Текст книги "Теневая лампа. Книга четвертая (ЛП)"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Неудачные возвращения

ГЛАВА 8, в которой приходится справляться с сильным искушением

Сяньли стояла во дворе со своей любимой синей миской в окружении пестрых кур. Она как раз начала бросать им сухие хлебные корки и яблочную кожуру, когда вдруг непроизвольно вздрогнула от внутреннего озноба. День был яркий и ветреный, волосы она убрала под красный шарф. Сяньли посматривала на свою тень. Тень шевелила концами шарфа и казалась живой.

Солнце ощутимо грело ей плечи, но через минуту она опять почувствовала волну холода, прокатившуюся по всему телу, и вздрогнула от плохого предчувствия, опустив миску. Она обернулась посмотреть, кто смотрит ей в спину. Но двор был пуст, слуги не выходили из дома.

Оторопь прошла, и Сяньли продолжила кормить кур. Когда миска опустела, она пошла в дом. Возле задней двери она обернулась и увидела стоявшего в воротах Бенедикта, ее драгоценного сына. Он был без плаща, без шляпы, руки безвольно висели по бокам, а на лице застыло выражение такого полного отчаяния, что Сяньли выронила миску.

– Бени! – она бросилась к нему и обняла. – О, Бени! Ты вернулся. – Она отодвинула сына на расстояние вытянутой руки, чтобы видеть его лицо. Что-то в его облике изменилось; он казался старше своих тринадцати лет. – Что случилось? – Обмирая, спросила она и оглянулась в поисках Артура. – Где отец?

– Мама, я… – Бенедикт замолчал, не в силах договорить. Сяньли увидела, что ему больно.

– Ты ранен? – Она быстро осмотрела его и ничего не заметила. – Что произошло?

Бенедикт глубоко вздохнул и сказал:

– Он не придет.

– Почему? Артур задерживается?

– Отец не вернется, – проговорил Бенедикт дрожащим голосом. – Он больше никогда не вернется…

Лицо Сяньли стало пепельного цвета.

– Я не понимаю. Он ранен? – Она отпрянула, словно готовясь бежать на помощь мужу. – Надо его найти!

– Мама, подожди! – Бенедикт схватил ее за руку. – Отец не ранен. Он мертв.

Она замерла, словно пораженная молнией.

– Отец умер, – повторил сын. – Он не ранен. Он мертв и похоронен в могиле, мама, он никогда не вернется домой.

В этот момент силы покинули ее, и Сяньли рухнула, словно жизнь разом выплеснулась из ее тела. Она лежала на земле, как брошенная за ненадобностью тряпка.

Бенедикт не двигался. Он просто не знал, какое нужно совершить движение, чтобы преодолеть ужасную пропасть, открывшуюся перед ними. Наконец он шагнул вперед, опустился на колени и, взяв ее за руку, помог матери встать. Они так и стояли, держась друг за друга.

Неизвестно, сколько прошло времени. Время остановилось. Когда Сяньли подняла голову и открыла глаза, она увидела, что мир вокруг полностью изменился. Никогда больше он ничем уже не порадует ее, никогда не будет того, что она знала и любила. Она смотрела на дом. Чужой дом. Как это могло быть? Мужчина, которого она любила, который был ее жизнью, ушел.

Она плакала и не замечала, что плачет. Ее увели в дом, но дальше кухни она не ушла, упала на стул за столом на кухне. Повар и экономка суетились вокруг, пытаясь хоть как-то утешить хозяйку. Сяньли не сопротивлялась, она принимала их усилия с равнодушием осужденного, который только что понял, что жизнь быстротечна, и значение имеет только вечное.

Экономка суетилась без толку, потом достала из шкафа бутыль и плеснула в чашку сидра.

– Примите, хозяйка, легче станет, – посоветовала она.

Сяньли машинально поднесла чашку к губам. Крепкий сидр ударил ей в нос, вызвал кашель, но помог привести чувства в порядок. Она огляделась вокруг, словно очнувшись ото сна, увидела Бенедикта, схватила его руку и сильно сжала, как бы убеждая себя, что он, по крайней мере, еще жив.

– Мне тоже очень жаль, мама. Они сделали все, что могли. Никто не смог бы сделать больше. – Он опустился на колени возле ее стула, и слезы, которые он так долго сдерживал, теперь лились свободно. – Я тоже сделал все, что мог.

Сяньли обняла его и не отпускала. Да, сын подрос, но все-таки еще не стал достаточно взрослым, чтобы отказаться от материнских объятий, а слезы все текли и текли. Она жестом попросила экономку принести еще сидра, а затем усадила Бенедикта на стул рядом с собой.

– Рассказывай. Я хочу знать все, что произошло, – сказала она хриплым голосом. – Все.

– Его ударили по голове – там было такое… и его ударили… – начал он.

– Молчи! – Мать приложила пальцы к губам сына, протянула ему чашку с сидром. – Сначала выпей. И начинай сначала. Не спеши. Торопиться уже некуда.

Бенедикт сделал большой глоток пряного напитка, и мысленно вернулся к началу трагедии.

– Мы пришли в храм, поужинали с Аненом, – начал он, и по мере того, как он говорил, голос его становился все тверже. – Анен сказал, что случилась какая-то беда, люди волнуются, а мы решали, остаться или вернуться домой. Я хотел вернуться… но… – Он виновато посмотрел в глаза матери.

– Ты не мог знать, – твердо сказала Сяньли. – Продолжай.

– Жрецы собирались посетить новый город фараона, они хотели поговорить с ним, хотели как-то уладить дела. Мы отправились вместе с ними. Фараон встретил нас, но отказался слушать, а когда мы уже уходили, вспыхнул бунт. Люди фараона почему-то очень разозлились, они напали на жрецов, бросали камни, толкались, кричали. Все побежали. Мы тоже пошли к реке через ворота, но отец хотел вернуться, чтобы помочь Анену и верховному жрецу. – Бенедикт поднял на мать полные слез глаза. – Из толпы прилетел камень и попал отцу в голову. Он упал.

– Его убили? – спросила его мать низким голосом.

Бенедикт покачал головой.

– Нет. Он был ранен, но жив. Мы побежали к лодкам. Некоторых жрецов тоже ранили, но нам удалось спастись. На лодке целители первосвященника ухаживали за отцом, и я думал, ему станет лучше. – Мальчик сделал паузу, допил сидр, облизнул губы и продолжал: – Но к тому времени, когда мы вернулись в храм, ему лучше не стало. Анен решил сделать операцию. Они вскрыли отцу голову, достали обломки кости и очистили рану.

Сяньли кивнула.

– Да, я знаю. Они умеют. Они очень опытные.

– Я не смотрел, но отец не спал, и я разговаривал с ним еще до начала операции. Он попрощался и велел мне позаботиться о тебе. Его последние мысли были о тебе, мама. Потом, уже после, отец проснулся в последний раз и позвал меня… – Бенедикт запнулся, не в силах продолжать.

– Пожалуйста, Бени, – твердо сказала Сяньли. – Я должна все услышать.

– Он хотел, чтобы я отвел его к Колодцу Душ, – проговорил Бенедикт, закрыв лицо руками.

Сяньли долго молчала.

– Твой отец сделал это для меня, – ответила она наконец. – Ты не знал? Разве он не говорил тебе, что я умерла от лихорадки там, в Египте, – это было еще до твоего рождения. Отец не рассказывал?

Бенедикт мрачно покачал головой.

– Он сказал, что однажды поведает мне некий секрет. Я спросил, что он имеет в виду, и он сказал, что это… – Он замолчал, стараясь вспомнить точные слова Артура. – Он сказал, что это слишком чудесно, чтобы рассказывать.

Грустная улыбка тронула губы Сяньли.

– Да, он так говорил.

– Я тогда спросил, почему о чудесном нельзя рассказывать? Но он ответил, что мне придется немного подрасти и тогда… – Бенедикт посмотрел на мать. – Как ты думаешь. Что он имел в виду?

– Он говорил о Колодце Душ и о том, что там происходит. – Ее взгляд обернулся к дверному проему, где столпились слуги. Не обращая на них внимания, она потребовала: – Расскажи, что произошло после того, как ты говорил с отцом в последний раз.

– Он сказал, чтобы я отвез его туда – в Колодец Душ – но я же не знал, что это такое и где его искать. – Бенедикт смотрел себе на руки. – Он пытался показать на одну из своих татуировок, но… – Его голос дрогнул. – К тому времени было уже слишком поздно – он просто закрыл глаза и умер.

– Он страдал? – спросила мать.

Бенедикт покачал головой.

– Нет. Боли он не чувствовал. Жрецы сделали, что могли, но там была слишком большая травма. – Он виновато посмотрел на мать. – Анен приказал забальзамировать тело и похоронить, но начались беспорядки, и я уже не видел отца после той ночи. – Он сокрушенно покачал головой. – Я бы обязательно сделал, как он сказал, сделал бы все, что угодно. Ты же мне веришь?

– Конечно, Бени, дорогой мой. Я не сомневаюсь, что если целители храма не смогли его вылечить, то больше ничего нельзя было сделать.

– Но зачем он хотел пойти к этому Колодцу Душ? Что это такое?

– Это место великого исцеления – и даже больше, – благоговейно ответила Сяньли. – Туда принес меня твой отец, когда я умирала… умерла от лихорадки.

– Значит, я мог бы его спасти? Если бы я знал, где это место, я мог бы спасти его? – Страдание с новой силой захлестнуло Бенедикта. – Мама! Если бы ты была там, мы бы его спасли?

– Не следует так думать, – твердым голосом ответила Сяньли. – Даже если бы я была там, вряд ли мы смогли бы помочь. Я ничего не помню из того, что там было, я ведь к тому времени уже умерла. Я помню только, как отец переходил из мира в мир. Все, что я знаю о Колодце Душ, мне рассказал он. – Она потянулась к руке сына и сжала ее. – Как бы там ни было, случилось то, что случилось. Теперь уже никто не может помочь.

– Почему? – с болью спросил Бенедикт.

– Потому что твоего отца больше нет, сын мой. Все, что он знал – миры, которые он посетил, места, которые он любил… – Она грустно покачала головой. – Все кончено. Он ушел.

– Ничего не кончено, мама. – Бенедикт встал со стула и сказал: – Подожди минутку.

Он скрылся в соседней комнате и вскоре вернулся со свертком, обернутым льняной тканью и перевязанным плетеным шнурком. Он внес его на обоих ладонях и положил на колени матери, словно священное подношение. Она вопросительно посмотрела на сына.

– Открой, – попросил он.

Сяньли развязала шнурок и сняла ткань, обнажив свиток тонкого пергамента. Она положила его на стол перед собой и развернула. Всего один взгляд… Сяньли вскрикнула и закрыла лицо руками.

– Это?.. – невнятно произнесла она.

Бенедикт кивнул.

– Но как?

– Так получилось. Моей вины тут нет, – сказал он и объяснил, что попросил сделать копию с татуировок отца, но его просьбу неправильно поняли, он же не знал языка…

– В общем вместо копии они принесли мне это.

– Это же его кожа… – проговорила Сяньли, недоверчиво качая головой. – Как они умудрились это сделать?

– Не знаю. Но что сделано, то сделано. – Сын опустился на колени рядом с матерью. – Ты понимаешь, что это значит?

Сяньли протянула руку и осторожно разгладила кончиками пальцев тонкий лист с неровными краями.

– Мама, это значит, что ничего не потеряно. У нас еще есть надежда.

Мать сидела неподвижно, глядя на пергамент на столе. Такая странная, неестественная вещь, вызывающая в равной мере восхищение и отвращение.

– Мама? – окликнул Бенедикт, все еще стоя на коленях рядом с ней.

– Нет, – сказала она со вздохом. – Нет, сын мой. Это часть Артура, и ей нужно позволить умереть вместе с ним.

– Но почему? Я не понимаю.

Сяньли ничего не ответила, продолжая смотреть на то, что осталось от ее мужа.

– Объясни мне, – настаивал Бенедикт. – Почему ты хочешь отказаться от этого? Нам суждено хранить это и использовать. Отец наверняка хотел бы, чтобы мы сохранили его карту и могли продолжать его работу.

Сяньли задумалась. Слова сына звучали странно и то, что он предлагал, как-то неестественно, но вот же оно, лежит перед ней. Чьи-то мысли, намерения и желания не в счет, перед ней запись обо всей работе Артура, бережно сохраненная и пришедшая к ней через время и пространство.

– О, Бени, это опасно, а ты так молод, – наконец проговорила она, и горе снова обрушилось на нее со всей тяжестью. – Это неправильно, это искушение, и мы должны ему противиться. Разве ты не видишь? Результаты его работы представляют опасность для любого, кто ими владеет. Ничего, кроме боли и горя, это не приносит. Ты же видел, что может случиться. – Она тронула сына за щеку и заставила повернуться в себе. – Ты знаешь, это правда.

Бенедикт, не отошедший от потери отца и от обстоятельств его смерти, услышал слова матери, но сдаваться не хотел.

– Да, знаю, но не согласен с тобой. Отец так много перенес и так многому научился, неужели все его труды напрасны? – Он подбородком показал на бледный лист пергамента. – Нет. Он заслуживает большего.

Сяньли долго молчала, глядя на сына.

– Возможно, ты прав, – признала она. – Возможно, мы можем добиться большего. Я хочу попрощаться с мужем так, как принято у моего народа. Я хочу увидеть его могилу, знать, где он похоронен, хочу исполнить долг жены по отношению к мужу.

– Ты хочешь вернуться в Египет?

– Мы оба вернемся в Египет, – решила Сяньли, – и пергамент возьмем с собой. Мы вернем его Артуру. Вот как надлежит поступить. – Она обняла Бенедикта, и какое-то время они держались друг за друга, находя утешение в живом тепле друг друга. – Ты должен мне обещать, Бени, – прошептал Сяньли.

– Конечно, мама.

– Никому никогда не раскрывай секрет работы отца, даже самым близким родным людям.

Сын не отвечал, и тогда она настойчиво повторила:

– Обещай мне, сын мой, – Сяньли отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. – Я хочу услышать твои слова.

– Жизнью клянусь, – торжественно произнес Бенедикт, – не раскрывать тайну работы отца ни одной живой душе.

Она подняла руку и прикоснулась ладонью к его щеке.

– Решено. Мы вернем Артуру то, что ему принадлежит, и когда мы сделаем это, будем считать, что все закончено.

ГЛАВА 9. Совещание в кофейне

Чтобы вернуться в Костяной Дом, надо найти дорогу в каменный век, и Кит был полон решимости на этот раз лучше подготовиться к путешествию. Разумеется, он хорошо представлял условия жизни в Речном Городе, и поэтому первыми в списке снаряжения значились прочные ботинки. Он представлял себе нечто надежное, с высоким голенищем и тяжелой подошвой. Пражские сапожники рады были бы ему помочь, однако готовых вариантов не существовало, так что выполнение заказа, да еще не самого простого, заняло бы несколько дней.

В конце концов он выбрал мастера, споро измерившего его босую ногу, и кое-как объяснил, какую подошву хотел бы иметь. Выполнив эту задачу, Кит как раз шел через площадь, когда его окликнули самым невозможным образом:

– Подождите, Кит! Кит Ливингстон!

Он узнал голос. Оглянулся и увидел Хейвен Фейт, каким бы невозможным не считал ее появление в Праге XVII века.

– Вот так сюрприз! – воскликнула она, и голос напомнил Киту сладкое мурлыканье. – Весьма приятный сюрприз!

– Хейвен… – проговорил Кит. – Откуда вы взялись?

– Господи, Кит, разве так приветствуют друзей?

– Как только замечу хоть одного, тут же вам сообщу, – пробормотал он, лихорадочно озирая площадь в поисках берлименов. – Что вы здесь делаете?

– Мы только что прибыли.

– «Мы»? Значит, вы с Берли? – Кит шарил глазами по углам площади, готовый вот-вот увидеть знакомую темную фигуру. – Где он?

– Честно говоря, понятия не имею, Кит. Мы с Черным Графом расстались сразу после твоего исчезновения. – Она окинула его быстрым взглядом с ног до головы. – Но посмотри на себя, мой дорогой друг. Что-то ты совсем побледнел!

– Это благодаря вашему другу графу.

– О, Кристофер, – она говорила, как мать, упрекающая непослушного ребенка, – неужели ты веришь, что я желаю тебе зла? Когда я узнала о том, что лорд Берли ищет тебя, я всеми силами постаралась помешать ему. Можешь Вильгельмину спросить; она прекрасно знает, как нам удалось расстроить его планы. А хочешь, – она кивнула себе за спину, – спроси Джайлза. Он подтвердит мои слова.

– Джайлз! – Кит обогнул Хейвен и бросился к верному другу. – Джайлз, ты здесь! – Он схватил его за руку. – Как ты? Как твоя рука? Ты здоров?

– Вполне, сэр, – ответил Джайлз, морщась от боли от неосторожного прикосновения Кита. Как и Хейвен, он с одобрением оглядел Кита, отметив весьма положительные изменения в его фигуре. – Вот о вас, сэр, мы действительно беспокоились. Но я вижу, что и с вами все в порядке.

– Свежий воздух, здоровый образ жизни и все такое, – ответил Кит. – Я расскажу… потом. – Наконец Кит заметил, что в их компании присутствует еще одна женщина, и с недоумением повернулся к незнакомке.

На пару дюймов ниже Хейвен, лицо наполовину скрыто широкополой шляпой, она смотрела на него большими темными глазами, в которых читался неподдельный интерес.

– Вы Кит Ливингстон?

– Точно, он самый. Мы знакомы?

– Нет, – быстро сказала она. – Просто мы пришли сюда в надежде найти вас, и вот, вы – первый человек, которого мы встречаем.

– Позволь представить тебе мисс Кассандру Кларк. Уверена, вы двое отлично поладите, – проговорила Хейвен. – Кассандра, это Кристофер Ливингстон, который предпочитает, чтобы его звали Кит, бог знает почему.

– Рада познакомиться, Кит, – сказала Касс, протягивая руку.

– Здорово! – ответил Кит, пожимая ей руку. – Из какого штата вы родом?

– А что, так заметно?

– Извините, дело в привычке. Англичанка подставила бы щеку, – сказал он ей, затем наклонился и быстро чмокнул ее. – Очень рад познакомиться с вами, Кассандра.

В отличие от гибкой леди Фейт – и судя только по тому, что он мог заметить под ее длинным шерстяным пальто – вновь прибывшая производила впечатление более солидной дамы по сравнению с английской леди. Возможно, дело было в спортивном тренированном теле, или в стрижке средней длины, или в выразительных темных глазах, намекающих на бездонную глубину; ни одно из этих качеств не было примечательным само по себе, но в совокупности черты складывались в весьма приятное целое.

Кит поймал себя на том, что слишком пристально смотрит на Кассандру, и выпалил:

– Итак, как же вас угораздило прибиться к этим двоим?

Прежде чем Касс успела ответить, вступила Хейвен.

– Мы тебе все расскажем, но сейчас, по-моему, стоит поискать для разговоров более скромное место. – Она оглядела площадь. – Как ты думаешь, найдется здесь такое? Мы все-таки проделали немалый путь, добираясь сюда.

– Конечно. Идем к Мине, она обязательно захочет повидаться с вами, – сказал Кит.

– Я надеялась на более радушный прием, – сказала Хейвен, взяв его под руку.

– Можете и дальше надеяться, – ответил Кит, убирая ее руку.

Леди Фейт хотела что-то сказать, но передумала, позволив Киту вести их к кофейне.

– После вас, – Кит придержал дверь на входе. Джайлз шел последним, и Кит наклонился к его уху и шепнул:

– Что на уме у Хейвен?

– Сэр? – недоуменно посмотрел на него Джайлз.

– Она правда рассталась с Берли?

– Точно, сэр. Насколько мне известно, она сбежала, как и вы, сэр. Миледи вернулась в Лондон и очень обо мне заботилась.

– Думаешь, ей можно доверять?

– Да как-то нет повода сомневаться, – ответил Джайлз.

– Ладно. – Кит кивнул. – Но давай оба будем присматривать за ней, на всякий случай.

– Понимаю, сэр, – кивнул Джайлз. – Вы опасаетесь после всего, что было, но я не думаю, что есть повод для беспокойства.

– Все равно, – упрямо сказал Кит. – После того случая в Египте мне что-то не хочется рисковать. Просто присматривай за ней, ладно?

– Обязательно, – заверил его Джайлз.

Они вошли в кофейню, где Вильгельмина уже обнималась с вновь прибывшими. После того, как с представлениями было покончено, быстро накрыли стол. Появились кофе и бутерброды с сыром. Все было готово для обсуждения дальнейших планов.

– Поскольку мы вместе собрались впервые, – объявила Вильгельмина, – я предлагаю начать совет. В ходе обсуждений у каждого будет возможность лучше познакомиться с остальными. Тут кое-что выяснилось, и лучше, чтобы все это знали. И давайте поговорим вечером, после закрытия.

– Саммит в кофейне, – сказал Кит. – Мне нравится.

Остальные его поддержали.

– Я поговорю с Энгелбертом, – продолжала Мина, – но думаю, что мы можем закрыться сегодня пораньше, чтобы хватило времени для разговора. Я позабочусь о еде, и мы устроим вечеринку. Идет?

Возражений не последовало.

– На том и порешим, – сказал Кит. – Мне интересно, чем занимались некоторые из вас, пока мы тут прохлаждались. – Он пристально посмотрел на леди Фейт.

Вильгельмина занялась размещением. Гостиницу на площади отвергли сразу, учитывая склонность Берли останавливаться там во время визитов в Прагу.

– Последнее, чего бы я хотел, это спотыкаться о берлименов, пока мы здесь, – решительно заявил Кит.

– В городе есть и другие места, – сказала Мина. – Предоставь это мне.

Вечером двери и окна закрыли, шторы задернули, обслуживающий персонал разошёлся по домам, Этцель с помощниками занимались кухней, а Кит и Джанни подготовили место в дальнем конце зала. Они придвинули сюда самый большой из круглых столов и расставили стулья для всех. Вильгельмина на правах хозяйки взяла на себя функцию председателя.

– Собрание объявляю открытым, – начала она, как только все расселись. – Для начала скажу, что вам всем здесь рады. У нас ночь впереди, чтобы спокойно все обсудить. Если никто не возражает, я буду вести собрание и поддерживать порядок. – Мина обвела взглядом стол. – Нет возражений? Хорошо. – Протянув руку к Касс, она сказала: – Я вижу, большинство собравшихся знакомы друг с другом, но некоторые лучше знают одних, а другие, вероятно, вообще почти никого не знают.

– Попробуй произнести это десять раз подряд очень быстро, – прошептал Кит Джайлзу и получил неодобрительный взгляд Мины. – Не обращай на меня внимания, – сказал он ей. – У тебя хорошо получается.

– Поскольку к нам добавились новые участники, я думаю, что мы сэкономим время, если представимся. Поскольку Киту, кажется, есть что сказать, начнем с него. – Она довольно холодно улыбнулась ему. – Расскажи, как ты здесь оказался.

– Раз ты так считаешь… – Он кивнул, подумал немного, затем назвал свое полное имя и коротко рассказал о своем первом знакомстве с давно забытым прадедом в лондонском переулке и о том, как Козимо познакомил его с лей-линиями, а еще рассказал ему о Карте на Коже и о ее поисках.

Следующей взяла слово леди Фейт, точно и откровенно рассказав о своем опыте под руководством сэра Генри Фейта; за ней последовал Джайлз. Он явно чувствовал себя неловко, поэтому очень коротко, схематично поведал о своем опыте лей-путешествий.

Пришел черед Кассандры. Она рассказала о своей работе в пустыне Аризоны, о том, как заблудилась и, благодаря этому, установила контакт с Зететическим обществом. Упоминание Общества вызвало всеобщее любопытство, последовало много вопросов, но Мина не дала увести обсуждение в сторону.

– Я понимаю, что все хотят услышать об этом больше – и мы обязательно вернемся к этому, только позже. А пока есть другие дела.

Взгляды обратились к Джанни.

Сложив руки на столе, он слегка наклонился вперед и начал.

– Меня зовут Джамбаттиста Беккариа, Джанни, если хотите, и для меня большая честь составить вам компанию, – с присущей итальянцам теплотой поведал он. – Я священник Бенедектинского Ордена, сначала в Сант-Антимо в Италии, а затем в Абадия-де-Монтсеррат в Испании. Моим призванием была астрономия, священный сан – это второе. – Он улыбнулся, блеснув очками. – Так что можно считать меня человеком с головой на небесах.

Кит чувствовал, как все, собравшиеся за столом, подпадают под чары человека, излучавшего доброжелательность и смирение, подчеркнутые правильной речью профессионального священника. Для него это было лишним доказательством, как верно Мина выбрала для себя наставника.

– Однажды, много лет назад, я обнаружил то, что вы называете лей-путешествием. В то время я не знал, что именно открыл, но, обладая научным складом ума, я много времени потратил на изучение этого феномена, и в конечном итоге научился пользоваться своим открытием. Проводя исследования, я и не предполагал, что это может послужить какой-то великой цели. Здесь синьорина Вильгельмина буквально открыла мне глаза, именно от нее я услышал о Карте на Коже, как о бесценном сокровище. И теперь, друзья мои, я верю, что мы очень близки к постижению глубин этой великой и священной тайны. Ибо, если наши предположения верны, то цель наших поисков близка.

Это заявление вызвало бурную реакцию среди тех, кто еще не слышал об этом. Хейвен первой подала голос.

– Простите меня, брат Джанни, но я так понимаю, что Карта на Коже найдена?

– Сама Карта на Коже, нет, синьорина, – ответил священник. – Пока она для нас недоступна. Я говорил о Колодце Душ и о своей вере в то, что это тайна, связанная с Картой.

– И как же мы отыщем Колодец Душ без Карты?

– Благодаря мистеру Ливингстону. Именно он открыл путь – или, возможно, один из путей, который ведет в это чудесное место.

– Клянусь верой! Кит, это правда? – Хейвен скептически посмотрела на него. – Я правильно поняла, что ты нашел Колодец Душ?

– Да, нашел. – Кит рассудительно кивнул. – А что такого? По крайней мере, я так думаю. Даже если это не Колодец Душ, я все равно обнаружил нечто столь же удивительное. Надо вернуться туда, исследовать мою находку, тогда можно говорить с уверенностью.

– Это, без сомнения, лучшая новость, которую я слышала, – с энтузиазмом заявила леди Фейт. – Я не понимаю, что нам мешает отправиться туда прямо сейчас. – Похоже, она была готова вскочить со стула и помчаться смотреть на Колодец Душ. Тут она поняла, что остальные не разделяют ее восторга и добавила: – Хотя, наверное, что-то все же мешает. – И посмотрела на Кита с Вильгельминой. – Умоляю, скажите, что же нам может мешать?

– Проблема в том, – медленно ответил Кит, – каким образом я нашел это место.

– А в чем проблема? – требовательно спросила Хейвен. – Ну, говорите же, сэр!

– Проблема с порталом, или чем-то еще, – раздраженно ответил Кит. – Костяной Дом исчез.

– Костяной Дом? – Хейвен откинулась на спинку стула. – И что это еще за штука?

– Это дом, ну, такое убежище, сделанное из костей, и оно…

– Дом из костей? – Она насмешливо вскинула голову и надменно произнесла: – Ты в самом деле считаешь, что кто-нибудь поверит в эту беззастенчивую чушь? Или это у тебя такой способ отговорить нас от похода к Колодцу Душ?

– Послушай меня, – отрезал Кит. – Я не выдумываю. Дом реален. Он существует. Существовал, по крайней мере. Если ты мне не веришь… – Он взглянул на Мину и брата Джанни, ожидая подтверждения. – Скажите ей.

– Хейвен, Кит говорит правду, – сказала Вильгельмина.

– Друзья мои, – вмешался Джанни, – если позволите, я объясню. – Он повернулся к Хейвен. – Леди Фейт, похоже, наш друг нашел портал, ведущий прямо в мир, содержащий явление, которое он с полным основанием идентифицировал как Колодец Душ. Этот портал знали древние жители региона, и отметили его не дольменами или холмом, а зданием, построенным из костей умерших существ. Отсюда и Костяной Дом.

Хейвен в растерянности взглянула на Кита.

– Ты именно это хотел сказать?

– Более или менее, – проворчал он.

– Так, мы теперь все на одной волне? – спросила Мина, оглядывая стол.

– В будущем хотелось бы большей лингвистической точности, – невозмутимо ответила Хейвен. – В любом случае, мне кажется самым разумным немедленно отправиться к тому, что, по вашему мнению, является Колодцем Душ, и проверить эти ваши догадки. Если это то, что вы предполагаете, то чего ждать?

– Именно это мы и обсуждаем, – раздраженно ответил Кит. – И если бы ты дала мне возможность договорить до конца…

– Не забудь, что мы столкнулись с серьезным препятствием, – прервала Вильгельмина, пытаясь удержать разговор в нужном русле. – Как объяснил Кит, прямого доступа к порталу больше не существует. Таким образом, попасть туда теперь намного сложнее. Нам нужно найти путь к Колодцу Душ, не используя Костяной Дом. – Она выдохнула и села, добавив: – Что-то мне подсказывает, что это будет непросто.

– Хорошее редко случается, – заметила про себя Кассандра.