Текст книги "Разрывной прилив (ЛП)"

Автор книги: Стелла Римингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

  Стелла Римингтон

  Разрывной прилив

  Первая книга из серии Лиз Карлайл, 2004 г.

  Глава 1

  Лиз Карлайл посмотрела на часы. Французский министр внутренних дел был в полном разгаре, распространяясь о новых угрозах безопасности, стоящих перед Европой. С того места, где сидела Лиз, с заднего ряда сидений, расставленных в библиотеке Института стратегических исследований в Уайтхолле, она могла обозревать всю комнату. На передовой французские и английские официальные лица, высокопоставленные полицейские и военные офицеры сидели рядом с журналистами, которые жадно строчили в своих блокнотах. В глубине, подальше от телекамер, сгруппировались различные французские и британские шпионы. Утром этой пятницы состоялась пресс-конференция, завершающая англо-французский саммит на уровне министров по вопросам безопасности, состоявшийся накануне.

  Последнее назначение Лиз в Северной Ирландии привело к ее тесному сотрудничеству с французскими службами безопасности, и теперь, вернувшись в борьбу с терроризмом, на нее была возложена особая ответственность за совместные операции с французами. Рядом с ней Изабель Флориан ее коллега из DCRI – французского коллеги МИ5 – ерзала на своем месте, выглядя обеспокоенной тем, что она пропустит свой «Евростар» обратно в Париж. Лиз нравилась Изабель, деловая женщина лет сорока с заботливым лицом и хорошим чувством юмора – совсем не та шикарная парижанка, которую Лиз ожидала и скорее боялась.

  Когда они впервые встретились, они могли говорить друг с другом только через переводчика, но с тех пор, готовясь к этой работе, Лиз прошла интенсивный курс французского языка и теперь говорила довольно бегло.

  Краем глаза Лиз могла видеть высокую элегантную фигуру Джеффри Фейна из МИ-6, стоящую в конце комнаты, небрежно прислонившуюся к колонне и наблюдающую за происходящим полузакрытыми глазами. Типично для него, подумала она, стоять там, откуда открывается вид на комнату с высоты птичьего полета. Он гордился своей частной разведывательной сетью, что означало знание личных дел каждого – особенно, как казалось Лиз, ее собственных. Он бы заметил, что она не сидела рядом с Чарльзом Уэзерби, который теперь был директором службы безопасности МИ-5. Несколько лет назад она думала, что влюблена в Чарльза, и знала, что ее чувства взаимны. Но в то время он был женат; его жена была хроническим инвалидом, и о тайных отношениях не могло быть и речи. Джеффри Фейн догадался об этом и с удовольствием тонко поддразнил Лиз по этому поводу. Теперь, когда Чарльз овдовел, Фейн будет наблюдать за тем, что между ними происходит.

  Французский министр наконец сел, и министр внутренних дел начала свое выступление. Слава богу, она будет немного менее многословна, подумала Лиз, которая помогала составлять ее речь. Она вполуха слушала знакомые фразы о сохраняющихся серьезных угрозах, с которыми сталкивается Европа со стороны терроризма. По ее словам, традиционный шпионаж по-прежнему угрожает безопасности, в то время как новые угрозы появляются из-за кибератак на инфраструктуру стран.

  В исторической круглой комнате, заставленной книжными полками от пола до потолка, становилось жарко и душно, раскаленное светом телекамер. Вопросы журналистов стали бессвязными, и, наконец, конференция завершилась. Послышался скрип стульев, публика встала, а министры и сопровождающие их лица покинули зал. Рядом с Лиз Изабель схватила свой портфель. Она нетерпеливо указала на кого-то в ряду перед ними; мужчина среднего роста, темноволосый, одетый в парадную повседневную форму французов – серую водолазку и клетчатый пиджак.

  – Мартин, поторопись, – сказала Изабель. – Поезд через сорок минут.

  – Я хотел поздороваться с Лиз, – дружелюбно сказал он.

  – Ну, поторопитесь, – приказала Изабель.

  Мужчина ухмыльнулся. – Всегда есть другой поезд.

  Изабель посмотрела на Лиз и подняла бровь.

  Лиз улыбнулась. – Изабель, увидимся в Париже в понедельник. В десять часов можно?

  Изабель кивнула, затем повернулась к Мартину, объяснив: «Лиз приедет на повторную встречу. Такого рода конференции – это очень хорошо, но они не оставляют нам времени для детальных дискуссий». Она посмотрела на часы. – Нам действительно пора идти.

  – До свидания, Мартин, – сказала Лиз. Изабель уже направлялась к выходу.

  «Надеюсь, вы имеете в виду au revoir», – сказал он с легкой улыбкой, когда они обменялись рукопожатием.

  Позже в тот же день, когда поезд вышел из туннеля на французской стороне Ла-Манша, Лиз выглянула в окно, наблюдая за проносившейся мимо сельской местностью. Это путешествие стало ей очень знакомым; она заметила, что внешний вид деревень, особенно форма церковных башен, указывал на то, что вы находитесь в другой стране, еще до того, как вы заметили дорожные знаки на французском языке.

  И затем, почти прежде чем она успела моргнуть, они достигли Парижа. В свежем солнечном свете весеннего вечера он казался ей самым красивым городом на свете. Даже шумная толкотня на платформе Северного вокзала не могла испортить ситуацию. И когда метро замедлило ход до Сен-Фаржо, ее остановки на северо-восточной окраине Парижа, ее пульс ускорился при мысли о предстоящих выходных.

  Она пересекла оживленную дорогу, затем пошла по боковой улице. Подойдя к уже знакомому дому, она увидела, как из парадной двери вышла другая жительница, мадам Бейлион. Это была толстая пожилая дама с обманчиво суровым выражением лица, потому что на самом деле она была добрейшей из душ.

  – Добрый день, мадам Бейлион, – позвала Лиз, гораздо более уверенно говоря по-французски, чем прежде.

  «Ах! Bonsoir, мадам. Старушка помахала и улыбнулась. «Мсье est à la maison. Il vous присутствовать. '

  Наверху дверь открылась как раз в тот момент, когда Лиз собиралась позвонить в звонок. – Телепатия, – сказала она.

  – Я видел вас в окно, – с ухмылкой ответил Мартен Сёра, и они оба рассмеялись. Затем он дал ей большой поцелуй. Он снял свою рабочую одежду и был одет в темно-синюю рубашку-поло Lacoste и хлопчатобумажные брюки. С правильными чертами лица и темными глубоко посаженными глазами лицо его было одновременно красивым и немного суровым, пока он не улыбнулся, и глаза его не загорелись.

  Мартин работал в DGSE, французском аналоге МИ-6. Лиз познакомилась с ним во время того же расследования в Северной Ирландии, которое привело к ее связям с Изабель. Выяснилось, что ее добычей был бывший коллега Мартина по DGSE, человек по имени Мильро, который стал торговцем оружием. По ходу операции непосредственное взаимное влечение между Мартином и Лиз усилилось, и после окончания операции они вместе отправились в небольшой отель на провансальских холмах, где ранней средиземноморской весной расслабились в обществе друг друга.

  Теперь, год спустя, то, что Лиз поначалу считала интрижкой, превратилось в… во что именно? Она не знала и не хотела слишком глубоко анализировать это. Она была просто счастлива с тем, как это было, и их договоренность, безусловно, хорошо вписывалась в ее текущую работу. Квартира Мартина стала ее временным домом, когда, как это нередко случалось, она уезжала по работе в Париж.

  В свой первый визит в эту квартиру Лиз была застигнута врасплох. Она ожидала шикарную холостяцкую квартирку в центральном районе Парижа, где-нибудь, сильно отличающемся от уютной квартиры в красивом доме в 20-м округе, где он на самом деле жил. Теперь она знала его лучше. Тихая, широкая площадь в тени платанов, дружелюбные соседи, местные магазины, где они, казалось, были знакомы с мсье Мартином много лет, – все это соответствовало его личности гораздо лучше, чем минималистская квартира, которую она себе представляла.

  Этим вечером они просто поужинали в маленьком алькове рядом с его кухней, узнавая новости друг друга. Прошел почти месяц с тех пор, как они в последний раз виделись, если не считать короткой встречи на пресс-конференции. Дочь Мартина, которая жила с его бывшей женой в двухстах километрах от него, в этом году получала степень бакалавра и подавала документы в Сорбонну. Его радовала перспектива вскоре оказаться в одном городе с дочерью.

  – Кстати, – сказал он, убирая тарелки со стола, – есть новости о нашем старом друге из Поркероля.

  – Милро? – удивленно спросила Лиз.

  – Только не Антуан, – сказал Мартин, возвращаясь из кухни. Он наполнил ее стакан последней бутылкой Бона, которую они разделили. – Его жена Аннет. Ее заметили не в одном месте, а в Версале, но к тому времени, как мы об этом узнали, она уже исчезла.

  «Я поражен, что она рискнула показать свое лицо во Франции».

  «Она всегда любила светскую жизнь. Прятаться с мужем в одной из новых советских республик ей очень быстро надоело. Я просто надеюсь, что Антуан пошел с ней. Тогда мы его достанем, – сказал Мартин с оттенком стали в голосе.

  Они перешли в гостиную; Лиз стояла у окна, держа стакан, и смотрела на маленькую площадь через улицу. Часовая разница во времени с Англией означала, что уже начали сгущаться сумерки, и небольшая группа стариков заканчивала последнюю партию в буль. Каждый раз, когда игрок осторожно подбрасывал тяжелый серебристый мяч, взлетали небольшие пылевые взрывы пыли.

  – Немного арманьяка? – спросил Мартин.

  'Нет, спасибо. Я только допью свое вино.

  – Значит, ты встречаешься с Изабель в понедельник?

  'Да. Мы собираемся обменяться мнениями – как она сказала, на конференции было не так много времени, чтобы вдаваться в подробности.

  Он кивнул, но больше вопросов не задавал. В самом начале отношений они договорились об обсуждении своей работы, что означало никогда не расспрашивать в деталях, чем занимается другой.

  Теперь он встал и встал рядом с Лиз у окна. К вечеру игроки закончили и упаковывали свои шары в маленькие кожаные мешочки. Мартин обнял ее. – Лиз, – нежно сказал он, – у меня есть предложение… и мне не нужен твой ответ прямо сейчас.

  Она посмотрела на него и улыбнулась. 'Что это?'

  – Мне интересно, – начал он, но сделал паузу. «Интересно, подумали бы вы когда-нибудь о том, чтобы переехать жить сюда – я имею в виду Париж, не обязательно здесь, в этой квартире». Он колебался. – Просто я так скучаю по тебе, когда ты в Англии.

  Она отстранилась от него, продолжая смотреть в окно. Она не ответила.

  – Я сказал что-то не то, не так ли?

  Она повернулась и потянулась к его руке. – Нет. Ты знаешь, мне нравится быть здесь с тобой. Но это просто... это такое важное решение, Мартин. Мне нужно обдумать это.'

  «Я знал, что не должен был ничего говорить. Забудь, что я сделал, Лиз. Я не хочу, чтобы это испортило нам выходные».

  – Я не хочу об этом забывать, Мартин. Мне просто нужно подумать об этом.

  Он снова обнял ее и поцеловал. – Я хочу, чтобы ты был здесь все время, поэтому я и заговорил об этом. Но я знаю, что это эгоистично с моей стороны. В жизни есть и другие вещи, которые важны для тебя, – поверь мне, я это понимаю.

  Она прислонила голову к его груди. «Нет другого человека, более важного для меня, чем ты».

  Он отпустил ее и взял за руку. – Да ладно, – сказал он со смехом, – не будем слишком серьезными. Я думаю, пора спать, не так ли?

  Глава 2

  Когда над Индийским океаном рассвело, заливая далекий горизонт светом цвета мела, капитан Жан-Клод Тибо наблюдал, как из темноты медленно появляются очертания огромного корабля. Он знал, что она была там, всего в трех километрах от него, через спокойные воды Индийского океана, но теперь он мог видеть ее ясно. В самом деле, ее было невозможно не заметить: контейнеровоз длиной около четырехсот футов был окрашен в насыщенно-бордовый цвет с желтой полосой прямо над водой. Полностью нагруженный, он низко в воде бороздил море, направляясь на юг.

  Стоя на мостике своего корвета, приставив к глазам бинокль, Тибо мог видеть развевающийся на корме греческий флаг и различить имя, написанное черным цветом вдоль курносого носа: Аристид. Он ждал ее прибытия; как часть новых международных сил по охране, его работа заключалась в том, чтобы безопасно проводить ее и другие суда через опасные воды у Африканского Рога на пути к порту в Момбасе.

  Пока Тибо наблюдал, как она движется вперед со скоростью узлов, оставляя за собой очень небольшой след, его первый помощник, стоявший рядом с ним на мостике, похлопал его по плечу и указал. Тибо перевел бинокль и увидел лодку, настолько маленькую, что ему потребовалось некоторое время, чтобы сфокусироваться на ней. Он был близко, под навесом кормы большого корабля, опасно близко прижимаясь к борту. На мгновение он подумал, не была ли это шлюпка, которую команда греческого корабля спустила для ремонта, но шлюпки не выглядели так – ветхая деревянная шлюпка, длина которой от носа до кормы не превышала пятнадцати футов, с мачта, похожая на ветку дерева. Полдюжины фигур сидели в маленькой лодке, одна на корме держала руль массивного подвесного мотора, который выглядел достаточно тяжелым, чтобы опрокинуть хрупкое судно.

  Пираты. Должно быть, они подкрались к кораблю в темноте и прятались рядом, пока не начал светать рассвет. Они не могли заметить корвет, поджидающий в темноте, а если они увидели его сейчас, то должны были сделать ставку на то, чтобы захватить корабль, прежде чем он вмешается. Капитан Тибо зачарованно наблюдал, как люди в лодке начали поднимать длинную тонкую металлическую лестницу; он поднялся прямо в воздух, как строительный кран, затем мягко наклонился, пока не прислонился к борту корабля. Его осторожно выдвигали сегмент за сегментом, направляя к самой нижней точке палубы, к корме. Он мог видеть изогнутые концы наверху перекладин, предназначенные для того, чтобы зацепиться за перила палубы так же крепко, как наручники.

  Тибо указал на танкер и коротко сказал старшему помощнику: «En avant». Пойдем.

  Хотя корвет был маленьким по сравнению с массивным контейнеровозом, его двигатель обладал мощной мощностью. Через несколько секунд она приближалась к «Аристидам» и непрошеным посетителям на максимальной скорости. Одновременно радист Марсо пытался связаться с мостиком контейнеровоза, чтобы предупредить их о готовящейся атаке. «Должно быть, все они завтракают», – пробормотал он после того, как его неоднократные радиообмены не получили ответа.

  Когда суда разделяло не более двухсот ярдов, капитан Тибо отдал дальнейшие приказы, и два члена его команды заняли позицию позади пары 30-мм пушек, установленных на носу. Рядом стояли еще трое мужчин, вооруженных винтовками.

  Впереди от скифа отделилась фигура и начала взбираться по лестнице. Вскоре он был уже на полпути, ружье на перевязи свисало с одного плеча, пока он поднимался.

  Вдруг рация корвета ожила. – Это М. В. Аристидес. Почему вы приближаетесь?

  Член экипажа не встревожился; тем, кто находился на контейнеровозе, было бы очевидно, что приближающееся судно было французским патрульным катером. Марсо резко ответил: – Французский военный корабль «Тараск». Мы не единственные ваши посетители. Пираты взбираются по лестнице на твоей корме.

  Тибо взял микрофон. – Это капитан Тибо, французский флот. Вас берет на абордаж один пират: кормой, левым бортом. Вооружён. Есть другие в лодке на вашей корме. Мы разберемся с ними. Держите свою команду под палубой и вне досягаемости. Это понятно?

  «Понятно», – пришло подтверждение.

  Теперь они находились менее чем в сотне ярдов от танкера, и капитан Тибо приказал снизить скорость двигателей до холостого хода. Он щелкнул выключателем на микрофоне, и его голос четко передался через динамик с усилителем над водой.

  – Это Международные силы охраны. Оставайтесь на месте и не пытайтесь взобраться на корабль.

  Наступила жуткая тишина. Оглянувшись на французский патрульный катер, одинокий пират на трапе начал стремительный спуск. Внезапно заработал подвесной мотор, и нос маленькой лодки повернулся. Человек на лестнице подпрыгнул, явно надеясь приземлиться среди своих коллег. Слишком поздно: скиф уже разогнался, и он приземлился с огромным всплеском в воду.

  Не обращая на него внимания, Тибо лаконично отдал приказ, и корвет тут же рванулся за скифом. Менее чем через тридцать секунд она приблизилась, хотя пираты не собирались сбавлять обороты.

  – Две предупредительные очереди, – приказал капитан, а затем наблюдал, как его люди на носу направили 30-мм пушки на лодку. Они выпустили очередь трассирующих снарядов, которые проплыли прямо перед меньшей лодкой, некоторые из них скользили по поверхности, как камни, выброшенные с берега.

  Теперь ялик замедлил ход, и французский корабль тоже замедлил ход, заглушив двигатель и поплыв к меньшему судну. Французские матросы на носовой палубе внимательно наблюдали за вооруженными людьми в лодке. Они были достаточно близко, чтобы различить отдельные фигуры в джинсах и футболках; подойдя ближе, они смогли разглядеть детали лиц мужчин, некоторые из которых были наполовину скрыты темными очками. Но больше всего они следили за оружием. Внезапно двое мужчин встали, резким движением раскачивая ялик. Они подняли свои винтовки, и треск раздался над низким биением двигателей корвета.

  Матросы на носу ударились о палубу, когда она была забрызгана пулями. Вторая очередь грохотала по стальному мосту, на котором стоял Тибо. Он пригнулся, крича: «Продырявь эту лодку!»

  Артиллеристы развернули пушки, чтобы навести их прямо на скиф, и открыли огонь. Над ватерлинией суденышка образовалась дыра, и ялик стал быстро набирать воду. Один из пиратов встал и прыгнул за борт как раз перед тем, как лодку резко накренило на бок, сбросив остальную команду в море. Затем он погрузился под поверхность.

  Какие дураки, подумал Тибо, взяв на себя вооруженный военный корабль. Во что, по их мнению, они играли?

  Спустя два часа он ничего не понял. Под палубой, в длинной низкой комнате, которая одновременно служила столовой и гостиной для его команды, заключенные сидели рядами на двух скамьях. Среди них был незадачливый пират, который прыгнул за ним с середины борта Аристида. Оказалось, что он едва умеет плавать; он бы утонул, если бы член экипажа контейнеровоза не бросил ему спасательный круг.

  Тибо приказал своим людям обыскать заключенных в поисках оружия, но три автомата Калашникова, казалось, были пределом их арсенала – и теперь они лежали на дне океана.

  Пираты были неразговорчивы, лишь пожимали плечами, когда Тибо пытался их расспросить. Время от времени они переговаривались короткими фразами по-арабски. Марсо, алжирец по происхождению и с детства говоривший по-арабски, говорил с ними, но они просто игнорировали его. Хотя арабский язык был одним из национальных языков Сомали, эти мужчины не были сомалийцами – их внешний вид был скорее ближневосточным, чем африканским. Тибо был озадачен; он ожидал, что это будут местные пираты, действующие с побережья Сомали.

  Глядя на них, он заметил, что один из семерых больше похож на азиата, чем на ближнего востока, а также заметил, что другие мужчины не включали его в свои перебранки. Он казался моложе остальных: среднего роста, худощавый, с неряшливой бородой, которая выдавала его молодость. Его глаза не могли остановиться, с тревогой оглядывая комнату, и там, где другие смотрели холодно и безразлично к своему положению, он казался напуганным.

  – Марсо, – тихо сказал Тибо. – Парень в конце… тот, что в синей рубашке. Я хочу, чтобы его обыскали.

  «Мы уже обыскали их всех», – последовал ответ.

  – Да, да. Сделайте это снова – и на этот раз обыск с раздеванием. В нем есть что-то другое.

  Марсо сделал знак двум матросам, и они вместе подошли к юноше в конце скамьи. Его глаза расширились, когда ему предложили встать, а затем повели через переборку в соседнюю душевую. Остальные заключенные угрюмо смотрели.

  Марсо вернулся через несколько минут.

  – Где заключенный? – спросил Тибо.

  – Все еще там, – пожал плечами Марсо, указывая на душевую. – Он плохо себя чувствует.

  Бьюсь об заклад, подумал Тибо, зная, каким жестоким может быть Марсо. Он уже собирался отчитать своего заместителя, когда Марсо протянул ему маленький пластиковый квадратик размером с кредитную карту. – Мы нашли это на подкладке его заднего кармана.

  Тибо изучил карту. Это были водительские права, выданные три года назад и истекающие через двадцать два года. На фотографии в углу был молодой человек, на самом деле мальчик, чисто выбритый и коротко стриженный. Но глаза выглядели одинаково. Его имя, согласно лицензии, было Амир Хан.

  Пакистанец, подумал Тибо. Или, возможно, с пакистанскими родителями, поскольку это были британские водительские права. В нем был указан адрес Хана: Фарндон-стрит, 57, Бирмингем.

  Тибо удивленно покачал головой. Какого черта здесь делал гражданин Великобритании, пытаясь захватить грузовое судно в Индийском океане?

  Глава 3

  В Афинах было 10.30 утра, когда на столе Митчелла Бергера зазвонил телефон. Звонок был из-за границы; Бергер слушал его с растущим волнением.

  – Экипаж в безопасности? – наконец спросил он.

  Он подождал ответа, потом сказал: «Когда они доберутся до Момбасы?.. Ладно, они потеряли всего день. Я предупрежу там наших людей.

  Бергер положил трубку, пытаясь собраться с мыслями, глядя из окна своего кабинета на втором этаже вниз на улицу. Это была греческая версия главной улицы английского пригорода, полной маленьких магазинов и ресторанов. Даже весной к полудню на улице палило солнце, поэтому местные жители ходили по магазинам с утра.

  Бергеру нравились Афины, как ему нравилась практически любая часть мира, если только это не был маленький городок в Южной Дакоте, где он вырос, место такой удушающей скуки, что он любил притворяться, что забыл о нем. название. Бергер бежал оттуда при первой же возможности, записавшись в армию в день, когда ему исполнилось семнадцать. Его четырехлетняя заминка привела его в Германию, затем в Корею и привила ему вкус к зарубежным странам. Он также обнаружил, что он не так глуп, как его родители-алкоголики всегда изображали – когда он уволился из армии, он поступил в колледж по закону о военнослужащих и поступил достаточно хорошо, чтобы продолжить обучение и получить степень магистра в области права. Международные отношения в Университете Тафтса. Полномочий достаточно для карьеры, которая последовала в следующие три десятилетия, работая на четырех континентах и в дюжине стран.

  Это были полные событий тридцать лет – быть может, даже слишком, потому что Бергер не раз опасался за свою жизнь. Достигнув пятидесяти, не женат и чувствуя себя безродным, он искал перемен – на этот раз к более мирной жизни, ничего слишком нервного. Он нашел его; приятная работа в качестве главы афинского офиса британской благотворительной организации UCSO, United Charities' Shipping Organization. UCSO, как следует из названия, была координирующей благотворительной организацией. Его роль заключалась в том, чтобы получать запросы о помощи от НПО, работающих на местах, поддерживать связь с донорами по всей Европе и организовывать сбор запрошенной помощи – продовольствия, оборудования, запасных частей, чего бы то ни было – в Афинах. Там Митчелл Бергер и его коллеги собирали грузы, заказывали корабли и отправляли помощь туда, где она была нужна. Большая часть усилий UCSO была сосредоточена на кризисных зонах в Африке, хотя она сыграла важную роль в операции по оказанию экстренной помощи после цунами 2004 года. В отличие от некоторых других благотворительных организаций, UCSO гордилась своей эффективностью, а не общественным авторитетом, и имела непревзойденный опыт оказания помощи там, где она была нужнее всего.

  У UCSO было два центра. Главный административный и финансовый штаб находился в Лондоне, как и большая часть семидесяти с лишним сотрудников. Именно оттуда дергали за ниточки, обнимали и успокаивали крупных доноров, оказывалось давление на правительства. Здесь, в Афинах, для сборки и отправки грузов с гуманитарной помощью требовалось менее дюжины сотрудников, и это устраивало Бергера. Его не интересовали дипломатические дела или административные проблемы, связанные с управлением большим офисом.

  Но именно процесс отправки помощи привел к сегодняшнему утреннему телефонному звонку. Спасательное судно UCSO, направлявшееся в Момбасу в ходе первого этапа операции по доставке гуманитарной помощи вглубь страны в Республику Конго, подверглось попытке угона. Благодаря провидению в виде патруля французского флота попытка была сорвана. Но что взволновало Митчелла Бергера, когда он наблюдал за женщиной в черном на улице внизу, торгующейся из-за мешка апельсинов, так это то, что это был не первый случай нападения пиратов. Дважды до этого корабли UCSO подвергались нападениям, и оба раза корабли были успешно захвачены.

  Первый инцидент, произошедший год назад или около того, поначалу казался причудливым единичным случаем. Это произошло во время шквала угонов нефтяных танкеров у берегов Сомали; это была самая богатая добыча для пиратов, поскольку транснациональные нефтяные компании, которым они принадлежали, обычно стремились быстро рассчитаться. Первоначально пираты потребовали от UCSO 1 миллион фунтов стерлингов, но после того, как, по-видимому, осознали, что в данном случае они имеют дело не с богатыми владельцами, они в конечном итоге рассчитались со страховщиками благотворительной организации за половину этой суммы. Однако когда корабль вернули, необычайно ценный груз пропал.

  Второй угон произошел шесть месяцев спустя. Опять же, корабль перевозил дорогостоящий груз – больше обычного количества наркотиков (морфий, анестетик, антибиотики), за которые можно было бы получить хорошие деньги на многих рынках. Кроме того, в сейфе капитана было 200 000 долларов наличными, предназначенных для людей из UCSO на земле, чтобы использовать их для смазки определенных ладоней и, таким образом, гарантировать, что груз прибыл в пункт назначения. Неприятно, но необходимо; UCSO был эффективен именно потому, что не позволял идеализму мешать практичности.

  Корабль был возвращен через месяц, хотя на этот раз требуемый выкуп оставался твердо установленным на уровне 1 миллиона фунтов стерлингов. И снова большая часть груза была вывезена, а банкнот больше не было в сейфе.

  А теперь была третья попытка. Слава богу, что это не удалось, подумал Бергер, поскольку после первых двух страховые компании подняли премию за постоянное страхование до почти невозможного уровня. Доноры UCSO хотели, чтобы их деньги шли прямо на помощь отчаявшимся людям в отчаянном положении, а не на выплату страховых взносов страховым компаниям в роскошных городских офисах.

  Бергер, все так же стоя и глядя в окно, уже не замечал, что происходит на улице снаружи. Вместо этого он думал об этой третьей атаке. С момента последнего угона шесть других партий UCSO беспрепятственно переплыли через воды Африканского Рога, несмотря на общее увеличение числа угонов в регионе. Почему пираты нацелились на Аристида? Зарегистрированное в Греции торговое судно, регулярно плававшее в этих водах, несомненно, было гораздо менее привлекательной целью, чем танкер.

  Бергер хотел верить в то, что UCSO трижды подвергался нападениям по чистой случайности, но его профессиональный опыт научил его с подозрением относиться к очевидным совпадениям. Как и два других захваченных корабля UCSO, «Аристидес» перевозил исключительно ценный груз. На борту были обычные медикаменты, а также еда, одежда, палатки и оборудование для реконструкции – все основные продукты благотворительной программы помощи. Но также на борту был какой-то особенно дорогой комплект – эквивалентный полудюжине полевых госпиталей – который позволял проводить хирургические процедуры за много миль от ближайшего города, от простых ампутаций до операций на открытом сердце и сложного лечения пострадавших от ожогов. Вдобавок там была дюжина новейших вездеходов, и снова в сейфе капитана были деньги – на этот раз золотых монет хватило, чтобы открыть большинство дверей, первоначально закрытых для благотворительных работников на земле. Все это можно было легко продать, в отличие от груза нефти.

  Так что пиратам повезло бы с «Аристидесом», даже если бы UCSO не смогла поднять выкуп. Но было ли чистым совпадением, что все три корабля, подвергшиеся нападению, везли такие ценные одноразовые грузы? Бергер так не думал. Разве Голдфингер не сказал Джеймсу Бонду памятное замечание, что встреча с ним один раз была случайностью, вторая – совпадением, а их третья встреча – действием врага?

  Приближалось обеденное время, и на улице покупатели начали расходиться по домам, спасаясь от нарастающей жары. В Лондоне середина утра, хорошее время для звонка. Бергер взял трубку и набрал номер. Секретарь ответил.

  – Привет, Вэл, – сказал он. – Дэвид здесь?

  – Да, мистер Бергер. Я просто провожу тебя.

  Он терпеливо ждал, думая о человеке, с которым собирался поговорить – Дэвиде Блейки, главе UCSO и начальнике Бергера.

  Ему нравился Блейки, бывший офицер МИ-6, который привнес профессиональные привычки всей своей жизни в свою новую карьеру, хотя, по общему мнению, он немного побывал в районе. У Блейки был непринужденный, уверенный стиль и старомодные манеры, которые Бергер говорил об образовании в английской государственной школе. Некоторые из его соотечественников-американцев отнеслись бы к Блейки с презрением – они подумали бы, что это типичный британец, с экстравагантной, преувеличенной вежливостью, скрывающей снобистскую убежденность в своем превосходстве. Но Бергер встречал других англичан, скроенных из той же ткани, и знал, что лучше их не недооценивать. Он изучал Блейки и заметил, как его обаяние и вежливость позволяли ему, по-видимому, без особых усилий получать пожертвования от богатых, особенно от женщин.

  Он также видел, как в отношениях с Сити, корпоративным миром и правительством проявлялась другая сторона Блейки: аналитический ум, владение деталями и яростная решимость добиться успеха. Со своими сотрудниками он был добр и внимателен, рад, что они (особенно младшие) думают, что они сами выработали то, чему он их на самом деле научил, но не проявлял никакой терпимости к некомпетентности или лени. Репутация Блэйки как хорошего начальника прошла перед ним по миру благотворительности, так что UCSO, в отличие от многих других подобных организаций, смогла привлечь и удержать сотрудников самого высокого качества.

  В трубке раздался знакомый голос Блейки. – Привет, Митчелл. Как дела в Афинах?

  – Ну, здесь становится жарко, но еще жарче у Африканского Рога.