Текст книги "Притяжение"

Автор книги: Стефен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

* * *

Эрни Моран расписался в регистрационной книге и провел Ник к лифту.

– Я люблю уик-энды, – признался Эрни Моран, когда они поднимались на четырнадцатый этаж. – Тихо. Никто не мешает.

Когда дверь лифта открылась, Ник бросилась в глаза медная табличка с надписью «Эрнест Моран, адвокат». Стрелка на табличке указывала в сторону длинного коридора.

– Простите, пожалуйста. В кабинете беспорядок.

Но Ник никакого беспорядка не заметила. Эрни Моран провел ее через скромную прихожую и небольшой коридор к двери, на которой висела медная табличка меньшего размера «Мистер Моран». Надпись не соответствовала представлениям Ник о внушающей доверие старомодной респектабельности, но она с облегчением отметила, что во всей обстановке не было ничего пошлого.

Кабинет Эрни Морана нельзя было назвать ни большим, ни маленьким. В углу располагались два кожаных дивана и кресло. Повсюду были наставлены телефоны: три на столе внушительного размера, кожаный верх которого хорошо сочетался с диванами. На полу – коврики в восточном стиле поверх истоптанного, но чистого большого ковра, тянувшегося от одной стены кабинета до другой.

Ник поймала себя на странной мысли: какого цвета ковер у нее дома?

Два окна без занавесок выходили на Парковую авеню, в центре дальней стены был встроен декоративный камин, над ним – каминная доска, заставленная книгами. Эрни Моран достал из ящика письменного стола старый маленький транзисторный приемник и включил его. Комментатор вопил во всю силу своих легких:

– Это лучшая игра «Книксов» в нынешнем сезоне! Невероятно! Я отказываюсь в это поверить! Вот это да!

Эрни Моран, вздохнув, выключил приемник и положил его обратно.

– Извините, – сказала Ник.

– Джоанна связалась со мной, когда я ехал на матч, – устало пояснил Моран. – Это сущее наказание. Они играют хорошо только тогда, когда меня нет на стадионе.

На стене над столом висело несколько дипломов. Ник рассматривала их, пытаясь делать это незаметно. Вузовские свидетельства адвоката. Похоже, он был студентом, а потом аспирантом Университета Миссисипи. С тех времен, когда Ник ходила с Хелом на футбольные матчи, ей запомнилось, что их команда называлась «Бунтари». Ник предпочла бы Гарвард или Йейл.

– Можно взять ваше пальто?

В офисе, как и во всех конторах Нью-Йорк-Сити зимой, топили слишком жарко, и Ник с радостью передала адвокату свое пальто. Она почувствовала, что Моран изучает ее. Чем вызван столь сильный интерес?

– Садитесь, – предложил Эрни Моран. Ник села на один из кожаных диванчиков, а адвокат, придвинув кресло, сел напротив и достал блокнот.

– Как вы обычно одеваетесь?

– Зависит от обстоятельств, – уклончиво ответила Ник, не понимая, почему Эрни Моран задал ей этот вопрос.

– Я не шучу. Вам в ближайшее время следует тщательно обдумывать свои наряды. На вас будет сосредоточено внимание множества людей. Поэтому – никаких коротких платьев или юбок, ничего такого, что подчеркивало бы вашу сексуальность. – Слова адвоката прозвучали, как приказ.

– Мне придется подзанять кое-какие шмотки, – немного раздраженно ответила Ник. Моран улыбнулся, но его лицо оставалось напряженным, а взгляд выражал неодобрение.

«Он считает меня привлекательной».

«Заткнись».

– Я должен задать вам несколько вопросов, мисс Столлингс.

– Называйте меня Ник.

– Не… Сьюзен? – удивился Моран.

– Ладно, чтобы не мучиться, называйте меня мисс Столлингс, – отрезала Ник. Она заметила, как тень раздражения промелькнула на лице адвоката, но он тут же овладел собой.

Ник почувствовала, что ей неуютно с этим человеком.

– Вы курите? – спросила она.

– Недавно бросил, – ответил Моран, сделав какую-то пометку в блокноте. – Извините, здесь не курят.

– Ладно, обойдемся, – пробормотала Ник, пытаясь разглядеть, что записывает Эрни Моран.

Не отрывая глаз от блокнота, адвокат проговорил:

– Самое ужасное, что никто, кроме вас, не видел, как Джеффри Уайт выпрыгнул из окна.

– Почему? – Ник встала, подошла к окну и снова повернулась к адвокату. – Вы думаете, я его толкнула? – Адвокат ничего не ответил.

«Он не исключает этого».

Эрни Моран заговорил, тщательно подбирая слова:

– Просто ваша невиновность была бы несомненной, если бы кто-нибудь, кроме вас, видел, как он прыгает из окна.

– Значит, вы считаете, что я могла солгать? – настаивала Ник. – Так ведь?

– Я просто констатировал факт.

– Вы с Джоанной были любовниками, мистер Моран?

– Мисс Столлингс, мы говорим о вас.

– Я знаю, знаю. – Ник хотела курить. Ее легкие взывали об этом. – Вам придется простить меня, мистер Моран, но я ничего о вас не знаю, но доверяю вам свою жизнь.

– Я делаю, что могу, мисс Столлингс.

– Спасибо. Простите меня, – проговорила Ник, отворачиваясь, чтобы адвокат не заметил навернувшиеся на ее глаза слезы. Они появились внезапно и изумили ее. Она сама не знала, из-за чего вдруг заплакала. – Не обращайте на меня внимания. Эти слезы… они ничего не значат. – Ник почувствовала, как опустились ее плечи, несмотря на все старания держаться прямо.

Эрни Моран предложил Ник чистую бумажную салфетку.

– Вы никогда прежде не имели дела с правоохранительными органами, не так ли, мисс Столлингс? – Его голос звучал бесстрастно. Ник не знала, разъярила ее эта фраза или успокоила.

Она взяла салфетку. Они стояли рядом перед окном, глядя на неосвещенные здания под темнеющим небом.

Эрни Моран повторил вопрос.

– У вас в прошлом было что-нибудь такое, за что могла бы уцепиться пресса?

«О, Боже…»

– На что вы намекаете?

– Вы актриса. Они пытаются представить вас сексуальной хищницей: так легче привлечь внимание публики. Они сделают все от них зависящее, чтобы вы выглядели безответственной и… – Моран замолчал.

– И что? – спросила Ник, почти провоцируя его.

– Просто… давайте смотреть правде в лицо… Вы очень привлекательная женщина, мисс Столлингс.

– Хорошо. Теперь эти слова произнесены. – Ник села в кресло, в котором только что сидел адвокат.

– Я не собирался…

Она окинула взглядом комнату.

– У вас есть что-нибудь выпить, мистер Моран?

– Надо посмотреть, – пробормотал адвокат, явно сбитый с толку. – Есть немного виски.

– Виски? – переспросила Ник таким тоном, словно это слово напомнило ей визит к дантисту.

– Некрепкое, если это вас утешит. Я не пью, но держу немного спиртного на всякий случай. – Не скрывая досады, Моран пересек комнату и открыл шкаф, достав из заполненного папками ящика запыленную бутылку. – Это виски считается неплохим, – сказал Эрни Моран, показывая бутылку Ник.

«Не слишком мудрая идея».

– Налейте капельку, чтобы успокоить мои нервы. Благодарю вас. – Ник хотела верить адвокату, чувствовать себя в безопасности, знать, что ступила на твердую почву.

Он на несколько секунд вышел из комнаты, затем вернулся с пластиковым стаканом. Плеснул в него немного виски и протянул Ник.

– Извините, но здесь нет льда.

Ник взяла у него стакан.

«Возможно, не слишком мудрая идея…»

Она осушила стакан, стараясь не дышать через нос, чтобы нейтрализовать запах напитка, и вернула пустой стакан адвокату.

– Спасибо, – поблагодарила Ник.

Эрни Моран скомкал стакан и бросил его в стоявшую поодаль овальную корзинку для мусора, но промахнулся. Ник, встряхнувшись от неожиданно приятного вкуса виски, вопреки здравому смыслу решила, что промах Эрни Морана был дурным предзнаменованием. Она посмотрела на потолок.

– Если пресса начнет копаться в моей жизни, там обнаружится немало любопытного.

Адвокат подошел поближе и сел на диван.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил он.

– Может быть, лучше поговорим о том, как меня защитить?

– Мы этим и занимаемся.

– Ах, вот как, – проговорила Ник, изображая облегчение. – Значит, пора рассказать вам о моей сексуальной жизни. Вы уверены, что вы готовы выслушать мой рассказ? – Ник освободилась от одной из туфель, натершей ей мозоль на пятке.

– Мисс Столлингс, я знаю, что вам трудно в это поверить, но я пытаюсь помочь вам.

Моран потянулся за своим блокнотом. В этот момент Ник положила ногу, с которой сняла туфлю, на стол, и потерла ею руку адвоката. Это получилось случайно, но Ник быстро отняла ногу, ощутив нечто вроде электрического разряда, возникшего от их соприкосновения. Эрни Моран на долю секунды встретился с ней взглядом, но тут же взял блокнот и вернулся на диван.

Виски приятно согревало пищевод.

– Может быть, вам поговорить с моим психологом? – предложила Ник. – Полиция уже успела это сделать. Мартина может рассказать обо мне много интересного. Такого, о чем любят писать в газетах.

Адвокат поднял голову и пристально посмотрел на нее.

– Чего вы добиваетесь, мисс Столлингс?

– Я? Просто отвечаю на ваши вопросы, мистер Моран, – парировала Ник. – Правда, моя нога, кажется, коснулась вашей руки. Ну и что? Мы нарушили правила взаимоотношений между адвокатом и клиентом?

Моран ничего не ответил.

– Вы хотите, чтобы я поговорила о сексе? Для этого вы привели меня сюда?

– Неужели вы действительно так думаете, мисс Столлингс? – Теперь адвокат говорил подчеркнуто вежливо, как врач-психиатр с пациентом. Он разочаровывал Ник все сильнее.

– Теперь, когда стало ясно, что дела так просто не закроют, – продолжала Ник, стараясь говорить спокойно, – ничто не может помешать мне встретиться завтра утром с другим адвокатом и освободить вас от лишних хлопот.

– Это меня устраивает, мисс Столлингс, – заявил Эрни Моран, постукивая пальцами по подлокотникам кресла.

«Он не доверяет мне. Я ему не нравлюсь».

Виски начало оказывать свое действие. Вместо того чтобы принести долгожданное успокоение, спиртное привело Ник к мысли о том, что ей, пожалуй, придется искать другого адвоката. Она стиснула кулаки так, что ногти впились в ее ладони, и посмотрела на часы.

– Джоанна и Фрэнки ждут меня через шестнадцать минут.

– На самом деле у Вас осталось больше двадцати минут. Я ставлю свои часы немного вперед.

– Хорошо, – проговорила Ник, окидывая комнату взглядом. – Как вы предполагаете провести оставшееся время?

– Чего вы хотите, мисс Столлингс? – резко спросил адвокат, больше не считая нужным скрывать свое раздражение.

– Чего я хочу? – Ник повернулась, словно обращаясь к небольшому воображаемому зрительному залу. – Он спрашивает у меня, чего я хочу. – Она снова посмотрела на адвоката, пытаясь овладеть собой. – Я хочу, чтобы кто-нибудь помог мне выпутаться из ситуации, в которую я попала. Вы можете это сделать?

– Не знаю, – ответил он безучастно. – Вы еще слишком мало мне рассказали.

– Потому что если вы не можете и если мне ничего не остается, как ждать завтрашнего утра, – тогда я хотела бы…

Внезапно вся обстановка кабинета, вплоть до мельчайших деталей, показалась Ник до боли знакомой. Она словно растворилась в созерцании, отмечая то пыль на шкафах, то поднимающееся изнутри брожение виски, то нахмуренные брови Эрни Морана. Казалось, она когда-то уже испытывала подобные ощущения.

– У вас есть вода? – спросила она вдруг. Ник казалось, что она плывет в поисках твердой опоры. Она рассмеялась.

– Что вас так рассмешило? – спросил Моран, пытаясь сохранить с ней хоть какой-то контакт.

– Да нет, ничего, – пояснила она. – Просто мысль о том, что вода могла бы послужить для меня… твердой почвой. – Адвокат выглядел растерянным. – Понятно? Вода – твердая почва.

Эрни Моран выпрямился.

– Мисс Столлингс, у нас еще много дел. Вы должны мне ответить на ряд вопросов.

– Так у вас есть вода? – повторила она, раздраженная его непонятливостью.

– Извините, – отозвался Моран. – Прохладительные напитки кончились, а новые забыли купить. Могу предложить вам только воду из крана…

– Бр-р-р, – передернулась Ник. – В Нью-Йорке когда-то была такая чистая вода.

– А теперь я бы хотел продолжить разговор, – сказал адвокат с ледяным спокойствием. – Хорошо?

– Хорошо? – переспросила Ник, изображая его интонацию. – Хорошо, хорошо, хорошо. Почему это вы заговорили со мной таким покровительственным тоном?

– Ну, может быть, потому, что вы на это напрашиваетесь.

– Пошел в задницу.

– О, Боже, нет, – Эрни Моран встал и почти прокричал в ответ: – Это вы идите в задницу, мисс Столлингс, со всеми вашими выкрутасами. Какого черта вы хотите? Воды, виски, рукопожатия? Чего?

– Вот чего я хочу. – Ник встала и через голову стянула с себя платье Джоанны, позволив ему упасть на пол. – Если вы поговорите с моим психологом, то узнаете, что я наркоманка. Она так считает. – Ник была совсем голая, если не считать второй туфли. – И моим наркотиком является… вот это. Вот что я люблю делать, мистер Моран, – заявила она. Ник заметила, что взгляд адвоката прикован к ее туфле. – Хотя мне хотелось бы подчеркнуть – и это необходимо занести в протокол, – что я частично одета.

Эрни Моран отвернулся; если это была реакция на ее наготу, то явно запоздалая.

– Я думаю, мистер Моран, что со мной произошло то, что люди, сведущие в медицине, называют нервным срывом. Вы не допускаете этого? – Новый поток слез побежал по ее щекам, одна слезинка упала на голос плечо. – Кстати, – продолжала Ник с неожиданной яростью, – я не собираюсь трахаться с вами. Мне просто захотелось… уюта. Ясно?

Адвокат показался Ник похожим на тренера, которого они с Хелом видели на матче за суперкубок. Он ходил взад-вперед по комнате, проигрывая в уме все возможные варианты развития событий. Эрни Моран направился к выходу. Затем ему, видимо, пришло в голову, что оставить в своем кабинете голую женщину – это не лучшее решение проблемы. Он остановился и закрыл дверь. Адвокат стоял спиной к Ник.

Она оглядела себя сверху вниз.

– Кажется, мне лучше одеться. Да?

– Несомненно, мисс Столлингс.

– Вы советуете это как мой адвокат? – спросила она с каменным лицом. Ситуация казалась Ник забавной, и это ее успокаивало.

– А я ваш адвокат?

– Вы нуждаетесь в работе? Или ваше участие – это благотворительный жест по отношению к Джоанне?

Моран на минуту обхватил голову руками, затем повернулся и посмотрел прямо в глаза Ник. Он не бросал вызов, но и не боялся ее взгляда.

– В свое время мне пришлось пережить тяжелую внутреннюю борьбу, мисс Столлингс. Я защищал множество людей, которые… скажем так: иногда мне случалось спрашивать себя, своим ли делом я занимаюсь. Кто-то должен был их защищать, и я вообразил, что этим человеком мог бы быть я. Но дело в том… я хочу сказать, что, если у вас нервный срыв, я должен показать вас врачу.

– А если у меня нет никакого нервного срыва, если я получаю удовольствие от того, что стою перед вами голая?

– А вы получаете удовольствие?

– О, Боже, я не знаю. А вы?

– Это не имеет особого значения. Хотя должен сказать, мисс Столлингс, вряд ли нормальный мужчина стал бы жаловаться, оказавшись на моем месте.

– Вы женаты? – спросила Ник, словно бы просто из любопытства.

– Давно разведен.

– Вот это хорошо, – проговорила она. – Я не выдержала бы стресса от еще одной супружеской измены. Ведь это была супружеская измена, адюльтер? Наше время еще не истекло, мистер Моран? Я хочу сказать: мы не заинтересованы в том, чтобы Джоанна и Фрэнки пришли сюда, если я не появлюсь вовремя, не так ли?

– Как бы ни было, я думаю, что вел себя подобающим образом.

– Подобающим образом? – Ник едва сдерживала смех. – Наверное, так принято выражаться в зале суда?

– У нас осталось девять минут, мисс Столлингс, – напомнил ей адвокат, взглянув на часы.

Ник посмотрела в окно.

– Вам действительно лучше одеться.

– Хорошо, хорошо, – согласилась она, направившись к тому месту, где лежало ее платье; затем прикрылась им. – Это… на моей ноге, – пояснила Ник, деловито взглянув вниз, на свою ногу, – это след ожога. Джеффри Уайт ткнул меня сюда сигаретой, когда мы с ним занимались любовью.

Моран никак не отреагировал на это сообщение.

– Я хочу заверить вас, что не собираюсь ничего скрывать. Итак, в ту ночь я занималась любовью с тремя мужчинами. Сейчас место ожога болит, но тогда я не испытывала ничего, кроме удовольствия. Что еще, что еще… – На глаза Ник снова навернулись слезы. Она потерла глаза и посмотрела на адвоката.

– Вы… очень больны, мистер Моран?

– В общем, да.

– Вам больно?

– Уверен, что не больше, чем вам.

– Я не знаю точно, где у меня болит. А вы? Где у вас болит?

Моран показал на свою голову.

– Это влияние радиации, – пояснил он. – Раньше так не болело.

Ник подошла к дивану сзади и сняла повязку с его головы. Она склонилась над ним, слегка коснувшись грудью его плечей, и мягко поцеловала в лысую макушку.

– Это не секс, мистер Моран.

– Вот как, – сказал он и кивнул. – Спасибо, что сказали.

Адвокат развязал узелок на своей головной повязке, снова надел ее и быстро завязал новый узел.

– Если вы одеваетесь, значит, и мне пора последовать вашему примеру, – заключила Ник. Она вздохнула и стала надевать платье.

Моран встал, отводя от нее взгляд.

– Вы актриса, – проговорил он. – А знаете ли вы, в чем состоит секрет комедии? – И прежде чем Ник успела что-либо произнести, ответил: – В чувстве ритма.

Ник не улыбнулась.

– Извините, – смутился Моран. – Неудачная шутка.

– Почему же? – задумчиво произнесла Ник, надевая вторую туфлю. – Это забавно. – Она посмотрела ему в глаза. – Просто на моем лице не работают мышцы, отвечающие за смех.

Теперь, когда Ник оделась, адвокат пристально разглядывал ее несколько секунд.

– Пару месяцев назад, – заговорил он, – этот маленький эпизод заставил бы меня отбросить осторожность и забыть о правилах профессиональной этики. Но сейчас я утратил былой интерес к сексу. Это выглядит как ирония судьбы: ведь моя жена развелась со мной из-за моей склонности к любовным приключениям. Итак, решайте наконец: вы хотите, чтобы я представлял ваши интересы?

Ник, без стеснения искушавшая адвоката своей наготой, теперь почувствовала себя пристыженной.

– Вы хотите сказать, что я еще не окончательно скомпрометировала себя в ваших глазах?

– Я всегда принимаю вызов, мисс Столлингс, а ваша защита в этом смысле дорогого стоит. Во всяком случае, скучно не будет. Поэтому я буду работать с вами. Но при этом вам лучше оставаться одетой, по крайней мере, в моем присутствии, поскольку ко мне может вернуться интерес к сексу, и тогда неизвестно, к чему это нас приведет.

Моран многозначительно посмотрел на Ник.

– Вы видели раньше этот браслет?

– Нет.

– Вы не знаете, как он мог попасть к вам в квартиру?

– Нет.

– Почему вы убежали после смерти Джеффри Уайта?

– Потому что поддалась низменным инстинктам. Я боялась, что, когда нагрянет полиция, они решат, что это сделала я.

– А вы не подумали о том, что они решат, если вы им не позвоните?

– Уайт не пожалел усилий, стараясь представить дело так, будто я его убила. – Слезы снова хлынули из ее глаз, и Ник бессильно опустилась на пол. – И я думаю, что он в этом преуспел.

Адвокат подошел к ней и положил руку на ее плечо. Ник ухватилась за нее и поднялась, неуклюже прижавшись к Эрни Морану.

Он приблизил к ней свое лицо. Почти вплотную. Их губы едва не соприкоснулись. Они стояли неподвижно. Ник ощутила движение ниже ремня его брюк.

– Да, вечных мук мне не избежать, – прошептал он.

– Первой на них буду осуждена я, – ответила Ник.

Она почувствовала его поцелуй на своих губах.

– Джоанна и Фрэнки ждут, – произнес Моран наконец, делая шаг назад.

– Да, – согласилась Ник с чувством несказанного облегчения. Ей захотелось отвернуться, но она не смогла этого сделать.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – тихо взмолился Эрни Моран, – не разговаривайте с журналистами, если им удастся вас отыскать. Пообещайте мне это. Ни слова. Пожалуйста.

– А разве не установлено, что я страдаю от последствий шока и нахожусь в состоянии глубокого стресса? – спросила Ник, поддавшись внезапному приступу раздражения. – Ведь именно это было целью запланированного вами визита к доктору? Неужели мои грехи не будут списаны на шок и стресс?

– Вы должны выглядеть безупречной. А не выступать перед камерой в роли олицетворенного раскаяния. Я не смогу представлять ваши интересы, если вы и дальше будете вести себя подобным образом.

– Так вы действительно доверяете мне? – спросила Ник.

– Доверие – это чувство, а я не люблю полагаться на эмоции. Так вы никогда прежде не видели этого браслета?

– Нет.

– Возможно ли, что полиция, воспользовавшись содействием страхового агентства, докажет, что вы были знакомы с Джеффри Уайтом десять дней назад?

– Исключено, – отрезала Ник.

– Значит, вы впервые встретились с Джеффри Уайтом вечером в четверг?

– Да.

– Хорошо, – сказал Эрни Моран, не выглядевший успокоенным.

– Как насчет вашего гонорара?

– Джоанна выписала мне чек. Чтобы я за эти деньги поверил в вашу невиновность.

Ник быстро покачала головой.

– Итак, вы берете чек – и я ни в чем не виновата? Таковы условия договора, мистер Моран?

– Да, – устало подтвердил адвокат. – Кроме того, я бил свою жену и время от времени насиловал несовершеннолетних.

Ник повернулась и направилась к выходу. Он остановил ее, схватив за руку.

– Да поможет мне Бог, и я выиграю дело, только послушайте меня. Не разговаривайте по телефону с полицейскими и журналистами без моего ведома. Вы легко сможете связаться со мной, если в этом возникнет необходимость. Не смотрите сегодняшний выпуск теленовостей, если не хотите впасть в депрессию. Не выходите из дому в дорогой или вызывающей одежде. Или без оной, Боже упаси. Отдохните. Не думаю, что мы услышим что-нибудь новенькое до завтра. Вы уверены, что не можете объяснить, откуда у него этот синяк?

– К сожалению, уверена.

– Я не врач, но мне не кажется, что у вас действительно нервный срыв. – Моран смотрел на Ник несколько секунд. – Я не могу не признать, что это были самые интересные полчаса в моей жизни, мисс Столлингс. Если бы Джоанна не была моим другом, я постарался бы держаться подальше от этого дела; более того, я бросил бы его незамедлительно. Ну да ладно. Вот моя визитная карточка. С вами, конечно, не соскучишься. Но нам пора отсюда уходить.

Ник хотела что-то сказать, но, не найдя нужных слов, повернулась и направилась к выходу. Спустившись, она увидела припарковавшийся у дома автомобиль Фрэнки и села в него.

– Ну и как? – спросила Джоанна.

– Кажется, адвокат у меня уже есть.

– Ведь я говорила тебе, что Эрн – это то, что надо, лучше не найдешь, – убежденно заявила Джоанна.

– Ты когда-нибудь слышала о Дэне Джометти? – обратился к Ник Фрэнки. – Его еще называли Дэнни Большая Шляпа? – Ник смотрела на него с явным недоумением. – Окружной прокурор возбудил дело, имея ясные и неопровержимые улики. Так Эрни Моран помог Дэну отвертеться. Об этом рассказал мне мой дядя. Я не думаю, что Эрни нравится моему дяде, но судья Костантино утверждает, что не ожидал от адвоката такой прыти. Он признался, что на суде смотрел на него с восхищением.

– У него были тогда такие волнистые, густые черные волосы, – задумчиво произнесла Джоанна, погружаясь в воспоминания.

– Чем это он тебе обязан? – спросила Ник у Джоанны, когда машина свернула на Третью авеню.

– Это неинтересно.

– Но я хочу знать, черт меня побери! – воскликнул Фрэнки, глядя на жену в зеркало заднего обзора.

– Самое знаменитое увольнение всех времен и народов, – сказала Джоанна. Фрэнки резко затормозил, и всех пассажиров швырнуло вперед.

– Я пошутила! – воскликнула Джоанна и нервно засмеялась. Заметив убийственное выражение в глазах Фрэнки, она добавила: – Полегче, дружок, ради Христа.

– Не пудри мне мозги, Джоанна! – завизжал Фрэнки. – Ты, как-никак, моя жена…

– Извини, – с чувством произнесла Джоанна. – Не сердись, мой золотой. Поехали дальше, пожалуйста.

Фрэнки повернул ключ зажигания, и машина резко рванулась вперед, издавая оглушительный рев. Они мчались по Третьей авеню.

– Я была секретарем в его фирме, – пояснила Джоанна. – Там возникли… некоторые проблемы. Я так и не узнала, кто это сделал, но один партнер – Эрни был одним из трех совладельцев фирмы – запустил лапу в общую кассу посредством манипуляций со счетами. Они могли сохранить свое лицо перед клиентами и правоохранительными органами только одним способом – свалив всю вину на какого-нибудь клерка, якобы допустившего техническую ошибку. И они пришли ко мне. Я заявила, что запуталась, работая с компьютером, и все остались довольны. Кроме человека, уволенного с работы, и этим человеком оказалась я.

– Почему ты не рассказывала мне об этом? – спросил Фрэнки.

– Потому что гордиться тут нечем, мой не в меру подозрительный муженек. – Джоанна повернулась к Ник и добавила: – Он хороший, действительно хороший адвокат, вот я и решила: это то, что тебе нужно.

– Да, я нуждаюсь в хорошем адвокате, – подтвердила Ник.

– Ты трахалась с этим парнем? – спросил Фрэнки, снова нажав на тормоза.

– Нет, – ответила Джоанна, встретившись с Фрэнки взглядом в зеркале. – Н-е-т.

Ник взглянула на Джоанну.

– Итак, тебя уволили – и что?

– Мне выделили небольшую сумму, – призналась Джоанна. – Достаточную для того, чтобы заплатить первый взнос за квартиру, в которой мы сейчас живем.

– Что ты говоришь? – горестно воскликнул Фрэнки. – Я думал, это были твои деньги.

– Это и были мои деньги, – заявила Джоанна. – Я их заработала. Заработала на фирме Эрна.

– Ты заработала их под Эрном, – тихо проговорил Фрэнки. Его лицо перекосилось.

– Да, под руководством Эрна, – согласилась Джоанна и безрадостно рассмеялась.

Они подъехали к светофору. Ник смотрела на воскресных пешеходов, переходивших дорогу, наклонив голову под порывами ветра, налетавшими откуда-то сверху, с быстро темневшего неба. Она увидела перед собой остаток этого воскресенья – долгое, неловкое ожидание неизвестно чего на квартире Джоанны и Фрэнки. Ник знала, что Джоанна предложила ей остаться у нее на квартире «навсегда» от чистого сердца, но не была уверена, что сама выдержит там хотя бы один сегодняшний вечер. Ее квартира все еще была опечатана как место преступления, «сцена убийства». Мысль о том, чтобы взвалить груз своих проблем на мать, казалась Ник невыносимой, а отец, по-видимому, все еще не мог покинуть Сент-Маартен из-за урагана, который, судя по усиливающимся порывам ветра, действительно перемещался на север. Ник увидела такси, остановившееся справа от машины Фрэнки; из него кто-то выходил. Она быстро проговорила, обращаясь к своим новым друзьям:

– Я люблю вас, ребята. Вы это знаете. А теперь, Фрэнки, я собираюсь пересесть в это такси. Пожалуйста, не надо ехать за мной – я знаю: вам могла бы прийти в голову такая идея.

– Сьюзен, – проговорила Джоанна, выглядевшая потрясенной. – Какого черта…

– Мне очень жаль. Я позвоню, – пообещала Ник, открывая дверцу и выходя из машины. – Я позвоню. Обязательно.

– Сьюзен! – прокричала Джоанна за закрытым окном. Ник повернулась, когда Джоанна уже опустила стекло дверцы и протянула через окно свой плащ подруге, которая автоматически его взяла.

– Береги себя, – сказала Джоанна. На лице у Фрэнки застыло какое-то странное выражение.

– Хорошо. Спасибо. Спасибо. – Ник захлопнула дверцу и побежала к такси, наклоняясь под порывом ветра. Она успела заскочить в машину, когда та уже почти тронулась с места.

– Большая Центральная, – сказала Ник шоферу.