Текст книги "Притяжение"

Автор книги: Стефен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 17

Она не могла попасть и Сент-Бартс. Из-за урагана самолет не мог приземлиться, но пилот решил попробовать сесть в Сент-Маартене. Самолет походил на полицейскую машину с крыльями. Отец Ник встретил ее на бетонированной площадке и заключил в объятия, когда она спустилась с трапа. Затем откуда-то появилась ее мать, держа в руках тарелку с голубцами. Все трое крепко обнялись.

– Будь поосторожнее с голубцами, – предостерегла ее мать.

Ник высвободилась из объятий.

– У меня большие неприятности, – сообщила она родителям.

– Надо было взять с собой судки, – сказала мать Ник.

– Мы верим в тебя, Сьюзи, – заявил отец. – Чем мы можем тебе помочь?

– Верьте в меня, оставайтесь рядом со мной и не причиняйте мне боли, – ответила Ник. – Это все, чего я хочу от вас.

– Это легко, дорогая, – заметила мать. – Попроси что-нибудь потруднее. Хочешь машину? Может быть, послать тебя учиться в юридическую школу? Отец оплатит обучение, дорогая. Тебе не следует быть актрисой.

– Но я хочу быть актрисой, мама.

– Кто выпьет со мной мартини? – спросил отец, улыбаясь.

– Я, – ответила мать.

– Мама, ты больше не пьешь. И я очень прошу вас не пить хотя бы сейчас.

– Ну, тогда, может быть, поедим голубцов? К нам присоединится Дорис Эрман, дорогая. Ты не против?

– Я думала, мы проведем время втроем, – разочарованно произнесла Ник.

– Сьюзи, – обратился к ней отец. – Пожалуйста, не ной.

– Но у меня неприятности.

– Мы перекусим и забудем обо всех горестях, – сказала мать.

Они взошли на борт самолета и увидели в салоне на киноэкране расплывчатое изображение лица говорившего:

– Я Феррис Фаннинг. Что прикажете?

– Играем без козырей! – воскликнула мать Ник, хлопая в ладоши. – Обожаю играть в бридж по видео.

Ник выпрыгнула из окна.

– Пиши, когда получишь работу, – прокричал ей вслед отец, махая рукой.

Ник падала и падала, пока не увидела «кадиллак» Джоанны и Фрэнки, плывущий сквозь облака.

– Сьюзен! – позвала ее Джоанна. – Ты падаешь. Хочешь, мы тебя подбросим?

– Не могу поверить, что ты каламбуришь в моем сне, – отозвалась Ник.

– Сьюзен, Сьюзен, – тормошила ее Джоанна, – телефон.

* * *

Ник открыла глаза. Джоанна лежала в постели рядом с ней, протягивая телефонную трубку.

– Который час? – тихо спросила Ник.

– Почти девять.

– Кто это?

– Детектив Керриган, – прошептала Джоанна с видом заговорщицы. – Я не хотела тебя будить, ты спала так спокойно, но тут мне пришла мысль… Хочешь, я скажу ему что-нибудь?

Ник взяла трубку. Джоанна встала с кровати в ночной рубашке с большим вырезом на спине и вышла из спальни, чтобы не стеснять Ник.

– Алло, – несколько неуверенно проговорила Ник. Ее сердце сильно забилось.

– Извините, если разбудил вас, мисс Столлингс.

– Нет, нет. Все в порядке.

– Мне, правда, очень жаль. Послушайте, мне ужасно не хотелось вас беспокоить, но я подумал: не сможете ли вы прийти к нам в участок сегодня утром?

– Сегодня утром?

– Не хотелось просить вас об этом, но, может быть, вы все же придете?

– А что случилось?

– Ничего. Абсолютно ничего. Я получил отчет этого медицинского эксперта. Он молодой специалист, только что закончил колледж. Вообразил себя Барнаби Джонсом или Квинси – не знаю уж, кем из них, – и теперь мы вынуждены задать вам пару вопросов.

– Но я не понимаю. Вы получили заключение?

– Видите ли, в чем дело, его отчет какой-то уклончивый, мисс Столлингс. Простите меня. Я надеялся, что для вас все будет кончено, но… когда вы сможете к нам приехать?

– Ну… я не… скажите мне, мы будем разговаривать в присутствии моего адвоката?

– Это как вы сочтете нужным. Но вас никто ни в чем не обвиняет, мисс Столлингс. Вы не находитесь под подозрением. Просто мне захотелось прояснить это дело раз и навсегда, а для этого нужно задать вам пару вопросов. Это займет всего несколько минут.

– Я звонила… своему адвокату, но не успела с ним связаться. Не знаю, когда он мне позвонит; думаю, не раньше понедельника.

– Ну да, – пробурчал Керриган, – а сегодня воскресенье.

Ник с трудом перевела дыхание.

– Я хотела бы помочь следствию. Что я должна сделать?

– Сказать по правде, мисс Столлингс, я думаю, вам самой станет легче, когда мы проясним это дело. – Голос Керригана звучал мягко и заботливо. – Завтра вы уже забудете обо всем, выспитесь как следует и, может быть, сэкономите кучу денег. Но решать, конечно, вам.

– Он покончил с собой. Я хочу сказать, что уже объяснила… – Ник не находила нужных слов.

– Я знаю, мисс Столлингс. Послушайте. Мне очень жаль. Но медицинский эксперт желает получить ответы на некоторые вопросы, а я вам уже говорил, что эти парни, из молодых да ранних, – детектив засмеялся, словно призывая Ник в союзники, – они неумолимы. Поэтому, хочу я этого или нет, а задать вам несколько вопросов все равно придется.

– Вы не можете сказать, какие это вопросы?

– Послушайте. Я очень хорошо понимаю, через что вам пришлось пройти. Я хочу, чтобы со всем этим для вас было покончено. И я уверен, что мы быстро раскроем дело, если вы нам поможете.

Ник панически боялась показаться человеком, которому есть что скрывать.

– Я готова сотрудничать с вами и сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь.

– Я очень ценю это, мисс Столлингс. Послушайте. Наш адрес 233, Ист, Шестьдесят седьмая. Вам достаточно спросить детектива Керригана. Когда вы сможете приехать?

– А который час?

– Четверть десятого.

– Ну… я не знаю, около одиннадцати? В одиннадцать? Вас устроит?

– Конечно. Спросите меня, как войдете. Хорошо?

– Хорошо.

– Приходите. Я знаю, какое это было испытание, и я действительно ценю ваше желание мне помочь. Поэтому… увидимся в участке. Не волнуйтесь.

– Хорошо. Спасибо.

«Ты все благодаришь и благодаришь этого парня…»

– Мы вас ждем.

– До свидания, – сказала Ник. Она повесила трубку и побежала в ванную.

Ей хотелось передохнуть и подумать. Она должна кое-что сделать. Прежде всего, почистить зубы. Но у нее не было зубной щетки. Нужно пойти в гостиную и спросить, нет ли у Джоанны или Фрэнки лишней щетки. Так. Потом она почистит зубы. Это первое. Ночью Ник было жарко, и она сняла ночную рубашку. Обнаженная, она взяла халат там, куда его бросила, – возле кровати. Натянула его, завязала пояс и пошла на кухню.

Джоанна надела свитер прямо на ночную рубашку и хозяйничала на кухне, а Фрэнки куда-то ушел.

– Он решил посмотреть, что пишут в газетах, – пояснила Джоанна. – Ник поморщилась. – Извини, Сьюзен, но мы подумали, что тебе захочется узнать. А что сказал детектив? Хорошие новости?

– Я даже не знаю. Они не уверены, что это самоубийство. У тебя нет лишней зубной щетки, Джоанна? Мне очень неловко. Своей у меня нет. Ты не одолжишь мне лишнюю?

Джоанна выслушала Ник и повела ее через спальню в ванную.

– У меня нет лишней зубной щетки, Сьюзен, но ты можешь воспользоваться моей, вот она. Ни у кого так плохо не пахло изо рта, как у тебя сейчас. Прости, но зачем мне тебя обманывать? – Джоанна промыла зубную щетку, выдавила на нее из тюбика пасту и передала Ник. – Ничего не говори пару секунд. Ты расстроена. Просто чисти зубы, и все. – Ник почистила зубы. – Хорошо, – похвалила ее Джоанна. – Теперь почисти как следует задние зубы и пополоскай горло. Вот так совсем другое дело. Я легко перенесу, если окажется, что ты немного сдвинутая, Сьюзен, и я тебя ни в чем не виню – но я никогда не вынесу несвежего запаха изо рта.

Ник закончила чистить зубы. Она вернула щетку Джоанне, которая взяла ее, прополоскала и положила обратно.

– А теперь скажи мне, каково заключение медицинской экспертизы.

– Заключение эксперта… оказалось неопределенным, – ответила Ник. – У них возникло несколько вопросов. Я поеду в полицейский участок. Детектив сказал, что задаст мне пару вопросов – и все будет кончено. Я подумала, не позвонить ли мне жене Джеффри Уайта и объяснить ей…

– Объяснить ей что?

– Что я этого не делала.

– Это не блестящая идея, Сьюзен.

– Я видела ее, Джоанна.

– Ты видела ее?

– Да. В ресторане. Она казалась… – Ник осеклась.

– Какой? Она казалась какой?

– Она до сих пор стоит у меня перед глазами.

Джоанна включила воду в душе, помогла Ник раздеться, отрегулировала температуру воды и втолкнула подругу в ванну.

– Вперед, – скомандовала Джоанна. – Тебе станет легче. – Она задвинула за Ник занавеску. – А как же адвокат? Что ты собираешься делать?

– Молиться, чтобы кто-нибудь из них позвонил. Я не думаю, что мне следует нанять Джейкоби и Майерса; ты понимаешь, что я имею в виду? Ты говорила, что дядя Эдвард знаком с хорошими адвокатами?

– Да, не сомневаюсь.

Раздался телефонный звонок.

– Сьюзен, кажется, звонит телефон.

– Джоанна, сними трубку. Пожалуйста, поскорее.

Ник смывала с себя мыльную пену, торопясь, если придется выбежать из-под душа к телефону. Джоанна вернулась через несколько секунд.

– Сьюзен, это некто, называющий себя Феррисом Фаннингом. Он так и назвался. – Ник резко отодвинула занавеску, и Джоанна протянула ей свежее голубое полотенце. Ник вытиралась с лихорадочной быстротой. Затем побежала в комнату к телефону.

В комнате она присела на край кровати, несколько секунд смотрела на ковер, расстеленный на полу, и, наконец, взяла трубку.

– Алло.

– Это мисс Столлингс? – спросил голос с южным акцентом.

– Да.

– Говорит Феррис Фаннинг. Вы звонили мне…

– Да.

– И вы от Эда Костантино?

– Да. Он порекомендовал мне обратиться к вам. Я нуждаюсь в консультации.

– Хорошо, мисс Столлингс. Я могу принять вас завтра утром.

– Ах. Я надеялась… Я понимаю, что это крайне неудобно, но я надеялась посоветоваться с вами уже сегодня. Мне кажется… видите ли, мое дело очень срочное и…

– Мисс Столлингс, беда в том, что мы с сыном участвуем в семейных гонках под парусом на льду, от которых я не могу отказаться. В семье Фаннингов уик-энды считаются священными и неприкосновенными, мисс Столлингс. Осталось всего несколько минут до старта, к которому мы с сыном готовились довольно долго. Я уверен, вы меня поймете.

– Отец! – Ник услышала в трубке голос подростка, исполненный нетерпения. – Ты обещал не делать никаких звонков.

Фаннинг заговорил отрывисто:

– Вы свободны завтра утром, часов, скажем, в десять?

– Да. Я не… кажется… В десять? Хорошо.

– С нетерпением жду нашей встречи.

– Отец!

– Где находится ваша контора?

– Припаркуйтесь на Пятьдесят второй улице, 35. – Фаннинг явно торопился отделаться от нее.

– Хорошо. Хорошо. Спасибо, что позвонили.

– Вам спасибо, мисс Столлингс. Увидимся утром.

Ник повесила трубку. Она сидела на кровати голая; голубое полотенце сползло на простыню, пока длился разговор с Феррисом Фаннингом. Ник слышала, как Джоанна принимает душ и во весь голос поет арию из «Времен года».

Ник сидела в полутьме. Шторы были все еще опущены, свет проникал только сквозь открытую дверь гостиной. Отрешенно глядя вдаль, она совершила краткое путешествие на планету Ники Столлингс, прерванное приходом Фрэнки, появившегося в прихожей. Ник мгновенно осознала, что если она останется на месте, Фрэнки посмотрит на нее. Это произойдет случайно, и он увидит Ник сидящей с голой грудью, накрытой полотенцем ниже талии. Она нередко разыгрывала в своем воображении подобные ситуации. Она могла потянуться за полотенцем и как бы по рассеянности встать во весь рост. Они с Фрэнки посмотрели бы друг на друга, он извинился бы и отвел взгляд. Главное в том, что Ник могла предстать совершенно голой перед мужчиной, и это получилось бы естественно, словно само собой. И Джоанна сейчас как раз принимает душ.

Прежде чем Фрэнки успел повернуться, Ник завернулась в полотенце и направилась к ванной, скрывшись из поля его зрения.

Ник никогда не упускала такой возможности. Ей было не по себе. Это состояние ее удручало, выбивало из колеи. Ник чувствовала, как стыд охватывает ее всю, не оставляя места для других ощущений.

Ей долго не становилось лучше, но ее состояние и не ухудшалось.

Открыв дверь ванной, Ник с чувством облегчения отметила отсутствие тайн между ней и Джоанной. Она не раз оказывалась голой перед мужьями и любовниками своих подруг, чтобы заставить их испытать вожделение. Ее жертвы становились одержимыми: они жаждали увидеть ее снова, бредили мимолетной близостью, ради которой готовы были на все. Впоследствии возникало ощущение преграды, барьера, воздвигнутого между Ник и преданными ею подругами.

Ник заставляло так поступать не сексуальное влечение, а неосознанная потребность в самоутверждении: она снова и снова доказывала себе, что даже самые, казалось бы, недоступные мужчины – мужья и любовники лучших подруг – не могли перед ней устоять.

Но сегодня она не могла вести себя как обычно.

Находясь в ванной, Ник услышала, как Фрэнки снимает пальто в прихожей, и с чувством отвращения к самой себе осознала, что каждой своей клеточкой все еще стремится вернуться и устроить «случайный» сеанс раздевания перед Фрэнки.

Такая возможность еще существовала. Ник могла сделать вид, что не слышала, как пришел Фрэнки, и, словно невзначай, выйти в прихожую голой.

Ник изо всех сил пыталась избавиться от этого соблазна. Она закрыла за собой дверь ванной.

«Возможно, я никогда не избавлюсь от подобных соблазнов, – подумала Ник, – от желания раздеться перед мужчиной, вызвать в нем вожделение». Но у нее не было времени развивать эту тему.

– Джоанна, – обратилась Ник к подруге, – я хочу одолжить у тебя кое-какие шмотки.

– Хорошо, – ответила Джоанна, выключая воду. – Кто тебе звонил?

– Звонил адвокат Фаннинг. Он сможет принять меня только завтра утром.

– А почему не сегодня?

– Он со своим сыном катается на льду под парусом.

– На льду под парусом? Чего еще ожидать от этих адвокатишек? – Джоанна протянула подруге халат, который Ник тут же надела. – А к кому еще ты обращалась?

Ник заглянула в свою телефонную книжку.

– К адвокату по имени Альберт Пирсон. Я говорила с его служащим.

Джоанна, завернувшись в полотенце, выразила изумление.

– Альби Пирсон? Откуда у тебя номер его телефона?

– От дяди Эдварда. Почему ты так удивилась? Ты его знаешь?

– Он очень хороший адвокат, но он никогда тебе не позвонит. – Казалось, Джоанна приняла какое-то решение. – Я не хотела вмешиваться, но тебе нужно обратиться к Эрни Морану.

– Кто такой Эрни Моран?

– Один придурок, на которого я работала. Кстати, он один из лучших адвокатов.

– Ты работала на него?

Казалось, Джоанна на несколько секунд перенеслась за тридевять земель. Затем вернулась к реальности.

– Это длинная история, Сьюзен. Что сказал тебе служащий Пирсона?

– Что передаст шефу мое послание.

– У меня есть домашний телефон Эрни, если этот подонок не переехал. – Прежде чем Ник успела задать следующий вопрос, Джоанна куда-то убежала. Вскоре она вернулась, держа в руках толстую телефонную книжку. Нашла нужный номер и набрала его. На другом конце провода кто-то снял трубку, и Джоанна слушала несколько секунд.

– Подонок, – пробормотала она, вешая трубку. – Он переехал, мерзкий ублюдок, – добавила Джоанна и передразнила оператора: – И не оставил нового номера.

Вошел Фрэнки.

– У вас все в порядке?

– Да, – ответила Ник. – Что с тобой, Джоанна?

– Эрни – вот кто тебе нужен, Сьюзен. Никто не разбирается в подобных делах лучше него. Где он может находиться?

– Эрни Моран? – переспросил Фрэнки.

– Что ты сказала детективу? – спросила Джоанна у Ник.

– Что скоро приду.

– Хорошо. Хорошо. Значит, должна прийти. Но послушай меня, Сьюзен, не говори ему ничего такого, что может быть использовано против тебя. Ты должна беседовать с ним в присутствии своего адвоката.

– А ты сама случайно не адвокат?

Джоанна засмеялась.

– Нет, я была секретаршей в его агентстве… Это длинная история.

– В общем, так, – проговорила Ник, пытаясь совладать со своими нервами. – Я схожу в полицейский участок, и отвечу на несколько вопросов детектива. Я полагаю, все, что от меня требуется, – это говорить правду. Верно?

– Послушай, Сьюзен, – сказала Джоанна, взяв подругу за плечи и глядя ей в глаза. – Запомни его вопросы, но не отвечай на них. А я попытаюсь связаться с Эрни.

– В воскресенье? – усомнилась Ник.

– Он обязан мне. Если удастся с ним связаться, я приведу его к тебе. Но на твоем месте я бы на это не рассчитывала. Делай вид, что всей душой стремишься сотрудничать с полицией, но как только почувствуешь опасность, скажи, что нуждаешься в адвокате. Это твое законное право.

– Тогда детектив подумает, что я виновна.

– Не подумает, если ты будешь правильно себя вести. Прикинься испуганной и почаще извиняйся. Не забывай, что ты красивая женщина. Очаруй его, но он не должен подумать, что ты его соблазняешь.

– О, Боже, Джоанна! Все это так ужасно! Устроила я тебе медовый месяц, нечего сказать.

– Я сделаю для тебя все, что в моих силах. Но ты должна идти. Если опоздаешь, у них создастся впечатление, что ты боишься, пытаешься ускользнуть. А я постараюсь найти Эрни.

– Где ты приобрела такие познания в юриспруденции? – почти восхищенно спросила Ник.

– Если долго работать у Эрни Морана, чему-нибудь да научишься. Я нередко присутствовала при его беседах с клиентами. Не могу сказать, что я в восторге от Морана, но свое дело он знает. Этого у него не отнимешь.

– О, Боже! – воскликнула Ник, окинув комнату взглядом. – Что бы мне такое надеть и не обездолить тебя, Джоанна?

– Фрэнки, – обратилась к мужу Джоанна, – приготовь, пожалуйста, кофе, ладно?

Фрэнки направился на кухню. Джоанна распахнула дверцу шкафа и заявила:

– Мой гардероб – это твой гардероб.

Ник смотрела на одежду, кое-как распиханную по ящикам.

– Боюсь, мне не удастся выбрать ничего подходящего. Может быть, пойти прямо так? – спросила она, указывая на халат, в котором была.

Джоанна начала рыться в ящиках.

– Я думаю, надо надеть что-нибудь в стиле шерше-ля-фам, если ты понимаешь, что я имею в виду. Может быть это? – Это был черный костюм из блестящей материи. Джоанна взглянула на него еще раз и тут же отвергла, прежде чем Ник успела вставить слово. – Нет. На мне он выглядел бы достаточно скромно, но на тебе… нет, забудь о нем. Нам нужно что-нибудь… свободное. Длинное. Надо подумать. – Она лихорадочно перебирала вещи. – Эврика! Да. Наверное, я не надевала это года с 1978. – Джоанна достала длинное простое хлопчатобумажное летнее платье и продемонстрировала его Ник, которая пощупала материю, желая убедиться, что платье не слишком легкое. Оно показалось ей подходящим.

– Платье, кажется, из – как его там? – муслина, что ли. Я не знаю, – проговорила Джоанна. – Что ты о нем думаешь?

Ник поняла, что будет выглядеть в этом мешковатом платье неуклюжей, скромной и несексуальной. Она бросила на пол полотенце и натянула платье через голову.

– Ты должна надеть лифчик, – заявила Джоанна. – Не уверена, что смогу тебе в этом помочь, но попытаюсь. – Она снова стала рыться в ящиках. Хотя Джоанна не скупилась на комплименты относительно фигуры своей подруги, Ник заметила, что она сама была неплохо сложена. Положим, не так хорошо, как Ник, но совсем, совсем неплохо. Она кинула Ник лифчик, та его примерила и обнаружила, что он ей подходит.

– Трусики? – предложила Джоанна.

Ник кивнула.

Джоанна принялась искать.

– Не знаю, как ты, Сьюзен, а я ненавижу трусы. Не могу носить их. И все же, – продолжала она, роясь уже в другом ящике, – сегодня день нижнего белья. Я хочу сказать, что, хотя никто и не заметит, в трусиках ты или без, но ты будешь это знать, правда? Я ищу простые скромные трусы. Хотя они ведь не собираются тебя обыскивать, не так ли? Как ты думаешь?

Ник смотрела на подругу, но не слышала, что она говорит. Внезапно она очнулась.

– Что? Ах, да. Да. Если у тебя найдется что-нибудь действительно простое… Да, эти трусики подойдут.

Ник стянула с себя платье и примерила трусики, явно лежавшие без дела многие годы.

– Это белье дофрэнкиевской эпохи, – пояснила Джоанна. – Теперь колготки. Вот эти.

Ник никогда не носила чужое нижнее белье, но в это утро она облекалась в одежду своей новой подруги с чувством полузабытого успокоения. Натянув колготки, Ник почувствовала, что после вчерашнего дня у нее болят пятки, а из дома она захватила только туфли на резиновой подошве. Они с Джоанной воскликнули почти одновременно:

– Белые носки!

Джоанна нашла соответствующую пару и кинула ее Ник, но носки оказались с гофрированными оборками, что делало их излишне сексуальными.

– Подожди секунду, – распорядилась Джоанна. – Тут найдутся и совершенно скромные, простые носки. – И она бросила Ник именно такую пару.

– Не могу поверить, что одеваюсь – или раздеваюсь – ради посещения полицейского участка, – произнесла Ник.

– Хочешь чашку кофе, Сьюзен? – предложила Джоанна. – Может быть, тост или горячую булочку, если Принц моего сердца их еще не слопал?

– Может быть, я выпью немного кофе, – проговорила Ник, достав свою косметичку, и направилась в ванную. Но внезапно решила, что сегодня обойдется без макияжа. Пускай она выглядит неважно, так даже лучше. Ник приказала себе: «Не думай о том, чтобы выглядеть невиновной. Ты и так невиновна. Лгунья».

Она выскользнула из ванной и прошла на кухню. Фрэнки купил «Ньюс» и «Таймс», а также «Ньюсдей», которую сейчас бегло просматривал.

– Ничего, – сказал он, хлопнув ладонью по газетной странице. – О тебе ничего не пишут. Хотя все это утренние издания, – добавил Фрэнки. – Твое счастье, что тебя не снял корреспондент «Санди пост», и есть надежды, что они просто проворонили инцидент.

Джоанна протянула подруге чашку кофе. В середине живота Ник почувствовала боль.

– Сьюзен идет в полицейский участок.

– Да-а? – протянул Фрэнки.

– Они попросили меня зайти и ответить на несколько вопросов. Я хочу поскорее покончить с этим делом.

– Может, мне пойти с тобой – для солидности? – предложил Фрэнки. – Кто-нибудь из адвокатов звонил?

– Один. Назначил встречу на завтрашнее утро.

– Тебя подбросить? – спросил Фрэнки.

– Ты понадобишься мне, – отрезала Джоанна. – На случай, если удастся связаться с Эрни.

– Я могу поймать такси, – сказала Ник.

– А потом? – спросила Джоанна. – Ты вернешься сюда? Можешь остаться здесь хоть навсегда, если нужно.

Ник вымучила улыбку и неопределенно пожала плечами, потом отпила кофе. Она обрадовалась тому, что Джоанна добавила в него молока. Теперь ее, по крайней мере, не вырвет. Часы показывали десять часов двадцать три минуты.

– Не хочу опаздывать, – сказала Ник, осушая свою чашку.

– Съешь хотя бы один тост, – предлагала ей Джоанна, намазывая выскочивший из тостера поджаренный кусочек хлеба маслом. Она положила тост на поднос и подвинула его поближе к Ник. Та стала его жевать; воцарилось молчание. Ник прочла заголовок в газете «Ньюс»: «Разрушения, причиненные разбушевавшейся стихией»; ниже было написано буквами поменьше: «Ураган перемещается на север». Она забеспокоилась, все ли в порядке с ее отцом. Джоанна занималась другим тостом и задумчиво смотрела в окно. Хотя смотреть там было не на что: был виден лишь кирпичный дом на противоположной стороне улицы, который, как большинство домов в Нью-Йорке, казался расположенным слишком близко. Небо затянули тучи. Нерадостная картина.

– Мне пора, – произнесла вдруг Ник, вытирая руки бумажным полотенцем, которое прихватила с собой из ванной. – О, Боже. Вы не могли бы одолжить мне несколько долларов на такси? У меня нет ни цента, и я потеряла свою кредитную карточку.

Фрэнки достал пятидесятидолларовую купюру из конверта, лежавшего в ящике шкафа, рядом с посудой, и протянул ее Ник.

– У меня нет мелких купюр, Сьюзен. Извини. Джоанна, нам нужно разменять деньги.

– Успеется, – ответила Джоанна. – Мне больше нравились те времена, когда не приходилось ходить по магазинам через день за всякой ерундой вроде пакета молока.

– Этот город пожирает деньги, – заметил Фрэнки. – Постоянно выхватывает их из рук. – Снова наступило молчание.

– Куда ты дела мое пальто? – спросила Ник. Джоанна поспешила в прихожую.

– Ты могла бы пойти и без пальто, – сказал Фрэнки. – На улице тепло, почти жарко.

– И все же я бы его надела, – возразила Ник. Джоанна уже подавала подруге пальто.

– Застегнись на все пуговицы, – посоветовала Джоанна. – Береги себя.

– Как мне вас отблагодарить? – проговорила Ник, которая теперь уже думала только о предстоящем допросе.

Джоанна обняла подругу на прощанье.

– Скоро увидимся, – пообещала она. – Не отвечай на вопросы, которых тебе не задают. Поняла? Я хочу сказать… – Тут она осеклась. – Ты не нуждаешься в моих советах. Пока.

Выйдя на улицу, Ник подумала, что Фрэнки был еще более теплокровным, нежели казался. Было пасмурно, ветрено и очень прохладно, и Ник застегнула верхнюю пуговицу пальто, пока искала глазами такси. В воскресенье утром поймать его не составляло труда.

– 233, Ист, Шестьдесят седьмая, – сказала она подъехавшему таксисту. Ник старалась не смотреть на водителя. Она ничего не хотела о нем знать. Взглянув на таксиста минутой позже, Ник отмстила, что за рулем сидит ирландец лет шестидесяти, представитель одной из почти вымерших династий нью-йоркских таксистов; Ник с облегчением подумала, что он не из тех, чье соседство вызывает соблазнительные мысли. Они ехали молча по пустынным улицам. Оживление царило только возле церквей, которые впускали или выпускали из ворот свою паству. Ник подумала о Керригане. Она решила ничего от него не скрывать. Она проявит выдержку и готовность сотрудничать с полицией для выяснения истины – и покончит с этим делом.

Когда такси повернуло и поехало по Шестьдесят седьмой улице, Ник увидела здание, в котором располагался участок. И тут же заметила то, что заставило ее вздрогнуть и вдавить голову в плечи. Возле входа в полицейский участок дежурил автомобиль пятого канала «Горячих новостей». И, само собой разумеется, около машины стояла корреспондентка Конни Куэвас.

* * *

«Как могла она узнать, что я должна сюда приехать? – спрашивала себя Ник. – Или это случайное стечение обстоятельств? Может быть, Конни просто хочет выведать у полицейских какую-нибудь информацию?»

– Пожалуйста, остановите машину, – попросила Ник тихо, но так настойчиво, что шофер тут же притормозил. И обернулся к ней.

– Вы выйдете здесь?

Ник увидела на углу будку телефона-автомата.

– Да, – ответила она и протянула таксисту одолженную пятидесятидолларовую купюру. Счетчик показывал три доллара семьдесят пять центов. Она знала, что большинство нью-йоркских таксистов попросили бы ее разменять купюру. – Извините. Других денег у меня нет. Возьмите пять долларов для ровного счета.

Шофер, к великому ее облегчению, достал откуда-то кипу мелких купюр, не выразив при этом никакого неудовольствия. Ник положила в карман сорок пять долларов, вышла из машины, быстро пересекла улицу и оказалась возле автомата. Она набрала 411 и услышала голос оператора:

– Телефон Нью-Йорка. Ваш заказ, пожалуйста?

– Мне нужен номер Девятнадцатого полицейского участка. – Ник подождала немного, пока не раздался другой голос, четкий, как у робота; он назвал нужные цифры. Стараясь их запомнить, Ник положила в прорезь четверть доллара и набрала номер.

– Девятнадцатый, – прозвучал голос, преисполненный фальшивого энтузиазма.

– Детектива Керригана, пожалуйста. – Ник подождала еще несколько секунд.

После щелчка раздался знакомый голос:

– Керриган.

– Детектив, это Николетта Столлингс.

– Да. Где вы? Что-нибудь случилось?

– Нет. То есть, да. Я на углу. Там… автомобиль «Горячих новостей», он стоит у входа в участок.

– Это пронырливая Куэвас уже здесь. Так. Знаете что? Есть задний вход, с Шестьдесят восьмой улицы. Не возражаете, если придется немного пройтись?

– С удовольствием.

– Там нет вывески. Вы где, на Второй авеню?

– Да.

– Хорошо. Идите на Шестьдесят восьмую, там увидите дверь, сразу за китайской прачечной, слева от вас. «А Фонг» или «Ма Фонг», в общем, какой-то «Фонг», и за ним увидите металлическую дверь, а над ней кучу вывесок. Эта дверь вам и нужна. Скажете тому, кто стоит у входа, что ищете меня. А еще лучше: я вас там встречу. Не хочу, чтобы вы объяснялись с каким-нибудь мордоворотом.

– Спасибо. Буду через минуту.

Когда Ник завернула за угол и пошла по Шестьдесят восьмой улице, она подумала о матери: интересно, слышала она что-нибудь об инциденте или нет? Наверное, слышала. Эта мысль вызвала у Ник боль в животе. А как же Тодд? Или Сэм? Дошла ли новость до южного берега? Нет, сказала она себе. Даже в газетах еще ничего нет. Но, по мнению Фрэнки, новость просто не успела попасть в утренние выпуски, которые уже начали печатать, когда Конни Куэвас выступила в прямом эфире. Корреспонденты «Горячих новостей» пятого канала пока опережали всех и, по-видимому, не намеревались уступать первенство. Ник прошла половину квартала. Показалась прачечная «Т. Фонг». За ней располагалась дверь.

Ей не хотелось останавливаться, думать, размышлять. Она просто хотела покончить с этим делом. Ник взялась за потемневшую, истертую ручку двери. Она повернулась, дверь отворилась, за ней стоял Керриган. На нем был какой-то невыразительный, не поддающийся описанию костюм. Ник отметила про себя, что все костюмы детектива были вариациями на эту же тему. Даже в полутемной прихожей с линолеумом на полу было заметно, как безукоризненно начищены ботинки Керригана.

– Привет, – произнес детектив, открывая дверь пошире и выглядывая на улицу, словно там могла затаиться какая-то опасность. – Мне очень жаль, что вам пришлось искать задний вход. Я разговаривал с этой латиноамериканской пронырой два часа назад. Я думал, она ушла. Ведь я сказал ей: «Никаких комментариев». Неужели непонятно? Богом клянусь, каждый вообразил, что он трепаный Джеральдо Ривера, простите за выражение. Пойдемте. – Керриган повел Ник вверх по лестнице.

– Так вы с ней разговаривали? – беспокойно спросила Ник.

– Иногда приходится объясняться с журналистами, иначе они от тебя не отстанут. Но она поняла, что я не намерен комментировать инцидент. Нам сюда, – сказал детектив, вводя Ник в большой кабинет, который показался ей таким же, как в сериалах про полицейских.

– Джонни, – обратился Керриган к полицейскому в форме, – посиди на телефоне, ладно?

– Будет сделано, – ответил тот, не поднимая головы.

Керриган открыл следующую дверь, верхняя часть которой была из толстого, непрозрачного стекла, и пригласил Ник войти.

– Вы, наверное, помните сержанта Уилана, – сказал он.

Уилан, читавший какие-то документы, улыбнулся и встал из-за стола.

– Приветствую вас, мисс Столлингс. Спасибо, что пришли.

– Я только что говорил мисс Столлингс, что мы пытались выпроводить эту чертову Куэвас, но у нас ничего не вышло.

– Вороны слетаются на падаль, – с отвращением произнес Уилан.

Керриган выдвинул стул с прямой спинкой и алюминиевыми ножками, обитый зеленым кожзаменителем.

– Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, – обратился он к Ник.