Текст книги "Северный путь (СИ)"
Автор книги: Светлана Гольшанская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 59 страниц)
К тому же в этот год заморозки ранние случились – весь урожай погиб. Голодать приходится. Священник говорит, что Единый-милостивый нам испытание посылает, чтобы староверческую скверну из сердец вытравить. Поэтому и гостей принимать нельзя, а уж тем более денег у них брать, чтобы голод утолить. Против его законов это.
– А от голода умирать не против? – не удержался Финист.
Мужчина пожал плечами. Видно, в душе его тоже точил червь сомнения, но против остальных горожан он выступать не решался.
– Ищите приют в лесу. Там полянка в низине должна быть – затишек. Разведите костер, огонь вас мигом согреет. Да вот еще возьмите, – он протянул Финисту баклагу. – Оно крепкое. Не даст замерзнуть.
Финист попытался всучить ему пару монет, но тот начал отнекиваться, опасливо оглядываясь по сторонам: не вышел ли кто во двор посмотреть, чего он так долго с чужаками разговаривает. Пришлось сдаться, когда из дома послышался нетерпеливый женский голос, призывавший мужчину поскорей закрыть дверь и не навлекать на несчастную семью еще больших бед, помогая бродягам.
– Мы все неправильно делаем, – заявила Майли, когда за мужчиной захлопнулась дверь. – Надо идти в церковь и просить приюта там. Священники обязаны помогать честным людям в беде.
– К сожалению, мы к честным людям в их понятии не относимся, – осадил ее Финист.
В последнее время их отношения накалились до предела. Майли жутко ревновала и пыталась давить на чувство вины и ответственности. Получалось не слишком хорошо: Финист оказался скользким, как рыба, и от любого давления без труда уходил. Герда посоветовала бы ей отстать от него и позволить самому решать, но Майли бы вряд ли стала ее слушать.
– Великолепно! – разозлилась она. – Не хочешь идти – не надо. Я сама попрошу у священника приюта, а вы останетесь ночевать на улице.
Майли, высоко вздернув голову, зашагала к церкви, правда, нарочито медленно, словно ждала, что Финист побежит за ней, но он этого не сделал.
– Что ж, – повернулся оборотень к остальным. – Если других возражений нет, предлагаю сделать так, как посоветовал этот мужчина: найти тихую лесную поляну и заночевать там.
– Но мы еще не все дома обошли, – сделал слабую попытку переубедить его Ждан. – Последний хозяин вон каким добрым оказался, может, еще такие найдутся и пустят нас переночевать.
– Да и Майли не стоит оставлять одну. Она ведь потеряться может, – поддержала друга Дугава.
– Может, оно и к лучшему, – ответил Финист, но на уговоры все же поддался. Решили, что он с Дугавой и Жданом постучится в остальные дома, а Герда пойдет в лес разыскивать подходящую поляну, чтобы они, когда их дело увенчается полным крахом, – Финист в этом не сомневался – не блуждали в потемках.
Найти подходящую поляну оказалось не так-то просто. Леса в Лапии были не такими густыми, как на юге, но из-за высоких вековых сосен казались гораздо более мрачными и дремучими. Иногда вой метели перекрывался заунывной волчьей песней, от которой кровь стыла в жилах. Герда знала, что пока рядом Финист, зверей можно не бояться. Его дар действовал на них гипнотически: если они не становились ласковыми и послушными, то, по крайней мере, обходили лагерь стороной. Финист рассказывал, что за время путешествия его способности сильно возросли. Он чувствовал, как становится настоящим зверолордом – повелителем животных. Этот дар мечтал развить в себе его отец, но так и не успел.
Герда очень удивилась, узнав, что дар большинства сильнейших Стражей мог развиваться и изменяться со временем. Единственной способностью Финиста, данной от рождения, было оборотничество. К десяти годам он научился понимать зверей и птиц, а позже и разговаривать с ними. Раньше он больше просил их о помощи, некотором одолжении или угрожал, склоняя на свою сторону. Теперь же все легче становилось просто приказывать: «Эй, воронье, защитите меня от рыцарей! Лошади, ну-ка станьте в строй и идите смирно!» И они слушались.
Нужная поляна вскоре нашлась. Достаточно большая и ровная, чтобы они все смогли на ней уместиться вместе с лошадьми. Осталось только собрать хворост и разложить костер. Неожиданно раздался треск сучьев, за которым последовал детский плач. Что-то сверкнуло, словно молния ударила, и тут же потянуло дымом. Герда со всех ног бросилась на звук. В глубине леса, чуть в стороне от проторенной дороги перед горящей лысой листвиницей стоял маленький мальчик и испуганно таращился на языки пламени.
– Что случилось? – спросил Герда, бросая пригоршню снега в огонь, чтобы потушить.
– Это не я! Честное слово, я ничего не делал! – судорожно оправдывался мальчик. На вид ему было не больше десяти лет. Одет в серый шерстяной кафтан и штаны, поверх которых накинут потрепанный, весь в заплатах плащ явно с чужого плеча. На лохматые пепельные волосы нахлобучена дырявая шапка, так и норовящая упасть на глаза. Рядом небольшая вязанка хвороста, да все какого-то сырого, для очага не подходящего.
– Тише, я тебя ни в чем не обвиняю, – поспешила успокоить ребенка Герда. – Просто расскажи, что произошло.
– Я собирал хворост… – заговорил мальчик, с трудом преодолевая испуг. – Меня мачеха послала. Сказала, чтоб без него домой не смел возвращаться. А тут такая метель, я заблудился, устал и хвороста почти не набрал – возвращаться нельзя, а так холодно, что руки-ноги закоченели. Не поднимаются совсем. Вот я и споткнулся обо что-то. Упал, а там что-то хрустнуло и как вспыхнет! Теперь меня даже на порог не пустят. Скажут, что это я пожар устроил. Мой отец лесоруб, и у нас кроме деревьев богатства никакого.
– Ничего страшного. Огонь уже погас, а дерево совсем чуть-чуть обгорело, гляди, – мальчик поднял глаза и громко хлюпнул носом. – Да и не виноват ты ни в чем. Скажешь, что ничего не видел, ничего не знаешь, а дерево само загорелось. Молния попала. Да так оно и было.
– Молния зимой? – удивился он. – Такого не бывает!
– Не важно. Главное, что ты тут ни при чем, запомни это. Как тебя звать?
– Вожаненок. Но ты можешь звать меня Вожыком, так меня мама называла, – слабо улыбнулся мальчик.
– А я Герда. Идем, я помогу тебе собрать хворост и отведу домой.
– Но ты не из местных. Почему ты не заблудилась, а я заблудился?
– Это у меня в крови – я дочь лесника. Могу найти выход из любого леса в любую погоду.
– Но тогда оно должно быть и у меня в крови. Я ведь сын лесоруба.
– Просто ты пока плохо ориентируешься, – усмехнулась Герда, про себя размышляя о том, зачем родители посылают маленьких детей в лес особенно по такой погоде. А вдруг действительно пожар или зверь нападет? Неужели им совсем не боязно? Потом на ум пришло, что отец тоже часто посылал ее в лес одну, несмотря на все возражения матери. Тогда и в голову не приходило поинтересоваться, почему он поступал так беспечно.
Хворост собрали довольно быстро, даже немного согрелись и развеселились, играя в снежки. В обратный путь двинулись, когда на небе уже светила полная луна. Ребята, должно быть, уже заждались, но бросить ребенка в беде Герда не могла.
Когда они подходили к городу, по громким крикам сразу стало понятно, что искать остальных нужно на главной площади, неподалеку от церкви. Ругались, как можно было ожидать, Майли с Финистом. Дугава и Ждан ошалело на них смотрели.
– Из-за тебя меня отовсюду гонят! – причитала Майли так, что заглушала ветер. – Даже в какую-то вшивую церквушку посреди дремучего захолустья погреться не пустили. Меня, самую примерную воспитанницу Эгольского монастыря! Это наказание за то, что колдуну мерзкому вне брака отдалась. Единый-милостивый, ну почему я была такой слепой? Почему на искушение поддалась?
– Пойди еще раскайся перед всеми, – орал в ответ Финист. – Тоже мне – падшая женщина. Да если бы не я, гнила б ты сейчас в каком-нибудь семейном склепе или, хуже того, превратилась в одного из призраков в армии твоего сумасшедшего папаши. Вот уж действительно мерзейшего колдуна, чем он, встречать еще не приходилось.
– Не смей меня им попрекать! Он запутался. Его свели с ума.
– Давай оправдывай его. Если это сделает тебя счастливой, можешь сдать нас священнику. Тогда уж точно всем станет так тепло, что мало не покажется!
– Зачем вы так орете? Нас действительно могут на костер отправить. Это же единоверческий город! – напомнила Герда. Они с Вожыком только что присоединились к шумной компании.
Финист удивленно уставился на мальчика.
– Кто это еще?
– Вожык. Его послали в лес за хворостом, и он заблудился. Чуть в пожар не попал. Я веду его домой.
– Пожар? – настороженно переспросил Финист и, согнувшись так, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами мальчика и задумчиво хмыкнул: – Что-то мне говорит, что надо убираться отсюда и чем быстрее, тем лучше.
– Подождите, я только проведу его, – Герда пошла за Вожыком к его дому. Он оказался тем самым, чей хозяин соизволил с ними нормально поговорить. Несмотря на то, что они с Вожыком стучали довольно громко, дверь никто открывать не спешил. В окнах даже огонь не зажгли.
– Может, дома никого нет? – предположила Герда. Мальчик отрицательно покачал головой. Он оказался прав. Вскоре дверь распахнулась, и на пороге в потемках показался уже знакомый мужчина. Свет все-таки запалили. Из глубины дома донесся ворчливый женский голос:
– Эспен, если это снова те голодранцы, гони их в шею!
– Тише, Илзе, это мой сын, – спешно ответил хозяин и обнял Вожыка: – Хвала небесам, ты вернулся. Такая пурга! Я уже думал, что ты заблудился и хотел идти искать.
– Если этот лентяй пришел без хвороста, то гони и его!
Эспен недовольно скривился, но промолчал. Вожык отстранился на шаг, будто не хотел уже заходить. Герда не выдержала немой сцены и протянула вязанку хвороста хозяину.
– Вожык не лентяй. Смотрите, это все он собрал, – сказала она и подтолкнула мальчика к дому.
– Ты уходишь? – переполошился он.
– Да, мы с друзьями в лесу заночуем, а на рассвете, если метель стихнет, сразу дальше поедем, – беззаботно ответила Герда.
На самом деле ей тоже не хотелось задерживаться в негостеприимном городе.
– Но в лесу холодно, а ночью еще и страшно. Пап, можно им остаться у нас? Они хорошие.
Хозяин тяжело посмотрел на сына.
– Эспен, что ты так долго возишься? – еще более раздраженным тоном позвала Илзе.
Мужчина сжал руки в кулаки. По лицу было видно, как он злился на жену за то, что так неласково обходилась с его сыном. И бесконечные понукания ему тоже до смерти надоели, как и роль подкаблучника, которую ему смиренно приходилось исполнять.
– Зови своих товарищей, переночуете в сарае, а то сейчас волки часто нападать стали. Видно, тоже голодают.
Герда против воли улыбнулась и кивнула. Перед перспективой провести ночь в тепле и под крышей она не устояла и быстро побежала за остальными.
К тому времени, как Герда вернулась, Майли уже валялась на снегу и истошно вопила. Дугава изо всех сил старалась ее успокоить, но все усилия пропадали втуне. Иногда голос подавал Ждан, пытаясь хоть как-то увещевать рыдающую девушку. Финист же стоял в стороне и равнодушно наблюдал за ними. Герда подбежала к друзьям, крепко обняла Майли и радостно объявила:
– Успокойся, нас пустили на ночлег под крышу! Слышишь, сегодня мы не будем мерзнуть.
Майли замолчала и недоверчиво посмотрела на нее.
– Только не говори, что нас пригласили в благодарность за то, что ты привела мальчишку, – безнадежно осведомился Финист.
– А что такого? – Герда не понимала, что его так встревожило.
– Мы не будем ночевать в этом городе. Здесь повсюду единоверцы. Лучше пошли в лес.
Финист явно что-то не договаривал. За время путешествия Герда научилась различать, когда он пытался скрытничать. Взгляд при этом начинал бегать, а голос едва заметно подрагивал, прямо как сейчас.
– Вот ты и иди, а мы останемся, – упрямо ответила Герда. Майли энергично закивала. Ждан с Дугавой тоже предпочли ночевку под крышей. – Это хорошие люди. Они нас не выдадут.
– Не в этом дело, – загадочно сказал Финист и скрепя сердце согласился.
После изнурительной дороги и холодного ветра сарай показался дворцом. Повеселели все, даже Майли причитать перестала. Один Финист по обыкновению остался чем-то недоволен. Когда все улеглись спать, он еще долго сидел, сложив руки на коленях, и к чему-то прислушивался.
Герда проснулась от того, что потянуло удушливым дымом.
– Пожар! – закричал Финист и выбежал на улицу. Остальные быстро последовали за ним. Горел хлев, который стоял очень близко к дому. Путники, не сговариваясь, принялись забрасывать пламя снегом, чтобы огонь не перекинулся на жилую постройку. На порог выскочил хозяин в накинутом поверх ночной рубахи плаще.
– Что происходит? – оторопело спросил он спросонья.
За ним вышла высокая худая женщина с орущим грудным ребенком на руках, в полах ее одежды путались еще два карапуза. Мимо них как можно незаметней старался протиснуться Вожык.
– Я тебе скажу, что происходит! – заметив пасынка, женщина схватила его за ухо. – Твой демоненок поджег хлев! И что здесь делают эти голодранцы? Ты что пустил их переночевать?!
– Илзе, прекрати! – попытался унять ее Эспен. – Если бы не они, весь дом мог сгореть, и мы вместе с ним.
– А если бы не твой выродок, вообще ничего бы не случилось.
Вожык едва слышно скулил, пока мачеха выкручивала ему ухо.
– Что вы делаете? Ему же больно! Отпустите немедленно! – заступилась за него Герда, прежде чем Финист успел ее остановить.
– Да кто ты такая, чтобы мне приказывать! – обратила на нее свой гнев Илзе, но Вожыка все-таки отпустила. Он быстро спрятался у Герды за спиной.
– Кем бы я ни была, я знаю, что с детьми так обращаться нельзя. И никто ваш хлев не поджигал. Посмотрите, как высоко для этого забраться надо. Да и снег кругом – оно только от большого огня так загореться могло. Вожыку такой взять неоткуда.
– Она права, Илзе, – осторожно заметил Эспен. – Потерпи еще год, и я отправлю мальчика подмастерьем к кузнецу. С ним уже обо всем сговорено.
– Как бы мы раньше Единому души не отдали с таким поджигателем, – проворчала женщина. Ребенок на ее руках затих и требовательно затеребил ворот материнской рубахи. – А этих голодранцев чтоб и духу завтра не было.
Но утром им пришлось остаться, чтобы помочь доброму хозяину убрать последствия пожара. Соседи косились на них со смесью любопытства и неприязни, но предпочитали не вмешиваться. Вожык хвостом ходил за Гердой, пытаясь во всем помогать, но был до того неловок, что без него работа бы шла быстрее. Мальчонка беспрестанно что-то рассказывал, как будто собеседник у него появился впервые за долгое время, и он боялся, что скоро снова останется один. Особенно много Вожык говорил об огне, да еще так странно, словно одушевлял его. До недавнего времени мальчик считал огонь своим лучшим другом. Он дарил тепло и свет, распугивал злобных тварей. Вожык часто наблюдал за пламенем в очаге и видел в его языках маленьких человечков. Они водили хороводы вокруг поленьев и пели трескучими голосами. До пожара Вожык не думал, что огонь может быть злой и обратиться против людей. Мальчик не понимал, почему верный друг предал его.
Герда невольно вспомнила себя в возрасте Вожыка. Она тоже за каждым кустом видела сказочных созданий, разговаривала с ними, даже истории про них придумывала, хотя после этого путешествия уже сомневалась, что они были лишь плодом ее воображения. Да и самый близкий друг у нее сейчас, строго говоря, ничем не лучше человечков из огня.
Во двор к Эспену пожаловал сам священник. Это был немолодой одутловатый мужчина, лысый, с усталыми глазами.
– Зачем ты связался с нечистыми староверами? – обратился он к хозяину тихим голосом. – Они принесли в твой дом скверну.
– Они привели домой моего сына и потушили пожар в сарае. Кто из вашей доброй паствы сделал то же? – раздраженно ответил Эспен, с вызовом глядя на толпившихся за его спиной людей. После сварливой жены ему уже никто страшен не был.
– Ты обманываешься их показным добронравием. Они дикари. Могут даже твоего мальца в жертву кровавым богам принести.
Финист аж поперхнулся, глядя, с каким серьезным видом говорил священник, хотя Герде его слова такой уж глупостью не показались – Петрас же пытался принести в жертву собственную дочь.
– У нас пока еще свободная страна и нет епископатов, которым мы обязаны подчиняться, – напомнил хозяин, всем видом показывая, что больше слушать священника не намерен. Тот покачал головой и пошел обратно ни с чем. В Веломовии Эспен бы так легко не отделался.
– Знаешь, а единоверцы тоже приносят жертвы староверческим богам, хотя сами этого не понимают, – заметив замешательство на лице Герды, сказал Вожык. – Мне про это еще мама рассказывала, а она никогда не врала. Каждый раз, когда они зажигают огонь в очаге, то приносят в жертву хворост и поленья богу Вулкану. Слышала про такого?
Герда отрицательно покачала головой, и мальчик продолжил:
– Вулкан самый славный из богов. Он больше всех любил смертных. Настолько, что решился ради них навлечь на себя гнев собратьев и украл божественный огонь. До этого смертные не знали тепла очага и вкуса горячей пищи. Всему этому научил их Вулкан. И когда за свой проступок хозяева земли, воды и неба лишили его благодати и вечной жизни, смертные с радостью приняли его к себе. Среди них он дожил до глубокой старости в почете и уважении. И даже спустя тысячу лет после его смерти мы, люди, чтим Вулкана превыше других богов, потому что постоянно пользуемся его великим даром – огнем.
Герда захлопала в ладоши от умиления.
– Да ты настоящий сказочник!
– Это все взаправду было! – смутился Вожык, но тут его перебил отец.
– Сын, иди в дом, помоги матери.
– Она мне не мать, – пробубнил себе под нос мальчик, но Эспена все же послушал.
– Я заметил, что Вожык к вам очень привязался, – обратился мужчина к Герде. – Это такая редкость, чтобы он с кем-то так открыто разговаривал. И я подумал, может, вы возьмете его с собой… куда бы вы ни шли.
Герда удивленно открыла рот:
– Вы хотите избавиться от собственного сына? Знаете, моя мать умерла, когда мне было четырнадцать – почти взрослая – но даже тогда не представляю, что бы я почувствовала, если бы мой отец вот так отказался от меня.
– Вы не понимаете. Это для его же блага. Вожык – он другой, особенный. Здесь с нами ему не выжить, а я хочу только этого.
Герда нахмурилась. Она не понимала, на что намекает Эспен. Он с минуту молча смотрел на нее, а потом махнул рукой:
– До завтра еще подумайте. Уже вечереет, метель собирается – смысла никуда ехать нет. Можете оставаться в сарае.
Эспен пошел в дом вслед за Вожыком. Сзади к Герде приблизился только что спустившийся с крыши хлева Финист. Он латал в ней дыру все это время.
– Эспен просил взять Вожыка с собой, – тихо сказала Герда.
– Я догадался, – вздохнул Финист. – Ты правильно сделала, что отказала.
– Ему здесь плохо. Его не любят.
– Мы не можем его взять.
– Почему?
– Вас и так слишком много. Я не справляюсь. Если не заметила, я тоже устал, смертельно устал. Мне все время приходится работать на пике своих возможностей – защищать вас от людей, от демонов, от самих себя. Я разрываюсь между Дугавой и Жданом, между тобой и Майли.
– Я сама могла бы заботиться о Вожыке.
– Ты даже о себе позаботиться не можешь.
На этом разговор закончился. Финист хотел выехать на рассвете, поэтому лечь решили пораньше, чтобы успеть хорошенько выспаться – прошлой ночью этого сделать не удалось из-за пожара. Спали хорошо, крепко, даже Майли не ворочалась. Герда заметила, что кошмары у наследницы начинаются за ночь до полнолуния и заканчиваются на первую ночь после. Сейчас была вторая, поэтому можно было отдыхать спокойно, но все же что-то мешало. Не давали покоя мысли о Вожыке. Мальчика было настолько жалко, что в груди больно щемило. Отцу явно не хватает на него времени, братья еще слишком малы, чтобы поддерживать его, а мачеха его просто ненавидит и не скрывает этого.
Вот если бы у Вожыка был дар, Финист бы не раздумывая взял его с собой, как Майли. Да еще эти разговоры об усталости… Финист никогда не жаловался, поэтому Герду пугало, что он заговорил об этом. Значит, ему действительно очень тяжело. Может, ей все-таки стоит уйти? Одной проблемой станет меньше. И Вожыка она могла бы взять с собой. Они бы странствовали по свету, как бродячие трубадуры, сочиняли баллады о геройских подвигах Стражей и пели их на главных площадях лапских городов, а люди платили бы деньги, чтобы их послушать. Жаль только, что петь она не умеет. В детстве Герде очень хотелось петь, но каждый раз, когда она пыталась, в горле будто ком застревал. Он резал гортань и вызывал жуткий кашель. Отец даже к лекарю водил ее из-за этого, но тот разводил руками, мол, нету там ничего. Непонятно, из-за чего кашляет, может, кто порчу наслал, а может, само из другой жизни пришло. Так и не вылечил ее никто.
Петь у них с Вожыком не получится. Да и куда они пойдут одни зимой без денег и припасов? Если от холода и голода не умрут, то на обед какому-нибудь зверю или демону точно попадутся. И не спасет тут даже смекалка и удачливость Шквала. Кот в последнее время появляться стал все реже, да еще в каком-то подавленном настроении, даже на Финиста больше не злился. Чаще всего просто сидел рядом и молчал. Что могло так его опечалить? Может, дневник Лайсве? Ему очень не нравилось, когда Герда бралась его читать.
Неожиданно сердце в груди екнуло, а в ушах застучала кровь, словно раздался какой-то громкий звук, но Герда ничего не слышала. Финист тут же подскочил.
– Что случилось? – встревожено спросила она.
Финист не ответил и помчался к двери. Стоило ее открыть, как снова потянуло дымом. На этот раз горел дом. Пожар вспыхнул в жилой комнате. Через окна было видно, как в огне мечутся темные человеческие фигуры. Герду охватил ужас. Они ведь могут погибнуть, сгореть заживо!
Финист медлить не стал: сразу бросился к двери, высадил ее плечом и вошел за порог. Закрываясь от дыма плащом, он подобрался к ближним фигурам – двум малышам, которые плакали и звали маму, подхватил их на руки и вынес из дома, потом побежал за остальными. Пламя разгоралось все сильней и охватило уже весь дом. Начали сбегаться соседи. Расталкивая их в стороны, к своему двору пробирался Эспен, который отлучился в лес за дровами, что-то кричал, но его голос тонул в шуме толпы и треске огня.
Через мгновение, которое показалось Герде вечностью, Финист снова показался на пороге с Илзе на руках, следом бежал перепачканный в саже Вожык и нес своего брата-грудничка.
Как только они вышли, крыша обрушилась. Пламя пожирало дом без остатка.
– Пустите меня! – истошно закричала Илзе. Едва опомнившись от шока, вырвалась из рук Финиста и бросилась отбирать у Вожыка малыша. – Не смей к нему прикасаться, пойди прочь!
Мальчик в ужасе отшатнулся от мачехи. Его колотило от страха.
– Илзе, Вожык, что стряслось? – растерянно спрашивал подоспевший к своим домочадцам Эспен. Младшие сыновья прижались к нему с обеих сторон.
– Ты еще спрашиваешь? – напустилась на него жена. – Этот демоненок поджег дом. Поджег без огнива и углей, одним взглядом. Не человек он, демон, подкидыш!
– Ты, верно, не в себе. Не мог он этого сделать, – попытался заступиться за сына Эспен, но как-то не слишком уверенно. – Вожык, ты что скажешь?
– Я не знаю, я не… – заикался мальчик. Было видно, что он напуган не меньше Илзе. – Я был на кухне. Мачеха велела подать воды, а потом заругала, что я нес слишком медленно. Я разволновался и упал. Вода разлилась. Мачеха начала кричать, а потом… Я не понимаю, как это произошло. Все просто вспыхнуло.
– Да ты на его руки посмотри! – перебила его Илзе. Эспен внимательно присмотрелся к ладоням сына. В нескольких местах на них надулись здоровенные волдыри от ожогов.
– Слышите все, демоненок он! Со свету нас сжить решил, а мужу своими чарами голову задурил. Спасите, люди добрые, не позвольте под сенью Единого кровь невинную проливать, – на этот раз Илзе решила обратиться к толпе, и та взволнованно загудела.
– К священнику надо его вести. Он скажет, что делать, – закричал кто-то. Остальные поддержали его громкими возгласами. Илзе схватила пасынка за руку и решительно потащила к церкви в сопровождении толпы.
– Стойте! Что вы делаете? – кричал вслед Эспен, но помешать уже не мог.
Герда даже не заметила, как к ним присоединились Ждан, Дугава и Майли и теперь все вместе завороженно смотрели на удаляющихся людей.
– Спасите его, умоляю! – Эспен вцепился в ворот плаща Финиста.
– Как? – предводитель изо всех сил пытался вырваться из цепких рук лесоруба. – Я не могу пойти против целого города! Попробуйте с ними договориться, может, доводы разума заставят их остудить свой пыл. В конце концов, это ребенок. Должна же в них быть хоть капля жалости.
Эспен обреченно кивнул и поспешил к церкви.
– Живей, собираем вещи и уходим отсюда, – скомандовал Финист, как только хозяин скрылся из виду.
– Ты, правда, думаешь, что ему удастся разжалобить этих людей? – недоверчиво спросила Герда.
– Вряд ли. Я это сказал, чтобы он от меня отстал. Идем быстрей, пока не вернулся.
Их уже все ждали. Финист схватил Герду за руку и попытался тащить, но она вырвалась.
– Я не уйду без Вожыка, – решительно сказала она и побежала к церкви.
– За что мне все это?! – простонал Финист.
***
Священник вышел на порог церкви раньше, чем толпа успела до нее добраться, и испуганно-обреченно смотрел на Илзе с пасынком. Он был обычным семинаристом, которому самому пришлось искать себе приход в самой неблагоприятной для этого стране. К Защитникам Паствы и их судам над колдунами и ведьмами священник не имел никакого отношения и надеялся, что его минет обязанность на них присутствовать и уж тем более самому выносить обвинительный приговор.
Священник знал этого мальчика. Не было в нем ничего злого или порочного, ничего из того, в чем пыталась обвинить его стоявшая перед церковью женщина. Священник прекрасно понимал ее. Голод и нужда часто ожесточали людские сердца. Наверняка, Илзе просто хотела, чтобы кусок хлеба, который ее муж отдавал этому мальчику, разделили между собой ее дети. Вот и пыталась избавиться от пасынка всеми возможными способами. Священник не удивился, если бы выяснилось, что поджег устроила Илзе, а вовсе не мальчик.
– Спалить демоненка на костре! – толпа жаждала крови.
– Да он сам огонь вызывает – не страшен ему костер.
– Значит, в полынье утопить. Что скажешь, священник?
Он испуганно сглотнул:
– Я не властен выносить такие приговоры. Только Защитники Паствы могут определить, колдун мальчишка или нет. Если хотите, я могу отправить письмо в магистериум Защитников Паствы Веломовии, но придется долго ждать, прежде чем…
– Ууу, – заулюлюкала толпа. – Не надо нам никаких Голубых Капюшонов. Не приведи Единый, они еще и наших деток с собой заберут, как это в Виборге было. Разве мы сами с демоненком не управимся?!
– Остановитесь, изверги! – закричал подоспевший Эспен. – Что вы творите? Вожык не демон. Вы же столько лет жили рядом и видели, что он никогда и никому вреда не причинял.
– А вдруг у него демоническая сущность с возрастом просыпаться начала?
– А вдруг он раньше нам глаза отводил и мы ничего не замечали? Вон у Волеха на прошлой неделе здоровый младенец дышать перестал и умер – может, это он ее дыхание забрал? Или вон у Римши на той неделе корова пала. Так вполне вероятно, что это демоненок порчу наслал.
Илзе уже и сама не рада была, что подняла такую бурю. Люди начали вспоминать все свои большие и мелкие беды и обвинять в них несчастного Вожыка. Даже неурожай и голод, выяснилось, мальчик наслал. Умом женщина понимала, что они просто нашли козла отпущения, но в глубине души зародилось сомнение: «А вдруг что-то есть в людской молве? Вдруг демоненок не только поджоги устраивать может? Ой, нехорошо будет, если мстить начнет».
– Да зачаровал Эспена мальчишка! – неожиданно подала голос Илзе. – Наверняка, и жены другой у него никогда не было, а ребенка демоны всучили. Никто ведь ее, эту его жену, не видел.
– Какая глупость! – вскричал Эспен, теряя терпение. – Мы в другом городе жили, а после ее смерти переехали, потому что вспоминать больно стало.
– Откуда нам знать, что это не морок был? – крикнули из толпы.
– Как вы не видите, что городите полную чушь и из-за нее, из-за этой чуши, ребенка невинного хотите жизни лишить. Единый, ваш любимый милостивый Единый никогда такого греха не простит. Остановитесь, прошу, отдайте мне сына. Мы уйдем из города, и вы больше нас никогда не увидите.
– А как же я и наши дети? – возмутилась Илзе.
– Нет, Эспен, мы не можем этого позволить. Твоя семья и так без крова осталась, не хватало, чтобы они еще и кормильца потеряли. Убьем демоненка, и морок спадет. Тебе легче станет, с женой помиришься, дом отстроишь и счастливо заживете.
– Нет! – закричал Эспен и попытался вырвать у них ребенка, но толпа оттолкнула его.
– Сделайте что-нибудь! – обратился он к священнику, но тот в бессилии развел руками. Горожане потащили Вожыка к озеру. В это время к церкви подбежали давешние таинственные путники.
– Где он? Я готова его забрать! – выпалила Герда, хватая Эспена за руку.
– Его к озеру повели. Утопить хотят, – обреченно ответил он. – Послушайте, я скажу вам правду, только спасите моего мальчика. Его мать… она из рода Стражей была, да-да, тех самых древних Стражей, что до Единого нас от демонов защищали. Хорошо защищали, себя не щадя и не обирая людей до последней нитки, – Эспен выразительно посмотрел на священника. – У них был особый дар – огонь вызывать. И у моей жены он был, правда, слабый. Но даже так, она очень им гордилась и надеялась, что наш сын тоже его унаследует. Когда на наш город напали демоны, она вместе со своей семьей выступила против них, спасла нас, но сама погибла. Тогда я поклялся на ее могиле, что позабочусь о Вожыке, но подвел ее.
– Финист, если этот мальчик обладает даром Стража… – вкрадчиво начала Герда, надеясь, что нашла ту причину, которая заставит его действовать.
– Он пирокинетик. Это самый опасный дар. Я с ним не справлюсь, – шепотом, чтобы посторонние не услышали, попытался вразумить ее Финист.
– Если вы действительно староверы, то обязаны чтить Стражей и помогать таким, как мой сын. Спасите его, умоляю! – Эспен опустился на колени. Глаза Финиста округлились. – Исполните просьбу отца, который не хочет видеть, как гибнет его плоть и кровь.
Герда заметила, как сжались кулаки Финиста. Быть может, когда его отец уходил на войну, он вот также просил престарелых родителей позаботиться о своем сыне. Оборотень громко выдохнул и решительно произнес:
– Я сделаю это. Эспен, принесите теплую одежду. Дугава, Ждан, вы поможете мне отвлечь толпу. Майли, заберешь ребенка, – начал отдавать распоряжения Финист.
