Текст книги "Секретное счастье (СИ)"
Автор книги: Светлана Белл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
– Предлагаю вам занять это место… – произнес молодой король, когда стул был подан. Он заглянул в бумаги и чинно выговорил. – Граф Бенджамин Эрих Розель. – Потом глянул на секретаря и сказал коротко: – Прошу нас оставить.
Когда господин Дерек, недовольно вскинув брови, вышел, молодой король, не обращая внимания на парней с алебардами, точно это гипсовые статуи, поднялся, дернул узорчатые ленты и скинул с себя мантию-балахон, бросил ее на спинку богатого кресла. Оставшись в брюках и свитере, он широко улыбнулся и шагнул к Бену, по-дружески протянув ему руку. Тот мгновенно поднялся, выпрямился и крепко пожал протянутую ладонь.
– Ну, здравствуй, Бен! Рад тебя видеть живым и здоровым. Когда случилась эта беда, мне докладывали, что ты вряд ли выживешь. Но я верил, что справишься. И вот ты здесь, и выглядишь прекрасно.
– Во славу короля и королевства! – глаза Берри улыбнулись, но сам он оставался серьезным.
Король вновь опустился в роскошное кресло и предложил Берри присесть – тот не мог отказать, хотя стоять в малом тронном зале в присутствии короля (пусть молодого, пусть знакомого, но короля же, монарха!) ему было гораздо комфортнее.
– Я слышал, что в тот день, когда бандиты захватили пристань, ты лично спас более пятидесяти человек, но лишился ног после взрыва.
– Верно, Ваше Величество.
– Надеюсь, наградили тебя достойно? Я распорядился.
– Да. Благодарю вас.
– Но я изучил документы и понял, что министр перестарался: щедро тебя одарил, но отправил на берег. Так? – король хлопнул по желтой пластиковой папке.
– Верно, Ваше Величество, – ответил Берри и, увидев одобрительный кивок короля, заговорил: – Признаюсь, я и сам был готов оставить секретную службу – давно хотел восстановить связь с семьей, а строжайшая секретность этого ни в коей мере не позволяла. Но я полагаю, что могу еще принести пользу, будучи капитаном. Прошу высочайшего позволения продолжить морскую службу во славу королевства.
Король кивнул:
– Я понимаю тебя. Если в крови дух приключений, не сможешь ты жить, как обыватель. Не привык.
– Ваше Величество, море – моя работа. Здоровье позволяет мне ее продолжить, несмотря на некоторые нюансы.
– Я на твоей стороне, Бен, – подумав, проговорил король. – Ты молодой, но опытный, решительный, но не безрассудный. Только береги себя – такие герои, как ты, нужны королевству. Я понимаю министра – он заботится о твоей безопасности. Но якорь тебе кидать рано… Вот что, Бен. Ты ведь только что воссоединился с семьей. Верно?
– Верно, Ваше Величество.
– И рад этому? Семья встретила тебя хорошо?
– Прекрасно!
– В таком случае я даю тебе три месяца отпуска. Наслаждайся общением, укрепляй здоровье, отдыхай. А в ноябре получишь вызов из морского министерства. Я распоряжусь, чтобы тебе дали достойную работу и отличную команду. Вероятно, в твоем ведении будет судно южного флота. Но там, как ты знаешь, неспокойно! Годится?
– Буду счастлив приступить к службе, Ваше Величество!
– Ну, вот и решили! – довольно сказал молодой король. – Может быть, у тебя есть еще вопросы?
Конечно, он сказал это для завершения беседы – все вопросы, которые предполагалось обсудить, уже находились в желтой папке, и король заранее их изучил. Он очень удивился, когда давно знакомый ему моряк Бен Ривз, который в прежние годы и вовсе ничего не просил, секунду помедлив, очень вежливо произнес:
– Ваше Величество, есть еще один вопрос. Он касается моей родной сестры графини Элалии Розель. Позвольте изложить.
Темные брови короля вскинулись, но он тут же проговорил:
– Да, излагай.
Берри рассказал коротко, но понятно. В глубине души он надеялся, что молодой король, услышав эту историю, тут же воскликнет: «Ну что за чушь? Разве можно рубить голову человеку только за то, что он пару раз поиграл девушке на гитаре? Сейчас же распоряжусь, чтобы его выпустили!»
Но король помрачнел, его и без того темные глаза стали совсем черными.
– Ты просишь о невозможном, Бен, – наконец неохотно сказал король. – Я не могу в одночасье переписать законы и перекроить дворянский кодекс. Это недопустимо.
– Ваше Величество, но ведь несправедливо безвинного парня лишать головы! – начал было Берри и тут же прикусил язык, потому что спорить с королем, каким бы он ни был молодым и прогрессивным, даже герою-моряку было немыслимо.
– Закон есть закон, Бен, – сухо сказал король. – Я отношусь к законам с глубоким уважением и не намерен их преступать.
– Законы составляли люди, Ваше Величество, – тихо, но упрямо проговорил Берри. – Если они устаревают, их надо менять.
– Прежде чем менять, надо провести большую и сложную работу, – недовольно сказал король. – Разумеется, я займусь пересмотром некоторых положений. Только это дело не одного дня и не одного года. В эту тему, о которой ты говоришь, я еще не вникал. Хм... Ну, а ты-то, наверное, разобрался? Скажи-ка, в каком случае суд может смягчить наказание этому парню?
– Теоретически только в одном случае: если сестра выйдет за обвиняемого замуж, отказавшись от дворянского титула. Но такого прецедента никогда не было, – обреченно проговорил Берри. Он уже с горечью представил, как вернется к матери и сестрам, и Элли выбежит к нему первой, и в глазах у нее будет светиться надежда. А он тихо скажет: «Прости, сестренка. Король отказал».
– А сестра, стало быть, не согласна? – король заинтересованно прищурился.
– Сестра? – будто очнулся Берри. – Она-то, конечно, согласна, но…
Белая с золотом дверь медленно распахнулась, на пороге замер королевский секретарь Дерек.
– Что такое, господин Дерек? – нахмурился король.
– Вы повелели сообщить новости о бунтовщиках, Ваше Величество. Я выяснил и готов доложить.
Глава 43. Десять часов тридцать минут
Берри поспешно поднялся, вопросительно глянул на короля: «Мне покинуть зал?» Тот понял, отрицательно качнул головой, сделал быстрый жест ладонью: «Останься».
– Говорите, господин Дерек, – велел король. Столкнувшись с недоуменным взглядом секретаря, нетерпеливо добавил. – Да, можно и при посетителе. Слушаю.
Господин Дерек солидно кивнул.
– По вашему поручению я выяснил имена бунтовщиков, пострадавших при попытке прорваться к Вашему Величеству, – королевский секретарь развернул принесенный свиток и дальнозорко отставил его от глаз, чтобы удобнее было читать. – Явились в столицу в составе организованной группы, чтобы добиться освобождения из тюрьмы города Тисса некоего сельчанина Дениса Дина, обвиняемого в тяжком преступлении, – совращении юной графини Э.Р. Это уроженцы деревни Ключи, расположенной в Восточном направлении близ дворянского округа Лесное. При попытке прорваться во дворец легкое ранение в плечо получил некий Серж Ветер (в настоящее время уточняется, истинное это имя или кличка), возраст двадцать три года. Тяжело ранена пятнадцатилетняя девушка Лиза Дин. Оба пострадавших находятся в тюремном госпитале. Девушка в критическом состоянии, шансов на благополучный исход крайне мало.
– Пятнадцатилетняя! – воскликнул король. – Кто позволил стрелять по детям? Лично буду разбираться с начальником стражи! И вот что, даже не заикайтесь мне про строгую схему действий! – король раздраженно стукнул кулаком по подлокотнику в виде лилий, и господин Дерек поспешно поклонился.
– Лиза! – выдохнул Берри. Он сказал это шепотом, но король услышал его, живо обернулся:
– Вы знаете ее?
– Ваше Величество, я вырос в поместье Розетта, которое находится недалеко от деревни Ключи, и помню многих местных ребят, – опустошенно проговорил Берри. – Да, я знаю Лизу Дин. Десять лет назад она была маленьким ребенком, – Берри глянул на короля, понял, что тот ждет его дальнейших слов, и продолжил: – Знаю я также человека по имени Серж Ветер – это его настоящее имя. А Денис Дин… Ден. Это тот самый парень, которого полюбила моя младшая сестра. За него я и прошу, Ваше Величество.
– Так ведь утверждается, что он совратил графиню Э.Р.! Разве не так?
– Никакого совращения. Только невинная юношеская любовь. Слово моряка.
– Вот как! А много, однако, народу вступилось за парня по имени Денис Дин! – усмехнулся король, и было непонятно, одобряет он это или осуждает. – А кто он такой? Чем знаменит? Деревенский лидер? Господин Дерек, вам слово, отвечайте.
– Ничего примечательного, Ваше Величество, – не слишком уверенно проговорил секретарь, сворачивая свиток. – Говорят, что хороший работник. В прежние годы закон не нарушал.
– То есть, вам снова ничего толкового выяснить не удалось, – недовольно заметил король, и господин Дерек, побледнев, выпрямился. – А вы что скажете, граф Бенджамин?
– В подростковом возрасте Денис Дин был способным трудолюбивым парнем, честным человеком и талантливым гитаристом. Как утверждает моя сестра Элалия, он остался таким и сейчас.
– Талантливым гитаристом? – удивился король. – Из деревни?
– Среди деревенских жителей много одаренных людей, Ваше Величество. Только путь к образованию для них закрыт.
– А ведь, будь у них такая возможность, способные сельчане могли бы внести большой вклад в процветание нашего королевства, причем в самых разных областях, – задумчиво проговорил король. Он поднялся, не спеша снял с подлокотника красную искристую мантию, накинул ее на плечи. – Да, есть над чем поразмыслить. Что вы думаете об этом, граф Бенджамин?
– Ваше Величество, я уверен, что сельчане непременно должны учиться наравне с горожанами и работать на разных должностях во славу королевства, – проговорил Берри, стараясь сдерживать волнение. – Но для начала…
– Что? – нахмурился король. – Говорите!
– Большие перемены начинаются с маленьких добрых дел. А жизнь двух ваших честных подданных, брата и сестры, – это немало, – голос Берри стал решительным. – Ваше Величество, я прошу высочайшим повелением даровать жизнь и свободу Денису Дину, а его сестру Лизу Дин перевести из тюремного госпиталя в современную клинику, так как в условиях заключения ей невозможно оказать достойную медицинскую помощь. Кроме того, я прошу освободить из-под стражи тех, кто пришел просить за Дениса Дина.
– А твои требования растут! – склонил голову король. – Освободить бунтовщиков?
– Я не думаю, что это бунтовщики, Ваше Величество, – терпеливо проговорил Берри. – Это обычные люди, которые явились, чтобы спасти от позорной казни своего друга и брата.
– Что ж, полагаю, что лишать жизни подданных, которые безопасны для общества и могут принести королевству ощутимую пользу, совершенно неразумно. Денис Дин уже приговорен? – король посмотрел на господина Дерека. – Это вы хоть знаете?
– Знаю, Ваше Величество, – торопливо кивнул секретарь. – Приговорен.
– Когда казнь?
– Она уже свершилась, Ваше Величество.
У Берри потемнело в глазах. Только давняя морская привычка со стойкостью принимать любые удары судьбы позволила ему остаться прямым, как тростник, и не схватиться за спинку стула. Он вытянул руки по швам, спина его затвердела.
– Что?! – воскликнул в бешенстве король. – Разве я не говорил, чтобы все документы о смертных приговорах подавались мне на подпись?! Разве я не приказывал не спешить их исполнять?!
– Ваше Величество, но ведь это был только устный приказ… – промямлил господин Дерек, с которого слетел привычный лоск. – А дело простое, всё в соответствии с законом, со строгой схемой действий… То есть, я хотел сказать…
– В котором часу ему отрубили голову? – угрюмо оборвал его король.
«Будто это имеет какое-то значение…» – с горькой тоской подумал Берри и крепко сжал кулаки. Наметанным глазом он заметил, как нахмурились и напряглись крепкие парни с алебардами, стоящие за троном. Но и это значения не имело.
– Точной информации у меня пока нет, Ваше Величество, – пробормотал господин Дерек и, столкнувшись с огненным взглядом короля, торопливо завершил: – Но я точно знаю, что его вывели из тюрьмы в Тиссе, посадили в машину и повезли на казнь сегодня в семь часов утра с намерением свершить приговор по прибытии. На месте всё уже было подготовлено.
– Казнь состоялась в Тиссе?
– Нет, Ваше Величество. Суд определил, что казнь должна состояться здесь, в Короне, на Малой столичной площади, в присутствии бунтовщиков, прибывших из его родного села. Чтобы охладить их пыл, так сказать… – господин Дерек поднял глаза, увидел возмущенного короля и подавился словами.
– Сколько времени нужно, чтобы добраться от Тисса до Короны? – король обернулся к Берри, видимо, полагая, что тот ответит более толково, чем господин Дерек.
– В среднем три часа, Ваше Величество.
Король, нервно откинув мантию, слегка засучил рукав вязаного апельсиного свитера, посмотрел на золотые часы.
– Десять часов тридцать минут, – сердито сказал он. – Всё уже кончено.
– Ваше Величество, позвольте мне поехать на Малую столичную площадь, – через силу проговорил Берри. – Даже если есть самый крошечный шанс, что мы не опоздали…
– …То вы все равно не сможете остановить казнь! – резко завершил король.
– В таком случае я хотя бы смогу проститься с другом.
– Вот мое высочайшее повеление, – король, словно мальчишка, соскочил с трона, завязал ленты мантии. – Господин Дерек, я намерен лично и немедленно направиться на Малую столичную площадь. Граф Розель, вы поедете со мной.
– Слушаюсь, Ваше Величество, – поклонился Берри.
– Велите подать карету? – поднял голову господин Дерек.
– Прекратите, какую карету! Чтобы через две минуты возле дворца стоял автомобиль с водителем! Да, и еще. Распорядитесь, чтобы раненую девушку перевели в приличную больницу.
Господин Дерек посмотрел на короля с недоумением, потом закивал и поспешно исчез.
– Сейчас разберемся на месте, – король глянул на Берри. «Что теперь-то разбираться…» – с горечью подумал тот, но вежливо кивнул.
– Вижу, что придется брать всё, абсолютно всё в свои руки, а то, гляжу, свита и чиновники слишком распоясались, – молодой король хмыкнул и недовольно одернул красную мантию. – Поехали, Бен.
Глава 44. Малая столичная площадь
На улице стояла приятная августовская прохлада, башни дворца золотило беззаботное солнце, а флаги развевал легкий ветер. Но Берри было мучительно душно. Была бы его воля, он бы, пожалуй, скинул неуместно праздничную одежду и нырнул с головой в голубой фонтан с разноцветными рыбками. И пусть бы смотрели на него с недоумением не только дворцовые служители и стражники, но и сама статуя – мраморная фигуристая женщина с замысловатым узорчатым кувшином.
Но приходилось соблюдать этикет – в присутствии короля не полагалось расстегивать даже верхнюю пуговицу белого парадного кителя.
Король искристую мантию не снял – наоборот, затянул ленты потуже и даже, поморщившись, принял из рук господина Дерека скромную корону с рубинами. Сел на заднее сиденье громадной, как полдома, блестящей черной машины (одной из кортежа), расправил балахонистые складки. Пригладив короткие темные волосы, быстро надел корону и мимоходом глянул в автомобильное зеркало.
По протоколу возле короля должен был расположиться стражник-телохранитель. Об этом осторожно напомнил господин Дерек. Но молодой монарх упрямо мотнул головой – да так, что чуть не слетела блестящая корона:
– Сегодня рядом со мной поедет граф Бенджамин!
Берри быстро сел в просторный салон, тонко пахнувший ванилью. Молчаливый стражник захлопнул дверцу и отсалютовал, кортеж тронулся. А Берри, бывалого моряка, капитана, которому нипочем были любые штормы и качки, который ни разу в жизни не испытывал приступа морской болезни, слегка замутило.
Он понимал, что ему стало нехорошо не от едва слышного ванильного аромата и не от быстрого гладкого хода дорогого автомобиля.
В горле стоял солоноватый, как кровь, ком ужаса: "Произошло – и не исправить".
За свои двадцать пять лет Берри пережил много того, о чем ни вспоминать, ни рассказывать не хотелось. Он прекрасно помнил отвратительное, тошнотворное чувство безысходности, когда разум еще требует: «Надо спешить, бежать, лететь, добиваться, стремиться!», а усталое сердце осаждает: «Поздно. Катастрофа уже случилась. Уймись».
Так было, когда в жестокой схватке на палубе пираты убили его лучшего друга. Так было, когда предала любимая девушка. Так было, когда он очнулся в комнате с бледно-голубыми стенами, прикрытый, точно покойник, белой простыней, и пожилой врач с деланной бодростью улыбнулся: «Вот и выкарабкался, молодец. Крепкий у тебя организм, капитан! Ну, а ноги… Это ничего. Сейчас такие протезы делают – еще танцевать будешь». Он не закричал тогда, не застонал даже. Криво улыбнулся: «Главное – жив. Ничего, потанцуем… Спасибо, доктор». Только во рту появился мерзкий солоноватый привкус: "Не исправить..."
Вот такой же привкус, как сейчас, когда королевский кортеж спешит на Малую столичную площадь, – а ведь наверняка уже поздно, поздно, поздно.
Король в отсутствии господина Дерека, который лет сорок служил во дворце, чувствовал себя более свободно. Оживленно развивая мысль о будущих переменах, он снял с головы корону, повертел в руках и надел снова. Берри и в тронном зале заметил что за грозным тоном и резкими фразами, обращенными к секретарю, молодой король скрывает нотки неуверенности. Будто подросток, который всему миру хочет объявить: «Я все знаю сам! Я опытный, решительный, самостоятельный и взрослый! Буду говорить, а вы меня слушайте!» «Правильно, конечно, что он смотрит в сторону больших реформ. Отец-то у него был правителем суровым, непреклонным, – устало думал Берри. – Лишь бы этот запал не угас».
Пустыми мыслями Берри отгонял жуткие думы о Дене.
Кортеж спустился с зеленого холма, где располагался королевский дворец, прокатился по серебристому мосту, перекинутому через быструю реку Ласточку. Гудя клаксонами, въехал в город, – сначала в старые кварталы с витиеватыми башенками, узкими улочками и помпезными площадями, а потом и в новый центр с современными зданиями, похожими на стеклянные бокалы и затейливые хрустальные вазы.
Берри сквозь затемненные стекла видел, с каким недоумением смотрят люди на кортеж из четырех черных автомобилей: переговариваются, перешептываются, сторонятся. «А вдруг это сам король?!» – было написано на их лицах.
– Ветхие правила не поменяешь в одночасье, – убежденно говорил, жестикулируя, молодой правитель. – Законы – столпы государства. Но постепенно, после совещаний с правоведами, я установлю новый порядок. Сельчане получат гораздо больше прав, чем имеют сегодня. Что ты думаешь об этом, Бен?
– Полностью поддерживаю. Я за равноправие, Ваше Величество, – сухо отозвался Берри.
Он думал сейчас не обо всём обществе, а только о прекрасном парне Дене, которого из-за нерасторопности бестолкового графа Бенджамина Розеля, наверное, уже лишили головы. Берри готов был оттаскать себя за кудри за то, что он, досконально зная все тонкости морского кодекса, не вник в законы родного королевства. Не выяснил, что суд над сельчанином – формальность, а расправа вершится мгновенно. Если бы он знал, то еще вчера добился бы встречи с королем! А он? А он?! Беззаботно, как пацан, катался с матерью и сестрами по торговым центрам, разбрасывался деньгами, смеялся, шутил, вкусно ел, весело болтал с Миленой. Зажег в маленькой Элли светлый огонек надежды. И теперь он погаснет… «Я виноват, виноват, и нечего оправдываться!»
Впереди появились две островерхие серые башни, похожие на отточенные карандаши, украшенные колокольчиками, – въезд на Малую столичную площадь. Башни были опутаны серебристыми цепями – когда-то служившие укреплением, а теперь – декором, на шпилях развевались темно-синие флаги. В прежние годы в бойницах дежурили дозорные, но этот пост уже двадцать лет как сняли. «А зря! – сумрачно подумал Берри. – Если бы там была телефонная связь, можно было бы позвонить дозорным и сообщить, чтобы отменили казнь. Если она еще не свершилась».
Берри не просто видел смерть, он не раз сталкивался с ней лицом к лицу. Но одно дело – безумная горячка сражения, когда то ли ты, то ли тебя, а другое – жестокая казнь, хладнокровное убийство. Ему казалось, что королевский автомобиль приедет на площадь как раз в тот момент, когда палач, довольный хорошо выполненной работой, выпрямится на залитом кровью помосте, вскинет за волосы мертвую, страшную голову того, кто еще недавно был добродушным парнем Деном, и горделиво покажет ее похолодевшей от ужаса толпе.
Берри обратил внимание, что народу собралось немного. Или уже разошлись?! Да нет, скорее всего, большой толпы и не было… Что тут делать, на Малой столичной площади? Жилые кварталы далеко, а здесь нет ни скверов с клумбами, ни парков с аттракционами, ни салонов и магазинчиков с сувенирами. О неприглядном зрелище людей теперь заранее не предупреждают, только соблюдают традицию: кто увидит, тот и увидит.
Кортеж загудел, въехал цепочкой на площадь – народ, переглядываясь, расступился. В два счета наведя порядок, стражники встали навытяжку, – мгновенно поняли, кто прибыл.
Стражников было гораздо больше, чем случайных прохожих. Отдельно они охраняли небольшую, но мятущуюся, волнующуюся, бурлящую группу людей, чьи руки были закованы тяжелой цепью. Берри сразу это заметил, и у него подпрыгнуло сердце от невыносимой несправедливости. Вот они – ребята из села Ключи, которые прибыли просить об освобождении Дена! И сами оказались в кандалах, будто кровожадные пираты или грабители.
Из окна машины, сколько ни приглядывайся, невозможно было разглядеть, что происходит на невысоком помосте. Но, когда автомобиль, еще раз дав гулкий протяжный гудок, остановился, Берри, бросив отчаянный взгляд на короля, забыв про протокол и этикет, мгновенно распахнул дверцу. Бесцеремонно оттолкнув стоявших на пути людей, не обращая внимания на всеобщий переполох, вызванный появлением короля, он кинулся к кривому, наспех сбитому временному сооружению из досок.
И сразу же увидел плечистого палача, облаченного в красно-черный балахон, опирающегося на непомерно громадный, бутафорский какой-то топор.
И только потом – Дена.
Глава 45. Морской принц
Ден стоял за плечом палача, походившего на бесформенную черно-красную гору. Берри не сразу узнал давнего приятеля, даже засомневался – тот ли этот парень, которому они с ребятами когда-то подарили новую гитару. Был он похудевшим, осунувшимся, глаза, очерченные неровными коричневыми кругами, казались совсем светлыми, почти молочными. Колючая щетина и серая арестантская роба сильно его старили.
Но, приглядевшись, Берри убедился – это он. Те же рыжеватые волосы, только взъерошенные, те же твердые упрямые скулы. Только лицо стало совершенно белым, как мука, и взгляд другим – неживым, потухшим. Держался Ден прямо, стоял каменно, крепко сплетя привыкшие к работе пальцы, – запястья прочно связывал колючий шпагат. Он стеклянно смотрел наверх – на безмятежно голубое небо с пушистыми облаками. А палач, опираясь на гигантский топор, что-то пришептывал – сквозь прорезь капюшона было заметно, как быстро шевелятся его губы.
Берри с изумлением понял, что они успели к изуверской церемонии, называемой молитвой палача. Перед казнью палач должен произнести вызубренную короткую речь, оправдывающую свершение правосудия, – в этот раз это выглядело особенно лицемерно. Только говорить принято не тихо, а громогласно, вслух, в железный рупор – так, чтобы слова слышал и повторял собравшийся на площади народ и даже сам человек, приговоренный к смерти.
Но в этот раз рупора у палача не имелось – видно, было решено не добавлять масла в огонь. Сельчане, скованные кандалами, и без того были взбудоражены. Седой мрачный распорядитель – начальник тюремной стражи – стоял навытяжку, крепко сжимая не пику и не алебарду, а новенькое ружье последней модели, и цепко оглядывал глазами толпу.
А приговоренный угрюмо молчал.
Всё это Бен заметил в один миг, когда с накатывающей радостью – Ден жив! – поспешил, прихрамывая, к помосту. Он схватился за кортик и на ходу выдернул из внутреннего кармана капитанское удостоверение.
– Именем короля! Остановите казнь! – звонко закричал он – и увидел, как Ден обернулся, как распахнулись его глаза.
– Стоять, капитан! – двое крепких стражников, очутившихся возле шатких, похожих на кое-как сбитые ящики, ступеней преградили путь наточенными блестящими алебардами. У Берри мелькнула мысль, что сейчас, отбросив средневековую мишуру, его вполне могут пристрелить – и по закону окажутся правы.
– Слушать всем! Королевский указ! Казни не будет! – раздался трубный голос глашатая. Берри не сразу понял, откуда он доносится, но потом сообразил – с правой башни. Оглянулся, увидел возле бойниц серые громкоговорители – и здесь привычная современность.
Площадь пораженно загудела. Парни в париках и расшитых камзолах по-прежнему надежно смыкали крест-накрест алебарды, но взгляд их стал озадаченным и туповатым.
– Может, пустить его? – пробормотал один, помоложе, подбородком указав на Берри. – Говорит же, «именем короля»…
– Ты что?! Тогда у нас головы полетят! – тут же отозвался второй.
Народ замер, стражники вытянулись – из черной машины вышел молодой король. В сопровождении дворцовой охраны – одинаково высоких и крепких мужчин с непроницаемыми лицами, в алых мундирах с золотыми эполетами – он быстро прошагал к помосту. Среднего роста, худощавый, с острым мальчишеским подбородком, король в искристой красной мантии выглядел вполне солидно, хотя корона поблескивала не на парике, как полагается, а на коротких темных волосах.
Стражники мгновенно разомкнули алебарды, почтительно поклонились, пропуская правителя и его охрану. Король мимоходом кивнул Берри, и тот шагнул следом. Ему очень хотелось подойти к Дену, застывшему, как ледяная фигура, но он не имел права опережать короля.
Правителю передали микрофон – обычную металлическую трубку, похожую на большое мороженое.
– Властью, данной мне небом и государством, я, король Максим Четвертый, отменяю казнь подданного – сельчанина Дениса Дина, – уверенно расправив плечи, отчеканил молодой властитель. – Новые обстоятельства дают мне право даровать свободу… – он перевел дыхание. – Даровать свободу сельчанам, которые явились в столицу, чтобы спасти своего товарища. Объявляю также, что с этого дня все уроженцы сёл имеют право беспрепятственно посещать любые города королевства, не предъявляя при этом документов об особом разрешении. Также будут изданы новые указы во имя достойной жизни всех подданных, в том числе деревенских жителей.
Кто-то радостно всплеснул руками, кто-то обрадованно засмеялся, но большинство по-прежнему смотрело на молодого короля с недоверием и беспокойством.
– Всё это хорошо, только нашу рыжую Лизу-то уже не вернуть! – выкрикнул чей-то отчаянный голос из толпы. – Да и Сержа то ли лечат, то ли калечат!
Шевельнулись было стражники, но король показал жестом – никого не трогать! – и продолжил:
– Тем, кто пострадал в столкновении, будет оказана всесторонняя медицинская помощь. Я лично навещу их в больнице.
– А что же делать с арестантом Денисом Дином, Ваше Величество? – тихо поинтересовался распорядитель – немолодой начальник тюремной стражи, по-прежнему крепко сжимая ружье.
Берри полагал, что король Максим… то есть Его Величество Максим Четвертый!.. без раздумий произнесет: «Немедленно освободить!» Но король вновь поднес к губам микрофон.
– Арестант Денис Дин останется в заключении до выяснения всех обстоятельств дела.
Берри едва сдержался, чтобы не выпалить: «Так ведь всё и так кристально ясно, Ваше Величество!», но король говорил непреклонно:
– Я уважаю закон. Подданный Дин будет находиться в Зеленом замке города Короны до тех пор, пока не появятся правовые условия для его освобождения. Предварительное решение имеется. Полагаю, что срок заключения будет недолгим, – завершил он, и Берри прекрасно понял, о чем идет речь. Если Элли выйдет за Дена, буква закона будет соблюдена.
Внизу, на площади, кто-то захлопал – сначала неуверенно, а потом громко. Остальные радостно поддержали. Зашелестели дружные аплодисменты, полетели одобрительные выкрики.
– А с нас-то это украшенье снимут наконец или нет? – раздался тот же молодой непримиримый голос. – Тяжеловатая побрякушка! – и Берри с волнением понял, что погремел цепью его давний товарищ Трим – молодой, напружиненный, непримиримый.
– Не советовал бы сейчас это делать, Ваше Величество! – торопливо шепнул седой начальник стражи. – Все же бунтовщики. Вдруг начнется…
– Не начнется! – сказал король. – Снимите кандалы!
И правда, ничего особенного не началось. Люди растирали затекшие кисти, переглядывались, переговаривались, несмело улыбались. Только один человек на площади загрустил – всеми позабытый палач, человек-гора. Он озадаченно переминался с ноги на ногу, нервно постукивал топором по щепастым доскам. Берри, стоявший рядом, тихо ему шепнул: «А работенка-то у тебя так себе, парень! Видишь, какая ненадежная? Меняй-ка, пока не поздно. В портовые грузчики иди – без дела не останешься!» Палач обиженно дернул могучим плечом.
– Королевское решение принято, – заключил правитель. Он хотел было сойти с помоста, но услышал голос Берри:
– Ваше Величество, можно мне побеседовать с арестантом Денисом Дином?
– Конечно, – обернулся король. – Завтра можешь пойти в Зеленый замок. Там разрешены свидания.
– Но я бы хотел сейчас.
Начальник стражи сдвинул седые брови и сжал ружье, но король холодно пожал плечами:
– Хорошо.
Берри шагнул к Дену – ошарашенному, растерянному, бледному.
– Ден! Здравствуй. Ты меня узнаёшь? – и, глянув в непонимающие глаза, добавил совсем по-детски, шепотом: – Эй, Динь-Динь…Колокольчик!
Взгляд парня стал озадаченным, в серых глазах заплескалось недоумение, но уже через мгновение вспыхнули яркие огоньки:
– Морской принц? Да неужели ты? – и широко улыбнулся, радостно покачал встрепанной головой. Восхищенно окинул взглядом белый китель старого приятеля, сияющие награды: – Ого, да ты теперь и вправду Морской принц!
Берри рассмеялся: вспомнил, что деревенские ребята по-доброму, необидно называли его именно так: ведь жил он в замке, рассказывал о дальних странах и бредил путешествиями.
– Да нет, не принц, всего лишь моряк, – Берри крепко обнял друга и с огорчением понял, что тот не может обнять в ответ – его руки были обмотаны серой жесткой бечевкой. Ден с досадой бросил взгляд на запястья, поморщился. Берри поискал глазами начальника стражи. Тот сразу понял его, резко мотнул головой: «Это арестант. Не положено».
– Да ничего. Раз король сказал, скоро отпустят, – улыбнулся Ден, и Берри понял: всё, что происходит, кажется ему счастливым сном. – Друг! Да ведь, наверно, это ты убедил короля, чтобы мне не сносили голову! Я еще и поверить не могу.
– Главное, что почти всё позади, Ден.
– Но как ты узнал, что я попал в такую передрягу?
