Текст книги "Колыбельная для вампиров (СИ)"

Автор книги: Светлана Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 38 страниц)

Глава шестая
Синяя жемчужина

«Дорогой! – сказала принцесса, с сожалением глядя снизу вверх на великана. – Боюсь, что у нас с тобой ничего не выйдет, все же размер имеет значение»

Антология вампирских сказок для взрослых

Ох уж эти сказки, ох уж эти сказочники!

По дороге домой Иван сосредоточенно вёл машину. Неприступный вид Палевского не располагал к беседе. Да и девушки, расположившиеся на задних сиденьях автомобиля, тоже упорно молчали. Мари впала в уже привычную для неё задумчивость – в последнее время с ней частенько происходило такое, а Соня заново переживала приключившуюся с ней несправедливость, и потихоньку вытирала слёзы, боясь разбудить мальчика, свернувшегося клубком на её коленях. Но он находился в глубоком целительном сне, не чувствуя ни подавленной атмосферы, ни капающих горячих слёз.

В гараже Иван взял мальчика на руки. У лифтов он вежливо распрощался с Палевскими и поднялся на свой этаж в сопровождении понурой девушки.

– Давай, у нас оставим малыша. Мои все в разъездах, включая родителей. Думаю, не стоит с ходу огорошивать твоих родичей. Представляешь, как «обрадуется» твой папочка, узнав обстоятельства приобретения этого нежданного подарка.

– Может, никому ничего не говорить? – Сонечка с надеждой посмотрела на Ивана. Тот иронично фыркнул.

– Миледи, у Вас сегодня мозги совсем набекрень? Думаешь, можно что-либо скрыть от Макса Беккера? Не смеши! Погоди, скоро господин Главный инквизитор примчится ко мне и примется дотошно пытать, что приключилось с его любимой избалованной доченькой.

Бросив на юношу косой взгляд, Соня высокомерно задрала точеный носик.

– Ладожский, я не избалованная, а свободомыслящая личность! Спорим, что отец будет на моей стороне!

– Ну-ну! Свежо предание, да верится с трудом. Смотри, как бы он не всыпал по мягкому месту этой свободолюбивой личности, узнав подробности дела, – серьёзно сказал он и девушка приуныла. На ум ей сразу же пришло, что Макс Беккер и дома часто повторял, что приказы Главы СС не обсуждаются, а только принимаются к сведению и незамедлительно исполняются.

– Думаешь, отец сильно расстроится, когда узнает?

– Да, уж точно не обрадуется, – сдержанно ответил Иван и ободряюще улыбнулся. – Не боись, Сонька, отобьёмся. Что ты сразу нос повесила?

Тем временем Мари, оставшись в лифте наедине с отцом, решилась спросить то, что с недавних пор волновало её больше всего.

– Мика, что творится с Рени? Скажи честно, она больна?

Словно не слыша вопроса, тот прислонился к стене, и закрыл глаза. «Плохо дело!» девушка с нескрываемой тревогой уставилась в усталое осунувшееся лицо. Когда они вышли из лифта, она поспешно заступила ему дорогу.

– Эй-эй, постой! Неужели, ты хочешь, чтобы я извелась, находясь в неизвестности?

Палевский остановился.

– Да, детка, Рени больна, – последовало его немногословное признание после очень долгой паузы, когда Мари уже не надеялась получить ответ. Он снова двинулся к квартире.

– Стой-стой! Скажи это очень серьезно?

– Да.

– Как скоро? – упавшим голосом уточнила девушка. Палевский вздохнул.

– Не знаю, генетический сбой ведет себя непредсказуемо. Неизвестно с какой скоростью будет протекать процесс разрушения. Многое зависит от организма и конкретных условий, – глухо сообщил он и, помолчав, добавил: – В общем, лучше не спрашивай. Ничего определенного сказать не могу, но поверь, детка, я делаю все, что в моих силах.

– Я верю, спасибо, Мика, – прошептала девушка и опустила голову, скрывая слёзы. Сбылись её наихудшие ожидания.

– Такие вести не стоят благодарности! – с горечью откликнулся Палевский. – Не расстраивайся, Мари, главное в нашем деле не терять надежды. Может, случится чудо и всё образуется, – он привлек девушку к себе и погладил по вихрастой растрёпанной голове. – Идем домой, детка, Рени уже ждёт и беспокоится. Не смей реветь! Я не хочу, чтобы ты ещё больше её расстраивала.

– Хорошо. Ты не беспокойся, я и виду не подам, что в курсе! – сдавленным голосом пробормотала Мари, поспешно вытирая глаза. – А что будет с Аннабель? Наверняка Рени нельзя заниматься инициацией.

Палевский равнодушно пожал плечами и потянулся к кнопке звонка. Не успел он до него дотронуться, как дверь гостеприимно распахнулась. При виде удрученных лиц домочадцев, Рени удивленно приподняла брови. Поприветствовав дочь поцелуем в щечку, а мужа – в губы, она насмешливо поинтересовалась:

– Ну-с, и по какому поводу столь мировая скорбь на лицах?

Получив дружные заверения, что все в порядке, Рени легонько подтолкнула их в спины, выпроваживая из довольно тесной прихожей в просторный холл.

– Ночь на дворе, а вы где-то шляетесь, разгильдяи! Ужин уже ждет вас в гостиной, поэтому давайте быстрее мойте руки и немедленно за стол, – приказала она и ворчливо добавила: – Ну и семейка! С ума сойдешь, пока соберешь всех вместе.

– Не ворчи, милая, подумай, какой пример ты подаешь Мари. Ладно, я привычный, но вы же на пару запилите будущего зятя, – обняв жену, шутливо произнес Палевский. Та ласково потерлась носом о его плечо.

– Страдальцы! Ничего с зятем разберётся Мари, а в твоем случае я подумаю о моральной компенсации.

– Договорились! Только, чур, на мой выбор.

– Замётано!

– Эй, родители! Вы в своем уме?! Что вы такое несете? Какой такой будущий зять? – воскликнула Мари, смерив ехидно улыбающуюся парочку негодующим взглядом.

– А я почём знаю? Тебе видней. Слушай, Мика, а чего у девочки ушки загорелись? Неужели она с кем-то встречается? Почему я не знаю?

– Не в курсе. Но если не закручусь с делами, то обязательно выясню у Штейна. Думаю, он в курсе. Между прочим, Томас тоже не женат. Как ты думаешь, нам такой зять подойдёт?

– Двумя руками «за». Эй, Мари, как тебе Томас?

– Четырьмя конечностями «против!» Выдадите насильно, удавлюсь на ближайшем суку! – возмущенно воскликнула девушка.

Под общий смех навстречу им бросилась Аннабель, но, увидев главу семьи, испуганно посмотрела на него и, поздоровавшись, убежала в свою комнату. Пришлось Мари тащиться на второй этаж. Девочка до колик боялась Палевского и по своей воле ни за что не спустилась бы к ужину. Когда он подходил к концу, Рени пригубила бокал с вином и, смерив домочадцев пытливым взглядом, шутливо поинтересовалась:

– Что же всё-таки случилось? Дорогой, надеюсь не так всё плохо и часть твоих подопытных кроликов все же уцелела?

– Шутишь, моя любовь, какие кролики? У нас на повестке дня было дельце поинтересней! – Палевский откинулся на спинку стула, и ласково усмехнулся неуемному кошачьему любопытству жены.

– Да? Не томи, мой ангел, рассказывай по порядку! – потребовала она, нетерпеливо поерзав на месте.

– Хорошо. Сегодня я освободился пораньше и решил по дороге захватить Мари, чтобы ты не ворчала, что нас вечно не дождаться к ужину. Прости, снова не удалось успеть вовремя, но мы исправимся, – Палевский виновато улыбнулся и сжал ладонь жены.

– Да что там! Я уже привыкла, – отмахнулась Рени. – Ну, так что произошло?

– Видишь ли, этим вечерком Мари и её друзья решили поразвлечься охотой. И наши умники-экстремалы, не придумали ничего лучшего, как отключить боевые навыки и отказаться от ментала. Всё бы ничего, но небезызвестная мадмуазель Беккер ни с того ни с сего вдруг воспылала пламенной любовью к человечеству и, чтобы доказать серьезность своих намерений, правда, непонятно кому себе или окружающим, пошла на жертвы и героически подставила горло под нож бандита. Представляешь картинку – наши умники стоят столбом и в полной растерянности хлопают глазами, а парочка бандитов тем временем собирается прирезать подружку Мари, а за ней мальчишку, который ради неё решил им сдаться. В общем-то, нередкое зрелище, когда глупость одного ставит под угрозу жизнь остальных.

– Мика, не преувеличивай! Рени, это неправда! – обиделась девушка. – Я же освободила Соню. Там и дел-то было всего ничего!

– Детка, вы слишком беспечны и недооцениваете людей. Ведь ваша главная защита, ментальное поле слишком неустойчиво и в любой момент может отказать. И потому хорошо подготовленный вооружённый человек для вас серьёзный противник. Ваше счастье, что вы все хором не попались в ловушку. Парень, держащий твою подружку, очень сильный менталист, к сожалению пропущенный нашими поисковиками и профессиональный убийца, с малолетства участвующий в боевых действиях. Боевые рефлексы вкупе с чутьём у него на должном уровне. В стрессовой ситуации ему хватило бы сил справиться с вами поодиночке. Причем, эта публика любит отрезать головы. Усекла, как вы выражаетесь? Это вам не колотые раны, которые легко поддаются регенерации, – холодно проговорил отец, уставившись на Мари сердитым взглядом. Она обиженно надулась.

Палевский решил, что достаточно припугнул дочь и с ироничными комментариями поведал Рени о пацифистском мировоззрении Сонечки Беккер. Она озадаченно хмыкнула.

– Да, несколько неожиданно. В моём сознании образ этого милейшего ребенка как-то не вяжется с ролью вампирской матери Терезы. По духу девочка истинная аристократка и в жизни с трудом переносит плебейские замашки окружающих, – Рени покосилась на Мари, поглощённую десертом, и озабоченно посмотрела на мужа. – Может, обычная девичья блажь на фоне неразделённой любви?

– Не похоже, – Палевский иронично усмехнулся попытке жены защитить близкую подругу дочери.

– Считаешь, это единичный случай или начало системы?

– Трудно сказать. Пока мало данных, чтобы судить о подобных всплесках, как о тенденции. Но, в любом случае нужны превентивные меры. Я не потерплю распространения подобной заразы в рядах вампирского молодняка. Опасны не сами идеи, а их последствия. Как и сепаратисты, они могут преждевременно нас демаскировать. Рано ещё брататься с человечеством, нужно дорастить соответствующий военный потенциал, перед тем как протянуть ему руку дружбы. Скажи, какая ирония судьбы! У нашего ярого идеолога не дочка, а сплошное отклонение от генеральной линии папочки. Как всегда, сапожник без сапог.

Они немного поболтали о всякой всячине, но хорошо зная мужа, Рени не выдержала.

– Что ты решил в отношении девочки? – с беспокойством спросила она и Мари насторожилась, перестав прикидываться, что её не интересует разговор родителей.

– Съем за завтраком! – фыркнул Палевский. – Милая, перестань волноваться из-за глупостей. При случае поговорю с Максом Беккером. Пусть он приструнит свою избалованную красавицу во избежание последующих неприятностей. Мари, прекрати пилить меня взглядом.

– Дай честное слово, что не тронешь Соньку!

– И не подумаю.

– Мика! – хором воскликнула женская половина семейства и даже Аннабель осмелилась поднять глаза на Палевского.

– Хватит! Не смейте давить на меня в вопросах, которые выходят за рамки домашних дел. Девочки отправляйтесь к себе, ужин окончен.

– Нафиг! С места не двинусь, пока не добьюсь внятного объяснения, что ты намерен делать с Соней.

Возмущённая Мари уставилась на отца, но пронять такого стреляного воробья, как он, в принципе было невозможно. Приподняв бровь, Палевский ответил ей ироничным взглядом, но затем смилостивился.

– Ничего страшного, если она внемлет голосу благоразумия, – в его голосе зазвучало предупреждение. – Мари, довольствуйся малым и не требуй большего.

– Yes, – вздохнула она, опуская глаза. – Учти, я не дам Соньку в обиду!

– Не нарывайся, милая, ведь я могу передумать. Почему ты ещё здесь? Кыш наверх.

Фыркнув, Мари пожелала родителям спокойной ночи и взлетела на второй этаж. Стоя наверху лестницы, она прислушалась.

– Мой ангел, ты действительно ничего не задумал в отношении подружки нашей девочки?

– Милая, чего вы на меня набросились? – возмутился Палевский. – Я вам что изверг? Не бойся, ничего страшного с мадмуазель Беккер не произойдёт. Свое наказание она уже получила. Приговор вынесен и изменению не подлежит. Не смотри на меня так, не особенно она пострадала. Если вообще можно назвать наказанием выход замуж за симпатичного и умного парня, который любит её без памяти. Ну, почистит с месяц нужники и прочие отхожие места в генетическом институте. Это пойдет на пользу самолюбивой дурочке. И вообще, что ты портишь воспитательный процесс? Вон Мари уже приплясывает на месте от радости вместо того, чтобы с перепугу немного приструнить свою подружку. Кстати, тебе не кажется, что кто-то чересчур часто повадился подслушивать наверху?

– Ой, я больше не буду! – завопила Мари, получившая основательную ментальную оплеуху. Схватившись за голову, она понеслась к своей комнате.

– То-то же! Уверен, что Макс Беккер быстро выбьет дурь из дочери и дополнительного вмешательства не потребуется. Просто настоящая беда с кровниками, родители балуют их неимоверно, здесь даже наш Главный инквизитор не исключение.

С любимыми не расставайтесь! Лучше поздно, чем никогда

Поздно вечером, лежа в огромной кровати их спальни, Рени вдруг выпустила мужа из объятий и, приподнявшись на локте, посмотрела в его лицо долгим любящим взглядом. Тот внимательно посмотрел на её осунувшееся личико.

– Кошка, как ты себя чувствуешь? Только не говори, что опять выкинула какой-нибудь фокус.

Насторожившись, Михаил резко сел и, схватив Рени за плечи, запустил исследовательский щуп в её ментальное поле.

– Нет! – вскрикнул он и в гневе отшатнулся.

– Да. Теперь твоя очередь инициировать Аннабель.

– К чёрту! Что ты наделала, глупая Кошка! Ведь ты знаешь, что инициация резко ускорит негативные процессы в твоём организме, – горестно воскликнул Палевский и в его зелёных ледяных глазах вспыхнули золотисто-карие искорки гнева. – Я же просил подождать! Почему ты вечно не слушаешь и делаешь всё по-своему?

Рени виновато опустила голову.

– Прости, мой ангел.

– Ну, нет! Будь ты проклята! – намереваясь уйти, Михаил резко отстранился, но во взгляде жены светилась такая огромная и беззащитная в своей уязвимости любовь, что он передумал и обречённо поник.

– Поверь, мой ангел! Я не хотела тебя расстроить! – лихорадочно зашептала Рени, прижавшись щекой к его щеке. – Будь хоть капля надежды, я не посмела бы ослушаться твоих указаний… – она заглянула в страдающие глаза мужа и горько усмехнулась. – Я права, всё бесполезно, мои дни сочтены.

– Неправда! – вскинулся Михаил. – В запасе ещё было время, а ты взяла и пустила все труды псу под хвост! – он обнял Рени и горестно произнес: – Кошка, дни и ночи я работал в поисках выхода, и обязательно нашел бы его, клянусь! Ты же знаешь, я никогда не сдаюсь. Я сделал бы для тебя все возможное и невозможное.

– Знаю, милый! Я верю, что ты всё можешь, но нет смысла мучить себя бесплодными попытками. Признай, что ты не господь бог. Пойми, я совсем тебя не вижу и это грустно. Мой ангел, больше я не хочу терять драгоценное время. Порой мне кажется, что оно утекает как песок между пальцев. И чем больше я жадничаю, пытаясь его сберечь, тем безвозвратней мои потери.

От искренней печали в голосе жены, у Михаила болезненно заныло сердце.

«Так тебе и надо! – мысленно сказал он себе. – Дурак! Думал, что можешь столько лет пользоваться ее любовью и ничего не давать взамен? Какой самообман! Вот и наступило время расплаты, когда упущенного, как и прожитых лет, уже не вернешь».

– Всё равно не понимаю, как ты могла так поступить, – с горечью в голосе произнес он. – Как ты посмела отобрать у нас последнюю надежду?

Не ожидая ответа, Михаил крепко до боли сжал жену в своих объятиях, словно они могли оградить её от вечности, и уткнулся в переливчатую массу волос, знакомо пахнущую полуденными травами и медом.

На плечо Рени закапали горячие слёзы. Она ласково провела рукой по распущенным волосам мужа. Их волнистые шелковистые пряди медового цвета слегка пружинили под ее чуткими пальцами, доставляя ей своей гладкостью и мягкостью несказанное чувственное удовольствие.

– Поплачь мой ангел, и прости за причинённую боль. Не прячь своих слёз, в них нет ничего постыдного. Они бальзам для моего измученного сердца.

– Я и не прячусь.

Щемящая нежность затопила сердце Михаила. Он не сопротивлялся, когда Рени взяла его лицо в ладони и, стремясь запомнить, исследовала любящим взглядом каждую его черточку.

– Любовь моя, ты позаботишься о девочке?

– Конечно! Я же люблю Мари, как родную дочь, – с недоумением отозвался Михаил, до него не сразу дошло, о ком идёт речь.

– Мой ангел, я говорю об Аннабель.

– Нет! – с яростью воскликнул он, услышав ненавистное имя. – Даже не проси! Нужно было не поддаваться на твои провокации, а сразу уничтожить мерзкое отродье, как только она появилась в нашей семье.

Он гневно дернулся в руках Рени, но она с недюжинной силой удержала его в своих объятиях.

– Однако ж! Какой ты у меня сегодня нервный! – с легкой иронией заметила она, и примирительно добавила. – Не горячись, мой ангел! Сам подумай, ну, причём здесь девочка? Это я так решила и не вздумай всё испортить, – Рени прильнула долгим нежным поцелуем к губам все еще сердитого мужа, и с новыми силами принялась за уговоры. – Пойми, это мой прощальный подарок. Прошу тебя, моё сердце, инициируй девочку! Может это себялюбиво, но уходя, я хочу оставить в ней ещё одну частичку памяти.

Михаил сдался, видя, что её глаза заблестели слезами.

– Хорошо, уговорила, только не смей плакать. И больше ни слова о девчонке, если не хочешь, чтобы я передумал, – произнёс он с неохотой.

Прижавшись к мужу, Рени с грустью посмотрела в его потемневшее от горя лицо, и попыталась пальчиками разгладить горькие складочки, залегшие у рта.

– По завершении инициации, я ухожу в поиск, – собравшись с духом, добавила она еле слышно.

– Что? Не выйдет, милая! – прошипел Михаил. Под его взглядом Рени растерянно опустила руки. – Ты не посмеешь! Хочешь сгинуть как подзаборная кошка? Если ты забыла, то хочу напомнить, у тебя есть дом и любящая семья! – с гневом выкрикнул он.

Черноволосая красавица, действительно похожая на изящную кошку гордо выпрямилась, и в ее осанке появилось неосознанное величие. По-прежнему ласково глядя на мужа, тем не менее, она твёрдо ответила:

– Прости, мой ангел, но здесь ты не властен. Если хоть капельку любишь, не смей вставать на моём пути. Ты же знаешь, что я не люблю кладбищ, а сами похороны вызывают во мне отвращение… мерзкая фальшивая церемония, ещё одно публичное развлечение, придуманное людьми, – в ее голосе зазвучали низкие рычащие звуки: – Смерть – это таинство, не терпящее суеты и как всякая порядочная кошка, я должна найти себе достойное место для упокоения.

Мерно стучал маятник часов. Время шло, роняя минуты в бесконечность.

– А как же я? – упавшим голосом спросил Михаил, кляня себя за опрометчиво данное обещание. На его лице появилось трогательное растерянное выражение, тронувшее Рени до глубины души.

– Милая, скажи, что ты пошутила! Ведь ты не можешь взять и бросить меня, как только тебе заблагорассудится?

И как всегда при виде удивительной красоты мужа у неё учащенно забилось сердце. Своим убитым видом и распущенными волосами по плечам, он напомнил ей светлого грустного ангела, и это странным образом согрело ей душу, вселяя надежду. Облик Михаила у неё всегда ассоциировался с его небесным тезкой-архангелом.

«Вот дура! Уже не первый год мы вместе, а я до сих пор не могу поверить своему счастью, – призадумавшись, усмехнулась Рени. – Жаль, что до конца у нас не сложилось, несмотря на все старания, – она решительно отогнала прихлынувшую к сердцу тоску. – Хватит! Спасибо, мой ангел, что ты был терпелив и позволял себя любить. В конце концов, грех жаловаться. По большому счету наша семейная жизнь удалась… Господи! Это всего лишь слова, но за ними целое море любви, и неразрывно связанная с ней боль… Неважно! Уже неважно».

– Что же мне делать без тебя?

– Как что? Конечно же, жить за двоих, моя любовь, – бодро ответила Рени, услышав потерянный голос Михаила. Она снова прильнула к нему. – Не смей раскисать! Ведь на твоих плечах ответственность за судьбы целой расы. К тому же я хочу, чтобы ты присмотрел за нашими девочками. Тогда я не буду беспокоиться, зная, что у вас всё хорошо. Обещаешь?

– Куда я денусь?

Прищурившись, Рени одарила мужа загадочным взглядом.

– Эй-эй! Ну-ка хватит на сегодня грустных разговоров! – пропела красавица-кошка. Игриво ущипнув его, она выгнула спину и укусила за ухо. – Солнце моё! Поверь, я ещё вполне жива.

Лёжа с закрытыми глазами, Михаил раз за разом прокручивал в голове безрадостный разговора с женой. Сон не шел, его терзали тяжелые мысли о будущем. «Чёрт! Секс – прекрасное успокоительное лекарство, но только не сегодня, когда на сердце пустота. Будь прокляты все женщины мира! Ну, почему вам мало секса и вы норовите пролезть туда, куда вас совсем не просят?! Ластитесь, как кошки, а когда растаешь и пустишь в святая святых, вы обязательно запустите в сердце свои острые когти, а затем, уходя, рвёте по живому, и оно обливается кровью… – из-под его длинных ресниц просочились слезы, он беззвучно всхлипнул. – Господи, как же избавиться от невыносимой боли?.. Ненавижу!»

– Милый, ты злишься как ребенок, ища виноватого там, где его нет. И я не лезла к тебе в сердце, – сонно пробормотала Рени.

– Во всяком случае, после случившегося с Эльжбетой, я очень старался тебя не впускать. Но ты, проклятущая Кошка, все-таки пролезла и зацепила его всеми когтями!

– Спасибо, милый.

– За что же ты благодаришь, глупая-преглупая Кошка?!

– За последний бесценный подарок.

– Я тебя ненавижу!

– И я тебя тоже люблю, мой ангел! – Рени повернулась к мужу, и он уткнулся головой в её плечо. Нерешительно коснувшись его плеча, и поняв, что он не оттолкнет, она принялась гладить его по вздрагивающей голой спине и длинным шелковистым волосам, устремив в пустоту загадочный взгляд немигающих чёрных глаз.

Рыцарские игры до добра не доводят, они доводят до целибата

Этим же вечером Иван и Соня, уложив спящего мальчика в одной из комнат, перебрались в кухню.

– Хочешь чаю?

Не теряя времени, юноша заварил зеленый чай ручной скрутки и поставил на стол большое блюдо с горячими бутербродами, разогретыми в микроволновке. Несмотря на неприятности сегодняшнего вечера, молодые люди не потеряли здорового аппетита и жадно набросились на еду.

– Как ты думаешь, может мальчика все-таки отвезти в наш медицинский центр? – с беспокойством спросила девушка спустя некоторое время. – Все-таки фениксы слишком хрупкие создания по сравнению с нами.

– Михаил Янович сказал, что с ним всё будет в порядке. У парня только старые переломы, а остальное пройдёт под действием вампирской крови и долгого сна.

Сев напротив девушки, Иван положил подбородок на сплетенные пальцы рук, и не сводил с неё пристального взгляда. На его губах блуждала странная полуулыбка. Поглощенная своими переживаниями и едой Соня не сразу уловила его повышенное внимание. Она почувствовала себя неловко. Несмотря на длительное знакомство, в их отношениях что-то неуловимо изменилось, и девушка с трудом удержалась от ерзанья на стуле. Поняв, что назревает необычный разговор, она медленно поднесла салфетку ко рту и, поджав губы, надменно выпрямилась.

– Ладожский, что ты пилишь меня взглядом? Говори, если есть что сказать.

– Думаю, есть. А у тебя?

– Нет! – фыркнув, ответила Соня, не совсем понимая, к чему относится её «нет».

– Очень жаль. А ты заметила, что сейчас мы впервые наедине?

– Нет!

– Какая-то ты стала неразговорчивая, а ведь недавно буквально фонтанировала словами, – насмешливо сказал юноша и в его глазах запрыгали бесенята. – Неужели так благотворно подействовало предстоящее скорое замужество?

– Не твоё дело!

– Грубите, миледи? Впрочем, как тут не нервничать, когда спутника жизни подбирает бездушный компьютер. На какой срок заключишь контракт с будущим супругом? – вкрадчиво произнёс он и, по-прежнему не сводя с девушки взгляда, встал из-за стола.

– Не твое дело! – выпалила Соня. Насторожённо глядя, она вместе со стулом слегка подалась назад.

– Повторяетесь, миледи. Что ты дёргаешься? Как верный рыцарь я всего лишь проявляю заботу о даме сердца, – успокаивающе произнес Иван, исподволь подступая к девушке. Она забеспокоилась, не зная, что делать. Хорошенькое личико полыхнуло нервным румянцем, вызвав невольную улыбку у решительно настроенного юноши.

– Я иду домой! – не выдержав, девушка вскочила с места и протестующим жестом выставила перед собой руки. – Ладожский, угомонись!.. Не подходи! С меня достаточно твоих издевательств! Завтра же подам заявку в банк генетических данных и заключу с партнером бессрочный контракт! – мстительно добавила она и двинулась к выходу.

– Эй-эй, я же пошутил! Что ты завелась с пол-оборота? – воскликнул Иван, поспешно заступая дорогу беглянке. – Сонь, мы же старые друзья, давай ещё немного посидим, побеседуем, чайку попьём, – невинно хлопнув ресницами, предложил он, как ни в чём не бывало.

– Пей, сколько влезет, благо туалет рядом, но только без меня. Пусти!.. Я устала и хочу спать! – рассерженная девушка топнула ногой.

– Слушай, ты на полном серьёзе собралась в генетический банк?

– Ладожский, прочисти уши! Да-да и да! Повторить ещё раз для тех, у кого понижен слух и повышена вредность?

– Кто бы говорил!.. – произнёс Иван со вздохом и после длительной паузы добавил: – Ладно. Похоже, шутки действительно кончились. Сонька, предлагаю тебе руку и сердце. Бери, пока я добрый.

На глазах у девушки выступили слезы. Ничего не ответив, она стремительно обошла своего бессменного рыцаря и бросилась к выходу. Встревоженный Иван, не ожидавший такой реакции на предложение руки и сердца, поймал её за руку и рывком развернул к себе.

– Э, нет! Постой!.. Ты не можешь так просто смыться, ничего не ответив!

– Нет!

– Лгунья! Что тебе не понравилось в моём предложении?

– Пусти! Мне нечем отплатить за столь великодушную жертву, – прошипела Соня, пытаясь вырваться из объятий.

– Ну, почему? Очень даже есть чем, хотя бы этим, – обняв, Иван поцеловал девушку и заглянул в её глаза. – Не изменила своё мнение?

– Н-нет!

– Уверена?.. Ну, ладно. Тогда продолжим, пока не изменишь. Ночи сейчас длинные, так что времени хватит. Кстати, в моей спальне будет гораздо удобней выбивать из тебя добровольное согласие на брак, – спокойно сказал он и подхватил девушку на руки.

– Ладожский, с ума сошел? Отпусти немедленно!

– Подожди еще немного, скоро дойдем до спальни. Ты же вроде не любительница экстрима… хотя, – он замер на месте и вкрадчиво добавил: – Сегодня ты полна сюрпризов. Хочешь прямо на полу или предпочитаешь иные поверхности?

– Пусти немедленно!.. Ладожский, прекрати издеваться! Это уже не смешно!..

– Сонька, прекрати брыкаться! Без шуток, я люблю тебя!

– Ты врёшь! По сути, Михаил Янович приказал тебе жениться!.. Ты свободен. Я уже сказала, мне не нужна твоя жертва, я обращусь в банк.

– Хватит пороть всяческую ерунду! Причем здесь мы и Палевский? Хочешь, я поклянусь всем святым, что люблю тебя?

Поставив девушку на ноги, Иван немедля опустился на колени.

– Ты знаешь, как я дорожу своей семьей. Так вот клянусь их жизнями, что не лгу, говоря, что о своей любви. Веришь?

– Д-да… не знаю… ладно-ладно! В общем, верю, – пробормотала она безрадостно.

С подступающей тревогой Иван пытливо посмотрел на девушку. Видя его недоумение, она сдержанно пояснила:

– Ладожский, стоит ли нам разводить бодягу с женитьбой? Ведь столько лет мы были рядом и прекрасно обходились друг без друга. Зная о моей любви, ты всегда держал меня на расстоянии, предпочитая романы на стороне. Ой, давай без лицемерия! В нашем маленьком мирке что-либо скрыть совершенно невозможно. Поэтому сплетницам всегда было досконально известно, а вместе с ними и всему Академгородку, когда, сколько раз и как часто.

– Сонь, нашла кого слушать! А то ты не знаешь, как сплетники всё преувеличивают!

– Не знаю! Просвети, – с вызовом сказала девушка.

Слегка покраснев, Иван смерил её досадливым взглядом.

– А хочешь знать, со сколькими ты спала, по мнению тех же сплетников? – с бесстрастным видом сказал он. Теперь пришел черёд Сони краснеть.

– Неправда! С моей стороны это был безобидный флирт и больше ничего!

– Да, ну?.. Что-то не верится, – процедил сквозь зубы посмурневший юноша.

– Ладожский, прекрати строить из себя Отелло!

– А знаешь, сколько раз я был готов на полном серьезе придушить тебя за «безобидный» флирт?.. Так ты спала с Рушевским на четвертом курсе? А потом…

– Не веришь мне, спроси у Мари!.. Всё! Хватит, тема закрыта! Заткнись, Ладожский, пока мы не наговорили друг другу лишнего. Я люблю тебя и принимаю предложение. Доволен?

– Д-да, – не сразу ответил Иван. С трудом взяв себя в руки, он сам удивился бешеному приступу ревности. – Ну, что? Продолжим путь в правильном направлении?

– Да, – не колеблясь, ответила девушка.

Рассветные лучи высветили ангельски прекрасного юношу, привольно разметавшегося на постели. Присев на корточки, Соня с любовью заглянула в его лицо и, осторожно поцеловав, собралась уходить. Иван тотчас же поймал её за руку.

– Куда это ты собралась в такую рань? – сонно спросил он и, не открывая глаз, ворчливо добавил: – Сонька, имей совесть! Дай хоть немного поспать!

– Пора домой. Как бы Макс не поднял бучу, объявив меня в розыск. С вчерашней суетой, я совсем забыла позвонить родичам.

– Не-а, не поднимут. Я им звонил, когда ты заснула после первой серии. Так что нечего отлынивать от сексуальной повинности. За шесть лет прогулов ты мне много задолжала!

Подброшенная вверх девушка взвизгнула от неожиданности, оказавшись в полете, но вполне благополучно приземлилась на широкую кровать.

Люди встречаются, люди влюбляются, но вот женятся ли?

– Проходите-проходите, не стесняйтесь, дома только мы с мышонком! Идите в гостиную, а я быстренько смою шампунь с головы и сразу же присоединюсь к вашей тусовке, – мурлыкнула Мари хрипловатым голосом.

У Ника полезли глаза на лоб, девушка выскочила в прихожую, завернутая только в одно полотенце и с мыльной шапкой волос на голове. Иван с Соней, заметившие его ошарашенный взгляд, дружно захохотали.

– Машка, имей совесть! Что ты вводишь мужиков в искушение?! Порядочные девушки не встречают людей в таком виде!

– Так-то порядочные! А я-то здесь причем? У них, наверно, и гости порядочные, и не шляются по домам без приглашения. А вы, если приперлись без спроса, то нечего привередничать. Некоторые товарищи почли бы за счастье, что могут лицезреть хозяйку дома в натуральном виде. Идите куда сказано, а я сейчас буду! О, чёрт-чёрт! – со стоном воскликнула она, когда потекший шампунь попал ей в глаза, и бросилась в душевую, ловя на ходу развернувшееся полотенце.

Компания двинулись в сторону гостиной по довольно длинному коридору и оказались в светлой нарядной комнате, интерьер которой был выдержан в классическом стиле дворцов конца 17 века, но без особых излишеств в лепнине и позолоте. В центре потолка висела хрустальная каскадная люстра, низко нависая над обеденным столом, инкрустированного деревом. Соня сразу же направилась туда, где у камина стояла традиционная тройка мягкой мебели – причудливый диван и пара кресел, выполненных в старинном стиле и обтянутых шелковой тканью с красивым цветочным рисунком. Молодые люди расселись уже привычным способом: Иван и Ник сели в кресла, а Соня пока еще в одиночестве расположилась на диване.