Текст книги "Притяжение"

Автор книги: Стефен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Ник уже подошла к ним почти вплотную. Мужчина призывно улыбался. Он что-то сказал ей по-французски. Ник улыбнулась в ответ, будто поняла его. Потом в знак приветствия подняла бокал и вылила остатки шампанского себе на плечи и на лифчик, ощущая приятное шипение на теплой коже.

Все взгляды были устремлены на нее. Тут Ник сняла трусики. Прежде чем кинуть их на песок, она подняла голову, услышав сверху чей-то голос.

ГЛАВА 6

Над ней склонилась мать, держа в руке большую кружку.

– Кто-то крепко заснул. Я дважды пыталась тебя разбудить, но у меня ничего не вышло, – говорила мать Ник. – Поешь супа. Я только что его сварила. Он очень вкусный, если можно так сказать о блюде собственного приготовления.

«Где я?»

– Мама, – проговорила Ник, ничего не понимая и беря в руки кружку с супом. – Привет.

– Помнишь, когда-то мы с тобой вместе варили суп? – мечтательно спросила мать.

– Да, – ответила Ник, хотя вспоминала об этом без ностальгии. Когда она была ребенком, мать слишком много пила, отчего ее настроение становилось крайне изменчивым и непредсказуемым. Со временем Ник пришла к выводу, что помощь матери на кухне была лучшим средством защиты от вспышек ее гнева.

– Терри сказал, что пропустил тебя, потому что ты промокла и потеряла кошелек.

«О, Боже. Он не Джерри, а Терри».

Ник отпила глоток из кружки. Она благодарила свой желудок за то, что он не отверг суп. Подняв голову, Ник спросила:

– Как это получается, что ты всегда варишь суп вовремя?

– Матери чувствуют подобные вещи. Когда-нибудь ты обнаружишь эту способность в себе самой. Скажи лучше, что с твоим кошельком? Надеюсь, на тебя не напали?

– Нет. Все проще и глупее. Я оставила его в такси.

– На той неделе Дорис Эрман подверглась нападению…

– О Боже, – воскликнула Ник, не желая слушать обо всех этих ужасах.

– Нападению! – заводилась мать. – К чему мы идем?! Ты пообедаешь с нами? Твой отец в Сент-Маартене. – У них был там кондоминиум, и ее отец являлся главой одной из фирм-совладельцев предприятия. – Он должен был поехать на встречу членов ассоциации, но разразился ураган. Он звонил мне и сообщил, что аэропорты закрыты. Он боится, что ветром может сорвать крышу их филиала. Подумать только! А я собираюсь приготовить голубцы. Дорис говорит, что кладет в них все, что найдет на кухне! Вот и я решила проделать эксперимент.

– Который час? – спросила Ник.

– Около половины пятого.

– Боже! – воскликнула Ник, пытаясь сосредоточиться.

– Как суп?

– Очень вкусный. Как раз то, что доктор прописал.

– Я рада. А теперь расскажи мне подробно, что случилось.

– О, Боже, – простонала Ник, пытаясь представить то, что с ней произошло, так, чтобы можно было объяснить свое появление в материнской постели, не возбуждая особых подозрений. – Боюсь, я слишком много выпила вчера вечером…

– Ах, дорогая, – протянула мать – завязавшая алкоголичка. Ник заметила, что она не осуждает ее. – А как ты потеряла кошелек?

– Это длинная история, мама, – ответила Ник, не утрачивая бдительности. – Кажется, я оставила его на сиденье такси; когда расплачивалась…

– А ты не хочешь принять участие в моем эксперименте? – прервала ее мать.

– В каком эксперименте? – удивилась Ник.

– С голубцами.

– Да. Конечно, – проговорила Ник. Манера матери недослушивать ответы на собственные вопросы всегда раздражала ее. Она вроде бы хотела знать все о жизни своей дочери, но неизменно прерывала ее через тридцать секунд после того, как Ник начинала рассказывать о себе.

Однако на этот раз Ник только обрадовалась, что ей не надо продолжать свой рассказ. Она улыбнулась, благодарная за суп и за заботу.

– Что же это за эксперимент?

– Варится рис. И добавляется сушеный инжир, – произнесла мать таинственным тоном, словно открывала ей местонахождение клада.

Суп подействовал на Ник удивительно благотворно, хотя мысль о рисе и инжире ее не вдохновила. Она решила угодить матери, стараясь внимательно слушать.

– Дорис Эрман сказала, что в последний раз израсходовала на голубцы полпачки риса. И очень много сушеного инжира. Дорис никогда ничего не выбрасывает и говорит, что блюдо получилось отменное.

– И ты ей веришь?

– Во всем, что касается кулинарии. Она никогда не давала плохих рецептов. Но ты должна пообещать мне, что не скажешь отцу о моем эксперименте. Я собираюсь заморозить часть голубцов до его приезда, а он, если узнает о рецепте, не станет их есть.

– Я не проболтаюсь, – пообещала Ник.

– Признаюсь, меня так и подмывает добавить в голубцы полчашки красного вина. Но нет. Мои друзья из общества анонимных алкоголиков утверждают, что алкогольные напитки нельзя использовать даже для приготовления пищи. – Мать несколько секунд изучала лицо Ник. – Я полагаю, это означает, что тебе придется поехать на Манхэттен, в это чертово Бюро по средствам передвижения.

– О, Боже, – простонала Ник, забывшая о потерянных водительских правах.

Она получила права в Калифорнии, во время трехмесячного пребывания в Лос-Анджелесе несколько лет назад. Она крайне редко пользовалась автомобилем в Нью-Йорке, но в Лос-Анджелесе без него не обойтись. Ник очень расстроилась из-за потери водительских прав: уж очень хорошо она там получилась на фотокарточке.

На этой фотокарточке, сделанной после уик-энда, проведенного в Малибу, где она занималась тем, о чем не рассказывают матери, Ник выглядела счастливой, загорелой, уверенной в себе. Ник с гордостью показывала эту фотографию каждому новому приятелю. Она собиралась увеличить ее, чтобы потом как-нибудь использовать. Фотографии, на которых Ник обычно получалась с растрепанными волосами и слишком сильно накрашенная, не шли ни в какое сравнение с той, на водительских правах…

Мысль о фотографии почему-то напомнила Ник о Линде Блейк. Она снова достала переносную приставку к автоответчику. Не прерывая мать, продолжавшую рассказывать рецепт голубцов, Ник набрала номер и стала слушать оставленные послания.

Одно из них было от матери, звонившей ей пару часов назад из платного телефона-автомата и умолявшей Ник сказать наконец, придет ли она на обед к Эстер.

«Мать в стереозвучании».

Ник мысленно отругала себя за то, что не купила приставку новейшего образца, позволявшую прослушивать послания в ускоренном режиме. Она продолжала кивать матери, слушая ее голос в трубке.

Невольно Ник вернулась в мыслях к прошедшей ночи.

«Ты сентиментальная потаскуха, и никакой материнский суп не спасет тебя от жалкой, но заслуженной смерти от СПИДа».

Наконец послание матери закончилось, и зазвучало следующее, от Линды Блейк.

«Говорит Патрик из офиса Линды Блейк, – произнес голос одного из мальчиков Линды, эвфемистически именовавшихся ассистентами. – Линда просит вас позвонить ей, когда у вас будет время».

«Это плохой признак, – подумала Ник. – Когда у Линды хорошие новости, она звонит сама».

Ее мать продолжала:

– …мне сказали, что прошлой ночью на Сент-Маартене скорость ветра доходила до ста миль в час. Твой бедный отец! Мне следовало поехать вместе с ним, но кто мог предположить… К тому же у нас билеты на балет…

Ник нажала на нужную кнопку приставки и сняла телефонную трубку.

– Мама, мне нужно сделать очень важный звонок. Оставь меня одну.

Мать немного опешила, но поднялась и направилась к двери.

– Еще супу? – спросила она на пороге.

– Нет, спасибо, но суп изумительный.

– Я сварила его специально для тебя, потому что Терри сказал, что ты неважно себя чувствуешь.

– Он очень вкусный, мама, но больше я не хочу… Наверное, у меня грипп или что-нибудь в этом роде.

– Ты останешься на обед?

– Спасибо, но, наверное, нет.

– Голубцы по рецепту Дори Эрман, – произнесла мать, подняв брови, с намеренно глуповатым видом, словно предлагая Ник бриллиант невиданного размера.

«Ладно. Кстати, за обедом я расскажу тебе все о своих похождениях».

– У меня есть на сегодня кое-какие планы, мама, – проговорила Ник извиняющимся тоном. – И мне действительно нужно сделать очень важный звонок. Прости меня.

– Я думаю, тебе не следует уходить, если у тебя грипп, но делай как знаешь, – сказала мать, направляясь на кухню. – Я дам тебе немного супа с собой.

Ник набрала номер Линды Блейк. Патрик, новый ассистент, представился официальным тоном.

– Привет, Патрик. Говорит Николетта. – Только близкие друзья называли ее Ник.

– Извините, – сказал Патрик. – Николетта?.. – Он замолчал, пытаясь вспомнить ее фамилию.

– Просто скажи Линде, что это Ник, которую она просила позвонить.

Линда взяла трубку. Ник чувствовала, что Патрик слушает разговор.

– Скажи Патрику, чтобы он занялся своими делами, – обратилась Ник к Линде.

– Он у нас новенький, – ответила Линда, смеясь и наверняка подмигивая Патрику.

– Что случилось?

– Ах, дорогая, мне очень жаль. Сидней выбрал другую актрису.

Ник с раздражением отмстила, что Линда называет режиссера по имени. Неужели они бывшие любовники?

– Просто не верится, – сказала Ник, лукавя. – Я так подхожу для этой роли.

– Да, дорогая. Многие были уверены, что ты ее получишь. Салли Кэшмур сказала, что у нее предчувствие…

– Это окончательный ответ? – спросила Ник. – Я хочу сказать… нет никакой надежды?

– Боюсь, что так, моя сладкая. Салли считала, что это дело решенное, но, по ее словам, Сидней сделал по-своему.

– А что они сказали о встрече? – спросила Ник.

– Только то, что стопроцентного попадания не получилось. В том смысле, что ты им понравилась, просто они не…

– …отпали, – подсказала Ник. – Просто они не отпали. – Обе собеседницы помолчали.

– У тебя были какие-нибудь столкновения с Натали Ле Винь? – спросила Линда.

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Сама не знаю. Кажется, Салли думает, что все из-за Натали. Сидней хотел пригласить тебя на пробы, но Натали, очевидно, его отговорила.

– Но ведь он не ребенок?!

– Натали представляет студию. А последняя картина Сиднея не имела коммерческого успеха…

– Он получил «Оскара».

– Это за предыдущий фильм. А последний не сделал ни пенни. – Вновь воцарилось молчание. Ник слышала, как мать на кухне переливает суп.

– Мне очень жаль, дорогая.

«Скажи «до свидания» и повесь трубку».

– Ты знаешь, кто получил роль? – спросила Ник.

– Ну, они кому-то ее предложили, но, кажется, еще не получили ответа. Может быть, если этот человек откажется, они снова обратятся к нам.

– Кто этот человек? Ты знаешь?

– Да, знаю. Дело в том, что она тоже клиент нашей фирмы, – нерешительно проговорила Линда. – Это…

«…Бекки Шихан…»

– …Бекки Шихан.

– С каких это пор Бекки Шихан – клиент вашей фирмы?

– Мы занесли ее в списки около месяца тому назад.

«После того как ты увидела нас обеих в «Праве на наследство». И сама предложила ей свои услуги».

– Я никогда не считала вас претендентками на одни и те же роли. У вас совершенно разные амплуа, – продолжала Линда Блейк. – Я даже не предлагала ее Сиднею, дорогая. Они сами ее разыскали.

Ник с трудом сдерживала желание то ли раскричаться, то ли выругаться, то ли заплакать.

– Ладно, – сказала она. – Спасибо, Линда.

«Спасибо? Какого дьявола ты ее благодаришь?»

– Не падай духом, дорогая. Давай позавтракаем вместе на следующей неделе.

– Хорошо, – кротко согласилась Ник. – Когда?

– Давай я позвоню тебе в начале недели, хорошо?

– Отлично. Позвони мне в понедельник.

– Вообще-то в понедельник меня, скорее всего, в офисе не будет. Я ведь тебе говорила. Лучше созвонимся через неделю.

– Прекрасно, – равнодушно произнесла Ник.

– До свидания, дорогая.

– Пока, Линда. Патрику передавай привет.

Ник села и посмотрела на свое отражение в зеркале. Глядя на нее, можно было подумать, что она уже несколько ночей спала не раздеваясь. Спутанные волосы примяты с одной стороны. Она все еще ощущала во рту отвратительный привкус табака.

«Пробуждение в материнской постели. Сентиментальная идиотка».

Ник поднялась и пошла в туалет, примыкавший к прихожей. Ее пальто на вешалке не было. Появилась мать с супом в громоздком пластиковом судке.

– Я повесила твое пальто в ванной. Так ты не останешься? – Мать пошла за пальто.

«Почему бы тебе и в самом деле не остаться на обед?»

– Нет, мама. Я, пожалуй, пойду.

– Ты хочешь сказать: мне пора идти, – поправила ее мать, появившаяся с пальто Ник.

– Ах, я сама бы его принесла, – воскликнула Ник, обняв мать за плечи на прощанье. – И спасибо за изумительный суп, – добавила Ник с благодарностью.

– Мне жаль, что ты не застала отца. Ему никак не удастся тебя повидать.

Ник встречалась с отцом за ланчем около недели назад. После того как он выпил свою дневную норму мартини, они повели светский разговор с недомолвками и неловкими паузами. Ник всегда ощущала поддержку со стороны отца, но чувствовала себя неуютно в его обществе. Он избегал всякого проявления эмоций.

– Скажи папе, что я его люблю, – обратилась Ник к матери. – Так же, как и тебя. Когда он вернется?

– В понедельник или во вторник, в зависимости от последствий урагана. Вот твой суп.

– Спасибо, мама, ты – уютная гавань в штормовом море. – Ник вышла на лестничную площадку и вызвала лифт.

– Мне хочется, чтобы ты приходила сюда, когда тебе вздумается. В любое время. Поэтому… – Мать Ник исчезла на несколько секунд, пока Ник ждала лифта. Она вернулась, протягивая Ник ключ от квартиры.

– Теперь тебе не нужно будет упрашивать швейцара пропустить тебя. Здесь твой дом, помни об этом.

Приехал лифт. Ник взяла ключ.

– Ты чудо, мама.

– Ты так думаешь? – спросила мать тоном маленькой девочки, словно внезапно помолодев лет на пятьдесят.

– Уверена, – решительно заявила Ник. Двери лифта стали закрываться.

– Ах, моя дорогая. – Возглас матери раздался, когда лифт уже начал спускаться. – Ты так и не сказала, придешь ли к Эстер.

* * *

В лифте Ник вспомнила, что не одолжила у матери денег. Ей необходима была какая-то сумма, чтобы прожить уик-энд. Была уже пятница, банки закрылись. Не имея ни банковской карточки, ни чековой книжки, Ник не могла получить никаких денег до понедельника. Она решила вернуться, но поняла, что у нее нет сил на еще одно прощание с матерью. Да и занимать у нее деньги Ник не хотелось. Нет, придется искать другой выход.

Когда она проходила мимо швейцара, он протянул ей трубку внутренней связи.

– Ваша мать хочет поймать вас, пока вы не ушли.

Ник взяла трубку.

– Мама? Давно не виделись. Как ты?

– Я подумала, что тебе могут понадобиться деньги, ведь ты потеряла кошелек. Хочешь, я тебе одолжу?

Мать всегда интересовалась финансовым положением Ник, подозревая, что та живет впроголодь. Дочь находила подозрения матери оскорбительными, но предпочитала терпеть, лишь бы не обсуждать с ней денежные вопросы.

Но сейчас – по крайней мере, до понедельника – она действительно оказалась на мели.

«Как ты собираешься дотянуть до понедельника, имея в кармане всего семь долларов пятьдесят центов. На это даже не прокормишься. Вернись к матери и займи у нее пятьдесят баксов».

– Не надо, мама, у меня есть деньги. Спасибо.

– Хорошо. Просто я хотела в этом убедиться. Главное, поспи. Да, что ты думаешь насчет приглашения Эстер?

– Хорошо, мама. И хорошо, что это выходной. Мне пора идти. Спасибо за суп. Я люблю тебя, мама.

– Заказать такси? – предложил Джерри или Терри. Терри. Это был Терри. Да.

– Нет, спасибо, – отказалась Ник, не называя швейцара по имени. Хватит на сегодня импульсивных действий. Прежде всего надо позвонить Мартине. Вот и автомат на углу.

– Это был не Джордж Пеппард, – крикнул швейцар Ник вслед. – Это был Джеймс Вудс.

Ник застыла, как громом пораженная.

– За всю историю этой планеты, – воскликнула она, – никому еще не удавалось спутать Джорджа Пеппарда с Джеймсом Вудсом.

– Я переключал каналы. Знаете, как это бывает? Показывали «Завтрак у Тиффани» и одновременно эту вещицу с вами и Джеймсом Вудсом. У вас ведь там одна сцена, не так ли?

– Верно.

– Я переключал каналы, пока шла реклама. Я люблю «Завтрак у Тиффани». Мою внучку зовут Тиффани.

– Одри Хепберн в зените славы, – одобрила его Ник. – У вас неплохой вкус.

– Для меня это лучший отдых, – признался швейцар.

Наконец Ник оказалась на улице. Дождь едва моросил. Пальто почти высохло. Ник посмотрела на небо. Это не такой дождь, когда вы тут же промокаете насквозь, а легкий дождик.

Уже зайдя в будку телефона-автомата, Ник поняла, что не сможет вспомнить номер собственной телефонной карточки. Разумеется, он значился в записной книжке, потерянной вместе с кошельком. Это означало, что Ник придется потратить на телефонный звонок четверть оставшейся у нее суммы. Она поставила судок с супом на маленькую полочку, полезла в карман и, к своему удивлению, обнаружила там десять центов, о существовании которых совсем забыла.

«Эврика».

Ник ностальгически вздохнула, вспомнив те времена, когда из автомата можно было позвонить всего за десять центов. Наконец она опустила монету и набрала номер.

«Пожалуйста, окажись дома».

Как обычно, заговорил автоответчик. Ник была уверена, что если она обратится к аппарату со слезной мольбой, ей повезет и Мартина будет дома. Автоответчик Мартины был еще более устаревшей конструкции, чем у Ник. Ей пришлось выслушать длинное послание, которое нисколько не изменилось с тех пор, как Ник стала посещать психотерапевта.

Послание звучало на фоне негромкой музыкальной мелодии из «Нового времени», Мартина говорила медленно, словно обращалась к сумасшедшему, которого нужно было успокоить. Ник всегда с трудом выслушивала голос Мартины на автоответчике. Но, слушая это послание уже несколько лет, Ник убедилась, что оно в самом деле ее успокаивает. Может быть, она сходит с ума?

– Мартина. Это Ник. Ты можешь снять трубку? – Она подождала несколько секунд. – Мне очень нужно с тобой поговорить.

– Привет, бэби, – сказала Мартина, которая была единственной знакомой Ник, называвшей людей «бэби». – Что стряслось?

– У тебя есть сегодня – сейчас или вечером, но до уик-энда – свободное время?

– У тебя все в порядке?

– Да… Нет…

– Хорошо. Дай подумать. – Ник слышала, как Мартина перелистывает свой ежедневник. – У меня все расписано до конца дня. Сначала обед, который я не могу отменить, потом встреча у меня дома. Ты не можешь подождать до завтра?

«Нет».

– Конечно, подожду. Если получится.

– Если получится?

– Нет, я хотела сказать… когда ты будешь свободна завтра? – Ник всерьез задумалась, дотянет ли она до встречи с Мартиной.

– Ты сможешь в час дня? Я только что отменила назначенную на это время встречу.

«Я не могу ждать так долго».

– Это было бы отлично.

– Хорошо, бэби. Увидимся.

Была пятница, часы пик, к тому же шел дождь, – ловить такси бесполезно. Ник не оставалось ничего другого, как ехать на автобусе. Если даже удастся поймать такси, она попадет в пробку, и на счетчике появится сумма, превышающая возможности Ник. После автобуса у нее останется долларов шесть на уик-энд. О метро Ник и думать не хотела. Автобус она тоже не любила, но у нее не оставалось выбора.

На автобусной остановке за углом Ник обнаружила толпу усталых, промокших людей, толкающих друг друга, борясь за местечко под маленьким навесом. Стоявший перед ней мужчина, от которого исходил ядовитый запах плесени, постоянно оглядывался на Ник. Она делала вид, что не замечает его, но мужчину это не обескуражило.

Ник повернулась и быстро направилась к трем стоявшим в ряд телефонам-автоматам, расположенным в квартале от Первой авеню. Один был занят. Ник сняла трубку свободного автомата, но он не работал. Тогда она схватила трубку другого свободного автомата, находившегося посередине, едва успев опередить ужасно торопившуюся женщину с огромным раскрытым телефонным справочником в руках.

– Черт, черт, черт, черт! – ругалась женщина, пытаясь смахнуть со страниц справочника капли дождя. Женщина подошла к сломанному телефону и, убедившись, что он не работает, резко обратилась к Ник: – Вы надолго?

– Думаю, мне хватит пяти минут.

– Черт! – воскликнула женщина, не сводя глаз с Ник.

Набрав номер справочной службы, Ник услышала голос, записанный на пленку.

– Внеочередное обслуживание осуществляется за 45 центов. Пожалуйста, доплатите сорок пять центов или оставайтесь на линии и ждите оператора муниципальной связи.

Ник решила подождать, избегая взгляда женщины со справочником, нетерпеливо переминавшейся с ноги на ногу. После долгих пощелкиваний в трубке прозвучал голос оператора:

– Муниципальная телефонная служба.

– Мне нужен номер телефона Союза автомобилистов. – Ник заключала с ними страховой договор. Ее осенила великолепная идея: ее подбросят до дома на автомобиле компании, а она расплатится с Союзом автомобилистов за счет страховки.

– Пожалуйста, доплатите сорок пять центов, – потребовала женщина в трубке.

– У меня нет сорока пяти центов без сдачи, оператор. Вы можете перевести счет на номер моего домашнего телефона?

– О, Боже! – воскликнула женщина со справочником.

– Муниципальная телефонная служба не переводит счета на номера домашних телефонов. Пожалуйста, доплатите сорок пять центов.

– Может быть, вы сделаете это в порядке исключения? – взмолилась Ник, пытаясь разжалобить оператора слегка наигранным отчаянием. Сама того не замечая, Ник тем временем изучала женщину со справочником, которая тоже не сводила с нее глаз. Растрепанные волосы женщины были черными как смола, черты лица – неправильными, но это ее не портило, и Ник она показалась хорошенькой, даже красивой. Костюм, жакет и браслет незнакомки Ник назвала про себя довольно крикливыми, а каблуки – слишком высокими для этого времени суток.

– Их номер – 805-9100, – сказала женщина, глядя как бы сквозь Ник.

– Что? – спросила Ник, не уверенная в том, что обращаются именно к ней.

– Восемь ноль пять, потом чертова девятка и сто, – повторила женщина со справочником. Незнакомка показывала пальцем на соответствующую страницу книги, которую держала в руках. – Номер Союза автомобилистов. Вы хотите, чтобы я вам еще и набрала его?

– Ах, Господи. Как здорово! – воскликнула Ник, опомнившись от удивления. – Не знаю, что со мной происходит, я вообще-то ничего не забываю, но с этим номером…

– Восемь ноль пять, – свирепо выкрикнула женщина, – девять и сто.

Ник опустила монету в щелку аппарата. Она проскочила насквозь и выпала из отделения возврата монет.

– Возьмите мою, – предложила незнакомка со справочником. Ник взяла ее монету и опустила в щелку – результат тот же.

– Дайте мне разобраться с этим чертовым аппаратом, – потребовала женщина со справочником, выталкивая Ник из будки. Не зная, что делать, Ник тупо подчинилась. Женщина опустила другую монету, потом следующую. Сильно постучала по аппарату кулаком.

Затем незнакомка ударила по аппарату трубкой и проделала то, что, по мнению Ник, случалось только в кино: оторвала трубку от шнура и довольно спокойно повесила ее.

– Пойдем со мной, – распорядилась женщина со справочником, выходя из телефонной будки. Ник застыла на месте, ничего не понимая. Ее новая подруга со справочником остановилась и оглянулась.

– У тебя совсем нет денег? – спросила она, осматривая Ник с головы до ног.

– Ну, немного у меня есть. Но недостаточно для того, чтобы взять такси. Придется ехать домой на автобусе.

– На автобусе? Забудь об этом. Ты больна. Это очевидно. Где ты живешь? – спросила женщина, страшно торопясь.

– На… пересечении Йоркской и Восемьдесят четвертой улиц.

– Мы поедем с Фрэнки. За мной. – Женщина направилась к «кадиллаку» цвета индиго, припаркованному на углу. За рулем сидел мужчина. – Я собиралась бросить моего принца здесь и зайти к своей подруге Ирне, но в этом городе такие телефоны-автоматы… садись, мы тебя подбросим.

– Вы очень добры, – проговорила Ник, не в силах отказаться от заманчивого предложения. – Я могла бы добраться и на автобусе.

– Не будь дурой. Ты нездорова. Садись.

Поставленная перед выбором между поездкой в переполненном автобусе и «кадиллаком» Фрэнки, Ник уступила требованиям женщины со справочником. Выросшая в Доббс-Ферри, Ник испытывала нежность к коренным ньюйоркцам, которых выдавал их акцент. Они, как правило, оказывались более своеобразными людьми, чем те провинциалы, среди которых росла Ник. Ее новая знакомая готова взорваться, как динамит, но, кажется, она добрая.

Открыв заднюю дверцу «кадиллака», Ник почувствовала, как забунтовал ее желудок. Казалось, он был заполнен отработанным антифризом. Даже мамин суп не прижился в этой атмосфере. Ник стошнило. В этот момент она вспомнила, что оставила судок с супом на полочке в автомате. Хорошо, если он достанется какому-нибудь бездомному нищему.

Женщина со справочником втолкнула Ник в машину и села рядом с ней на заднем сиденье.

– Мы едем на пересечение Восемьдесят четвертой и Йоркской, Фрэнки, и, клянусь честью, если ты скажешь мне хоть одно слово…

– Кто она такая? – спросил Фрэнки, окинув Ник пристальным взглядом.

– Веди свою колымагу и не задавай вопросов, Фрэнки. Ты меня понял? Восемьдесят четвертая и Йоркская.

– Знаешь, что я тебе скажу, Джоанна? – отреагировал Фрэнки. – Пошла ты в задницу.

– Как это мило. В общем, ты меня понял: ведешь свой трепаный «кадиллак», и все.

– Кто я, по-твоему, Джоанна? Твой платный шофер? – Фрэнки резко затормозил. «Фольксваген», следовавший за ними, слегка задел «кадиллак». Фрэнки открыл дверцу и вышел из машины посмотреть, насколько поврежден бампер. Водитель «фольксвагена», худой, с внушающим доверие лицом, вышел из своей машины и стал расстегивать кошелек, желая уладить дело. Фрэнки мрачно смотрел на задний бампер «кадиллака». Затем он плюнул на мостовую и хлопнул ладонью по задней дверце.

– Извините, – начал водитель «фольксвагена», – но вы остановились так внезапно.

– Если бы ты подъехал еще ближе, мне пришлось бы гораздо хуже.

– Я могу выйти и сесть на автобус, – проговорила Ник, не желая доставлять неприятности и Джоанне, и Фрэнки.

– Не переживай, – посоветовала ей Джоанна. – Машина застрахована.

Фрэнки смотрел на едва оцарапанный задний бампер «кадиллака» так, словно машина разбита всмятку. Сзади настойчиво сигналили.

Джоанна повернулась к Ник.

– Так что с тобой приключилось? Меня зовут Джоанна Делессио.

– Сьюзен Николас, – представилась Ник вымышленным именем. – Просто я оказалась… в подвешенном состоянии.

Джоанна посмотрела на Фрэнки, изливавшего потоки брани на водителя «фольксвагена».

– На самом деле он прекрасно водит машину. Просто ему не везет. Как ты думаешь, выходить мне за него замуж или нет? – Новая знакомая Ник всерьез интересовалась ее мнением.

– Он очень расторопный, – признала Ник. – А если его машина, как ты говоришь, застрахована, – то да. Ты должна выйти за него замуж.

– Вообще-то он недотепа, но знаешь, что я тебе скажу? Мне не нужен никто другой. Клянусь Богом, сущим на небесах: я влюблена. Можешь в это поверить? Я – влюблена?

Фрэнки вернулся в машину. Ник только теперь прислушалась к разноголосым автомобильным гудкам, призывавшим «кадиллак» тронуться с места. Фрэнки захлопнул переднюю дверцу.

– Куда едем, очаровательные леди? – спросил он с изысканной вежливостью.

– О, теперь ты мистер Очаровашка, – улыбнувшись, заметила Джоанна.

– Просто не верится, что мне выпала честь быть так названным, – проговорил Фрэнки, протягивая руку Ник.

– Как ты мил. Это Сьюзен, – представила Джоанна новую подругу. – Она считает, что мы должны пожениться.

– Браво, Сьюзен! – воскликнул Фрэнки. Казалось, он не осознает, что половина машин Нью-Йорка отчаянно сигналит ему. – Кто ты? Внезапно нашедшаяся старинная подруга Джоанны?

– Сьюзен оказалась в затруднительном положении, и мы обязаны доставить ее на угол Восемьдесят четвертой и Йоркской. – Джоанна взглянула на Ник. – Тебе что, не подали машину?

Ник начала объяснять, но запуталась и только покачала головой. Кадиллак проехал несколько метров и снова остановился. За широкой спиной Фрэнки показалась Первая авеню. Поток машин казался нескончаемым.

– Фрэнки привык работать на Союз автомобилистов. Не так ли, Фрэнки? – спросила Джоанна. Фрэнки кивнул. Джоанна улыбнулась. – Как тесен этот чертов мир.

Фрэнки запел песню из мультфильма: «Как тесен и как мал наш мир».

Джоанна зашептала, наклонившись к самому уху Ник:

– Я собираюсь за него замуж, но не из-за того, что мне нравится его голос. Если хочешь, я его заставлю сейчас же заткнуться. Это я заговариваю с тобой, чтобы тебя не рвало.

– Мне уже лучше, – солгала Ник. – Кажется, худшее позади.

Фрэнки, продолжая пытать своих пассажирок исполнением песенки «Как тесен и как мал наш мир», отпуская при пении ругательства, которые расстроили бы мистера Диснея, внезапно свернул направо, на Шестьдесят вторую улицу.

– Фрэнсис! – взвизгнула Джоанна, с трудом удерживая равновесие. – Куда тебя черт несет?

– Хочу выбраться на Йоркскую, – пояснил Фрэнки. – Там не такая давка.

– У нас в машине женщина с больным желудком, – корила его Джоанна. – Веди машину как подобает джентльмену, не то свадьбе не бывать.

– А я и не знал, что она назначена, – криво усмехнувшись, парировал Фрэнки. Так ты сказала мне «да»?

– Я сказала: веди себя как подобает джентльмену и тогда мы посмотрим, – ответила Джоанна, подмигнув Ник.

Машина свернула влево, на Йоркскую улицу. Движение на ней было не менее напряженным, чем на Первой авеню.

– Мне очень жаль, Сьюзен, – извинился Фрэнки, разводя руками.

– Дальше я могу пойти пешком, – предложила Ник. – Может быть, и вы куда-нибудь пойдете. Скажем, к алтарю.

– От нее дождешься, – пожаловался Фрэнки.

– Ладно, черт с тобой, – согласилась Джоанна. – Да.

– Что «да»? – с вызовом переспросил Фрэнки.

– Да, я согласна выйти за тебя замуж.

– Не смей шутить такими вещами, Джоанна, – прохрипел Фрэнки.

– Ты прекрасно понимаешь, когда я шучу, а когда нет. Если не хочешь на мне жениться, сейчас же останови машину.

– Что она говорит? – патетически воскликнул Фрэнки.

Ник показалось, что Джоанна смахнула со щеки слезинку.

– Что я говорю? Я говорю «да». Давай поженимся.

Они проехали на красный свет. Фрэнки обернулся и посмотрел на Джоанну.

– Когда? – спросил он. Потом остановил машину.

Джоанна отворила дверцу, вышла из машины, обошла ее, наклонилась над окном, за которым сидел Фрэнки. Стекло опустилось.

– Прямо сейчас. Я выйду за тебя замуж прямо сейчас, – пообещала Джоанна. Она просунула голову в окно, обняла жениха и поцеловала его. В этот момент на светофоре загорелся зеленый свет. Им снова засигналили стоявшие сзади машины.

– Слышишь, Фрэнки, – сказала Джоанна, прервав поцелуй. – Это играют в нашу честь. – И она снова начала целовать Фрэнки, вытягивая его из машины.

Плотный мужчина, ехавший за ними на небесно-голубом «понтиаке», вылез из машины и подошел к счастливой паре.

– Ты долго будешь здесь стоять, Ромео сраный? – спросил владелец «понтиака».

– Попридержи язык: перед тобой моя будущая жена, – ответил Фрэнки.

– Вот как, – ухмыльнулся плотный мужчина. – А я думал, это потаскушка, которую ты подцепил на углу. Так ты поедешь дальше или нет?