Текст книги "Президент от мафии"

Автор книги: Стивен Джозеф Кеннел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Глава 44
«Толстяк»

Вице-президент Джеймс Падж Андерсон смотрел новости в своей резиденции в военно-морской обсерватории на Массачусетс-авеню. Он тоже только что вернулся из поездки по южным штатам, голосовавшим во время «супервторника», и решил узнать о результатах в Вашингтоне. Республиканские праймериз не слишком изобиловали борьбой. У него не было настоящего противника. Его поддерживала партия и нынешний президент Чарльз Коттон по прозвищу «Король». Но его раздражал энтузиазм прессы по поводу Хейза Ричардса, особенно из уст этого нового чернокожего комментатора Дейла Хеллинджера на Ю-би-си. Падж позвонил координатору своей собственной избирательной кампании Карлу Хенни[38]38
  Курица (англ.).


[Закрыть] Хендерсону.

– Ты смотришь это, Хенни? – спросил Падж.

– Ты имеешь в виду это ликование Хейза Ричардса?

– Точно. В прошлом месяце этот парень готовил лобстеров, а теперь он собирается заставить Америку снова работать на нас.

– Не позволяй этому так действовать на тебя, Падж. Сегодня их вечер. С нами неинтересно, потому что у тебя не было настоящего противника. Хорошая новость. Скатини собирается отказаться от участия в выборах. Мне только что позвонил его парень. Финансисты их предупредили, что либо они победят сегодня вечером, либо денег больше не будет. Так что этот вылетел. Я бы предпочел бороться против Хейза, а не против Скатини. Ведь Скатини из твоего штата, из Нью-Йорка, и он мог помешать нам здесь. Пусть эти ребята насладятся славой сегодня вечером, а с завтрашнего дня мы вытащим на свет его девочек.

– Мне не нравится этим заниматься, Хенни. Нам следует победить благодаря нашим ценностям, нашим идеям. – Падж принадлежал к редкой породе политических деятелей, чье чувство чести всегда оказывалось на пару дюймов выше, чем их желание победить. Но суть проблемы состояла в том, что Джеймс Андерсон был бесцветным. Его собственные сотрудники шутили, что Падж настолько невзрачен, что может затеряться в лифте. Но тем не менее вся его жизнь стала постоянным восхождением наверх.

Еще ребенком его воображение поразила политика. Отец Паджа трижды избирался сенатором Соединенных Штатов. Юный Андерсон посещал один из колледжей Лиги плюща,[39]39
  Старейшие университеты Новой Англии.


[Закрыть] сражался на корейской войне, начал ее в Сеуле зеленым лейтенантом и закончил заматеревшим в боях командиром роты. У него было два «Пурпурных сердца»[40]40
  Медаль за ранение в боях.


[Закрыть] и «Серебряная звезда»,[41]41
  Орден за отвагу в бою.


[Закрыть] но после ранения он не позволил командованию отослать себя домой и остался выздоравливать в Сеуле. Он оставался со своими солдатами, пока не кончился срок его службы. Эта история определяла его характер. Толстяком его прозвали еще в начальной школе. Он больше уже не был пухлым юнцом из шестого класса, но прозвище прижилось.

Падж медленно рос в партии, но постепенно люди стали зависеть от него, наконец поняв, какую устойчивую силу представляет собой этот преданный молодой человек. И его избрали в Конгресс.

Четыре года назад Чарльз Кинг Коттон пригласил его примкнуть к республиканскому списку кандидатов. Король не нуждался в ярком вице-президенте. У него самого хватило бы красок даже для заката во Флориде. А требовался ему региональный баланс, и конгрессмен от штата Нью-Йорк вполне подходил на эту роль. На половине первого президентского срока у Коттона обнаружили рак простаты. Падж знал, что харизматический, седовласый президент умирает. Вот как вышло, что самый толстый мальчишка из шестого класса теперь баллотировался, не имея противника, на пост президента Соединенных Штатов от республиканской партии.

– Я не хочу начинать альковную атаку, – повторил Падж Хенни Хендерсону.

– Это ты сейчас так говоришь, но мы должны подбросить немного динамита, Падж. Я не думаю, что из-за Хейза стоит особенно волноваться, но нам придется разобраться с этой его драгоценной брехней. «Заставим Америку работать снова». И вот он уже въезжает в город как Кларк Кент и удачно решает проблему с «дальнобойщиками». И набирает очки у избирателей. Они думают, что Ричардс сможет справиться с кризисом, но у этого парня и в спальне неплохие рекорды.

– Давай подловим Хейза на его обещаниях.

– Там не за что зацепиться. Ты должен позволить мне делать мою работу, Падж.

– Поговорим утром. – Андерсон повесил трубку, потом стал переключать телевизор с канала на канал, пока не остановился на Ю-би-си.

– Мы расскажем о республиканских праймериз и о победе вице-президента Андерсона во всех двадцати штатах, как и ожидалось, – объявил Дейл Хеллинджер. – Но самая интересная новость такова. Хейз Ричардс, словно приливная волна, прокатился по центральным штатам. Мы даже можем назвать это историческим событием. Победа с большим отрывом Хейза Ричардса на демократических праймериз во всех двадцати штатах – это просто удивительно.

Падж хотел воздержаться от упоминаний о шлюхах, которых нашел Хенни. Но к десяти часам, когда в одном штате за другим объявляли о победе губернатора Ричардса, он уже гадал, не станут ли девицы легкого поведения последней линией его обороны.

Анита Ричардс чувствовала себя брошенной и обманутой. Эй-Джей сказал ей, что Хейз не может победить. Она отпила большой глоток водки из хрустального стакана. Еще два часа назад женщина перестала добавлять в водку лед и теперь, опрокидывая стакан в рот, она пролила несколько капель прозрачной жидкости на свое розовое платье. Анита посмотрела вниз на накрашенные ногти на ногах. Изящные пальцы, последнее напоминание о былой Аните Ричардс, соединялись с пухлыми ступнями, переходившим в оплывшие щиколотки. Вдруг пальцы стали расплываться у нее перед глазами.

– Черт, – выругалась она вслух. – Я пьяна. – Потом женщина закрыла глаза, и голова у нее закружилась. Анита открыла их, и комната закачалась перед ней, словно люстра на штормовом ветру.

– Анита в восторге, – вещал с экрана счастливый голос Хейза. – Мы вместе долго и много трудились ради этого дня. Это и ее победа, такая же как и моя.

Анита цеплялась за свою кровать и рассудок с безысходным отчаянием.

Глава 45
Беглецы обнаружены

Как раз перед закатом Люсинда привела свою резиновую лодку к шлюпочной пристани бухты Авалона. Гавань напомнила ей картину европейского художника. Бухта представляла собой гигантскую подкову с красно-белыми намертво прикрепленными бакенами, расположившимися в воде полукружьями, словно украшения на вечеринке. Ярко окрашенный зеленый пирс и танцзал рубежа веков стояли друг против друга по обеим сторонам бухты. Сейчас был не сезон, поэтому кораблей было мало. Люсинда привязала свою лодку, босиком пошла в ту часть города, что посещали туристы, и попросила полицейского указать ей дорогу к хорошему мясному магазину.

– Магазин Таннихилла на углу Дескансо и Третьей. Это мой любимый. Они открыты до десяти часов. – ответил тот.

– Спасибо, – поблагодарила Люсинда. – А больница на острове есть?

– Прямо у Фоллз-кэнион-роуд. – Мужчина указал на темную улицу, прорезающую холм.

Люсинда решила первым делом отправиться в больницу. Ей необходимо было как можно быстрее найти врача, чтобы тот осмотрел ногу Райана.

Муниципальная больница Авалона представляла собой одноэтажное строение в мексиканском стиле с арочной входной дверью и крышей из красной черепицы. Люсинда открыла сетчатую первую дверь и заглянула в голый, но чистый вестибюль.

– Есть здесь кто-нибудь? – Она услышала стук двери, и молодая женщина в джинсах и футболке появилась перед ней и протянула руку.

– Я доктор Андреа Льюис.

– А я Лорин, – представилась Люсинда, неожиданно решив, что называть свое настоящее имя было бы ошибкой.

– Чем мы можем помочь вам, Лорин?

– У моего приятеля плохо с ногой. Ее зашивал доктор там, на востоке, но, возможно, нужно будет сменить повязку. Я хотела узнать, могу ли я привезти его сюда, чтобы вы смогли на него взглянуть.

– Я не специалист, но буду рада осмотреть его, – с улыбкой ответила доктор Льюис. – Что значит «плохо с ногой»?

– Несколько дней назад с ним произошел несчастный случай. Из нее был вырван кусок мяса и ее пришлось восстанавливать.

– Судя по всему, ему следовало бы лежать в больнице. Где вы остановились?

– В городе, в мотеле, – солгала Люсинда, начиная соображать, что такого рода вопросы могут быть опасными, если кто-то станет их искать.

– Какой мотель?

– Ну… этот… маленький такой…

– Маленький, – без выражения повторила Андреа, ее улыбка увяла.

– Послушайте, мы не женаты, а его родители очень суровые люди. Он боится, что они заставят его вернуться домой, если только найдут, – объяснила Люсинда и немедленно поняла, как глупо это звучит.

– Если хотите, я его осмотрю. Как его зовут?

– Билл. Билл Уильямс. – Она кошмарно опростоволосилась. Люсинда почувствовала, как краснеет. – Возможно, мы сможем заехать утром…

– Я буду здесь, – сказала доктор Льюис.

Люсинда улыбнулась, потом развернулась и заторопилась прочь из больницы. Идя вниз по улице, она чувствовала спиной взгляд врача.

Люсинда купила стейки в магазине Таннихилла, а также замороженные овощи, которые могла быстро приготовить в микроволновке, салат-латук и все необходимое для соуса к зеленому салату. Она приобрела калифорнийское каберне-совиньон из долины Напа, проследила, чтобы продавец все упаковал, и расплатилась пятьюдесятью долларами из денег, данных ей Элизабет. Выходя из магазина, Люсинда заметила телефон-автомат на другой стороне улицы. И вдруг почувствовала, что ей просто необходимо поговорить с матерью. Она подошла к нему, достала мелочь из кармана и набрала номер дома в Нью-Джерси. Люсинда чувствовала, как тяжело стучит ее сердце. Если к телефону подойдет Мики, она просто повесит трубку, решила молодая женщина. Руки у нее тряслись, но ей нужно было услышать материнский голос. Прозвучало пять гудков, и Люсинда собиралась уже было отключиться, когда трубку сняла Пенни.

– Мамочка, это я. Я хотела сказать тебе, что со мной все в порядке и мне очень жаль, если я заставила тебя волноваться.

– Люсинда, где ты? Я хочу, чтобы ты приехала домой.

– Я не могу, мама. Просто не могу. Ты должна мне верить. Но я скучаю по тебе и люблю тебя. И я скоро еще позвоню.

– Приезжай домой, Люсинда, – попросила Пенни хриплым от волнения голосом. – Я скучаю по тебе, солнышко.

– Я не могу, мамочка. Пойми меня, пожалуйста. Сейчас я должна идти, но ты обо мне не волнуйся. Я просто позвонила сказать, что люблю тебя. – Люсинда быстро повесила трубку, не в силах выносить мольбы матери.

Она направила свою резиновую лодочку по легким волнам. После мили пути Люсинда уже смогла увидеть двухмачтовое судно, освещенное топовым прожектором и лунным светом. Она отбросила прочь тревоги, торопясь к Райану, чтобы приготовить ему ужин.

Мики проверял данные записывающего устройства, пока не нашел номер, с которого звонила Люсинда. Он снял микрофон с трубки телефонного аппарата в своем кабинете два дня назад, так что никто не мог слышать его дыхания во время случайных звонков. Мики подслушал разговор между сестрой и матерью. Люсинда не выдала своего местопребывания, но определитель номера сделал это за нее.

Мики снял трубку и набрал номер, высветившийся на экране дисплея. Ему пришлось ждать двадцать гудков, пока трубку не снял какой-то молодой человек.

– И в чем дело? – поинтересовался незнакомый голос.

– Где находится этот телефон?

– Это телефон-автомат, мужик. Я просто мимо проходил, вот и снял трубку.

– А где это?

– Остров Каталина, напротив магазина Таннихилла.

К десяти часам этого же вечера Призрак уже был на пути в Калифорнию, чтобы завершить работу, которую не выполнили Тринадцать Недель и Тони Нью-Йорк.

Глава 46
Кризис

В четыре сорок пять утра, пока никто еще не проснулся, Хейз Ричардс и Эй-Джей Тигарден вышли из отеля «Хилтон» в Мемфисе. В густом тумане они молча ехали в предоставленном отелем лимузине, расположившись на заднем сиденье. Они направлялись по мокрым от сырости улицам к мемфисскому международному аэропорту. Им предстояло решить серьезную проблему.

За несколько минут до пяти часов они подъехали к терминалу для частных самолетов, и их пропустили на поле. Лимузин остановился под крылом взятого напрокат «Боинга-737», и мужчины поднялись по трапу в пустую хвостовую часть самолета.

– Черт знает что, – наконец нарушил молчание Хейз, когда они остались одни.

Эй-Джей не знал, как много следует ему сказать.

– Как сильно ты хочешь стать президентом?

– Прекрати молоть чушь. – Хейз тяжело опустился в свое кресло возле иллюминатора.

– Если она потащит тебя в суд с делом о разводе, все будет кончено.

Хейз не проронил ни слова.

– Твоя жена считает, что ты не годишься для того, чтобы управлять страной… Это ее слова, не мои. Это просто кошмар для нашей кампании. Пресса набросится на этот лакомый кусочек. Она обязательно появится на телевидении. Анита будет рассержена, она станет обвинять тебя во всем, и число твоих сторонниц упадет ниже, чем яйца у карлика.

– Прекрати. – Хейз бросил на него сердитый взгляд.

– Я не шучу. На фоне твоего развода схватка между Бертом и Лонни покажется детской дракой подушками. Анита разорвет тебя в клочья. Нанесенный ею вред будет невозможно поправить.

– Ближе к делу.

– Как сильно тебе хочется стать президентом? Как далеко ты намерен зайти? – Эй-Джей чувствовал, как сердце бьется о его ребра. Его питали высокооктановые амбиции. Тигарден знал, что они вот-вот добьются победы среди демократов. Это было замечательно, и он в этом не сомневался. В кармане Хейза сейчас двадцать три штата и два совещания для выдвижения лидера. Соперников в гонке не осталось, следовательно, Хейз станет кандидатом от демократической партии, если только Анита не сдаст козыри побежденным. Если она подаст документы на развод, то четыре проигравших кандидата захотят выждать и посмотреть, как на это отреагирует общественное мнение. И Эй-Джей это понимал. Анита может завалить кандидатуру мужа. Они обязаны ее остановить.

– Ты должен отговорить ее, как уже делал это, – предложил Хейз.

– Я попытаюсь, но я ей солгал, и теперь Анита об этом знает. Вероятно, я использовал мой единственный шанс.

– Итак, что мы будем делать?

– Нам надо не дать ей развестись с тобой сейчас.

Они посидели молча. К ним заглянул стюард:

– Джентльмены, вы пристегнулись?

– Да, давайте трогаться, – ответил ему Эй-Джей.

Загудели моторы, и самолет побежал по рулежной дорожке.

Спустя несколько минут они с грохотом пронеслись мимо диспетчерской вышки и стали подниматься вверх, прочь от низкого утреннего тумана, прорываясь к солнечному свету, направляясь на восток вместе с оранжевым диском, низко летящим под правым крылом.

– Мы ее придержим… А зачем? Что это нам даст?

– Я звонил Мики, – ничего не выражающим голосом объявил Эй-Джей.

Хейз посмотрел на него, не уверенный в том, какие последствия будет иметь этот звонок.

– Ало сказал, что если мы не позаботимся об Аните, он это сделает сам.

Ричардс смотрел на человека, с которым вместе вырос, и гадал, может ли такое быть, чтобы они говорили об одном и том же.

– Что, черт побери, все это значит?

– Он сказал, что позаботится об этом. Это его слова. Я не могу помешать ему делать то, что ему хочется.

– Я спрашиваю тебя, что это значит? – Хейз повысил голос.

– Говори потише, ладно? – Эй-Джей оглянулся по сторонам, но они были одни в салоне.

– Ты хочешь сказать, что он собирается убить ее? – прошептал Хейз.

– Я не знаю, что он собирается делать… Напугать ее до смерти, заставить делать то, что он хочет, встряхнуть ее как следует. Откуда мне знать?

Мужчины долго сидели молча.

– Хейз…

Губернатор смотрел в окно на поднимающееся солнце.

– Пожалуйста, посмотри на меня…

Ричардс все-таки повернул голову, но его красивое лицо абсолютно ничего не выражало.

– Парень, это то, о чем мы мечтали. Мы говорили об этом еще в начальной школе. Ты и я… Мы попадаем туда, куда хотели добраться… В Белый дом, Хейз, в Овальный кабинет.

Кандидат на пост президента молчал, выражение его лица трудно было рассмотреть в оранжевом отблеске солнца, прорвавшегося в иллюминатор.

– Помнишь, о чем мы говорили, когда были детьми? – снова заговорил Эй-Джей. – Чем выше карабкается обезьяна, тем уязвимее ее задница. Наша задница под ударом. Мы должны сделать все, что от нас требуется. Белый дом… Вот наш приз. Возможно, никто не может получить такой приз, если не захочет подняться по лестнице и взять его.

– И как это Мики об этом позаботится, а?

– Я не знаю, Хейз, но если ты хочешь стать президентом, мы обязаны ее остановить. Эти ребята здорово потратились. Они не станут спокойно стоять и смотреть, как твоя жена спустит все это в унитаз.

Хейз понял, что Тигарден прав. И после того, как прошел первоначальный шок, он уже не был уверен в том, насколько сильно это его огорчает.

В девять пятнадцать самолет приземлился в Провиденс и покатился к правительственному терминалу. Почти час Эй-Джей и Хейз не разговаривали. Они уселись в «лендровер» Тигардена и поехали в резиденцию губернатора. Улицы Провиденс были все еще забиты машинами. Они оставили «лендровер» в подземном гараже особняка. Было почти десять.

– Машины Аниты нет, – заметил Хейз, когда мужчины шли к лифту.

Наверху в резиденции стояла тишина. Пресс-секретарь Аниты еще не пришел. Они прошли по коридору в апартаменты миссис Ричардс. Хейз и Эй-Джей вошли и сразу заметили, что Анита покинула дом. Повсюду валялась разбросанная одежда – свидетельство поспешного сбора чемоданов в приступе гнева. Эй-Джей зашел в ванную, чтобы проверить наличие косметики.

– Ушла, – бесстрастно констатировал он, выходя из гардеробной.

– Что будем теперь делать?

– Я спущусь к телефону-автомату и позвоню Мики. Он ее остановит. – Тигарден начал рыться в кармане в поисках четвертака. – У тебя есть мелочь? – спросил он.

– Воспользуйся этим. – Хейз протянул ему кредитную карточку компании «Эй-Ти энд Ти».

– Ты в критической ситуации ведешь себя как последний вонючий идиот, знаешь об этом?

– Что? – Хейз был смущен и разгневан.

– Ты собираешься позвонить главе мафиозного клана Ало и оплатить этот разговор своей кредитной карточкой!? Я бы никогда не стал с тобой заниматься банковскими делами, дружочек.

В вестибюле Эй-Джей набрал личный номер Мики.

– Это Эй-Джей, соедините меня с Мики, – сказал он незнакомому голосу в трубке. Спустя мгновение Тигарден услышал кажущийся слегка механическим звук голоса Мики. Металлический призвук, догадался Эй-Джей, был связан с установленным шифратором.

– Да?

– Ее нет дома, – доложил Эй-Джей.

– Она в хороших руках, – ответил Мики.

– Было бы не слишком разумно наносить ей физические повреждения. Я думаю, что это будет выглядеть не очень-то хорошо, если человек сегодня станет кандидатом, а через двадцать четыре часа потеряет жену.

– Мы с вами думаем одинаково. Она еще может нам понадобиться.

– Совершенно верно, – согласился Эй-Джей.

– Скажите вашему другу, что я обо всем позабочусь. – В трубке воцарилась тишина, прежде чем Тигарден успел что-нибудь еще произнести. Когда он повесил трубку, в голову ему вдруг пришла странная мысль. Он каким-то образом оказался участником заговора с целью похищения человека. В самых диких своих фантазиях Эй-Джей не мог представить себе такое стечение обстоятельств, которое привело бы его к подобному поступку.

Эй-Джей всегда думал о себе определенным образом. Мягкий, веселый, хороший друг, он всегда видит в людях только самое лучшее. Его острый ум был его тайным оружием. Альберт Джеймс Тигарден, маленький мальчик, выросший в доме 234 по Бикер-стрит, никогда бы не причинил никому вреда. Это просто не входило в его планы. И вот Альберт Джеймс Тигарден стоит в вестибюле резиденции губернатора, он только что позвонил главе мафии из Джерси, чтобы обсудить похищение Аниты Фаррингтон Ричардс, женщины, которую уважал и которая ему нравилась.

Эй-Джей двинулся к лифту и нажал кнопку. Он уставился на свое искаженное изображение в отполированной медной двери. Он казался толще, шире и ниже ростом, с сияющей желтой кожей. Отражение делало его немного похожим на Мики Ало.

– Поговорим о решающих событиях в твоей жизни, – обратился он к самому себе.

Двери открылись, и Эй-Джей вошел в кабину. Она поглотила его, словно кит Иону, пропустив в свое чрево из красного дерева с медными поручнями. Впервые в своей жизни, именно здесь, Эй-Джей задумался, что же случилось с тем маленьким мальчиком с Бикер-стрит.

Глава 47
Темнота

Комната была маленькой и темной, в воздухе стояло зловоние от мочи и плесени.

Она сидела со связанными за спиной руками. Плечи ломило от боли, и ей очень хотелось пить. Что-то вроде салфетки или полотенца затыкало ей рот, а сверху его заклеили клейкой лентой. Сначала женщина плакала, но потом нос заложило. Это мешало ей дышать, и она чуть не задохнулась. К счастью, пленница вовремя заметила опасность, пока еще не стало слишком поздно, и заставила себя перестать плакать. Это требовалось, чтобы выжить. «Расслабься, – приказала она самой себе, – дыши медленно». Через несколько мучительных секунд воздух снова стал поступать ей в легкие.

Анита Фаррингтон Ричардс была до смерти напугана, но она решила, что у нее есть единственный шанс на спасение. Не терять головы, оставаться спокойной и надеяться найти способ договориться с похитителями, которых она едва разглядела.

В восемь тридцать жена Хейза Ричардса вышла из резиденции губернатора, положила чемодан в багажник своей машины и поехала через весь Провиденс на Ривер-стрит, где намеревалась встретиться со Сьюзан Солер, адвокатом по бракоразводным делам. Анита договорилась о встрече в девять утра и никому ничего не сказала. Она ехала к Сьюзан в офис, когда у светофора коричневый «камаро» врезался в задний бампер ее автомобиля. Она собралась было обменяться водительскими удостоверениями с виновником аварии, когда темная тень заслонила стекло возле переднего пассажирского сиденья. Прежде чем Анита успела хотя бы вскрикнуть, дверцу с ее стороны распахнули и в мгновение ока двое мужчин зажали ее на переднем сиденье. Она начала кричать, но мужчина слева от нее пригнул ей голову и затолкал кляп ей в рот. Потом он нагнулся и прошептал ей в самое ухо:

– Заткнись или умрешь.

И они рванули с места. Голова Аниты прижималась к бедру водителя. Она слышала шум проезжающих машин и время от времени мужчина на пассажирском сиденье давал указания шоферу.

– Вот здесь направо… проедешь полквартала… Они откроют ворота.

Один раз женщина попыталась распрямить ноги.

– Только пошевелись, и я вышибу тебе мозги, – произнес ее похититель. Потом машина остановилась. Она почувствовала какой-то очень сильный запах, возможно, масло в бочке. Прежде чем женщине позволили выпрямиться, ей на голову натянули что-то вроде капюшона. Потом связали за спиной руки и повели по неровной мостовой. Анита слышала, как открылась металлическая дверь, потом ее провели по каким-то ступенькам, и наконец она оказалась в этой комнате. Капюшон стянули с ее головы, дверь закрылась, оставляя узницу в темноте.

Анита отчаянно пыталась держаться, не сходить с ума. Ее охватывал леденящий страх, время от времени приводя на грань безумия. И каждый раз она усилием воли приходила в себя. Но ее мысли не могли стоять на месте. Они кружились водоворотом, цеплялись за ничего не значащие детали ее жизни, а потом пускались вскачь в поисках неизвестно чего.

«Господи… О, Господи… О, Господи, – нараспев повторяла женщина про себя. – Что они со мной сделают? Как такое могло случиться?».

* * *

Эй-Джей отослал самолет обратно в Мемфис за представителями прессы и сотрудниками аппарата избирательной кампании. Он оставил Хейза в резиденции губернатора и пошел по обсаженной деревьями аллее к себе в офис. Тигарден уселся в свое старое кожаное кресло и постарался вернуть то возбуждение, которое он испытывал всего несколько часов назад, когда они выиграли «супервторник». Но тщетно. Чувство возбуждения сменила страшная апатия.

В десять минут первого ему позвонил Хенни Хендерсон. Он услышал, как его секретарша пропела обычное:

– Мистера Тигардена нет в настоящий момент.

Но Эй-Джей немедленно вскинул голову, когда она произнесла:

– Вы не могли бы повторить этот номер, мистер Хендерсон?

– Я возьму трубку, Джилл, – окликнул ее Эй-Джей.

– О, как раз вошел мистер Тигарден. Теперь я могу вас соединить.

И спустя мгновение в трубке зазвучал голос координатора избирательной кампании Паджа Андерсона.

– Ну, я полагаю, что вы сегодня утром счастливы, – осторожно начал «умник» из лагеря республиканцев.

– Как поживаете, Хенни? Вы звоните, чтобы договориться о матче по гандболу или просто соскучились без меня? – приветствовал Тигарден человека, с которым не разговаривал десять лет. С тех пор, как Хендерсон назвал его нестреляющей пушкой в демократической партии.

– Хейз возник из ниоткуда. Я так понимаю, что теперь, ребята, мы играем против вас, – продолжал Хенни. – Держу пари, что вы заполучили на свою сторону даже твердоголовых из Национального комитета демократической партии.

– Хейз – удивительный кандидат. У него потрясающее видение Америки, Хенни. Он уловил всеобщее недовольство.

– Ну, он уловил не только это.

– Что вы имеете в виду?

– Хейз знаком с женщиной по имени Бонита Мани?

У Эй-Джея свело желудок.

– Как пишется ее фамилия?

– Как слышится. Она утверждает, что Хейз спал с ней. Эта дама руководит туристическим агентством во Флориде. Судя по всему, Хейз проводил там отпуск и явно не только валялся на пляже. Хотите узнать подробности?

– Что ж, давайте послушаем, – ответил Эй-Джей Настроение у него упало.

– Платиновая блондинка, тридцать шесть лет, рост пять футов пять дюймов, грудь как стиральная доска. По ее словам они провели два уик-энда подряд в июне… С седьмого по девятое и с тринадцатого по пятнадцатое.

– Господи, Хенни, успокойтесь. У вас удивительно довольный голос.

– Прежде чем запустить это, я решил просто позвонить Хейзу и дать ему шанс сказать, что этого не было.

– Чертовски мило с вашей стороны. Почему вы просто не порадовали прессу этой новостью?

– Я бы так и сделал, но Падж мне не позволил. Он сказал, что хочет дать Хейзу шанс отрицать все это. Именно поэтому я и звоню. Мы могли бы договориться и о матче по гандболу, но я полагаю, что вы будете слишком заняты, пытаясь закопать это дерьмо, прежде чем начнет вонять вся ваша кампания. И потом вам следует знать, что за мисс Мани выстроился длинный хвост других шлюх.

– Ну и мудак же ты!

– Не я же трахал этих девиц, Эй-Джей. Я просто сообщаю новости. Если бы не приверженность Паджа к честной игре, ты бы завтра прочел обо всем этом в газетах.

– Я должен поговорить об этом с Хейзом. Я уверен, что этой девице просто нужна реклама.

– Хорошо. Что ж, мы собираемся сообщить обо всем журналистам завтра в девять утра, если вы не предоставите нам убедительных доказательств, что этого делать не следует. Это доказательство называется А-Л-И-Б-И.

– Оставь мне номер телефона.

Они обменялись номерами телефонов и пейджеров, потом одновременно положили трубки. Эй-Джей пригнулся и посмотрел сквозь деревья аллеи на губернаторскую резиденцию.

– Черт, – наконец произнес он, потом выбрался из своего кресла и отправился выяснять то, что, как он уже понял, было правдой.

Хейз не отрицал этого. Он сидел в офисе государственного здания и мрачно смотрел в окно.

– Ты был там? В эти числа в июне?

– Да… Аните делали гастероэктомию в Нью-Йорке. А я полетел во Флориду.

– Здорово. Твоей жене выдирают матку, а ты в это время играешь в донжуана с платиновой блондинкой-турагентом. О Боже!

– Послушай, Эй-Джей, так получилось. Доволен?

Тигарден сел, уставился на Хейза и долго не сводил с него глаз.

– Я не могу в это поверить. Вчера мы завоевали двадцать штатов на своем пути в Белый дом. А сегодня рушится моя жизнь.

– Твоя жизнь?

– Ладно… Твоя жизнь валится мне на голову.

– Послушай, я не могу помешать ей говорить.

– Свидетели были? – в отчаянии поинтересовался Эй-Джей.

– Я не полный идиот.

Они сидели молча и слушали, как напольные часы отмеряют время. Потом Тигарден поднялся и медленно пошел через комнату к дверям.

– Куда ты идешь? Что ты собираешься делать?

Эй-Джей посмотрел на Хейза, в его голове уже начал формироваться отчаянный план. Он думал, что и так уже далеко зашел, так почему же не пройти весь путь до конца?

– Раз мы не можем остановить эту девицу, значит, мы должны найти того, кто это сделает.

– Только не Мики. Ты не можешь позволить этому парню перебить половину моих знакомых.

– Нет, не Мики. Мы заставим Хенни Хендерсона остановить ее.

– Зачем ему это делать?.. Ведь он сам ее нашел.

– Он остановит эту женщину, если это будет соответствовать его интересам. Мы должны создать ситуацию, чтобы убедить его в этом. – Эй-Джей вышел из офиса губернатора, оставив Хейза сбитым с толку.

Пять часов спустя они встретились на той же стоянке возле заправки. Мики Ало один сидел в кабине «дома на колесах».

– Лучше, чтобы это были хорошие новости, – произнес гангстер.

– Так и есть, – ответил Эй-Джей, садясь с ним рядом на пассажирское сиденье. Они поехали по направлению к шоссе.

Фургон съехал с дороги в том же самом сценически выгодном месте возле той же самой бурлящей реки, где они впервые встретились. Мики поставил машину на тормоз, вышел и пошел к задней двери. Эй-Джей быстро последовал за ним.

– Это ваша вечеринка. Я проделал весь этот путь из Джерси, я одолжил этот чертов фургон у Пелико. Что же такого важного вы собираетесь мне сообщить, раз уж мы отправились за город вместе?

Эй-Джей оторвал взгляд от кисточек на своих мокасинах и посмотрел в окно.

– Ладно, – медленно заговорил он, не глядя на Мики. – На политическом фронте мы отлично справляемся… Но на домашнем фронте у нас проблемы. Хейз… В общем, он проявил неосторожность. У него была не одна связь на стороне. Встречи были короткими, но отнюдь не платоническими.

– Слушайте, во-первых, прекратите смотреть в окно, договорились? Я здесь, перед вами. Во-вторых, прекратите говорить, как этот чертов Билл Бакли. Переходите прямо к делу… Хейз резвится на стороне с подвернувшейся ему под руку телкой. Так?

– Резвился… Хейз резвился на стороне с подвернувшейся ему под руку телкой. После того как мы встретились с вами и решили в это ввязаться, я сказал ему, что ему придется попридержать коней. Он так и сделал.

– Кто об этом знает?

– В этом-то и проблема. Хенни Хендерсон, координатор избирательной кампании Паджа Андерсона позвонил мне и рассказал о некоей девице, турагенте из Флориды, на которую они вышли. Он намекнул, что у них в запасе не одна женщина. Я спросил Хейза, и он все признал. Завтра утром республиканцы сообщат об этом прессе.

Мики встал, подошел к дивану. Его мозг напряженно работал.

– Итак, что происходит? – наконец спросил он.