Текст книги "Адовы (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Девочка вдруг встала на четвереньки, и сама впилась зубами в копыто.

– Мара, кошмарик мой, ты не собака, – спокойно произнесла Блоди. – Используй интеллект. Он – залог хорошей охоты.

Но победа оказалась за девочкой, что просто укусила пуделя за шею. Пукс обиженно тявкнул, но тут же в отместку вцепился в руку Мары. Дёрнул. Конечность осталась в его зубах.

Ангелина звонко вскрикнула, отшатнулась от стола и свалила баночки на пол. Адский пудель выронил руку Мары от неожиданности, но схватил одну из баночек. И поспешно проглотил, не жуя.

– Мара! – в проёме двери проявила себя Дарья Сергеевна. – Я же говорила, никаких перекусов до обеда. Ты так весь желудок испортишь!

– А у меня нет желудка, – девочка задрала футболку, демонстрируя пустое пространство под ребрами.

– И не будет, если будешь постоянно нарушать режим питания, – погрозила дух пальцем.

Отсутствие пищеварительной системы совершенно не мешало Маре грызть копыто назло всем училкам, мамам и прочим воспитательницам. А вот картина мира для Ангелины в этот момент пошатнулась.

Блоди посмотрела на побледневшую сотрудницу и махнув дочке, объяснила подробнее об увиденном:

– Чтобы грызть нужны зубы, а не то, что в человеческих телах содержится. Нежить способна напрямую превращать белок в энергию жизни без какого-либо переваривания. Для этого достаточно одних клыков. Всё остальное даже – излишества. Желудок ей действительно не нужен. Так что вы за неё не переживайте. Она своё всё равно нагрызёт.

– Я… не переживаю. Я, пожалуй, пойду, – неуверенно произнесла Ангелина и попыталась приподняться.

Ноги были как ватные.

– Что-то нехорошо мне сделалось. Галлюцинации, кажется, начинаются. Мертвецы живые мерещатся. Такого в побочных эффектах не было…кажется. Но я же не завтракала. Наверное, зря эти таблетки с кофе запила.

– Мир колышется? – спросила Дарья Сергеевна, и проявила себя как следует. – Ой, это к дождю.

Девушка снова кивнула материализовавшейся женщине и осторожно попятилась к выходу. Не упуская из виду висящего призрака, она странно хихикала.

Ангелину внимательно провожали долгим взглядом пёс и девочка. Оказавшись за пределами зала, гостья бегом рванула к двери, позабыв надеть туфли.

– Чур мои! – тут же впилась в них зубами Мара.

Пёс попытался отобрать второй. Оба стали тягать обувку по всему коридору, чтобы вернуть себе пару.

– Пукс, Мара, почему вы не безобразничаете у соседей? – заметила вампирэсса.

– Точно, – девочка расцепила хватку и ловко отвесила пуделю затрещину. – У нас же два ботинка. Знаешь, что это значит?

Пёс на миг застыл.

– Оба мои! – рявкнула девочка и забрала «подарок».

Блоди меж тем подняла баночки с пола, заботливо убирая их подальше в шкаф от детей и животных.

Топот поднял люк в потолке, застав её за этой уборкой.

– Што пряшешь? Вкуснятинку?

Блоди вздохнула и призналась:

– Похоже, не срослось с работой на дому. Хоть витамины Маре остались.

Разжалованный домовой кивнул и спрыгнул.

– А я сразу говорил, что работа так себе… Кстати, в коробке двенадцать баночек. А у тебя только одиннадцать. Где ещё одна?

Блоди распрямилась и закричала:

– Пу-у-укс! Ты ничего не хочешь мне сказать?

Пудель забился под диван и ещё долго оттуда не показывался.

– Видимо, баночку переваривает, – наконец, заключил чердачный. – Что ж, допустимые потери при трофеях.

Глава 26

Дело было так…

Баба Нюра наблюдала за жильцами не только с лавочки у подъезда, но и прямо из собственной квартиры. А иногда даже надзирала с балкона, помогая себе биноклем. Но сейчас всё внимание неутомимой старушки было приковано к нехорошей квартире с мрачными жильцами. И с самого утра её зоркий глаз прирос к глазку.

Она всё видела!

Видела, что случилось с двумя парнями бандитской наружности. А ещё заметила, как заходила в квартиру рыжая незнакомка. Среди жильцов та не числилась и вообще попала в поле зрение бабы Нюры впервые.

Что бы это значило?

Пришлось затаиться и ждать. Но ждать оказалось не долго. И незнакомка вскоре покинула нехорошую квартиру. К удивлению соседки, она не поседела и даже вела себя почти естественно. Только покачивалась, как будто пару кругов на американских горках сразу сделала.

– Что-то мне нехорошо… – бормотала Ангелина.

«Тщедушная девчонка», – подумала бабка: «Ходят тут всякие!»

– Всё что-то мне мерещится. К дождю. Это все к дождю, – успокаивала сама себя Ангелина тихо, но различимо. – Перемена погоды. Магнитные бури. Уран не в Юпитере, опять же.

Медлить было нельзя. Баба Нюра выскочила из квартиры и рванула с несвойственной ей прытью за незнакомкой. Только теперь она заметила, что девушка босая.

– Стой! – крикнула смотрящая за подъездом.

Ангелина вздрогнула и вдруг заговорила на автомате:

– Вас приветствует компания «Фито-Похудито». Только с «Фито-Похудито» вы сможете быстро и безо всяких рисков добиться небывалых высот в бизнесе и приобрести ту фигуру, о которой давно мечтали. «Фито-Похудито» – мечты сбываются!

– Не жалуюсь я на свою фигуру, – пробурчала бабка. – Могу даже поделиться лишним. А ты, девочка, расскажи лучше, чего видела в нехорошей квартире? Свидетелем будешь. Дознаю сейчас тебя и сдам Петровичу на поруки.

– Ешьте и не толстейте. Ешьте сколько угодно и когда угодно, – выдала дистрибьютор, не особо понимая, что произносят собственные губы.

– Съесть, говоришь, грозились? А ну-ка пойдём, доложим, – баба Нюра подхватила девушку под локоть и повела вниз.

Она собиралась отправиться напрямик в опорный пункт участкового. Чтобы допросил свидетеля ещё тёпленьким. Времени терять нельзя. А то эмоции схлынут.

– Без тренировок…. Растворитель жира… Захватила внимание и продавай, – продолжала цитировать рекламные проспекты и инструкции босса вперемешку Ангелина.

– Конечно, чего им тренироваться? Натренированные, поди, людей изводить. Ироды окаянные. Партии на них нет, чего греха таить? – бубнила уже что-то своё, личное, и глубоко переживательное бабка, пока торопилась успеть к участковому.

С первым свидетелем не сложилось. Так хоть эту не упустить. И ничего, что клюку свою забыла. Без палки ещё быстрее передвигалась. Это для дела, а не по причине утерянного здоровья.

Так что до опорного пункта добрались они быстро. Афанасий Петрович не скучал, распивая чаи в кабинете, как делал обычно. И даже не был занят чтением очередного ироничного детектива. Он работал, что весьма удивило бабу Нюру.

В кабинете участкового находилось двое молодых людей. И смотрящая за подъездом сразу их распознала. Это они заходили в нехорошую квартиру. Это у одного из них она видела заячьи уши!

«Что за мода такая у молодёжи? Хвосты бы еще поотращивали. Или уже поотращивали и под висячими штанами не видно?», – ещё подумала бабка.

– Вот! – заявила она следом, вталкивая в кабинет Ангелину.

– Что вот? – не понял Петрович.

– Ещё свидетеля нашла. Надёжного, – добавила Нюра. – Бросай все дела и займись нормальным делом!

– Да что же это такое? – воскликнул участковый. – Не видите, гражданочка? Я тут преступников поймал!

– Никто нас не л-ловил, – возразил один из парней. – М-мы сами пришли. С повинной… или с пуповиной… скажи, Витёк?

– Какая повинная? – поправил напарник, но тут же заставил себя собраться. – Мы – потерпевшая сторона. С заявлением явились!

– А я говорю – вредители! – стоял на своем Афанасий Петрович. – Я вас всех переловлю. Сегодня они фастфуд едят, а завтра Родину продадут. Знамо дело, на завертоны.

– Да никогда я больше этой шаурмы есть не буду. Уши зайца ставлю! – заверил один подозреваемый, что пока не решил брать ли сторону потерпевшего или подозреваемого.

– Рога даю под заклад! – заверил второй, уже определившийся.

Уши у первого подозреваемого сейчас были вполне нормальными, отсутствовали и рога у второго. Но бабу Нюру не проведёшь.

Они!

У неё была идеальная память в школе. Фотографическая. А может даже гигиеническая. То всё – мелочи. Главное, что хоть сейчас в разведку.

«Только фотоаппарат выдайте. На всякий случай», – ещё подумала Нюра.

– Да какие ж это преступники, Петрович? – возмутилась бабка. – Это жертвы, а не преступники. И вот, девочка – тоже свидетель и жертва. Бедняжка. Они её съесть хотели! А каннибализм в наши годы запрещён. Это соевая колбаса не запрещена. Вот!

– А в какие-то годы он был разрешен? – уточнил участковый.

Чисто для себя.

– Нет, ну ЖУК, конечно, кровь пьёт, но это ведь другое, – кивнула бабка. – Это своё, привычное. А не их – заграничное. Накатаются по Наталиям, потом привозят пакость заграничную. Каннибализмы всякие. Тьфу, зараза иностранная! Чем только лечится?

– Ешьте и пейте сколько угодно и когда угодно, – процитировала Ангелина.

– Не надо нас есть! – замахал руками один из коллекторов, который недавно мог лишь говорить напарнику, что писать. Так как у самого были копыта вместо пальцев. – Лучше в тюрьму. Там девочки штрафов не требуют. Пени никому платить не нужно. А если и отдавать долги, то на работе и со всей гражданской ответственностью.

– У нас гуманное государство, – успокоил их всех Петрович. – Будет вам всё: тюрьма, суд и штрафы. Вы только не волнуйтесь. А теперь ещё раз и по порядку. Значит так. Вы пришли требовать долг и отравились шаурмой, да?

– Не отравились, а прокляли нас. Прокляли-и. Ы-ы-ы, – завыл несчастный Толян, только припомнив весь спектр ужаса, который пришлось пережить вместе с потерей модных очков от гуся.

– И даже то, что в другом районе на вас уже заведено дело за вымогательство, вас не остановило? – сверился с данными по отделу Петрович. – Так, господа коллекторы?

– Лучше в тюрьму, чем в лося превратиться, – заявил Витёк. – Не хочу опять в лося! Мне ещё в армии «лося» пробивали. Потом татуировку хотел сделать, да забыл. Обазаловка, что ли?

– Ешьте таблетки от похудения и не будет никакой обязаловки, – подтвердила бледная Ангелина, покачиваясь и на стуле.

– Чего вы там на работе едите? – с сомнением спросил участковый. – На шаурму они потом всё списывают. Вы ведь не лось, гражданочка?

– Куда ей в лоси? Она разве что в лани потянет. Это я им был! Я – лось! – заверил «жертва-вредитель».

– А я лося не вижу, – коротко расставил все позиции участковый. – А фантазия так просто не разыгрывается. Таблетки, значит, принимаете? Это хорошо, что признались.

– Какие ещё таблетки? – возмутился Толян. – А почему мне не дали! Ты что, Витя, втихаря сам принимаешь, а с коллегой не делишься? Не по-пацански!

Витя покачал головой, от возмущения не зная что и сказать.

– Или что там вас, допингом кормят? – заявила Нюра. – У-у, вымахали лбами здоровыми. Нет чтобы как все спортсмены на соревнованиях – допинг-пробу пройти в лаборатории, а потом жаловаться. Так нет же, сначала жалуются, а потом анализы сдавать собираются.

– Так мы не сдавали анализы, – заверил Толян бабку. – Нам даже пиццу на работе не выдают.

– Это пока не сдавали. Вы у меня всё сдадите. И всех, – заверил уже с довольной усмешкой участковый, который давно мечтал о громком деле и вдруг вспомнил о роли плохого полицейского. – Признавайтесь. Сейчас запишу ваши показания.

– Ты чего, начальник? – заявил ноту протеста более осведомительный о мире Витёк. – С тем, что в шаурме найти можно ни один олимпийский комитет не разберётся!

– Да говорю же, олосячился! – стоял на своём Толян. – Копыто мне в бок!

– Ну, в бок или по лбу это как следствие решит, – протянул Петрович, явно не одобряя быстрое питание на работе. – А сейчас я вас к доктору отправлю и на экспертизу зашлю.

Витёк, Толян и даже Ангелина быстро переглянулись. А участковый вновь вспомнил о добром полицейском и добавил:

– Ну чего вам, жалко, что ли? Давайте уже явку с повинной подписывайте. И считайте, что спасены. Клизму поставят, таблетки выйдут. Прочиститесь, отоспитесь и домой с чистой совестью пойдёте. Без всяких рогов и копыт.

– Чего ты мелишь, Петрович? Ничего им не показалось! – встряла в допрос баба Нюра. – Я сама видела, что вот у этого уши заячьи были. А у того – рога.

Коллекторы активно закивали, вновь ощущая поддержку в вопросе.

– Уши же!

– И рога… копыто мне в бок.

– А с девушкой что? – вздохнул Петрович. – Тоже рога-копыта? Кто видит сейчас оные, прошу поднять руку.

Все вновь переглянулись, но рук не подняли.

– Чего вы мне голову морочите? – победно улыбнулся участковый. – Сейчас всех на экспертизу отправлю!

– Так я ж говорю, съесть её хотели! Живьём! – добавила Нюра, задыхаясь от возмущения уровню слепоты властных структур.

– Ешьте и не толстейте, – вставила слово Ангелина.

– Шаурму, что ли, ешьте? Вот уж нет, – поднял руки участковый. – Мне жена суп на обед готовит. А с вами я так вообще обедать разучусь. Изжога одна и гастрит на сдачу.

– Да какая шаурма, Петрович? Людей там жрут и не толстеют, – пояснила бабка. – Это же явно статья посерьезнее, чем на клизму отправлять.

– А вот это уже серьёзное заявление, – участковый достал бумагу и ручку, протянул Ангелине. Даже усадил девушку за отдельный стол. – Пишите. Всё, что было, то и пишите. Будем оформлять.

Баба Нюра пристроилась рядом. И начала диктовать растерянной Ангелине, на что ей жаловаться.

– Пиши. Я, такая-то растакая… Ага… пришла в нехорошую квартиру и меня хотели съесть мрачные личности… «Живьём», добавь…. Ага, тут ещё про девочку напиши… И что стены нам давно в подъезде ЖУК не красит… Всё, хватит ему. Пусть выселяет этих жильцов теперь. Никакого покоя от них нет.

Петрович прочитал первый абзац заявления, схватил лист, скомкал и выбросил в урну. Сквозь зубы сказал:

– Что ещё за заявление от «такой-растакой»? Нет такого Ф.И.О.! Вы чего из меня дурака делаете?

– А стены как же? – возмутилась смотрящая.

– Анна Николаевна, какие ещё стены? ВОН ОТСЮДА! – участковый быстро вытолкал вредную бабку вон и посмотрел на оставшихся в кабинете лиц. – А вы трое за решёткой у меня посидите денёк. В себя придёте. Тогда и поговорим.

– О погоде? Худеем, значит. После дождичка в четверг. Я ведь от целого ящика таблеток избавилась. Мне теперь уровень бога+++ дадут, – залепетала девушка и принялась качаться на стуле, даже как-то свыкнувшись с постоянным головокружением от стремительного карьерного роста.

Петрович присвистнул. Похоже, дня им не хватит.

Затем участковый посмотрел на двух других свидетелей. Один постоянно разглаживал свои красные от прилива крови уши. Другой пересчитывал пальцы и бубнил: «почему две пиццы? Одной хватит!».

Петрович вздохнул и потянулся к стационарному телефону.

– Участок на Садовой беспокоит. Пришлите-ка нам карету… Нет, я не боярин. Я участковый… Как что случилось? Отравление, – тут Петрович набрал побольше воздуха в лёгкие и заявил. – Шаурмы тут все странной объелись! Один не справлюсь.

Глава 27

Как у вас тут все запутано

Стройплощадку можно было принять за декорации к фильму о конце света. Эта часть улицы Садовой словно вымерла. Посреди площадки виднелась огромная воронка, как будто угодил снаряд. Бетонные плиты раскурочило. Башенный кран лежал на боку, проломив заграждение стрелой. Вагончики были смяты, как картонные коробки.

Разруха, одним словом.

Рабочих сначала попытались перевести на другие объекты, а затем просто отправили в отпуска. Те, кому повезло остаться в своём уме после увиденного, напрочь отказались возвращаться к работе.

Самые впечатлительные сотрудники даже заняли места в психиатрической лечебнице, потому что по утверждению главврача «несли какой-то бред о восстании машин».

Ближайшее здание для душевнобольных на Садовой переполнилась. Главврач Пипеткин лишь разводил руками, когда узнал, что целое отделение людей прибыло именно с одноименной улицы и обещал сделать к выходным по этой теме определённые выводы. В пору было открывать отдельное отделение «Садовая» и писать по этому явлению научный труд на тему «я, Садовая и прочие психи».

Участковый Афанасий Петрович с грустью в глазах окинул взглядом постапокалиптический пейзаж. И с досады махнул фуражкой. Улик куча, заявлений ещё больше, а виновных и тем более, виноватых, нет.

– Вот ведь как бывает, – участковый с тоской посмотрел на безоблачное небо и снова перевёл взгляд на землю. – И что делать? Списывать на стихию?

Здесь по проекту должен был вырасти современный торговый центр. А по факту – пыльно и не убрано.

Там, где остался грустный экскаватор, должны были ходить жильцы новеньких высоток из стекла и бетона. Те построили бы на месте ветхих пятиэтажек на Садовой, что стоят без лифтов и мусоропровода. Так во всяком случае сказало начальство в лице Михалыча, когда сдал ему лист происшествий. Остановили, мол, реновацию. Вставили палки в колёса прогресса.

Ну как, лист? Это раньше он был листом, где из всех происшествий за месяц разве что терялась собачка. Или кота снимали с дерева раз в квартал, а то и само деревце ломали раз в год по весне. Теперь же это была кипа дел, которые появились после пачки заявлений. И лист эволюционировал в папку.

После разговора с начальством участкового терзали двойственные чувства.

Переводиться? А как это? Ездить в соседний район, что ли? Или полностью переезжать? Ещё хуже. Переезд как два пожара. Да и привык он к своему участку. Каждого подопечного знал, как облупленного.

С другой стороны, не каждый день предлагают прибавку к зарплате. И звание, если всё разгребёт до переезда, пообещали повысить. Это прибавка к пенсии. Можно и удочку новую взять.

Это Вольф Михалыч за пенсию не сильно переживал. Передвижной ларёк с шаурмой приносил ему неплохой доход. Катается по району, подозрения не вызывает. Таких масса. И все приносят ежемесячно прибавку к пенсии, если катаются без лицензий.

Но после массовых отравлений весь бизнес уличного фастфуда оказался под угрозой. После странных симптомов, вызванных предположительно шаурмой, передвижной ларёк терпел убытки, и начальник заставлял Петровича землю носом рыть, но до причин проблем на районе докопаться.

У Петровича было два выхода. Либо он больше не прикрывает начальника от проверок и его подопечным придётся соблюдать нормы СанПин. Либо второй – бизнес переезжает на новый участок уже без Петровича. Так как служить он в таком случае будет только дома… Жене.

Петрович вздыхал, потому что торговый центр должен был заменить расположенный рядом уродливый рынок. Участковому никогда не нравились эти хаотично расположенные палатки и ларьки. Нужны красивые бутики, где мясо будут в пакетик с бантиком заворачивать.

«А всё этот передвижной ларек с шаурмой» – решил Петрович: «С него крах начался. И заявления посыпались. Всё это неспроста! Произошедшее – далеко не случайность. Это не что иное, как диверсия».

Умышленная, хорошо спланированная диверсия против участкового, подработок и малого бизнеса в целом. Петрович догадывался, кто мог организовать эти беспорядки. Мирные жители хрущёвок не способны к серьёзным действиям. Район у него тихий. А вот люди с рынка – пожалуйста.

– Конкуренты проклятущие, – пробурчал участковый. – Пирожками своими всю районную шаурмонополию порушили.

Конечно, у участкового не было никаких доказательств, но была зацепка – продавец мяса. Он же единственный поставщик на районе – Леонид. Со своей мясной лавкой.

Что подозрительно, хозяин мясной лавки отказывался мясо со скидкой «честному предпринимателю» продавать. Мотивируя тем, что тухлятинкой не торгует, а старое мясо просто выкидывает.

«А выходит, торгует, раз люди травятся!» – решил Петрович, снова осмотрел развалины и перевёл взгляд на старые пятиэтажки.

Серые и скучные, они должны были простоять не больше 25 лет. А стояли все 5–70. Так что давно считались просроченными не хуже мяса.

«Какие люди могли тормозить прогресс, не желая переселяться?» – не понимал Петрович.

– Вот же неблагодарные хрущёвщики! – бормотал себе под нос участковый, садясь в служебную машину. – Мэрия им, значит, район для переселения предложила. Всего-то в полусотне километров от черты города. Подумаешь, дорога там разбита. Так чего им в город-то ездить-то? Шаурмой травиться? А район в «зелёной зоне». Комфортабельные апартаменты на цокольных этажах. Участочек опять же новый будет. Эх, заживём… Банк еще надёжный реализует программу. «Упырь и сыновья».

Под фуражкой зачесалось.

– Кстати, почему у него филиалов в других районах нет? – спросил у самого себя в зеркале заднего вида Петрович и поехал на рынок.

Предстояло лично разобраться с Леонидом.

* * *

Михаэль припарковал свой трофейный автомобиль незадолго до визита участкового на рынок. Поход по магазинам занял у оборотня немало времени. Чего только люди на бумагу не меняли.

Зато теперь в багажнике покоились: садок, удочка, несколько спиннингов, рюкзак, котелок, прикормка всех видов и вкусов. Хоть сам ешь. А ещё провизии на неделю, блёсны сверкающие, палатка, и даже надувная лодка.

Закупился Адов старший по полной. Так как жил по принципу: «дают – бери, бьют-беги».

На рынке оборотень направился прямиком в мясной павильон. Прошёл в подсобку, где рубил мясо. Навстречу вышел Леонид. Произнёс с удивлением в голосе:

– А я думал, ты завтра только придёшь.

– Да чего время терять? День удачный. Может и на рыбалке повезёт, – Михаэль широко улыбнулся и неожиданно предложил. – Поехали, а?

– Как? Уже? – удивился низкорослый оборотень-кот. – Я думал это разговор на ближайшую перспективу. Ну там, на следующий год.

– Так удача уйдёт, – удивился сотрудник. – Чего ждать?

– А что, приходила? – решил полюбопытствовать хозяин мясной лавки.

– Ну сама удача форм не имеет, а с банка ко мне приходили, – объяснил торопливо оборотень, не желая терять ни минуты клёва. – Ну, с того, где я ипотеку брал.

– И что ж в этом удачного? – не совсем понял Лёня, не раз имеющий дело с кредитами.

Тут уж как котиком не прикидывайся, всё равно оберут как липку.

– Да как же, вот! – Михаэль вытащил из кармана ключи от обретенного автомобиля. – Машину мне подарили. Акция там у них была или вроде того.

– Бонусы за проживание в ветхом жилье? – прикинул котик-оборотень. – А есть такие?

– Не знаю, но денег тоже оставили прилично. Карточки там всякие на предъявителя ещё. Покупать по ним, правда, можно только мелочёвку. За раз кассовые аппараты много не отдают. Глупая техника – жадная, – посетовал медведь-оборотень. – А вот бумагу люди охотно меняют. С циферками. Это правильно. Что им с той бумаги? Ни пожарить, ни одежды сшить, как со шкур на обмен. Дикие люди, первобытные.

– Дикие, твоя правда, – рассмеялся хозяин лавки. – Это что ж за банк такой? Я бы тоже там что-нибудь взял, раз дают.

– Да кто их разберёт? Риелтор, говорят, чёрная была. Или грязная. На границе её где-то поймали. Наверное, отмывают, – пожал плечами простодушный оборотень. – Теперь не спросить. Даже у коллекторов. На связь не выходит.

– А коллекторы откуда взялись? – спросил наниматель. – Из банка того же?

– Да кто их разберёт? Для меня ведь все люди на одно лицо. Их младшенькая моя насквозь видит. Наложила проклятие шаурмы на парочку. Я даже поговорить с ними не успел. Копыт бы хоть отсыпал в благодарность, – Михаэль запустил пятерню в бороду. – Хотя у них и так копыта были. И рога.

– Проклятие шаурмы, говоришь? – прищурился котик. – Просил тут у меня один такой мясо испорченное. Чтоб дешевле было. От такой шаурмы и безо всякого проклятия скопытишься.

– А ты чего?

– А я не дал.

– А он чего? – поинтересовался оборотень.

– Ну… может с помойки забрал? – прикинул кот. – Не поставлю же я туда охрану. Кто этих людей разберёт, что им нужно? Я за ними не слежу.

– Твоя правда, – кивнул оборотень оборотню. – Так что? Едем? Я бы один сгонял, только вот места здешние пока не знаю. А машина умнее меня намного. Спрашиваю её, спрашиваю. А та молчит в ответ. Только подмигивает.

– Ха, – Леонид хлопнул Михаэля по плечу. – Так я тебе места сейчас такие покажу, закачаешься. Там рыба сама в руки прыгает, только и успевай садок подставлять.

– Тогда точно поехали!

Но поездка неожиданно отложилась по независящим от рыбаков причинами.

– Леонид Львович! – в подсобку вбежала испуганная продавщица. – Там человек пришёл.

– Какой человек? Дикий? – на всякий случай уточнил оборотень-кот.

– Который мясо на шаурму просил, – ухмыльнулась продавщица. – Вас требует срочно. Говорит, снесёт весь рынок, если не явитесь.

– Ох уж эта реновация, – вздохнул Лёня и направился в торговый зал. – Всё бы им посносить. Сначала бы построили что-нибудь на замену, а потом сносили.

Михаэль остался в подсобке, немного высунув голову в проход.

– Ну чего тебе ещё? – воскликнул Леонид, заметив чернявого покупателя. Тот стоял у прилавка с грозным видом, сложив руки на груди. Вспомнить бы ещё, как его зовут. – Не дам я тебе тухлого мяса со скидкой! И не проси больше.

– Мяса, говоришь⁈ Хватит нам твоего мяса! На вегетарианство такими темпами перейдём! – воскликнул тот в явном расстройстве духа. – Я тебе сюда таких проверок нашлю сейчас, закачаешься.

– Это с чего вдруг?

– Скажу, что мясо у тебя бешенством заражено!

– Сам ты бешенством заражён, вот и бесишься, – усмехнулся Лёня. – У меня все документы в порядке. Мясо всегда свежее.

– А чего тогда люди по всему району потравились?

– А чего ты просрочку с помойки достал? Я тебе ничего не продавал!

– Я достал? Я не доставал, – возразил «покупатель». – Я подсказал другим, где подешевле взять! По ценам ниже ворованных. А за советы спроса нет.

– Может, я его самого на мясо? – предложил Михаэль, высунув голову чуть подальше, и проведя большим пальцем по горлу. – В смысле… прогоню?

– Подожди пока, – остановил его Леонид, запихивая сотрудника обратно.

– Признавайся! – заверещал чернявый продавец шаурмы. – Ты зачем нам бизнес подпортил? Погром ещё этот на стройке. Брат говорит, уже место нам застолбил на первом этаже проходное. В будущем торговом центре. А теперь что? Снова в микроавтобус лезть?

– Зачем мне твой бизнес портить? – не понял Леонид, но поник. – Я бы с удовольствием тебе мясо продавал. Но свежее.

Чернявый в ответ принялся так быстро махать руками, что мельница в бурю. Видимо старался быть похожим на темпераментного итальянца.

– Брат теперь всё здесь снесёт! – заявил он, наконец. – Ему добро дали на расселение. И рынок этот снесёт, и лавку твою!

Михаэль устал прятаться и вышел вперёд, плечом загородив Леонида.

– Позвольте, так это вы наши дома снести хотите? – вежливо, но с явной угрозой в голосе поинтересовался Михаэль.

– Да! – гордо заявил мало того, что чернявый, так ещё смуглый и наглый. – И никакие диверсии наш бизнес не остановят!

– Шёл бы ты отсюда со своим бизнесом… к брату, – Михаэль сделал шаг вперёд.

И ещё один.

Безымянный, чернявый, загорелый и активно жестикулирующий персонаж вдруг инстинктивно отступил к двери, привалился к ней спиной. А потом резко развернулся, распахнул дверь и побежал с криком:

– Я ещё вернусь! И всем рыжим покажем!

– Надо же, какой быстрый, – удивился Михаэль. – Я ведь ничего не сделал ещё. Даже не зарычал. А он уже всем рыжим угрожает. Да я целые страны рыжих знаю. И немало кланов.

– Умеешь ты нагнать страху со своими связями, – похвалил Леонид.

Оборотень нетерпеливо потер ладони:

– Ну что, теперь на рыбалку?

– Подожди, он сейчас вернётся, – вздохнул Леонид. – Я его знаю. Не отступится.

– И что? Снова прогоним!

– Так вернётся не один, – заметно погрустнел хозяин мясной лавки. – Есть у него на этом рынке собратья по разуму обитают.

– Орден шаурмы? – прикинул оборотень-медведь.

– Клан «шампура и шашлыка» скорее, – вздохнул Леонид. – Надо бы полицию вызвать, а то могут и витрины побить.

– И поджечь, – прикинул Михаэль. – Эх, пожар я не люблю. Зови полицию.

– Да что толку? У них и полиция прикормлена. Завертонами этими, – тут же отказался от своей идеи Леонид. – Брат этот ещё. Заноза. Важная шишка на рынке.

– Так заноза или шишка? – не понял Михаэль. – А полиция как раба прикормлена? Ловить можно? Или ещё прикормить?

– Можно, да только кто же будет? – Лёня пожал плечами, задумавшись.

– Тогда что мы, в полицию побежим жаловаться как простые смертные? – возмутился Михаэль. – Сейчас я им устрою… рыбалку.

Оборотень размял пальцы и те стали быстро покрываться шерстью.

Леонид оказался прав. Возвращался недовольный пособник по воровству тухлятины и вправду не один, а с друзьями. За компанию.

В качестве подкрепления предприниматель взял брата и продавца из своего же передвижного киоска с шаурмой. Среди друзей оказалось не так страшно возвращаться к рыжему защитнику мясного магната по отдельно взятому району.

Бизнес есть бизнес, ничего личного.

Вооруженный шаурмой владелец передвижного ларька ворвался в торговый зал мясной лавки. За его спиной маячили ещё две фигуры. Все как один черноволосые и загорелые, будто коптились в гриле, с которым часто работали, они приготовились дать бой или выиграть спор на словах.

Предводитель и сам уже приготовил грозную речь, набрал побольше воздуха в лёгкие, и… выдохнул. В помещении оказалось пусто. Не было ни самого хозяина, ни продавщицы, ни рыжего здоровяка. Лишь маленький котёнок сидел на холодильной витрине, облизывая лапку.

Такой ответов не даст.

Стоило троице незваных гостей приблизиться, как котик встрепенулся и замяукал во всю глотку, будто ему на хвост наступили.

– Чего он орёт? – спросил длинноносый торговец из передвижного ларька.

– Шаурму почуял, – ответил его начальник.

В подсобном помещении послышался шум, грохот. Будто что-то тяжелое падало на пол. А потом дверь распахнулась и показалась медвежья морда. Раздался рык. Такой, что задрожали витрины, а лампа под потолком замигала.

Представители уличного общепита застыли в ужасе. Пальцы одного из них ослабли, выпала рекламная шаурма зеленоватого цвета.

Одни скажут – пропала. Другие – заветрилась. А истина где-то рядом.

Дверь в подсобное помещение не была рассчитана на медведей. Тем более, крупных – бурых. У самого же бурого медведя был чуткий нюх. И то, что пахло в руке хозяина-конкурента, зверя совсем не радовало. Переборщили с просрочкой. Даже под майонезом не скрыть гнусный запах.

Затрещала дверная коробка. На пол посыпались щепки. Оборотень снова заревел, попытался протиснуться боком, но всё равно не пролезал. Этот момент они с Леней упустили из виду, когда придумывала план по отпугиванию назойливых торговцев.

Конечно, Михаэлю не составило бы труда разнести дверь вместе со стеной в щепки, но портить помещение другу оборотень совсем не хотел.

Друзей-работодателей беречь надо. Однако, ещё одного рыка оказалось достаточно, чтобы вывести из ступора мастеров завертонов и заставить их пулей вылететь вон.

Леонид, принявший человеческое обличье, спросил сквозь смех:

– А чего ты за ними не погнался? Внимания привлекать не хотел?

– Задумался, – прорычал Михаэль, постепенно принимая человеческий облик, чтобы вылезти из проема. – Поехали уже рыбачить. Тесно мне в городе. Простора хочется.