Текст книги "Секретное счастье (СИ)"

Автор книги: Светлана Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Не может быть! Когда я ехал сюда, боялся, что не успею, но все-таки верил, что у вас хватит ума… простого здравого смысла! Нет, я не понимаю, просто не понимаю! Допустим, вас не волнует моя судьба, – по вашей милости я уже никогда не найду достойную жену. Но Элли! Вы же на нее надышаться не можете. Вы же над ней дрожите! И отдаете замуж за какого-то деревенского остолопа!

– Андреас, остановись, – сухо сказал граф.

– Ден – очень хороший человек, – тихо сказала Элли.

– А ты помолчи! – Андреас кинул разъяренный взгляд на сестру. – Будто разбираешься в людях! С ума сойти, какую же невероятную глупость вы совершили! А всё этот курчавый… – Андреас с досадой стукнул кулаком о спинку скамейки; все поняли, что он говорит о Берри. – Явился на нашу голову! Не было его десять лет – и пусть бы совсем сгинул!

– Что ты говоришь, Андреас? – побледнела мать. – Как ты можешь? Ты ведь даже не встречался с ним. Вы даже не пытались поговорить!

– О чем мне говорить с этим бродягой? Пришел, все карты перетасовал, устроил нашей девчонке помолвку с деревенщиной! Да если бы не он, про этого сельского ухаря все бы через неделю забыли! А Элли – первая!

– Я бы никогда… – вступила она, но Андреас, вскипев, махнул рукой.

– Помолчи, тебе говорят! Бестолочь! Устроила гулянки… Тебе просто нужно было вовремя надрать уши, запереть в комнате и никуда не пускать! А этот моряк пусть катится обратно в свои океаны! Он нам чужой человек, посторонний! Нечего ему делать в Розетте! Ведь не зря бабушка всегда говорила, что он рожден…

Звонкая, крепкая, увесистая отцовская оплеуха прервала его пылкую речь. Побледневшая Эмилия и растерянная Элли глянули на графа – тот выпрямился, расправил плечи, надвинул на лоб серую шляпу. Андреас не ожидал такого – даже не успел увернуться.

– Ну, отец… – в ярости ахнул он, схватившись за щеку. – Ты даже в детстве ни разу меня не ударил, а теперь…

– А теперь послушай и не перебивай! – граф взялся за ворот черного плаща Андреаса. Тот легко мог скинуть отцовскую руку, но подавился возмущенными словами.

– Я никому не позволю обижать грязными намеками мать своих детей, – тихо проговорил граф. – Поэтому – извинись.

Нависла тишина. Эмилия хотела было сказать, что не нужны ей никакие неискренние извинения, но Андреас, прищурившись, выдавил:

– Извини, мать… – и тут же вскинулся. – Только вы вообще не так меня поняли!

Граф кивнул и продолжил:

– Теперь про помолвку. Элли выйдет за Дена – это решено. Ты можешь с ним не общаться, как и с Берри, – это твое право. Но оскорблять не будешь. Кстати, думаю, он и сам не позволит называть себя деревенщиной или как-то еще – парень, я поглядел, крепкий. Свадьба состоится, это уже решено.

– Какая свадьба?! Это же фарс! Ноги моей там не будет! – выкрикнул побелевший Андреас.

– Не будет, так никто и не расстроится, – сказала Эмилия. – Но я уверена, что придешь. Ведь там появится король. А ты всегда хочешь вертеться в высшем обществе.

Андреас прикусил губу, ничего не ответил. Бросил испепеляющий взгляд на Элли, буркнул: «Делайте, что хотите!», сел в машину и завел мотор.

Эмилия долго смотрела вслед отъезжающей машине.

– Как же больно оттого, что он такой… – с тоской сказала она. – Как бы я хотела, чтобы он изменился!

– Кто знает, как будет? Жизнь непредсказуемая… – граф поправил шляпу и внезапно предложил: – Вот что, девочки. Мой водитель уже пообедал, а мы с вами – нет. Сейчас мы прокатимся по столице, заглянем в какой-нибудь красивый ресторан на набережной и закажем что-нибудь вкусное. А потом вместе поедем в Розетту.

– Как – в Розетту? – нахмурилась Эмилия. – Нет, нам надо домой! Элли завтра в школу.

– Ничего страшного не случится, если один день Элли пропустит. А ты по субботам не даешь уроков, – заметил граф. – В Розетте мы выпьем кофе, поговорим, да просто отдохнем, наконец! Разве после всех этих тревог мы не можем отдохнуть?

Одинокий синий мотылек слетел с его шляпы – и граф проводил его задумчивым взглядом.

– Ладно, почему бы и нет, – кивнула Эмилия. – Поедем в Розетту.

Глава 52. Про тигров и акул

– Понимаете, я хотел стать летчиком! Пилотом! Покорителем небесных пространств! – маленький лысый человек в мешковатом пиджаке нервно размахивал руками и то и дело перекладывал исписанные бумаги, которыми был завален громадный письменный стол. – И сейчас летал бы над Южным морем! Летал бы, размахивая стальными крыльями, как большая и прекрасная белая птица…

– Простите, но самолеты крыльями не размахивают, – терпеливо возразил Берри, которому порядком надоело общение с этим господином. Глянул на часы – полдень. – Давайте перейдем к делу.

– Да-да, обязательно перейдем! Так вот, я хотел стать летчиком, но вырос и понял – к черту романтику, это несерьезно, и на земле есть великолепные профессии. Вы ведь со мной согласны?

– Согласен, согласен, – кивнул моряк и подумал, что его профессию тоже многие считают романтической.

– И вот я стал тем, кем стал! – лысый человек досадливо вскинул руки. – Издателем газеты с красивым названием «Дворянский вестник». А по сути – кем? Клерком! Командую журналистами, которые меня терпеть не могут. А вот за что им меня любить, если я подкидываю им хлопот? За что, скажите мне?

Берри, который совершенно не знал, за что можно любить этого тщедушного, потрепанного жизнью болтуна, пожал плечами, а тот горестно продолжил:

– Мне приходится ломать систему! Перечеркивать графики! Добавлять работы! Бранить и штрафовать! Но ведь на меня тоже давят сильные мира сего… Я между молотом и наковальней! Вы же со мной согласны?

– Уважаемый господин Терус, я согласен с каждым вашим словом, – уверил его Берри. – Но меня сейчас интересует только вот это, – он подвинул издателю бумагу с гербовой печатью, аккуратно вложенную в зеленую глянцевую папку. – Это указ о свадьбе, которую посетит сам король. Здесь написано: «Сделать сей прецедент достоянием общественности и осветить его в позитивном ключе». Я, как представитель Его Величества, задаю вам простой вопрос: как «Дворянский вестник» будет освещать свадьбу и предшествующие события? Каков план? Что же вы уходите от ответа?

– Что вы, граф Бенджамин! Я никуда не ухожу… – он с тоской глянул на дверь и снова начал перекладывать папки, заглядывать в конторские книги. Наконец развел руками. – Ладно. Так и быть. Признаюсь. Никакого плана у меня нет. Можете казнить, четвертовать, рубить мечом голову и кидать разъярённым тиграм.

– Еще и тигров приплели… – Берри почувствовал, что его терпению приходит конец. – Казнить вас никто не будет. Но неужели вам должность не дорога?

– Не слишком и дорога, ведь я хотел стать летчиком… – промямлил господин Терус, но, столкнувшись с многозначительным взглядом посетителя, хлопнул картонной папкой о стол. – Да! Я уже боюсь прикасаться к этому запутанному делу! И вообще! Я хочу уйти из «Дворянского вестника» в газету… «Твои милые игрушки». Отличное решение! Вы же со мной согласны?

– Никогда не слышал о такой, – буркнул Берри.

– А ее пока нет! – издатель радостно хлопнул в ладоши. – Я ее только сейчас придумал. Создам! Организую! Буду писать про пупсиков, куколок, мишек для наших милых деточек. Про самолетики, конечно, и про кораблики. У вас, кстати, есть деточки?

– Нет у меня деточек! – рявкнул Берри.

– Ну, всё впереди, вы так молоды! А у меня трое деточек, уже достаточно взрослых, я бы сказал, детин. И все хотят пить, есть и красиво одеваться.

– Причем тут ваши дети? Речь идет о королевском указе! Что вы юлите? Почему не подготовили план? Или король для вас не авторитет?

Господин Терус застонал, хотел встрепать волосы, но вспомнил, что их нет, и нежно погладил себя по гладкой лысине. Слащаво проговорил:

– Граф Бенджамин, поймите меня правильно. Сначала, когда произошел скандал в Розетте, я обрадовался.

– Вот как?!

– Ну, конечно! А кто бы на моем месте не обрадовался? Такой материал, такая фактура! Фотографии, свидетельства, комментарии! Мы сделали шикарный номер, восхитительный! Какая была обложка, какой анонс! Прекрасно! Это была бомба, просто бомба! Уверен, жители королевства расхватали бы газету, как горячие пирожки! Поверьте, не только дворяне! Я был готов запустить двойной тираж. И что же получилось? Ночью, когда пришла пора включать типографский станок, явился герцог Готц – и мы всё отменили! Вся наша работа – церберу под хвост! Пришлось срочно вставлять заметки про цветочки, домики, платьица… всякую чепуху! Представляете, в каком чудовищном разочаровании остались наши читатели? А как злились журналисты, которым пришлось всё переделывать?

– Зато вы в накладе не остались, – прищурился Берри. – Вам-то жаловаться не на что.

– Как это – не на что? – вскинул руки господин Терус, пропустив мимо ушей слова «не в накладе». – По требованию герцога мы уничтожили все гранки, все фотографии! Это была, конечно, великая глупость.

– Глупость?

– Разумеется! Ведь на следующий день снова явился герцог (кстати, родственник короля!) и потребовал расписать скандал во всех мелких подробностях. Вот так! А ведь мы на его глазах избавились от роскошного материала! Конечно, я сказал, что корреспондентам потребуется время, чтобы собрать всё заново. Большая работа! Это же правда! Вы согласны?

– То есть вы снова потребовали с него денег, – кивнул Берри. – И что же герцог?

– Он заявил, что представит еще более интересный материал, – господин Терус опять сделал вид, что ничего не услышал про деньги. – Договорились публикацию отложить.

– И? – заинтересованно склонился Берри.

– И он принес этот материал… – удрученно вздохнул лысый человек и мечтательно пробормотал. – Ах, какой необычный текст, как бы он заинтересовал наших читателей… – столкнувшись с ледяным взглядом моряка, издатель кашлянул и продолжил. – Но тут начались странные звонки. Нет, я бы даже сказал, страшные звонки!

– Какие?

– Сначала на меня кричал начальник управы и требовал не публиковать статью, потому что кто-то не поставил подпись под документом. Потом на меня кричал герцог и, наоборот, требовал срочной публикации. Далее я узнал, что парню отрубят голову. Я ждал этого! Вы же меня понимаете?

– Нет!

– Но я посвятил бы этому событию несколько номеров! Там было бы всё: начало отношений, кульминация и красивая трагическая развязка… Я бы запустил тройной тираж! Но всё отменилось! Стали звонить помощники короля. Наконец явились вы. И я понял…

– Что же вы поняли?!

– Что мне нужно срочно создавать газету «Твои милые игрушки», потому что работать под таким давлением я не могу! – отчаянно выкрикнул лысый человек и, с треском выдвинув стол, вытащил оттуда желтую резиновую утку. Нажал на нее – утка хрипло крякнула. – Это снимает нервное напряжение, – объяснил он, бросив утку на стол. – Рекомендую! А про эту историю я писать боюсь. Имею право! Глядишь, не парню, а мне голову оттяпают. Найдут виноватого!

Берри отодвинул утку, посмотрел на господина Теруса долгим взглядом.

– А вас никто не заставляет писать прямо сейчас, речь идет только о плане и королевском указе. К тому же, вы не в рабстве, делайте, что хотите. Есть ли у вас заместитель?

– А что? – заволновался господин Терус. – Все вопросы решаются через меня!

– Пригласите.

Издатель неохотно вышел из-за стола, крикнул в приоткрытую дверь:

– Лина! Да Лина же! Подойди-ка сюда быстрее!

В кабинет шагнула длинноногая блондинка в строгом деловом костюме. Пальцами с огненным маникюром она сжимала большой блокнот.

– Лина, это помощник короля граф Бенджамин, – мрачно заявил господин Терус. – Присядь, у него к тебе вопросы.

– Я временный помощник, – объяснил Берри. – Давайте попробуем поговорить с вами, – «а то ваш руководитель слишком болтливый, жадный и бестолковый», – хотел было добавить он, но махнул рукой.

Лина оказалась разумным человеком, быстро все схватила, сделала пометки в блокноте.

– Это будет чистая и красивая история любви, – заявила Лина. – И король будет доволен, и читателям понравится.

Радуясь, что дело, наконец-то, завершено, Берри собрался выйти из кабинета – но столкнулся нос к носу с пухлым молодым человеком в модном клетчатом пиджаке. Тот налетел на Берри, но не подумал извиниться. Подскочил к заваленному бумагами столу и, размахивая свернутой в трубку газетой, принялся кричать, надрывая связки:

– Господин Терус, почему до сих пор не вышла моя статья про сестер Розель?! В новом номере ее опять нет! Разве я вам мало заплатил? Вы обещали, что непременно выйдет! Опять будете искать отговорки?

Издатель несколько раз сжал желтую резиновую уточку и промямлил:

– Вы только не волнуйтесь, герцог Готц, но у меня для вас плохие новости. Вы слышали, что появились новые обстоятельства?

Берри уже взялся за дверную ручку, похожую на карандаш, но, услышав про сестер Розель, с любопытством обернулся. Они с Крисом были почти ровесниками, но Берри помнил его смутно: с дворянскими детьми играл редко, учились в разных школах. Ден рассказал Берри о мерзком письме герцога. Так вот он какой, несостоявшийся Эллин жених!

– Какие еще обстоятельства?! Да, я знаю, что Элли решили выдать замуж за деревенского парня! – надрывался Крис. – Чудовищный бред! А я еще хотел стать членом этой полоумной семейки! Но я все равно хочу, чтобы мое письмо было опубликовано! Пусть и дворяне, и сельчане поймут, какая она – эта юная графиня! Пусть все кидают камни в ее сторону!

– А вы уверены, что кидать камни должны именно в нее? – сухо поинтересовался Берри. – Есть вариант поинтереснее.

– Вы-то кто? – раздраженно выкрикнул Крис, бросив презрительный взгляд на Берри. Тот выглядел неприметно: серая куртка, полосатый шарф, кудрявые волосы под кепкой. – Что вы вмешиваетесь не в свое дело?!

– Почему же – не в свое? – Берри тонко улыбнулся. – Меня зовут граф Бенджамин Розель. Вам что-то говорит мое имя?

О том, что младший сын графа Розеля вернулся домой, да к тому же оказался Бесстрашным Беном, о котором слагают легенды, в дворянской среде не говорил только ленивый. Но Берри мало кто видел – он не сидел на месте, разъезжал по городам, решал вопросы.

– Так вы – это он… – Крис Готц замолчал, будто кто-то нажал на кнопку и выключил говорящую игрушку. Связываться со знаменитым моряком ему явно не хотелось.

– Представьте себе, я – это я, – с веселой злостью проговорил Берри. – Так что вы там говорили про мою семью? Можете повторить?

Крис посмотрел в потемневшие глаза графа Бенджамина – и у него задрожала пухлая, похожая на клубнику, нижняя губа. Он, будто надеясь найти защиту, быстро глянул на издателя – тот принялся увлеченно перебирать бумаги, на Лину – она кропотливо ставила галочки в блокноте.

– Знаете, не будем давать повод для новых публикаций, – решил Берри. – Пойдемте-ка лучше в холл, там удобные кресла и столики. Нам есть о чем побеседовать.

– И вовсе даже не о чем… – пробормотал Крис. Но спорить не посмел, вышел вслед за Берри.

Но до холла они не дошли – Крис даже не понял, как оказался прижатым к стене в неглубокой нише длинного, безлюдного, плохо освещенного коридора. Моряк крепко держал его за воротник, и Крис, безуспешно попытавшись вырваться, беспомощно пролепетал:

– Уберите руки… Вы не посмеете меня ударить. Будет большой скандал!

– Думаешь, меня пугают скандалы? – вскинул брови Берри.

– Я кровный родственник короля!

– Король не виноват, что в его родню затесался такой таракан, – вздохнул Берри. – Но он легко может его растоптать.

Крепче вдавливая трепыхающегося Криса в побеленную стену (лицо молодого герцога было еще белее), Берри негромко поинтересовался:

– Я правильно понял, что с этого момента ты перестанешь сочинять небылицы о нашей семье? И будешь держаться от нас подальше? Ну?

– Да, правильно…

– Вот и славно, – Берри помолчал и задумчиво произнес. – Слушай, какой трудный выбор: расквасить тебе нос или поставить фингал? Боюсь не рассчитать силы, уж больно ты рыхлый! Спортом не пробовал заниматься? Даже противно воевать с таким хлюпиком. Кстати, что ты делаешь в Тиссе? Мне говорили, что ты ужас как срочно рвался в Морегрин!

– Я отложил дела… Отпустите меня! – губы Криса мелко дрожали, на глазах выступили слезы.

– А, значит, никакой срочности не было, просто хотелось поскорее присвоить Элли. Я так и думал.

– Мне уже не нужна Элли!

– Да кто тебе ее отдаст? – искренне удивился Берри. – Кстати, вот что. Я живу недалеко от Морегрина и часто там бываю. Очень не советую попадаться мне на глаза и портить настроение. Это небезопасно. Не всегда я такой добрый, как сегодня. А если ты еще хоть раз посмеешь царапнуть мою семью, мне придется… – Берри подумал и печально завершил. – Затащить тебя на корабль, выкинуть в открытое море и скормить акулам.

Он отпустил ворот Криса, брезгливо отряхнул ладони. Слегка прихрамывая, пошел по коридору, но обернулся, посмотрел на раздавленного, потерянного Криса, который безуспешно пытался очистить модный пиджак от следов побелки.

– Про акул это шутка была, – сказал Берри. Подумал и пожал плечами. – А может быть, и нет.

Глава 53. Ты будешь счастлива

Просторный светлый зал со стрельчатыми окнами, из которых открывался великолепный вид на заснеженные вершины, был украшен розовыми и белыми розами. Они распространяли еле слышный тонкий аромат, от него у Дена слегка кружилась голова и казалось, что всё происходящее – волшебный сон. Лилась приятная музыка – маленький оркестр ненавязчиво наигрывал рондо и менуэты. Гости уже собрались, но время тостов и танцев еще не пришло.

Крепко сжимая элегантный букет, Ден стоял возле роскошной мраморной лестницы и напряженно смотрел наверх, понимая, что оттуда с минуты на минуту спустится его Элли.

Было удивительно, что еще утром его волновали совершенно пустые вещи. Например, то, что он нелепо выглядит в сером, с серебристым отливом, костюме (правда, Бен – Морской Принц уверил, что костюм ему к лицу). То, что приятель Трим, парень резкий, наотрез отказался ехать на банкет (мол, это развлечение для богатеев). То, что зал для торжеств выбрали не жених с невестой, а королевский секретариат. Ден предлагал найти место попроще, пригласить поменьше народу («зато сам всё оплачу!»), но Морской Принц напомнил, что действовать нужно так, как предписывает королевский указ. Раз на свадьбу явится король, то и место должно соответствовать.

Все ждали короля. В воздухе мерцали искры волнения.

Гости, рассевшиеся на многочисленных креслах, пуфиках и диванчиках, тихо переговаривались, шептались, с любопытством поглядывали друг на друга, на Дена и на стеклянную дверь, куда с минуты на минуту должен был войти властитель. Они держались группами – сельчане и дворяне. Распорядитель господин Милс пытался их объединить, познакомить, но, видно, время еще не пришло. С Милсом что-то тихо обсуждал Генриор, его лицо было сосредоточенным. Ден знал, что Генриор энергично участвует в подготовке праздника.

В зале появились крепкие парни в мундирах и с алебардами – стражники, но кортеж короля еще не подъехал. На улице собралась стайка журналистов – они надеялись первыми встретить правителя. Один из них, маленький и взъерошенный парень, успел подбежать к Дену и торопливо поинтересоваться: «Вы понимаете, что эта свадьба имеет государственное значение?» Ден смущенно кивнул: «Понимаю….» «Значит, ваша цель – перемены в обществе?» «Моя цель – стать хорошим мужем для Элли», – честно признался Ден, развел руками и улыбнулся.

Все ждали короля.

А Ден ждал Элли. Любимую. Свою прекрасную жену.

Венчание уже прошло, оно состоялось в полдень. По желанию молодых, таинство было тихим, неприметным, без лишних глаз, суеты и фотовспышек. Теперь наступало время пышной светской церемонии с витиеватыми поздравлениями и танцами. Только, по мнению Дена и Элли, всё это было уже неважно.

Они стали супругами. Навсегда.

Ден посмотрел в окно и увидел вдалеке, в горной лощине, маленький белый храм. Он мысленно снова шагнул туда, в таинственный полумрак, озаренный мерцанием сотен свечей, услышал звуки органа, от которого хрустально зазвенело сердце, удивился разноцветной красоте витражных стекол – и вспомнил, как увидел там ее, любимую Элли. Она стояла рядом с очень серьезным отцом и была хрупкой, чистой и прекрасной, как тайна.

Снова и снова Ден вспоминал, как граф, глянув на тихого старичка-священника с темными мудрыми глазами, глубоко вздохнул и, задержав Эллину ладонь в своей руке, передал ее Дену. В тот момент свечи вспыхнули так ярко, будто в храме взошло солнце. Всё было озарено необыкновенным светом: и высокие своды, и торжественные лица матерей и сестер, и распахнутые глаза Элли. Когда они обменялись кольцами, в которых тоже играли яркие искорки, тихо запел орган.

Мир изменился. И каменные гулкие стены были теми же, и свечи, и старичок-священник, кивавший им с тихой доброй улыбкой, – но всё стало другим. Они вышли на улицу – и метель, которая бушевала с утра, прекратилась, сероватые тучи расступились, показав лоскут лазурного неба. Кто-то сказал (кажется, Милена), что это очень хороший знак. Ден тоже почувствовал, что это прекрасный знак, ведь оттенок неба был точь-в-точь, как цвет глаз его любимой.

Его дорогой жены.

После венчания они с Элли успели лишь перекинуться несколькими словами: быстро приехали в грандиозный зал для торжеств, и распорядитель увел молодую жену наверх, чтобы она спустилась точно к прибытию короля.

Все ждали Его Величество и нетерпеливо смотрели в окна – каждый надеялся первым заметить автомобильный кортеж. Но прибыл король все-таки неожиданно – и не в машине, а по старинке, в золоченой карете. По залу пронесся взволнованный шепот. Все мигом поднялись, в тишине зашелестели пышные юбки, приветственно заиграл оркестр. Молодой король был серьезен, элегантен и красив. Так же хорош был сопровождавший его капитан в белоснежном кителе – Бенджамин, брат невесты. Морской принц.

Запела скрипка, и со ступеней шагнула Элли: в убранстве, словно сотканном из снежинок, она походила на очаровательную фею. Нежное, искристое, струящееся платье деликатно открывало хрупкие плечи и тонкие трогательные руки, подчеркивало изящную талию. Золотистые локоны украшала сияющая диадема, на фате поблескивали жемчужинки. Вместо ожерелья на шее сверкала янтарная капелька – та самая, что когда-то подарил ей Ден.

Элли улыбнулась Дену и тот, едва справившись с водопадом чувств, подарил ей букет, прикоснувшись губами к прохладной щеке. «Какие прекрасные цветы!» – шепнула Элли. «Ты прекраснее, – отозвался Ден. – Ты похожа на подснежник».

Снова заиграли скрипки и гобои. Ден и Элли шагнули к украшенной цветами арке, где, выпрямившись, стоял король в серебристой мантии, в маленькой, украшенной рубинами короне. Правитель соединил их ладони и проговорил: «Да будет ваш союз вечным и счастливым!» – а они уважительно поклонились.

Король, окруженный свитой, пробыл на церемонии всего-то полчаса – а переполоха было столько, будто молодой монарх собирался есть, пить и танцевать до утра. Но он только поздравил молодых и подчеркнул: «Наступил новый этап в жизни нашего королевства. Пусть эта свадьба станет символом долгожданных перемен!» Речь короля была краткой: он сообщил, что улучшит положение сельчан, построит новые больницы, усилит школьное образование, всем разрешит учиться в университетах и работать на любой должности в каждом городе королевства. Его слова встретили аплодисментами. Дворяне, надо признаться, хлопали довольно вяло, а вот сельчане – горячо и от души.

Зал для торжеств, каким бы он ни был просторным, не мог вместить всех желающих, но речь монарха транслировали по радио и по телевидению – новомодной новинке королевства.

Король что-то шепнул Бену и, шагнув к просиявшим людям, задержался возле Лизы, одетой по такому случаю в шелковое платье персикового цвета, – оно очень шло к ее пышным рыжеватым волосам. Ден услышал, как правитель поинтересовался у его сестренки: «Ты здорова? Как себя чувствуешь, Лиза?» И та, зардевшись, поклонилась: «Благодарю, хорошо».

Напоследок король сфотографировался с молодоженами и гостями на роскошной мраморной лестнице. Сельчане на передний план не выдвигались, а вот дворяне пытались встать поближе к монарху. Хорошо, что распорядитель господин Милс быстро взял всё в свои руки и расставил всех так, как надо. В толпе, окружившей короля, Ден заметил графа Андреаса – брата Элли. Только герцога Криса, несостоявшегося жениха, не было видно – да его никто и не приглашал.

Король ушел – и началось время поздравлений. Ден видел, как матери от волнения едва сдерживали слезы, да и граф был растроган, а вот сестры, и Милена, и Лиза, не плакали, а только радовались за молодых.

К Дену и Элли подходили и деревенские ребята, и богатые жители дворянских замков. Приблизились и высокомерные красотки с прическами, похожими на мороженое (Элли шепнула: «Вернелли»), и даже граф Андреас. Тот, правда, только сухо кивнул – и поспешил исчезнуть. Коротко, но душевно, поздравил молодоженов Генриор. Он ласково обнял Элли, крепко пожал руку Дену – и удалился, у него, как всегда, было много хлопот.

Возле Сержа, облаченного в элегантный синий костюм (он сидел так хорошо, будто Серж каждый день носил такую одежду), смущенно улыбалась его жена Долли. Когда Ден узнал, что они решили пожениться, у него будто камень с души упал. Долли похорошела, постройнела, завила волосы, вместо ситцевого платья надела вишневый костюм, а вместо платка – шляпку-таблетку. Ден крепко пожал руку Сержу, а Долли обнял, как сестру.

– Как странно… – вдруг задумчиво шепнула Элли, когда Серж с Долли отошли. – Я вспомнила про Раниту. Она хотела сломать нам жизнь, а подарила счастье.

– Я тоже об этом подумал, – признался Ден. – Поэтому даже не злюсь на нее.

– Вы о Раните? – удивилась шагнувшая к ним толстушка Лала – дочь мельника. Она крепко держала под руку долговязого мужа. – Так ведь она уже жизнь в Тиссе устроила. Беременная, говорят, ходит! А вот замуж вышла или нет, того не скажу. Не знаю, на свадьбу никого не приглашала.

– Ну и не сплетничай тогда, Лала! – осадил ее муж и обернулся к молодоженам. – Поздравляем вас, ребята!

Снова и снова Ден вспоминал, как в храме, волнуясь, надевал на тонкий палец Элли золотое кольцо. Элли – его жена! Такая прекрасная, будто вокруг нее сияет золотая пыльца.

– Сыграй нам, Ден! – Морской Принц, который провожал короля, вернулся и протянул другу гитару.

Ден не стал возражать. Он поцеловал Элли, взял гитару, ласково провел по струнам. Стих гул, похожий на пчелиный рой, замолчал оркестр.

В гитарной мелодии переливались волны и насвистывал ветер, шуршала листва и звенели колокольчики, бегали легконогие единороги и порхали синие мотыльки.

Ден не умел петь, но все с изумлением поняли, что в музыке таятся простые слова: «Элли, ты будешь счастлива».

Эпилог

«Доброе утро, дорогой граф! С уверенностью пишу слово «утро», так как знаю, что вы привыкли читать корреспонденцию на рассвете. Решил отправить письмо, хотя Берри удивляется, слегка подтрунивает надо мной и говорит, что гораздо проще снять трубку и позвонить. Но звонки – это одно, а для нас, людей пожилых и старомодных, дорого запечатленное слово. Вот и мне захотелось послать привет с жарких южных берегов.

Возле моря очень хорошо, я каждый день гуляю по чудесной набережной, любуюсь волнами и чайками, дышу соленым воздухом, кидаю в волны камушки, будто мальчишка. В воду захожу редко – отвык, хотя в юные годы прекрасно плавал. Иногда сижу на парапете, наблюдаю за азартными рыбаками и думаю, что Марта прекрасно запекла бы пойманную ими ставриду. В местных ресторанах готовят неплохо, но предлагают набившие оскомину морепродукты (лобстеры, мидии, устрицы), к которым я весьма равнодушен. Берри советует присоединиться к рыбакам, он даже приобрел для меня дорогой спиннинг, но я взял эту штуку только для того, чтобы не обидеть парня. В молодости я интересовался рыбалкой, но годы потушили эту страсть.

Поначалу я каждый день порывался связаться с Мартой, чтобы расспросить ее о домашнем хозяйстве, о блюдах на обед и на ужин, о том, поливают ли в саду цветы, и даже о нашем цербере – старине Рике. Только твердое обещание, данное Берри, заставляет меня сдерживаться. Он в первый же день заявил мне, улыбаясь: «Дядя Генри, перестань волноваться, ты в отпуске! Отдохни от дел и дай прислуге отдохнуть от тебя». Сначала мне стало обидно, но потом я понял, что он прав. Давно замечаю за собой чрезмерную дотошность и въедливость. Пришло время ослабить вожжи и принять тот факт, что земля крутится и без моего участия.

Берри вернулся из очередного морского похода загорелым, веселым и взбудораженным. Про служебные дела рассказывает мало, зато много говорит про личные – вы знаете, что его жена Таис ждет ребенка. С каждым днем она нравится мне все больше: красивая, серьезная, сдержанная леди. Я слышал, что дети, которых она обучает в местной школе, очень ее ценят. Берри называет ее забавно, на местный лад – Таечка.

Город возле моря солнечный и нарядный. Мне нравится смотреть на белый маяк и восхищаться его мощью, или отдыхать на лавочке под платанами, пить кофе из затейливого стаканчика и наблюдать за играющими детьми. Люблю бродить по узким улочкам, мощенным разноцветными камнями, – розоватыми, голубыми, янтарными. Центр архитектурой не блещет, там сверкают новомодные стекляшки. Мне по душе окраины, розы в палисадниках, светлые домики, увитые диким виноградом. Когда-то, в прошлой жизни, я жил в похожем городе и похожем доме. К счастью, воспоминания вызывают уже не острую боль, а теплоту в сердце.

Признаюсь, Берри предлагает остаться здесь навсегда. Он говорит, что может купить для меня уютный домик, положить солидную сумму на счет. Напоминает, что в Розетте много хлопот, а я уже достаточно поработал и теперь имею право жить в свое удовольствие.

Но Берри еще молод. Он не может взять в толк, что даже в пожилом возрасте вкус жизни ощущается лишь тогда, когда занимаешься полезным делом. Так что, набравшись сил, я непременно вернусь в Розетту, если, конечно…»

Генриор вздохнул, отложил перьевую ручку и посмотрел в окно – на карнизе нежился пестрый голубь, поблескивала под солнцем морская гладь. Он хотел дописать: «…если, конечно, не помешаю вам и госпоже Эмилии», но отчего-то не решился. Конечно, и граф, и Эмилия в один голос воскликнут: «Ты никому не помешаешь!», но вдруг это неправда и его время действительно ушло?

Берри уговаривал Генриора поехать на отдых еще прошлым летом, но он всё время находил отговорки. В тот год на побережье отправилась молодая пара – Элли и Ден. Берри рассказывал, что Ден был счастлив впервые в жизни увидеть синее море, золотой песок и крикливых чаек.