Текст книги "Северный путь (СИ)"
Автор книги: Светлана Гольшанская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 59 страниц)
– Ты мечтатель, – вздохнул Николя. – В Поднебесной я уже видел твое чудо-оружие: длинные железные трубки, которые плюются кусками свинца, и пузатые медные цилиндры, которые с жутким грохотом изрыгают огромные железные ядра. Голубые Капюшоны с помощью них взяли Эскендерию и вовсю используют для войны в Эламе. Против них даже наш дар как муха против лошади. Нам бы самим отбиться, а о возвращении Авалора и говорить не стоит.
– А ты прагматик до мозга костей, – ничуть не смутившись, усмехнулся Ноэль. – Дар Защитников точно также бессилен против этого оружия, как и наш. Просто у нас больше возможностей. Но я хотел поговорить не об этом. Пока нет распоряжений от вёльв, все ресурсы компании идут на военные нужды. Но если появится третья Норна, источник снова заговорит. И главнокомандующий очертя голову кинется исполнять его волю. А мне совершенно не хочется тратить людей и золото на бессмысленные авантюры. Через пару лет главнокомандующий должен будет отойти от дел. Он и так уже слишком стар, чтобы тянуть на себе такую ношу. Власть в компании перейдет ко мне, и чтобы отгородиться от влияния белоглазых ведьм, мне понадобятся поддержка влиятельных людей. Таких, чье мнение бы что-то значило в глазах людей. Народных героев, как ты.
– По-моему, ты меня с кем-то спутал: рыжим, патлатым и дурным, – Николя прищурился и взмахнул рукой. Входная дверь с грохотом распахнулась и врезалась в притаившегося за ней соглядатая.
– Ай! – послышался недовольный возглас.
Николя зло оскалился. Ноэль закатил глаза, всем видом показывая, как его достала их вражда. На пороге комнаты робко мялся Финист, прижимавший к разбитому носу порозовевший от крови платок.
– Я хотел узнать, что будет с Гердой. Она моя ученица, и я за нее отвечаю, – выпалил он на одном дыхании.
Николя в голос фыркнул:
– Жаль только, что ты так поздно об этом вспомнил.
Финист презрительно скривился и прошипел сквозь зубы:
– Она заперлась в своей каморке и плачет. Она даже в самые тяжелые времена не плакала. Это ты ее мучаешь. Пользуешься ее наивностью – то поманишь, то оттолкнешь. Она не одна из дюарлийских придворных дам, не понимает, что для тебя это лишь игра. Лекарство от скуки. Такие как ты ни на какие чувства не способны!
– О, какие страсти! – прервал патетичную речь Ноэль и перевел заинтересованный взгляд на Николя. Он сверкал на оборотня глазами и продолжал скалиться. Нестерпимо хотелось снова его поколотить! – Давайте так: вы сейчас сядете и все друг другу выскажете без утайки. Посмотрим, можно ли здесь достигнуть понимания мирным путем. А если нет, то у меня еще остается вариант с уютным карцером на двоих.
Первым сдался Финист.
– Я полюбил ее с первого взгляда еще там, в Дрисвятах. Я готов был пойти ради нее на все: взять с собой в это невероятно трудное путешествие, выучиться демоновой грамоте, спасать всех обездоленных, мимо которых она никогда не могла пройти, бросить службу, даже остепениться и завести семью. Только ей и дела до этого не было. В ее сердце всегда был только ты. Как же я ненавидел безымянного, безликого Охотника, о котором она восхищенно рассказывала во время ночевок у костра. И мечтал, что однажды она встретит его и поймет, что детские мечты были обманом. Но произошло обратное. Это я понял, что никогда не смогу сравниться с тобой ни в силе, ни в уме, ни уж тем более в благородстве. Ты богат, тебя все любят и уважают, а мне приходится на коленях корячиться, чтобы просто выжить. Если бы ты только знал, как я тебе завидую!
Николя вскинул брови и горько рассмеялся:
– Чему тут завидовать, идиот?! Пока ты напиваешься с приятелями в кабаках и барахтаешься в простынях с очередной девкой, я рискую собой, пытаясь спасти всех и каждого. Стоит на мгновение расслабиться и показать слабину, как народная любовь оборачивается гневом и в меня летят камни. А ведь я всего лишь человек, я тоже могу ошибиться. Иногда мне хочется сбежать ото всех на край света.
– Даже от Герды? – вырвалось у Финиста.
Ноэль подался вперед от любопытства.
– От нее в первую очередь. Каждый раз, глядя на нее, я вижу все то, что есть у обычных людей и чего так хочется мне, но права на это у меня никогда не будет.
Финист с шумом выдохнул. Ноэль, напротив, громко рассмеялся:
– Права, обязанности… Странно слышать такие рассуждения от того, кто всегда сам устанавливает правила. Ты ведь даже приказы компании с поправкой на собственные нужды исполняешь. Так что мешает тебе сделать все так, как ты хочешь, теперь?
Николя поджал губы и задумчиво хмыкнул:
– Совесть.
– Да брось ты, – отмахнулся Ноэль. – Надеюсь, теперь вы друг друга поняли? – Он красноречиво глянул на Николя, а потом на Финиста: – Пожмите друг другу руки и забудьте уже о вражде. Это приказ!
Оборотень скрипнул зубами, но руку все же протянул. Николя долго ее изучал, ища скрытую угрозу, но под пристальным взглядом Ноэля сдался и пожал подставленную ладонь.
– Вот и хорошо. Надеюсь, на этом конфликт исчерпан, – радостно заключил офицер.
– Нет! – встрепенулся Финист. – Вы не сказали, что будет с Гердой. Вы же видели, она самый добрый и светлый человек во всем Мидгарде. Ручаюсь, она не причинит никому вреда. Если надо, я буду за ней приглядывать и охранять, пусть даже это не принесет больших чинов в компании.
Ноэль грустно рассмеялся. Николя послал оборотню уничижительный взгляд. Финист продолжал смотреть на них. Кажется, до него только-только начало доходить, что своим доносом он навредил больше всего Герде. Сдал ее, предал, хотя сам клялся, что любит и будет защищать. Птичьи глаза горели сухими слезами. На лице наливались синяки. Тонкие губы подрагивали. Дыхание выходило с натужными хрипами. Ладони бессильно сжимались и разжимались в кулаки, словно он готовился к очередной схватке.
– Сомневаюсь, что из этого выйдет что-то путное, – не моргнув, вынес приговор Ноэль. – Знаешь, отчего всесильные Стражи проиграли горстке религиозных фанатиков?
– Потому что орден был недостаточно сплочен и потерял поддержку народа? – сказал первое, что пришло в голову, Финист.
Николя фыркнул. Вот, даже болван понимает. Только Ноэля такой ответ вряд ли устроит. Он полностью развернулся к Николя и заглянул в глаза, словно отвечал ему, а не Финисту:
– Нет. Стражей предали их братья по оружию. Телепаты. Рядовые и генералы, выходцы из старинных родов и народные любимцы – все до одного перешли на сторону единоверцев, когда запахло жареным. Они образовали свой собственный орден. Знаешь, как их теперь называют?
Естественно, оборотень знал. Не мог не знать, кто казнил его знаменитого папашку. Финист процедил сквозь зубы:
– Защитники Паствы.
– Они самые, – удовлетворенно кивнул Ноэль. – Они воткнули нам нож в спину, когда ничего не предвещало раскола. Зная это, как ты можешь с такой уверенностью утверждать, что девушка не переметнется к врагу в самый ответственный момент, как все телепаты до нее? Мы не можем позволить себе преподнести Голубым Капюшонам такой подарок.
Финист упрямо промычал:
– Я буду следить очень внимательно.
– Ты даже не заметил, как она читала тебя все это время, – осадил его Николя. – Как только ее дар раскроется в полную силу, ты и глазом моргнуть не успеешь, как она начнет тобой вертеть по своему желанию.
Финист продолжал упорствовать:
– Если все объяснить, она поймет, даст клятву Стражей и не станет этого делать.
Ноэль скептически хмыкнул.
Николя прикидывал в уме сцену объяснения с Гердой уже раз, наверное, сто. Дорогая, мы забыли тебе сказать, в компании ненавидят телепатов. А пуще всех твоего деда, который руководит всей этой шайкой единоверческих демонов. Кстати, он убил всю мою семью. И семью этого идиота-оборотня тоже. А из тебя теперь либо сделают заложника, либо запрут в подземном склепе навсегда. Да, Николя пытался ей это сказать, мягче, без злой иронии, что глодала сердце изнутри. Только каждый раз слова умирали прямо на губах.
Видно, лицо от этих мыслей сделалось совсем гадким. Финист гневно закричал:
– Неужели ты позволишь ее убить? Зачем тогда был нужно все это поганое обучение?! Не проще ли было покончить со всем сразу?
Николя дернулся, как от пощечины, и зло прищурился:
– Как же ты любишь перекладывать ответственность за собственные промахи на других. Если бы не ты, никто бы ни о чем не узнал. И у меня было бы время что-нибудь придумать. А теперь…
Он махнул рукой и принялся мерить шагами комнату.
– А я рад, что меня посвятили в ваши интриги, – ухмыльнулся Ноэль, внимательно наблюдая обоими. – Думаю, втроем мы быстрее найдем выход, чем каждый из вас по отдельности. Тем более ты сейчас не в состоянии даже самые простые задачи решать.
Николя остановился и одарил его тяжелым взглядом, не разделяя шутливый настрой.
– Давайте растопим лед, – Ноэль достал из-за пазухи два письма. – Для начала акт доброй воли.
Первое письмо он вручил Николя, второе – Финисту, а потом подпалил стоявшую на столе свечу.
– Сожгите их, и я сделаю вид, что никогда их не видел.
Финист с готовностью поднес свое письмо к огню. Бумагу объяло яркое пламя и обратило в пепел. Николя наоборот очень долго смотрел на Ноэля. Не врет ли? Со старым другом никогда не скажешь. Скрывается за улыбкой не хуже, чем Николя за отчужденностью. Он все же сдался и подпалил край бумаги. Хуже явно не станет.
Комната наполнилась запахом гари. Николя поспешил открыть окно.
– Замечательно, – удовлетворенно кивнул Ноэль, когда ветер унес с собой последнее напоминание о злосчастном доносе. – А теперь нужно покончить с недоверием. Думаю, тут подойдет один старинный способ.
Он вынул из кармана нож с коротким, но очень острым лезвием и полоснул им собственную ладонь. Ноэль несколько раз сжал и разжал пальцы, чтобы из раны обильно засочилась кровь.
– Клянусь, что буду верен людям, присутствующим в этой комнате: ни словом, ни делом не предам их, не подниму оружия, не солгу и не оставлю в трудную минуту.
Ноэль протянул нож Финисту. Тот недоуменно глянул на него.
– Клятва верности. Сейчас мы все должны ее принести, чтобы доверять друг другу. Докажи, что тот донос был ошибкой, которую ты больше не повторишь.
Решительно надрезав свою ладонь, Финист возложил ее на руку Ноэля и слово в слово повторил клятву. Николя повернулся к ним спиной, задумчиво глядя в окно на бледно-лиловое ночное небо. Сейчас очень не хватало беспроглядной зимней мглы и стужи. Она нравилась Николя гораздо больше, чем жидкие летние сумерки, никогда не оборачивающиеся безмятежной тьмой.
– Твоя очередь, – позвал Ноэль.
Николя не поворачивался. Чего-то ждал. Чуда? Знака? Он и сам не знал. Просто чувствовал, что вместе с этой клятвой придется признать нечто такое, чего ему признавать очень не хотелось, к чему он не был еще готов. Из-за облаков выглянула белесая луна. Едва отличимой тенью на ней мелькнул силуэт огромной птицы. Одарила укоризненным взглядом, махнула крыльями и исчезла. Стало не по себе. Николя передернул плечами, отгоняя странное видение.
– Не хочешь сделать это для нас – сделай для нее, – веско сказал Ноэль. – Или крови боишься?
Шутка была неуместной. Николя с тяжелым сердцем обернулся, забрал у примолкшего оборотня нож и, надрезав ладонь, прижал ее по очереди к рукам остальных.
Они втроем возложили руки пирамидой: Ноэль, Финист, Николя.
– Клянусь, что буду верен людям, присутствующим в этой комнате: ни словом, ни делом не предам их, не подниму на них оружия, не солгу и не оставлю в трудную минуту.
Слова ранили душу гораздо сильнее, чем лезвие кожу. Возникло чувство, что он приговаривает их к участи страшнее смерти. Изнутри скрутило так болезненно, что Николя не выдержал и добавил к предложенной Ноэлем клятве собственное условие:
– Если от этого не будут зависеть их жизни.
Финист удивленно уставился на него. Ноэль равнодушно хмыкнул:
– Пусть будет так.
Он первый убрал руку. Остальные тут же последовали его примеру.
– Теперь мы братья по крови. Беда для одного – беда для всех. Враг для одного – враг для всех.
– Надеюсь, девушек на всех мы делить не будем? – попытался отшутиться Финист.
Николя нахмурился. Еще один шутник нашелся.
– А я надеюсь, что сегодняшняя потасовка больше не повторится, – ответил Ноэль.
– Я согласен забыть все, если это поможет Герде. Но из ваших слов получается, что выхода нет. Я не смогу приглядывать за ней, потому что она может управлять мной, – напомнил о главной проблеме Финист.
Николя вернулся к окну, надеясь вновь увидеть белую птицу, но луна уже скрылась за облаками.
– Самое главное, я хочу, чтобы вы поняли: выход найдется всегда, если мы будем искать его вместе, – назидательным тоном продолжил Ноэль. – Есть один человек, кем управлять и даже читать она никогда не сможет.
Николя ссутулил плечи. Вечно пафосный тон друга раздражал, как никогда раньше.
– И где же он? Я привезу его хоть с края Мидгарда! – простодушно обрадовался Финист.
Николя закрыл лицо ладонью. Ну как этот болван может не чувствовать, что его водят за нос?!
– Зачем так далеко? – хитро прищурился Ноэль. – Он гораздо ближе, чем ты думаешь.
– Он в компании? В Дюарле? – глаза Финиста лихорадочно блестели. – Я сделаю что угодно, если он согласится помочь Герде. Когда мы едем?
– Что угодно, говоришь? – улыбка Ноэля стала шире. – Ехать никуда не надо. Он здесь.
– В Упсале? – глаза Финиста округлились. – Почему я никогда о нем не слышал? Это какой-то демон?
– Может, хватит? – Николя больше не мог выносить этот абсурд. – Разве ты не видишь, что он не понимает намеков? Он же туп, как бочка.
Финист с потерянным видом уставился на Охотника.
– Он говорит обо мне, болван. У истинных телекинетиков врожденный блок против воздействий на разум. Именно поэтому во время войны их уничтожали первыми. Герда не может читать мои мысли. Чтобы хоть как-то с ней взаимодействовать, мне приходилось ослаблять себя до предела. Из-за этого я не мог сражаться в полную силу и подставлял весь город под удар. Появись здесь демоны чуть сильнее, чем Ходоки с троллями, катастрофа была бы неизбежна. Но даже так я не смог заставить Герду раскрыться. Должно быть, она всю жизнь неосознанно читала окружающих. Не мысли, скорее чувства, едва уловимые эмоции. Они подсказывали ей, кому можно доверять, а с кем стоит вести себя осмотрительно. Со мной так не получалось. Наши занятия сводились к разговору глухого с немым. Поэтому я поменялся с тобой. Думал, у вас все пойдет легче, но тебе куда важнее было подставить меня и выслужиться перед компанией. Что ж, тебе это удалось. Меня посадили на цепь. И не тешь себя, что твои жертвенные речи помогли Герде. Ты просто затянул мой ошейник так, чтобы я наверняка не смог сделать и вдоха.
– Николя! – оборвал его Ноэль, впервые за время разговора встал из-за стола и подошел к двери.
– Я не хотел этого! Если бы ты сказал все прямо, – принялся оправдываться Финист, но под испепеляющим взглядом Охотника осекся.
– Надеюсь, насчет девушки мы все вопросы решили, – пристально глядя на Николя, сказал Ноэль, потом перевел взгляд на оборотня и приоткрыл дверь в коридор. – Больше ей ничего не угрожает. Можешь идти. Нам с Николя нужно перекинуться еще парой слов.
Финист понурился и нерешительно вышел из комнаты. Ноэль захлопнул за ним дверь.
– Почему ты злишься? – он непонимающе развел руками. – Я же сделал, как ты хотел. О Герде никто не узнает. Она останется с тобой. И оборотень больше не будет дышать в спину.
– Пока это будет выгодно тебе, – хмуро ответил Николя, разглядывая рану на руке. Лезвие глубоко порезало кожу. Шрам останется заметный. Ноэль прекрасно все рассчитал.
– Но я тоже произнес клятву, – с упреком напомнил он, точно также разглядывая собственную ладонь. – Помнишь, как я привел тебя в компанию?
– Имеешь в виду, когда ты притащил меня к своему деду полумертвого от усталости? Если бы мне до этого не пришлось бежать из Эскендерии и спасать ваших желторотиков от Дикой Охоты, ты бы со мной так легко не справился.
– Я догадался, – грустно улыбнулся Ноэль. – Но все же рад, что нам так и не выпало скрестить оружие в настоящем бою. Скажи, неужели тебе в компании было так плохо?
Николя фыркнул. Ноэль был последним человеком, с которым ему хотелось драться. Почти как погибший на Авалоре старший брат. Хотя нет, с братом он никогда близок не был. А вот Ноэль легким нравом, мудрой хитринкой и простецкими повадками внушал симпатию и уважение.
– Я не умею работать в команде, жить общими интересами. Одному мне всегда было проще. А то, что меня заставлял делать твой дед… Я не ты, я не умею прогибаться, могу лишь сломаться, если надавить слишком сильно. В Дюарле почти так и случилось. Я не жил, я искал смерти: в пьяных драках в кабаках, объезжая самых норовистых лошадей на ристалище, в будуарах замужних дам. Везде, где только мог. Я даже себе стал омерзителен.
– Да уж. Сколько ты моей крови тогда выпил! Это я тебя от всех неприятностей отмазывал да еще по шее от главнокомандующего получал. И жалко смотреть было, как ты сам себя пожираешь. Поэтому и выторговал для тебя это назначение. Знаешь, во что мне это обошлось? Я ведь тоже не прогнулся.
Николя сдавленно вздохнул. К лицу прилила краска. Стало стыдно. Какая же он эгоистичная зараза! И не переделаешь себя, как ни пытайся. Как в детстве ни о ком кроме себя не думал, так и сейчас. Нет, не тянет он на героя. Даже с жалкими грызунами и то справиться не смог. Единственный подлинный герой, способный на самопожертвование ради высоких идеалов, здесь Ноэль. Жаль только, в компании этого не понимают.
– Я сожалею…
– Не стоит. Пустое, – по обыкновению добродушно улыбнулся офицер. – Я надеялся, вдали от компании ты обретешь мир с собой, но ты продолжаешь лезть на рожон и искать смерть. Хотя, признаюсь, сегодня на миг мне показалось, что я увидел тебя настоящего.
Николя удивленно выгнул бровь.
– Когда ты танцевал с Гердой, – подмигнул Ноэль. – Если она именно то, что удерживает тебя от безумия… Будь с ней до конца. Даже дам совет: женись на ней как можно быстрее, по всем правилам. Тогда ни компания, ни Голубые Капюшоны, ни даже сами боги не смогут вас разлучить. Только какой это будет такой мезальянс!
Ноэль с вызовом глянул на Охотника. Совет был вполне очевидным. Николя деланно равнодушно пожал плечами:
– О каком мезальянсе речь? Я происхожу из древнейшего рода Стражей. И она. Я обладаю уникальным даром. И она. Моего деда проклинают. И ее. Да и вряд ли капитуляция Авалора считается меньшим предательством, чем убийство одной из Норн.
– Николя! – запротестовал Ноэль. – Когда я получу власть, все изменится. Я смогу переломить костные предрассудки и заставить всех забыть прошлое. Тогда у нас, у людей с даром, появится шанс на будущее.
– Уверен, из тебя выйдет замечательный главнокомандующий, – Николя примирительно улыбнулся и крепко обнял старого друга напоследок. – Ступай. Уже поздно. Я все понял. Когда придет время, я сделаю, что скажешь.
Ноэль кивнул и направился к выходу, но стоило ему приоткрыть дверь, как из-за нее вновь вывалился Финист. Ноэль хохотнул в голос. Николя измученно поднял глаза к потолку. Этот идиот неисправим.
– Я хотел объясниться, – замялся оборотень и, набрав полную грудь воздуха как перед прыжком в прорубь, выпалили: – Извини меня!
– Засунь свои извинения себе в задницу! – рыкнул Николя.
Теперь глаза к потолку поднял Ноэль, схватил оторопевшего Финиста за локоть и вытолкал в коридор.
***
– Но я же просто хотел попросить прощения! – принялся возмущаться оборотень, как только отошел от шока.
– Оставь Николя в покое, – приказным тоном осадил его Ноэль. – Его сложно вывести из себя, но еще сложнее утихомирить. Думаю, через пару дней он остынет и сам пойдет на мировую.
Финист повел плечами и понурил голову.
– Зря ты нас разнял. Может, если бы я навалял ему хорошенько, то выбил бы из тупой башки всю дурь.
– Ох! – присвистнул Ноэль. – Восхищаюсь твоей отвагой. Сам-то я всего раз видел, как Николя в полную силу дерется. Мы тогда как раз заговор в одной из южных провинций Норикии раскрыли. А руководил им, как выяснилось, демон. Вот с ним Николя и сцепился. Они в два стальных вихря превратились. Мы даже близко подойти боялись – задеть могло так, что с руками-ногами распрощаться пришлось бы, а то и с головой. Долго они бились. Целую вечность. Аж сил смотреть ни у кого не осталось. Демон себя собственным коварством не погубил. А Николя очухался через пару дней без единой царапины. Как будто и не сражался вовсе. Не хотел бы я с ним так биться. И тебе не советую. Если бы я его не остановил, он бы разорвал тебя на части. Не как человек он сражается, и даже не как Страж.
Финист сглотнул подступивший к горлу ком и вжал голову в плечи. Хотелось возразить, что не такой уж он и слабак. Да и видел сам, как Охотник с демонами дерется. Даже сражался с ним плечом к плечу. На равных. И потом еще раненого домой тащил. Тогда Николя казался обычным человеком с чересчур болезненной гордостью. Неужели он действительно ослаблял себя до предела для занятий с Гердой?
Финист проводил Ноэля в коридор и подал плащ. Неучтиво бросать гостя посреди чужого дома. Хотелось что-то сказать, но ничего путного в голову не шло.
Когда Ноэль уже открыл входную дверь, впуская в дом прохладный ночной воздух, Финист нерешительно протянул ему руку. Все-таки они обменялись кровью. Значит, признали друг друга равными. Братьями. Хотя какой из деревенщины брат для будущего главнокомандующего компании? Ноэль задумчиво покосился на его грубую мозолистую ладонь и обнял, почти как Охотника. Так крепко хлопнул по спине, что едва дух не выбил.
– Береги себя, – сказал на прощание. – После экзаменов сразу в Дюарль поезжай. Найдется для тебя работенка более подходящая, чем с желторотиками нянчиться. А про девушку забудь. Не потому, что я за Николя и не из-за ее дара. Не любит она тебя, не как мужчину. Если хочешь друзьями с ней остаться, дай самой во всем разобраться. Бывай.
Финист кивнул. Слова застряли в горле. Он вышел на порог и смотрел, как удаляется широкоплечая фигура. Со скрипом затворилась калитка. Грянул гром. Землю ощутимо тряхнуло. Ноэль исчез в яркой вспышке. Телепортатор! Невероятно. Финист поспешил обратно в дом. Все же компания – не до конца пропащее место, раз в ней есть такие люди, как Ноэль… И Николя.
***
«Мда, – хмыкнул в голове язвительный голос Безликого, как только Николя остался один. – Это был самый бездарный танец в истории Мидгарда. Но ты хотя бы попытался. Будем считать, что первое испытание пройдено».
Николя твердо решил его игнорировать. Может, отцепится? Он устроился за освободившимся столом и достал из ящика альбом в кожаном переплете. Что угодно, лишь бы унять клещами вцепившуюся в разум тревогу. Эскиз ложился на бумагу корявыми штрихами. Николя плюнул и принялся листать альбом. Портреты Герды попадались через каждые два-три листа. «Действительно, одержимый», – хмыкнул про себя Охотник, засовывая альбом обратно в ящик. Вместо него разложил на столе самим же сделанную карту Мидгарда. Взгляд пробежал от большого острова на западе, к выглядывающим из левого нижнего угла берегам Муспельсхейма, метнулся к крохотной точке с подписью Упсала на севере, заскользил на восток через Кундию к Дрисвятам на самой границе Веломовии и дальше к жирной кляксе, обозначавшей Священную долину Агарти. Николя ткнул в нее пальцем и задумчиво постучал по столу. Путь неблизкий. Но Герда ведь всегда хотела попутешествовать, верно? Один раз он уже ехал этой дорогой. Второй будет легче. А там ни компания, ни Голубые Капюшоны, ни даже демоны не достанут.
Николя измученно закрыл глаза и принялся раскачиваться на стуле, напевая колыбельную на непонятном даже самому языке. Странно. Он не помнил ни одной колыбельной, которые ему пела мать на Авалоре. Да и не любил их никогда. А эта, услышанная однажды от тысячелетней старухи Умай, запала в душу навсегда. И жгла неизбывной тоской, словно молила вернуться. Живым. Обещала, что укроет и сохранит, пока будут силы, пока последняя капля крови не покинет ее жилы.
«Что, задумал у матушки под крылом отсидеться, трус несчастный?! – прогремел, оглушая, голос разгневанного Безликого. – Не выйдет. Тьма повсюду достанет, нигде спасения не найдешь. А за малодушие ни пощады, ни передышки не получишь. Второе испытание пошло!»
«Нет! Нет! Не надо!» – Николя подскочил, как ошпаренный. Ноги сами понесли в конец коридора к двери в каморку.
– Герда, открой! – позвал он, молотя руками по дереву. Никто не отвечал. – Открой! Я понимаю, что вел себя как последняя скотина и очень тебя обидел, но я все исправлю. Обещаю. Только открой!
Снова молчание. И сквозь него едва слышный всхлип.
– Герда! Открой демонову дверь, иначе я ее выбью!
Николя сдвинул щеколду телекинезом. Дверь распахнулась сама. Неровный сумеречный свет из незанавешенного окна падал на кровать. Герда металась по скомканным простыням в мокрой от пота рубахе и тихо стонала. В два прыжка Николя оказался рядом и принялся колотить девушку по щекам.
***
– Что происходит? – влетел в комнату привлеченный криками Финист.
Николя пытался привести Герду в чувства и не обращал на него внимания.
– Я позову Эглаборга, – Финист бросился обратно в коридор и привел заспанного целителя.
– Она промокла во время грозы. Замерзла. Простудилась. Еще расстроилась, что мы с Николя подрались… – сбивчиво объяснял оборотень.
– Подрались?! – Эглаборг ошалело распахнул глаза, переводя взгляд с одного помятого лица на другое, но потом все же вернулся к Герде.
Почему ей всегда достается сильнее всех, хотя она ни в чем не виновата?
– Давно она так? – спросил целитель, тронув Николя за плечо.
Он не ответил, даже не повернулся, словно оглох. Застыл, сжимая восковую руку девушки и вглядываясь в болезненные черты. Эглаборг печально вздохнул, не особо удивившись. Видно, ему уже доводилось наблюдать у Николя подобное состояние. Целитель принялся за работу.
Последующие три дня промелькнули в беспрестанных хлопотах. Эглаборг без конца готовил в своей «лаборатории» – так он называл свою спальню – снадобья и притирки, проверял состояние больной и отдавал распоряжения остальным. Майли с Вожыком по очереди то обкладывали Герду грелками и растирали, чтобы согреть, когда был озноб, то наоборот пытались сбить жар с помощью зелий.
Финист таскал воду и рыскал по округе в поисках трав, которые просил целитель. И только Николя неподвижной статуей сидел на коленях у постели Герды. Финист был уверен, что Охотник за это время даже глаз ни разу не сомкнул. Он молча держал Герду за руку и расходовал собственный дар непонятно на что. Хотелось наорать и огреть по голове чем-нибудь тяжелым, чтобы не вел себя как слабак. Того и гляди, расплачется и запричитает, как баба. Нет, тогда Финист точно не сдержится. Хотя драться в комнате Герды было бы верхом глупости. Она так и не просыпалась. Билась в бреду, шевелила губами в немом крике, затихала, а потом снова начинала беспокойно ворочаться. Жар переходил в озноб, озноб в жар. И до бесконечности.
К исходу третьего дня все выдохлись, а лучше Герде не стало. Эглаборг отправил Вожыка и Майли отсыпаться, а сам в последний раз проверил состояние девушки. Финист стоял у него за спиной, нетерпеливо дожидаясь новых указаний. Целитель потерянно провел по своему вспотевшему лицу руками и деликатно коснулся плеча Охотника:
– Я уже все перепробовал. Ничего не помогает. Словно это злой дух немочь наслал и тянет из нее жизненные соки. Только не чувствуется в ней, да и во всем доме, ничего чужеродного.
Николя не отзывался. Словно ему и дела нет до назойливой мухи, жужжащей над ухом. Но Эглаборг не сдался:
– Она очень слаба. Лихорадка уже почти выжгла ее изнутри. Боюсь, к утру все будет кончено.
– Но ведь можно еще что-то сделать! – переполошился Финист. Он не мог позволить ей вот так уйти. Он ведь даже прощения не успел попросить. Сказать, что он все, наконец, понял, что… Нет! Финист развернул Эглаборга к себе и схватил за ворот рубахи: – Какой-нибудь диковинный цветок, птицу или рыбу. Что угодно! Я все достану – только скажи. Пока она жива, еще можно что-то сделать!
– Вы меня не слышали? – вырываясь от него, заговорил целитель. – Я не знаю, что с ней. Это не болезнь. Была бы болезнь, одно из моих средств подействовало. Она угасает. И так продержалась удивительно долго. Но продлять агонию дольше мы не сможем. Герда не доживет до утра.
Финист открыл рот, чтобы ответить, но тут сбоку донеслось едва слышное:
– Вон.
Финист удивленно обернулся.
– Вон, – голос Николя скрипел, словно ржавые дверные петли.
– Ма… – попытался возразить целитель, но Охотник поднялся и возвысился над ним чуть ли не на голову.
– Пошли вон, я сказал! – заорал он так, что весь дом дрогнул до основания.
Финиста тоже ощутимо тряхнуло. Аура Николя начала расти, темнеть и сгущаться, превращаясь в близнеца той страшной силы, что он ощутил в пещере Истины.
Глаза Николя налились чернотой. Финист припомнил предупреждение Ноэля. Точно разорвет. И глазом моргнуть не успеешь. Оборотень схватил оторопевшего целителя за руку и выволок из каморки. Дверь с грохотом захлопнулась. Что Николя собрался делать там один? Видно, последнего разума лишился. Ничего, к утру охолонет. К утру они все успокоятся. Жаль, что для Герды будет уже слишком поздно.
***
Защелкнув щеколду на двери, Николя принялся остервенело стаскивать с себя штаны и рубаху. Оставленная одна, Герда заворочалась на кровати и тихо всхлипнула.
– Погоди. Я сейчас, – отозвался он, избавляясь от остатков одежды и вернулся к ней. Сел рядом на кровати и стащил с девушки через голову мешковатую ночную сорочку. Взял худенькое, легкое, как пушинка, тело на руки и прижал к себе. Снова начинался озноб. От бледной, покрытой пупырышками кожи веяло могильным холодом. Как же Николя ненавидел этот демонов холод! Он с трудом устроился на слишком тесной даже для него одного кровати, уложил Герду сверху и натянул пуховое одеяло почти до самого носа. Нужно ее согреть. У него тепла всегда было немного. Умудрялся мерзнуть даже в летний зной. Живой мертвец.
Николя обнял Герду за плечи. Она доверчиво вытянулась у него на груди и затихла. – Вот так хорошо. А теперь бери. Бери все, что есть! Он медленно вливал в нее собственные силы, каждой порой кожи, которой они соприкасались. Боялся упустить хоть частичку. Быть может, именно она перетянет Герду на этот берег.
То, что так удивило Эглаборга, то, что удерживало Герду на краю был дар Николя. Она впитывала его силу словно губка. Немочь отступала, но через некоторое время принималась терзать ее тело с новой силой. Когда Эглаборг расписался в бессилии, в голову пришла сумасшедшая идея – выплеснуть в нее весь свой внутренний резерв без остатка. Не спасет – так хоть уйдет следом.
