Текст книги "14-я колония (ЛП)"
Автор книги: Стив Берри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)
«Вы говорите, что RA-115 настоящие?»
Он кивнул. «Советы произвели 250 штук. Они такие большие». Он использовал свои руки, чтобы описать пакет около двадцати четырех дюймов в длину, шестнадцать дюймов в ширину и восемь дюймов в высоту.
«Они были переданы в подразделения военной разведки КГБ и ГРУ, предназначенные для спецопераций. После распада СССР они попали под юрисдикцию СВР. Вот они и остались».
Она задавалась вопросом о его откровенности. Это был не тот тип информации, которым нации делились друг с другом. Предупреждения о плохой безопасности российского ядерного оружия датируются 1990 годом. Закон Конгресса 1991 года предоставил американцам техническую помощь для ликвидации российских боеголовок и учета их ядерного материала. К счастью, на сегодняшний день не было обнаружено никаких мошеннических бомб. В конце концов, шумиха вокруг любых потенциальных проблем утихла, и ядерное оружие-чемодан вошло в сферу кино и телевидения. Никого не видели в реальной жизни. Теперь ей сказали, что их было 250.
«Наши подразделения контрразведки упорно трудились, чтобы преуменьшить любую угрозу и дискредитировать внимание прессы к потенциальной проблеме сдерживания», – сказал он. «Мы распространили всю эту рекламу».
Это у них было. Она вспомнила тень, отброшенную на историю «60 минут», когда выяснилось, что во время трансляции ее продюсер написал и продвигал книгу об опасностях ядерного терроризма. Тот же продюсер был задействован в только что вышедшем фильме «Миротворец», в котором говорилось о пропавшем советском ядерном оружии, используемом для терроризма. Поговорим о том, чтобы поставить под сомнение достоверность.
«Вы, люди, остаетесь занятыми», – сказала она. «Всегда что-то затевает».
Он улыбнулся. «Я могу сказать то же самое и о тебе».
«При чем здесь Вадим Бельченко?»
«Восемьдесят четыре из этих RA-115 остаются пропавшими без вести».
Это была потрясающая информация, но она сохраняла хладнокровие и просто сказала: «И вы только что упомянули об этом?»
«В этой реальности есть и хорошее, и плохое. Хорошо то, что это оружие спрятано в местах, о которых знает лишь горстка людей. Плохо то, что один из знающих людей – Вадим Бельченко».
Теперь она уловила срочность. «И вы думаете, что Александр Зорин охотится за одним из тех чемоданов ядерного оружия?»
«Это возможность».
Они все еще ехали по безлюдным улицам Вашингтона, проезжая мимо закрытых зданий и пустых тротуаров. Она подумала, что что-то серьезно не так с того момента, как Осин впервые позвонил. Второй звонок Осина предупредил ее о том, что в Соединенных Штатах находится женщина, за которой нужно внимательно следить.
«Расскажите подробнее об Ане Петровой».
«Как я уже говорил, она любовница Зорина. Примерно на двадцать пять лет моложе, обучен в полиции и, кажется, разделяет страсть Зорина к мести. Он послал ее сюда не зря. Надеюсь, вы определите, что это такое».
Ее мысли обратились к Люку Дэниелсу, которого завербовали как тень Петровой. Он мог справиться со всем.
«RA-115, – сказал Осин, – рассчитан на долгие годы, пока он подключен к источнику питания. На случай пропадания питания предусмотрена резервная батарея. Если батарея разряжается, у оружия есть передатчик, который отправляет закодированное сообщение через спутник в российское посольство или консульство».
«Получался ли когда-нибудь такой сигнал?»
Он кивнул. «Семьдесят девять. Ни за одним из них никто не следил».
«Это означает, что они закончились и безвредны».
Он кивнул. «Верно. Затем есть еще пять. Никакого сигнала от этого оружия не поступало».
«Возможно ли, что у них еще есть власть?» Она остановилась. «Спустя двадцать с лишним лет».
«Зорин, видимо, так думает».
«Иди и возьми их».
«Мы не знаем, где искать. Любые записи, относящиеся к ним, исчезли. Мы думаем, что Вадим Бельченко их чистил».
«Страхование на долгую жизнь?»
Осин улыбнулся. «Наверное. К сожалению, Зорин, возможно, обнаружил то, что знает Бельченко».
Этим объяснялась срочность поиска старика.
Ее телефон завибрировал.
Обычно она игнорировала это, но поскольку только Белый дом был в ее коммуникационной петле, она решила проверить дисплей.
ЛЮК ДЭНИЕЛС.
Что вызвало больше тревог.
«Этот звонок может иметь отношение к тому, что мы обсуждаем».
«Пожалуйста, ответь».
Она так и сделала и слушала, как Люк объяснил, что произошло в Вирджинии, и закончил словами: «Я полагаю, вы знаете, что я делаю, поэтому я решил позвонить вам вместо него. Я не хочу слышать, как я все испортил. Но я знаю, что буду. Эта женщина давно ушла.
«Где ты?»
«Я вызвал эвакуатор, и они вытащили мой «Мустанг» на стоянку рядом с шоссе I-66».
Он сказал ей где.
«Этот дом, – сказал он, – выглядит иначе. Я не хочу, чтобы он так долго оставался открытым».
И она тоже, поэтому она сказала: «Подожди».
Она повернулась к Осину. Он был с ней откровенен, и, поскольку ей не хватало ресурсов и она не хотела, чтобы Брюс Литчфилд разбирался в ее бизнесе, у нее не было выбора. «Мне нужна ваша помощь. Нам нужно в Вирджинию. Это касается Ани Петровой».
«Скажи мне, куда, и я попрошу водителя отвезти нас».
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Малоун никогда не собирался встречаться с Зорином в какой-нибудь обсерватории. Это было бы точное определение глупости. Так что он избежал необычно выглядящего объекта на скалистой вершине холма и проехал еще пятнадцать миль на север до дачи. Двухполосное шоссе, обрамленное снегом, шло параллельно берегу озера, и он не проезжал ни одной машины, идущей с противоположной стороны, что заставило его еще больше задуматься о Зорине. Скорее всего, единственное, что его ждало в этой обсерватории, – это неприятности. Поэтому он решил просто окунуться прямо в логово льва.
Его чувство направления было превосходным, во многом благодаря его эйдетической памяти, благословению, дарованному ему в утробе. Он часто задавался вопросом, откуда взялась эта генетическая черта, и, наконец, его мать сказала, что ее отец также был благословлен. Он действительно привык никогда не забывать ни одной детали. Он мог дословно вспомнить сочинения, которые он писал в гимназии, и точно вспомнить, что происходило на каждое Рождество. Это, безусловно, пригодилось как юристу тогда, когда он работал в Magellan Billet. Теперь это помогло ему вести учет редких книг в его магазине в Копенгагене. Но это также предотвратило угасание воспоминаний о Кассиопее Витт. Он вспомнил каждую деталь их времени, проведенного вместе, и это не обязательно было хорошо.
Он нашел извилистую улочку, которую, как он помнил, видел с воздуха, которая вела к насесту, где его ждала дача. Он съехал с шоссе и врезался в деревья, остановившись на заснеженном участке земли. Он припарковался и направился к дому, перебираясь с одного ствола дерева на другой через сугробы, его ботинки скрипели по сухому снегу. Вечнозеленые ветви и колючие щупальца безлистных деревьев тянулись к постоянно темнеющему небу. Его глаза горели от ветра и холода. Ежедневный режим приседаний и приседаний определенно поддерживал его мышцы в тонусе, но ледяной подъем утомлял его.
Он нашел вершину, оглянулся и заметил, как снег выдавал его присутствие следом шагов. Путь впереди преграждал ржавый проволочный забор высотой по пояс. Струя ледяного воздуха от близлежащего озера ужалила его горло. Он устроился за густой сосной и посмотрел на дачу. Дым продолжал подниматься ввысь из трех труб. Одна из двух машин, которые были там ранее, пропала. В морозном воздухе витали звуки народной музыки. Он обнаружил источник. Хозяйственная постройка, на этот раз круглая, вся деревянная, без окон и единственной двери, тонкий шпиль пара, неуклонно уходящий с вершины его конической крыши.
Его миссия заключалась в поиске Вадима Бельченко. Ему показали снимок, сделанный несколько лет назад. Этот человек был чем-то вроде бывшего архивиста КГБ. В случае обнаружения он должен был отступить и доложить о местонахождении. Первая часть будет относительно простой, вторая не настолько, насколько его сотовый телефон был уничтожен. Но у него был грузовик, и он мог где-нибудь найти телефон.
Он перешагнул через забор и побежал через черную площадку, простирающуюся от конца дороги к дому, с одной стороны дымящегося круглого здания, из которого звучала музыка. Он ехал по тротуару осторожно, так как не мог позволить себе упасть на голый лед. Он подошел к дверному проему круглого здания и быстро вошел, атакованный желанной волной теплого и сухого воздуха. Еще один дверной проем вел дальше внутрь, перекрытый меховым одеялом, свисавшим с косяка. Он откинул небольшой кусок одеяла – достаточно, чтобы увидеть, что это здание было чем-то вроде сауны. В центре под слоем раскаленных камней горел огонь. На нижнем уровне ряда сосновых скамеек, которые возвышались у дальней стены, сидел старик. Он был голый, раскинутый, с вытянутыми прямо ногами, скрюченные руки переплетены за головой. Черты лица соответствовали изображению, которое ему показали.
Вадим Бельченко.
Музыка разливалась из маленького проигрывателя компакт-дисков, лежащего на скамейке. Он проскользнул внутрь и подошел к старику. Лицо было похоже на мягкую маску, широкое и плоское, с кожей цвета грязного снега. Закрытые глаза снова превратились в морщинистые чашки из сложенной плоти. Мокрые светлые волосы покрывали кожу головы, и единственными признаками преклонного возраста были впалая грудь и щеки. Пожилой мужчина спокойно курил сильно пахнущую сигару.
Он наклонился и выключил музыку.
Бельченко открыл глаза и сел. У обоих зрачков была катаракта.
«Меня зовут Коттон Мэлоун», – сказал он по-английски.
Бельченко уставился на него. «А что ты здесь делаешь?»
«Я пришел посмотреть, в порядке ли ты».
«Почему бы мне не быть?»
«Вы исчезли, и людям стало интересно».
«Вы имеете в виду, что госбезопасность России недоумевала. И зачем они послали американца следить за мной?»
Голос был низким и хриплым, без интонаций, эмоций или беспокойства.
«Меня тоже интересует этот вопрос».
Бельченко выдохнул облако голубого дыма, поднявшееся вверх. «Вы шпион?»
«Уже нет.»
Горячий воздух сушил его ноздри, поэтому он продолжал дышать неглубоко и через рот. Пот начал стекать по его спине, оставляя холодную дорожку.
«Скажем так, я шпион на полставки».
«В мое время у нас было несколько таких. Я никогда не заботился о них».
«Где Зорин?»
«Он пошел на встречу с тобой».
Он пришел не болтать. Фактически, его миссия была выполнена. Он нашел Бельченко, и теперь ему нужно было явиться. Но от старых привычек было трудно избавиться, поэтому ему пришлось задать еще один вопрос. «Почему российскому правительству наплевать на то, что вы делаете?»
«Потому что я кое-что знаю, мистер Мэлоун. И они тоже хотят узнать это, прежде чем я умру».
Теперь он понял. «И ты обещал им сказать».
«Казалось, это небольшая цена, чтобы остаться в живых. Как только они узнают, у меня не будет никакой ценности. Вы действительно не понимаете, во что вас втянули, не так ли?»
«Понятия не имею. Не хочешь мне сказать?
Бельченко усмехнулся. «Зачем мне это делать?»
Хороший вопрос, один решил оставить на другой раз. «Мне надо идти. Рад встрече.»
«Знаете ли вы, что любую историю, когда-либо придуманную человеческим разумом, можно разделить на три части?»
Ему не понравилось это странное заявление.
«Начало. Середина. Тогда конец», – сказал Бельченко. «Симметрия и удовлетворение возникают, когда эти три части в конечном итоге объединяются, чтобы сформировать законченный рассказ. Это действительно волшебно. У нас уже было начало, потом длинная середина. А теперь, мистер Мэлоун, пора закончить рассказ.
Ничто в этом не казалось правильным. Он подумал, что умно избегает Зорина, идущего прямо сюда, но что-то подсказало ему, что его шаг был ожидаемым. Левая рука старика держала сигару, но правая рука потянулась назад к скамейке, и появился пистолет.
«Не думайте, мистер Мэлоун, что я не вижу вас достаточно ясно, чтобы стрелять».
Его внимание привлекло движение. Меховое покрывало на косяке было потрепано. Он повернулся и увидел двух мужчин, одетых в зимнее снаряжение, у обоих были автоматические винтовки.
«А зачем ты стрелял в меня?» он спросил.
Бельченко пожал плечами. «Потому что Зорин говорит, что ты не можешь уйти отсюда живым».
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Кассиопея корчилась на заднем сиденье французского истребителя, пилот устроился впереди. Она прилетела на вертолете из своего имения на авиабазу, где ее ждал высокопроизводительный самолет. Они двигались со скоростью 2200 километров в час почти на восемь километров вверх по тому же маршруту, который Коттон выбрал менее двенадцати часов назад.
Она не любила высоты, по возможности избегала их. Раньше строительные леса были достаточно плохими, но полет был неизбежным злом, которое она перенесла. На данный момент она была облачена в плохо сидящий летный костюм и плотно упакована в кабину, в которой практически не было места для маневра. Они уже спустились на меньшую высоту и заправились топливом у воздушного заправщика, встретившего их по пути. Она никогда не была свидетельницей этой операции воочию, и было интересно наблюдать за ней. Это также помогло ей отвлечься от того факта, что сейчас она находится очень-очень высоко в воздухе.
Вся поездка из Франции в Сибирь заняла чуть больше четырех часов, что было потрясающе. Мир действительно сжался. Стефани прекрасно ее прочитала, зная, что она действительно все еще любит Коттона. В ее жизни было много мужчин, некоторые отношения были довольно серьезными, но ни один из них не был Коттоном Мэлоун. Они познакомились в ее замке несколько лет назад, когда она впервые познакомилась со Стефани Нелл. Общий друг, Хенрик Торвальдсен, сделал все это возможным. К сожалению, Хенрик ушел, убит в Париже – еще одно из тех прискорбных обстоятельств, которые, казалось, следовали за ее жизнью.
Когда она разорвала все контакты с Коттоном, она уже тогда знала, что это не будет постоянным. Он был слишком ее частью. Она чувствовала себя комфортно в его присутствии. Он относился к ней как к равной и уважал ее как личность. Правда, иногда он мог быть ослом. Но и ангелом она не была. Это было в отношениях. Постоянные компромиссы. Она задавалась вопросом, как они могли бы восстановить связь. Оба они были гордыми, и между ними прошло много горечи. Каждому из них потребовалось много месяцев, чтобы сказать слово на букву «L». Но в конце концов об этом сказали, а потом начали действовать. Будем надеяться, что разделение между ними не переросло точку невозврата.
Стефани сказала, что посоветует ей, если появится что-нибудь новое. Еще она рассказала ей о даче и селе Чаяние. Надеяться. Интересное название, но подходящее для экспатриантов, создавших это место.
Коммунизм был поистине мертвым богословием. Нет такой вещи, как рабочий рай без социальных классов, где все владели всем. То, что создал старый СССР, было иллюзией, местом, где страх и сила были единственными средствами для его выживания. Это так называемое бесклассовое общество превратилось в имущих и неимущих. Правящие привилегированные пользовались лучшим, а все остальные боролись за остатки. Далеко не всем принадлежит все, немногим избранным все это понравилось. Только ложь удерживала массы от восстания вместе с ежедневными дозами террора и насилия. В конце концов, однако, ничто не могло помешать правде привести к его падению.
И падение было.
Ей было пятнадцать, когда это случилось, она жила в поместье своих родителей в Испании. Ее отец всегда оставался аполитичным, но она вспоминала его крайнюю радость распаду Советского Союза. И что-то он сказал. Цитата американца Томаса Джефферсона. «Правительство, достаточно большое, чтобы дать вам все, что вы хотите, достаточно сильное, чтобы забрать все, что у вас есть».
Она никогда этого не забывала.
Вся ее взрослая жизнь прошла без давления холодной войны. Вместо этого угрозы и террор сегодня исходили из других мест, Восток и Запад находили точки соприкосновения, поскольку эти новые враги не делали различий между русскими и американцами.
Так во что был втянут Коттон?
«Я нанял его посмотреть. Он выполнил для меня пару работ со времен Юты».
Это то, что Стефани сказала по телефону. Итак, Коттон стал наемным агентом. «С Юты». Может, это был его способ забыть. Она пробовала заниматься бизнесом и своим замком, но ни один из них не помог ей избавиться от беспокойства. На протяжении почти сорока лет она несколько раз думала, что влюблена. Но теперь она знала, что только одно из этих отношений что-то значило.
«Здесь что-то пошло не так».
Ее сердце упало при словах Стефани. Был ли Хлопок ранен? Или мертвые? Она не надеялась ни того, ни другого, желая, чтобы этот самолет мог летать быстрее.
«Сколько еще?» – спросила она пилота по-французски через гарнитуру.
«Менее двух часов. Мы хорошо проводим время».
Ее мысли вернулись к первому в жизни разговору между ними и Коттоном. В своем имении теплым июньским днем. До этого их встречи были быстрыми и жестокими, каждый стрелял в другого, она смотрела ему вслед, а он точно не знал, кто она такая. В тот день она вышла за ним на улицу, навстречу яркому солнечному свету, и пошла с ним по той же тенистой аллее, что и раньше, к строительной площадке.
«Когда я закончу, – сказала она, – замок 13 века будет стоять точно так же, как восемьсот лет назад».
«Неплохое усилие».
«Я преуспеваю в грандиозных начинаниях».
Они продолжили идти и вошли на строительную площадку через широкие деревянные ворота и вошли в сарай со стенами из песчаника, в котором располагался центр приема посетителей. Дальше маячил запах пыли, лошадей и мусора, вокруг которого толпилось около сотни посетителей.
«Фундамент по периметру заложен, и идет западная навесная стена», – сказала она, указывая. «Мы собираемся начать строительство угловых башен и центральных зданий».
Она провела его через строительную площадку и вверх по склону крутого холма к скромному мысу, где все было хорошо видно.
«Я часто приезжаю сюда и смотрю. Сто двадцать мужчин и женщин работают там полный рабочий день».
«Довольно неплохо».
«Маленькая цена, которую нужно заплатить за то, чтобы увидеть историю».
«Ваше прозвище, Ingénieur», – сказал он. «Это то, что они называют вас? Инженер?»
Она улыбнулась. «Персонал дал мне этот ярлык. Я разработал весь этот проект».
«Вы знаете, с одной стороны, вы ужасно высокомерны. Но с другой стороны, ты можешь быть довольно интересным».
Она не обиделась на его замечание, которое было правдой, и спросила: «Вы ушли из правительства?»
«На самом деле ты никогда не сдаешься. Просто чаще всего держитесь подальше от линии огня».
«Так ты помогаешь Стефани Нелле просто как друг?»
«Шокирует, не правда ли?»
«Нисколько. Фактически, это полностью соответствует вашей личности».
«Откуда вы знаете о моей личности?»
«Я многое узнал о вас. У меня есть друзья по вашей прежней профессии. Все они высоко отзывались о тебе.
«Рад знать, что люди помнят».
«Ты много обо мне знаешь?» спросила она.
«Только эскиз эскиза».
«У меня много особенностей».
Она так и сделала, худшим из которых была неспособность сказать то, что она чувствовала. Коттон страдал от той же болезни, что помогло еще больше объяснить, почему они в настоящее время разошлись. Они глубоко заботились друг о друге, но ни один из них не хотел этого признавать. Однако был один раз, высоко в горах Китая, после очередного испытания, когда они оба набрались храбрости, чтобы сказать, что они чувствуют.
«Больше никаких игр», – сказала она.
Он кивнул и взял ее руку в свою.
«Хлопок».
Он двумя пальцами заставил ее замолчать. «Я тоже.»
И он поцеловал ее.
Она вспомнила тот момент, они оба знали, но ни один из них не произнес ни слова «любовь». Но она любила Коттона. Прошедший месяц ясно показал это.
Было уже слишком поздно?
Всем сердцем она надеялась, что нет.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ВИРГИНИЯ
Люк стоял, прислонившись к своему «мустангу», и смотрел, как черный внедорожник въезжает через открытые ворота на буксирную стоянку. Он только что посмотрел на часы, которые показывали немного после пяти утра. Предрассветный воздух был морозным, но он чувствовал только гнев на одного, побежденного незнакомцем, и на двоих, на кончину его самого ценного владения. Оператор эвакуатора только что покачал головой, когда прибыл на место происшествия, погрузил остов «Мустанга» в кузов своего грузовика и переправил его сюда среди множества других автомобилей, которые определенно видели лучшие дни.
Внедорожник остановился, и с одной стороны появилась Стефани, с другой – мужчина в темном пальто.
«Тяжелая ночь?» спросила она.
Мустанг сидел пассажирской стороной наружу, что свидетельствовало о его встрече.
«Аня Петрова, – сказал собеседник, – очень опасна. Она прошла обучение в полиции и проработала в ней несколько лет».
Это объясняло кое-что из того, что произошло. Она определенно знала, как себя вести. «А ты кто такой?»
Мужчина представился как Николай Осин, затем Стефани добавила: «Он начальник отделения СВР».
«Официально я торговый делегат и ничего не знаю о SVR».
«Мне это нравится, – сказал Люк. «Мы пойдем с этим. Но не могли бы вы рассказать мне об Ане Петровой поподробнее?»
Они стояли одни на освещенной стоянке среди заброшенной кучи машин.
«Она связана с человеком, который может доставить этой стране много проблем. Он послал ее сюда по какой-то причине, поэтому я посоветовал Стефани внимательно за ней присмотреть. Видимо, Петрова этого не оценила».
Люк все еще пытался понять, как она его создала. Он был очень осторожен, но иногда случается дерьмо. И хотя на его вопрос не был дан полный ответ, он решил оставить его в покое и сказал: «Нам нужно проверить этот дом».
Они поехали обратно на юг, в сельскую местность Вирджинии и обнаружили тот же вход с кованой крышей. В любое другое время штаб-квартира Magellan Billet могла бы отследить право собственности за считанные минуты, но теперь он знал, что это невозможно. Конечно, Белый дом мог сделать то же самое, но для этого требовалось, чтобы он сообщил об этом. Стефани предложила им подождать, прежде чем позвонить, и он не стал спорить. Возможно, они даже могут научиться достаточно, чтобы смягчить укол, который наверняка нанесет дядя Дэнни за то, что испортил единственное, чего он просил его не делать.
Внедорожник остановился перед заброшенным домом, и они выбрались наружу.
«Вирджиния полна таких реликвий, – сказала Стефани.
«Такое большое место», – сказал Николай.
«И похоже, – сказала она, – что на какое-то время его бросили».
Во время поездки Люк узнал, что Малоун может быть в беде и что Кассиопею послали посмотреть на него, что казалось и хорошо, и плохо. Он надеялся, что все в порядке, но их союзник из СВР не смог собрать много новой информации от людей в Сибири. Конечно, вопрос в 64 тысячи долларов, на который никто не ответил, заключался в том, зачем вообще кто-то сбил самолет Мэлоуна. Кем бы они ни были, у них были ракеты класса «земля-воздух», а это означало, что здесь происходит гораздо больше, чем русские хотели признать – и гораздо больше, чем сообщил дядя Дэнни.
Их водитель достал фонарик с ярким галогеновым лучом. Слабый намек на рассвет начал формироваться на востоке, но до восхода солнца оставалось еще два часа.
Люк схватил свет и направился обратно внутрь, в котором все еще царила пустая атмосфера мавзолея. «Она пришла прямо сюда и точно знала, куда идет».
«Есть идеи, что ей было нужно?» – спросила Стефани Осина.
«Могу я отложить этот ответ до тех пор, пока мы не взглянем? Я постараюсь быть максимально прямым».
Люк усомнился в этом наблюдении. Из тех нескольких раз, когда он встречался с СВР, скромность была бы самым щедрым словом, которое он использовал бы для их описания. Совершенно ненадежный? Лжецы? Оба подходили им к T. Но он понимал, что это должна была быть своего рода совместная операция, в которой он хотел участвовать, поэтому оставил свои комментарии при себе.
Они последовали за ним по коридору в кабинет, где свет показал прорезь в обшитой панелями стене.
«Она знала, как обращаться с этим топором», – сказал он, указывая на топор на полу.
Ему не терпелось увидеть, что находится за проемом, поэтому он посветил лучом внутрь. Комната была маленькой, примерно десять квадратных футов, от пола до потолка с трех сторон уставлена полками. Но в отличие от тех, что были в кабинете, которые стояли пустыми и наклонными, они были заполнены книгами. В центре стоял стол, на котором стоял деревянный мольберт под стеклом, на котором висел открытый том. Маленькая люстра свисала с потолка, сверкая в свете, ее пыльные лампочки были бесполезны без электричества.
«Что-то вроде потайной комнаты», – пробормотал он. «О которой милая Аня все знала. Она прорвалась именно туда, где ей нужно.
Он вошел внутрь в сопровождении Стефани и Осина. В свете фонарика он осмотрел полки, изучая обнаженные корешки. Большинство из них были книгами, другие были переплетены с рукописями, еще больше – деревянными папками с отдельными листами. Он поймал несколько ярлыков. ВОЕННАЯ ПЕРЕПИСКА. БИТВА ПРИ ПРИНСТОНЕ. ОСАДА БОСТОНА. ЗАХВАТ ТИКОНДЕРОГИ. Он просканировал всю комнату и увидел еще несколько шипов.
Одна тема была ясна.
«Это библиотека времен войны за независимость», – сказал он.
«Более того, – добавила Стефани. «Эти книги представляют собой истории конца 18-го и начала 19-го и 20-го веков того времени, предшествовавшего войне 1812 года».
По его оценкам, они рассматривали несколько сотен томов, все покрыто толстым слоем пыли. Ясно, что здесь давно никого не было. Кое-где на полках были пустые части, книги, которые когда-то там стояли, валялись на полу, и пыль от них явно была взбудоражена.
«Это то, что я слышал», – сказал Люк. «Много глухих ударов. Она их сгребала».
«Расскажи нам, Николай, – сказала Стефани. «Что она искала?»
Осин не ответил. Вместо этого он снял стеклянный купол, который защищал книгу на мольберте, и медленно переворачивал страницы. Затем он закрыл книгу, чтобы можно было прочитать ее обложку.
Золотые буквы были выгравированы на черном кожаном переплете.
В
ОРИГИНАЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
ПРИНАДЛЕЖАЩИЙ
ОБЩЕЕ ОБЩЕСТВО
ЦИНЦИННАТИ
СОЗДАНО ОФИЦЕРАМИ АРМИИ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ
ПО ЗАКЛЮЧЕНИЮ
РЕВОЛЮЦИОННАЯ ВОЙНА
КОТОРЫЕ ДАЛИ НЕЗАВИСИМОСТЬ
АМЕРИКА
Стефани подошла ближе и снова открыла книгу, читая с нескольких страниц. «Это история общества. Его общие протоколы, протоколы собраний и устав. Авторское право с 1847 года».
«Что такое Цинциннати?» – спросил ее Люк.
Она проигнорировала его и заново осмотрела окружавшие их полки. «Это архив, я уверен, что Общество Цинциннати не знает, что он до сих пор существует». Она остановилась. «В противном случае он был бы восстановлен». Стефани повернулась к Осину. «Почему Аня Петрова интересуется чем-то подобным?»
Без ответа.
«Раньше вы упомянули «Вперед», – попыталась она. «Насколько мне известно, эта операция все еще засекречена. Единственный способ узнать что-либо об этом – из собственных записей.
«Мы точно знаем, что было сделано», – сказал Осин.
Люк тоже немедленно захотел узнать об этом.
«Означает ли это, что Александр Зорин знает?» спросила она.
«Я уверен, что знает. А Бельченко знает даже больше».
«В том числе, где находятся пропавшие ядерные бомбы?»
Люк молчал и позволил спаррингу продолжаться без перерыва. Но правильно ли он расслышал? «Недостающее ядерное оружие»? Он полагал, что Стефани подскажет ему, когда придет время.
Она повернулась к нему. «Петрова с чем уехала отсюда?»
Он покачал головой. «Не то, чтобы я видел».
«Тогда это был для нее тупик. Николай, ты сказал, что будешь прямым. Зачем она приехала сюда?»
Как ни странно, голос Стефани повысился.
«Я отвечу на это после разговора с Москвой. Некоторые вещи я должен сначала обсудить наедине».
«Я отправила своего человека в Сибирь по вашему запросу», – сказала она. «Он ослеп, а теперь пропал».
«Мы разрешили вам отправить еще один объект для расследования».
«Не достаточно хорош. В чем дело?»
«Я не могу сказать. По крайней мере, на данный момент».
Люк услышал беспокойство в голосе, который казался искренним и необычным для СВР.
«Я должна доложить обо всем этом президенту», – сказала она. «Что делать дальше – это его вызов».
«Я понимаю.»
Русский вышел из секретной комнаты, не сказав ни слова.
Люк уставился на своего бывшего босса. «Это же куча дерьма, не так ли?»
Она осторожно поставила стеклянный купол на книгу и мольберт. Пыль мягко стекала по бокам на столешницу, блестя на свету.
«Это было бы хорошим способом описать это», – прошептала она.
«Вы знаете, что такое Цинциннати?» – снова спросил он.
Она медленно кивнула.
«Можешь сказать мне?»
Она повернулась, чтобы уйти.
«Не здесь.»
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ОЗЕРО БАЙКАЛ, 7:50 утра
Зорин вернулся на дачу и сразу направился в главный дом. По прибытии ему сказали, что американец Мэлоун был схвачен. Поэтому он не спешил снимать пальто и перчатки. Он был бы рад оставить эту погоду позади. Лето в этой части мира было таким быстрым, и он жаждал постоянного теплого бриза. Трудно сказать, что ожидали его в следующие несколько дней. Все, на что он мог надеяться, – это то, что его воспоминания верны, его исследования точны, его планы тщательны, а его решимость непоколебима. Он слишком долго бездействовал, и ему нравилось ощущение того, что он снова в движении. Все в нем было готово. Только эта новая морщина – присутствие американца – оказалась неожиданной.
Но даже это его взволновало.
Он прошел через большую комнату с высоким потолком и беспрепятственным видом на замерзшее озеро. В очаге горел желанный огонь. Он нашел лестницу в подвал и спустился туда, где стоял Малоун, прикованный наручниками к толстой железной трубе. Свет исходил от голых лампочек, заключенных в железные каркасы, которые прорезали резкие тени. Пальто американца было снято, как и оружие, так как наплечная кобура висела пустой.
«Вы убили двух моих людей», – сказал он.
Малоун пожал плечами. «Вот что происходит, когда вы начинаете стрелять в кого-то».
«Почему ты здесь?»
«Найти старика Бельченко, который явно не хочет, чтобы его находили. Виноват.»
«И двое из моих людей мертвы».
«Кого ты послал убить меня».
«Вы шпион?»
«Я продавец книг».
Он усмехнулся. «Ты сказал мне по радио, что ты Коттон Мэлоун. Откуда у вас появилось такое имя? Хлопок.»
«Это долгая история, но, поскольку у нас есть время, я буду рад вам рассказать».
«Я должен уйти.»
«Вы из Красной гвардии?»
Этот человек был проинформирован. «Я служил своей стране до того дня, когда моя страна распалась».
«А потом вы оказались здесь – в глуши».
