Текст книги "Адовы (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

– Не без помощи некоторых, конешно, – пробурчал Топот. – Сердешно каюсь! Но нам нужнее. В те годы я был юн и неопытен. Так што простительно. Ну а што за это из домовых попёрли, так кто среди прорабов не без греха? Работа такая. Скверная.

Больше чердачный предпочитал не рассказывать, откуда в квартире появились новые материалы. Кто прошлое помянет – тому глаз вон, а кто на домовых сопрёт – оба.

Сначала Топот выложил камин с трубой. Тот гордо выпускал на улицу колечки дыма, пугая бабу Нюру на предмет пожаров в доме. Но сколько бы та не звонила по горячему номеру, ей говорили, что труб в хрущёвках не бывает. Не слушая возмущённых объяснений, пожарные бросали трубку.

Чердачный был доволен своей работой. Всего то и требовалось, что утащить с ближайшей стройки кирпичи. А каков итог? Красота! Сиди в кресле-качалке, смотри на огонь и чай пей.

Лучше, чем сидеть на дырке, свесив ноги с крыши.

Тем более, что все эти скверные дыры в крыше чердачный Топор заделал следом. Чтобы демонёнку на макушку не капало. А после чердачный принялся укладывать паркет во всех комнатах. Его он притащил из собственных закромов на крыше. А то пускают туда всяких гастербайтеров, а зачем – сказать не могут. Так хоть стройматериалы от них полезные остаются.

А вот кирпичи появились от материалов со стройки через дорогу. Люди вкладывали в строительство много, да многое пропадало без толку.

– Сейчас кирпиши делают уже не такие, как раньше. Но што есть, то есть, – признался чердачный. – Я смотрю, один охранник взял. Другой строитель взял. Третий с проверкой приехал, взял. Дай думаю, тоже возьму… ну и набрал на печку за ночь. Шего им жалко, што ли?

Топоту было в радость постучать молотком или поскрипеть пилой. Ведь на работе его поили сладким чаем. Сёрбая с кружки и запивая мёдом чашку, он мог вести долгие беседы с хозяйкой.

Она даже отвечала. А это уже диалог получался, где оба могли разговаривать. Раньше же всё больше людей пугал немытой шевелюрой или проводкой хрустел, играя с проводами за стенкой от нечего делать.

Собеседник во время работы был важен маленькому рабочему, как никто другой. Он так устал говорить людям: «почини, сделай, отремонтируй».

Хоть бы один ответил. Только мужиков грязных вызывали. Те делали работу бездушно, брали много денег и уходили с кислой миной, как будто недодали. А ему потом переделывать приходилось, душу вкладывать. Капает? Так от души пусть капает! По шву расходится? Так как следует пусть разойдётся.

Работы много. Вот и сейчас после очередного чая Топот раскачивался на люстре, зацепившись ногами как обезьянка, и активно махал руками. Со стороны казалось, что он просто хулиганит. Но на самом деле пониженный за кражи и прочие заимствования в звании домовой был занят важным процессом – чердачный дирижировал укладкой паркета.

Он всегда колдовал, когда уставал стучать и пилить. Вот и в этот раз дощечки слушались беспрекословно, пока руки отдыхали. Раз, два, три – ряд готов. Раз, два, три – другой.

Вскоре последняя дощечка заняла свое место.

– Ну-с, хозяйка, – выкрикнул Топот. – Работу принимай. Шайку наливай. Денег не надо. Разговора достатошно. Спрашивай, да всё расскажу. Всё покажу.

Блоди свернула коврик для йоги, тщательно стряхивая с него крошки от печений, подлила работнику чаю. Затем подошла к старинному зеркалу в тяжёлой бронзовой раме. Внимательно осмотрела свою фигуру на предмет убавления сантиметров и ударила по поверхности.

Зеркало сказало «ай» и поспешно занизило талию, а хозяйка удовлетворенно кивнула:

– Ничего личного, просто фитнес, да? – уточнила вампирэсса.

– Да-да, ты сегодня в форме, – буркнуло зеркало. – Просто я чего-то проморгала. Зрение уже не то. Возраст, сама понимаешь. Ты ведь убрала подальше молоток, как я просило?

Блоди улыбнулась довольная. Тренировка пошла на пользу. Чего так все эту йогу ругают? Под чай с печеньем вполне себе получается валяться в позе мёртвого.

Развернувшись, хозяйка уже собралась покинуть комнату, как позади кто-то презрительно хмыкнул. Блоди повернулась к зеркалу, отражение запоздало вновь округлило бока.

Вампирэсса погрозила ему кулаком:

– На помойку и без трещинок пойдёшь!

Отражение повторило жест, но при этом изобразило в руке пончик.

Блоди тяжко вздохнула. Зеркало отлично знало, что угрозу свою вампирэсса не выполнит. Просто ни в каком другом зеркале она отражаться не могла, так как вампирам смотреть на себя не полагалось. Больно красивые. Вот и приходится терпеть эту старинную вещицу с гадким характером.

А как посмотришься – одно расстройство.

Собственно, и фитнесом Блоди занялась только из-за подколов отражения. Нравилось зеркальцу добавлять ей всё больше и больше складок в области талии. Особенно после тайных ночных трапез, о которых бока как раз были в курсе.

Говоря детям, что отправляется на охоту, вампирэсса отправлялась украдкой к холодильнику. И там действительно раздавались звуки, как будто на охоте. А на следующее утро зеркало не унималось, припоминая всё.

«Но теперь – нет! Теперь новая квартира, новая жизнь, фитнес, спорт, диета. И новый гардероб», – пообещала себе хозяйка.

Начиная новую жизнь, Блоди надела любимые лаковые туфли, которые носила дома вместо тапочек. По свежеуложенному паркету зацокали каблучки.

– Зер гут. Очень даже зер гут, – пробормотала она, оценивая работу чердачного. – Чего это тебя на чердаке прятали? У тебя же руки золотые.

Топот уже допил травяной напиток и звенел чашками на кухне, разливая новый чай по собственному чердачному рецепту. И плюшки на стол поставил. Заметив их, Блоди плотоядно облизнулась.

А что? Калории она йогой належала. Теперь можно и насидеть чего поаппетитнее.

За этой мыслью вампирэсса сразу цапнула одну плюшку. И тут ей на глаза попался клочок бумаги с надписью: «Интернет в каждый дом».

– Слушай, Топот, – заговорила она, прожевав плюшку. – А в высоких технологиях ты случайно не разбираешься? Я-то низкая. Далеко не дотянусь. А люди, наверное, уже далеко из пещер ушли. Сразу не догнать. Да мы на них ещё как с ветки слезли, внимание обращать перестали. А они всё выше и выше забираются.

– Да куда мне ещё выше-то? И так под самой крышей живу. Выше только звёзды! Неудашная затея! – чердачный прихлебнул из чашки. – Иногда хошется к ним полететь. Только крыльев нет. Зато проводов под ногами видимо-невидимо. Во сколько!

Он развел руки в стороны, демонстрируя объёмы витой пары и кабельных проводов.

– И интернет из них можно выжать? – Блоди прищурилась, плотоядно посматривая на очередную плюшку.

– Да мы из них хоть гнездо свить можем! – заметил новый помощник. – Только куда я тебе его подключать буду? К холодильнику или зеркалу? Они у тебя не настолько умны, как современная техника.

– Слушай, мохнатый-головатый, не дерзи, – буркнуло зеркало. – А то козюльку тебе в бороду пририсую, искать устанешь.

– Да ты мне свой разъём покажи. Потом и вякай, стекляшка безмозглая, – ответил чердачный и показал зеркалу язык.

То в ответ обиженно перестало отображать картинку, отключив образ.

– А куда надо втыкать провода? – прикинула вампирэсса. – Надеюсь, это больно?

Блоди слышала о новой технике в человеческом мире, но знакомство в основном сводилось с автомобилем мужа, которому оный достался от дядьки-немца много-много лет назад. Майки неплохо служил семье, пил любое масло, которое давали. А иногда даже жевал подсолнухи или осушал лужи, если перегревался.

– Компьютер нужен, – чердачный поднял указательный палец вверх и важно прикрыл глаза. – Или ноутбук. Это даже я знаю. Сейчас без техники ни туды, ни сюды. Всюду нужна.

– Да где б его сейчас взять-то?

– Известно где, – Топот тихонько захихикал. – Там же, где и кирпичи с цементом на камин брал.

– На стройке, что ли?

– Чего сразу на стройке? – насупился чердачный. – У людей. У них куда не плюнь, одни стройки раньше были. К звёздам стремились. А теперь чего? Всё только разбирают. А когда разбирают, тут тебе чего только не найти. Но мы, монстры, должны быть умнее. Надо по домам сразу искать, пока другие разбирать не начали. Авось, уцелеет.

Блоди придвинулась ближе и поманила лохматого человечка пальцем:

– А с этого места поподробней.

– Так я и говорю, – заговорщицки подмигнул Топот. – Живёт тут мальшишка один этажом ниже – Сашка. Вредный, што мама не горюй. Разбойник. Всё мне портит в доме. Провода на металлолом собирает, штобы игрушки купить. Голубей с крыш сгоняет, штобы провода не клевали. Интернет ему важней, видите ли гнёзд. Стены все изрисовал отзывами провайдеру. Я замушался красить. А как-то раз петарду на шердак закинул, приняв меня за воробья захудалого. А та как рванёт! Я думал, што сердце от страху выпрыгнет.

– Как способный мальчик, – отметила Блоди. – Надо бы с ним познакомиться.

– Ему намедни мать запретила в интернете сидеть. Да без толку. Всё равно сидит.

– Где сидит, говоришь?

– Видеоклипы смотрит, сидит. Иногда даже сам клипы записывает, комментирует. Рожи коршит страшные-е-е, но толку с него не будет. Вот когда просто сидит и што-то пишет, тогда тишина и покой.

– Значит, такой потенциал нельзя упускать из виду, – хозяйка поднялась и подошла к окну. – Техника его только отвлекает. Пусть отдохнёт от неё. Поможем родителям с правильным воспитанием.

– Поможем. А шего делать-то?

– Спускай веревку, – велела вампирэсса. – Будем из человека правильного монстра делать.

– Посмертно? – уточнил Топот, чисто для себя.

– Это зачем ещё? – удивилась вампирэсса. – Попробуем сначала по старинке. С разведки боем.

Открыв окно, Блоди кувыркнулась через голову и полетела вниз уже летучей мышью.

– Точно, сначала надо как следует помучить, – кивнул Топот и возобновил ремонтные работы.

Работы – непочатый край. Пылить ещё и пылить кругом, чтобы люди и монстры реже аллергиями страдали.

Глава 16

Здание с видом на взрослую жизнь

С чувством выполненного долга Даймон шагал по школьному коридору.

Демонёнок откровенно радовался тому, как же быстро удалось вписаться в школьную жизнь. Интуитивно всё понял и правильно сделал. Даже по-человечески получилось: узнал, добыл, зажёг… На то и обучение в школе, чтобы новое постигать.

Подмышкой тинэйджер вновь держал выловленного гуся Шрёдингера. Больше ошибок не будет. Людишки в заблуждение не введут. Вручит самому главному кошмару школы – директору. Босс есть босс. Никакие мелкие школьные хулиганы его не заменят.

Учительница зашла перед походом к директору всё же зашла в учительскую привести себя в порядок. А то и её наругают. Сашка отпросился в туалет, а когда вернулся к учительской, в руке его был новый школьный ранец.

«Трофеи легко передаются из рук в руки от слабых к победителям», – понял всё Даймон.

Сашка поднимал новый груз как гирю, демонстрируя, силу.

– Видишь? Я тоже могу у всех портфели забирать! – произнес он, угрожающе замахиваясь рюкзаком. – Так что держись, очкарик! Сейчас ты мне за всё ответишь!

Даймон с гусем посмотрели друг на друга.

– За кого держаться? – не понял демонёнок.

– Верни рюкзак! – зашипел Сидоров, свирипея.

– Ах, да. Бартер же не состоялся, – догадался Даймон. – Шрёдя снова у меня.

Демонёнок вернул отобранное владельцу.

– Ты что издеваешься надо мной? – закричал Сашка и замахнулся одним из двух портфелей. – А драка?

Но удар нанести не сумел. На его руке повисла Ленка. Она подбежала следом, едва обнаружила пропажу личного имущества.

– Сидоров! – вскрикнула соседка демонёнка. – А ну отдай мой портфель. Карандаши поломаешь!

– Не могу! – воспротивился Сашка. – Это для дела. Если моё забирают, я тоже могу чужое брать. Закон джунглей.

– Нет, не можешь! – возмутилась девочка. – Здесь тебе не джунгли, здесь школа!

Разжалованный гусем хулиган зло взглянул на девчонку, сдвинул брови и состроил страшную рожу. Момент для требования собственного имущества одноклассницей был выбран неудачно. Но Ленка была не из робкого десятка и показала гримасу в ответ.

«Так вот они какие, школьные демонята», – сразу всё понял Даймон.

– И что ты мне сделаешь? – наконец, устал гримасничать Сашка.

– Больше никогда списать не дам! – применила рыжая девочка последний довод.

Удар ниже пояса. Но подумав, Сашка всё же решил, что честь первого хулигана школы дороже. И покачал головой:

– Я уже почти блогер! Что мне теперь эти двойки, если домой без портфеля каждый день приходить буду? – он кивнул на новенького. – Если этого лысого не проучить, то он и у тебя потом портфель заберёт. И что получится? Он соберёт все портфели к концу года и нам же на следующий год их и продаст? Круговорот портфелей в природе?

– Пока ты только мой забрал! – напомнила Ленка. – Верни!

– Я не забирал. Я воспитываю новичков!

– Нет, ты обижаешь «старичков»! – заспорила Ленка. – Я тут с первого класса учусь!

Даймон на мгновение задумался, пытаясь вникнуть в происходящее. Но тут вспомнил о том, что отец всегда учил защищать тех, кто был ему дорог. А Ленка определенно была дорогой его сердцу соседкой.

За кем ещё подглядывать в доме с крыской?

Тут стоило сказать, что если бы демонёнок разведал весь дом, то знал бы, что Сашка Сидоров также является его соседом. Но нет, клин светом сошёлся на первой же встречной рыжей, с веснушками.

Кивнув своим мыслям, демонёнок решил вступиться за даму, которую вздумали обижать хулиганы. Но снова поджигать школу он не собирался. Демоны не повторяются.

Потому спокойно выпустил из рук гуся Шрёдингера и коротко скомандовал:

– Шрёдя, взять!

Гусь летать не мог в виду чрезмерной упитанности и домашнего обитания. Зато хорошо прыгал, и даже пикировал, помогая себе крыльями. Пернатый оттолкнулся от пола, подскочил, махая крыльями, и вцепился первому задире школы в руку. Ленкин портфель освобождённо упал на пол.

– Запрещенный приём! – вскрикнул Сашка, отдёргивая руку.

– Это почему ещё запрещённый? – снова не понял Даймон. – Я его не запрещал!

– Гусями драться нельзя! – воскликнул Сидоров.

Он тщетно пытался сбить гуся своим подхваченным рюкзаком, но птица крепко впилась в рукав.

– В драке за дам нет правил! – задорно добавила Ленка. – Щипай его! Так ему! За портфель! За рыжих! За школу!

– А чем драться можно? – в свою очередь поинтересовался Даймон, пока гусь выполнял за него всю грязную работу. – Я просто не в курсе здешних правил. Объясните на первый раз. А дальше сам пойму. Родителей, которые могли бы рассказать мне подобные тонкости, у меня не было. А те, что есть, не шарят.

– Так ты приёмный?

– Я – основной! – заспорил демонёнок. – Это сестра приёмная. Мы её в Египте приняли. Явилась, не запылилась. Ей даже бури нипочём.

– А, ну тогда я тебе расскажу, что между школьниками дуэли происходят, – объяснила Ленка. – Чуть что не так – дуэль!

Гусь отцепился от Сидорова, но тут же вцепился в Ленкин портфель, посчитав законной добычей.

– Ой, ой, ой, убери его, – попросила девочка.

– Я его не контролирую, – признался демонёнок.

Одно дело в крыску вселяться, и другое – гусем управлять… Не дорос ещё.

Шрёдя, продолжая анархическое поведение, упёрся перепончатыми лапами в пол, замахал крыльями, только с места сдвинуть портфель не смог.

– Что у тебя там, кирпичи? – спросил Сашка, пытаясь отобрать трофей и разобраться с гусем разом.

– Всё, что есть – всё моё! – заявила Ленка, подошла к гусю и потянулась за своим портфелем.

Даймон сделал шаг, чтоб не дать пернатому вцепиться в Ленку, но тот спокойно выпустил из клюва лямку. А девочка его даже погладила.

– Ну дела… – удивился Сашка, не заметив никакой агрессии гуся к девочке. – Ты выходит, дрессировщица?

Ленка ещё раз погладила гуся, закрепляя результат.

– Да какая я дрессировщица? Просто к животным, птицам и даже рыбкам с добром надо… Да, Шрёдик?

– Точно. Звери заботу любят, – подтвердил демонёнок. – Знаю одного медведя, который лапой дёргает, когда его за ухом чешут.

– Слышал, Сидоров? – сказала Ленка. – Учись у новенького доброте, если хочешь друга завести.

– Сдались они мне, – Сидоров презрительно фыркнул и вновь обратил внимание на Даймона. – Ну всё очкарик, ты меня разозлил. Бить тебя буду!

– Больно, надеюсь?

– Адски больно и тщательно, – самоуверенно заявил долговязый.

– Это хорошо, – кивнул демонёнок. – Адски, это ко мне. Да и люди меня ещё один на один не били… Дуэль?

Даймон искал подвоха. Обычно, если драки хотела сестра, она нападала без предупреждения. А здесь тонкости какие-то. Детали. Неужели у людей всё так?

В ожидании, он спокойно сложил руки на груди и даже не думал выказывать страха. Сидоров смутился. Обычно от него убегали с криками. А новичок словно не знает, что нужно бояться.

Остальные учащиеся, уроки которых оказались сорваны вместе с пылающей дверью, но ещё не возобновлены, с интересом наблюдали за их стычкой.

– Дуэль! – кивнул Сашка кивнул.

Хотя понятия не имел, чем дуэль отличается от обычной драки.

– Шпаги? Пистолеты? – совершенно серьёзно предложил Даймон, немало начитавшись про дуэли в старых книжках и наслушавшись о подвигах отца врукопашную и на холодном оружии.

Давно не молодой оборотень умел воевать. Он знал толк в сражениях в килте. И даже в окружении волынок не терял самообладание. Правда, равных дуэлей у него никогда не было. В основном отец выступал один на толпу людей.

Ну как выступал? Скорее отступал, убегая от толпы. А естественными союзниками были лес и звериный образ. Но на войнах, сражениях и мелких стычках он побывал без счёта. И тёк там далеко не мёд.

– Портфели! – Сашка окинул взглядом собравшуюся публику, ожидая увидеть восхищённые взгляды.

Школьники должны знать, что в боях на портфелях Сидорову нет равных. Но восхищения во взглядах он не нашёл. Наверное, потому, что содержимому их портфелей часто доставалось от стычек. Ломались телефоны, планшеты. Уже не говоря о такой мелочи, как порванные учебники, линейки и карандаши.

Демонёнок вдруг понял, что после отмены бартера портфеля у него снова нет. Впрочем, шпагу он тоже сегодня не захватил.

– У меня нет портфеля, – обозначил очевидное демонёнок. – Доставай своего гуся!

– Где я тебе гуся возьму? – с лёгким удивлением спросил Сидоров. – И что ты за ученик без портфеля?

– А у меня дома переезд, и вообще ремонт, – ответил Даймон.

– Возьми мой, – вдруг предложила Ленка, с улыбкой протягивая свой ранец тому, кто даже не думал её обижать.

Напротив, возвращал в дом воду. А при случае даже натравливал на обидчика гуся. К таким стоило присматриваться поближе. От них никакого вреда. Польза одна.

Не успел Даймон взяться за лямки, как Сашка без предупреждения нанёс удар… Точнее, попытался.

Резко замахнувшись, он от злости так резко дёрнул портфель, что лямка оторвалась и сам портфель улетел куда-то за пределы толпы, сбив с ног младшеклассника.

– Ну всё! Довёл ты меня. Значит, врукопашную сойдёмся! – Сашка вновь угрожающе замахнулся.

Уже кулаком, но тут его за ухо подхватила Вероника Степановна, показавшаяся из учительской.

– Сидоров! Ты что теперь ещё и портфели в малышей кидаешь? Они что тебе, кегли? Ты в своём уме? А-ну пошли к директору! Мы ещё за пожар не разобрались, а тут как раз совпало!

– О, директор! – воскликнул Даймон. – Я с вами, немолодая леди.

– Опять ты меня оскорбляешь? Да что же это за день такой? – взмолилась Вероника Степановна. – Идём с нами.

– Слышь, очкарик. Ну ты попал, – прошептал между делом как можно злее Сашка.

Будь у него змеиный язык, он наверняка показал бы его.

– Куда попал? Где мишень? Какие правила? – прошептал в ответ Даймон, ловко изловив гуся в коридоре.

– А может… не надо к директору? – с надеждой спросил Сидоров, с тревогой посматривая то на гуся, то на Веронику Степановну.

Если раньше к Фёдору Андреевичу ещё можно было ходить без последствий, то в последнее время улыбки в кабинете прекратились. И никто уже дружески не журил по волосам. В последнее время директор грустил и сразу вызывали родителей в школу.

Что с ним случилось?

– К директору, я сказала! – скомандовала разгневанная учительница. – Оба!

Даймон улыбнулся. Наконец-то он попадёт, куда следовало.

Глава 17

Одна печальная история

Фёдор Андреевич с тоской посмотрел на фотографию в рамке и вздохнул.

Пропала!

Откинувшись в кресле, директор среднестатистической школы среднестатистического города с не менее среднестатистическими показателями закрыл глаза и произнёс:

– На кого же ты меня, Дарья Сергеевна, оставила? Что ни день, то пытка, – от этих слов пышная шевелюра на и без того большой голове, колыхнулась. – Эх, гусыня моя ненаглядная. Скучаю по тебе. Сил моих больше нет. Вернись. Или письмо напиши. Да хоть курьера зашли с депешей. Я всё прощу!

Он открыл глаза. Подвинувшись к рамке, взял в руки. Обняв как возлюбленную, поставил на стол перед собой.

– Как же так можно? Ни заявления об уходе. Ни словечка о том, что переезжаешь. Сбежала и всё тут, – трагичным голосом обронил он и вдруг воскликнул. – Заговор! Это всё заговор против школьной власти! Сместить хотят! Но… кто?

Ещё не так давно школа была для Фёдора Андреевича местом, где его душа пребывала в радости. Здесь всегда царила тёплая, почти семейная атмосфера. Его радовали ученики, бегающие из класса в класс. Он сносно терпел их шалости, даже когда кидали дрожжи в унитаз. Всё-таки познавали химию, а значит – учились жить на практических опытах. Где-то рядом была и физика с геометрией, когда заставляли их убирать последствия. Надписи опять же в туалете – русский язык, орфография, грамматика, как ни посмотри. Развиваются дети.

Да и – дети же.

Директор школы любил свою работу и вообще жизнь во всех её проявлениях. Но счастье и ощущение наполненности покинуло его вместе с Дарьей Сергеевной.

Его гусыня исчезла! Как испарилась избранная. А с нею и смысл существования как-то поблёк.

Его мечта наяву растворилась в пятницу, тринадцатого. И не пришла четырнадцатого, в субботу, на свидание. Не ужинали они вместе и пятнадцатого, вечером.

Уже шестнадцатого, ровно к 8.30 утра, когда должны были привычно встретиться на школьном крыльце, сердце Фёдора Андреевича окончательно было разбито.

Дарья Сергеевна просто исчезла в один из этих странных дней, и это определённо был вселенский заговор, по мнению директора.

Пытаясь раскрыть его, Фёдор Андреевич начал расследование, забыв обо всём на свете. Он даже перестал бриться и стричься. Отчего борода вскоре опустилась по грудь, а лохмы на голове взвинтились под потолок, свив настоящий куст из-за долгого отсутствия ухода за шевелюрой.

Директор стал отшельником в своём кабинете. Школьным Робинзоном Крузо, иллюстрации на которого мог раздавать, просто сделав фотографию.

Не обращая внимание на мелочи внешнего вида, директор зато собрал всю информацию о таинственных исчезновениях. И пришёл к выводу, что не могла Дарья Сергеевна пропасть просто так.

Определенно имел место заговор! Возможно, мирового масштаба, в котором ему было известно лишь несколько деталей: пятница, тринадцатое и гусыня.

Что означал этот триумвират?

Директор школы отбрасывал версию за версией, складывая эти три «улики» так и этак. Перечитал гору литературы, пересмотрел множество документальных и не очень фильмов и передач.

Информации по заговору было много. Гипотез ещё больше. Одна стройнее другой: вмешательство инопланетян, провал во времени, переселение душ, тайные общества.

Все эти линии Фёдор Андреевич проверял с дотошностью сыщика, завалив рабочий стол календарями, графиками полёта гусей и даже на всякий случай схемами роста капусты на европейском рынке. Выходило, что от неё тоже зависел рост цены на бензин на отечественном. Нет урожая – растёт цена. Есть урожай – растёт. Капусты они там что ли объелись все?

Методические пособия по школьным предметам заменили директору талмуды с тайными знаниями, а стол как какая-нибудь школьная парта двоечника, был испещрен четырьмя буквами: «Д», «А», «Ш», «А». Из них он тоже складывал немало новых слов, то добираясь до царя Давида, то до Дария Первого и на всякий случай – Последнего.

На радостях от прогресса, директор даже пытался преподавать детям историю древнего мира в теории заговоров, но учительский совет отвадил его от этой затеи, когда вместо контрольных пошли анкеты-опросники, требующие информацию с пунктами «сколько в вашей семье рептилоидов?», «как часто вы пользуетесь услугами фей?» и даже «назовите всех масонов и иллюминатов среди своих знакомых, перечислив их в алфавитном порядке».

Закончилась преподавательская деятельность директора длинным эссе на тему «гуси, тринадцать и бесконечность».

Запершись у себя в кабинете, Фёдор Андреевич отныне неохотно принимал гостей. Всё больше смотрел на вырезанные ножом буквы на столе. Служили они ему не для изучения алфавита, а для вызова духов. Но самый необходимый дух, как назло, даже не думал появляться.

Задёрнув шторы, директор погрузился в оккультизм, мистицизм и мистику. Из-за двери кабинета теперь пахло сандалом и прочими благовониями, а также доносилось невнятное бормотания. Но дух Дарьи Сергеевны даже со всеми благовониями молчал.

Случалось, приходил под вечер в непроветриваемое помещение Лермонтов. Стихи читал… Из неизданного. Но про Дашу тоже ничего не говорил.

Слушая стихи, Федор Андреевич часто засыпал прямо за столом. В прошлую ночь ему даже приснилось Дарья Сергеевна. Она поманила его пальцем. А когда он приблизился, сказала:

– Когда-нибудь, я стану птицей. И буду летать в синем небе, и громко кричать га-га-га!

– Га-га-га, – пробормотал директор, поднимая щеку от стола.

На ней оказалась вмятина с буквой «Д». Настоящий щёчный пролежень.

– Фёдор Андреевич, я больше не могу, – Вероника Степановна без стука распахнула дверь, ещё с порога всем своим видом давая понять, что ведёт за собой неприятности. – Жгут, кидают, дерутся. Не общеобразовательная, а школа диверсантов какая-то. Примите меры!

Закашлявшись от дыма сандала, учительница математики ввела Сидорова и Даймона в кабинет директора.

Поймать хулиганов в коридоре оказалось проще простого. А вот что с ними дальше делать она понятия не имела. Если родителей вызывать – всё равно все к директору пойдут. Проще сократить эту цепочку и сразу самим идти.

Тучный директор приподнялся в кресле. И вдруг приоткрыл рот, глядя на гуся подмышкой Даймона.

Чудо!

А на новенького с гусиным пером за ухом он посмотрел, как на посланника. Даже глубоко вздохнул и заявил:

– Ну, наконец то!

Учительница приподняла брови, не сразу понимая к кому обращается начальство. Директор присмотрелся и снова как следует вдохнул.

– Я так долго ждал!

Он придирчиво принюхался. От всех троих пахло дымом, что ощущалось даже сквозь благовония. Лицо учительницы математики и вовсе было в саже, а старый знакомый Сидоров держался за распухший нос.

Они – давно известны. А вот таинственный, любопытный очкарик держал за шею гуся, даже не пытаясь задуматься над тем, достаточно ли тот ест капусты и когда у него по графику перелёт? Вопросы, которые интересовали Фёдора Андреевича, казалось бы, совсем не подходили молодёжи.

Новенький, однако, первым и начал разговор:

– Да что же вы сидите? Берите гуся скорее, директор! А мне давайте дневник и прочий школьный инвентарь. Бартер и дело с концом! А там уже сами решайте жить ему или умереть во имя науки и знаний.

– Чего? – опешил Фёдор Андреевич и большая, мощная причёска на голове всколыхнулась. – Гуся?

«Настоящий куст!» – наверняка подумал и гусь, так как заинтересованно притих, приглядываясь к передвижному гнезду на возвышении.

Даймон и сам осмотрелся. В кабинете висело помимо дипломов и благодарностей немало оккультных символов. А на столе стоял настоящий человеческий череп. Только без переднего зуба. Так как не все могли себе позволить услуги стоматолога при жизни. А потом не очень то и надо.

– Так гусь-то Шрёдингера! – начинал терять терпение демонёнок, устав уворачиваться от клюва птицы. – Вы что, совсем ничего не понимаете? Вас никто не предупредил?

– Предупредила, – заметно повеселел директор, расцветая в улыбке. – Моя гусыня предупредила!

Вырвавшись, гусь начал пикировать по кабинету, сначала раскидав со стола все документы, а затем лапами угодив в лоб директору.

– Спокойнее, Шрёдя! – прикрикнул Даймон. – Смирись со своей участью!

К полной неожиданности для всех, гусь вдруг уселся на голову директора и успокоился. Вроде как нашёл подходящее гнездо.

Более того, успокоился и директор. Тихо, с достоинством, как будто примеряя модную шляпу, но не тревожа гуся, он пробормотал:

– Знамение. Знак от Дарьи. Как же долго я этого ждал.

– Да что вообще происходит⁈ – завопила учительница совсем не оккультных наук, а математики, словно очнувшись от сюрреалистического сна без особого сюжета.

– А что происходит, Вероника Степановна? – повторил директор.

И набравшись смелости, осторожно его погладил. Нахохлившийся гусь, судя по виду, был не против. Пригрелся.

– Да я понятия не имею, – призналась учительница. – Ученик вот новый. А всё новое странно. По обмену, что ли, заслали? По виду вроде европеец. А что внутри – не разглядеть. Документов нет. А по очкам и причёске не определить.

– Вы откуда будете, благословенный посланник гусиный? – прошептал директор, вновь поглаживая гуся.

– Как откуда? Отовсюду. Понемногу, – важно добавил Даймон, осознав, что его гусиный дар приняли, а сам он в каких только странах не бывал.

Теперь обучение пойдёт как по маслу.

– А родители что же? Тоже интернационалисты?

Демонёнок кивнул:

– Мать в основном из Германии. Отец из Шотландии. Сестра из Египта.

– Как тесен мир, – прошептал директор. – Как многогранно человеческое наследие. Интернациональная семья – это модно, достойно и в духе современности. Действительно, откуда в такой семье взяться деньгам на дневник?

Тут он строго посмотрел на учительницу.

– Что вы хотите сказать? – спросила та.

– Что натуральный обмен во многих странах ещё в ходу, Вероника Степановна. Вот и выменивают блага на гуся.

– Конечно, так практичнее, – согласился демонёнок. – Мне успехи нужны. Чтобы к тётке можно было пойти работать.

– Вот видите! – поднял палец директор. – Ребёнок, а уже о работе думает. Наверное, ещё и о доме думает. Да, молодой человек?

– Мой дом там, где моя семья, – важно добавил Даймон. – Но мне учиться надо, чтобы в блогеры не попасть. Видали мы этих блогеров.

Тут он посмотрел на Сашку, а тот гордо вскинул подбородок.

– Золотые слова, юноша, – сказал директор, повернулся к учительнице, затем к окну. И улыбнулся, разглядев за занавеской начинающуюся грозу. – Какой чудесный день. Не находите, Вероника Степановна?

Учительница математики озадаченно икнула. Спорить ей сегодня уже надоело. Ругаться тем более. А удивляться устала.

– Вот в вашей школе уму-разуму учиться хочу, – дополнил Даймон. – Отец сказал гуся принести. Сказал, вы поймёте. Как самый старший. Но если вы не понимаете, то мне лучше идти… Пойдём, гусь Шредингера! Пусть папа ищет другой дар главному.