Текст книги "Колыбельная для вампиров (СИ)"

Автор книги: Светлана Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

Осторожно ощупав кресло руками, я облегченно перевела дух. Вроде бы ничего не отвалилось, теперь убедиться бы, что обшивка цела.

– Мари, прекрати дергаться, сядь по-человечески. Не бойся, ничего с креслом не случится, это же Андре Буль! Мебель сделана на совесть. Я на все сто убеждена, что это оригинал после того, как ты зверски прошлась по нему ногами.

Несмотря на сдержанный тон, в голосе подруги послышались нотки досады.

– Прости-прости! Я же не знала, что под моей задницей национальное достояние Франции!

– Вот только не нужно глупостей! Как будто кресло для меня дороже друзей.

«Вот он жертвенный порыв во имя дружбы!» – растроганно подумала я, глянув на подругу, и перевела стрелки на другую животрепещущую тему.

– Беккер, скажи уж, наконец, чего ты мечешься? Впрочем, дай я сама угадаю. Ты злишься, что слишком далеко зашла в своём увлечении Ником, и теперь боишься, что Иван тебя не простит?

– В общем-то, да! – поколебавшись, ответила Соня и с досадой добавила: – Господи, ну я и дура! Ни за что ни про что, взяла и напустилась на тебя, как будто ты виновата! Прости! Просто ты оказалась подходящим предлогом. Конечно, я совершенно уверена, что в автобусе ты дурачилась как всегда, но уж очень было обидно, что Ладожский поверил твоему розыгрышу.

– Да не было этого! Сонь, мы оба слегка подурачились, а ты уж расквасилась, придумав себе черт, знает что…

– Не лги, Мари! Прикрываешь Ладожского? Учти, я ведь тоже твоя подруга.

– Ну, и с чего ты взяла, что я защищаю Ивана? – с легким вызовом сказала я, внутренне поежившись под прицелом синих испытующих глаз.

– Вот-вот! А то я тебя не знаю! На твоем лице появляется именно такое выражение нашкодившего щенка, когда ты вре… говоришь неправду, – сердито сверкнула глазами Соня и тут же виновато поникла. – Впрочем, я заслужила такое отношение.

Я подскочила к ней и, стиснув в объятиях, чмокнула в щеку.

– Слава богу! Порядок! Наконец-то, ты в норме!

– Это я-то? Боюсь, что ты преувеличиваешь, – уныло ответствовала любимая подруга. – Как дура, из-за ревности я чуть не потеряла лучшую подругу и скорей всего потеряю своего парня.

– Не кисни, Беккер. Знай, от меня не так-то просто избавиться, – воскликнула я радостно. – Ты в норме. Если занялась привычным самоедством, значит, справедливость восторжествовала в твоей душе. Кстати, можешь стукнуть меня как следует, я не обижусь. Признаюсь как на духу, что в происшедшем есть доля моей вины. Не знаю, что на меня нашло, но я как последняя идиотка не придумала ничего лучшего, как разыграть Ивана. Своим нытьём на пару вы уже меня достали. Но в драке между Ником и Иваном виновата ты, не я.

– Да? А я слышала другое, – Соня высокомерно вздернула бровь. – Не придумывай, я-то здесь причем? Ведь меня даже не было в автобусе.

– Вот ещё! Была нужда придумывать, когда жизнь зачастую причудливее вымысла. Представляешь, твой заумный рыцарь хотел, чтобы я закадрила Ника и тот отвял от тебя, свалив под моё крыло.

Напрочь позабыв о бесценном антиквариате, по любимой привычке я забралась в кресло с ногами, и воззрилась на подругу. Что-то мне не нравилось выражение её личика.

– Конечно же, ты с радостью согласилась, – в сдержанном голосе Сони послышался холодок. – Да и как могло быть иначе? Ведь от такого парня никто в здравом уме не откажется…

– Беккер, скажи, какого черта с тобой творится? – возмущенно выпалила я. – Ничего не понимаю! Нафиг тебе этот гнусный тип, когда есть такой замечательный парень как Иван? Или ты решила погнаться за двумя зайцами? Смотри, как бы ни вышло по известной пословице…

У моей любимой подруги поползли брови на лоб, а затем она согнулась от смеха.

– Мари, ты в своем репертуаре! – вымолвила она, наконец, отсмеявшись. – Нет, ты серьезно насчет «гнусного типа»? Ну, ты даёшь! Господи, и чего я удивляюсь, ты же ненормальная!

– Спасибочки за комплемент, но я могу и обидеться!

– Ой, извини, пожалуйста! Зай, я не это имела в виду! Просто у тебя какой-то вывернутый взгляд на окружающих.

– Подумаешь, мне это не мешает, а остальные перебьются.

– Вот как! – задумчиво протянула Соня, снова по привычке пропуская мою реплику мимо ушей. – Значит, на выпускном балу мне не показалось, что вы с Ником шипели друг на друга, хотя на самом деле он тобой интересуется и очень сильно. Весь вечер он только и делал, что с пристрастием допрашивал о тебе и твоих привычках, – и медленно добавила: – А ещё весь вечер ты тусовалась только с Моррисоном…

Я озадаченно хлопнула глазами, поймав её потрясенный взгляд.

– Что случилось? На лбу что-то пророческое нарисовалось? Типа письмён на стене во время пира у царя Валтасара?

– Ой, я дура! Зай, я только сейчас доехала! Если бы я не злилась из-за…

– Лучше поздно, чем никогда, – пробормотала я, автоматически хватаясь за лилию. Соня тут же на неё уставилась.

– Подарок Тьена? Скучаешь?

– Ну да, – ответила я, бледно улыбнувшись, – надеюсь, теперь с меня полностью сняты обвинения в присвоении чужих парней?

– Зай, если хочешь, можешь смело забирать Ника.

– Спасибо, моя щедрая подруга! На тебе боже, что мне негоже!

– Зря иронизируешь, он действительно тобой интересуется… ой, извини! – виновато сказала Сонечка, полностью придя в адекватное состояние. – Простишь меня, а?

Присев на подлокотник кресла, она потёрлась носом о моё плечо.

– Не подлизывайся, я выбираю тебе наказание. Думаешь, сидение на коврике под дверью и то, как ты всячески обзывалась, пройдут тебе даром? Ничего подобного.

– Ну, и какова плата? Давай быстрей, – тяжко вздохнула любимая подруга.

– Не мешай, я думаю. Ничего не выйдет, можешь не стараться! Своими щипками ты не собьешь меня с нужной мысли. Спешка хороша при ловле блох. Во, придумала! Хочу, чтобы ты не доставала меня по поводу внешнего вида! – победно воскликнула я, найдя достойное наказание для Соньки. – Ладно-ладно! Знаю, что прошу невозможного! Не навсегда, но хотя бы на месяц отстань. Хорошо?

– Господи! Но тогда с тобой будет невозможно выйти в приличное место!

– Yes! Наконец-то, ты отстанешь, и я всласть позанимаюсь родной математикой!

– Ой, ненормальная!

– Такое ощущение, что этот эпитет я недавно слышала, и он мне не понравился.

Рассердившись, сначала раз, затем другой я стукнула Беккер по голове сложенной газетой и вошла во вкус. Спасаясь, та позорно удрала от меня в гостиную.

– А ну-ка вернись! Ты еще не получила своё сполна!

– Ой-ой, я больше не буду! Честное слово, я не хотела тебя обидеть! – взвизгнула подруга в результате беготни загнанная на крышу дома. – Мари, я сдаюсь! Сними меня отсюда!

– Нечего было выскакивать на крышу! С ума сошла? Я сама боюсь высоты!

Увы. Делать было нечего, пришлось лезть на крышу. Сидя плечом к плечу, мы поболтали о пустяках, и немного помечтали о будущем.

– Сонь, может, завалимся в гости к Ладожским? – спросила я осторожно. – Мне нужно с Верой Дмитриевной переговорить, а ты с Иваном поболтаешь. Глядишь, и помиритесь в очередной раз.

– Да, мы и не ругались, – сдержанно ответила Соня и в свою очередь нерешительно спросила: – Думаешь, будет удобно явиться к ним в гости без приглашения?

– На месте разберемся. Кстати, кто бы еще нас заметил в куче народа, который сейчас тусуется у Ладожских, – фыркнула я и, видя, что она по-прежнему сомневается, решительно потянула за собой.

– Знаешь, нечего затягивать процесс, доводя его до хронического состояния. Не трусь, подруга. Подъем! Идем сдаваться на милость победителя.

Опасно балансируя на довольно крутом скате крыши, мы двинулись к чердачной двери. Чувствовала я себя не лучшим образом, тем более что подруга, вцепившаяся в меня мертвой хваткой, не добавляла уверенности.

– О, черт! Теперь главное это без потерь для организма спуститься вниз! Какая сволочь закрыла дверь на чердак? Ой, умоляю, Сонька, не визжи и не цепляйся, как репей, а то обе свалимся с крыши и окажемся не дома у Ладожских, а у Мика в реанимации. Осторожно! Здесь черепица едет. Посиди немножечко на месте, я заберусь в чердачное окно и открою дверь…

Каникулярное счастье и не очень радостные дела семейные

Великолепное время – последние студенческие каникулы перед работой! До сих пор не верится что учеба в Академии, вкупе с военной муштрой полностью закончена и я сама себе хозяйка. Это такое удовольствие делать только то, что хочется и бездельничать от души! Особенно радует, что Беккер притихла после приснопамятного разговора и на какое-то время оставила меня в покое. Да и дома нет никаких забот, их полностью взяла на себя тихая как мышка Аннабель.

Находясь в радостном предвкушении, я достала ноутбук, нашла учебник «Риманова геометрия и тензорный анализ» Рашевского в качестве костыля, открыла «Сборник задач по общей теории относительности и гравитации» Лайтмана, и с головой погрузилась в тензорное исчисление.

А что? У каждого свои любимые игрушки!

– Господин Риччи, как основатель тензорного анализа, Вы должны порадоваться моим успехам!.. Итак, ничего сложного, а повторение – мать учения… а вот здесь перейдем от ковариантного дифференцирования тензорных полей в обычное, символы Кристоффеля равны нулю, ну а дальше совсем просто: получаем диаду, перейдя в прямоугольную систему координат… – временами бормотала я вслух полную абракадабру для непосвященных.

Сложные вычисления давались мне легко, я их щёлкала как орешки, и настолько увлеклась, что не заметила, как подкрался вечер.

«Математика – forever! Yes! Yes! Yes!» Решив, что на сегодня достаточно, я с наслаждением потянулась. Понятно, что сложная логическая игра – это развлечение для избранных, но тем математика и хороша. «О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух…»

Хлопнула входная дверь.

«Ура, Рени пришла!»

Радостная, на всех парах я быстренько переместилась в прихожую и, с удовольствием вдыхая знакомый запах тонких духов и дождевую свежесть, помогла Рени снять плащ. В знак благодарности она устало улыбнулась и тут вдруг тревога кольнула моё сердце. В её облике присутствовал какой-то неуловимый дисбаланс. Я окинула Рени внимательным взглядом и только сейчас заметила, как заметно она осунулась. Не укрылись замаскированные слоем искусной косметики пугающие темные тени под глазами и почти прозрачная кожа на лице. Напуганная её болезненным видом я осторожно спросила:

– Эй, ма, как ты себя чувствуешь? С тобой всё в порядке?

– Все нормально, детка! – с улыбкой поспешно откликнулась Рени. – Ой, да не смотри на меня так, как будто ты увидела приведение! – добавила она, хихикнув.

«Вот-вот! Именно такое впечатление ты и производишь!» – озабоченно подумала я. Тем временем она, сняв туфли, принялась что-то сосредоточенно разыскивать на полках с обувью. Я с недоумением наблюдала за её суетой.

– Не беспокойся. Честное слово, все в порядке, просто я слегка устала на работе, – бросив беглый взгляд, снова улыбнулась Рени. – Черт, никак не могу их найти. Ты не знаешь, где мои тапочки?

– Насколько я знаю, у тебя их сроду не было, – тихо ответила я, уже не спуская с неё тревожных глаз.

Выпрямившись, Рени замерла, и на её лице промелькнуло выражение сильнейшей досады. Впрочем, оно тут же исчезло, и она легко затараторила:

– Н-да, совсем ум за разум заходит. А все наш новый ревизор виноват! Представляешь, все экономические прогнозы рухнули в одночасье из-за этого паршивца Левандовского! Он конечно гений, но все-таки большое свинство с его стороны взять и заявить, что все наши многомесячные вычисления – это чушь собачья! Конечно при детальном разборе, он оказался кое в чём прав, но начинать новый пакет вычислений с нуля, по-моему, полнейшая глупость…

По дороге к кухне она продолжала болтать о пустяках, оживленно жестикулируя, но я слушала её лихорадочную речь с всё возрастающей тревогой.

«Господи, что-то с Рени не так… совсем не так!» – тревожно забилось в моих мыслях. – Чем дальше, тем страньше. Нет-нет! Нельзя думать о плохом: притянешь несчастье. Может, она действительно устала или слегка заболела? Правда, есть маленький нюанс. Все серьезные болезни вампиров связаны с нашей генетикой и, как правило, они смертельно опасны… Неправда! Такое может приключиться с кем угодно, но только не с моей энергичной Рени!..»

Не выдержав неизвестности, я выпустила ментальный щуп, и опрометчиво погрузилась в её эмополе. Чёрт! Лучше бы я этого не делала! Произошедшее разом выбило меня из привычного мира счастливого вампирского детства. От ментального прикосновения Рени вздрогнула как от сильнейшего удара и вдруг моментально закрылась сплошным щитом.

Мгновенно поплохело. Как будто лопнула нить, та детская пуповина, которая с первого дня нерасторжимо соединяла меня с вампирской матушкой. Что-то разом оборвалось в душе, и в ней вдруг жалобно заплакал испуганный звереныш брошенный взрослыми на произвол судьбы. Он всё выл и выл, не умолкая ни на секунду, разрывая мне сердце одиночеством и неприкаянностью.

Не выдержав, я схватилась за голову, и принялась его увещевать, говоря, что все хорошо, но он не верил и продолжал свою тоскливую песню, превращающуюся уже в пытку. В отчаянии я закричала:

– Прекрати, пожалуйста, малыш, мне больно!

Но тот не слушал и от его пронзительного воя на все повышающейся ноте вскоре заныли зубы.

– Заткнись, гад! Я больше не вынесу!

На границе сознания бился знакомый встревоженный голос, который я сейчас ненавидела. Кто-то безжалостно тряс меня за плечи, добавляя мучений несчастной голове.

– Мари, очнись! Почему ты кричишь, что с тобой, девочка? Что случилось, где у тебя болит?

– А-а! Убирайся, не хочу тебя видеть, предательница!

– Господи, ничего не понимаю. Мика, какое счастье, что я сразу дозвонилась! Скорее приезжай! Нет-нет, со мной всё в порядке, с Мари что-то странное творится! Приедешь? Слава богу!

Вой звереныша стал просто непереносимым, перейдя в область ультразвука, и золотая мгла эмополя, замельтешив белыми искорками, стала медленно гаснуть вместе с сознанием.

– Тише-тише, Мари, все будет хорошо, – раздался другой знакомый голос с успокаивающими интонациями.

Как ни странно мой звереныш сразу же замолчал, безоговорочно ему поверив. В блаженной тишине, воцарившейся в голове, я услышала как тот же голос, но уже со строгими интонациями произнес:

– Рени, марш наверх! Выглядишь так, что краше в гроб кладут. Если не хочешь загреметь в клинику, прими лекарство и немедленно в кровать.

– Прости, мой ангел, что я сорвала с совещания, но я так испугалась! Ты бы слышал, как девочка кричала, просто мороз по коже! Господи, пусть с ней всё будет хорошо! – и столько страстной мольбы прозвучало в этом голосе, при звуках которого мой звереныш снова насторожился, что он сразу же успокоился и, свернувшись клубочком, спокойно уснул.

– Милая, перестань плакать. Матка боска! Что ты из всякой ерунды делаешь трагедию? Поверь, у Мари всего лишь небольшой нервный срыв из-за ментального шока. Такое частенько случается с молодыми вампирами. Он возник из-за того, что она слабенькая ментально, и неосторожно погрузилась в твою бушующую эмоциональную сферу, а ты взяла да и выкинула ее вон, причем мгновенно. Нельзя молодняк так резко отсекать от семейного эмополя.

– Боже мой, но я же не знала, что так выйдет! Мика, ты не обманываешь? С Мари точно всё в порядке?

– Я не имею привычки обманывать, Рени. Почему ты еще здесь? Ну-ка отправляйся в кровать! – в мягком голосе отца послышалась ласковая насмешка. – Не беспокойся, для твоего личного успокоения, как только выдастся свободная минутка, я тут же отправлю Мари на обследование.

Моему возмущению не было предела. Я натянула на голову покрывало. «Ага! Щас! Так я вам и далась! Только через мой труп! Вот ещё глупости придумали! Здоровье у меня отличное, дай бог каждому. Ни на какое обследование я не пойду, тем более к Мику в институт, у него там такие ужасы творятся, что увидев их, точно заработаешь нервное расстройство!.. Ладно, так и быть я завещаю своё тело науке. Вот помру, тогда и ройтесь в нём сколько угодно. Нечего при жизни меня препарировать!»

И всё же спокойный уверенный голос отца подействовал на меня очень успокаивающе, а наше родное эмополе, омывая нежностью и спокойствием, окончательно унесло из души пережитый ужас потери. Свернувшись в клубочек на диване, я мгновенно уснула.

Боже, столько мороки с младшими сестрами! А так же профессиональные рассуждения об убийстве

Проснулась я уже утром и в своей комнате, а не в гостиной на диване.

«Бедный Мика! Опять ему досталась куча хлопот с нами обеими. Что же случилось вчера?.. Кажется, у меня была банальная истерика», – со смущением констатировала я.

Не знаю, что точно послужило спусковым курком, ментальный шок или нечто другое, но я точно знаю, что все дети страшно переживают, когда вдруг обнаруживают, что любимые родители собираются их бросить, тем более, навсегда. И ребенку неважно есть ли у них для этого уважительная причина или нет.

«Пора вставать, хотя нет никакого желания, но есть хочется зверски».

В темпе проделав необходимые утренние процедуры, я целенаправленно помчалась к кухне. Впрочем, проходя мимо спальни родителей, я внимательно прислушалась к их эмополю. Эти сони ещё сладко спали. Собравшись с духом, я прошлась по менталу Рени, но ничего страшного не произошло. Как я и ожидала, она изменилась не только внешне. В её поле билась тревожные алые полосы, говорящие об общем неблагополучии организма.

Помрачнев, я твердо решила выяснить у отца, что происходит с Рени и насколько болезнь серьезна. Ради такого дела придется себя преодолеть, хоть я немного побаиваюсь соваться к нему с вопросами. Несмотря на внешне спокойный характер, Мика человек настроения. Попадешь под горячую руку, мало не покажется, он разом припомнит всё прегрешения и ему неважно, что они столетней давности. К тому же у него ментальное поле такой мощи, что когда он злится находиться рядом с ним – сплошное мучение.

Лихой вираж при съезде по перилам – и вуаля, вот он на первый этаж. Умереть не встать! Пахнет обалденно! Ясно наша ранняя птичка уже вся в трудах. Ненормальный ребенок! Ведь у нас есть свой ресторан. Достаточно оставить заказ и его служащие что угодно доставят на дом в любое время дня и ночи. Впрочем, если Аннабель такое времяпрепровождение доставляет удовольствие, ей никто препятствовать не будет, тем более что она прекрасно готовит. У девчонки явный талант к поварскому делу.

«Мур-р-р! Вкуснятина!» По помещению плыли такие ароматы кофе, мяса и приправ что рот мгновенно наполнился слюной.

– Привет, волшебница с поварешкой! Покормишь? Умираю, как есть хочу!

– Доброе утро, Мари! – обернувшись, с легким испугом воскликнула девчонка. Она ещё не привыкла к нашей бесшумной ходьбе. На раскрасневшемся личике засияла застенчивая улыбка.

«О, прогресс налицо! Гляди-ка, наша птичка даже петь научилась, а не молчит как обычно», – с насмешкой подумала я, довольная, что недельные труды по налаживанию контактов с мышонком не пропали даром.

– У меня есть говядина с молодой картошкой, салат и кофе готово. Вы будете?

– Боже, ты еще спрашиваешь? Я буду всё-всё и даже без хлеба! Еда! Ура! Еда! Дайте её сюда немедленно! – процитировала я одновременно Вини-Пуха и Лину Инверс, стремительно накрывая на стол. – Аннабель, перестань обращаться ко мне на «вы». Будь проще и зови меня на «ты».

Не ответив, девчонка быстро отвернулась. «Так-так, госпожа ловчая, недочетец в работе по приручению фениксов. Констатируем преждевременную попытку к сближению. Нехорошо. Нужно исправлять ситуацию, – прищурившись, озабоченно подумала я, но решила отложить трудовые подвиги на потом, когда появится соответствующее настроение.

«Вкусная еда это блаженство и наивысшее счастье обжор», – утвердилась я в мысли, наевшись до отвала, и в полном расслабоне принялась краем глаза наблюдать за Аннабель. С грустным выражением на личике, та нехотя поковыряла пирожное на тарелке, а затем начала собирать посуду со стола.

– Оставь, я помою черепки. Ведь ты же готовила, – лениво сказала я, ратуя за принцип справедливого распределения домашних обязанностей.

Но девчонка твердо вознамерилась исполнить свой кухонный подвиг до конца, и я отобрала у неё мочалку. По привычке она слегка шарахнулась в сторону, а затем с растерянным видом застыла на месте, явно не зная, что делать.

– Сядь, Аннабель. Что ты стоишь, как неродная?

Видя напряженное личико девочки, я ободряюще улыбнулась.

– Эй, не будь букой! Расскажи, чем увлекаешься. Какую музыку ты любишь, какие фильмы нравится.

Ни фига! Присев на краешек стула, девчонка молчала, как партизан на допросе. Ладно. Конечно, я не Мюллер, но кое-какие не менее эффективные методы обработки в нашем арсенале имеются. Наконец, после пяти минут непрерывной болтовни и легкого ментала мои старания увенчались успехом. Плюс за это время я успела перемыть посуду, которой мой подвиг обошелся всего лишь в пару разбитых тарелок.

– Я очень люблю смотреть японские фильмы и аниме, – смущённо глянув, застенчиво прошептала девчонка.

«Yes! Заработало!» – обрадовалась я.

– Да, ну? Что же ты раньше молчала? У меня же куча дисков с аниме! Качество обалденное! Замечательно, Аннабель-сан, коничива, имото-сан, теперь нас двое, таких любительниц! – с искренним воодушевлением воскликнула я, с улыбкой посмотрев на засиявшее радостью личико нашего подкидыша. Мне действительно нравились японские анимэ и я никак не ожидала найти в лице Аннабель единомышленницу. Это оказалось приятным сюрпризом, и я тут же загорелась энтузиазмом, предвкушая просмотр анимэ в паре, – ведь так гораздо интереснее.

– Что тебе нравится?

– Ой! Я люблю Лину Инверс из «Слайерс»! Мы с братиком Сержем посмотрели все сезоны и так смеялись! – оживленно заговорила девчонка, но тут же осеклась, явно вспомнив о доме. Она прижала руку к задрожавшим губам, и ее глаза заблестели слезами.

«Кошмар! Опять двадцать пять! А вроде бы всё шло хорошо. Интересно, что значит слоган «опять двадцать пять»? Нужно будет спросить у Ладожского… Нафиг, почему в свои каникулы я должна с ней нянчиться? – возмущенно подумала я. – Пусть Рени сама… вот черт!.. Ладно, нужно отвлечь мышонка от грустных мыслей».

– А ты откуда знаешь русский? – спросила я осторожно и присела рядом с девочкой.

– Мама научила, – не скоро ответила она. – Мы с ней часто разговаривали по-русски, несмотря на запрет бабушки. Мама Наташа сильно скучала по дому. Когда никого не было дома, мы с ней болтали о многом, и даже как-то раз, по секрету она рассказала о своем романтичном знакомстве с отцом. Сначала они как в романе долго писали друг другу красивые письма по Интернету, а когда он приехал в Россию по делам фирмы, то очень красиво ухаживал за ней, даря цветы. А потом они поженились, и отец увез ее к нам во Францию. Он хотел, чтобы я родилась дома, – замолчав, Аннабель принялась нервно теребить кончик своей косички. Вдруг она добавила срывающимся голосом: – А два года назад родители вместе с братиком Сержем разбились в автокатастрофе под Лионом… бедная бабушка Анриетта, так плакала, а теперь и я пропала…

Опустив голову, девочка начала всхлипывать.

– Эй-эй, прекрати разводить сырость! Все будет хорошо! – воскликнула я, но та, не слушая меня, вскочила из-за стола и убежала из кухни.

«Бедный мышонок! Отвлекла ребенка, называется. Вот дура!.. А не разбудить ли родителей?» – исподволь промелькнула мыслишка, но я решила их не тревожить. Ведь перекладывание на плечи родителей всех домашних забот – не есть хорошо с моей стороны. Тем более начиная с сегодняшнего дня, я твердо решила всячески беречь Рени.

«Ладно, семейный долг превыше всего». Тяжко вздохнув, я поднялась из-за стола, и неохотно поползла наверх: утешать девчонку. Долгий деликатный стук в дверь не дал положительных результатов. Я заглянула внутрь светлой нарядной комнаты, отведенной нашему фениксу. Обведя ее взглядом, я не сразу нашла искомое – свернувшаяся в клубочек Аннабель затерялась на большой кровати. Она полностью зарылась под одеяло. «Н-да, знакомая до боли поза!» Вдруг мне стало жаль девочку. Все-таки гибель близких людей в ее нежном возрасте – слишком большая трагедия и я теперь понимаю ее как никто другой. Присев на кровать, я отвернула краешек пушистого покрывала и с участием сказала:

– Послушай, Аннабель, не все так плохо, как тебе кажется. Поверь, все будет хорошо.

Я дотронулась до хрупкого плечика, но она оттолкнула мою руку и отвернулась.

– Эй, малявка! Ну-ка прекрати киснуть! Это ещё что за фокусы? С первого дня я пообещала быть на твоей стороне, и я своё слово держу!

Наконец-то, Аннабель прорвало. Порывисто сев, она заглянула в моё лицо. Не знаю, что малявка на нём вычитала, но отшвырнув покрывало, она стремительно обняла меня и, уткнувшись головенкой, принялась реветь. «Елы-палы! Кажется, начинается родственная катавасия. Черт, как там говорится у Сент-Экзюпери? К сожалению, мы в ответе за тех, кого приручили», – сокрушенно подумала я, прижимая к себе вздрагивающее тельце.

Делать было нечего. Смирившись, я принялась гладить Аннабель по головке и рассказывать байки об ожидающем её распрекрасном светлом будущем. Несмотря на увещевания, слезы все лились и лились нескончаемым потоком, уже насквозь промочив мою футболку. Она так захлебывалась рыданиями, что я уже стала нервничать, боясь, что у ребенка истерический приступ, но решила особо не дергаться. Тем более что скорая помощь в лице Мика всегда была под рукой.

В общем, так мы и просидели в обнимку, черт знает сколько времени, пока рыдания Аннабель не пошли на убыль. К концу устав трепать языком, я только успокаивающе поглаживала ее по спине, подключив легкую ментальную обработку. Когда та выплакалась по максимуму, выдав «на гора» годовой запас слез, вместе с которыми ушло накопившееся напряжение и страх, она снова робко заглянула мне в лицо, и я ответила вполне искренней улыбкой.

В принципе не люблю, когда эмоции окружающих хлещут через край, но малявкам такое простительно, – они еще не умеют держать их в узде.

– Ну что, немного легче?

В ответ девочка согласно кивнула головой.

– Слава богу! Ну, милая, ты здорова реветь! – я иронично глянула на забавную зареванную мордашку и озабоченно добавила: – Н-да! Ну, и видок! Давай-ка подберем сопли, мышонок. Можешь смело воспользоваться подолом моей футболки. Хуже, чем есть ей уже не будет, а фениксу из семейки Палевских не пристало нюни распускать. Окружающие могут подумать, что мы плохо с тобой обращаемся, – и вдруг мне пришло в голову спросить: – Аннабель, а ты знаешь, почему тебя взяли к нам в семью?

Девочка отрицательно покачала головой.

«Лично прибью Рени! Зачем же столько времени держать ребенка в несознанке?» – взвилась я на «дыбы», но быстро взяла себя в руки. Рени теперь нужно беречь от всяческих волнений.

– А что ты думаешь?

– Вы настоящие вампиры, мне так кажется, – тихо ответила девочка.

– Правильно понимаешь. Ну и?

– Когда вы выпьете мою кровь, я умру и тоже стану вампиром. Но я уже ничего не боюсь. Правда-правда! Мари, а мне придётся спать в гробу? – спросила она с любопытством. Тут в её голову закралось подозрение. – Вампирам нельзя находиться на солнце, а вы днём спокойно гуляете по улицам. Почему?

– Потому, что кончается на «у».

Уткнувшись в макушку удивленной и чуточку обиженной девочки, я не выдержала и расхохоталась.

– Не хочешь говорить, не надо!

– Стоп! Не удирай, мышонок! Лично я не люблю спать в гробельнике, но ты как хочешь. Если есть желание можем заказать по Интернету подходящую модель или съездим в бюро похоронных услуг и подберем вживую какую-нибудь симпатичную домовину. Хочешь в стиле хай-тэк со встроенными динамиками? Ой, прости, малявка, не пугайся. Это шутка! – я пригладила взъерошенные перышки нашего наивного феникса и уже более серьезно добавила: – Аннабель, ты обладаешь уникальными способностями. Но чтобы стать настоящим вампиром, как раз умирать ни в коем случае нельзя. Ведь мы не киношные кровососы. Скажи, я каким-то боком похожа на мертвячку? Нет? Точно? Можешь пощупать меня руками. Ой, не щекотись! Скелет нигде не проглядывает? Ни ребрышка? Слава богу, шкурка натянута на совесть! А если серьезно, то я хочу, чтоб ты знала, никто в нашей семье не причинит тебе вреда. Ясно, мышонок?

– Д-да…я буду такой же, как ты? – тихо спросила девочка. На её личике появилось сомнение.

– Эй, в чём дело? Тебе не по нраву моя внешность?

– Что ты, Мари! Ведь ты такая красивая!

«Молодец малявка, так держать! Ты нашла верный подход к старшей сестре». Но тут Аннабель понурилась и добавила:

– Я никогда не стану такой как ты. А ещё эти дурацкие веснушки, от которых никак не избавиться…

– Вот глупая! Думаю, в вампирской ипостаси ты будешь настоящей красавицей и отодвинешь меня на второй план. И это очень нехорошо с твоей стороны. Но гораздо хуже другое, ты навсегда останешься младшей сестренкой, с которой придется делиться любимым мороженым, терпеть налеты на свою одежду и диски с анимэ. Ну, а когда ты подрастешь, то начнешь отбивать моих женихов. Это ужасно!

– Не бойся, Мари, я не буду отбивать твоих женихов, – всхлипнула Аннабель. – А одежда у тебя просто ужасная. Если разрешишь, конечно, я посмотрю диски с анимэ, но я обязательно их верну. Честное слово!

– Нет! Где это слыхано? Вот и утешай после этого нахальных фениксов, которые еще никто и ничто, а уже хают мой несравненный вкус! И с женихами ещё бабушка надвое сказала. Это сейчас они тебе не нужны, а потом не успеешь оглянуться, и нет парня. Ищи ветра в поле!

– Неправда, я не буду их отбивать! – горячо запротестовала девочка. – Мари, хочешь мороженное? У меня есть ассорти с ягодами и шоколадом!

– Садистка! Как ты могла скрыть мороженное да ещё ассорти? Нет тебя прощения! Кстати, почему ты сразу его не выдала за завтраком?.. М-р-р! Мороженое! Ладно, так и быть дарю тебе своих женихов всех до единого, кроме одного – самого рыжего и красивого.

– А кто это? – спросила девочка, блестя любопытными глазёнками.

– Будешь много знать, быстро состаришься! – сказала я шутливо, легонько щелкнув её по носу. – Может, вернемся в кухню и доедим те замечательные пирожные, которые ты сегодня приготовила, а затем попьем кофейку с обещанным мороженым?

– Идём! – радостно воскликнула Аннабель. Её слезы мгновенно высохли и, вскочив с кровати, она схватила меня за руку, и потащила в кухню.

«Ох, уж эта детская непосредственность! Куда только подевались страх и горе? Стоило только выплакаться и снова сияет как ясно солнышко, – насмешливо подумала я. – Ну и, слава богу!»

Ребёнок с таким аппетитом уплетал мороженное, что я умилилась. «Замечательный феникс! Правильно Рени сделала, что сперла её у Ладожских. Вера Дмитриевна перебьётся. Если я извиняюсь за свою семейку, это не значит, что нужно меня обругивать на все корки, как будто я виновата».