Текст книги "Карта на коже (ЛП)"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Зеленый дневник

ГЛАВА 20, в которой упоминается незаконная торговля, процветающая в Луксоре

Лорд Берли вытирал лоб носовым платком и пытался понять, с чего он решил, что поездка в Египет – как раз то, что ему нужно. В Египте стояло лето. Если меня не убьет жара, – размышлял он, – то с этим справятся мухи. Небольшое собрание кусачих летучих дьяволов устроилось как раз на его столе. Он взмахнул мухобойкой из конского волоса. Наглые твари!

Отхлебнув из высокого стакана прохладного яблочного чая, Берли расстегнул накрахмаленный ворот второй за день рубашки. Он сидел в гостиной отеля «Зимний дворец» в большом плетеном кресле и наблюдал, как снаружи толпятся европейские бизнесмены в темных костюмах и панамах в сопровождении нарядных дам. Дамы щеголяли в накрахмаленных кремовых платьях, цокая высокими каблуками по мраморному полу; смуглые официанты в белых смокингах разносили на серебряных подносах кальяны или крошечные чашечки чая; сновали посыльные в сандалиях, в коротких атласных штанах и красных тюрбанах; продавцы табака с деревянными подносами приставали к прохожим; мерно проплывали богатые арабы в безупречных белых галабиях.

Никто не торопился. Даже просто бродить по городу в полуденную жару считалось безрассудством, а уж спешка становилась просто самоубийственной.

Над головой поскрипывал вентилятор, ротанговые лопасти перемешивали душный воздух. Берли вытащил часы из кармана жилета и открыл крышку. Ладно. Ждет еще полчаса, а затем отменяет мероприятие. Если добыча не появится, он пойдет в порт и посмотрит, что там у него осталось с прошлого визита. Придется платить… Он достал бумажник из нагрудного кармана легкой куртки, висевшей на спинке стула, открыл, пересчитал. Наличности оставалось около восьмидесяти тысяч египетских фунтов.

Торговля древними артефактами – дело хлопотное. Слишком много народа замешано: мародеры, маклеры, складские работники, судовладельцы, музейные хранители, полиция и, что весьма важно, таможенники. И всем надо платить. Иначе никакая сделка не пройдет. В общем, дорогое удовольствие.

Благодаря упорному труду, бдительности, врожденному вкусу и сверхъестественной способности чуять тенденцию до того, как она разовьется, лорд Берли преуспел в бизнесе, который с каждым днем становился все труднее. Цены на лучшие изделия росли от сезона к сезону, то и дело появлялись невежественные флибустьеры, без нужды взвинчивавшие цены и привлекавшие повышенное внимание властей. Дошло до того, что любая ошибка становилась фатальной, чуть оступишься, и вот уже тело лицом вниз плывет по Нилу.

– Ворам честь неведома, – с сожалением заключил лорд Берли. – Жадные дебилы все могут испортить.

Он допил чай и быстро оглядел вестибюль отеля. Теперь он опустел. Все, кто хоть немного соображал, попрятались от жары.

Поставив стакан на серебряный поднос, он встал, накинул куртку, вышел из гостиной и прошел через вестибюль к стойке регистрации.

– Днем меня не будет, – сообщил он консьержу. – Когда вернусь, приготовьте холодную ванну.

– Конечно, сэр, – ответил мужчина за мраморной столешницей. – Вечером ваша светлость желает ужинать?

– Скорее всего да. Приготовьте стол к восьми часам.

– Очень хорошо, сэр.

– И убедитесь, что Bollinger {Марка шампанского.} холодное. В прошлый раз оказалось теплое.

– Больше такого не повторится, – заверил его служащий.

Лорд Берли вышел на улицу. Солнце ударило его так, словно он получил пощечину. Он покрутил головой и коротко приказал привратнику в белом халате и пробковом шлеме с перьями вызвать повозку. Очень быстро раздался неторопливый стук копыт по мостовой, и к ступеням отеля подъехала двуколка, запряженная мулом. Забравшись как можно глубже в тень, он приказал:

– На набережную. Дальше я покажу.

Кучер кивнул, дернув вожжами и они двинулись по узким улочкам Луксора, города, бывшего уже древним к тому моменту, когда Моисей был еще мальчишкой. Дорога к реке шла мимо довольно неприятных кварталов. Они словно спускались по лестнице респектабельности ступенька за ступенькой. В районе складов лорд Берли назвал кучеру улицу.

– Там остановишься, когда я скажу, – добавил он. Через несколько минут они подъехали к большому довольно ветхому зданию.

– Здесь, – скомандовал Берли. Двуколка остановилась у дверей. – Подожди меня, плата тройная. – Он поднял три пальца, чтобы возница лучше его понял.

– Будет сделано, эфенди, – ответил кучер, коснувшись кончиками пальцев правой руки лба.

Берли подошел к широкой входной двери и несколько раз быстро постучал. Постоял, рассматривая облупившуюся штукатурку, и наконец услышал звяканье отпираемой цепи и скрежет выдвигаемого железного болта. Дверь открылась. За ней стоял худощавый эфиоп в красной феске.

– Лорд Берли, да пребудут с вами обильные благословения Аллаха, – сказал мужчина. – Marhaban {Мое почтение (малайск.)}.

– Ассаляму алейкум, – невнятно буркнул Берли.

– Рад снова видеть вас, сэр.

– Я тоже рад, Бабу.

Слуга низко поклонился и отступил в сторону, пропуская гостя.

– Господин Хаким Расул ждет вас, сэр. Пожалуйста, следуйте за мной.

Берли пошел за своим проводником.

– Как бизнес? Хорошо?

– Аллах щедр, сэр.

Внутри склада было темновато, воздух спертый, пыльный и горячий. Слуга провел посетителя мимо рядов полок, заставленных пыльными предметами: каменными вазами и кувшинами; шкатулками; изваяниями сов, кошек и ястребов из дерева и камня; коробками, сундуками, ящиками и обернутыми тканью предметами всех размеров. Али-Баба, хранитель сокровищ, подумал Берли.

За высокими штабелями в дальнем конце склада скрывалась неприметная дверь в глухой кирпичной стене. Бабу постучал, открыл дверь и поклонился, приглашая гостя войти.

Берли вошел в комнату, которая казалась чем-то средним между бедуинским шатром и конторой бухгалтера. За большой столешницей из полированного красного дерева сидел стройный египтянин с острыми чертами лица, в блестящем шелковом жилете поверх облегающей джеллабы, застегнутой до подбородка. Воздух синел от дыма недавно выкуренной сигары.

– О, лорд Берли! Входите! Мир с вами и благословение Аллаха, мой друг. Рад вас видеть.

– Asalaam’[17]17
  Привет! (суахили)


[Закрыть]u, Абдель Хаким. Выглядишь прекрасно! Как поживаешь?

– Терпимо – только терпимо. Но зачем искушать Аллаха жалобами? Бабу, бездельник, принеси нам виски!

– Спасибо, Хаким, но не стоит. Для меня слишком рано.

– Рано? – удивился Хаким. – Ну что же. – Он снова обратился к Бабу: – Не надо виски, принеси нам вина и инжира. – Хозяин вышел из-за стола и приобнял Берли за плечи. – Мы давно не виделись, друг мой.

– Всего шесть месяцев, – ответил Берли.

– Неужели? А мне показалось – намного дольше. – Он улыбнулся и указал гостю на резное самшитовое кресло, покрытое шкурой пятнистой козы. – Надеюсь, ваше путешествие было приятным.

– В общем и целом – скорее, да.

– Садитесь. Поведайте мне, что в мире происходит.

– Новости ты лучше меня знаешь, Хаким. Я же только вчера приехал.

– Ах, да, помню, мы получили ваше сообщение. – Торговец древностями откинулся на спинку стула, сцепив пальцы на животе. – Итак, вы прибыли.

– Прибыл, – вежливо согласился Берли. – Но, должен сказать, путешествия становятся все более утомительными, покупателей искать все сложнее. Я подумываю бросить этот бизнес и поискать другое занятие.

– Да что вы! – возмутился Хаким. – Не надо так говорить. Мы же партнеры, у нас самый успешный бизнес по эту сторону мира. Если вы надумаете уйти, Хакиму с сыновьями придется умирать с голоду. Мы сморщимся, как виноград, оставшийся на лозе под жарким солнцем, и умрем.

– У тебя достаточно других партнеров, Хаким. Думаю, выживешь как-нибудь.

– Разве что как-нибудь, – признал торговец. – Но вы – самый успешный из моих партнеров.

– Пожалуй. Вряд ли кто-нибудь платит тебе столько же, сколько я.

В этот момент вошел Бабу с тиковым подносом. На подносе стояли бутылка вина, два хрустальных бокала и блюдо с фигами в сиропе и сушеными финиками, фаршированными миндалем. Он поставил поднос на стол, разлил вино по бокалам и вышел.

– Ну зачем же так прозаично, мой друг? – удивился Хаким. Взяв свой бокал, он жестом предложил гостю другой. – Давайте выпьем за хорошую торговлю!

– За хорошую торговлю, – согласился Берли, поднимая кубок.

Они пообсуждали вопросы доставки тех вещей, которые лорд оставил на складе во время своего последнего визита; это заняло время, так что заявление Хакима о том, что он проголодался, прозвучало вполне естественно.

– Такое ощущение, что верблюда могу съесть, – заявил он. – Составьте мне компанию, друг мой, поужинайте со мной. На реке есть одно местечко… там готовят такие изысканные блюда, что ангелы с завистью смотрят вниз.

– Не сомневаюсь, – ответил лорд Берли, доставая из кармана часы. – Но мне надо еще кое-какие дела уладить перед отъездом.

– Ну конечно! Дела. Понимаю. Но кухня… – Он поднес пальцы к губам и поцеловал их. – М-м! Очень хорошая кухня! Лучшая в городе. – Хаким протянул руку и достал белый атласный тюрбан и трость из черного дерева. – Человек должен хорошо питаться. Ресторан совсем недалеко. Прогуляемся, аппетит придет сам собой. – Он вскочил и распахнул дверь. – Бабу, собачий сын! Мы выходим. Никого не пускать, пока меня нет.

Он запер дверь, повернулся и подошел к пальме в огромном медном горшке. На стене за пальмой висел богато украшенный молитвенный коврик; Хаким приподнял угол ковра и открылась потайная дверь.

– Сюда, – поманил он гостя. – Так намного ближе.

Абдель Хаким Расул провел своего посетителя по темному коридору, который выходил в полумрак – просто некое пространство между двумя складами, – за ним лежал залитый солнцем переулок, достаточно широкий, чтобы пропустить повозку, запряженную лошадьми или мулами. Торговец египетскими древностями пошел по травянистой обочине. Ветерок доносил запах реки, давая понять, что Нил совсем недалеко. За очередным поворотом открылся большой старый дом на сваях, гарантированно защищавших от сезонных разливов. На лестнице их встретил официант во фраке кофейного цвета.

– Asalaam’u, – произнес официант. – Да благословит вас Аллах.

– Salaam, – небрежно бросил Хаким Расул. – Мой столик, пожалуйста.

Официант провел их к тенистой террасе с видом на реку. Несколько столиков были заняты. Старик на табуретке в углу террасы качал плетеные мехи, направляя поток воздуха на посетителей.

– А-а, – вздохнул Хаким, устраиваясь в кресле, – вот достойное убежище для утомленной, измученной заботами души.

– Тебе бы поэтом быть, – проворчал лорд Берли. – О чем тебе еще заботиться, как не о том, чтобы с толком потратить свое состояние.

– О, мой друг, – Хаким сделал вид, что обиделся. – У вас совсем нет сердца? Посмотрите! Чудесная река! – Он махнул рукой в сторону серо-зеленой медленно струящейся воды. Как раз в этот момент по реке проплывала изящная фелюга с рыжевато-коричневыми парусами, заметная среди лодок и барж, плывущих вниз по течению. Перистые стебли папируса качались на ветерке, согласно поднимая и опуская золотые головки. – Восхитительно, не правда ли?

– Пожалуй, – сдержанно согласился лорд Берли. – Ладно. Выкладывай, что ты мне приготовил? Что мне предстоит увидеть, когда мы вернемся в твое логово?

Подошел официант и налил воду из серебряного кувшина в серебряную миску.

– Мы съедим все, что сегодня приготовил Хаммет, – заявил Хаким. – Можете подавать. И еще пряные оливки, пока мы ждем.

Сделав заказ, он повернулся к своему гостю.

– Что вы увидите? В последнее время дела продвигаются медленно. Торговцы стали упрямые. Но я приготовил для вас очень красивого сфинкса – совершенно целый, из красного гранита с сапфировыми глазками и в золотом головном уборе, размером с домашнюю кошку. Я бы его уже семь раз мог продать, но берег для вас, друг мой. Вы же у меня привилегированный покупатель.

– Хорошо. Звучит заманчиво. Что еще?

– Я же говорю, дела идут не так легко, как прежде. Однако прошлой зимой в одной из долин к западу от Луксора велись раскопки. Так что некоторые замечательные вещи потихоньку выплывают на свет.

– Кто руководит раскопками?

– Человек по имени Картер {Возможно, автор имеет в виду реального человека – Говарда Картера (1874–1939) – английского археолога и египтолога, открывшего в 1922 году в Долине Царей близ Луксора гробницу Тутанхамона. Это стало наиболее значимым событием в египтологии.}. Его финансирует богатый покровитель – какой-то лорд – я забыл, как его зовут… – Он побарабанил пальцами по столу. – По-моему, Кавано.

– Лорд Карнарвон, – поправил Берли.

– Вы его знаете?

– Пока нет. Но до конца недели намерен познакомиться.

Официант вернулся с тарелкой оливок без косточек, начиненных белой субстанцией.

– Вы только попробуйте, – призвал Хаким, – узнаете, какими бывают правильно приготовленные оливки.

Берли взял одну оливку и сунул в рот. Прожевал. Похвалил.

– Они нашли что-нибудь интересное?

– Копают… Не говорят. – Он улыбнулся, потянувшись за оливками. – Но, естественно, у меня есть свои источники.

– Не сомневаюсь.

Хаким наклонился вперед и понизил голос, хотя других посетителей в пределах слышимости не было.

– Ходят слухи, что они на пороге крупной находки – по меньшей мере, гробницы фараона, не меньше.

– Насколько верны слухи? – задумчиво поинтересовался лорд Берли.

– Мне обещали сообщить со дня на день, – с деланным равнодушием сообщил Хаким.

– Кажется, я приехал в нужное время.

– Это верно, – согласился торговец. – Торговля должна вскоре оживиться, Insha’allah! {С Божьей помощью (арабск.)}»

К столу подошли сразу трое официантов и молча принялись расставлять блюда: перепелов в глазури, фаршированных сливами и кедровыми орешками, на подушке из нежного риса с ароматом жасмина, приправленного кориандром. В комплект входили маринованные ломтики нильского окуня и тигровой рыбы с луком и целым перцем, бледно-зеленые ломтики дыни и ягоды инжира в вине.

Хаким Расул причмокнул губами и, заткнув белую льняную салфетку за воротник халата, с упоением принялся за дело, пренебрегая ножом и вилкой. На него было приятно смотреть. Лорд Берли, у которого из-за жары пропал аппетит, понимал, что ему далеко до сотрапезника.

Прошло некоторое время, прежде чем Хаким снова смог говорить.

– Такая еда должна быть на небесах, – объявил он, наконец отодвигая тарелку. – Надеюсь, вам понравилось, друг мой?

– Весьма, – сдержанно согласился Берли.

Принесли кофе, и они закончили трапезу за беседой о международной торговле древностями, а затем вернулись на склад. Когда Берли уходил, вечер давно уже наступил. Двуколка, на которой он приехал, все еще ждала его. Возница спал. Подъехав к гостинице, лорд встряхнулся, расплатился с кучером и вошел в вестибюль. Первым делом он заметил человека, которого ждал с утра. Возле конторки портье стоял высокий, стройный, безукоризненно одетый мужчина, и нетерпеливо постукивал кончиками пальцев по мраморной стойке.

Берли остановился, одернул пиджак, шагнул вперед и деликатно покашлял за спиной мужчины. Тот стремительно обернулся, и тогда Берли осведомился звучным голосом:

– Простите, я вижу лорда Карнарвона?

Мужчина окинул его взглядом и вежливо улыбнулся.

– Да. Как мне к вам обращаться?

– Позвольте представиться. Я Архелей Берли, лорд Сазерленд. Мне сообщили, что вы тоже остановились в этой гостинице. Полагаю, у нас найдутся общие знакомые. Не откажетесь ли выпить со мной?

ГЛАВА 21, в которой потворствуют социальному восхождению

– Прости, Этцель, – сказала Вильгельмина, сжимая для убедительности руки своего партнера. – Надо было сначала с тобой поговорить. Знаю, знаю. Но все происходило так быстро, просто не было времени задуматься. А потом оказалось, что мы уже договорились. – Она искательно смотрела на широкое круглое лицо; но видела только холодные бледно-голубые глаза и сжатые губы.

– Мы партнеры, – сказал он, не поднимая головы.

– Я знаю, – заверила его Мина. – Именно поэтому мне очень не по себе. Ну, понимаешь, я увидела возможность и тут же ею воспользовалась. Конечно, это неправильно с моей стороны. Я сожалею. Прости, пожалуйста.

Она действительно чувствовала себя виноватой, а вид Этцеля добавлял ей чувство вины. В конце концов у нее задрожала нижняя губа, а по щеке скатилась слезинка.

– Пожалуйста, Этцель, скажи хоть что-нибудь. Скажи, что не сердишься. Я больше никогда не буду так делать.

Энгелберт глубоко вздохнул и расправил сутулые плечи.

– Ах, mein Shatz[18]18
  Моя дорогая (нем.)


[Закрыть], – вздохнул он. – Что я могу сказать? Мы с тобой партнеры. – Он печально посмотрел на нее. – Конечно, я не сержусь на тебя. – Он поднял руку и большим пальцем стер слезинку с ее щек. – Не плачь. Я не сержусь.

– Значит, ты меня прощаешь? – с надеждой спросила Мина.

– Конечно. Я же сказал, – ответил он. – Ну как я могу на тебя сердиться? Мина, если бы не ты, мне пришлось бы возвращаться в Розенхайм, и дальше работать на отца и брата. И никакой Kaffeehaus у меня не было бы. Конечно, я прощаю тебя.

Она порывисто схватила его руку и поцеловала.

– Спасибо, Этцель. Все будет хорошо. Я обещаю.

Он поджал губы, но все-таки кивнул. Через мгновение он сказал:

– Да я и не сомневаюсь: это к лучшему. Иметь дело с господином Арностови – кто бы мог подумать?

– Он обещал снизить нам арендную плату, а еще мы будем выбирать лучшие помещения из тех, которые у него есть, когда они освободятся. О, Этцель, у нас будет лучшая кофейня и лучшая кондитерская во всей Праге – нет, во всей Европе!

Добродушное лицо Этцеля расплылось в херувимской улыбке.

– У нас и так самая лучшая кофейня.

– А новая лавка будет еще лучше. И пекарня будет самой настоящей – с большими печами и хорошей кухней. И мы наймем людей, чтобы помогали. Это будет замечательно. Вот увидишь.

Вот теперь он расхохотался от души, и у Вильгельмины камень свалился с сердца: она очень переживала, что ее партнер обидится.

– Ты хороший человек, Этцель, – сказала она ему и на этот раз поцеловала в круглую щеку, заставив его густо покраснеть.

Через несколько дней Арностови сдержал свое обещание.

– Фройляйн Вильгельмина, идите сюда, мне есть что вам показать, – сказал он, входя в кофейню со своей неизменной черной записной книжкой под мышкой.

– Может быть, сначала кофе, герр Арностови?

– Потом. У нас спешное дело. Пойдемте со мной.

Он повернулся и вышел на улицу, призывно махнув ей рукой.

Мина повернулась и окликнула Энгелберта, который как раз доставал из духовки поднос с пирожными.

– Да, иди, конечно, – ответил он. – Я буду здесь. Иди. Я тебе доверяю.

– Что за спешка? – спросила Мина, через несколько шагов нагнав домовладельца. Он явно торопился, да так, что белый шарф на зеленой шляпе летел за ним по ветру.

– Меня известили возможные покупатели. Они хотят посмотреть на один из моих домов. И, между прочим, весьма не прочь снять его, но мы же с вами договорились…

– Да, да, я помню, – ответила Мина, еще не совсем понимая, о чем он говорит.

Вскоре они вышли к Староместской площади.

– Вон туда смотрите! – призвал Арностови, указывая на северную сторону. Там стояло несколько аккуратных домов, прикрытых общим медным козырьком от дождя. Лавки смотрели на южную сторону большими стеклянными окнами. Прочие здания на площади не могли похвастаться такой роскошью. – Вот этот, – сказал он, кивнув в сторону домов своей остроконечной бородой.

– Который? – не поняла Мина.

– Тот, что ближе к башне с часами.

Глаза Вильгельмины расширились от удивления.

– Этот?!

– Да. – Арностови чуть притормозил и недоуменно взглянул на нее. –Что-то не так? Он вам не нравится?

– Нет, нет, ничего! Но это же… лучшая недвижимость на площади!

– Да, некоторые так и считают. – Он снова заспешил вперед.

– И вы хотите предложить его нам? – спросила она, торопясь за ним.

– Я предлагаю его вам в аренду, как мы и договаривались. – Перейдя площадь, он быстро подошел к двери дома и достал из кожаной сумки на боку большой железный ключ. – Входите. У нас мало времени.

Словно в подтверждение его слов, часы на огромной каменной башне начали отбивать время. Господин Арностови отпер дверь лавки и распахнул ее настежь, пропуская Мину. Она вошла.

В единственной большой комнате не было никакой мебели, но все здесь говорило о роскоши —начищенная медь и хрусталь, белый мрамор на полу, ореховые панели на стенах, ряды дорогой синей плитки вокруг окон и дверей. Трехъярусная люстра свисала с расписного потолка над центром комнаты, а у восточной стены красовалась богато украшенная изразцовая печь с блестящими бело-голубыми изразцами.

– Ну как вам? – спросил Арностови. – Что думаете?

– Роскошно!

– Ну вот и замечательно. Значит, решено?

– Я и думать о таком не могла. Но сколько же это стоит?

Он достал свою записную книжку и начал перелистывать страницы.

– Так, люди, которые сейчас должны приехать, предложили за аренду двадцать пять гульдинеров в месяц. Вам я сдам за тридцать.

– О, герр Арностови, – сказала Мина, – это слишком. Мы никогда не сможем себе этого позволить.

– Да, сегодня, наверное, не сможете, – согласился он. – Но очень скоро – вполне возможно.

– Каким образом?

– На этом месте ваш бизнес резко пойдет в гору. Поднимете цены. Сейчас вы берете слишком мало.

Вильгельмина закусила губу и с сомнением огляделась.

– Энгелберт сказал бы: «Вообразить не могу!»

– Но он же доверяет вам принимать решения, – ответил проницательный деловой человек. – А теперь я прошу вас поверить мне.

– А как насчет кладовых и квартир? – спросила Мина. – А кухня?

– Этажами выше, – ответил Арностови, – там есть все, что вам нужно. Кухня… Я обставлю любую кухню, какую скажете.

Вильгельмина огляделась, сосредоточенно нахмурив лоб. Риск, большой риск…

– Моя дорогая фройляйн, – мягко сказал домовладелец, – прикиньте, что именно я вам предлагаю. Об этом месте будет говорить вся Прага. Здесь будут лучшие люди города. Ваши новые клиенты готовы будут платить любые деньги только за то, чтобы посидеть здесь, на виду у всех. Успех гарантирован. При условии, что вы немедленно дадите свое согласие.

Оглядев пустое пространство, Мина представила, как оно заполняется сверкающими полированными столами, за которыми сядут прекрасные леди и джентльмены, ведя деловые или светские разговоры, пробуя прекрасную выпечку Этцеля. Картина завораживала. Она тряхнула головой.

– Я согласна.

Арностови захлопнул свою книгу.

– Вот и отлично.

Тень заслонила дверной проем.

– А, вот и они, – пробормотал Арностови и громко обратился к Мине. – Вам остается сказать, где будет располагаться кухня. – Он снова понизил голос. – Они будут недовольны, но я с ними разберусь.

Мина кивнула и отошла в дальний конец помещения. Задумалась. А потом начала быстро прикидывать, где удобнее разместить полки и рабочие столы. У входной двери пришедшие обменялись приветствиями с домовладельцем, а потом все стихло. Она позволила себе оглянуться через плечо. Арностови и трое мужчин в плащах и шляпах с перьями так и стояли возле входа.

Один из мужчин сердито пристукнул тростью об пол и что-то произнес недовольным голосом. Господин Арностови развел руками и пожал плечами. Придержав дверь, он вывел посетителей из дома и очень быстро вернулся, улыбаясь и что-то даже напевая себе под нос.

– О чем вы говорили? – не удержалась Мина.

– К сожалению, это здание мне пока не принадлежит. Я бы очень хотел, но мои средства такого еще не позволяют.

– Так чье же оно тогда?

– Это большое здание… – Он огляделся с прищуром. – Сейчас им владеет эрцгерцог Маттиас.

Вильгельмина задумалась. За недолгое время своего пребывания в Праге она с грехом пополам усвоила некоторые придворные обстоятельства.

– Эрцгерцог – вы имеете в виду брата императора?

– Именно, – кивнул Арностови. – Эрцгерцог много чем владеет в городе, ну, и еще, конечно, загородные поместья…

– Конечно, – растерянно согласилась Мина. – Но если… как же тогда?

– Как я могу вам его сдавать? – Арностови заговорщицки ей подмигнул. – Эрцгерцог Маттиас сам не управляет своими владениями. Для этого он нанимает управляющих. Главный из них – герр Вольфганг фон Румпф, он – одна из главных фигур в суде. Как оказалось, фон Румпф – отчаянный игрок. За карточными столами в самых фешенебельных домах города он проводит очень много времени. Так получилось, что я тоже люблю карты.

– Вы меня удивляете, герр Арностови. – Мина развела руками. – Пожалуйста, продолжайте.

– Надеюсь, вы никому не скажете, что я играю, – весело сказал Арностови. – Но я играю лучше, чем фон Румпф. Я потратил месяцы на то, чтобы получить приглашение к его столу. И вот прошлой ночью это случилось. Мы обедали вместе с нашими общими знакомыми. А потом играли. – Его улыбка стала еще шире. – Я выиграл.

Вильгельмина широко раскрыла глаза.

– Вы имеете в виду…

– Нет. Играет он не очень, но сам отнюдь не дурак.

– Так что же вы выиграли?

– Разрешение управлять этим имуществом для него, ну и для эрцгерцога, конечно, за небольшой процент прибыли.

– А-а, кажется, понимаю. – Вильгельмина нахмурилась.

– Нет! Вы не так поняли. Для меня в этом деле важны не деньги. Но мне нужен доступ к судебным делам. Для моих деловых интересов это важно. Кстати, и для ваших тоже.

– А я-то тут причем?

– Вы же собирались в Венецию? А кораблями владеет эрцгерцог.

– Да, вот теперь действительно начинаю понимать.

– Но фон Румпф не стал облегчать мне задачу, – продолжал Арностови, расхаживая по комнате. – Мы условились, что я найду арендатора раньше, чем придут те, кому он намеревался сдать дом в аренду…

– Так вот кто это был…

– Именно. «Сделай это, – сказал фон Румпф, – и станешь управлять этой собственностью».

– Значит, дом едва не достался тем, которые приходили, – заключила Мина. – А ведь вы меня использовали, герр Арностови.

– Да, но к вашему благу, фройляйн. Это только начало, – сказал он ей, раскинув руки, чтобы охватить весь город. – Не скрою, вы мне помогли, и я со своей стороны сделаю все возможное, чтобы вам не пришлось об этом жалеть. Таким образом наше общее дело будет расти.

– Ладно, – ответила Вильгельмина, уже более критически оглядывая помещение. – Нам понадобятся серьезные средства, если мы хотим обставить это место как надо.

– Об этом не волнуйтесь, – отмахнулся Арностови. – Предоставьте все мне.

Когда, вернувшись в кофейню, Мина пересказала разговор Энгелберту, тот засомневался.

– Это же очень много денег, – заметил он. – Где мы их возьмем?

– Найдем! – уверенно заявила Мина. – Подожди, сам все увидишь, Этцель. О нас будут говорить в городе. Это здорово!

Он недоверчиво кивнул. Мина постаралась его успокоить.

– Сам подумай, Этцель. Этот дом – собственность эрцгерцога. Идеальное место, чтобы люди узнали, какую замечательную выпечку ты творишь. Люди будут издалека приезжать, чтобы увидеть все своими глазами, чтобы посидеть в нашей замечательной кофейне. А уж мы постараемся, чтобы они не ушли без твоего отличного хлеба.

– Это верно, хорошее место очень помогает вести дела, – признал Энгелберт, проникаясь идеей.

– Между прочим, это лучшее место во всем городе. Это даже лучше, чем во дворце.

– Ты очень правильно все устроила, дорогая.

Одно это слово наполнило сердце Мины радостью. Очень давно ей такого не говорили. Весь оставшийся день она улыбалась.

В конце недели они закрыли свою лавку в переулке, сообщив своим постоянным клиентам, что очень скоро вновь откроются в великолепном новом магазине на площади. На следующее утро пришел посыльный от судоходной компании и сообщил, что кофе прибудет в срок. Судно уже выходит из порта. Эту новость Энгелберт с Вильгельминой обсуждали за утренним кофе и строили планы начет своей новой кофейни и пекарни.

– Там будут круглые столы трех размеров, – говорила Вильгельмина, – стулья обязательно надо заказать удобные, и чтобы были угловые диванчики поближе к печи, пусть посетители задерживаются подольше. – Ее понесло. Она уже видела новую посуду, красивую и удобную, а еще она придумала новый вид пирожных, которых в Чехии никогда не пробовали. – Не думай об этом, – успокоила она Этцеля в ответ на его вопрос, где они возьмут рецепты этих самых новых пирожных. – У меня здесь хватит на три-четыре новых магазина, – Мина постучала себя пальцем по виску и добавила задумчиво: – Вот если бы у нас был шоколад... – впрочем, ладно, не бери в голову. Обойдемся миндальной пастой и вишневым сиропом.

– А что насчет помощников на кухне? – спросил он.

– Для начала у нас будет четыре человека, – решила она. – Двое будут работать в зале – накрывать на стол, убирать посуду – и двое на кухне, следить за выпечкой. Оденем их одинаково – зеленые куртки, фартуки, и маленькие белые шапочки.

Энгелберт от этой идеи пришел в восторг.

– Как слуги в хороших домах.

– Точно. Как слуги в богатых домах. Мы же хотим, чтобы наши клиенты чувствовали себя знатными господами и дамами – как будто они прибыли ко двору императора.

– Может быть, даже сам эрцгерцог Маттиас зайдет, ja?

– Знаешь, меня ничуть не удивит, если и сам император Рудольф заглянет купить специальный рождественский кекс от Энгелберта.

Этцель просиял.

– Ты и правда так думаешь?

– Почему бы и нет? – Вильгельмина торжественно кивнула. – Мы поднимемся, Этцель, вот увидишь. Скоро все изменится.