Текст книги "Притяжение"

Автор книги: Стефен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 16

Она стояла голая в зале суда, пытаясь хоть чем-нибудь прикрыться. Еще ей хотелось найти местечко, где можно было бы присесть. Но все места были заняты. Конни Куэвас следовала за ней по пятам, задавая один и тот же вопрос: «Где вы взяли свою грудь?» Ник, так и не найдя, где сесть, наконец ответила журналистке, что грудь ее собственная. Конни Куэвас закричала: «Лгунья!» – и все посмотрели на них. За столом, предназначенным для представителей защиты, сидели Фернандо и Джон, начальник охраны. Ник посмотрела на них, и они тут же отвели глаза, словно не желая ее узнавать. Полицейский Билли оттащил Конни Куэвас от Ник, потом вернулся и страстно ее поцеловал. Они долго целовались, и Ник решила, что будет целовать Билли, пока не кончится судебное заседание. Тут открылась задняя дверь, и в зал вошел Сэм. Он позвал Ник. Она перестала целоваться с Билли и посмотрела на Сэма. Он казался разочарованным, повернулся на каблуках и вышел. Билли тоже куда-то пропал, оставив Ник стоять в центре зала. Она обвела взглядом всех присутствующих и заявила: «Она настоящая, а я ни в чем не виновата». Все от нее отвернулись, а судебное заседание продолжалось, словно Ник не имела к нему никакого отношения. Она не была даже уверена в том, что это судебное заседание.

– Сьюзен! Сьюзен! Проснись, – говорила Джоанна громким шепотом, приподнимая Ник. – Прости, но тебя, кажется, будут показывать по телевизору.

Джоанна взяла подругу за руку и потянула, мягко, но решительно. Волосы Ник сбились. Она отчасти накрылась полотенцем и слегка завернулась в свой халат.

– Класс! – воскликнула Джоанна с нескрываемым восхищением. – Только запахни халат как следует, Сьюзен. Фрэнки – счастливый мужчина, но я не хочу испытывать судьбу. Пойдем, пойдем. Объявили, что местные новости передадут сразу после коммерческих.

– Ты включила пятый канал? – спросила Ник, пока они шли в гостиную.

– Да, они сказали, что Конни Куэвас возвращается к нам после отпуска, – пояснил Фрэнки, сидевший на белом диване с пультом дистанционного управления в руках.

Новости пятого канала выходили в эфир в десять. На час раньше, чем информационные программы других каналов. В студии новостей отсутствовали всякие декорации; подчеркивалась приверженность канала к ничем не прикрытой правде.

Джоанна толкнула Фрэнки в плечо.

– Эй, мистер Рыцарь. Может быть, освободишь местечко для дамы?

– Извините, извините, – проговорил Фрэнки и подвинулся, уступив свое место Ник. На какую-то долю секунды его взгляд задержался на халате Ник. Это не ускользнуло от внимания Джоанны.

– Уйми свой пыл, мистер Женатик. – Джоанна с улыбкой толкнула мужа локтем в бок. Фрэнки мужественно выдержал удар, не сводя глаз с экрана.

– Начинается, – объявил он.

Ник смотрела на экран. Там красовался холеный ведущий, и за ним, на экранной вставке, возникло изображение, воспроизводившее старую, четырехлетней давности, фотографию Ник восемь на десять. Она сделала такую фотографию, когда убедила себя, что должна выглядеть как «коммерческая», хорошо оплачиваемая актриса. На взгляд Ник, она походила на этом снимке на дешевую актерку, но фотография, которую она вскоре запретила использовать, все еще фигурировала во многих кинематографических картотеках. И вот эта фотография появилась на экране телевизора, актерка с распущенными волосами, претендующая на роль примадонны. Ник стало не по себе. Она взяла Джоанну за руку.

– Мы расскажем вам об урагане «Фрэнк», продвигающемся на север, сразу после следующего сенсационного сообщения. Нечто экстраординарное случилось в фешенебельном Аппер-Ист-Сайде Манхэттена сегодня вечером, и Конни Куэвас из «Горячих новостей» оказалась на месте происшествия, чтобы дать вам информацию из первых рук. – Ведущий подошел к столу, за которым восседала Конни Куэвас. – Вот образец работы «Горячих новостей» в лучшем виде. Мы послали Конни на благотворительную акцию по защите животных, в которой участвовали многие знаменитости, но ее планы изменились, когда Конни, с присущим ей чутьем, заметила мигалку полицейской машины. Ведь так и было, Конни?

– Ты прав, Арт. Я боюсь, что сюжет о защите животных – несомненно, важный сам по себе – должен будет немного подождать.

– Ты заинтриговала нас, Конни.

– Так вот, Арт, – проговорила Конни Куэвас, сидя за столом и глядя прямо в камеру, – прекрасная женщина, труп и никаких обвинений. Вот что мы имеем на данный момент на Аппер-Ист-Сайде, где полиция допрашивала актрису Николетту Столлингс о смерти Джеффри Уайта, поверенного по делам одной фирмы. Мы скрупулезно, по кусочкам восстановили ход событий при помощи соседей, которые видели, как Столлингс вошла в дом в сопровождении полицейских.

На экране появилось расплывчатое изображение Ник, которую вводили в дом Керриган и Уилан. Их лица были освещены мерцающим красным светом мигалки полицейской машины.

– Эти кадры, на которых вы видите Столлингс и двух офицеров полиции, были сняты жильцом дома, который заметил подъехавшую к дому полицейскую машину и выскочил на улицу со своей видеокамерой.

На экране снова возникла необычайно деловая Конни Куэвас, которая смотрела прямо в телекамеру.

– Столлингс через некоторое время покинула свою квартиру и уехала в полицейской машине. Как нам стало известно из компетентных источников, Джеффри Уайт был найден сегодня мертвым в квартире актрисы Столлингс. «Горячие новости» прибыли на место происшествия в тот момент, когда медицинские эксперты заканчивали свою работу. Полиция ведет себя крайне осторожно. Нам заявили, что пока не выдвинуто никаких обвинений, поскольку они не исключают возможность того, что мистер Уайт совершил самоубийство. Мы попытались расспросить мисс Столлингс, что произошло у нее на квартире.

Показали кадры, запечатлевшие момент, когда Ник выходила из дома. Она шла вороватой походкой, преследуемая Конни Куэвас. Трудно было избавиться от ощущения, что Ник хочет скрыться, от чего-то убежать. Сидя на диване, она судорожно сжала руку Джоанны, и они вместе наблюдали за тем, как Конни Куэвас спросила с экрана: «Полицейские и в самом деле ждали вас, мисс?» В ответ последовала уклончивая реплика Ник: «Мне правда нечего сказать».

Тут Ник поняла, что пленку смонтировали, поменяв местами некоторые вопросы и ответы. Камера наехала на Конни, когда та спрашивала: «Мисс Столлингс, почему вы отказываетесь разговаривать с нами?» Джоанна взглянула на Ник, затем снова стала смотреть на экран. «Я очень устала, – сказала Ник по телевизору. – И я очень расстроена. Пожалуйста. Это все, что я могу сказать». Снова показали Конни: «Вы знали убитого?» Возникло изображение Ник, лепетавшей: «Пожалуйста. Мне нечего сказать».

Конни Куэвас опять появилась на экране. «Вы могли запомнить Николетту Столлингс по сериалу «Орлиный эскадрон», которому не суждена была долгая жизнь. Его показывали два года назад по нашему каналу, и мисс Столлингс исполняла в нем одну из эпизодических ролей». На экране возникла фотография из доброго старого «Орлиного эскадрона», на которой Ник с автоматом в руках грозно смотрела вдаль. Снова появилась говорящая голова Конни. «Заключение медицинского эксперта будет завтра или в понедельник, а мы будем держать наших зрителей в курсе событий. Арт?..» – обратилась Конни к ведущему, и поле обзора телекамеры расширилось, включив в себя усатого ведущего. Он приподнял брови и покровительственно произнес:

– Спасибо, Конни. Отличная работа.

Фрэнки выключил телевизор, с минуту все сидели перед ним, глядя на погасший экран.

– Негодяи, – сказала Джоанна сдавленным голосом. – Грязные мерзавцы.

– Моя жизнь кончена, – проговорила Ник, слабо взмахнув руками.

– Господи, – простонал Фрэнки, не в силах оторвать глаз от телевизора.

– Хочешь выпить, Сьюзен? – спросила Джоанна.

– Наверное, я не смогу пить до конца жизни. Но спасибо, – ответила Ник, похлопав Джоанну по ноге. – Кстати, я не шучу. Если я когда-нибудь попрошу выпить, можешь пристрелить меня.

Джоанна нервно встала и прошла в кухню, отгороженную от гостиной невысокой стойкой.

– Фрэнки, мой повелитель, хочешь чего-нибудь выпить?

– Нет.

Ник посмотрела на Фрэнки и саркастически произнесла:

– Готова поклясться, вы оба просто счастливы, что встретили меня вчера вечером. – Джоанна и Фрэнки попытались улыбнуться. – Господи, даже трудно поверить, чего можно добиться при помощи монтажа. Они ухитрились представить мое поведение еще более нелепым, чем оно было на самом деле. Интересно, когда все станет известно моим родителям? Надо прослушать послания на автоответчике. Вряд ли мои родители смотрят новости в десять по пятому каналу, и мне интересно, сколько времени пройдет, пока им не позвонит кто-нибудь из друзей.

– Может быть, тебе лучше самой им позвонить? – предложила Джоанна. – Правда, я не знаю, какие у тебя отношения с родителями. Сама я звоню маме дважды в день. Мы с ней как сестры, и так было всегда. Я хочу сказать… Да ты послушай, что я говорю! Извини, Сьюзен. Я сегодня как говорильная машина. Это у меня нервное.

– Я думаю о своей квартире, – призналась Ник. – Я не могу туда поехать. У меня больше нет дома. – Она начала вздрагивать. Но, кажется, Ник уже выплакала все слезы.

– Иди поспи, – посоветовала ей Джоанна. – Проверишь автоответчик утром. Кто-нибудь знает, что ты здесь?

– Я дала ваш телефон полиции. Мне очень жаль, но они хотели знать, как со мной связаться, когда они что-нибудь выяснят.

– Кто твой адвокат?

– У меня еще нет адвоката.

– Ты шутишь? Ты должна позвонить адвокату, – сказала Джоанна.

– В субботу, в половине одиннадцатого?

– Да, да, – подтвердила Джоанна. – Ты хоть знаешь, кому звонить?

– Дядя Фрэнсиса дал мне пару телефонов, – сообщила Ник. – Но я не знаю, может быть, мне следует поговорить с отцом. Он пользовался услугами адвокатов.

– Поверь, дядя Эдвард специалист в этой сфере, – заметила Джоанна. – Впрочем, поступай как знаешь. Я не могу видеть твои переживания. Давай приготовлю тебе горячий шоколад или что-нибудь другое.

– Знаешь, чего бы мне хотелось? – задумчиво произнесла Ник, почувствовав, что аппетит возвращается к ней. – У тебя есть какие-нибудь изделия из дробленого зерна?

– Из дробленого зерна? Какого? Овсяные хлопья, продел?

– Пожалуй, что-нибудь из риса…

Джоанна поискала на полках.

– Смесь «Здоровье», – объявила она, отыскав в буфете какую-то банку. – Не знаю, когда ее открыли, но, – Джоанна понюхала содержимое, – пахнет нормально.

– Отлично! – воскликнула Ник.

Джоанна насыпала немного смеси в кастрюльку. Ник подошла к холодильнику, словно она была хозяйкой, и достала из него молоко. Джоанна протянула ей столовую ложку. Ник всегда успокаивалась, съев тарелку какой-нибудь каши, неважно, когда, часто это случалось ночью. Ник быстро сварила смесь, вдыхая знакомый сладковатый запах. Полакомившись приготовленным блюдом, гостья обратилась к хозяевам квартиры:

– Вы не будете возражать, если я пройду в спальню и сделаю там два-три звонка по телефону? Или вы уже собираетесь лечь спать?

– Не бери в голову, – ответила Джоанна. – Мы побудем здесь, в гостиной. Ты прости, Сьюзен, но мы немного переборщили с торжественной частью празднования нашей свадьбы. Фрэнки почти непрерывно работал с тех пор, как мы с тобой расстались. Иди пока в спальню одна. Я немного побуду здесь, а потом, может быть, прилягу рядом с тобой.

Ник только теперь поняла, что рассеянность Фрэнки отчасти была вызвана желанием уединиться наконец с Джоанной.

– Спасибо. Спокойной ночи, – сказала Ник, направляясь в спальню. – Спокойной ночи, Фрэнки.

– Послушай, – проговорил он в ответ, – мне все равно, что скажут другие, но они не должны были прерывать сериал «Орлиный эскадрон». Это был классный боевик, и он имел большой успех.

Эти слова заставили Ник улыбнуться. Она вернулась в спальню, села на кровать, нашла в записной книжке телефоны, которые дал ей дядя Эдвард, залезла под одеяло и притянула к себе телефонный аппарат. Ник решила сначала позвонить родителям, уже начала набирать их номер, но в последний момент раздумала. Вместо этого Ник позвонила Сэму, обнаружив, что запомнила номер его телефона в Лос-Анджелесе. Вдруг она испугалась, что Сэм снимет трубку. Ник подумала, что будет лучше, если она поговорит с автоответчиком.

– Да? – послышался сонный голос Сэма.

– О, Боже, я тебя разбудила. Прости. Это Ник Столлингс.

– А… Привет. Подожди секундочку. – Видимо, он устраивался в постели поудобней. – Кажется, я заснул. Который час?

– У нас около одиннадцати.

– Вот как. Я и правда отключился. – Последовала небольшая пауза. – Ну, что ж. Привет.

– Привет.

– Как тебя обычно называют, Николетта или Ник?

– Чаще Ник.

Они помолчали.

– Сэм?

– Что? Что-нибудь случилось?

Ник начала плакать.

– Что случилось?

Она не отвечала.

– Ник, что стряслось?

– Я хотела тебя увидеть. Надеялась встретиться, когда ты вернешься. Да, видно, не судьба. Боюсь, мы больше не увидимся.

– Почему? Послушай, я тоже хочу с тобой увидеться. Я собирался сказать тебе кое-что после спектакля, но у меня сейчас такой сложный период в жизни, поэтому я… Да что с тобой?

– Что касается сложностей, – вставила Ник, – то у меня они такие…

– Я правда не понимаю, о чем ты говоришь. Трудно общаться таким образом. Мне бы хотелось увидеть тебя.

– Да, мы неплохо провели бы время, – проговорила Ник безразлично. Она была уверена, что Сэм слышал, как она всхлипывала. И не жалела об этом.

– Что происходит?

– Пожалуйста, позвони мне, когда вернешься, Сэм. Ведь ты позвонишь, правда? Ты можешь услышать обо мне кое-что, и тебе не захочется мне звонить – ну и ладно. Просто я хотела тебе сказать, что ты неожиданно явился ко мне во сне, и я…

– Правда? Мне приятно это слышать.

– О, Боже. Все это неправильно. Сотри из памяти то, что я тебе сказала, забудь обо всем. Я хотела, чтобы такой разговор между нами состоялся на нашем свидании. А теперь мне пора, Сэм. Я просто захотела увидеть тебя наяву, но теперь боюсь, что этого не произойдет.

– С тобой что-нибудь случилось?

– Можно так сказать.

– Ты можешь рассказать мне об этом?

У Ник закружилась голова, как бывало с ней только в состоянии сильного опьянения.

– Да нет. Я не смогу сделать это сейчас. Пожалуйста, позвони мне, когда вернешься, хотя я не уверена, что к тому времени у тебя не пропадет такое желание. Мне хотелось, чтобы ты узнал, какая я на самом деле.

Ник начала рыдать.

– Я чувствую себя здесь совершенно бесполезным, – признался Сэм. – Что я могу для тебя сделать?

«Вернись. Прямо сейчас».

– Мне пора, Сэм. Надеюсь, у тебя все в порядке?

– Как обычно. Я бы хотел видеть твое лицо.

– Ладно. Я увижу тебя в своих снах, Сэм. Одетым.

– Что?

– Ничего. Извини. Черт возьми, мне правда очень жаль. Этого разговора не было, хорошо? Ложись спать. Пока. – Ник повесила трубку.

Затем она набрала номер своих родителей. После второго гудка Ник испытала сильное желание нажать на рычажок аппарата. Но тут послышался сонный голос матери:

– Алло.

– Мама?

– Ах, это ты, дорогая?

– Да. Привет, мама.

– Что с тобой? В чем дело?

– Как ты узнала, что со мной что-то случилось?

– Не задавай глупых вопросов. Достаточно услышать твой голос, чтобы догадаться об этом. Так что случилось?

– Мне нужно поговорить с папой. Он дома?

– Он все еще в Сент-Маартене.

– О, Боже. Я совсем забыла. Ты можешь дать мне номер его телефона?

– Что случилось, дорогая? Могу я помочь тебе?

– Мама, мне нужно спросить отца кое о чем. Как ему туда позвонить?

Отец уже много лет работал в своем кондоминиуме, но у него только недавно поставили там телефон.

– Хорошо. Набираешь 011. Это междугородный код…

– Так, так…

– Потом 599-5-22898… ах, что я говорю? Ведь ты не сможешь ему позвонить.

– Почему?

– Телефонная связь нарушена из-за урагана. Я пыталась дозвониться до него около часа назад. Может быть, мне попробовать еще раз?

– Не надо, мама. Я сама.

– Сегодня ты очень таинственная. Дашь мне знать, если тебе удастся связаться с отцом? Мне хочется с ним поговорить. Не терпится узнать, как он там.

– Если дозвонюсь, попрошу, чтобы он связался с тобой. Хорошо?

– С тобой правда все в порядке, дорогая?

– Мама! – взмолилась Ник. – Я бываю в разных состояниях, но ты ничем не можешь мне помочь. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Мать молчала.

– Я чем-то тебя обидела? – спросила она наконец. – Почему ты стремишься отгородиться от меня?

– Мама, я люблю тебя. Правда, я тебя обожаю. Но если я начну рассказывать тебе о своих проблемах, дело кончится тем, что мы будем говорить о тебе. Я не знаю, почему так получается, но это факт. Что-то вроде магии. Ты – колдунья, мама.

– Понимаю. И поэтому ты решила поговорить не со мной, а с отцом?

– Я просто хочу посоветоваться с ним.

– О чем?

– Мама, я тебя люблю. Но сейчас я собираюсь позвонить отцу. Если мне это удастся, я попрошу его позвонить тебе.

– Хорошо.

Ник хотелось предостеречь мать, чтобы она не очень-то доверяла слухам, которые, несомненно, дойдут до нее через некоторое время. Но она знала, что ей не удастся этого сделать, не вступив с матерью в длительный разговор, на что у нее сейчас не было сил. Так уж всегда получалось у нее с матерью. Если Ник начинала делиться с ней своими проблемами, то бывала обескуражена неспособностью матери выслушать дочь и посочувствовать ей. А если она не делилась с матерью, то испытывала чувство вины из-за того, что отдалялась от нее.

– Мама, я позвоню тебе завтра. Есть одна проблема, которую нам надо обсудить. Просто я не могу сделать этого сегодня. Мама…

– Я люблю тебя, Сьюзен.

Ник глубоко вздохнула.

– Я тоже, мама.

Ник хотелось побежать к Джоанне и сказать, что Сьюзен – это ее настоящее имя, а Николетта – псевдоним, который она выбрала много лет назад, поскольку собственное имя казалось ей тогда некрасивым. Ее мать, оскорбленная этим поступком, никогда не называла дочь Николеттой, а говорила ей «дорогая». Для отца она так и осталась Сьюзи. Не желая быть узнанной, она всегда называла свое настоящее имя. Имя Николетта теперь уже казалось ей немного претенциозным и неоригинальным с тех пор, как прославилась Николетта Шеридан. Поэтому она употребляла сокращенную форму имени – Ник. Но она уже настолько широко пользовалась именем Николетта в кино, что было поздно его менять. Как актриса она была известна под именем Николетта Столлингс.

Тут она подумала, что интуиция и здесь не подвела Джоанну: «Ведь она называет меня Сьюзен».

Ник стала думать об отце: как он там, в Сент-Маартене.

«Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы с отцом ничего не случилось».

…Знакомство Ник с Сент-Бартсом было связано с ее поездкой на Сент-Маартен. Родители неоднократно предлагали ей воспользоваться кондоминиумом как местом отдыха. Наконец они с Хелом решили туда поехать, чтобы сэкономить деньги на отель. Кондоминиум, представлявший собой прекрасное здание, был расположен на живописной части острова, заселенной голландцами. Ник с Хелом заметили, что здесь существует расовая дискриминация, а местные жители, чье благосостояние полностью зависело от туристов, были очень озлоблены и настроены враждебно. По мнению Ник, голландское влияние плохо сочеталось с карибской культурой. Казалось, оно наложило отпечаток чопорности на берега, предназначенные для ничем не стесненной свободы.

Проведя несколько дней в Сент-Маартене, Ник и Хел отправились на близлежащий Сент-Бартс и были очарованы царящими здесь спокойствием и безмятежностью. О таких пляжах, как в Сент-Бартсе, Ник и Хел пока только мечтали. Они провели там остаток своего отпуска, незабываемые пять дней. Именно тогда Ник рискнула впервые появиться на пляже голой. После пяти дней солнца, секса и хорошей пищи они вернулись в Сент-Маартен только для того, чтобы захватить свои вещи и вылететь в Нью-Йорк. Завсегдатаи пляжа Сент-Бартс с тех пор постоянно появлялись в снах Ник и служили для нее источником удовольствия или расстройства, в зависимости от того, какой урок содержал в себе тот или иной сон. Но она больше никогда не чувствовала себя столь свободной в сексе, как тогда в Сент-Бартсе.

Родители Ник были разочарованы. Они любили Сент-Маартен и надеялись, что дочь станет ездить туда чаще. Как и многие другие вещи, которые они ей предлагали, Сент-Маартен стал очередным промежуточным пунктом, который только отдалил дочь от родителей.

…Линия была все время занята. Наконец, после серии гудков и пощелкиваний, прорезался голос оператора:

– Что вы хотите?

– Я пытаюсь связаться с Сент-Маартеном.

– Мне очень жаль. Почти все линии связи повреждены ураганом «Фрэнк». Позвоните, пожалуйста, попозже.

– Когда? Сколько времени займет ремонт?

– Как правило, на него уходят два или три дня. Но может потребоваться и неделя, мадам. Звоните время от времени.

Ник повесила трубку и открыла записную книжку там, где были записаны найденные женой дяди Эдварда телефонные номера Альберта Пирсона и Ферриса Фаннинга. Ник вспомнила, с каким уважением миссис Костантино произносила имя Пирсона, и набрала его номер. Было почти одиннадцать часов вечера.

– Юридическая контора, – произнес молодой мужской голос.

– Мне нужен мистер Пирсон, – заявила Ник.

– Это его секретариат, мадам. Может быть, оставите записку?

– Могу я связаться непосредственно с ним прямо сейчас? – спросила Ник.

– Вы постоянный клиент?

Ник захотелось солгать, но она сообразила, что это не лучший способ завязывать знакомство со столь нужным ей адвокатом.

– Нет, – призналась она. – Я не являюсь постоянным клиентом. Но мне хотелось бы поговорить с мистером Пирсоном, и как можно скорее.

– Понимаю. Как вас представить?

– Николетта Столлингс. – Она произнесла свою фамилию по буквам и дала секретарю номер телефона Фрэнки и Джоанны. – Позвольте дать вам еще один номер на случай, если меня не удастся застать здесь. – И Ник продиктовала секретарю свой домашний телефон, представив, как ее автоответчик будет записывать послания адвокатов. – И, пожалуйста, передайте мистеру Пирсону, что мне посоветовал обратиться к нему судья Эдвард Костантино. Вы записали?

– Да, мадам. Вы хотите еще о чем-нибудь попросить?

– Кажется, нет. Вы не знаете, когда я могу ожидать его звонка?

– Видите ли, мадам, сейчас суббота, вечер.

– Мне это известно.

– Я не знаю. Скорее всего, в понедельник. А вы рассчитывали переговорить с ним раньше?

– Я спросила вас.

– Видите ли, мадам, я здесь новичок, я только принимаю звонки. Но я непременно передам ваше послание его личному секретарю. Вам остается только ждать. Могу ли я еще что-нибудь сделать для вас сегодня вечером?

– Да, – ответила Ник. – Я не отказалась бы от порции пиццы на тарелке с голубой каемочкой и, может быть, от бутылочки «Марго» 1985 года, если вы не предложите чего-нибудь получше. Я, видите ли, не очень хорошо разбираюсь в винах. Предпочитаю дешевое шампанское.

После небольшой паузы Ник услышала:

– Хорошо. Одна пицца. Недожаренная или нормальная?

Ник, не долго думая, подхватила шутку.

– Ваш шеф-повар понимает разницу между нормальной и недожаренной пиццей?

– Шеф-повар – это я.

Ник начала смеяться и не могла остановиться.

– Мы тут тоже уже на пределе, – пожаловался молодой человек по телефону. – У меня заканчивается вторая смена подряд.

В другом состоянии Ник продолжала бы флиртовать, попыталась бы представить себе, как выглядит молодой человек, попробовала бы его увлечь, потом, возможно, встретилась бы с ним. Однажды она проделала нечто подобное в отеле в Луисвилле во время гастролей с любительской шекспировской труппой, игравшей «Венецианского купца». Ник неплохо сыграла Порцию, однако гастроли потерпели фиаско и закончились раньше, чем планировалось, продлившись всего три недели. Вернувшись к себе в номер после пары бокалов коктейля «Маргарита», выпитых на прощальной актерской вечеринке, Ник завязала в два часа ночи достаточно невинный телефонный разговор со служащим отеля, которому позвонила, желая попросить, чтобы ее разбудили завтра утром. Ник понравился его голос, и они поболтали некоторое время. Кончалась его смена, и Ник договорилась до того, что пригласила служащего к себе в номер. Она была навеселе и стала разглядывать гостя в дверной глазок, когда он постучал; открыла ему в полутьме, одетая только в шерстяной черный джемпер с глубоким вырезом. Гость Ник сохранял удивительное хладнокровие, и только после того, как они выкурили несколько сигарет и выпили почти целую бутылку вина, Ник попросила его лечь на спину. Затем, встав над ним, опускалась так, чтобы он ласкал ее ртом. Ощущая его язык внутри себя, Ник повернулась, расстегнула его ремень и сняла брюки. Затем снова повернулась и передвинулась назад. Ник была так возбуждена собственными действиями, что оргазм наступил очень быстро; она стянула с себя джемпер. Вид совершенно голой, склонившейся над ним Ник возбудил хладнокровного служащего, и они оба слились в экстазе. Когда служащий ушел, Ник быстро заснула. На следующий день она уехала из города.

Теперь, разговаривая со служащим конторы Альберта Пирсона, Ник не без удивления обнаружила, что возбудилась. Это шокировало ее и наверняка внушило бы отвращение к самой себе, если бы голос парня не был таким приятным. Сексуальные фантазии были ее убежищем, местом отдохновения. В своих мечтах Ник зашла так далеко, что стала уверять себя, что, завязав знакомство с этим парнем, она будет чувствовать себя в полной безопасности: он не проболтается из боязни потерять работу. Значит, она ничем не рискует, не так ли? Так почему бы и нет? В конце концов, если бы она поехала на пляж с водителем такси и провела с ним остаток того рокового дня, она, может быть, избежала бы инцидента с Джеффри.

– У вас есть чувство юмора, – похвалила Ник служащего конторы Пирсона. – Благодарю вас.

– Нет, это вам спасибо, – ответил он. – Так куда доставить заказанное блюдо?

– Достаточно будет, если вы передадите мистеру Пирсону мое послание, – ответила Ник. – И спасибо, что рассмешили.

– Наша задача – доставлять удовольствие клиентам, – заметил секретарь. Он явно не хотел прощаться. Ник подумала, что пару дней назад наверняка воспользовалась бы предоставившейся возможностью.

– Спасибо, – сказала она и повесила трубку. Затем набрала номер Ферриса Фаннинга. Заговорил автоответчик:

«Вы на связи с юридической конторой «Робертс, Фаннинг, Мак-Куэйд и Стрейч», приемные дни с понедельника по пятницу с девяти до шести по восточному времени. Пожалуйста, оставьте ваше послание после гудка. Говорите четко, и приятного вам уик-энда». Раздался гудок.

Ник, уже собиравшаяся повесить трубку, внезапно передумала и произнесла:

– Меня зовут Николетта Столлингс. Сейчас суббота, поздний вечер. Мне бы очень хотелось поговорить с мистером Фаннингом по рекомендации судьи Эдварда Костантино. Пожалуйста, пускай мистер Фаннинг позвонит мне как только сможет, даже до окончания уик-энда, если получит это послание раньше, по телефону 358-3304 или 846-3120. Можно звонить в любое время.

Ник поставила телефон на столик у изголовья постели, легла на спину и стала смотреть вверх. Ник стала вспоминать детские книжки, с которыми когда-то не расставалась, глядя на потолок и находя на нем тени, очертания которых напоминали Братца Кролика. Она слышала периодически возобновлявшиеся сдавленные звуки, доносившиеся из гостиной. Фрэнки и Джоанна занимались любовью. Хотя Ник смертельно устала, она долго не могла заснуть. Про себя она отмстила, что Фрэнки и Джоанна изо всех сил стараются производить как можно меньше шума.

Не управляя своими мыслями, Ник представила себе, как снимает халат, выходит в гостиную и присоединяется к своим хозяевам. Она вспомнила то время, когда ее подруга Мег еще не переехала в Лос-Анджелес. В квартире Ник тогда покрыли лаком паркет, и она не могла там спать из-за едкого запаха. Она ночевала у Мег. Ее подруга ушла на свидание, которое называла «свиданием из милосердия» – с парнем, который, как она заявила Ник, давно ей надоел. Этот парень, казавшийся сошедшим с обложки модного журнала, при каждой встрече с Ник рассыпался перед ней в комплиментах. Мег даже просила Ник назначить ему свидание, но она, так же как и ее подруга, находила парня скучным и даже туповатым. Вернувшись домой, Мег и ее поклонник разбудили Ник, которая слышала, как они занимались любовью. Она положила на голову подушку и попыталась снова уснуть. Когда это не удалось, зажгла свет и начала читать, но потом отложила книгу. Повинуясь внезапному импульсу, Ник сняла ночную рубашку и вошла в спальню своей подруги. Мег уже спала. Парень, имени которого Ник не могла теперь вспомнить, вернулся из ванной. Увидев Ник, он оторопел. Она взяла его за руку, тихо провела в свою комнату и устроила ему незабываемую ночь. Позже она призналась во всем своей подруге, и Мег нисколько не обиделась.

Сексуальные фантазии, всегда служившие для Ник источником покоя и отдохновения, теперь протекали в режиме короткого замыкания: они угасали, не успев по-настоящему разгореться. Она поняла, что Фрэнки и Джоанна не просто занимались сексом. Они сейчас – вполне официально и в буквальном смысле слова – выполняли супружеские обязательства. Теперь Ник понимала, что ситуация, в которой она оказалась с Мег и ее незадачливым поклонником, была обусловлена необычным стечением обстоятельств. Это был эпизод, характерный для того этапа ее жизни, от которого она теперь стремительно отдалялась. Но так ли это? Может быть, все дело в страхе и в напряженности данного момента? Если бы Джеффри Уайт был сейчас жив и невредим, а она, скажем, случайно оказалась бы ночью на квартире Джоанны и Фрэнки, – смогла бы она устоять от соблазна?

«Ты никогда этого не узнаешь».

Ник прислушалась к звукам, которые ее хозяева с трогательной озабоченностью пытались приглушить. Ее поразило многоцветье этих звуков, в которых можно было расслышать смех, нетерпение, томление, радость.

«То, чем они занимаются, и есть любовь», – подумала Ник.

Она слышала, как новоиспеченные супруги подогревают свои чувства, переводя один вид любви в другой, третий – и так до бесконечности. Она слышала, как их тревоги, страхи и страсти, уважение и физиологические импульсы перерастают в сильные чувства. Ник вслушивалась, но не подслушивала. Жар между ногами ослабевал, фантазии угасали. Она не стыдилась, поскольку теперь она испытывала ощущение отрешенности. Звуки, доносившиеся из соседней комнаты, выражали доверие, успокоение и радость, которую дарили друг другу эти двое. И их переживания каким-то образом смягчили опасения Ник, прогнали из воображения видения крови и смерти, неотступно преследовавшие ее в последнее время. Она уснула.