Текст книги "Притяжение"

Автор книги: Стефен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Мы и так все вместе, друзья, – саркастически заметила Ник. – Ну и что там у вас?

– Джеффри Уайт был застрахован на крупную сумму. Колоссальную сумму. Его жизнь была застрахована в «Метрополитен Лайф». На два миллиона. И вот что интересно: десять дней тому назад он скорректировал условия страховки. Переменил бенефициария – того, кому достается вся сумма в случае его смерти. Вы можете в это поверить? – Никто не ответил. – Десять дней назад. Так вот, угадайте, кто его новый бенефициарий? – Все молчали. – Я вам подскажу. Это не его жена. Не его дети. Не его родители. Нет. Ничего подобного. Сдаетесь? Ладно. Кто находится в этой комнате и не является бенефициарием Джеффри Уайта, – шаг вперед! Не так быстро, мисс Столлингс.

– Какого дьявола… – начал Эрни Моран.

– Старая шутка. Неудачная. Прошу прощения. – Керриган глубоко вздохнул. – Это вы, мисс Столлингс. Вы бенефициарий.

Ник подошла к скамейке и села рядом с Джоанной.

– Мисс Столлингс, – продолжал Керриган, – страховой полис был подписан десять дней назад.

– Это… невозможно, – проговорила Ник, взяв Джоанну за руку. – Десять дней назад мы с Джеффри не были знакомы.

– Равно как и прошлым летом, я полагаю, – ерничал Керриган.

– Если бы я захотела убить Джеффри Уайта… – начала Ник, ее прервал Моран:

– Вы устали, мисс Столлингс. Уйдем отсюда.

– Если бы я захотела убить кого-нибудь из-за страховки, детектив, стала бы я делать это в своей квартире?

– Я не знаю, мисс Столлингс, – проговорил Керриган. – Стали бы?

Ник начала смеяться.

– Что бы я ни сказала, все звучит как-то нелепо. Я слишком устала и не могу думать.

Эрни Моран хотел что-то сказать, но Керриган его опередил.

– Почему вы покинули квартиру после смерти Уайта, мисс Столлингс? – настойчиво спросил он.

– На сегодня все, ребята, – заявил Эрни Моран. – На этот раз действительно все. Пойдемте, мисс Столлингс.

– Вы хотите сказать, что я убила его ради страховки и оставила мертвым в своей квартире? – спросила Ник, слегка повышая голос. Джоанна сжала ее запястье, но Ник высвободила руку.

– Может быть, что-то изменило план ваших действий, – предположил Керриган, глядя на нее тяжелым взглядом. – Возможно, между вами завязалась борьба, и вы запаниковали. Может быть, плохо проработали свой план. Может быть, вы покинули место преступления, чтобы выиграть время и придумать убедительное объяснение.

– Мисс Столлингс, – сердито произнес Эрни Моран, – не ввязывайтесь в эту дискуссию.

– Вы производите впечатление неглупой женщины, мисс Столлингс, – заметил Керриган. – Мы нашли этот браслет. Так? И я – сформулируем это таким образом – обеспокоен тем фактом, что изменения в страховом полисе зафиксированы десять дней назад. Вы все время утверждали, что познакомились с этим парнем совсем недавно. Мне не хотелось бы думать, что вы были не совсем правдивы с нами. И это вынуждает меня поставить под сомнение все, что вы говорили нам прежде, мисс Столлингс. О синяке и обо всем прочем. Потому что в этом и заключается моя работа.

У Ник было такое чувство, словно она падает. Она упрямо повторила:

– Я познакомилась с ним в четверг вечером, три дня назад.

В разговор вмешался Эрни Моран.

– Вы только что услышали о страховом полисе по телефону. При всем уважении к вам смею заявить: когда у вас на руках будет копия самого полиса, а не просто сообщение об этом полисе – тогда мы о нем и поговорим.

– Эрн, – небрежно обратился к адвокату Керриган, – я вижу, вы и впрямь растерялись.

– Моя подзащитная, мисс Столлингс, клянется, что впервые встретила потерпевшего в четверг вечером.

– Но она не присягала, – возразил Керриган.

– Идиоты, – сказала Ник. Керриган и Уилан выглядели настолько изумленными, словно до сих пор ни одна женщина не произносила таких слов в их присутствии. – Как вы смеете предполагать, что я лгу?

– Прошу прощения, – стиснув зубы, произнес Керриган.

– Хорошо, – проговорил Эрни Моран. – Мы можем обсудить этот вопрос, скажем, завтра, когда она немного отдохнет. А вы подтвердите устное сообщение серьезными доказательствами.

– Я впервые встретила Джеффри Уайта три дня назад – даже неполных три дня назад, – повторила Ник уже громче. – Это истинная правда.

– За исключением того, – сказал Керриган, поднося к глазам золотой браслет, – что «прошлое лето навсегда останется с нами». И смею вас уверить: сведения о страховом полисе получены из источника, заслуживающего полного доверия.

– Ваше неуважение к свидетелям не заслуживает даже презрения, – заявил Эрни Моран. – Пойдемте, мисс Столлингс. Джоанна…

– Подождите секундочку, пожалуйста, – попросил Керриган. – Мне нужны сведения о ваших друзьях: их имена и телефоны.

– Джоанна и Фрэнсис Трициани, – сказала Джоанна, а затем продиктовала фамилию Трициани по буквам.

– Я вам уже дала номер их телефона, – напомнила детективу Ник. – Сегодня я ночевала у них. – Уилан сделал соответствующую пометку.

– Вам лучше опять воспользоваться задней дверью, – посоветовал Керриган. – На тот случай, если Конни со своими парнями еще не уехала. – Детектив повел своих посетителей к лестнице. Ник остановилась и повернулась к Керригану.

– Пожалуйста, простите меня, – сказала она. – Это было… очень утомительно.

– Я понимаю, – проговорил Керриган как-то неубедительно.

Когда они спускались по задней лестнице, Ник услышала, как Керриган говорил Уилану: «Нотра, Джой. Чертова нотра». Когда их уже не могли услышать, на нижних ступеньках лестницы Эрни Моран остановился и посмотрел на Ник.

– Отныне, когда я попрошу вас замолчать, вы так и сделаете, черт вас побери. Или ищите себе другого адвоката.

– Эй, вы там, полегче, – попыталась успокоить их Джоанна.

– В зале суда, – продолжал Эрни Моран, – они смешают вас с дерьмом за ваше сквернословие.

– Вы меня успокоили, заговорив о суде, – парировала Ник. – Значит, по-вашему, судебного процесса мне не избежать?

– Вы были знакомы с Джеффри Уайтом прошлым летом? – ответил Моран вопросом на вопрос.

– Ты такой же идиот, как они, – сказала Ник и распахнула дверь. Она сделала несколько шагов, и ее ослепил яркий свет фотовспышек и оглушило жужжание видеокамер. Ник услышала множество обращенных к ней мужских и женских голосов.

* * *

– Мисс Столлингс, посмотрите сюда, пожалуйста…

– Николетта! Почему вы здесь сегодня?

– Вы убили Джеффри Уайта?

– Не останавливайтесь, – приказал ей Эрни Моран.

Ник боковым зрением увидела, что ее окружили по крайней мере две группы фотографов и команда человека с видеокамерой, на которой было написано «Горячие новости». Команда следовала за Ник по пятам.

– Фрэнки ждет на Третьей авеню, – сообщила Джоанна. – Только не останавливайся, Сьюзен.

– Почему вы называете ее Сьюзен, мисс? – спросила Конни Куэвас, внезапно вынырнувшая из-за видеокамеры. – Ведь ее зовут Николетта.

– Мои друзья называют меня Сьюзен, – пояснила Ник, продолжая идти вперед. Она решила успокоить журналистов, дав им пищу для размышлений.

– Мисс Столлингс, о чем вас спрашивали в полиции? – задал вопрос мрачного вида молодой парень в черном, с очень короткими волосами и маленькими, заплывшими глазками. Он пятился назад, записывая в блокнот последние слова Ник.

Эрни Моран остановился. Он сделал это так внезапно, что Ник и Джоанна поневоле остановились вместе с ним. Он поправил свою повязку на голове и поднял руку. Перед ним стояли два фотографа, два репортера и команда из трех человек, обслуживавшая видеокамеру. Они казались Ник толпой человек из пятидесяти. Моран обнял ее.

– Мы пришли сюда для того, чтобы ответить на несколько обычных вопросов и помочь полиции в расследовании, – заявил адвокат. – Не было выдвинуто никаких обвинений.

– Насколько я понимаю, – настаивала Конни Куэвас, – медэксперт не вынес заключения о том, что произошло самоубийство. Не следует ли из этого, что вы – подозреваемая, мисс Столлингс?

Теперь, когда ее отдали на съедение львам, Ник позволила говорить Эрни Морану.

– В этом деле нет подозреваемых, Конни, – проговорил Моран таким тоном, словно они с журналисткой были старыми друзьями. – Мисс Столлингс любезно согласилась прийти в полицейский участок, чтобы помочь полиции. Ей задали несколько вопросов. Она очень устала. Я уверен, вы проявите понимание. – Он потащил за собой Ник и Джоанну. Фрэнки ждал их возле машины, на углу.

– Мисс Столлингс, – обратилась к Ник Конни Куэвас, следовавшая за ней по пятам. – Вы хотите что-нибудь сказать? – Ник открыла было рот, но Джоанна вцепилась ногтями ей в ладонь, говоря взглядом: «Молчи!»

Ник, рассерженная на полицейских, которые, по ее мнению, сообщили журналистам, что она выйдет с заднего входа, хотела только одного – излить свой гнев. Но она продолжала идти. Они достигли перекрестка. Фрэнки открыл заднюю дверцу машины. Эрни Моран тихо сказал Ник:

– Я поеду с вами.

Ник не возражала. Репортеры повторяли одни и те же вопросы и щелкали крышками фотоаппаратов. Джоанна первая села в машину, Эрни Моран придерживал дверцу для Ник, а Джоанна подвинулась на сиденье, освобождая место для подруги. Еще секунда – и она оказалась бы в безопасности на заднем сиденье автомобиля, но Ник вдруг остановилась и обернулась, глядя в камеру Конни Куэвас.

– Миссис Уайт, – произнесла Ник, глядя прямо в видеокамеру. – Миссис Уайт, простите меня.

Эрни Моран выглядел испуганным, он затолкнул Ник в машину, сел в нее сам и захлопнул дверцу. Фрэнки расположился на переднем сиденье, и машина помчалась по Третьей авеню. К несчастью, автомобиль «Горячих новостей» находился в состоянии полной боевой готовности; повернув голову, Ник увидела, как Конни Куэвас и ее команда в спешном порядке загружаются в него. Как только Фрэнки доехал до поворота, зажегся красный свет светофора.

– Поезжай, Фрэнки! – завопила Джоанна.

– Нет, не надо! – возразил Эрни Моран. – За углом полицейская машина.

Они наблюдали, как к ним вплотную подъезжает автомобиль «Горячих новостей».

– Может быть, я выйду и поеду с ними? – предложила Ник.

– Лучше бы вы этого не говорили, мисс Столлингс, – пробормотал Эрни Моран.

– Я пошутила, – устало сказала Ник.

– Я имел в виду ваше… извинение перед вдовой Джеффри Уайта. Зачем вы это сделали?

– Мне захотелось обратиться к ней. Я подумала, что, возможно, такого шанса мне больше не представится.

– А вам не пришло в голову, что ваши слова могут быть истолкованы как косвенное признание?

– Нет, – сердито призналась Ник. – Я решила использовать эту чертову камеру и сказать то, что мне хотелось сказать.

– Не думаю, что вам понравится, как это будет выглядеть в теленовостях, мисс Столлингс, – предположил Эрни Моран.

Загорелся зеленый огонек светофора, и они поехали дальше по Третьей авеню. Автомобиль «Горячих новостей» следовал за ними.

– Куда дальше? – спросил Фрэнки. – Хотите, я оторвусь от них?

– Вы сможете сделать это, не нарушая правил дорожного движения? – поинтересовалась Ник. – Не хватало только, чтобы меня остановили полицейские.

– Мы направляемся к Девятнадцатой и Парку, – объявил Эрни Моран. – К доктору Клейну.

– Зачем? Я не нуждаюсь в помощи врача, – заявила Ник.

– Очень важно, чтобы я привез вас к доктору Клейну, – пояснил Моран. – Он даст нам медицинское заключение, где напишет, что вы находились в состоянии глубокого стресса, не преодолев последствий шока, и это может объяснить сквернословие в полицейском участке и ваше извинение.

Ник продолжала протестовать.

– Поверьте мне, мисс Столлингс, это очень важно. Пожалуйста, сделайте это ради меня. Это не займет у вас много времени.

– Он работает по воскресеньям? – спросила Ник.

– Клейн будет на месте, – заверил ее Эрни Моран. – Это мой друг.

– Кажется, это неплохая идея, Сьюзен, – заметила Джоанна.

Фрэнки посмотрел на отражение Ник в зеркале заднего обзора, ища ее согласия, и она ему кивнула. Фрэнки резко свернул налево, на Восемьдесят третью улицу, но «Горячие новости» продолжали следовать за ними. Фрэнки зигзагами пересекал Парк-авеню, делал в самый последний момент неожиданные повороты, но шофер автомобиля телевизионщиков, несомненно, был асом. Когда они прибыли к месту назначения, «Горячие новости» догнали их.

– Вперед! Вперед! – скомандовал Эрни Моран. – Пока они не вышли из машины. Подождите нас, – обратился он к Фрэнки, помогая Ник выйти из автомобиля; затем быстро повел ее к двери, на которой красовалась отполированная медная табличка с надписью «Стивен Дж. Клейн, доктор медицины». Дверь отворилась, и Эрни Моран крикнул: «Никого не впускать!» Секретарша, плотная женщина лет пятидесяти пяти, сидевшая за компьютером, выглядела несколько удивленной. На звонок в дверь она не ответила.

– Извини, Бев, – проговорил Эрни Моран. – Я объясню тебе все потом.

– Это вы, мистер Моран? Я вас не узнала. Мистер Клейн ждет.

– Он ждет? – переспросила Ник. – Как он узнал, что мы приедем?

– Я позвонил ему по пути к вам, – пояснил Эрни Моран. – Послушайте, это очень важно для вас.

– Вы не могли знать, нуждаюсь я в медицинской помощи или нет.

– Я видел вас в телерепортаже. И подумал, что медосмотр вам не повредит. Это действительно так, мисс Столлингс. Для вашего же блага. Позвольте мне выполнять мою работу. Я и раньше поступал подобным образом.

Снова раздался звонок в дверь. Не обращая на него внимания, Бев протянула Ник анкету с бесконечным количеством граф.

– Заполните, – распорядилась она. Ник немного рассеянно вписала в анкету свое имя и номер телефона.

– Мы спешим, Бев, – обратился к секретарше Эрни Моран. – Она сможет сделать это потом. И простите, что пришлось вызвать вас в воскресенье.

– Мне надо было прийти в любом случае, – успокоила его Бев. – У нас новые компьютеры. Воскресенье – единственный день, когда можно попробовать в них разобраться. – Она посмотрела на Ник и сказала: – Пойдемте со мной.

Бев провела Ник по длинному коридору в приемный кабинет, где были маленькая раковина, смотровая кушетка с бумажным покрывалом, а на окнах висели венецианские шторы, сквозь которые виднелись деревья, росшие на Девятнадцатой улице.

– Доктор Клейн, – позвала Бев, – пациент ждет вас в приемном покос номер два.

Ник села на вращающийся алюминиевый стул, и в кабинете почти мгновенно появился Стивен Клейн. Он был моложе, чем Ник предполагала. У него были нечесаные редеющие рыжеватые волосы, он носил очки в стальной оправе и производил странное впечатление. Ник представляла, что увидит опытного профессионала, готового поставить любой диагноз, какой потребует Эрни Моран.

– Привет, – бодро обратился к ней доктор.

– Привет.

– Вы, знаете ли, если на мое место, – проговорил он. Ник поднялась со стула. – Нет, нет. Все в порядке. Вы… смотритесь на нем лучше, чем я.

Ник взглянула, нет ли обручального кольца на безымянном пальце левой руки доктора. Кольца не было.

– Итак, – начал доктор. – Насколько я понимаю, вам в последнее время пришлось несладко.

– В общем, да.

– Я собираюсь быстренько осмотреть вас, только чтобы убедиться, что с вами все в порядке. Это не займет много времени. Если не возражаете, я оставлю вас на минуту, чтобы вы смогли переодеться. Халат висит на задней стороне двери. Вы можете повесить свою одежду туда же, на крючок.

К своему изумлению, Ник обнаружила, что долго дремавший в ней бесенок вновь пробудился. Как всегда в подобных случаях, он проявлял активность, невзирая на крайне неблагоприятные для этого обстоятельства. Когда доктор Клейн повернулся, чтобы выйти из кабинета, Ник внезапно заговорила, задерживая его.

– Я думаю, со мной все в порядке, – произнесла она, стягивая через голову муслиновое платье. – Если не считать убийственной головной боли – вот здесь. – Показывая одной рукой на висок, Ник другой бросила платье на стул. Она была теперь в нижнем белье. Доктор повернулся, чтобы посмотреть.

«Остановись. Прекрати».

– Вы не дадите мне что-нибудь от головной боли? – спросила Ник.

– Ах, конечно, – заверил ее доктор, быстро отвернулся и вышел из комнаты. – Я… скоро вернусь, – сказал он уходя.

Ник скинула туфли, сняла трусики, лифчик, носки и взяла больничный халат. Охваченная возбуждением, смешанным с чувством отвращения к самой себе, Ник не могла преодолеть желания бросить халат на пол и встретить доктора Клейна совершенно голой. Острое ощущение, которое она бы при этом испытала, несомненно, заставило бы забыть все ее тревоги. Как всегда в подобных случаях, Ник не могла совладать с собой. Она пыталась напомнить себе, в какой ситуации находится. Бесенок нашептывал ей, как это было бы чудесно: ведь этот милый доктор никогда никому не скажет, что произошло. Бесенок говорил, не прибегая к словам; он обращался к ней при помощи зуда внизу живота, привычного жара между ног.

Доктор постучал в дверь. Ник обнаружила, что застегивает халат сзади. Она села, закинула ногу на ногу и обратилась к врачу:

– Войдите.

Клейн приоткрыл дверь и просунул голову в щель, желая убедиться, что не вторгается в кабинет против воли пациентки.

– Все в порядке? – спросил он с легким волнением в голосе.

– Все в порядке, – заверила его Ник.

Доктор положил регистрационный журнал на пол возле раковины и вымыл руки.

– Как ваша головная боль?

– Сейчас немного лучше, – ответила Ник.

– Эрни боялся, что вы будете страдать от последствий шока.

– В самом деле?

– Это было естественно. Вы пережили сильную душевную травму и…

– Он рассказал вам, какую?

– Он только сообщил, что вы стали свидетельницей… самоубийства.

– Да, – подтвердила Ник, не желая развивать эту тему.

– Извините. Давайте убедимся, что сердце у вас работает нормально, – сказал доктор, надевая стетоскоп. Затем Клейн прижал его на дюйм выше сердца Ник. Он передвигал прибор с места на место, стараясь не касаться ее груди.

Когда доктор приложил стетоскоп к ее спине, Ник потянулась, отчего расстегнулась верхняя застежка и халат немного распахнулся.

«Ты ведешь себя как наркоманка…»

Доктор отвернулся, снял стетоскоп и взял ложечку для языка.

По-видимому, поглощенный осмотром, доктор попросил Ник сказать «а-а-а». Она высунула язык. Он смотрел в рот, изучая ее горло, затем достал приборы для осмотра носа и ушей и вспышку и снова повернулся к Ник. На этот раз их глаза встретились. Доктор наклонился вперед и приблизил инструменты к лицу Ник.

– Посмотрите влево, – попросил он. – Теперь вправо. – Ник восхищала его сосредоточенность. Доктор направил световой луч в ее правый глаз. – Хорошо. – Он выключил вспышку. – Я еще измерю у вас кровяное давление, и на этом все. – Доктор достал прибор и начал мерить давление.

– Вы, очевидно, натренированы, – заявил он. – Давление у вас великолепное. – Ник улыбнулась. Это был для нее последний шанс скинуть с себя халат.

«Давай».

«Это так легко сделать».

«Ты никогда больше его не увидишь…»

Доктор Клейн отложил тонометр, встал и поднял с пола регистрационный журнал.

– Все, что поддается измерению, выглядит… отлично, – резюмировал он, немного покраснев. – Я бы сказал, что вы находитесь в несколько взвинченном состоянии, но ничего удивительного в этом нет. Я дам вам хорошее снотворное. Ведь оно может понадобиться вам сегодня ночью?

– Боюсь, и оно мне не поможет, – ответила Ник, с удивлением замечая, что ее головная боль прошла.

– Если снотворное не поможет, – проговорил доктор Клейн, доставая из кармана визитную карточку, – позвоните мне в больницу: я собираюсь задержаться там допоздна, так что вам нетрудно будет со мной связаться. Позвоните, если вам что-нибудь понадобится.

Ник встала, глядя доктору прямо в глаза, в полурасстегнутом на спине халате.

– Вы очень любезны, – проговорила она, беря визитную карточку. Ник вспомнила о последней визитной карточке, которую ей давали, – карточке Джеффри Уайта, в ресторане, неполных три дня тому назад.

Ник не позволила своему халату упасть на пол.

– Спасибо, – сказала она.

– Не стоит благодарности. Рад оказать вам услугу, – отозвался доктор и направился к двери. Потом вдруг остановился и повернулся смущенно и неуклюже. – Приятно было познакомиться с вами, – добавил он и вышел из комнаты. Несколько секунд Ник стояла неподвижно, пытаясь осознать, что произошло.

«Все мое достижение состоит в том, что я вела себя как нормальный человек».

«Это нельзя было назвать большой победой», – подумала она.

«Если я вела себя правильно, почему мне от этого не легче?»

Ник позволила халату соскользнуть вниз и начала надевать нижнее белье, которое одолжила у Джоанны. Затем, вспомнив, что официальные разговоры закончились, запихала белье в сумочку и сняла с крючка платье. Подняв его, чтобы натянуть через голову, Ник услышала приглушенные щелкающие звуки, показавшиеся ей очень знакомыми. Но что они напоминали? Ник повернулась, все еще держа платье над головой. И тут она увидела сквозь просветы венецианских штор объектив фотоаппарата, который держал уже знакомый ей парень в черном. На несколько секунд Ник словно окаменела, затем подбежала к окну и дернула за шнур венецианских штор. Вместо того чтобы опуститься, шторы поднялись еще выше. Ник упала на колени, чтобы прикрыться, и потянула шнур в другую сторону. Шторы коснулись пола, а Ник вскочила и потянула за шнур, регулирующий шторы другой половины окна, полностью закрыв его.

Распластавшись на холодном линолеуме, которым был покрыт пол кабинета, Ник почувствовала, что теряет власть над собой. Она хотела закричать, но не издала ни звука. Ник надела платье и туфли, схватила сумочку и выбежала из кабинета, оставив там носки Джоанны. Ник побежала не туда, запутавшись в лабиринте офиса доктора Клейна. Распахнув какую-то дверь, Ник увидела множество разнообразных медицинских принадлежностей. Открыла другую дверь – и оказалась в маленькой ванной. Ник повернулась и резко изменила направление поиска. Сделав поворот, она услышала голос Эрни Морана, беседовавшего с доктором Клейном. Они замолчали и повернули головы, заслышав шаги Ник.

Она молча прошла мимо них, толкнула дверь и выбежала на улицу. Конни Куэвас была на месте, но ее команда оказалась не совсем готовой к столь внезапному появлению объекта преследования. Ник увидела, как звукооператор начал настраивать свою аппаратуру, а оператор торопливо вскинул камеру на плечо и стал нажимать на кнопки, не сводя глаз с Ник, налетевшую на Конни Куэвас с вопросом:

– Где он?

– Кто? – переспросила Конни Куэвас, кажется, действительно не понимавшая, о ком речь.

– Тот парень с фотоаппаратом. Это ты послала его шпионить за мной?

Конни Куэвас ничего не ответила. Ник посмотрела по сторонам, пытаясь сообразить, где искать человека в черном. Она помчалась туда, где, скорее всего, располагалось злосчастное окно кабинета, и увидела того, кого искала. Он появился из-за угла и шел ей навстречу, глядя в глазок фотоаппарата. Ник подбежала к нему. Конни Куэвас жестами дала своей команде приказ приготовиться. Прежде чем человек в черном успел поднять голову, Ник схватила его фотоаппарат.

– Эй! – воскликнул оператор, не ожидавший столкновения со своим объектом. – Какого черта?

Ник тянула фотоаппарат на себя, но его ремешок опоясывал шею оператора. Подергав аппарат, Ник повисла на нем, наклоняя человека в черном.

– Сволочь! – визжала Ник, понимая, что проигрывает схватку. – Идиот!

Двери офиса доктора Клейна распахнулись, и из него выбежала Джоанна, за ней – Эрни Моран. Их глазам предстала живописная картина: команда «Горячих новостей» снимала сцену, напоминавшую потасовку на школьном дворе во время перемены.

– Отдай мне его! – кричала Ник, продолжая бой за фотоаппарат.

– Первая поправка к Конституции! Первая поправка! – декламировал фотограф, явно подыгрывая съемочной команде Конни Куэвас. – Я просто журналист, выполняющий свою работу.

– Ты бесстыжий гаденыш, мразь! – отозвалась Ник, не прекращая борьбы. – Настоящий журналист побрезгует плюнуть в твою сторону.

Джоанна бросилась на помощь Ник; она перекинула ремешок через голову фотографа, пока Ник сковывала движения его рук.

Подбежавший Эрни Моран стал их разнимать. Убедившись, что Ник в безопасности, он повернулся к команде «Горячих новостей» и поднял руку, умоляя Конни Куэвас прекратить съемку. Когда она отказалась это сделать, Моран произнес, глядя прямо в камеру:

– Подобный способ получения информации унижает журналистику как таковую и оскорбляет зрителя. Если у вас есть хоть какое-нибудь чувство самоуважения, мисс Куэвас, или остатки уважения к праву на частную жизнь и достоинству личности, прекратите съемку.

Ник заметила, как оператор посмотрел на Конни Куэвас, ожидая ее распоряжений. Она сделала вращательное движение рукой, приказывая продолжать снимать. Эрни Моран подошел к камере и заслонил ее своим телом. Джоанна воспользовалась моментом и ударила человека в черном локтем в живот. Пока он корчился от боли, она схватила Ник за плечи, и они побежали от фотографа, который неуверенно последовал за ними, желая вернуть свой фотоаппарат.

Стараясь говорить спокойно, Эрни Моран распорядился:

– Мисс Столлингс, Джоанна, – в машину!

Ник на время потеряла Фрэнки из виду, но «кадиллак» уже подкатил к ней, и муж Джоанны выскочил из машины, готовый к действиям.

– Полицейские заставили меня отъехать, я неправильно припарковался, – смущенно оправдывался Фрэнки, обводя взглядом своих друзей. – Мне пришлось обогнуть целый квартал, чтобы вернуться сюда.

Эрни Моран ухитрялся загораживать камеру своим телом, и оператор, подпрыгивая, никак не мог поймать Ник в фокус объектива.

– Все в машину, – приказал Эрни Моран, и выглядевший несколько растерянным Фрэнки открыл заднюю дверцу автомобиля и занял место водителя.

Продолжая загораживать камеру «Горячих новостей», Эрни Моран выигрывал время, чтобы Ник и Джоанна успели расположиться на заднем сиденье. Джоанна мертвой хваткой сжимала в руках фотоаппарат, отнятый у парня в черном, который только теперь немного оправился. Джоанна подняла голову как раз вовремя: ей удалось захлопнуть дверцу прежде, чем владелец фотоаппарата успел за нее ухватиться. Он стал стучать по стеклу.

– Воры! – выкрикивал он. – Уголовники! Этот фотоаппарат – личная собственность!

Фотограф еще несколько раз стукнул по стеклу дверцы автомобиля, но Фрэнки уже потихоньку тронулся с места, стараясь не задеть незадачливого фотографа. Эрни Моран уже занял место на переднем сиденье, и Конни Куэвас могла беспрепятственно снять отъезд Ник и ее приятелей. Репортер в черном вопил:

– Вы надругались над первой поправкой к Конституции!

– Мы надругались над тобой, мерзавец! – парировала Джоанна, чуть опустив стекло, чтобы выкинуть из окна засвеченную пленку; машина тем временем набирала скорость.

– Подожди минуту, – попросил Фрэнки Эрни Моран. – Мы не можем взять с собой этот фотоаппарат. Останови машину, Фрэнки. – Водитель нажал на тормоза, Эрни Моран быстро открыл дверцу и аккуратно положил фотоаппарат на тротуар.

– Получай обратно свою собственность, – крикнул он репортеру, устремившемуся за машиной. – Первая поправка к Конституции осталась незапятнанной.

Машина рванулась вперед, и ее пассажиры успели заметить, как репортер в черном опустился на колени рядом со своим фотоаппаратом, пока команда «Горячих новостей» снимала их отъезд. На этот раз на ближайшем светофоре был зеленый свет. Фрэнки набрал скорость, и они скрылись из виду прежде, чем команда «Горячих новостей» успела организовать преследование. Джоанна издала победный крик.

– Боже, – с улыбкой проговорил Фрэнки, – я надеюсь, что они засняли меня в удачной позе. Что за чертовщина там происходила?

– Я не думаю, что мы получим большое удовольствие, когда будем смотреть сегодня вечером выпуск новостей, – произнес Эрни Моран, потирая лоб и лысину чистым носовым платком.

– Что сделал этот грязный подонок? – спросила Джоанна.

Ник чувствовала себя необычайно спокойной. Теперь она не сомневалась, что действительно пережила шок.

– Он снимал меня через окно. В стиле картинок для «Пентхауза».

– Подонок, – пробормотал Фрэнки.

– Я, наконец, добилась успеха как актриса, – саркастически похвасталась Ник. – Стала героиней порнографического телесериала.

Фрэнки все еще петлял по городу, не пропуская ни одного поворота, чтобы наверняка замести следы и стать недосягаемым для автомобиля «Горячих новостей».

– Куда едем? – спросил он.

– Можно я поеду домой? – спросила Ник Эрни Морана. И тут же уточнила: – Я имею в виду не свой дом. Нет. Дом, в котором производили обыск. Дом, в котором пролилась кровь. Какая я дура. – Она почувствовала, как слезы текут по ее щекам, но она старалась сдерживать себя. – Может быть, – проговорила Ник, утирая глаза рукавом, – я сниму номер в отеле?

– И не думай об этом, – отрезала Джоанна. – Отвези нас домой, Фрэнки. Куда тебя подкинуть, Эрн?

– Отвезите меня в мой офис, пожалуйста. Пятьдесят шестая и Парковая.

– Считайте, что вы уже там, – отозвался Фрэнки.

– Джоанна, Фрэнки, – произнес Эрни Моран совсем другим тоном, – кто-нибудь из вас видел, как Джеффри Уайт выпрыгнул из окна?

– Мы были в спальной, – сказал Фрэнки. Он повернулся к Джоанне. – Ты, вроде бы, подглядывала. Ты что-нибудь видела?

– Нет, – призналась Джоанна. – Я слышала, как закричала Сьюзен, и все.

С минуту все молчали.

– Тот человек мертв, – проговорил Эрни Моран. – Его уже не вернуть. – Снова воцарилось молчание. – Если бы кто-нибудь из вас сказал, что видел, как он прыгнул…

– Ты предлагаешь нам дать ложные показания, Эрн? – спросила Джоанна.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы не задавать подобных вопросов, Джоанна.

– Без комментариев, – заявила Джоанна. Все молчали, пока машина не доехала до перекрестка Парковой авеню и Пятьдесят шестой улицы.

– Мисс Столлингс, – обратился к Ник адвокат. – Нам надо поговорить. Вы не подниметесь со мной в офис на несколько минут?

– О, Боже, – простонала Ник. И посмотрела на Джоанну.

– Это неплохая идея, – заметила Джоанна. – Вы сможете разработать стратегию дальнейших действий.

– Сколько времени это займет, Эрн? – спросил Фрэнки.

– Полчаса, – неуверенно произнес Эрни Моран, глядя на Ник. Она кивнула.

– Мы подождем, – пообещал Фрэнки.

– Ах, нет, ребята, поезжайте домой, – взмолилась Ник. – Я и так испортила вам выходной.

– Мы подождем, – подтвердила Джоанна. Она посмотрела на Эрни Морана. – Спасибо.

– Еще рано меня благодарить, – ответил он, открывая перед Ник дверцу машины. Похолодало, ветер бил в лицо. – Я верну ее вам через полчаса. У вас сегодня тяжелый день, мисс Столлингс.

Джоанна высунулась из окна и взяла Ник за руку.

– Он самый лучший адвокат, Сьюзен, – заверила она Ник. – Это действительно так.

– Примите мои поздравления, – обратился Эрни Моран к молодоженам.

– Скоро увидимся, Эрн, – равнодушно ответил Фрэнки, по-видимому, не испытывавший особого интереса к Морану.

Ник и Эрни Моран пересекли тротуар и скрылись за тяжелой застекленной двойной дверью.