Текст книги "История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц"
Автор книги: Степан Козловский
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
Эпический образ (идеал) мужчины и женщины можно рассмотреть в двух аспектах:
1) Образ эстетический.
2) Образ социальный.
Возвышенное, почти идеальное изображение женщины можно обнаружить в эпическом штампе просьбы князя Владимира найти ему жену. Идеал для князя и для богатырей не является тождественным. Невеста князя Владимира – образец красоты, та женщина, которая фактически представляет государство, которую богатыри обязаны «называть княгиней – матушкой», «государыней» и т. п. Требования к невесте у Князя достаточно умеренные:
Встречается и несколько иной вариант:
Вместе с тем по количеству «невест» требования у эпического князя Владимира ограничены не были. Нередко богатыри «похваляются» в качестве подвига привезти ему на пир «Лебедь белую, не ранену не кровавлену», то есть, фактически – «лебедь белую», что совпадает с традиционным обозначением девушки на выданьи:
Именно такой подвиг похваляется перед князем Владимиром совершить богатырь Сохматий Сохматьевич,[602]602
Былины Калугин В. И. – С. 266.:
Уж ты гой еси, ты красно наше солнышко,Ише тот ли ты князь да все Владимир-свет,Я ведь тем резьве тебе похвастаю,Шьчо привезу тебе лебедушку все ис чиста поля,Я неранену тебе, все некровавлену,Привезу тебе лебедушку живу в руках. —– Уж ты гой еси, Сухман свет Сухматьевич!Привези мьне-ка лебедушку-ту завтро тыПо утру мне-ка ранному.
[Закрыть] а в некоторых случаях и Козарин. Сравните: «Три года ты гуляла красной девушкой, три года гуляй белой лебедью, а потом замуж отдам».
В русском героическом эпосе упоминается пять основных типов женских социальных ролей по вертикали:
• Мать.
• Жена.
• Сестра (дочь, племянница).
• Любовница.
• Наложница.
Наиболее почетный статус имеет мать героя. Это, пожалуй, единственный персонаж в былинах, по отношению к которому богатырь никогда и ни при каких обстоятельствах не допускает грубости, наоборот, всячески старается проявить вежливость и почтительность. Оскорбление и обида, нанесенные матери героя, не могут быть им проигнорированы либо прощены, так, например, в сюжете о Добрыне и Алеше герой говорит следующее: «Я не дивлюсь, что ты брал мою жену, потому что она шибко хороша, А в том тебе не прощу, что ты, когда приехал, матушке наврал[603]603
Свод русского фольклора. № 35.
[Закрыть]».
Весьма характерно, что наиболее высокий статус в эпосе имеет так называемая «матерая вдова», то есть имеющая детей мужского пола, рожденных в законном браке, но потерявшая мужа и в силу этого обстоятельства одна воспитывающая детей. Как правило, в эпосе к таким женщинам относится эпитет «честная» (вдова) «многоразумная».
Обидеть такую вдову может лишь такая же «матерая» вдова. Даже в том случае, если она обидела мать героя (в сюжете о Хотене Блудовиче), он не может мстить непосредственно ей и требует себе поединщика:[604]604
Свод русского фольклора. № 187.
[Закрыть]
Более того, в эпосе имеются свидетельства того, что между женщинами (сюжет о Добрыне и Маринке) происходили поединки по тем же причинам, что и у мужчин, хотя и без смертельного исхода.[606]606
Калугин В. И. Былины: С. 187–188.
[Закрыть] Судя по всему, в отношении подобных сюжетных ситуаций мы можем констатировать их практически полное соответствие обычной судебной (социальной практике), поскольку нормы,[607]607
Памятники русского права. Вып. 2. – М: 1953. – С. 289. «А против послуха (будет) стар или млад, или чем безвечен, или поп, или чернец, – ино против послуха нанять волно наймит, а послуху наймита нет». (Статья № 21). См. также: С. 378.: комментарий к статье № 120: «В тяжбе женщины с женщиной дело может быть решено поединком, но стороны не могут выставить вместо себя наемных бойцов. См. также: С. 291.: А на котором человеке имут сочити долгу по доскам, или жонка, или детина, или стара, или немощна, или чем безвечен, или чернец, или черница, – ино им волно наняти, а исцом целовати, а наймитом битись; а против наймита исцу своего наймита волно, или сам лезет». (Статья № 36).
[Закрыть] посвященные аналогичным случаям, имеют место в реально существовавшей судебной практике (по Псковской Судной грамоте).
Напротив, женщина, родившая детей вне брака, пусть даже и мужского пола, одна воспитывающая детей и никогда не выходившая замуж, воспринимается негативно, и отношение к ней подчеркнуто презрительное, что впоследствии переносится и на ее детей (в былинах в качестве отборной ругани существуют понятия: «неотецкая дочь», «неотецкий сын»).[608]608
В сюжете о Подсокольнике. Свод русского фольклора. № 69: «А твоя ле матерь блядка».
[Закрыть] По всей видимости, в общественном сознании глубоко укоренилась мысль, сохраненная в ПВЛ: «От гръховнаго бо корени золъ плод бываетъ».[609]609
Повесть временных лет. Ч. 1. – М.; Л.: 1950. – С. 56.
[Закрыть]
Наложница в эпических материалах появляется редко и отношение к ее потомству выражается в подчеркнуто оскорбительной форме.[610]610
См. сюжеты о бое Ильи Муромца с сыном. «А твоя ле матерь блядка», сын ее «выблядок».
[Закрыть] Вместе с тем, в отношении самой женщины настолько негативного отношения, как к ее потомству, не видно. Златыгорка (в сюжете об Илье Муромце) не получает такого резко отрицательного образа, как Маринка (показанная «еретницей» в сюжете о Добрыне).
По-видимому, имеет место различное восприятие сожительства как нежелательного, но допустимого элемента социальной практики, и бесконтрольного сексуального поведения (свободы нравов) как недопустимого и резко осуждаемого явления в социальной практике.
Сестра в былинах осознается братьями-богатырями как предмет гордости в лучшем случае,[611]611
В сюжете о братьях Петровичах-Сбродовичах.
[Закрыть] а в худшем – как некая обуза,[612]612
В сюжете о Хотене Блудовиче. Сравните в Своде русского фольклора. № 187:
Отписали дети ей тогда письмо:Не едем мы к Фатенку в поле поединщиком —Потеряем мы свои буйны головыЗа ту же за жопу все за бабью же.
[Закрыть] которую надо охранять и держать взаперти, чтобы никто не «насмеялся»[613]613
Свод русского фольклора. № 117. Алеша Попович и сестра Петровичей-Сбродовичей:
– Уж я знаю вашу сестру родимую,На руки я сыпал, уста челоивал.
[Закрыть] над родом. Дочь (иногда – племянница) Князя Владимира находится в данном случае в полностью аналогичной ситуации. Единственная забота Князя – выдать ее замуж «по чести», защитить ее от претензий на брак со стороны разного рода «Идолищ» и «Голых Щапов».
Выдать замуж по чести, по-видимому, означает, кроме процедуры проведения пира еще и определенный выкуп за невесту,[614]614
Нечто подобное выкупу мы можем наблюдать в сюжете о Соловье Будимировиче, когда он относит подарки князю и договаривается о постройке своих хором. Весьма характерно, что подарки князю со стороны Голого Щапа обычно показаны как имеющие меньшую ценность.
[Закрыть] который, вполне возможно, был призван служить некой гарантией того, что девушку приобретают не для перепродажи.
Жена в былинах обычно является существом почти бесправным: «Куда их ведут, туда они идут». Она считается пустоголовой: «У женщин волос долог, ум короток есть», склонной к измене: «Муж по дрова, а жена замуж пошла[615]615
В сюжетах о Добрыне и Алеше.
[Закрыть]», но, несмотря на все это, она была обязана обладать такими качествами, как верность, покорность, услужливость: «Говорит жены, слуги верноей: Останься ты, молода жена…».[616]616
Свод русского фольклора. № 31.
[Закрыть]
Кроме того, от нее требовалась скромность, и потому она не могла сама проявлять инициативу в семейно-брачных отношениях. Бросается в глаза ситуация, в которую попал Добрыня Никитич после «случайного» убийства жениха Маринки в Киеве:
Добрыня Микитич отказался. В подобной ситуации (когда невеста сама приходила к жениху) брак всегда оказывался под угрозой. Жених Запавы Путятичны Соловей Будимирович бросает ей упрек в следующем:
Вместе с тем все надежды на изменение социального статуса женщины были связаны только с удачным замужеством, поскольку:
• «За богатырем быть – избы мести, заходы скрести» (неудачное замужество, низкий социальный статус).
• «За королем быть – пановя все поклонятся…» (удачное замужество, высокий социальный статус).
Любовница в былинах наиболее заметна как персонаж в сюжете о Чуриле и Бермятиной жене, а также в ряде сюжетов о сестре Петровичей-Сбродовичей. Основное отличие этих сюжетов в том, что речь уже идет не об увозе или захвате чужой жены – а о сожительстве с ней при живом муже.
3.1.5 Эстетический образ мужчиныКак таковой, единый штамп эпической мужской красоты, по всей видимости, в русском героическом эпосе воспринимается как единое целое с поведением героя. В наиболее полном виде он показан в образе Чурилы Пленковича, «устоять» перед красотой которого в былинах не могла ни одна женщина.
Его наружность описывается почти исключительно в плане умения следить за своей внешностью (перед ним несут «подсулнечник» – зонтик от солнца), изображения очень красивой модной одежды. Как правило, в зависимости от варианта, на нем «сапожки зелен сафьян» с «серебряными гвоздочками и позолоченными скобочками» и (или) «драгоценными каменьями», соболиная (кунья) «шуба с золотыми застежками», пушистая шапка. Одежда подчеркивает его фигуру (Чурило «сухоногое»). На его белых руках «злаченые перстни». Описывается также его прическа – золотые кудри.
Он ходит особой (щапливой) походкой, но, в то же время, ездит на коне в типично «богатырской» манере. Аналогично этому и в ПВЛ красота Якуна подчеркивается тем, что «плащ у него был золотом выткан».[619]619
Повесть временных лет под редакцией В. П. Адриановой-Перетц. – М.;Л.: 1950. – С. 300.
[Закрыть]
Таким образом, отличительной чертой Чурилы является его элегантность (щапление). Черты его лица (глаза, брови, ресницы) не подчеркнуты, следовательно, они мало чем отличались от обычных и не имели значения для достижения цели (соблазнение женщины) в социальной практике, которую описывает эпос.
Вместе с тем, имеется в наличии собирательный образ богатыря, каким хотела бы его вырастить мать, и довольно редкий «штамп» изображения внешности чудесного ребенка, по всей вероятности, заимствованный из сказок.
Так, например, мать Добрыни Никитича хотела бы, чтобы у него имелись полезные характерные черты других богатырей, то есть, чтобы он «уродился» со всеми известными «положительными» качествами:
А таланом-участью в Илью Муромца,
Силою во Святогора богатыря,
Пошапкой в Чурилу Пленковича,
хитростью в Вольгу Всеславьева,
А й богачеством в купца Садка богатаго,
А смелостью в Олешку Поповича,
Только вежеством в Добрыню Никитича.
К указанному можно добавить то, что у «потомственного» героя должно иметься традиционное для богатыря «образование» – оно включало в себя «письмо», «четье-петье церковное», а также разного рода «хитрости» – умение оборачиваться рыбой, птицей, зверем.[620]620
См. также: в сюжетах о Василии Буслаевиче, о Волхе Всеславиче, о Добрыне.
[Закрыть]
Что касается штампа изображения чудесных детей, то он чаще встречается в сказках, чем в былинах, а в эпосе наиболее часто его можно встретить в сюжете о сватовстве Дуная. Обычно этот герой сразу после убийства жены проверяет ее слова о готовности родить ему детей и обнаруживает, что у них:
3.1.6 Социальный образ мужчины
По колено ножки в золоте,
По локоть ручки в серебре,
Во теми печет красно солнышко,
От ясных очей как будто луч пекет,
По косицам часты звездочки.[621]621
Данный образ имеет аналогии в «Голубиной книге», где объясняется: «от чего зачался «белый свет…»:
А и белой свет – от лица божьего,Солнце праведно – от очей его,Светел месяц – от темичка,Темная ночь – от затылечка,Заря утренняя и вечерняя – от бровей божьих,Часты звезды – от кудрей божьих.(Сборник Кирши Данилова)
[Закрыть]
В русском героическом эпосе упоминается три основных социальных роли мужчин:
• Старой (прожиточный) – мужчина, имеющий взрослых детей.
• Середний (женатый) – мужчина, имеющий малолетних детей.
• Маленький (молодой, неженатый) – холостяк.
Кроме уже представленных социальных ролей, существуют, по-видимому, еще три «возрастные градации» в соответствии с пройденными стадиями обучения (ученье книжное, четье-петье церковное, «оборотничество») для несовершеннолетних («маленьких»).
Возникает закономерный вопрос, каким же образом образовалась необходимость в создании именно такого образа богатыря в эпической социальной практике?
Судя по всему, он образовался под влиянием каких-то актуальных условий существования этноса. Какие же это условия?
В первую очередь социальные: как правило, былина показывает нам героя, готового к походу примерно в возрасте двенадцати – пятнадцати лет. Обычно он – типичный трудный подросток, вырастающий без отца у матери-вдовы. Его «хулиганское[622]622
«Хулиганство» – угрозы, «шутки» и т. п., заключалось в поиске «поединщиков» (по-видимому, имевшее целью повысить его социальный статус).
[Закрыть]», по меркам восприятия нашего времени, поведение фактически поощряется обществом и вошло в число отличительных признаков, характерных для взрослеющего богатыря как эпический штамп:[623]623
См. также: Онежские былины записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 года. – Т. 2. – изд. 3. – М.; Л., 1938. – С. 640.:
Гулял Дунаюшка по чисту полю……Убил Дунаюшко голов бесповинныих:Кого за руку щипнул, рука прочь,Кого за ногу щипнул, то нога прочь…
[Закрыть]
Богатырь, как правило, набирает себе дружину из своих сверстников и с ними идет в военный поход,[625]625
Аналогия: «Святослав… поднял на войну все молодое поколение Тавров». (Лев Диакон. История. – М.: Наука, 1988. – С. 44.)
[Закрыть] что косвенно показывает «нормальность» такого поведения (не только он проявляет подобное поведение, оно, судя по всему, некоторое время являлось типичным для всего юношества).
Цель такого похода можно проследить на нескольких примерах: Волх Всеславич добывает себе богатство, славу и жену, причем его дружина тоже «оставляет красных девушек по выбору семь тысячей», по числу воинов князя Волха. Конечная цель подобного похода – найти себе невест.
В этой связи можно упомянуть также поход Дуная, Добрыни и Ивана Годиновича за невестами. В каждом из подобных случаев схема, по которой действует богатырь (алгоритм), примерно одна и та же: герой идет с дружиной в поход и берет себе невесту после схватки.
По всей вероятности, богатырь (поединщик) – вынужденное состояние человека, промежуточный статус, при котором для возможности вступления в брак он обязан убить врага.[626]626
Аннинский С. А. Известия венгерских миссионеров в XIII и XIV вв. о татарах и Восточной Европе. // Исторический архив. – Т. 3. – М.; Л.: Издательство АН СССР, 1940. – С. 82. В известиях Венгерских миссионеров (запись брата Рихарда) зафиксирован такой обычай в отношении язычников – «Мордванов» (Мордвы):
«Это – язычники и настолько жестокие люди, что у них тот человек, кто не убил многих людей, ни за что не считается;… А из голов человеческих они делают чаши и особенно охотно пьют из них. Тому, кто не убил человека, не позволяют жениться».
Эти обычаи можно предположить и в отношении других соседей Руси – печенегов (чаша из головы Святослава). Это есть при изображении тына (на «штыках» которого насажены головки человечьи) усадьбы в былине о Чуриле и князе.
См. также: Онежские былины. Соколов Ю. М., Чичеров В.И. – С. 354–355 описание «гнезда» соловья – разбойника:
Ай у него стоит полата белокаменна,А обцящена тынками зелезными,А все штыками обставлено вострыма,А ведь на каждой штыку на востроёмА насажены головки целовецьи-то,А целовецьи головки, богатырскии.
[Закрыть] В данном случае бросается в глаза не вполне понятная настойчивость героя при рукопашном поединке: вместо того, чтобы сразу убить своего врага, он сначала упорно пытается выяснить полное имя своего противника.
По-видимому, именно это событие является инициацией и позволяет завершить этап «отрочества». Для эпического богатыря войти в дружину князя Владимира – это единственный способ легально выполнить требования обычая. Возможно, что именно по этой причине «умножились разбоеве» (то есть, судя по всему, убийства), после принятия христианства Владимиром – до крещения это могло и не считаться за преступление.[627]627
Вира – не столько наказание, сколько налог на убийство. Как отметил С. В. Горюнков, в статье «О сюжете Илья Муромец и Соловей Разбойник»:
«…само это слово, тесно связанное по происхождению со словами «вервь» = «община» и «вирник» = «сборщик налогов», указывает не столько на штраф, сколько на налог».
// Русский фольклор. Материалы и исследования. – СПб.: Наука, 2004. – Т. 32. – С. 237.
[Закрыть] Возможно, убийство было функциональным моментом социальной практики, без которого поединок (инициация, переход богатыря в новую категорию боярина) не мог считаться законченным ритуалом.
Так, например, Илья Муромец и Добрыня Никитич, а также, в ряде вариантов, Илья и Святогор, ищут соперника для поединка, причем особенной разницы в том, кто их соперник (русский богатырь или «Идолище поганое») зачастую не наблюдается. В случае поединка Добрыни Никитича и Дуная бой вообще идет не на жизнь, а насмерть, и лишь вмешательство Ильи Муромца позволяет обойтись без жертв. Богатыри стремятся к поединку как к заветной цели, жизненно важной для них. Весьма важно то, что именно после данного поединка их отправляют в поход за невестами, либо поединок совершается уже в процессе «женитьбы» богатыря.
Возможно, именно это обстоятельство толкало славянскую молодежь в походы, по крайней мере, еще во времена Святослава Игоревича. В этой связи можно вспомнить строки Льва Диакона о том, что Святослав взял с собой в поход всю славянскую молодежь. Традиционное вооружение богатырей – палица, копья, нож (иногда к этому добавляется лук и стрелы, меч – крайне редко) аналогично изображению вооружения славянских дружин, нападавших на византийские пределы, и в известиях арабов (Ибн-Русте и др.), указывавших на дротики, лук и стрелы как основное вооружение.[628]628
См. также: Древнерусское государство и его международное значение. – М.: Наука, 1965. – С. 390.: «Оружие, которым они сражаются, – дротики, щиты, стрелы и копья».
[Закрыть]
Как правило, герои былин долгое время остаются холостяками (молодой неженатый). Такой статус никогда не поощрялся в земледельческих обществах, где сила и удача (спорынья) всегда связывалась с плодородием во всех его проявлениях.
Так, к примеру, князь Владимир имел пять законных (водимых) жен (о которых известно по ПВЛ) и примерно восемьсот наложниц.
Особое мнение по этому вопросу высказал А. А. Шахматов. Опираясь на работы И. Н. Жданова, М. Г. Халанского, Н. И. Костомарова, А. М. Лободы, В. Ф. Миллера, он выдвинул гипотезу о том, что: «Поход на Корсунь связывается со сватовством Владимира: оскорбительный отказ Корсунского князя имеет следствием насильственное добывание невесты. Очевидно, составитель жития[629]629
См. также: Шахматов А. А. История русского летописания. Повесть временных лет и древнейшие русские летописные своды. – СПб.: Наука, 2003. – 1023 с.; С. 337–358. «Происхождение и источники жития особого состава».
[Закрыть] пользовался мотивом, данным в одной из былин о сватовстве князя Владимира».[630]630
Там же: С. 339.
[Закрыть]
По предположению А. А. Шахматова, «былина рассказывала о насмешливом отказе царевны, о походе Владимира под Царьград, о взятии Царьграда, об убиении греческого царя и его жены, о бесчестии царевны в присутствии родителей … но былину пришлось переделать: греческий царь заменен корсунским князем, поход на Царьград – походом на Корсунь, … наконец, женитьба Владимира, после жестокой расправы с родителями невесты, заменена отдачей Корсунской княжны, после убиения ее родителей и бесчестия над нею, за Владимирова воеводу Ждьберна».[631]631
Там же: С. 341.
[Закрыть]
Былина о Глебе Володьевиче действительно очень похожа на типичный сюжет о сватовстве, но вряд ли здесь можно вести речь о необходимости в переделке былины. Упомянутые Шахматовым мотивы – «насильственное добывание невесты» из-за «оскорбительного отказа князя Корсунского» в эпосе осмысливаются в несколько ином свете. О событиях подобного рода повествует не былина о Глебе Володьевиче, и даже не о Дунае, а об Иване Годиновиче, где в качестве жениха формально указывается не богатырь, который является всего лишь послом, а князь Владимир:
И садился тотчас Иван на ременчет стул,
Написал ерлык скоропищетой
А о добром деле – о сватонье
К славному городу Чернигову,
К Дмитрею, гостю богатому.
Написал он ерлык скоропищетой,
А Владимер-князь ему руку приложил:
«А не ты, Иван, поедешь свататься,
Сватаюсь я-де, Владимер-князь…[632]632
Иван Гаденович («Во стольном во городе во Киеве…») // Древние Российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. – 2-е изд. дополн., – С. 77–83. – М.: Наука, 1977.
[Закрыть]
В данном сюжете весь смысл поездки богатыря Ивана Годиновича за невестой в том, что официально сватается не он, а Владимир-Князь. Таким образом, изначально смысл Корсунского похода может оказаться сведенным к сватовству Ждьберна, а не князя Владимира. В тех случаях, когда богатырь воспринимался как «холоп», «робичич», шансов на непосредственное сватовство к сколь-нибудь знатной (свободной) по происхождению женщине у него практически не оставалось: «за Иваном (богатырем) жить – холопкой слыть». По сообщению Ал-Бекри,
«Свадебный подарок у славян весьма значителен и обычаи их на этот счет подобны обычаям Берберов. И когда родится у кого-либо две дочери или три, то они становятся причиной его обогащения; ежели же родятся двое сыновей, то они причина его обеднения».[633]633
См. также: Ал-Бекри. // Перевод отрывка 8 по Константинопольской рукописи. / http://www.vostlit.ru
[Закрыть]
В условиях почти повсеместной «покупки» жены князь, по всей видимости, служил неким посредником: приобретая невесту якобы «для себя», он отдавал ее замуж за своего богатыря. Однако это не отменяло его брак с невестой как формальность при заключении сделки.[634]634
Даже до сих пор следов данного обычая в социальной практике предостаточно: наличие поговорок «У вас товар, у нас – купец», устойчивое именование жениха «князем» в фольклоре и т. д.
[Закрыть]
Вероятно, это простое совпадение, но количество «наложниц» князя Владимира, упоминаемых в Повести временных лет (800), примерно соответствует количеству отроков в постоянной дружине Киевского князя: «Святополк отвечал: «У меня 800 отроков, довольно будет: могут стать противу половцев»…».[635]635
См. также: Соловьев С. М. Чтения и рассказы по истории России. С. 60.
[Закрыть] Эта же цифра упоминается в ПВЛ еще в одном месте: «Тем временем выдал Ярослав сестру свою за Казимира (короля польского), и Казимир отдал (Ярославу) вместо свадебного выкупа 800 русских пленных, взятых еще Болеславом, когда он победил Ярослава».[636]636
Повесть временных лет под редакцией В. П. Адриановой-Перетц – М.; Л: 1950. – С. 304.
[Закрыть] Возможно, это совпадение, либо некая, обычно употребляемая в таких случаях цифра, но скорее всего, это не просто пленные, а заложники, данные Болеславу Киевлянами для его «бегства»,[637]637
Повесть временных лет под редакцией В. П. Адриановой-Перетц – М.; Л: 1950. – С. 297:
«И перебили поляков. Болеслав же бежал из Киева, захватив с собою ценности и бояр Ярослава, и сестры его, и Настаса, вкравшегося к нему в доверие, приставил к этим ценностям. И людей множество увел с собою…».
[Закрыть] то есть фактически киевская знать, прежняя «дружина».
Подобные отношения зафиксированы, в частности, у пруссов:
«… никто из них в дальнейшем не будет продавать свою дочь кому-либо (желающему соединиться с ней браком), и … никто не будет покупать жену ни сыну своему, ни себе … новообращенные дали обещание, что никто из них … не возьмет … в жены … жену брата…».[638]638
Пашуто В. Т. Образование литовского государства. – М.: Издательство АН СССР, 1959. – 532 с.; С. 501 (из Христбургского (Кишпоркского) договора с Пруссами).
[Закрыть]
Их социальная практика, по всей видимости, была аналогична общеславянской – Владимир I, в частности, наследовал невесту и жену Ярополка.
Своеобразное «право первой ночи», судя по всему, было неизбежным следствием брака «не для себя» с передачей младшей жены как имущества в собственность другому лицу за деньги либо за службу. Возможно, церковный взгляд на чрезмерное женолюбие Владимира является следствием непонимания или незнания особенностей языческой социальной практики: «И бъ несыть блуда, приводя к собъ мужъски жены и дъвицъ растьляя»,[639]639
Повесть временных лет. Под ред. Адриановой-Перетц В.П. – М.; Л.: 1950. – С. 57.
[Закрыть] то есть, вероятно, он возвращал себе отданное имущество в случае ненадлежащего исполнения службы (бояр – «мужей») и готовил «награды» для отличившихся дружинников («отроков», становившихся «мужами»). В эпосе это можно проследить на примере сюжетов о Добрыне и Алеше, о Даниле Ловчанине, о Ставре и т. д., не сумевших адекватно показать свою «службу» князю и похваставших женами вместо воинского труда.[640]640
См. также: Козловский С. В. Хвастовство в социальной практике Древней Руси XI–XIII вв. / С. В. Козловский // Исследования по русской истории. Сборник статей к 65-летию И. Я. Фроянова. – СПб: Ижевск: 2001. – С. 113–125
[Закрыть]
Таким образом, даже учитывая некоторое сходство, свести только к Корсунской легенде или к житию Владимира Святого былину о Глебе Володьевиче невозможно, тем более что в сюжете нет даже намека на сватовство со стороны князя Глеба. Наоборот, это скорее самопросватывание девушки, поскольку свои действия по отношению к корабельщикам Маринка Кайдаровна пытается представить как способ познакомиться с выгодным женихом:
Однако «чрезмерное женолюбие» князя Владимира I можно сравнить с тем посланием, которое получила от Древлян княгиня Ольга: «Князья наши распасли землю нашу». Налицо особенность социальной роли князя – он является главой рода, сакральная сила которого зависит от плодородия во всех его видах и связывается напрямую с плодородием земли. Именно по этой причине крестьянин – богатырь Микула Селянинович («которого Земля любит») всегда превосходит князя – богатыря Вольгу.
Это, вероятно, указывает на их положение в социуме. Богатыри фактически не имеют права на брак (без одобрения его князем), так как в противном случае их социальный статус резко изменится и они смогут перейти к мирной жизни, труд в которой слабо совместим с богатырским. Если выразиться точнее, воинский труд женатого богатыря это уже, по всей вероятности, труд боярский.[642]642
См. также: Древнерусское государство и его международное значение. М.: Изд-во «Наука», 1965. – С. 18.: «Таким образом, повсюду бояре, мужи – советники князей». – С. 28.: «Мужи – это не простолюдины».
[Закрыть]
Косвенно на это указывает дружинная терминология: воины младшей дружины – «отроки» (статус до женитьбы), воины старшей дружины – «нарочитые мужи», «бояре», название цитадели, в которой обычно находилась дружина – «детинец». Бояре имели собственные дворы[643]643
В сюжете о Ставре – боярине.
[Закрыть] и вотчины.[644]644
См. также: Мавродин В. В. Народные восстания в Древней Руси XI–XIII вв. – М. Соцэкгиз. 1961. 118 с.
[Закрыть] Даже наименование младшей дружины – «отроки» говорит об их переходном социальном статусе. По всей видимости, понятие «отрок» в обществе того времени было промежуточным для обозначения переходного состояния от статуса бесправного младшего в семье (которого могли продать – хлопца, паробка, «холопа») и до равноправного члена общины «людина», «мужа».
Отец-богатырь, как правило, имеет иной статус, чем его сын, еще не имеющий детей. Статус сына считается по отцу до тех пор, пока он не совершит своих «подвигов», которые позволят ему получить место в дружине, а затем – право на брак, который должен быть одобрен Князем, дружиной и обществом на пиру. Так, к примеру, Иван – Гостиный сын, Дюк – сын боярина, Добрыня Никитич – сын гостя и т. д.
