Текст книги "Адовы (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Коллега, вы тоже это видите? – спросил один санитар и доктор по совместительству у другого, довязав смирительную рубашку на операторе и на ведущем.

Он работал на полставки там и там, так как целую получить никак не удавалось из-за сокращения штата по району.

Второй кивнул, не в силах выдать ни звука. Только пощупал себе пульс и переспросил:

– Раз-два…что там у нас дальше идёт?

– Три, – подсказал Врунов человеку в халате, так как кто ещё поможет медицине?

– Точно. Три, – санитар и доктор в одном лице пощупал себе лоб. – Ну, раз даже ты стал говорить правду, значит я теперь тоже болен.

Первый санитар кивнул и поставил укол успокоительного ведущему, затем оператору, затем коллеге, а затем и себе. На ногах остался только водитель. Он и доставит.

Уже засыпая, доктор-санитар и пациент в одном лице пробормотал:

– Просто потрясающая скорость преодоления гематоэнцефалического барьера. Определенно, это вирус Пипеткина.

Но коллега уже ничего не ответил, с грохотом свалившись в лекарственный сон.

– Что это за существа? Мутанты? Пришельцы? ГМО? – уже засыпая следом за ним, пробормотал Побрей. – Пандемия! Точно… Это же… сенсация! Сенсацинируем Садовую… Хр-р-р.

Глава 35

Этюд у подъезда

Побег от очередных буйно-помешанных людей участковый счёл удачным. Как же ловко он выскочил через чёрный ход, не угодив снова к жертвам шаурмы.

«С кем поведёшься, от того и наберёшься». Это всем известно. И вообще «скажи мне кто твой, друг и я скажу кто ты».

Так что хватит с него психов. Особенно с улицы Садовой. С такими на рыбалку не съездишь. А протоколы на них составлять – себе дороже.

После удачного побега с рынка, дело близилось к вечеру. Афанасий Петрович сидел в опорном пункте, составляя рапорт о минувшем вызове на место преступления без этого самого преступления.

Краем уха он слушал телевизор, вещавший в углу. Участковый не слишком обращал внимание на происходящее на экране. Куда более его занимало правописание слова «сумасшедший». Были варианты со словосочетанием «с ума сошёвший» и «сума ушедший». Но кто такой этот «сума» и почему он должен быть проверочным словом, Петрович уже и не помнил. С учительницей он спорил безумно давно. Жаль, не придумали умных листов, чтобы ошибки подчёркивали.

Вдруг в телевизоре заговорили об улице Садовой. Участковый отвлёкся, глянув в экран. Там отчаянно жестикулировал Побрей Врунов. Раскидывая слюни по микрофону, он говорил о безумии и карантине.

– И до телевизора уже добрались, – пробурчал участковый, решив заменить слова «спятившим».

Но тут у Петровича чуть глаза на лоб не вылезли. В кадре появилась гроза тёмных сил и престарелый оплот спокойствия района – Нюра. И всё, что слышал от неё участковый, теперь узнали и телезрители.

– Это же сокращение не по выслуге лет, а по…здоровью, – вздохнул Петрович. – Неполное служебное соответствие. А что если… полное? Я же ни одной удочки не смогу купить. Да меня самого на корм рыбам пустят!

И до того Петровичу плохо стало, что он побледнел и принялся грызть мятную конфетку. Прямо с обвёрткой.

Спасло лишь то, что ведущему по телевизору тоже поплохело. Стресс никого не щадит. Увезли Побрея в смирительной рубашке. На экране мелькнули люди в белых халатах и прямой эфир прервался «по техническим причинам».

Отложив в уме рапорт, а заодно отодвинув отчёт, Петрович накинул китель и помчался на Садовую.

Ему хотелось лично задержать самого Врунова за нарушение общественного порядка. Вертлявый ведущий раздражал участкового до чесотки и печёночных колик. Будь его воля, он бы развязал его от смирительной рубашки и охотно заковал в кандалы. Ну или хотя бы в наручники.

В отличие от пистолета Макарова, их всегда можно было носить с собой. Правда, от своих наручников Петрович давно ключик потерял.

Радовала и перспектива самому в телевизоре оказаться, что тоже не плохо: жена увидит – обрадуется. И свой рейтинг среди участковых заодно поднимет по городу. Если и спишут на пенсию, то хотя бы в шоу-бизнес пойдёт. Или загремит?

«Туда вообще кто-то пробивается без скандала?», – ещё подумал Петрович.

Твёрдой походкой Петрович направился к старенькому служебному автомобилю, заставшему ещё молодость бабы Нюры. Завёл его с третьей попытки, что было большой удачей. Сев за руль, помчался навстречу приключениям.

– Я вам покажу, как бардак разводить на моём участке! – грозил участковый зеркалу заднего вида. – Я вам покажу, как медведей по улицам водить! Сенсаций они захотели на Садовой! Да у меня этих сенсаций отродясь не было. И не будет. Тихо у меня… как в морге! – на всякий случай добавил Петрович.

Бардак на Садовой развели знатный. Путь во двор перекрыли подозрительные люди с транспарантами. Но ещё подозрительнее было то, что среди них были куклы.

«Роботы», – сразу решил Петрович: «Ишь ты! И тут роботизация! Совсем людей со свету сживают!»

Среди людей действительно было очень много низкорослых пупсов и кукол, что отдельно могли походить на небольших роботов, если бы не платьишка и кукольная внешность.

Все куклы тоже были с табличками. Если на лозунгах людей было написано «Долой санитаров!» и «Верните деньги!», то на мини-лозунгах «мини-роботов» были написано «Долой коробки!», «Никаких посредников-продавцов!», и даже «Только дети, только дружба с маленькими человеками!».

Аналитический ум участкового попытался установить причинно-следственную связь между этими двумя актами забастовки, но слишком быстро перешёл к стадии кипения.

Какие ещё роботы, при чем тут санитары? Чьи деньги надо вернуть? Вопросов было много. А Петрович был один. Участковые в паре не работают.

У дома, где жила Нюра, и велась трансляция, Петровичу пришлось прорываться через толпу митингующих. Для проформы он даже в свисток дунул, но его тоненький свист потонул в гомоне рассерженной толпы.

Петрович, конечно, опоздал к моменту, когда запаковали ведущего. Но успел застать момент, когда отъезжала очередная «карета» с надписью «СанЭпидемНадзор». Только не халаты были на сотрудниках, а какие-то скафандры уже.

Но Петровича было трудно удивить. Закалённая психика. Он тоже в детстве хотел стать космонавтом.

«Надо же, и за своих уже взялись» – растеряно подумал участковый.

«Неровен час и меня упакуют» – следом мелькнула грустная мысль, а потом он повторил про себя несколько раз. – «Я не псих, я не псих… роботы, так роботы. Что мне, жалко, что ли? Только бы не на мое место поставили».

С этим уверением Петрович тщательно головой потряс, разгоняя лишние мысли. Обернуться туда, где сновали «карлики» с табличками, он не рискнул. Ради сохранения собственного рассудка. Пока от него хоть что-то осталось, нужно держаться.

Но тут Петрович заметил, что люди в белых скафандрах окружили и смотрящую за двором. Баба Нюра отломала ветку дерева (ах вот кто кустики ломает, а потом на людей наговаривает!) и начала ей отмахиваться. Потому что клюки при ней не оказалось. На балконе забыла, пока на медведей охотилась.

Новые санитары в скафандрах наседали. Но настырная бабка не сдавалась и отмахивалась веткой как мухобойкой от назойливых насекомых.

Участковый аж глазами захлопал. Но ничего не менялось. Вражина в скафандрах пыталась накинуть на Анну Николаевну смирительную рубашку. И Петрович прекрасно видел, что настойчивости у них меньше, чем желания повоевать у бабы Нюры. Её такой ерундой не взять. Её в пионеры первой в своё время приняли. Она комсомольцем была! О чём участковый постоянно от неё и выслушивал.

Но что-то колыхнулось в сердце участкового. Жалко вдруг стало старушку. Одна против всех отбивается.

Как ни крути, а польза от неё была. Чего скрывать? От всех пионеров раньше польза была. Макулатуру собирали, например. Комсомольцы, правда, потом сплошь в религию или бизнес подались. Не удержались от соблазнов капиталистического мира.

«Ну да кто из нас не без греха?», – прикинул участковый.

Решившись на поступок, Петрович чеканным шагом подошёл к подъезду, положил руку на опустевшую кобуру и гаркнул во всё горло:

– А ну отойдите от неё! – и для проформы расстегнул кобуру.

Как в американских вестернах, когда ковбой готовился быстро извлечь пистолет и расстрелять всех бандитов.

На него уставились две пары круглых стеклянных глаз за скафандрами, но от бабы Нюры они действительно отступили. И теперь двинулись на участкового.

– Гражданин, да вы не переживайте. И вас вылечат! – пообещал человек из скафандра, говоря словно через динамик.

– Э-эй, – Петрович едва не споткнулся о ступеньку, отступая. – Именем закона, прекратить! Это нападение на представителя власти!

– Эта зона карантина, – голос из-под маски звучал неестественно. Как будто и впрямь перед ним инопланетянин в скафандре. – Эпидемия лишает всех званий и погонов. Для вируса даже заслуженных артистов не существует.

– Да что вы тут устроили, граждане? Какая-такая эпидемия на моём участке? Дайте доработать последние дни-то! А не то… всех тут… заражу, – сначала взмолился, а потом вроде как грозно предупредил участковый.

И участковый даже достал огурец, грозно его надкусив. На разрыв души.

– Эй, эй, полегче! – люди в скафандрах отступили от подозрительного огурца.

Переглянулись друг с другом. Неужто биологическое оружие?

Почуяв свою уверенность и вражескую неуверенность, Петрович сделал шаг на них, тыкая огурцом.

– И так скоро всё под снос пойдёт! – заявил он. – Проведут реновацию, тогда и объявите свою эпидемию на развалинах! И вообще, такие мероприятия обязательно надо с участковым согласовывать! Не то… будет ещё… кусь!

Люди в скафандрах отступили к своим большим машинам. Баба Нюра, воспользовавшись замешательством, прошмыгнула в подъезд. Несмотря на немалые габариты, она умела быть юркой и незаметной, когда для дела надо.

Теперь смотрящая решила продолжить свой дозор с безопасного расстояния. С балкона, то есть.

– Правильно. Гони их, Петрович! – поддержала старуха. – Пусть идут выначиваться в свой двор!

Крики подзадорили людей вокруг.

– Деньги верните, обманщики! – послышались возгласы из толпы на людей в скафандрах. – Не нужны нам квартиры в вашем лепрозории! Нам и тут хорошо!

Петрович обернулся на толпу. И вновь увидел маленьких человечков, путающихся в ногах взрослых особей.

Теперь он отчётливо осознал, что таких маленьких карликов не бывает. И роботов слишком много. Ни одно Осколково за раз не сделает.

«Зачем им быть такими маленькими? Какой прок? Разве что трубы изнутри чистить. Но для этого сантехники есть. Палыч, к примеру. Нечего у честных работяг работу отбирать своей роботизацией».

Всё смешалось на улице Садовой. Лилипуты, скафандры, девочки с выпадающими глазами, шаурма с медведями.

Петрович, задумавшись о жизни, что совсем недавно была такой понятной и пресной, доел огурец и вздохнул.

Нет, не на новый участок пора, а как минимум в отпуск. В санаторий какой-нибудь. В домино с мужиками поиграть. О жизни поговорить. А лучше на рыбалку с палатками. С Палычем. Оба ведь работу скоро потеряют. А это уже тема для разговора.

Кареты скорой помощи вскоре уехали. Зато на их место приехали чёрные грозные автомобили чиновников.

Заиграла музыка. И небо разразилось голосом:

– Граждане, обманутые, голосуйте за Чепушило! Чепушило из народа лопухов не делает!

* * *

Сашка Сидоров давно мечтал о собаке. Не нужны ему были ноутбуки и телефоны. Разве что для того, чтобы клипы о братьях меньших смотреть или играть в симуляторы собак и кошек на дому.

Он упрашивал и маму, и папу. Даже подговаривал младшего брата поныть на этот счёт, но все они оказались непреклонны.

Папа утверждал, что порядочная собака дорого стоит, мама боялась, что пёс погрызет её туфли. А брат вообще ничего не говорил, играя в своих роботов. Но был против. Из вредности.

Мелкие – они такие. Житься старшим не дают.

Так что единственное домашнее животное, которое Сашке досталось, оказалось гусем. Да и то не по его воле. Училка математики у школы выдала поймала и выдала «домашним заданием» как самому в классе отстающему. Заявила, что на живой уголок они ещё бюджет не получили. Так что до Нового Года гусь будет жить на дому у учеников по очереди.

У кого ещё? Не у учителей же. А директора вообще в сумасшедший дом санитары забрали.

– Ну спасибо, Вероника Степановна, удружили, – вздохнул Сашка, но гуся взял. Так как очень рассчитывал на четвёрку в четверти.

Да и гусь по сути – то же домашнее животное. Только с клювом.

Но вместо того, чтобы гулять с гусем, гладить, и разучивать команды, он теперь бегал по комнате.

Шрёдя только и делал, что щипался.

«Ну их к лешему, таких домашних животных!», – ещё подумал Сидоров.

А может, правы родители и не его это – друзей меньших заводить? Кусают будь здоров, а как крыльями машут – только перья по всей комнате собирай. И тетрадки разбросанные.

Когда Сашка уже подумывал сдаться, собираясь в прихожей к преждевременному побегу в сторону школы, объявился новый сюрприз – маленький лохматый пудель постучался в дверь.

Точнее разодрал когтями и без того старую обивку двери. Но Сашку обивка волновала меньше всего на свете. А вот внезапно появившийся пёс очень даже взволновал. У такого если долго просить, можно дождаться лапы. А ещё они забавно пляшут на задних лапках за вкусняшку.

На самом деле Пукс вовсе не хотел попасть в руки соседям. Просто этажом ошибся. Считал он неважно. Математика никогда не была сильной стороной демонического стража. В отличие от вызывания огня, диффузного серного расширения или повышенной взрывоопасности для всех, кто не был из рода демонов.

Поэтому Пукс оказался сильно удивлен, когда его вдруг ухватили за всё ещё растущую шерсть руки незнакомого мальчишки.

Пёс тихонько взвыл. От тоски по дому. Всё-таки было в нём что-то волчье, первобытное, не только демоническое.

– Я знаю. С собакой надо погулять! – со знанием дела произнёс Сашка и осмотрелся в поисках ошейника или хотя бы повадка, чтобы пёс не убежал.

С новыми друзьями лучше так поступать – связать и не отпускать. Для уверенности. Тогда ни кусаться, ни щипаться не будут. И перья разбрасывать.

Сашка зашёл в квартиру с ошалевшим Пуксом в руках. Не найдя ошейника или поводка, он вздохнул, взял мамину расчёску и принялся вычёсывать шерсть.

Пуделю это не понравилось. Он попытался вырваться и проглотить хотя бы расчёску в отместку. А лучше бы проглотить всего мальчишку, но цепкие руки школьного непоседы крепко удерживали адского посланника.

Натренировался Сашка на одноклассниках и гусях, что никак не принимали его дружбу.

Наконец, экзекуция была окончена. На расчёске остались клочья белой шерсти.

Пукс вздохнул с облегчением, но слишком рано обрадовался.

– Собаке нужен поводок! – озвучил свою позицию мальчик и прицепил к ошейнику отцовский ремень.

А что? Сразу два полезных дела сделал. И пуделю поводок, и папину угрозу ликвидировал. Голова же! Зря ему двойки-тройки в школе ставили. Соображалка всегда что надо работала. Правда, не в том направлении, что нужно родителям, в сторону шалостей.

Сами виноваты. Нечего было ноутбук забирать.

Пукс, который ещё не успел прийти в себя после стремительного роста волосяного покрова, даже не сумел как следует возмутиться. Он жалобно поскуливал, пока его спускали по лестнице на прогулку. Руки мальчишки безжалостно хватали за шёрстку.

Сашка думал, что собачка в восторге от его ласк. И скулит от удовольствия. Лишь только когда вывел подопечного из подъезда, пудель извернулся и одним серным плевком спалил ремень. «Мини-дракон» прекрасно помнил, что он вообще-то адский пудель, а не только карликовый пёсель деткам на забаву.

Огненной вспышки в хаосе на улице почти никто не заметил. Люди вокруг и без того слишком заняты лозунгами и криками.

– Стой, куда же ты? Мы ещё не додружили! – возмутился Сашка.

В голове он уже представил, как построит псу будку из подушек и одеял у своей кровати. А то и на цепь посадит. Верный пёс должен был охранять его от «гусиной аллергии».

Но пёсик спокойно улизнул. И единственный друг, который у Сашки остался, оказался запертым в его комнате.

Пукс нырнул в толпу и постарался скрыться от своего мучителя.

Он тут же заметил идущую по улице Мару. Конечно, юная хозяйка тоже была не подарком: то каталась на пуделе, то к хвосту косточку привязывала, пока голова кругом не пойдет от погони. Причём, как чужую, так и свою. Из тех, что всегда под рукой – ребра, бедро, кисть.

Знает, чем привлечь!

Но Мара была свои злом, понятным, а соседский мальчишка пугал пуделя своим потенциалом. В людях было столько неопределённости.

– Мама! – вскрикнула девочка. – Смотри, Пукс!

– Точно… Пукс, – согласилась Блоди и задумалась. – Странный он какой-то. Помыли его что ли? И причесали?

Пудель радостно прыгал и повизгивал. На этот раз он даже не пытался отгрызть Маре руку, что само по себе было странно. Как будто рад её видеть.

Тут Блоди и разглядела, что шерсть на пуделе местами волочилась по земле, а местами виднелись проплешины.

– Наш Пукс дома, а этот просто похож, – произнесла вампирэсса. От вспышек света в глазах рябило. – Этот плешивый какой-то. Как будто лишай выстригали. Сама знаешь, адские гончие такими пустяками не болеют.

И Блоди спокойно прошла мимо несчастного пуделя. От такой несправедливости Пукс побагровел, готовясь взорваться, но успел хватануть Мару за футболку.

Девочка повалилась на спину, а вот ноги продолжали путь к дому. Это разделение не входило в планы девочки. Потому она немного растерялась.

– А, нет, – обернулась Блоди. – Всё-таки наш. Хватку не потерял. Замаскировался, выходит.

Обрадовавшись, что признали. От полноты чувств Пукс всё же взорвался, распугав демонстрантов.

– Взрывы! Демонстрантов разгоняют! – тут же донеслось с балкона от бабы Нюры, которая с ужасом в глазах смотрела на отвалившуюся часть девочки. – Что делается? Людей половинят на ровном месте! Где честное слово СМИ, когда оно так нужно? Всех повязали, ироды!

Ножки Мары после взрыва побежали ещё быстрее. А то, что от неё осталось, подхватили пупсы и рванули вслед за ногами.

Служить лучше целостному, а не половинчатому.

– Ай! – взвизгнула девочка верхней частью – За рёбра не хватайте, щекотно.

– О, мой гот! – произнесла Блоди. Двинувшись следом за мини-процессией, она собирала дочь по частям, пока ещё кто-то не заметил разбора в её семье. – Когда ты уже научишься контролировать свои конечности? Они же у тебя собственной жизнью живут!

– Внимание! Внимание! – послышался голос из громкоговорителя, от чего даже пупсы вздрогнули. – Всем оставаться на своих местах! Территория оцеплена. Зона заражения шутить не будет. Повторяю, зона заражения юмора не понимает! Никому не входить. Никому не выходить. Ничего не взрывать. Все взрывы на территории должны быть согласованы с начальством!

Блоди остановилась. Огляделась по сторонам. Во двор въезжали большие тёмно-зелёные машины.

Не слишком разбиравшаяся в техники вампирэсса приняла их за танки. Только у этих вместо пушек имелись громкоговорители.

– Как это не входить? – возмутилась женщина в обтягивающем платье. – А как же доставка? Мне ещё телевизор не привезли. А ну убирайте тут свою зону заражения! Или хотя бы подвиньте к соседям!

И она стала отгонять машины, как надоедливых мух, махая руками.

– Да вон же доставка! – крикнула Мара, указав на машину с надписью: «Техника для дурдома».

Когда-то магазин назывался «Техника для дома», но кто-то уже успел нацарапать гвоздем «дур». И новое название куда больше подходило к ситуации на Садовой.

– Привезли уже, ма!

– Тогда ладно, дальше пусть сами разбираются, – расслабилась вампирэсса. – Идём домой, Мара.

Блоди хватило одного взгляда, чтобы расчистить путь к подъезду. Те, кого взрывная сила Пукса не напугала, теперь спешно пытались скрыться от испепеляющего взора вампирэссы.

К счастью для толпы, в сгущающихся сумерках её взгляд, как попытки власть имущих взять ситуацию на Садовой под свой контроль.

Садовая быстро наполнялась хаосом, в точности повторяя слова чёрного риелтора о «перспективности района».

Глава 36

Обстановка накаляется

Старушка в бигуди из туалетной бумаги отчаянно лупила кулаком по телевизору. Старенький «Горизонт» напрочь отказывался транслировать любимую передачу всей психбольницы.

«Как им жить теперь без 'Скандальной Жизы» на вечер?«, – вздыхала техничка, поглядывая на психов и прочих выздоравливающих: 'Так же и с ума сойти недолго! О чём эти врачи вообще думали, когда остановили процесс выздоравливания?»

Раздосадованные пациенты бродили по коридору, и даже суровая служительница ведра и швабры не могла разогнать их по палатам. Одного загонишь, так другие снова выползают в коридор, постоянно переспрашивая друг у друга:

– Не началось ещё?

– А когда будет?

А затем активно пожимали плечами друг перед другом и поднимали брови в негодовании. Режим нарушен. Занимались кто чем горазд.

Старичок, например, старательно выдергивал колючки из кактуса. Потому что безопасность в больнице превыше всего.

Выдранные колючки он аккуратно втыкал в штору. Опять же из соображений безопасности используя её как чехол. А то вдруг кто надумает в окно влезть? А модернизированная шторка легко заменит колючую проволоку.

Дама с косичками рисовала мелом от тараканов на полу «классики». Утащила у уборщицы, когда та всю столовую на ночь обводила так, чтобы ни один таракан черту не перешёл.

Любительница попрыгушек почти закончила рисунок, когда из палаты выглянул сосредоточенный Фёдор Андреевич. Бывший школьный директор презрительно глянул на великовозрастную школьницу и пробурчал:

– Неправильно ты, девочка, пентаграмму рисуешь. Так никаких духов не дозовёшься, – директор школы отобрал мел у «девочки», сунул в карман и вернулся в палату для ещё большего сосредоточения.

Эльвира, услышав слово «девочка», запричитала:

– Только бы не блондинка, только не блондинка! – затем закрыла лицо руками и с ногами водрузилась на стул.

– Не работает! – снова выкрикнула дама в бигуди, держа в руках оборванный антенный кабель. – Так и знала! – тут старушка принюхалась и осмотрелась. – Среди нас завелась мышь!

Она окинула взглядом пациентов, пытаясь выяснить, кто из них оказался мышью и тут же потребовала:

– Покажите мне свои хвосты!

– Не надо хвостов! Заработал телевизор! – радостно воскликнул старичок с кактусом. – Да ещё и в три-дэ!

– Как это заработал? – не поняла старушка, что только пыталась его починить.

Все пациенты разом уставились на трёхмерное изображение Побрея Врунова.

Конечно, никакого изображения не было. Ведущий просто явился в коридор больницы самолично, характерно размахивая руками, будто бы под музыку, которую слышал только он.

– Сенсация стынет! Жуть пропадет! Рейтинги падают! – заявил он с выражением. – А как мне без золотого парашюта особняк с полем для гольфа строить?

– О, со звуком идёт. Только тему передачи пропустили, – посетовала старушка в бигуди и с новой силой стукнула несчастный телевизор.

В связи с резким увеличением количества сумасшедших, смирительные рубашки стали на Садовой дефицитным товаром. Потому рубашку сняли с Побрея сразу же по поступлении в медучреждение. Больше ничто не стесняло движений ведущего. Но санитары поторопились забрать казённое имущество, едва снотворное подействовало. И вести передачу оказалось нечем.

Снотворного на всех душевнобольных пациентов тоже не хватало. Потому в ход шли старые запасы препаратов с истекшим сроком годности. Они всё ещё были эффективны, но действовали кратковременно. И получив укол, Врунов быстро пришёл в себя. Правда, не полностью.

Но сработали профессиональные рефлексы. Он тут же взялся за работу, схватив вместо микрофона пустую склянку. А за Побреем следовал верный молчаливый оператор, переживая тот же самый опыт. Только вместо камеры он подхватил уже подушку, которая подходила по весу в качестве привычной аппаратуры. Сработала мышечная память.

Пожилая, но ответственная уборщица по такому случаю занялась инвентаризацией имущества психбольницы. И тщательно выздоравливающие пациенты остались без должного присмотра. Психов техничка каждый день видела, а вот с камерами не особо общаться доводилось. «Почему бы и не поделать селфи?», как говорил внук.

Оператора же подушка нисколько не смущала. Технологии не обходили Первый Подпольный канал стороной. Он видел немало умных вещей. И ещё больше фокусов. А более опытные коллеги даже говорили, что совсем не так давно в башне воду на удачу заряжали.

Так чему ещё удивляться? Если ведущий говорил, значит надо снимать. Так гласил контракт.

За этими размышлениями оба и продолжили вести «трансляцию».

– А с вами снова я, Побрей Врунов и ваша любимая программа «Скандальная Жиза», – вещал в склянку ведущий. – Мы ведём репортаж оттуда, где плотность сумасшедших на квадратный метр просто зашкаливает. Даже больше, чем в нашей студии в воскресенье. И я по-настоящему счастлив быть среди этих милых моему сердцу людей. Если же вы только что чихнули и забыли тему передачи, то напомню, дорогие телезрители, мы находимся в сумасшедшем доме на Садовой. И тема нашей передачи «свой среди чужих, чужой среди своих». Как выяснилось, именно сюда попадают люди с улицы Садовой. Только обратно их уже не выпускают. А для тех, кто только что переключился, напоминаю, что Побрей Врунов снова с вами, дорогие телезрители.

– О, вот и предысторию узнали, – радостно захлопала в ладоши «школьница», которая враз повысилась от телезрителя до зрителя и ответственно радовалась по этому поводу.

– И теперь мы имеем возможность взять интервью у непосредственных участников событий, – продолжал Побрей в привычной манере, быстро приближаясь к ближайшей к нему Эльвире. – Расскажите, вы были на улице Садовой? Опишите свои душевные муки. Страшно? А что поделать, такова жизнь. Давайте опросим другого участника событий.

– Нет уж погодите, я первая за подушкой заняла, – заявила участница событий.

Эльвира даже убрала руки от лица и теперь подозрительно разглядывала пустую склянку, которую Врунов протянул пациентке вместо микрофона.

– Кто здесь? – удивлённо спросила она, глядя в склянку.

Среди сумасшедших послышались возмущенные возгласы. Как это так? Что за дурной тон! Не узнать самого Побрея Врунова!

Но на ведущего Эльвира не смотрела. Взгляд её всё также был устремлен в склянку, которой-то и был адресован вопрос.

Но пустой сосуд отвечать отказывался. И интервью затормозило.

– У меня! – подскочила дама в бигуди. – Возьмите лучше у меня интервью! Оставьте эту необразованную. Я вам всё-всё расскажу в ваше банко-записывающее устройство.

– Непременно-непременно! – ответил Врунов, повернувшись к новой старушке. – Сейчас всех вас интервьюируем. Становитесь в очередь. Если все не влезут, сделаем два выпуска. Был бы спрос. Хотя, чего это я? На психов, рэперов и котиков всегда есть спрос, как говорит Агата Карловна… Саня, вырежешь этот момент?

– Я не Саня, – буркнул оператор.

– Ты что, контракт плохо читал? Вас всех для краткости обязывают называться одним именем, чтобы ведущие не путались, – процедил сквозь зубы Побрей и расплылся уже более честно улыбкой в «камеру». – А если вы не Саня и ваш кот ночами читает рэп, мы ждём вас на передаче с распростёртыми объятьями.

– Во дела! – воскликнул старичок с голым кактусом в руках. – Теперь не только мы с телевизором разговариваем, но и он с нами! Вот это я понимаю технологии обратной связи. А я ещё, дурак, на Марс хотел полететь. А здесь же гораздо интереснее!

– Нет, это называется интерактив, – заявила «школьница», с хрустом в суставах перепрыгнувшая с одной клетки «классиков» на другую. – Новый формат. Революция техники.

– Того и гляди, снова на Луну полетим, – кивнул старик с кактусом. – Повторим прогресс на бис!

Сумасшедшие уважительно посмотрели на «девочку». Новый формат им пришёлся по вкусу, как и технологические прогнозы. А подушки и банки вообще были привычны. На одних спали. Другие выдавали в столовой вместе с собачьей едой, когда уезжала с очередной проверкой санэпидстанция. Только наклейку срывали.

Старичок с кактусом сам подошёл к Врунову. Попытался всунуть облысевшее растение в склянку, чтобы модернизировать устройство, но кактус не влезал, как бы дедушка ни пытался его впихнуть.

Пришлось отставить усовершенствование микрофона и спросить:

– А меня по телевизору покажут? – поинтересовался он у Побрея.

– Как это покажут? Мы же в прямом эфире! Вы уже звезда с кактусом. И можете стать мемом и превратится в тренд, – воскликнул Врунов, а оператор навел на пациента ведро. – Можете рассказать всё, что думаете по этом поводу.

– Тренд? – удивился старичок. – А это не больно?

– Нет, что вы. Даже приятно, – объяснил ведущий. – В вас будут тыкать пальцем, смеяться и обсуждать.

– Только фамилию мою попрошу не разглашать, – помявшись, заявил старичок. – Враг не дремлет! Да и военного билета у меня нет. Призовут ещё. А так… Всё выходит, по-старому останется?

– Опасность? Международный заговор? Кто у нас сегодня назначенный враг? Или всё те же? – посыпал вопросами Врунов. – И вообще, что подвигло вас прогулять службу в армии?

– Так проспал. А врагов полно! Там за забором все, почитай, враги, – старичок махнул в сторону окна. – Там же психи одни. Ни на кого надёжи нет. Пиджаки оденут, морду кирпичом сделают и нагло врут, а то и коварно придуриваются. Мы, последние уцелевшие разумные люди, должны защитить наш оплот благоразумия любой ценой! Даже ценой вот этого кактуса! – и он всучил несчастное растение Врунову. – Вот, храни его, как я хранил. Теперь, сынок, это твоя служба… Пост сдал.

– Пост принял, – кивнул ведущий, взяв кактус.

Дверь в отделение распахнулась и в коридоре появилась разъярённая техничка, которая так и не смогла включить конфискованную камеру. Только инвентарный номер нанесла на неё красной краской.

Эпидемия эпидемией, а полы должны быть вымыты от всяких мелков тараканьих. Сама она вообще никаких болезней не боялась. От обилия хлорки на её теле вирусы умирали самого разного вида, не успев мутировать.

Вот что значит – выслуга лет в медицинской сфере.

– Ах, вот кто мелки и подушки ворует! – со шваброй наперевес она бросилась на оператора. – Тут полы во второй и четвертой палате немыты, а они тут сенсации обсуждают! Развели тут антисанитарию, что до эпидемии докатились! А ну отдай, пока двойную дозу не получил!

Техничка попыталась вырвать подушку из рук оператора, но тот ловко отскочил. Не на того напала. Камеру у него пытались вырвать примерно раз семь в день, разбить – девятнадцать. Уворачивался также просто, как дышал. Вот и сейчас срабатывала мышечная память, чтобы имущество сберечь.

Старушка схватила ртом воздух:

– Ух ты, ловкий какой. А ну… иди сюда!

Оператор покрутил головой. Снова отскочил и принялся бегать по кругу холла от суровой блюстительницы чистоты и порядка.