Текст книги "Теневая лампа. Книга четвертая (ЛП)"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Еще до взрыва люди бросились врассыпную. Следом за первым прилетели еще два огненных шара, оставляя за собой белый дым и пламя и наполняя воздух злобным воем. На этот раз взрывы прогремели ближе, закричали люди. Судя по всему, раненых было много. Убитые молчали.

Вожак отряда, захватившего Джайлза и Хейвен, опомнился первым. Он выкрикнул несколько команд. Воин, на чьей лошади ехала Хейвен, попросту столкнул ее на руки Джайлзу. Всадники бросили пленников и ускакали вслед за товарищами вверх по склону холма. Любой понял бы, что здесь идет война, и враг в очередной раз нашел скопление людей и ударил.

Адские ракеты продолжали сыпаться с неба. Джайлз схватил Хейвен за руку, бросил на землю и навалился сверху, пытаясь защитить от осколков.

– Я стараюсь защитить вас, – прокричал он.

– Лучше молитесь, чтобы этот ужас прекратился, – отвечала Хейвен, но ее слова заглушил взрыв.

В одно мгновение человеческая река вокруг них превратилась в стремительный поток. Она вот-вот грозила затопить путешественников. Их легко растоптали бы, не оттащи Джайлз леди Фейт подальше от стремнины. Крепко держась за руки, они отдались на волю толпы.

ГЛАВА 16. Язвительность не помогает

– Вы говорите по-английски? – не то спросил, не то попытался убедить сам себя Тони Кларк. Пожилая женщина в дверях иронично посмотрела на него.

– Те из нас, кто рос за стеной, обладают определенной способностью к языкам, – ответила она; ее мягкий шотландский акцент превратился в приятное мурлыканье.

– За какой стеной? – не понял ученый.

– Я имела в виду стену Адриана, дорогой мой, – сказала она. – Ну что, мы и дальше будем обсуждать древнюю историю, или вас интересуют какие-то другие темы?

– Ох, да, извините, я так удивился, что здесь можно хоть с кем-то поговорить на родном языке, что забыл про манеры. Вы не поверите, насколько насыщенный выдался у меня денек!

– Ну что же, это бывает, – признала женщина. – Заходите, пожалуйста, а то на улице без шляпы недолго и солнечный удар получить.

Когда Тони шагнул к двери, женщина вынула из кармана пригоршню монет и отдала юной проводнице Тони, тихо стоявшей все это время рядом.

– Спасибо, Афифа. Вот, возьми, пожалуйста.

Девочка приняла монеты и поблагодарила женщину.

– На сегодня всё, я надеюсь. А теперь бегите домой. Завтра увидимся.

Дети бросились прочь, и женщина поулыбалась им вслед.

– Мы привлекаем их для наблюдения за путешественниками, – объяснила она Тони. – Так вы идете?

– Да, спасибо. – Тони вошел в скромный книжный магазин со стеллажами вдоль трех стен. Из мебели присутствовали несколько мягких кресел, небольшой круглый латунный столик и лампа для чтения. – Мне неловко вас беспокоить…

– Какое может быть беспокойство? Я для того здесь и сижу.

Тони не обратил внимания на лукавый блеск в глазах старушки, потому что споткнулся как раз в это время.

– Не обращайте на меня внимания, дорогой, – беспечно ответила старая женщина. – У меня так мало развлечений. Вас привела сюда наша маленькая комиссия по встрече. Добро пожаловать в Общество Зететик. Я миссис Пилстик. Не хотите чашечку чая?

– Рад познакомиться, – ответил Тони, протягивая руку. – Я Тони… Тони Кларк.

– О, вот как! – миссис Пилстик пристально всмотрелась в него. – Неужто и вправду Кларк? Выглядите намного моложе, чем я представляла. Впрочем, в наши дни все выглядят моложе… – Она улыбнулась, но глаза за очками оставались серьезными. – Я думаю, вы зашли насчет Кассандры.

– Да! – Он с удивлением воззрился на нее. – Откуда вы знаете? – Прежде чем она успела ответить, он спросил: – С ней все в порядке?

– На какой вопрос отвечать сначала? – Миссис Пилстик рассмеялась. – Ваша девочка – просто воплощение идеального здоровья, во всяком случае, была такой, когда я видела ее в последний раз. Я знаю, кто вы, потому что Кассандра предупредила, что вы будете ее искать. Мы ожидали, что сможем увидеть вас в ближайшее время. Она пребывала в хорошем настроении и в прекрасной форме – вообще очень милая женщина.

– Слава Богу! – Он вздохнул и почувствовал, как бремя беспокойства наконец оставляет его. В теле поселилась неведомая доселе легкость, и он даже покачнулся слегка.

– О, Боже! – воскликнула миссис Пилстик. – Вам бы лучше присесть. – Она подвела его к одному из удобных кресел. – Посидите, а я сейчас чай принесу. – Тони с удовольствием сел, а женщина вышла со словами: – Это быстро. Соскучиться не успеете.

– Спасибо, я… – начал говорить Кларк, но в комнате уже никого не было. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, расслабляясь. Любимая дочь жива и здорова. Все остальное – пустяки. Он услышал, как на кухне зазвенело стекла и донеслось тихое мелодичное жужжание.

Он все еще сидел с закрытыми глазами, когда вернулась миссис Пилстик с подносом с заварочным чайником, стаканами и тарелкой местной выпечки.

– Вот и я, – объявила она, ставя поднос на маленький медный столик. В стаканах, как заметил Тони, лежали свежие зеленые листья. Хозяйка залила их горячим черным чаем. – У нас здесь привыкли подавать чай с мятой, – сказала она ему. – Думаю, вы не против. Если нужен сахар, то вот.

– Значит, Касси нашла вас? О, мятный чай с печеньем! Ее вы тоже угощали?

– Печенье с кунжутом и фисташками – очень вкусно, попробуйте. – Она помешала листья в стакане и протянула гостю. – Да, мы с Кассандрой выпили по стаканчику чая в тот первый день, когда она зашла. Для нас это что-то вроде ритуала.

– Она здесь жила?

– Нет, она жила в монастыре неподалеку. Ей так удобнее было.

– То есть ее сейчас здесь нет?

– Сейчас нет. – Миссис Пилстик положила сахар в чай и с благосклонным интересом посмотрела на гостя. – Я бы сказала, что она выполняет миссию для общества.

– Я не понимаю. Почему она ушла? Где она?

– Вы ведь не путешественник, мистер Кларк? – Она внимательно следила за выражением лица Тони. – Нет, вижу, что нет – по крайней мере, не были путешественником до сегодняшнего дня. Не так ли? – Тони не знал, что сказать. – В таком случае, пейте чай. Отдохните.

– Сожалею, но так не пойдет. – Тони отодвинул свой стакан. – Да, вы правы, я путешествовал – Бог знает как – через разные измерения, или миры, или что-то еще, чтобы найти дочь. Мне нужны ответы.

– Да ответим мы на ваши вопросы, не беспокойтесь.

– Мы?

– Мой коллега, господин Ханно, возглавляет общество. Я уверена, он будет рад встретиться с вами и сможет вам все объяснить. Сейчас у него дела, но он скоро вернется. А пока, почему бы вам просто не расслабиться и не выпить чая?

Старая женщина улыбалась, но Тони ощущал под благодушным видом холодную сталь. Он взял стакан, подул на горячий напиток и отпил глоток, выиграв немного времени, чтобы перевести дух и восстановить самообладание.

– О’кей, – согласился он уже более спокойным тоном, – может быть, вы хотя бы расскажете мне об этом господине Ханно, кто бы он ни был.

– Брендан Ханно – избранный глава Общества Зететик и его операционный директор.

– Он здесь живет?

– В Дамаске? Да. Но не в этом доме.

– Вы назвали его операционным директором. И что же это за операции?

– У общества много дел… – Седовласая старушка с железной волей хитро улыбнулась. – Я не могу говорить об этих делах прямо сейчас. Возможно, когда…

– Да, да, знаю, – сказал Тони. – Вот приедет Брендан и все расскажет.

– Именно так, дорогой мой. – Она приподняла чайник. – Еще чая?

– Да, пожалуйста. – Он протянул свой стакан. – Тогда не могли бы вы рассказать мне о вашем обществе? Это можно, надеюсь?

– Не стоит язвить, мистер Кларк, – упрекнула хозяйка. – Я действую исключительно в интересах наших членов. В конце концов, пока у меня нет подтверждения, что вы и в самом деле отец Кассандры. Вы ведь можете быть кем угодно. Например, вы можете преследовать Кассандру? Или еще что-нибудь в этом роде. Почем мне знать! Нам тут не хватает только охотника за головами, бродящего между мирами.

Тони пришла в голову мысль, что женщина не говорит прямо, стараясь защитить его дочь.

– Да, вы правы, конечно. Приношу свои извинения. Простите меня за то, что я… э-э… сорвался

Г-жа Пилстик кивнула и далее, в течение нескольких минут знакомила гостя с обширной коллекцией ближневосточной литературы, объяснила происхождение названия общества и немного его истории.

– Вы же, наверное, знаете, что «зететик» означает «искатель»?

Тони Кларк вежливо слушал, давно заметив, что миссис Пилстик просто тянет время.

– Интересно, – кивнул он. – Так вы говорите, что Касс присоединилась к вашему обществу?

– В последнее время у нас наблюдается некоторый прирост членов, – сказала г-жа Пилстик. Послышался звук открываемого замка. Она взглянула на дверь и сказала: – Если не ошибаюсь, пришел Брендан.

В комнату вошел высокий худощавый мужчина в кремовом льняном костюме и широкополой шляпе. Он остановился на пороге, быстро обвел глазами невеликое общество за столом, и подошел.

– Вы, должно быть, Энтони Кларк, – сказал он, протягивая руку. – Я Брендан Ханно.

– Рад познакомиться, – сказал Тони, пожимая руку операционному директору. – Откуда вы меня знаете? Мы встречались?

– Я видел на улице маленькую Афифу и ее братца. Она сказала, что кто-то пришел, и я подумал, что это можете быть вы. – Он жестом предложил Тони вернуться в кресло. – Но если у меня и было какое-то сомнение, то ваше сходство с дочерью его развеяло. Так что узнать вас было легко.

– В самом деле? А вот миссис Пилстик не очень во мне уверена.

Очки в стальной оправе сверкнули.

– Пожалуй, не стоит начинать все сначала…

– Да, я не сдержанный. Знаю. Прошу извинить.

– Да вы садитесь. Хотите еще чаю? – Брендан обменялся взглядами с миссис Пилстик, но Тони не понял, что они хотели друг другу сказать. – Я понимаю, вам сегодня досталось. Может, хотите чего-нибудь покрепче? У нас найдется неплохой односолодовый виски. И давайте выйдем на воздух. У нас в саду довольно уютно.

– Ну что же, вы тут побеседуйте, – сказала миссис Пилстик, – а я позабочусь об ужине. Только предупреждаю, Брендан, у мистера Кларка миллион вопросов, и он хочет задать их все сразу.

– А кто-то еще упрекал меня в язвительности, – с улыбкой произнес Тони.

Брендан не обратил внимания на намеки. Он указал на дверь напротив, и пригласил:

– Уверяю, нам есть о чем поговорить. Идемте в сад.

– Прежде всего, о моей дочери, – решительно сказал Тони, идя за высоким мужчиной. Его провели по короткому коридору, и они вышли в просторный сад с пальмами в горшках и фонтаном.

– Пожалуйста, чувствуйте себя как дома, – сказал Брендан и отошел к бару.

Стол, окруженный плетеными креслами, стоял в тени большого зонта. Вдоль одной стены сада тянулась клумба с рядами канн персикового цвета, другую стену заплели виноградные лозы, затеняя половину мощеного дворика. Тони здесь сразу понравилось. Он заглянул в фонтан и обнаружил, что поверхность воды покрыта лепестками желтых роз; от воды шел тонкий аромат.

– Я уже здесь! – объявил Брендан, появившись с подносом. Тони последовал за ним к столу. – Скоро мы приведем ваш мир в порядок.

Брендан взял хрустальный графин и налил в два маленьких хрустальных стакана бледно-янтарную жидкость, разбавив несколькими каплями воды.

– Попробуйте, – предложил он, протягивая стакан гостю. – Slainte! {Slainte – «здоровье» как на ирландском, так и на шотландском гэльском языках. Слово обычно используют в качестве тоста в Ирландии, Шотландии и на острове Мэн. Аналог русского «Будьте здоровы!»} – Он поднял свой стакан.

– Ваше здоровье! – ответил Тони. Оба сделали по глотку мягкого огня, и Тони ощутил легкий привкус дыма.

– Я весьма рад, что вы до нас добрались, – сказал Брендан, усаживаясь в кресло. – Очень точно выбрали время. У вас талант.

Тони пока не понимал, о каком таланте речь, ведь еще утром он понятия не имел, где будет через пару часов, и будет ли где-нибудь вообще. Что касается Пятницы, оставалось только догадываться, что с ним случилось. Но тут уж от Тони мало что зависело, так что можно просто посмотреть, как будет развиваться беседа

– Да, да, я тоже рад, – ответил он, потягивая виски. – Теперь о моей дочери…

– Кассандра – очень яркая искра, – сказал Брендан. – Когда мы виделись с ней в последний раз – думаю, дней семь назад – она была в добром здравии и приподнятом настроении, и ей не терпелось приступить к поискам. Она переживала, что не может связаться с вами и сообщить, что она в безопасности и весьма довольна, но теперь, когда вы здесь, я надеюсь, вы не сомневаетесь в ее благополучии.

– Не хочу показаться язвительным, как сказала миссис Пилстик, а если вдруг покажусь, спишем это на родительское беспокойство и усталость, вызванную э-э… некоторой дезориентацией и сменой научной парадигмы. Но как я могу быть уверен, что вы не спрятали Касс где-нибудь на чердаке или в подвале?

Брендан улыбнулся.

– Каков отец, такова и дочь. Вы оба скроены из одной и той же скептической ткани. – Он покачал головой, будто удивляясь этому. – Заверяю вас, что Кассандра не заперта ни на чердаке, ни в подвале, ни в темнице. Поставьте себя на наше место. Если бы мы питали злые намерения в отношении вашей дочери, не проще ли было притвориться, что мы не знаем о ее существовании? «Извините, приятель, никогда о таком не слышали», и вам пришлось бы двигаться дальше, причем совершенно неизвестно, куда. Да мы бы вообще не стали приводить вас сюда.

– Приводить? Сюда? Так это ваша работа с детьми, раздающими приглашения?

– Мы не особо хотим светиться, когда возможно.

Тони подумал. Эти люди могли быть сумасшедшими самого высокого уровня, тем не менее, он чувствовал, что склонен скорее доверять Брендану. Да и в любом случае его протест ничем не поможет. Но он решил не выходить из роли.

– Я все же хотел бы знать…

– Конечно. И со временем вы получите доказательства, поверьте мне. Но прямо сейчас я прошу вас просто принять мои уверения в том, что мы заботимся только об интересах всех членов нашего Общества.

– Да, миссис Пилстик говорила нечто подобное. Должен ли я понимать, что моя дочь стала членом Зететического общества – искателем, так сказать?

– Несомненно. Кассандра вошла в состав Общества, и я надеюсь, со временем станет очень заметным его членом. Мы многого ожидаем от нее.

– Опять загадки! – Тони с досадой поморщился. – О чем вы говорите?

– Да все, как обычно, – весело ответил Брендан. – Сокровища ищем.

– Но больше вы сказать не можете, поскольку я не являюсь членом вашего Общества, – заключил Тони.

– Очень верно сказано.

– Хорошо. Вернемся к этому позже. – Тони сделал еще глоток прекрасного виски и проследил, как жидкое золото скользнуло по пищеводу. – Вы сказали, что хотели поговорить со мной – и я так понимаю, речь шла не о Касси, но о чем тогда? – Он выжидающе поднял бровь и сделал еще глоток. – Кстати, виски превосходен.

– Сорокадвухлетний Спейсайд {В регионе Спейсайд работает несколько винокурен. Виски Спейсайда отличает солодовый характер с цветочными, фруктовыми и пряными нотами в аромате.}. Брендан взял графин и добавил в оба стакана еще немного. Аккуратно закрыл хрустальную пробку. – Итак, доктор Кларк, – сказал он совершенно другим, деловым тоном, – что вы можете сказать о расширении Вселенной?

ГЛАВА 17. Последняя дань

Бенедикт понимал, что возвращение в Египет далось его матери тяжелее, чем она старалась показать. Путешествие и впрямь было утомительным – она не совершала лей-прыжков уже много лет, а переход через портал из Черной Хмари был не простым, – но эмоциональное состояние важнее. Возвращение туда, где все пропитано дурными ассоциациями и, в то же время, неразрывно связанно с судьбой семьи, стало бы испытанием и для более закаленной души; оно, несомненно, трудно далось Сяньли. Впрочем, и Бенедикта не обошли стороной те же потрясения. Оказавшись на Аллее Сфинксов, бросив взгляд на охристую пустыню, Бенедикт услышал, как мать ахнула; у него самого перехватило горло, и руки стали потными.

Сяньли остановилась на аллее и схватила Бенедикта за руку.

– Ты в порядке, мама? – обеспокоенно спросил он. – Может, не пойдем дальше? Можем вернуться.

Закрыв глаза, Сяньли покачала головой.

– Нет. Я хочу увидеть конец этой истории. – Она открыла глаза и с печалью посмотрела на сына. – У всякой истории должен быть конец.

Бенедикт кивнул, поправил на плече ремень кожаной сумки и повел их дальше, не останавливаясь, пока с очередного бархана они не увидели широкую зеленую полосу плодородной долины по обе стороны великой реки. Там, освещенный ослепительным солнцем, стоял Нивет-Амон, Город Амона.

– Уже недалеко, – сказал Бенедикт с некоторым облегчением. Он промолчал о своих опасениях. Ведь города могло уже и не быть. Его предыдущее посещение кончилось тем, что каменщики Хабиру напали на храм и угрожали снести его. Бенедикт опасался, что они придут к руинам, и не смогут найти друга Анена. Жрец вполне мог стать жертвой нападения.

Но город стоял на месте. Красные знамена развевались на шестах перед воротами, стены выглядели целыми, а колонны стояли на своих местах. Никаких столбов дыма над горящими руинами, никаких опаленных пальм и тамариндов, никаких опустошенных полей, – по сути, ничего из того, чего Бенедикт опасался. Храм и окружающий его город казались сонно-безмятежными в спокойной мерцающей дымке влажного речного воздуха. Спокойствие лежало над Землей Детей Исиды.

– Все в порядке? – спросила Сяньли, прикрывая руками глаза. – Кажется, все достаточно мирно.

– Наверное, это хорошо. Интересно, что мы увидим в храме?

Они двинулись дальше, спустившись по узкой извилистой тропе через скалистые холмы в зеленую долину. Подошли к окраине Нивет-Амуна, где поля кунжута уступили место меньшим участкам репы, фасоли и дынь, а также огородам перед глинобитными жилищами. Единственная дорога сначала шла вдоль берега реки, а потом поворачивала к центру города, сердцем которого был храм. Когда они подходили к храмовой площади, их уже сопровождала толпа любопытных детей, собак и нескольких седовласых стариков. Бенедикт произнес приветствие, которому научил его отец, но получил в ответ только взгляды или молчаливые кивки.

Двери храма были открыты, и люди входили и выходили из храма; входящие несли вязанки или корзины с приношениями – капустой, инжиром, луком-пореем и другими овощами, пару клеток с голубями или небольшими певчими птицами; у выходящих из храма на лбу поблескивала полоска святого елея.

Путешественники прошли через ворота под удивленными взглядами храмовых стражников с длинными копьями и уже вступили на территорию комплекса, когда один из солдат, выкрикнув что-то, преградил им путь.

Сдержанно улыбаясь, Сяньли повернулась к воину со словами приветствия, чем безмерно удивила его. Он позвал своих товарищей, и вскоре Бенедикт и его мать были окружены множеством людей.

– Мир тебе, женщина! Да не угаснет никогда твоя тень! – раздался голос из быстро собирающейся толпы.

Бенедикт обернулся и увидел высокого бородатого мужчину в красном головном уборе. Он проталкивался к пришедшим. Хотя волосы и борода у него поседели, и стал он несколько грузнее, Бенедикт сразу узнал его.

– Тутмос! – воскликнул он. – Тутмос, это я… – Он похлопал себя по груди и по складам произнес: – Бенедикт.

Сяньли взглянула на сына.

– Ты его знаешь?

– Это командир гвардии… ну, или был им в прошлый мой приезд.

– Мир тебе небесный воин! – Сяньли говорила на кемете, языке долины Нила. – Мир дому твоему.

Бенедикт с удивлением уставился на мать, а та пояснила:

– Я когда-то жила здесь, Бени.

Бывший командир гвардии что-то воскликнул, а потом взял ее руку, поднес ко лбу и низко поклонился

– Добро пожаловать, друзья мои. – Обращаясь к Бенедикту, он произнес: – Мое сердце радуется! Я не чаял встретить тебя еще раз.

Бенедикт выслушал перевод матери и тут же сказал:

– Спроси его, здесь ли еще Анен.

Сяньли степенно проговорила:

– Тутмос, мой сын хотел бы знать, найдем ли мы в храме Анена?

Улыбка бородатого воина превратилась в ухмылку.

– Где же еще искать первого жреца, как не в храме? – Тутмос что-то сказал стражам и те с неохотой начали расходиться. – Пойдем, я отведу вас к нему. Я знаю, он будет рад вас видеть.

– Мало того, что Анен здесь, – сказала Сяньли сыну, – так он теперь еще и первый жрец. Думается мне, в этом мире прошло несколько лет с тех пор, как ты ушел отсюда.

Их провели к одному из самых больших зданий комплекса – невысокому квадратному строению с красными колоннами и большой статуей человека в набедренной повязке, с царским воротником и короной с двумя гигантскими перьями. Повязка была настоящей, как и воротник, только из золота. Когда они подошли ко входу в здание, навстречу вышли два жреца в белых одеждах, и с ними небольшая группа мальчиков с бритыми головами. Они вытаращились на незнакомцев, но жрецы даже не взглянули в их сторону. Из дома выбежал еще один жрец и жестами разогнал людей.

При виде пришедших он радостно вскрикнул, распахнул объятия и кинулся им навстречу. При этом он что-то кричал на кеметском наречии, со временем ставшем коптским языком, но Бенедикт узнал его только после того, как жрец назвал свое имя. Он выглядел намного старше, поседел, раздался вширь – но это был именно Анен, сам первый жрец.

Оказалось, мать была права. Для Бенедикта прошел лишь год после его бегства из Египта. Время ушло на то, чтобы уладить дела с поместьем после смерти отца и подготовиться к новому путешествию, но для самих египтян прошло немало лет. Конечно, отец, будь он жив, сумел бы точно настроиться на нужное время, тогда они могли бы прибыть сюда через несколько дней после трагических событий. К сожалению, Бенедикту не хватило знаний, отчасти, видимо, виновата была его клятва отказаться от лей-путешествий навсегда после этого последнего перемещения. И теперь он уже никогда не узнает, как надо действовать, чтобы попадать точно в то время и в то место, куда надлежит.

– Мне сказали, что приехали жена и сын моего дорогого друга Артура, и я возрадовался, – заявил Анен. – Сяньли! Бенедикт! Пусть мир этого дома успокоит ваши души, пусть ваше пребывание на этой земле принесет много пользы.

Бенедикт понял только собственное имя; остальное мать перевела для него, а затем ответила:

– Да благословит Господь твою душу, а мудрость Его утешит тебя… – дальше она сказать не успела, потому что Анен крепко обнял ее. Затем настала очередь Бенедикта, и, прежде чем он успел понять, что происходит, их провели в резиденцию первого жреца.

– Анен, мой друг, я очень рада видеть тебя снова. Годы пошли тебе на пользу, – говорила Сяньли уже в зале для приемов. Как и многие комнаты в египетских дворцах, эта была открыта с одной стороны, позволяя воздуху свободно проникать сквозь тонкие, как марля, занавеси, свисающие полосками синего и белого цветов. Бассейн снаружи охлаждал воздух, а финиковые пальмы и ароматные ветви жасмина затеняли личный дворик первого жреца. Храмовые служители в зеленых набедренных повязках принесли подносы с сушеным инжиром, финиками и ломтями дыни и раздали всем крошечные чашечки с водой, настоянной на анисе и меде. Бенедикт сделал первый глоток и отныне исполнял роль зрителя и слушателя, досадуя на себя, но ни слова не понимая из оживленного разговора Анена с матерью. Однако он был доволен, что мама на время забыла тревогу и смятение, связанные с возвращением в Египет.

Разговор зашел о цели их визита, и здесь мать начала переводить для сына, легко переключаясь между языками – так легко, что Бенедикт только диву давался: сколько же лет его родители прожили в Египте? Мама свободно говорила на местном языке, и благодаря ее комментариям он мог следить за разговором.

– Смерть Артура стала для меня большим горем, – говорила она Анену. – Наверное, я до сих пор вполне не осознала эту потерю – во всяком случае, время идет, а легче мне не становится. Я скорблю, но учусь жить со своим горем. В моем мире прошел всего лишь год.

Анен грустно кивнул.

– И меня огорчает смерть моего друга, хотя у нас здесь это случилось больше десяти лет назад.

Они поговорили о странностях времени, вызывающих такую разницу между мирами; Анен, казалось, понимал, почему это происходит. Судя по некоторым его обмолвкам, Бенедикт решил, что и сам первый жрец не раз путешествовал через миры, как и его отец.

– Я должна поблагодарить тебя за заботу об Артуре после ранения, – сказала Сяньли. – Я же понимаю, что больше бы никто не мог сделать. – Она грустно улыбнулась. – А еще ты позаботился о Бенедикте и сумел отправить его обратно. Мы тебе очень многим обязаны, Анен.

Первый жрец грустно улыбнулся.

– Обязательства ни причем, это слово к друзьям не имеет отношения. Будь у меня сила Осириса, я вернул бы твоего мужа, воскресил бы отца Бенедикта и вырвал бы моего друга у смерти. – Он покачал головой. – Увы, даже первый жрец не имеет такой власти. Мы встретимся, но уже в следующей жизни. А пока, – вздохнул он, – мы должны научиться жить с нашим горем, как ты сказала.

Они начали вспоминать прошлые визиты, а потом Анен спросил:

– Ты, наверное, хотела бы увидеть его могилу?

– Да, – твердо ответила Сяньли. – Обязательно. Мы для этого и пришли.

– Да будет так. – Он почти незаметно кивнул. Тут же появился слуга и замер, ожидая распоряжений. Анен что-то коротко сказал ему, и слуга вышел. Первый жрец сказал: – Можем ехать, когда пожелаешь, но Город Мертвых не близко, и скоро наступит дневная жара. Может быть, отправимся в путь на рассвете? Тогда путешествие доставит удовольствие. Ночная прохлада не сразу уходит с холмов.

Бенедикт прокашлялся, чтобы на него обратили внимание.

Сяньли тут же объяснила:

– Анен предлагает отвезти нас к гробнице, где покоится тело Артура. Мы поплывем. Думаю, гробница на другом берегу реки.

– Конечно, мы с радостью принимаем твой мудрый совет, – обратилась Сяньли к жрецу. – Но ты – Первый жрец, у тебя, наверное, много дел. Ты сможешь оторваться и отправиться с нами?

– Моя собственная гробница почти готова. Я как раз собирался осмотреть работу. А потом, мне будет только в радость показать вам свой вечный дом. Я часто там бываю, поскольку там все напоминает о тех благословениях, которые я получил за эти годы. – Он произнес это с гордостью человека, довольного прожитой жизнью и своими свершениями.

– Спасибо, Анен, – проникновенно ответила Сяньли. – Ты очень добр.

Бенедикт тоже поблагодарил по-своему, выслушав перевод матери.

– А сейчас, друзья мои, хочу предложить вам немного освежиться. – Степенно сказал Анен. – Пообедаем, а потом я покажу вам достопримечательности Нивет-Амуна. С тех пор, как вы были здесь в последний раз, мы много построили в городе. Я думаю, вам понравится.

Обед состоял из фруктов, ароматного хлеба и миндальной пасты на меду. После обеда их провезли на колесницах по городу, делая остановки у статуй, монументов, святилищ и рынков. На каждой остановке собирались люди – во-первых, посмотреть на Первого жреца, а во-вторых, на его иностранных гостей. Очевидно, народ с уважением относился к Анену, а значит, и его гости были вполне достойны внимания.

Они провели приятный вечер и спокойную ночь, встали перед восходом и начали путь к гробнице Первого жреца. Лодка оказалась уменьшенной копией царской лодки; ее обслуживало множество рабов. На берегу они оставили весла и стали носильщиками.

Бенедикт никогда раньше не передвигался в паланкине (хотя их все еще можно иногда увидеть в Англии; в основном, их используют пожилые вельможи). Поначалу мерное покачивание его слегка смущало. Однако вскоре он втянулся в ритм, и путешествие ему даже понравилось. Каждое кресло несли четыре раба; за ними следовали четыре пеших жреца, а потом еще шесть рабов с корзинами, наполненными едой и питьем на весь день.

Они неторопливо двигались от реки вверх к холмам пустыни, начинающимся сразу за зеленой полосой орошаемых полей. Уже в пустыне повернули на юг, огибая подножье скал, и вошли в каньон, он же вади. Чем дальше они продвигались, тем уже становилось ущелье – временами паланкин даже задевал стены, но потом стало пошире. Здесь каньон разделялся на два рукава.

Процессия остановилась. Неподалеку стоял большой шатер и несколько хижин поменьше; другие жилища располагались там, где ущелье расширялось. Это тоже были шатры, но другие: деревянные рамы, обтянутые грубой тканью и крытые сухими пальмовыми листьями. Там жили рабочие, художники и каменщики, занятые на строительстве гробницы Первого жреца. Вход в саму гробницу представлял собой простое прямоугольное отверстие, высеченное в известняковой стене ущелья.

– У царей и цариц есть свои священные долины, – весело объяснил Анен. – Здесь мои владения. – Он властно махнул рукой вдоль каньона. – Здесь будет жить моя Ка до тех пор, пока не закончится само время и на земле не воцарится рай.

– А что потом? – Бенедикт задал вопрос, выслушав перевод.

– Прости за дерзость, Анен, но мой сын хочет знать, что будет потом? – спросила Сяньли.

Первосвященник рассмеялся.

– Потом? Потом мы будем жить в раю! – Указав на дверь гробницы, он сказал: – Хотите посмотреть?