
«В четверг, 13 мая, в Москве, в Государственной думе на Охотном Ряду начнется показ эпического думского представления под названием „Депутаты отрешают президента Бориса Ельцина от должности“. Спектакль готовился к прогону почти год. И теперь режиссеры, актеры, статисты, осветители и распорядители заняли свои места и готовы начать. Действо продлится три дня и завершится в субботу 15 мая – гала-голосованием: депутаты оценят вину Ельцина по пяти пунктам обвинительного заключения [362]362
Специальная комиссия по оценке соблюдения процедурных правил и фактической обоснованности обвинения, выдвинутого против президента РФ, сформулировала пять обвинительных пунктов: разрушение СССР и ослабление РФ путем заключения и реализации Беловежских соглашений; совершение государственного переворота в сентябре 1993 года; развязывание и проведение военных действий в Чеченской республике; ослабление обороноспособности и безопасности РФ; геноцид российского народа.
[Закрыть] . Этот документ подготовила специальная думская комиссия, созданная в июле 1998 года». – Сундуков был настолько зол и взвинчен, что говорил резко, отрывисто и против обыкновения не делал длинных пауз и не мекал.
По мнению ведущего, выходить посреди недели – во вторник – со специальным выпуском «Разбора полетов» было сущей нелепицей. К тому же из-за этого ему пришлось на три дня раньше вернуться из Лондона, где он занимался семейными делами.
«Аполитично рассуждаешь! – спародировал Алик Нехорошев известного киногероя [363]363
Имеется в виду товарищ Саахов, один из героев фильма «Кавказская пленница».
[Закрыть] , пытаясь привести телезвезду в хорошее расположение духа. – В то время когда наш народ еще не знает всей правды о нависшей над ним угрозе – возможной отставке мудрого из мудрейших, трезвого из трезвейших президента, ты, уважаемый, отказываешься от эфира». Саша одарил Алика недобрым взглядом и вышел из кабинета, прошипев: «Гусятников все объяснит кому надо».
Тем не менее служба есть служба, и английский домик надо отрабатывать. Поэтому, хотя и без воодушевления (все это уже сто раз рассказывалось и как минимум еще раз будет повторено в воскресной передаче, когда комедия закончится), Сундуков вещал про импичмент, расклад сил в Думе и возможные последствия думской затеи.
После пикантного сюжета о недавнем провале импичмента против американского президента Клинтона [364]364
12 февраля 1999 года верхняя палата конгресса – сенат – сняла обвинения с президента Клинтона.
[Закрыть] , сделанного собкором ДТВ в США, ведущий перешел к изложению механизма отрешения от власти главы Российского государства.
«Конституция 1993 года предусматривает три варианта досрочного ухода президента со своего поста: добровольная отставка, стойкая неспособность по состоянию здоровья осуществлять свои полномочия или отрешение от должности [365]365
Статья 92 Конституции Российской Федерации.
[Закрыть] .
Основной закон не дает никаких толкований понятию „стойкая неспособность“ и не предлагает способов ее определения. Начиная с 1995-го и по 1998 год [366]366
Первая попытка поставить вопрос об импичменте была предпринята коммунистами в 1995 году после событий в Буденновске. Сначала подписи за выдвижение обвинения поставили и некоторые члены «Выбора России», но позже их отозвали. В любом случае Думе не удалось набрать 226 голосов, необходимых для создания специальной комиссии. В первой же Думе по инициативе все тех же коммунистов и Вячеслава Марычева обсуждался и законопроект о государственной медицинской комиссии, которая могла бы засвидетельствовать «стойкое нездоровье» президента. Проект был вынесен на голосование в начале 1996 года уже во второй Думе и отклонен. В начале 1997 года депутаты несколько раз дискутировали относительно «медицинского импичмента», но никакого решения так и не было принято. Последняя попытка принять закон о медицинском импичменте Ельцина хотя бы в первом чтении была предпринята в ноябре 1998 года. Для принятия проекту не хватило пяти голосов.
[Закрыть] депутаты Госдумы несколько раз поднимали вопрос о так называемом „медицинском импичменте“, пытаясь принять соответствующие законы и постановления. Застрельщиками всякий раз выступали коммунисты, в частности глава думского комитета по безопасности Виктор Илюхин, и всякий раз терпели фиаско.
Механизм отрешения от должности президента довольно четко прописан в 93-й статье Конституции. Не менее трети депутатов выдвигают обвинения против президента в государственной измене или ином тяжком преступлении. Их фактическую обоснованность и соблюдение процедурных правил оценивает специально создаваемая Государственной думой комиссия. По завершении ее работы выдвижение обвинения против президента двумя третями голосов одобряют депутаты. Затем Верховный суд выносит заключение о наличии в действиях президента признаков преступления, а Конституционный суд оценивает, была ли соблюдена процедура. Если заключения обоих судов положительны, вопрос об отрешении президента от должности рассматривает Совет Федерации. Решение считается принятым, если его поддерживают две трети членов верхней палаты. При этом, если Совет Федерации не выносит своего вердикта в трехмесячный срок после решения Госдумы, обвинение против президента считается отклоненным». – Пересказав весьма близко к тексту две статьи Конституции, Сундуков остановился, чтобы перевести дыхание.
Сделав глоток воды, что позволял себе крайне редко, он продолжил: «По мнению большинства экспертов, механизм российского импичмента настолько сложен, что практически не имеет шансов быть когда-либо реализованным. Это понимают как противники, так и сторонники отрешения Бориса Ельцина от власти.
Недавно в разговоре со мной один из высокопоставленных оппозиционеров признался: довести процедуру до конца реально лишь в случае, когда восставший народ захватит Кремль, возьмет под свой контроль все прочие органы власти – правительство, парламент, суды. Иначе собрать 300 голосов в Госдуме, 118 – в Совете Федерации и добиться поддержки Верховного и Конституционного судов – абсолютная утопия.
Если зачинщики импичмента понимают безнадежность своего предприятия, то спрашивается: зачем они это делают? Зачем Дума, и прежде всего ее левое большинство, затевает новую политическую свару за год до новых выборов президента, спустя несколько месяцев после тяжелейшего финансового и экономического кризиса, из которого только начинает выбираться народное хозяйство страны, при нормальных – впервые за последние годы – отношениях парламента с правительством? Никакого иного объяснения, кроме безответственного политиканства, характерного для нашей думской оппозиции на протяжении всех труднейших лет проведения экономических реформ, просто нет. Прикрываясь волей народа…»
Услышав нотки благородного гнева, окрасившего голос Саши при словах «волей народа», Алик Нехорошев удовлетворенно затянулся сигаретой. Шурик явно входил в привычную роль. Можно считать, что очередной «Разбор полетов» вполне удался.
«Вижу, что Тэтчер, но здесь написано Ганди». Этот старый советский анекдот Красоткин, а может, не только он, вспомнил, слушая диалог между своим шефом – официальным представителем президента в Государственной думе Александром Котенковым и спикером Геннадием Селезневым.
«Геннадий Николаевич, я прошу прощения, что не стал перебивать раньше, действительно я не знаю, что за ошибка произошла, но с самого начала я получил известие о том, что вносится кандидатура Степашина». – Хотя Котенков говорил привычно-уверенным тоном аппаратчика, шея и лицо его стремительно покраснели.
«Александр Алексеевич, я сегодня с чистыми ушами, трубка работает совершенно точно и четко. Президентом была названа кандидатура Аксененко, о чем я вам и сказал. Значит, будет два премьера» [367]367
Диалог между Котенковым и Селезневым цитируется по стенограмме дневного пленарного заседания Госдумы 12 мая 1999 года.
[Закрыть] . – Селезнев даже и не пытался скрыть издевки в голосе.
В зале загудели. Двадцатью минутами ранее председатель Госдумы сообщил депутатам, что во время получасового перерыва [368]368
Обычно перерыв во время утреннего пленарного заседания проходит с 12.00 до 12.30, но 12 мая 1999 года он был объявлен на полчаса раньше. Депутатам стало известно об отставке Евгения Примакова с поста председателя правительства, и они поручили Геннадию Селезневу узнать ее причины.
[Закрыть] он переговорил с Борисом Ельциным, чтобы узнать причину, по которой был отправлен в отставку Евгений Примаков. Президент заявил, что у него к Примакову «серьезные вопросы» и уже сегодня на пост председателя правительства «в Государственную думу будет внесена кандидатура министра путей сообщения Аксененко».
Через пять минут после того, как спикер Думы и представитель президента перебросились репликами о премьерах, снова был объявлен перерыв в пленарном заседании: руководство палаты хотело обменяться мнениями на Совете Думы и посовещаться с фракциями.
Выйдя из коридора, соединяющего холл у Большого зала с холлом у Малого, Красоткин услышал, как Селезнев говорит на телекамеры: «За отставкой Евгения Примакова явно проглядывают политические интриги Бориса Березовского».
Валерий Георгиевич бочком протиснулся сквозь ряды плотно обступивших спикера журналистов к лестнице, но не успел дойти даже до лифта, как был атакован группой знакомых газетчиков во главе с Громадиным. «Вы что же народ путаете, мировое агентство „Рейтер“ с толку сбиваете. – Петя мотнул головой в сторону коллег. – Спикер нам говорит – Аксененко, а мы ему – да нет, Степашин. И Селезнев ведь нам не поверил, пока письмо заветное не получил. Валерий Георгиевич, что происходит?» Красоткин задумчиво взглянул на Петю: «Вы спикера слушайте, он дело говорит», – и быстро нырнул в лифт. Поднимаясь на шестой этаж, Красоткин с тоской подумал, что, помимо трех дней непрерывной суеты и беготни в связи с импичментом, впереди еще неизвестно сколько хлопотливых дней или недель с утверждением премьера. Хотя со Степашиным будет легче, чем с Аксененко [369]369
Министр путей сообщения Николай Аксененко в то время жестко ассоциировался с Борисом Березовским. Отношение к последнему у депутатов было крайне негативным.
[Закрыть] . Его они быстро утвердят. Возможно, с первого раза.
Тем более, если импичмент не пройдет. А он обязательно провалится. По-другому и быть не может. Сколько людей на это работают, Гусятников из Думы не вылезает. Олигархи некоторые тоже подкрепление прислали. Сегодня с утра он видел, как Букашев из «Бета-финанс-групп» задушевно с депутатом из «Российских регионов» общался. Березовский, как волк, по думским коридорам рыскал еще до майских праздников. А как вчера вечером Сундуков заливался! «История нам не простит, если мы дадим наследникам большевизма в очередной раз погубить нашу с вами родину!» Честное слово, с 1996 года такого высокого штиля не слышал!
Правда, и сторонники импичмента времени зря не теряют. Известно, что лужковские, шаймиевские, рахимовские депутаты получили от своих региональных начальников четкую установку – голосовать «за» и их вряд ли удастся переубедить или перекупить [370]370
Красоткин имеет в виду депутатов, в основном одномандатников, которые были избраны в Думу при поддержке региональных лидеров – мэра Москвы Юрия Лужкова и президентов Татарстана – Минтимера Шаймиева и Башкортостана – Муртазы Рахимова. Они, как и еще целый ряд сильных губернаторов, хотя и не публично, поддерживали импичмент. Позже большая часть этих региональных лидеров вошла в антикремлевский избирательный блок на думских выборах-99 – «Отечество – Вся Россия».
[Закрыть] .
Вот если бы Примус занял правильную позицию – сказал бы своим дружкам-коммунистам, что уйдет в отставку, если они не прекратят с импичментом шалить. Может, и оставил бы его Дед [371]371
Примус – известное в политических и журналистских кругах прозвище Евгения Примакова. Дед или Дедушка, Царь Борис – прозвища Бориса Ельцина.
[Закрыть] в покое.
Хотя нет. Все равно бы не оставил. Березовскому Примаков давно как кость в горле. Да и время уже. Пора Царю Борису преемника искать. Такого, чтоб свой был на 200 процентов. А Примаков – он точно не свой [372]372
Красоткин правильно оценил будущую расстановку сил. Осенью 1999 года Примаков возглавил предвыборный блок «Отечество – Вся Россия». На декабрьских выборах в Думу ОВР был главным конкурентом созданного при участии Березовского блока «Единство». Контролируемый олигархом канал ОРТ, особенно информационно-аналитическая программа Сергея Доренко, в каждой передаче подвергал жесточайшей критике Примакова и московского мэра Лужкова.
[Закрыть] .
«Николай Васильевич, вам-то это зачем? – Круглое лицо Гусятникова расплылось в добродушной улыбке так, что неопределенного опенка светлые глаза превратились в узкие щелки, как у кота, приготовившегося к прыжку за добычей. – Вы, я слышал, и в Думу следующую идти не планируете. Вам сейчас что надо? Вам надо спокойно подготовить плацдармы для комфортной жизни на думской пенсии. Вы человек разумный, кое-что и сами приготовили. И фирма консалтинговая у дочки есть, и акции неплохого АО – у сынишки. Но, знаете, в жизни все так ненадежно, – Гусятников притворно вздохнул, – и фирмы разоряются – заказы теряют, и акции обесцениваются. Да мало ли…»
Ничуть не введенный в заблуждение нарочитой доброжелательностью президентского эмиссара депутат тревожно заерзал в кресле. «Вы подумайте, – голос Гусятникова по-прежнему был вкрадчивым, – зачем вам этот импичмент, зачем вам это голосование. Перед избирателями отчитываться? Да они вам теперь до лампочки. Перед партией? А что она вам хорошего сделала? Вы что думаете, что ваш Зюганов, даже если импичмент и пройдет, поднимет народные массы на свержение антинародного режима? Да он сам первый молится, чтобы все провалилось».
«Ну, это вы, молодой человек, загнули». – Николай Васильевич в глубине душе разделял аргументы собеседника, но был шокирован его наглостью. «Загнул? Вспомните девяносто шестой год. Тогда у ваших шансов было куда больше. Вы выиграли фактически. И что? Взяли свою победу?» – Гусятникова начинал раздражать этот коммуняка, который наверняка даст себя уговорить, но считает нужным при этом ломаться как первокурсница. Сколько дел через этого дедка проворачивали, а сейчас он вдруг вздумал взбрыкивать.
«Так, оставим лирику, перейдем к делу. Мы готовы гарантировать вам, что у ваших бизнесов в С-ской области проблем не будет. В обозримой, разумеется, перспективе. Мы готовы найти вам покупателя, жирного покупателя, которому вы сможете продать свой округ. Объясняю – сдать ему свои связи, своих людей и получить за все это приличную сумму денег. Чего вам еще надо? Правительственную наградку за беспорочную службу отчизне? Для детей, внуков что-то? Говорите, пока я добрый». – В железобетонном голосе чиновника теперь не было и намека на дружелюбие.
«Я не могу… Как я смогу не проголосовать… Это – конец. Это не то что из группы, но из Думы бежать придется. Мне руки никто не подаст». – Николай Васильевич чуть не плакал.
Гусятников пристально взглянул на депутата и заговорил даже сочувственно: «Зачем же не голосовать. Вы голосуйте. Голосуйте „за“. Хоть по всем пунктам… Кроме Чечни. Скажете потом, что ошиблись, что очки забыли. Да что угодно. Вы что думаете, вы один такой будете? А насчет группы – вообще выбросите из головы. Если вам так нужно в коллективе состоять, запишитесь в „Народный депутат“ – мы скоро группу свою начнем сколачивать с прицелом на следующую Думу. Ну, по рукам?»
В этот момент дверь открылась и в кабинет вошел Никита Петрович, помощник депутата. «Тебе что, Никита?» – Николай Васильевич не смог скрыть волнения и раздражения. «Я взял распечатки голосований, которые вы просили». – Огоньков отвечал своему шефу и в то же время злобно смотрел на Гусятникова.
«О’кей, мне пора, – сказал посланец президента, поднимаясь. – Я восхищен, Николай Васильевич, вашей разумной позицией. На таких, как вы, и держится наша страна».
Гусятников вышел. И в кабинете повисла тишина. Огоньков тревожно думал о цели гусятниковского визита. Николай Васильевич не менее тревожно размышлял о последних словах своего гостя.
Между собой депутат и его помощник эту тему обсуждать не стали.
В то же самое время в том же новом здании Думы, только тремя этажами выше, Алексей Букашев беседовал с депутатом N из К-ской области.
«Дорогой мой! Вы тысячу раз правы. Вы думаете, мы не понимаем, что Ельцин – это зло? Но вы же знаете, что выбирают из двух зол. Правильно. Меньшее! У нас есть точная информация, поверьте, у нас в „Бете“ сидят настоящие профи – так вот, надежная информация из Кремля, что, если Дума проголосует за импичмент, Дедушка разгонит ее к такой-то матери.
Как? Да как угодно. Отзовет кандидатуру Степашина и внесет Чубайса, Черномырдина, Юмашева, да хоть самого Березовского. И что вы тогда станете делать? Проголосуете? Так он и к силовому варианту готов. Верные источники сообщают, что кантемировцам и таманцам [373]373
Букашев имеет в виду Кантемировскую и Таманскую дивизии, которые были задействованы Кремлем в событиях 1993 года.
[Закрыть] уже дан сигнал был наготове. Не пойдут, думаете? Не девяносто третий год? Губернаторы теперь Ельцина не поддерживают? Вы что, не знаете всех этих местных царьков? Да это они сейчас охрабрели, потому что не цыкали на них давно.
Новый указ 1400 [374]374
Букашев намекает на знаменитый ельцинский указ 1993 года, с которого начался разгон Верховного Совета.
[Закрыть] уже написан. Проголосуйте только в субботу. И такое начнется! Ну, скажите, кому нужен этот хаос, эта сумятица? А может, и гражданская война.
Эти люди способны на все. На любые провокации. Вы говорите, Ельцин стар. Да, может, он и суперстар. Но „семья-то большая“… И молодая!
Потом, вы же охотник Вы же знаете, что матерого, если тронул, лучше сразу добивать. Иначе – беда. Сразу – Дума не может. Не в ее это компетенции. Значит, не вы его, а он вас завалит.
Послушайте. Через год, а может, и раньше ЕБН [375]375
ЕБН – еще одно прозвище Ельцина, образованное из первых букв его фамилии, имени и отчества.
[Закрыть] уйдет. Сейчас надо думать о том, как дальше жизнь выстраивать, кого вместо него ставить, чтобы все не переругались и не передрались. Вы же знаете, как у нас все политики и все олигархи друг друга любят. Сегодня надо разумных людей консолидировать, а не воду на „красную“ мельницу лить [376]376
Букашев намекает на коммунистов.
[Закрыть] .
„Бета“ вам и раньше была другом. Мы вам помогали и в 1995-м, на думских выборах, и в 1996-м – на губернаторских. Тогда, правда, не совсем удачно вышло, ну, что ж без осечек не бывает. Мы готовы поддержать вас и в декабре 99-го.Финансовые вопросы, губернатора – берем на себя.
Вы меня правильно только поймите. Я вас не покупаю. Вы – государственно мыслящий человек. Такие люди, как вы, нам в Думе и нужны. Мы с вами сотрудничать в любом случае будем.
Но, честное слово, зачем вам лезть в эту чужую и глупую притом игру? Сегодня – среда. Голосование – в субботу. Поезжайте завтра или в пятницу домой, в округ – срочно. Хотите, мы вам какое-нибудь неотложное депутатское дело организуем. А оттуда отбейте телеграмму. Правительственную. „Горячо поддерживаю все пять пунктов обвинения. Прошу внести мою телеграмму в протокол и засчитать мой голос. Депутат N. М-ский округ № * К-ской области. 15 мая 1999 года“ [377]377
Некоторые депутаты, отсутствовавшие во время голосования в Думе, действительно давали подобные телеграммы, например депутат и певец Иосиф Кобзон. Разумеется, «телеграммные» голоса засчитаны не были. Что, впрочем, любому знакомому с думским регламентом человеку было понятно заранее.
[Закрыть] . Ну как? Лады? Жду звонка. Звоните на мобильный или в офис в любое время дня и ночи».
«Они пригласили Горбачева, Хасбулатова, Руцкого, Грачева… Никто из них не придет. Что говорить? О чем? О развале Союза, разгоне Верховного Совета, Чечне – обо всем, что произошло за последние девять лет? А о чем должны рассказывать патриотические писатели, которых тоже позвали? Они-то, наверное, придут [378]378
Пришел только писатель-деревенщик Василий Белов.
[Закрыть] . Ведь „поэт в России больше, чем поэт“. Зато юрист в России меньше, чем юрист. Это – или „голый министр“, или легкомысленный прокурор, или сын юриста [379]379
Пит имеет в виду Валентина Ковалева, Юрия Скуратова и Владимира Жириновского.
[Закрыть] . Поэтому, с юридической точки зрения, их импичментная конструкция, конечно, критики не выдерживает». – Питер Блэйк, выйдя из Думы, медленно шел по Моховой по направлению к старому зданию МГУ.
«Правда, и в нашей стране бесконечных юристов, их реальных и потенциальных клиентов в конечном счете вопрос решила не юридическая казуистика, а политические расклады. Поэтому Клинтон и уцелел [380]380
В декабре 1998 года палата представителей вынесла импичмент Клинтону по двум пунктам обвинения – «лжесвидетельство» и «препятствие правосудию». Но сенат снял эти обвинения: по первому пункту «за» прю голосовал и 55 республиканцев, «против» – 45 демократов; по второму пункту голоса разделились поровну – 50 на 50. Для объявления импичмента обвинение должно было поддержать две трети сенаторов.
[Закрыть] . Но его в самый разгар скандала поддерживало более 60 процентов американцев. А у них картина прямо противоположная. – С этими мыслями Пит дошел до поворота на Большую Никитскую и остановился на переходе, раздумывая, заглянуть ли на журфак или идти вверх по Никитской к бульварам. – Согласно социологическим опросам [381]381
По данным ФОМ, народ был настроен более радикально, чем его избранники: различные пункты обвинения, выдвинутые против Ельцина, поддерживали от 67 (геноцид) до 87 (Чечня) процентов опрошенных.
[Закрыть] , более 70 процентов считает, что Ельцин заслуживает импичмента. И вот она странность русской души: с кем ни поговори, никто не верит, что отставка президента возможна. Побеседую-ка еще с народом». – И американец решительно двинулся в сторону университета.
У памятника Ломоносову примостилась стайка ребят, которые курили и болтали о чем-то своем.
«Добрый день, коллеги, Питер Блэйк, корреспондент газеты „The New York Mail“, – по-американски вежливо представился Пит. Студенты уважительно присвистнули. – Меня интересует ваше отношение к импичменту президента Ельцина. Вы наверняка знаете, что завтра Государственная дума начинает…»
«Да знаем мы все, – перебил Пита долговязый парень в потертой джинсовой куртке. – Вообще, стыдно за президента, которому надо доказывать, что ему давно пора в отставку. С другой стороны, нет преемника, которого бы все признавали. А раз так, импичмент не имеет смысла. Поэтому вряд ли удастся. Да и деньги на новые выборы опять надо выпрашивать у вас, американцев, у МВФ. А вы же будете требовать продолжения нынешнего курса. А он нужен только ельцинскому окружению и криминальной элите» [382]382
Здесь и далее использованы реальные мнения людей, взятые с интернет-форумов апреля – мая 1999 года.
[Закрыть] .
«Браток, – подключился к разговору совсем юный мальчишка с банкой пива в руках, – ситуация, понимаешь ли, следующая: массовая импотенция захлестнула страну. Кризис, одним словом. Верхи не могут, низы… тоже не могут. И это на фоне того, что все хочут.Срочно необходим препарат, поднимающий силу воли, и которого будет достаточно „одной таблэтки“». Говоривший смял руками банку и захохотал.
«Тебе уже достаточно, – сердито сказала девушка с пирсингом на хорошеньких пухлых губах. – Я поддерживаю Ельцина только за то, что он пока единственный сдерживает коммуняк. А Зюганов, смертельно боящийся власти и из-за этого еще сильнее ненавидящий Ельцина, будет еще хуже».
Другая девушка, с толстой светлой косой и большими правдивыми глазами, настоящая отличница по виду, заговорила, захлебываясь от волнения: «Никто в Европе или Америке среди бела дня не расстреливал собственный парламент и мирных безоружных людей, как это сделал Ельцин в 1993 году. Он никогда не заслуживал того, чтобы быть главой русского государства. Выборы 1996 года – это фальшивка. Нужен не импичмент, а открытие уголовного дела».
«Господа-товарищи, без язвенника и алкоголика, трехпалого и отравителя канализаций, разгонщика парламентов и истребителя национального богатства шептались бы вы сейчас на нарах в Сибири. Те, кто выжил бы. А не с этим агентом ЦРУ, ФБР или – чего у них там еще есть?» – После реплики парня, который был явно лет на пять старше остальных участников разговора, Пит поблагодарил всех за беседу и попрощался.
Дойдя до Тверского бульвара, он присел на скамейку почти в самом его начале, вытащил блокнот и бумаги, которые сегодня раздавали в Думе. Среди них были и письма людей, присланные в адрес Думы. Например, такое письмо от ветерана Великой Отечественной войны Геннадию Селезневу: «Проголосовать за импичмент – это значит спасти Россию, ее народы, приблизить всенародный праздник, чтобы вся Россия глубоко и свободно вздохнула. Проголосовать против импичмента – это значит продолжить уничтожение России, продолжить геноцид народа. Голосование должно быть только поименное для того, чтобы знать каждого депутата в лицо и как с ним обращаться. Уважаемые народные депутаты! Слово за вами!»
«Слово действительно за ними», – подумал Питер. Пока он листал бумаги, к нему подсела пара – обыкновенного вида мужчина лет сорока и женщина лет тридцати – тридцати пяти. Они спросили у Пита спички, и он, протянув зажигалку и подождав, пока соседи по скамейке раскурят свои сигареты, решил поинтересоваться и их мнением. На сей раз он представляться не стал, а спросил так, как люди обычно обсуждают горячие новости: «А как вы думаете, будет или не будет импичмент?» – безукоризненный русский и стандартная внешность не выдали в нем иностранца.
«Будет или не будет импичмент – в этом обывателю разобраться сложно, – рассудительно сказал мужчина. – Мало найдется народу, который настолько хорошо бы изучил Конституцию. Мне кажется, правильнее спросить не „пройдет или не пройдет“, а „нужно или не нужно“. На мой взгляд – нужно. Пусть будет в России прецедент, когда власти придется отвечать перед народом за результаты своей работы».
«А я с ужасом представляю себе, что начнется, если импичмент пройдет, – сказала женщина, нервно стряхивая пепел, – как коммунисты, не сдерживаемые ничем и никем, тихой сапой заключат союз с Югославией. Если бы не было Ельцина „у руля“, их предложения о военной поддержке братьев-славян уже бы осуществились. И тогда… Мне сразу вспоминаются мои детские страхи о возможной войне со Штатами.
Да и что Ельцина убирать? Что это изменит? В нашей стране любой человек, дорвавшись до власти, тут же начинает деградировать. Воздух такой, наверно…»
Собеседники Пита докурили и пошли дальше по бульвару в сторону Тверской. А Пит еще долго сидел на лавке, читая записи в своем блокноте и принюхиваясь к совершенно обычному майскому воздуху над Тверским бульваром.
Таня общалась с избирателями депутата Анатолия в его общественной приемной, расположенной в убогой комнатенке одного из столичных РЭУ. Помощник Анатоля по округу серьезно, а главное, совершенно некстати заболел, и отдуваться, как всегда, приходилось Татьяне. И вот вместо того чтобы присутствовать при историческом событии – начале слушаний по первому в истории России импичменту первого российского президента, она сидела за облезлым столом на неудобном стуле и слушала десятую по счету старушку.
Жалобы были похожи, как похожи все московские, а может быть, и не только московские РЭУ, жэки и тому подобные конторы. У предыдущей бабуси с неприятным, крикливым голосом и красным лицом текла крыша. И во время первых майских гроз ее «совсем затопило». У кругленькой низенькой бабушки, которая сейчас сидела перед Таней, хулиганы сломали в подъезде перила и почтовые ящики, и она «осталась без программы передач».
Строго говоря, невзгоды большинства этих старушенций не имели никакого отношения к деятельности депутата Государственной думы. Ну не его это задача – заниматься кодовыми замками, гаражами, районными хулиганами и прочей дребеденью. Когда Таня первый раз общалась с избирателями, она каждому прямо так и говорила. Прием шел с невероятной скоростью, и за 20 минут Таня разобралась с двадцатью ходоками. Скандал после этого был несусветный. В первый и, честно сказать, в последний раз душка Анатоль топал на Таню ногами, орал и кричал, что уволит ее немедленно.
