Текст книги "Адовы (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Annotation

Семья Адовых не из проклятых. Они сами как проклятье на головы людей. Но вампирэссе и оборотню больше не до клановых войн. Родные не по крови, но по духу существа ищут покоя. Давно повзрослевшие монстры ищут место, где можно надолго осесть с детьми. Всё-таки демонёнок и проклятье подрастают. Воспитывать надо и цивилизацию постигать. Старая мрачная хрущёвка под снос – это то, что нужно для подростков. Однако, при заселении Адовы сталкиваются с рядом проблем: внимание участкового и дотошной соседки по дому лишь начало. Впереди поиск работы, проблема с ипотекой и битва с коллекторами. Устроить детей в школу и детский сад тоже не помешает. Но загадочная тёмная семейка обязательно справится с вызовом… если за ней снова не побежит толпа с факелами.

Адовы (*60 иллюстраций)

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Адовы (*60 иллюстраций)

Глава 1

Улица Садовая, дом 13

Ивановым Алине и Владу посвящаем

Живите правильно, но не забывайте жить интересно.

Авторы

Как утверждает чёрная книга с глазами и оскаленным ртом, эта тёмненькая история началась на улице Садовой. Ранним утром. На восходе солнца.

В засыпанный листьями двор на улице вдруг въехал небольшой грузовик с крытым тентом. Большими красными буквами на нём было написано следующее:«Экзорцизм – это не профессия», а следом было перечеркнуто семь человечков в длинных плащах с отрубленными головами. Те держали их в руках и судя по выражению лиц, радости от встречи с Адовыми не испытывали.

Кто же были такие эти Адовы? Подсказку может дать их транспортное средство. Ветер во всю трепал чёрный флаг над капотом автомобиля. На нём был вышит алыми буквами лозунг «свободу ведьмам из Блэр!». Как и его обладатели, он внушал уважение к мрачной старине транспорта и отдавал ему должное. Сам ретро-автомобиль не забывал коптить небо, а на его двери со стороны водителя красовалась наклейка «серная ванна: ощути последнюю радость обновления кожи».

Последнее была не надписью от спонсора, но лишь необходимость накрыть царапину-шрам, которую автомобиль по имени Майки получил в бою. Вместо номерного знака спереди у него висело три маленьких кукольных головы. Они двигались как анимированные и показывали язык постовым, вздумай те только попробовать поднять полосатую палку на дороге. Метод с головами работал безотказно. Сразу все дорожные службы опускали палки и начинали протирать глаза. Некоторые даже крестились, тогда как другие обещали себе не спать на посту.

Не спали в этот ранний час и некоторые личности во дворе. Так баба Нюра сидела на скамейке у подъезда. Покой она потеряла ровно с того момента, как любимый телеведущий Побрей Врунов попрощался с ней по телевизору и ушёл на каникулы до следующего сезона. Считая дни до новой премьеры очередного сезона, бабка смотрела на округу вместо экрана. Такое себе реалити-шоу, если честно.

Её внешность божьего одуванчика была обманчивой. Уличная вперёдсмотрящая была сурова, злопамятна и обладала скверным характером. Кого ни спроси, все подтвердят – злая карга. Но сама Баба Нюра считала себя голосом совести улицы Садовой. А ещё она думала, что её боялись и уважали. Отчасти это было правдой. С ней действительно предпочитали не связываться даже прожжённые хулиганы. Ведь в правой руке у неё была «трость всевластия», которой могла и огреть за неподобающий вид любого подростка, а в правом кармане покоился личный номер участкового, отчасти легализующий эту власть у отдельно взятой скамейки.

Ворчливой старухе как всегда не спалось по утрам. Но вместо того чтобы ехать на другой конец города за макаронами, как советовали соседи Сидоровы, она караулила подозрительных жильцов затемно. Зло не дремлет. Пусть только покажется на горизонте!

Чтобы не забыть всех причастных к уличным беспорядкам, неутомимая бабка делала зарубки на трости, подсчитывая, сколько в округе живёт неблагонадёжных граждан. Так каждый месяц приходилось покупать новую трость – старая стачивалась.

– Ну что за люди? Ни одного порядочного человека не осталось, ещё и ходят чёрте в чём, – часто повторяла бабка и со вздохом добавляла. – А вот в наши времена все были на вес золота и ходили в одном и том же.

Вытянув шею, ответственная Нюра провожала взглядом подозрительный грузовик. Как пёс в ожидании команд от хозяина, она терпеливо предвкушала – кто же явится на свет из незнакомого автомобиля? Коптит так, что любые зелёные будут рады взять в окружение. А если на тротуар или, не дай бог, газон заедут, это уже настоящее преступление. Тогда спуску не даст!

Седые брови гневно заползли под толстые стёкла очков. Она даже привстала со скамьи, схватила клюку, которая теперь служила ей не подспорьем в передвижении, а грозным оружием. И приготовилась жечь напалмом.

– У-у, я вам сейчас задам! – уже настраивала себя на крик Нюра.

Но тут бабка заметила, как из приоткрывшейся дверцы выпал маленький красный ботиночек. Прищурилась старая. И обомлела – из него торчало нечто похожее на кость.

– Это что же? Это как же?

Ботиночек весело прыгал по газону, вытаптывая остатки зелени. Он пытался обглодать кость кожаными краями. Старушка охнула, попятилась и осела на скамейку.

– Что же получается? – пробормотала она. – С глюкозой я сегодня переборщила? Всё, паразиты, подделывают. Нет больше нормального продукта!

Нюра протерла очки и снова всмотрелась в незваных гостей. Следом за ботиночком из грузовика выпрыгнул ребёнок лет трёх-четырёх. Маленькая девочка встряхнула редкими золотистыми кудряшками и запрыгала на одной ножке в погоне за обувью.

– Мара, о майн гот! – томно закатив глаза, произнесла элегантная, хоть и весьма склонная к полноте, дама средних лет.

Высунувшись из автомобиля, она показала свои короткие кудрявые чёрные волосы скамеечной наблюдательнице и заявила на весь двор:

– Проклятие моё, сколько раз повторять? Не выходи на улицу по частям. Гуляй вся! Так безопаснее.

– Убивать врагов? – переспросила девочка тоненьким голоском. – А где они? Покажи!

Старушка аж за сердце схватилась, а кудрявая женщина в автомобиле вздохнула и продолжила:

– Голову хотя бы не забудь, фрейлин тебя собери… лопатой.

– Чего сразу голову? – возмутился странный ребёнок. – Кому сейчас вообще интересна голова?

– А чем ты собралась кусать врагов семьи? – резонно заявила мама.

– Папой кусать буду, – ответил ребёнок. – Ну, или братом. Он тоже с зубами. Иначе зачем мы таскаем его за собой?

– Демоны в семье всегда пригодятся, – продолжила нравоучительно мать семейства. – А вместе мы потому, что так проще защищаться.

– Ну вот пусть защищает, пока я погуляю! – возразила безногая малявка и ощупала голову. – А я пока кого-нибудь покусаю… Для профилактики!

Мать вздохнула. Нелегко наставлять маленькое проклятье на путь истинный. А тут ещё в детских кукольных глазках мелькнула растерянность.

– Бантик, – жалобно пискнула малышка. Но тут же её бледное лицо приобрело довольно злобный вид. – Сдох! – добавила она на выдохе.

Адовы хорошо знали, что слово «сдох» заменяло для Мары большую часть лексикона.

Потерялся – сдох, съели – сдох, уходи – чтоб ты сдох.

– Майн киндер-сюрпризен, нихт! Не переживай так из-за мелочей, – кудрявая дама обозначила улыбку и потрепала девочку по голове, а затем наклонилась и ловко поймала сбежавшую ногу. – Кажется, это твоё.

Та, кого звали «Блоди» в семье, протянула дергающуюся конечность девочке. Не забыла она при этом и сдавить не в меру расшалившийся башмак в маленьком, но далеко не хрупком кулаке. Нордический характер многоопытной фройлян имел немецкие корни. А значит, был по умолчанию строгим, но справедливым. Вещи должны служить, считала Блоди. А если забывали кому служат – получать своё.

И башмачок задушено прохрипел:

– Да понял я, понял, – и затих.

Ребёнок, обувшись, радостно запрыгал на двух ногах. Но тут маленькие ручки снова принялись ощупывать голову, а ножки прекратили пляс.

– А бантик? – почти прошипела девочка, оскалив острые зубки, на что Блоди вновь закатила глаза и, тяжко вздохнув, ответила:

– Адовы не просят. Адовы требуют! Или… забирают трофейное, – объяснила мама, осмотрелась и добавила. – Видишь, с каким любопытством смотрит на тебя та седая леди? Спроси у неё про новый бантик. Говорят, старики любят детей.

– Любят за что?

– В зависимости от времени мрачности человечества, – пожала плечами Блоди. – Раньше одни старики любили есть детей в тёмном лесу. Теперь другие любят ругать у мрачных скамеек.

Мара кивнула, но тут же спросила:

– А скамейки им зачем?

– Они используют их для засады, – наставляла фройлян.

– Я тоже хочу в засаду! Чтобы кусать враго-о-ов! – Мара оскалила редкие зубы и побежала к бабке с криком. – А ну-ка, бабка, покажь зубы!

Уже двадцать лет никто не видел таких скоростей у подъезда, с какой бабка Нюрка побежала к двери. Спасительная трость вдруг показалась смотрящей за подъездом слабым подспорьем в битве. А номер телефона на листике при виде маленькой девочки словно потерял иммунитет и превратился в ничего не значащие цифры, которыми ещё успеть воспользоваться надо.

Нюра скрылась в спасительной темноте. А обойдя автомобиль со стороны водителя, к тенту грузовика подошёл глава семейства.

Это был статный высокий мужчина с густой рыжей бородой и пышными усами. Волосы на его лице давно слились в одно целое от макушки до подбородка. Чтобы не мешать движению и обзору, рыжая шевелюра была стянута в конский хвост.

Он неторопливо развязал верёвки и одним движением выудил из-под тента диван. Те, кто знал семью Адовых получше, точно сказали бы, что этот персонаж имеет шотландские корни. Но рассказать об этом не могли. Либо по той причине, что были мертвы, либо не хотели из-за вредного характера: всё-таки дружить оборотни не умели. Потому тайны полуночных существ хранились надёжно. Без развития социальных сетей и мессенджеров. И распространялись новости среди монстров с гораздо меньшей скоростью, чем у людей. Но свои знали, что звали медведя-оборотня «Михаэль».

Михаэль взгромоздил груз прямо себе на голову и пошёл как ни в чём не бывало. Шея его была большая и крепкая. И позволяла и не такое.

Насвистывая и подпевая под нос, он легко потопал к подъезду.

Выпьем кровь врагов…

кровь врагов!

пусть гниют в могилах их сердца…

выпьем кровь врагов…

кровь врагов!

не запомню их я имена.

Со стороны могло показаться, что диван надувной или бутафорский – из пенопласта. Но баба Нюра, робко выглядывающая из-за двери подъезда, на всякий случай перекрестилась, пробурчала «чур меня, чур» и буквально побежала вверх по лестнице. От негодования у неё пропала аритмия и открылось «второе дыхание». Странная семейка мотивировала на новые подвиги.

Следом за диваном из грузовика показался пудель, придавленный этим самым диваном парой-тройкой дней ранее. Обрадовавшись освобождению, он ловко прыгнул на бордюр маленькими лапками, хрустнул шеей и принюхался к окружающему пространству. Был он белым и юрким, как и подобает пуделям. Но то лишь для виду. Ведь самое лучшее, что умели делать демоны – это маскироваться. А уж их питомцы освоили мимикрию в совершенстве. И Адовы знали, что внутри их питомец – огонь!

Демонический пёс засеменил лапками к ближайшему дереву, поднял заднюю и полил дерево. Бабка Нюра, поглядывая на странную семейку уже из окна между первым и вторым этажами, даже на миг потеряла бдительность: пёсик как пёсик. Но, присмотревшись, снова схватилась за сердце. Массивное дерево после поливания пёсиком пошло дымом и завалилось на бок, словно его облили соляной кислотой!

Баба Нюра уже хотела подняться в квартиру, но любопытство пересилило. Снова приникла к окну уже между вторым и третьим этажом.

Последним из грузовика вылез мрачный юноша лет двенадцати. Бритый налысо, в очках с толстыми линзами, он лениво зевнул, прикрывая рот рукой. А затем той же рукой погладил здоровую крысу, которая сидела на плече.

Она зловеще потирала лапками, тараторя без остановки:

– Сыр? Я чую сыр. Слышишь, Даймон? Где-то здесь должен быть сыр! Хоть кусочек.

Парень проигнорировал ручного зверька, разговоры с которым часто сводились к обладанию сыром и обвёл взглядом детскую площадку. Вид поваленного дерева вызвал ухмылку.

– Если это весь лес, что есть в округе, то где они все охотятся? Похоже, добычей здесь и не пахнет, – сказал он замогильным голосом и взгляд зацепился за цветочки в клубах, расписанную рыбками беседку, двух лебедей из покрышек и подросток скривился, тут же вернув более привычный, еще не сломавшийся голос. – Кошмар мне наяву, вот это жуть!

Говорить басом, как иногда получалось у Мары, он не умел. Оттого брат завидовал более развитой малютке-проклятью.

«Девочки всегда развиваются раньше», – говорили родители. Но не объясняли почему. То ли их лучше кормят, то ли по причине вредного характера.

– Ты тоже заметил этот мрак вокруг? – крикнул довольный отец от подъезда. – Вырубили все деревья, а взамен резины во дворах насажали. Та расти не будет. Удобно.

– Рассадник мрачноты, – буркнул подросток. – Здесь что-то разлагается прямо под подъездом, укуси меня паук!

– Съесть мне волынку без соли, если я не чувствую запах плесени из подвала. – заявил отец следом, изрядно повеселев. – Удачная сделка, что не говори!

– Надо будет занести в подвал немного сыра! – тут же добавила крыска. – Приобретёт пикантные нотки. Кто не любит сыр? Все любят сыр. Я же и говорю – сыр наше всё!

– Оспа, довольно о сыре, – сказал Даймон. – Я пытаюсь понять где люди тут приносят свои жертвоприношения.

Оспа думал недолго:

– Очевидно же, что в подвале! Гляди, какой пар валит.

«Оспой» крысёныша назвали за неотвратимость действия. Если чего-то удумал, то отговорить сложно. Как некогда оспу, что косила ряды людей своей настойчивостью, оставляя после городов деревни, а от деревень – лишь названия.

Покачивая объёмными бёдрами, к мальчику приблизилась мать семейства. Дойти до истинного образа вамп ей мешали десятков килограмм, в основном отложившихся на бёдрах. Но Блоди предпочитала считать себя «вамп-плюс» и совсем не переживала по этому поводу. Конкуренция для неё закончилась едва вышла из клана вампиров. Хотели они того или нет, после встречи с Михаэлем её не особо волновал внешний вид. Оборотень сам стал для неё новым миром, пел ей дифирамбы. И прекрасней женщины в них не существовало. А если так, то при чём тут внешний вид? Монстры любят за внутреннюю суть, в отличие от людей.

– Не расстраивай отца, мучитель души моей, – ответила сыну мать, как и все, игнорируя крыску до той поры, пока от неё что-то не требовалось. – Он всё-таки продал нас в рабство на двадцать лет ради этой квартиры.

Даймон улыбнулся:

– Более удачной сделки я себе не представляю. Столько мучений на наши головы и нарочно не придумаешь. Но почему люди приносят жертвоприношения под своим жилищем?

– Для тех, кто сам живёт как жертва, особой разницы нет, – ответила Блоди и втянула в себя запах сырости. На лице обозначилась едва уловимая улыбка, обнажились острые клыки. Но вот беда, если раньше клыками были почти все зубы, то в последнее время многие из них меняли квалификацию на резцы и коренные.

Всё из-за смены рациона.

– Пукс, домой! – крикнула она псу.

Пудель подбежал на зов хозяйки и все пошли к новому дому следом за отцом.

Подъезд встретил Адовых неработающей лампочкой и затхлым запахом. Из приоткрытой дверцы, ведущей вниз, исходил загадочный туман.

– Прекрасный в своём зловонии, – оскалился Даймон. Он манил его первозданной тьмой. Демонёнок просто не мог пройти мимо входа в подземелье. Он остановился и вгляделся в белесую дымку, чувствуя родную ему стихию мрака и жары. – Горячий туман! Они устроили жарильню прямо в подвале! Как удобно! Может, здесь живут отменные мучители и палачи? Я бы устроился к ним на подработку, если вы не против.

– Найн! Никаких ожогов до той поры, пока не откопаем новую серную ванну, – осекла Блоди и подтолкнула сына в спину. – В отличие от отца, твои раны заживают дольше.

– Но почему?

– Потому что полнолуние бывает чаще, чем нам встречается сера, – ответила мать и добавила со вздохом. – В ушках людей серы нынче больше, чем в округе.

– Это несправедливо! – возмутился подросток. – Давайте взорвём какой-нибудь серный завод. Пусть люди как следуют подышат серой. Мне что, одному эти ванны нужны?

– Неплохая идея. Но сера им нужно только для спичек, – ответила Блоди, направляя сына в сторону лестничного пролёта, что тянулся наверх. – Идём! Нам выше. Будем жить под звёздами.

«Сашка дурак – курит табак», – прочитал на прощание Даймон на стене и глубоко задумался. Уйдешь тут так просто, когда пред тобой открывается столько любопытного. Подвал манил, а ещё эти многозначные надписи на стенах. Сразу захотелось познакомиться с Сашкой и узнать подробности. Почему дурак? Как дошёл до такой жизни?

– Живее, Даймон! – прикрикнул на бегу отец, проносясь мимо семьи с очередным элементом мебели на голове или плечах. – Блохи на сове движутся быстрее тебя.

Насколько заметил сын, отец даже не вспотел, таская мебель на пятый этаж. Всё дело в том, что оборотни по привычке потели через язык даже в человеческой форме. Но сам отец отмалчивался на этот счёт. Только язык убирал и осторожно складировал мебель под самую крышу дома.

Чтобы влезло всё, пришлось завалить все двери соседям. Их на площадке была ровно пара. Одна из дверей вовсе выглядела заброшенной. Но отец предпочёл заложить ту, что выглядела поживее. Чтобы точно не наткнуться на людей до полуночи. И обзор в глазок диваном Михаэль перекрыл именно Нюре.

Неутомимая бабка отшатнулась от двери, прошептала:

– Вот же гастербайтеры обнаглевшие! – и пошла набирать номер по бумажке на домашнем телефоне. Пока остальные Адовы поднимались на пятый этаж хрущёвки, по ту сторону двери раздавалось. – Петрович? Ты не поверишь. Пёс у них поди – бес! А дети вообще ногами разбрасываются… Что значит пила ли я лекарства?.. Да бог с тобой! Нога, говорю, прыгала! Вот те крест!.. Что значит ты только по деревцам? И чему вас только в школе учили?.. Ну и что, что сейчас академии. Ты то в академиях не учился. Мне не говори. Деревце тоже сломали, кстати… Да, разберись!

Глава 2

Квартира 15

Пока Даймон нагонял отца на четвёртом-пятом пролёте, оставив исследование подвала на потом, на втором этаже тоже хватало приключений. Мара, которая едва взбиралась по ступенькам, решила остановиться и передохнуть. А пока выдалась свободная минутка, старательно помечала одну из квартир кривенькой пентаграммой.

В труде и заботе девочка приговаривала не по-детски басовито:

– Один человечек сгорел на костре… я супом его довольна вполне.

Её единственный не покусанный коготок скрежетал по поверхности двери, оставляя глубокие бороздки.

– «Ленка-граммофон», – вновь прочитал на стене демонёнок в очках, поднимаясь всё выше. – « Спартак – чемпион»… Эти люди столько информации оставляют… Скажи, мам?

Блоди кивнула и стала возвращаться за дочкой, спускаясь пониже. Но Даймон не останавливался. На следующем этаже висели объявления «Деньги с доставкой на дом» и « Интернет в каждый дом» с номерами телефонов. На всякий случай мальчик оторвал пару клочков бумаги с данными. Связь не помешает.

На своём этаже Мара следом за пентаграммой быстро расчертила египетский знак – «анк». И снова басовито добавила:

– Другого толпой затоптали во тьме… печёнка по вкусу его не по мне.

Блоди, вернувшись за дочкой. Сложив руки на объёмной груди, мать с гордостью наблюдала за творческими успехами дочери. Ошибки у относительно-юного дарования были неизбежны. Тут же их подправила, помогая своим длинным, более острым ногтем пентаграмму, затем и анк.

– Во-о-от та-а-к. Велиал, конечно, безграмотный бездарь, но Сет внимания на каракули не обратит. Ему чёткость нужна. Нарисуешь пингвина вместо ибиса и всё – никаких орд саранчи. Одни курорты. Хватит с нас этого Египта с его песочным массажем.

– А я люблю массаж песком! – возразила дочь.

– Поэтому у тебя зубы сточились, майн гот! – заметила мать. – Меньше бы улыбалась пыльным бурям.

– Но они тоже вкусные! – снова возразила дочь. – Почему люди не едят песок?

– Как это не едят? – подняла бровь фройлян. – У многих он откладывается в почках. Они в любом случае его коллекционируют.

Мара вздохнула и не стала активировать печати. Успеет ещё.

Наконец, все поднялись на пятый этаж, где глава семейства уже возился с ключами. На облупленной двери их квартиры тоже красовалась бодрая надпись: «Выносить нечего. Мы здесь уже были».

– И как они догадались прибраться перед нашим приездом? – пожал плечами Даймон.

Он всё-таки постучал, но демонёнку не ответили. Тогда постучал папа, устав шелестеть маленькими ключами довольно большими руками. Дверь с тягучим скрипом отворилась. Так как ветхий замок сдался от невзгод времени и просто отвалился от мощных ударов оборотня.

– Ничего-ничего, я сделаю новый, – заверил отец и спрятал ключи в карман обширных штанов.

Темнота внутренностей хрущёвки манила. Она будто предлагала прикоснуться к некой тайне. Подросток приготовился постичь её первым, толкнув дверь… Но в щель сразу прошмыгнул юркий пудель!

Раздался громкий лай, задрожали стёкла в старых деревянных рамах. Затем Пукс закашлялся, наглотавшись клубов пыли. Он собирал её пузом и лапками, предлагая себя как тряпку.

– Какая потрясающая пассивная вентиляция… – отметил Михаэль и постучал по стенам, после чего в ответ тут же застучали соседи.

– А акустика? – бодро заявил демонёнок. – Словно для глухих!

– Посторонись, Адовы! – добавил отец и залетел в квартиру с комодом наперевес следом за пуделем.

Блоди едва успела распахнуть дверь полностью. Но неуклюжий в человеческом обличье оборотень не видел того, что творится под ногами. И сразу запнулся о порог. На ногах-то громила удержался, но как следует подтолкнул старинную мебель. Взяв разгон, комод пролетел короткий коридор и врезался в стену.

Бах!

Старинная мебель устояла. А вот штукатурка с потолка посыпалась всем на головы. Как Адовым, так и бабе Нюре в соседней квартире.

– Ироды! – донеслось из-за стены. – Всё Петровичу расскажу!

– А кто такой Петрович? – тут же спросил Даймон. – Местный босс?

– Похоже, местный символ веры, – отмахнулся отец. – Но раз они ему всё рассказывают, человек серьёзный.

Блоди, войдя следом, щелкнула выключателем. Под потолком замерцала тусклая лампочка. Вольфрамовая нить пыталась разгореться ярче, но только потрескивала, грозясь лопнуть.

– Ммм… чую уныние и безнадегу, – обронила вампирэсса и повернулась к Даймону. – Это мне по вкусу. Чувствуешь запах горелой проводки? Того и гляди – вспыхнет. Сердце начинает стучать быстрее, когда предчувствую пожар. Ох, как это волнует мою кровь!

– И мою, – кивнул демонёнок. – Можно лизнуть? Обожаю удары током. Так бодрят. Не хуже серных ванн.

– Найн! – скривилась фройлян. – Люди для этих целей пьют кофе. Потом плохо спят ночью и повторяют весь процесс на следующий день. Это ли не мучение?

– Ну ма-а-ам, – протянул демонёнок. – После долгой поездки неплохо бы и встряхнуться.

– Сначала выбери себе комнату, а там уже лижи, что хочешь, – расставила всё по полочкам вампирэсса. – И никогда не спрашивай разрешения… Кто на тебя так дурно влияет?

Даймон пожал плечами, не став кивать на сестру.

– Можно даже палец в розетку? Как Маре?

Мара тем временем ответственно совала оба пальца в проём, но безуспешно. Кожа поверх костяшек почти не проводила ток. Старая розетка не реагировала на девочку-костяшку.

– Всё можно. Только не забудь пальцы намочить. А то будешь тыкаться как этот

Несмышленыш, – добавила Блоди.

Она понимала, что сын растёт излишне скромным для демонёнка. Пока его родичи рвали души грешникам и пытали бывших мучителей в аду, этот задохлик в очках здоровался со всеми, спрашивал разрешения и даже – только бы прочие демоны не прознали – читал надписи сначала на заборах, а потом и… книги! Узнай об этом хоть маломальский слабый демонический выводок и Адовых разберут по кусочкам за неподобающее воспитание отпрыска.

Даймон переступил порог следом за родителями, пригляделся. Посреди коридора сидел пудель, похожий на сахарную вату. Только состоял он из пыли и грязи. Весь в штукатурке, пудель наматывал новую грязь на хвост, исполняя функцию метлы. Тот вращался со скоростью пропеллера и иногда казалось, что сам хвост виляет собакой.

Пыль после удара осела на лампочку, та мигнула. Пукс заинтересованно поднял морду на неё и, обнажив клыки, зарычал. Затем как следует гавкнул. Поставщик электроэнергии словно не выдержал волнового направленного удара и взорвался, ярко озарив прихожую предсмертной вспышкой.

Повсюду посыпались стеклышки. Они, как пудра поверх пончика, осыпались на неугомонного, но довольного пса.

– Какая яркая маскировка, Пукс! – восхитилась Блоди. – И лампочка эта ни к чему. Я как раз хотела повесить тут нашу фамильную хрустальную люстру. Глядя на неё, у меня начинается изжога. А куда я без неё?

– Аф! – добавил уже тише пудель.

– А пока все разуваемся и ходим голыми пятками по стеклу, – хмыкнула мать необычного семейства. – Это, к счастью, больно.

– Правильно, мрак мой, вешай, – поддакнул Михаэль. – Должны же мы когда-то разбить и подарок твоей мамы ради нашей всеобщей боли… Пукс, я уже знаю на что ты будешь лаять в следующий раз.

– Не надо говорить про мою маму, – хмыкнула Блоди. – Ты же знаешь, как она к тебе относится.

– Знаю, – ответил Михаэль и подмигнул. – Но я выжил.

Оба оскалились.

– А тут ничего так, – произнес Даймон, походя по коридору и заглянув в каждую из трёх комнат. – Мне нравится. Похоже, в зале на полу разводили ритуальный костёр. Возможно, даже приносили жертвы… Как думаете, сколько здесь замучено душ?

Родители ему не ответили, занятые обсуждением интерьера. Но Оспа охотно включился в разговор:

– Как думаешь, в каждой хрущёвке страдали люди?

– Конечно! – воскликнул демонёнок. – Это же идеальное место для пыток. Чувствуешь этот дивный запах немытых тел?

– Ммм, – принюхался крысёныш. – Здесь явно жили прохиндеи.

– И наверняка кого-то пытали!

Крыска соскочил с плеча в открытую розетку с торчащими проводами и загудел уже оттуда. Слова его отдавались эхом. Видимо, нашёл дыру в стене.

– Чудный банк. Чудный риелтор. Достойные люди. Знают толк в мрачных пещерах. Михаэль, моё почтение! Ты выбрал лучшую дыру из всех возможных на этом свете!

– Это не дыра и не пещера, – ответил оборотень в шкуре человека, проталкивая комод в зал. – Это современное людское жилье. Люди называют это «ква-ртирой». Звучит, как призыв зятя Ктулху, но должно произносится более гортанным.

– Счастливые люди. Видимо потому, что часто квакают, – донеслось из розетки. – С такой потрясающей акустикой я и сам не прочь квакать каждый день. Но какова пройдоха эта твоя риелтор.

– Не наговаривай на коварную миледи, продавшую нам эту чудесную подобающую всем демонам ква… говорить надо в нос… квартиру! И на банк, да продлятся его мучительные часы в аду, тень не наводи. Они и так стоят всецело на тёмной стороне жизни.

– Почему это? – снова спросил любопытный демонёнок.

– Потому что у него были самые высокие проценты, – ответил оборотень и закружил по комнате с комодом наперевес. – Только представь, скольких он замучил людей? Скольких до петли довёл?

– А сколько демонов потом будут пытать его сотрудников? – улыбнулся в ответ демонёнок. – Верю, что для них создадут новый круг.

– Замкнутый порочный круг – что может быть чудесней? – добавила сухо Блоди, выхватила комод из рук мужа, отбросила подальше и присоединилась к танцу. – Дышите полной грудью, мои ночные создания. Чую, здесь повсюду отчаянье.

– А ощущаете эти дивные неровности полов? – подхватил отец вместе с ладонью возлюбленной. – То, что надо для моего сколиоза! Годы жизни в лесах не прошли даром. Да и иметь предков среди пещерных медведей – то ещё наследие. Но уверяю вас, я бы сам не смог выбрать квартиру лучше. Браво, браво госпожа риелтор.

– При случае порекомендуем её родственникам Даймона, – кисло улыбнулась Блоди.

– Нет у меня никаких родственников, кроме вас, – надулся Даймон. – Сами знаете.

– Мы семья по духу, а не по крови, – подчеркнула мать семейства. – Это гораздо важнее.

– Выводок не выбирают, – заметил оборотень. – А вот существ, рядом с которыми тебе хочется выть на луну, подобрать можно по своему вкусу.

– Да, пап, – охотно согласился демонёнок и тут же почесал подбородок. – Но… когда это ты выл на луну?

– «С волками жить, по волчьи выть» – это человеческая поговорка. А так я больше по мёду, конечно, – заключил Михаэль и, оставив танец, быстро разгрузил площадку.

Старинная разобранная кровать, к примеру, была закинута в спальню. И тут же сама себя собрала по частям. А причитающий стариковским голосом диван заявил:

– Опять меня куда-то привезли? Я просто хочу сгореть на костре!

Его семья определила уже в зале.

А вот жароустойчивую металлическую кроватку в цепях и щеколдах, Адовы поместили в детскую.

– Всё лучшее – детям! – заявляла она и смеялась демоническим голосом, пока не подошла Мара. Тут кроватка сразу замолчала, тяжело вздохнула и добавила: – Нет, однажды я всё-таки уйду на пенсию.

Глава 3

Гнездо

Вскоре расстановка была завершена. После чего глава семейства окинул взглядом супругу, изящно подпиравшую косяк в ожидании, пока он закончит, и добавил:

– Люблю тебя, пытка души моей. Чего еще желаешь? Мне кажется мы так мало ещё натоптали.

– А как я тебя люблю, моё проклятье по жизни, – ответила она и с улыбкой посмотрела на Пукса.

Тот бегал по комнате, заметая все следы хвостом, лапками и пузом. И никто уже не мог сказать, что когда-то пудель был белым.

Хлопнула дверь. Рыжий великан снова убежал на улицу к грозному грузовику, что пугал одним своим видом лучше всякой сигнализации.

– Так, развейся гнев, а где моя комната? – спросил Даймон, не собираясь жить в общей зале, спальне родителей и тем более в одном помещении с младшенькой.

У демонёнка появилась мысль занять кухню, но там тараканы сложились в выражение: «даже не думай». И никто толком не сказал бы, успели ли они за пару минут присутствия Адовых освоить грамоту или сразу были образованными?

Балкон завалили хламом предыдущие владельцы. Там лежало всё самое важное, что требовалось людям по жизни: колесо велосипеда, лыжа, банка с гвоздями, часть стула и почти выцветший знак «стоп». Но это только с одного края.