Текст книги "Притяжение"

Автор книги: Стефен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 24

Все они кинулись помогать ей, хватая кто за локоть, кто за запястье. Ник подняла голову, обвела их взглядом и слабо улыбнулась.

– Что? – спросил Керриган.

Она повернулась к Эрни Морану.

– Вы действительно профессионал, не так ли?

Он пожал плечами, продолжая ее поддерживать.

– С вами все в порядке? – спросил Фаннинг. – Может быть, принести воды?

– Меня больше не мучит жажда, спасибо.

– Что я могу сказать? – пробормотал Керриган, держа в руках страховой полис. – Пошлю эти документы своему начальнику. Тот передаст их своему – и это дело, я уверен, станет достоянием истории.

– Я могу твердо рассчитывать на это? – спросил Эрни Моран.

– Что касается меня, то я избавился от нотры. Я – счастливый человек.

– Отлично, но сколько времени пройдет, прежде чем ваши начальники вынесут окончательное решение? – настаивал адвокат.

– Может быть, пара дней, – предположил Керриган.

Моран покачал головой.

– Детектив, моя клиентка претерпела жуткие муки от людей, толпящихся снаружи. Почему бы не объявить о невиновности мисс Столлингс прямо сейчас?

Керриган с сомнением усмехнулся.

Моран продолжал:

– Послушайте, представители прессы вели себя безобразно. Представляю, как они начнут отыгрываться на вас, когда выяснится, что вы, полицейские, подставили им невиновного человека, беззащитную женщину. Что произошла утечка информации из конторы медэксперта, а может быть, и из этого участка. Мы с мисс Столлингс готовы посмотреть на это сквозь пальцы, но… попробуйте связаться с вашим начальством прямо сейчас. Можете воспользоваться моим телефоном, если хотите. Пожалуйста.

Керриган покачал головой и усмехнулся. Он посмотрел на толпу репортеров, потом на Ник и Морана и, наконец, обратился к Фаннингу:

– Мне нравится, как этот парень произносит слово «пожалуйста». Кстати, Эрн, что это? – спросил он, указывая на повязку, украшавшую лысину Морана. – Последний крик моды?

– О, – вздохнул детектив, теряя власть над собой и кивая, пока его лицо покрывалось румянцем. Керриган подошел к служебному телефону и набрал номер. Ник, Моран и Фаннинг ждали. Никто не говорил ни слова. Они услышали, как Керриган сказал:

– Тогда дайте мне шефа.

Детектив переминался с ноги на ногу, качал головой, обхватив трубку широкой ладонью, и долго говорил. Его лицо оставалось бесстрастным. Наконец Керриган повесил трубку и вернулся к Ник и адвокатам.

– Знаете что? – обратился он к Ник. – Вы можете идти домой.

– В свою квартиру?

– Может быть, еще и рановато, но – счастливого Рождества. Я скажу своим парням, чтобы они распечатали вашу квартиру. Вы мой должник, Моран. Мне понравилась ваша хватка. Если бы шеф не видел ее в новостях, он никогда бы не согласился сразу закрыть дело. Но он согласился. – Детектив хлопнул в ладоши. – Ну а теперь… мне надо подняться наверх и начать разбираться с настоящими преступлениями. – Керриган пошел к лестнице, но остановился и повернулся к Ник. – Знаете, в моем отношении к вам не было ничего личного, мисс Столлингс.

– Перестаньте, – отозвалась Ник, у которой все еще дрожали ноги. – Вы начинаете мне нравиться.

Керриган посмотрел на Морана.

– Простите мне мои слова… о том, что вы носите на голове.

– Откуда вам было знать? – успокоил его Эрни Моран.

– Да, выходит так, что я никогда ничего не знаю, – проговорил Керриган, повернулся и быстро удалился, выйдя через передний подъезд. Вокруг него тут же столпились журналисты. Ник массировала мышцы на икрах, чтобы восстановить кровообращение.

– Итак, – заговорил Фаннинг, – я чувствую себя здесь лишним…

– Ах, мне так жаль! – воскликнула Ник, словно только что заметила на вечеринке гостя, которого игнорировала. – С вашей стороны было очень любезно прийти сюда.

– Не стоит благодарности, – неуверенно проговорил Фаннинг. – Я пришлю вам счет за потраченное мною время.

Ник была удивлена, но прежде чем она успела что-либо возразить, Фаннинг протянул Эрни Морану руку и сказал:

– Позвольте засвидетельствовать мое почтение. – Он повернулся и направился к двери.

– Он не тратит даром своего драгоценного времени, – заметил Эрни Моран с кислой миной.

– Как мне вас отблагодарить? – спросила Ник.

– Я кое-что должен Джоанне. Возможно, теперь мы квиты.

– Мудрый Эрн, – сказала Ник, качая головой и глядя на свои ноги. – Я рада, что встретила вас.

– Я уже давно не чувствовал себя мудрецом, поэтому я тоже рад. Несмотря на то, что вы позвонили Феррису Фаннингу.

– Я решила, что вы мне не доверяете; к тому же я подумала, что вы страшно разозлитесь из-за того, что я съездила к миссис Уайт.

– Ну, поездка в Гастингс – хотя это была невероятно глупая идея – пошла на пользу делу. И, если честно, я тоже допустил немыслимую глупость. Только что.

– В чем она заключалась?

– Речь идет о браслете. Джеффри Уайт мог купить этот браслет в пятницу, сделать гравировку и обработать вещицу так, чтобы она выглядела старой. Я не подумал об этом, когда настоял на телефонном разговоре Керригана с миссис Уайт. Если бы она ничего не знала о браслете, дело могло принять совсем другой оборот. Боже всемогущий, – простонал Моран, – я, кажется, очень устал.

– Вы были великолепны, – признала Ник. – Более чем великолепны.

Казалось, адвокат ее не слышал.

– А что касается моего офиса… – проговорил он вдруг и замолчал.

– Что?

– Он никогда уже не будет для меня таким, как прежде. – Эрни Моран отвел от нее взгляд.

– Мне очень жаль, – сказала Ник.

– Опять вы извиняетесь. – Он вытер пот со лба. – Есть одна вещь, которую вы можете для меня сделать.

– Назовите ее.

Моран смерил взглядом толпу, теснившуюся у подъезда.

– Вы должны выйти и стоять рядом со мной, пока я буду делать заявление для прессы.

Конни Куэвас стояла первая, у самой двери. Ник снова охватила паника.

– О, Боже, нет! Давайте воспользуемся задним…

– Послушайте, – прервал ее адвокат. – Вы должны снять подозрения со своего имени. Газеты сразу оставят эту историю. Если вы ничего не скажете, большинству зрителей запомнится то, что они видели в последнем выпуске новостей, то есть вчера вечером и сегодня утром.

Моран уверенно вел Ник к двери. Идти ей не хотелось, но она чувствовала, что адвокат прав.

Моран открыл дверь, что вызвало стихийное передвижение группы репортеров: их каблуки застучали по тротуару, подходя как можно ближе к крыльцу. Они выкрикивали ее имя, вытягивали вперед и вверх камеры и фотоаппараты. Эрни Моран изобразил на своем лице широкую улыбку, обнял Ник за плечи и поднял руку, требуя тишины.

– Сделайте заявление, мисс Столлингс.

– Дайте нам хоть что-нибудь.

– Дайте мне шанс! – прокричал парень из «Пост», глядя на Ник сальными глазками.

Она резко повернулась, готовая растерзать негодяя. Несколько поодаль, за голубым деревянным полицейским ограждением, собралась толпа – человек около пятидесяти. Ник трудно было поверить, что они не могли найти лучшего занятия.

– Кто вы? – выкрикнул другой репортер, обращаясь к Морану.

– Меня зовут Эрнест Моран, – представился адвокат, не обращая внимания на оскорбительный тон, каким был задан вопрос. Его голос звучал весело, почти беззаботно; так разговаривают «с народом» опытные политики. – Я представляю интересы мисс Столлингс, и сегодня мы с моей клиенткой счастливы, поскольку в результате расследования выяснилось, что она – вне подозрений. Существуют документы – и они переданы в соответствующие органы, – которые неопровержимо доказывают…

Ник слушала вполуха, глядя себе под ноги, чтобы ненароком не встретиться взглядом с целеустремленной, честной, вездесущей Конни Куэвас. На Ник были все те же отсыревшие туфли, и ее ноги начали замерзать. Ей хотелось позвонить матери. Ник закрыла глаза.

«Сделай так, чтобы с папой все было в порядке».

– …В полном соответствии с заключением медэксперта. Мисс Столлингс пришлось пройти через невыразимые…

Ник открыла глаза и стала рассматривать толпу, собравшуюся за ограждением, не вникая в смысл слов Эрни Морана и желая только одного – чтобы он поскорее закончил свою речь. Хотя ей, видимо, тоже придется сказать пару слов. Ник увидела, как что-то движется над толпой, исчезая и появляясь снова и снова. Это была машущая рука. Ник, как зачарованная, смотрела на эту руку, затем перевела взгляд на лицо человека, которому она принадлежала. Лицо улыбалось, точнее, ухмылялось во весь рот. Ник ухмыльнулась в ответ. В этом было что-то необычное – увидеть доброжелателя. Им оказался мужчина – знакомый? – который снова и снова махал рукой, широко и рьяно, как мальчишка, делая кистью руки круги над головой. Это заставило Ник улыбнуться. И тут она поняла, что это Сэм.

ГЛАВА 25

Ник рванулась вперед, оставив Эрни Морана одного, не дослушав его речь, забыв о камерах, прослеживающих ее путь от крыльца по прямой – к Сэму.

– Мисс Столлингс. Привет. Это Конни Куэвас из «Горячих новостей». – Конни казалась доброжелательной и оживленной. Она, как всегда, говорила со странной интонацией, напоминавшей Ник робота. – Не могли бы вы сказать нашим зрителям…

Ник повернулась к Конни Куэвас.

– Нет. Убирайтесь.

Она быстро приближалась к Сэму, ощущая себя так, словно она снова погрузилась в один из своих кошмарных снов, во время которых ей так никогда и не удавалось добраться до Сэма.

– Был ли такой момент, когда вы усомнились в своей невиновности? – спросила Конни, склонив голову набок.

– Где вы научились говорить подобным образом? – спросила у нее Ник, продолжая идти к Сэму и невольно подражая якобы дружественному тону Конни. – На журналистских курсах? Или вы работали стюардессой? Да! – воскликнула Ник и захлопала в ладоши. – Так и есть! Точно! Скажите: «Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, пока самолет не приземлится». Тут важно сделать ударение на слове «своих». Ну же, произнесите эту фразу. Пожалуйста.

Конни Куэвас сделала несколько шагов куда-то вбок, бросила безумный взгляд на Ник и сказала что-то своему звукооператору. Ник повернулась к Сэму.

Но это был не Сэм.

Они стояли лицом к лицу. Незнакомец был того же роста, имел тот же цвет волос и походил на Сэма по комплекции, но это был не Сэм; к тому же он улыбался Конни – своей любимой телезвезде.

– Надо же так ошибиться, – пробормотала Ник, отвернулась и оказалась прямо перед объективом фотоаппарата, вспышка на мгновение ослепила ее. Ей задавали вопросы, но она ничего не слышала.

Внезапно рядом с ней оказался Эрни Моран, который вытянул вперед руку, расчищая ей путь.

– Пойдемте, – предложил он. На него были нацелены объективы фотоаппаратов.

Ник взяла Морана за локоть, и он вывел ее за ограждение и дальше – вниз по улице. Несколько репортеров последовали за ними. Ник отпустила локоть Морана.

– Ничего личного, – сказала она, ускоряя шаг. Репортер из газеты «Пост» не отставал, пританцовывая на ходу.

Ник заметила такси, остановившееся у светофора на красный свет.

– Вперед! – скомандовала она и пустилась бежать. Несколько репортеров продолжали их преследовать.

– Куда мы поедем? – спросил Эрни Моран, когда они добежали до такси. Ник распахнула дверцу, и они быстро устроились на сиденье.

Репортер газеты «Пост» спешил сделать еще несколько снимков. Он подбежал к машине сразу вслед за ними и зачем-то постучал по стеклу водителя. Репортер закричал, обращаясь к испуганному таксисту:

– Пятнадцатая, Ист, Восемьдесят четвертая улица. Вот куда она едет. – Затем он заглянул в заднее окно и обратился к Ник: – Мы знаем, где вас найти.

Загорелся зеленый огонек светофора.

– Вперед! – скомандовала Ник шоферу.

– Боже милосердный, – проговорил адвокат, глядя на репортера из газеты «Пост» через заднее стекло.

– Я должна покормить рыбок, – сказала Ник, когда машина набрала скорость. С минуту все молчали.

– Покормить рыбок, – задумчиво повторил Эрни Моран. – Хорошо.

Ник выглянула в окно.

– Я не могу… сейчас… говорить, – пробормотала она. – Ничего, если я помолчу?

– Да, – сказал адвокат.

Они ехали в молчании. Возле дома Ник Эрни Моран предложил оплатить проезд, но Ник уже сунула шоферу денежную купюру. Молодой человек без пальто стоял, прислонившись к стене возле входной двери. Когда Ник и Эрни Моран стали подниматься по ступенькам, он оживился.

– Мисс Столлингс! – обратился он к Ник, включая портативный магнитофон. Он говорил очень вежливо. – Я из газеты «Пост». Не могли бы вы сказать…

– Все кончено, – оборвала его Ник, и они с адвокатом прошли мимо репортера.

– Прошу прошения? – растерянно проговорил он, следуя за ними.

– Значит, вы, репортеры, разделились на две группы, чтобы не упустить меня? – спросила его Ник, останавливаясь на секунду.

– Позвоните своему редактору или шефу, – посоветовал журналисту Эрни Моран. – Они вам все расскажут. Дело закрыто. Все кончено. Вам следует быть в курсе последних событий.

– Вы хотите сказать, что мне можно идти? – спросил репортер.

Ник нажала на кнопку звонка. Фернандо открыл дверь.

– Доброе утро, мисс Столлингс, – приветствовал он Ник.

– Корм для рыбок, Фернандо! – потребовала Ник. – Ты его сохранил?

Фернандо быстро полез в ящик своего стола.

– Вы можете подняться наверх. Мне только что звонили. Все полицейские ушли.

Ник взяла баночку с кормом, поблагодарила охранника и кинулась к лифту, опередив Эрни Морана.

Поднимаясь на лифте, Ник изучала его лицо. Адвокат выглядел беспокойным, по-видимому, он сильно устал. Выйдя из лифта на своем этаже, Ник стала рыться в сумочке в поисках ключа. Кто-то из полицейских, в спешке распечатывая ее квартиру, отодрал от двери кусочки краски.

– Если не возражаете, подождите меня здесь, – предложила Ник адвокату.

– Вы уверены, что хотите зайти туда одна? – спросил Эрни Моран.

– Я скоро вернусь, – пообещала Ник и медленно открыла дверь, словно опасаясь нападения. Она направилась к аквариуму, стараясь не смотреть на то место, куда упал Джеффри Уайт. Апрель и Май были пугающе неподвижны. Ник подошла ближе и прижала нос к стеклу. Рыбки едва заметно двигались. Она сняла крышку с баночки и высыпала немного корма на поверхность воды. Рыбки медленно поднялись, затем все более энергично стали щипать корм.

– Заглатывайте, мои крошки, – шепотом произнесла Ник, засыпав в аквариум еще щепотку корма. Рыбки мгновенно поднялись к поверхности воды. Ник поцеловала их сквозь стекло. Она встала и направилась к выходу, не сводя глаз с двери, чтобы ненароком не наткнуться взглядом на место. В квартире стоял слабый запах формальдегида – чего-то такого, что в представлении Ник ассоциировалось со смертью. Может быть, этот запах был воображаемым. Она шла не останавливаясь.

– Все в порядке? – спросил Эрни Моран, когда Ник закрыла за собой дверь.

– О, Господи, – простонала Ник. – Рыбки накормлены; это все, что я могу вам сказать. – Ник подошла к лифту. Он все еще находился на этом этаже, и они в него вошли. Ник собралась уже нажать на кнопку, но вместо этого повернулась к Морану. Дверь закрылась.

– У вас есть немного времени? – спросила она.

Адвокат посмотрел на часы.

– У меня встреча примерно через пятьдесят минут, но всего в парс кварталов отсюда. Что вы намерены делать?

Она нажала кнопку не первого, а восьмого этажа. Они поднялись, и Ник подошла к двери мистера Казуры. Она постучала, зная, что звонок не работает.

– Я не должен задавать вопросы, не так ли? – осведомился Эрни Моран. Ник кивнула. Они немного подождали.

– Все визитеры должны заранее оповещать о своем приходе! – сердито прокричал мистер Казура из-за закрытой двери.

– Мистер Казура, это Ник.

Раздались щелчки в дверных замках. Мистер Казура появился на пороге в пижаме.

– Ник, – сказал он с тревогой в голосе. – Все… в порядке?

– Все в порядке, мистер Казура.

Его лицо просияло.

– Я рад.

– У меня был превосходный адвокат.

– Адвокат – черту брат. – Я говорю об Июне и Апреле, они получили свой ужин?

– Апрель и Май, мистер Казура. Да. Да. – Ник хихикнула и добавила: – Благодаря вам с ними все в порядке.

– Хорошо. Что касается всего остального, можете ничего мне не рассказывать. По радио уже все объявили. Поздравляю.

– Мистер Казура, – внезапно обратилась к нему Ник. – Позвольте представить вам моего друга, мистера Морана. Это мой друг, мистер Казура.

– Здравствуйте, – сказал адвокат.

Они пожали друг другу руки. Мистер Казура взглянул на Морана.

– Так вы адвокат? – спросил он.

– Да. – Оба старались улыбаться, кивая друг другу. Ник молчала.

Мистер Казура попытался поддержать разговор.

– Она никогда не знакомила меня со своими друзьями.

Эрни Моран снова кивнул.

Ник некоторое время наблюдала за ними. Они смотрели на нее.

– Мне просто захотелось, чтобы вы… встретились, – сказала она. – Двое мужчин, мои лучшие друзья. – Тут она покачала головой, словно стряхивая с себя паутину. – Простите, что побеспокоила вас, мистер Казура.

– Я благодарен за такое беспокойство.

Ник улыбнулась. Эрни Моран явно не знал, что сказать.

– Скоро увидимся, мистер Казура, – попрощалась Ник.

– Когда пожелаешь, – сказал сосед.

Ник и Моран вернулись к лифту.

– Даже не знаю, зачем я это сделала, – призналась Ник, заметно смущаясь. Она нажала кнопку нижнего этажа. – Итак, где назначена ваша встреча?

– Недалеко отсюда. В церкви святой Моники, если быть точным. Вы ее знаете?

Дверь лифта открылась на первом этаже. Они вышли в вестибюль.

– Что это за встреча, если ее назначают в церкви?

– Ну, – замялся Эрни Моран, – это… ах, какого черта. Это собрание членов общества анонимных алкоголиков.

«О, Боже».

– Моя жена была алкоголичкой. Думаю, такой она и осталась. Она пыталась убедить меня, что я тоже алкоголик. Единственное, что мы могли делать вместе, – это ходить на собрания. Я не алкоголик, теперь я это знаю. Но когда я в этом убедился – не знаю, почему, – я снова стал ходить на собрания.

– А я-то решила, что у вас встреча с клиентом.

– Нет.

– Моя мать ходит на такие собрания.

– Да?

– Честно говоря, я не знаю, приносят ли они ей пользу: хотя она не пила на протяжении пяти лет, нельзя сказать, что она исцелилась.

– Может быть, следует организовать общество анонимных алкоголиков-матерей? – заметил Эрни Моран.

Они вышли на улицу. День выдался ясный и солнечный.

– У вас есть телефон там, где проходят встречи? – спросила Ник.

– Да, один, снаружи. Но вы можете воспользоваться моим.

– Я пройдусь с вами. Мне сейчас не хочется оставаться одной, – призналась Ник.

– Хорошо.

– Но разговаривать мне тоже не хочется. Вы не возражаете, если мы прогуляемся молча? Хорошо бы сейчас поспать, но я пока не могу вернуться в свою квартиру.

– Я знаю, куда вам следует обратиться, прежде чем туда вернуться, – заявил Эрни Моран. – Полистайте телефонный справочник. Служба чистки «Эйпекс Клинерс». Они настоящие волшебники. Можете мне поверить.

Дальше Моран и Ник шли молча, затем свернули за угол. Наконец Моран привел ее к церкви в стиле итальянского ренессанса.

– Это в подвале, – сказал Моран, проводя Ник через главный вход.

Затем они подошли к боковой лестнице, спустились вниз по короткому, тускло освещенному пролету, миновали довольно длинный коридор. Вокруг сновали люди, заполняя небольшую аудиторию с рядами складных стульев. Казалось, стены церкви не красили уже несколько десятилетий.

– Вот телефон, – сказал Моран, указывая на платный аппарат. – Я вернусь через пятьдесят минут. И если еще застану вас здесь… жаловаться на это не стану.

После того как Моран вошел в аудиторию, кто-то поспешил закрыть дверь изнутри. Ник успела расслышать голос, говоривший через микрофон:

– Добро пожаловать на еженедельную встречу анонимных алкоголиков в церкви святой Моники. Мы надеемся, что вы найдете в этом сообществе…

Ник направилась к телефону-автомату. Набрала номер Джоанны. Она чувствовала, что слишком слаба, чтобы вести разговор, и втайне надеялась попасть на автоответчик. Так и случилось.

– Мои недавно обретенные друзья, – проговорила Ник после гудка. – Эрни Моран настоящий мудрец. Дело кончено. Джоанна, твой плащ спас мне жизнь. Я люблю вас.

Ник повесила трубку и набрала номер матери.

– Алло. – Голос матери звучал глухо, как сквозь туман.

– Привет, мама.

– Ах, дорогая. Сьюзи. – Она никогда не называла дочь Сьюзи; так обращался к ней только отец. – Я слышала от Жанны Ши. Я испытала такое облегчение. Ты, должно быть…

– Просто я устала, мама. Что слышно об отце?

– Ничего.

Ник почувствовала, как у нее сдавило сердце.

– Это наказание за пьянство. Очевидно, они восстановят телефонную связь с Сент-Маартеном сегодня вечером. Жду звонка – это все, что я могу делать, чтобы удержаться от выпивки.

– Не пей, пожалуйста, мама. Как ты себя чувствуешь? Ты, наверное, очень устала.

– Да. Я собираюсь сходить на встречу анонимных алкоголиков. Не могу поверить, что мне придется все начинать сначала. Это так мучительно.

Ник чувствовала себя так, словно ее окружала стереоаппаратура: до нее доносились обрывки речей из-за закрытой двери аудитории, где проходила встреча анонимных алкоголиков.

– Сходи на эту встречу, мама. И позвони мне, как только что-нибудь узнаешь. Хорошо?

– Конечно, дорогая. Спасибо. Мне так стыдно за прошлую ночь. Наверное, я вела себя ужасно.

– Забудем об этом.

– Ах, дорогая.

– Ты всегда ведешь себя ужасно, когда выпьешь.

– Ах, дорогая. – Наступило неловкое молчание. – Я должна идти, Сьюзен. Не хочу опаздывать. Может быть, зайдешь ко мне на ужин? Ну, как, решила?

– Я позвоню тебе позже, мама. Если не будет новостей от отца, я приду к тебе на ужин, и мы составим друг другу компанию, пока все не выяснится, ладно?

– Спасибо.

– Пока, мама. – Ник повесила трубку и стала просматривать телефонный справочник, прикрепленный к аппарату. Она нашла раздел «Чистка» и набрала нужный номер.

– «Эйпекс», – ответил громкий мужской голос с акцентом жителя Бронкса.

– Вы производите чистку квартир? – спросила Ник.

– Мы чистим все и вся, мэм, – раздраженно ответил мужчина.

– А кровь?

– Все и вся, – повторил мужчина.

– Вы принимаете срочные заказы?

– Леди, это Нью-Йорк. Чего вы хотите?

– Вы можете прислать бригаду по адресу: 510, Ист, Восемьдесят четвертая улица – немедленно?

– Сколько комнат?

– В чистке нуждается, главным образом, гостиная. Там большое пятно.

– Мы чистим, как минимум, три комнаты.

– Какого дьявола! Тогда почистите всю квартиру.

– Бригада освободится… сейчас посмотрю… в час тридцать. Это не слишком рано?

– Нет.

– Имя.

– Столлингс. С-т-о-л-л…

– … и-н-г-с. Я понял. Мы берем только наличными и чеками с сертификацией. Это будет стоить двести пятьдесят долларов. Если пятно окажется очень сильным – триста.

– Значит, триста, – сказала Ник. – А вы можете заменить ковровое покрытие?

– От стены до стены?

– Боюсь, что да.

– Это влетит вам в копеечку, леди. Но не беспокойтесь, мы удалим кровь с вашего ковра.

– Вы не видели этого пятна.

– Мои люди сделают все, как надо. Ждите их в час тридцать.

Ник повесила трубку. Из аудитории послышались жидкие аплодисменты. Затем голос произнес через микрофон:

– Спасибо, что поделились с нами, Фил. Слушать вас – всегда удовольствие. Хорошо. А есть среди нас сегодня новички?

Ник услышала новые аплодисменты. Она опустилась на скамейку, еще не осознавая, что подслушивает.

– Отлично. Подойдите сюда. Здесь специальное место для новичков. Итак, с нами поделятся…

– Привет, меня зовут Эрнест.

Ник выпрямила спину. У нее болело все тело, и она сказала себе, что не в силах двинуться с места. Эрни Моран говорил без микрофона, но достаточно громко: она слышала каждое его слово.

– Я собирался поделиться с вами совсем другими мыслями, но… Я ненавижу это слово – поделиться. Как бы то ни было, я встретил… одного человека. Клиента. Я адвокат. Боже, я даже не помню, когда в последний раз представлял интересы женщины. Я никогда толком не знал, как вести себя с женщинами, разве что в сексе, но с этим у меня в последнее время не ладится. Меня лечили с применением радиации и химиотерапии, и все в последние два месяца. Я решил прийти сюда, надеясь, что это поможет мне примириться с тем фактом, что… – Моран закашлялся. – Сначала я думал, что я протяну еще несколько лет. Но теперь мне кажется: одним годом больше или меньше – какая разница? В общем, никто не знает, сколько мне осталось. И… о чем это я здесь говорю? На самом деле я не могу об этом говорить. Так вот. Эта женщина… – Моран замолчал.

Ник затаила дыхание и придвинулась поближе к двери.

– Как бы то ни было, – проговорил он наконец, – спасибо.

Ник услышала, как начал говорить кто-то другой. Разочарованная, она вернулась к телефону и набрала номер Мартины. Прозвучало несколько гудков.

«Пожалуйста, окажись дома».

После музыкальной заставки раздался еще один гудок: Ник говорила с автоответчиком.

– Мартина, это Ник. Мне очень нужно поговорить с тобой. Ты здесь? Нет, ты не…

Мартина сняла трубку.

– Боже всемогущий! Как ты?

– Ты можешь со мной поговорить?

– У меня занятие с группой…

– Когда тебе перезвонить?

– После пяти. Дело терпит?

– Я… да, хорошо. Спасибо.

– Ты уверена? У тебя хороший адвокат?

– О… все кончено, Мартина. По крайней мере, по этой части.

– Слава Богу. Позвони мне после пяти домой. У тебя ведь есть мой домашний телефон?

– Да. Да, – подтвердила Ник, не сводя глаз с дверей.

Теперь говорила женщина. Ник взялась за дверную ручку и повернула ее. Дверь не была заперта. Поколебавшись немного, она нажала на ручку еще раз и приоткрыла дверь. Несколько людей обернулись, чтобы взглянуть на нее, затем приняли прежнее положение, обратившись к говорящей женщине. Эрни Моран, явно смущенный, не сводил с Ник глаз и жестом спросил, не выйти ли ему из аудитории. Она, тоже жестом, попросила его остаться на месте. Потом села в заднем ряду. Женщина закончила свою речь. Ник увидела, как несколько человек подняли руки, и почувствовала, как ее рука взмывает вверх. Чопорного вида мужчина, который вел собрание, сразу вызвал Ник. Она ощутила на себе взгляды присутствующих. Ее сердце забилось так же учащенно, как в тот миг, когда она увидела за дверью посыльного отеля «Пьер» три с небольшим дня назад.

– Привет, – сказала Ник. – Я актриса, и мне случалось играть алкоголичек, например, в одной мыльной опере, поэтому мне кажется, я знаю, каково им приходится. – Ник перевела дух. – Так вот… меня зовут… Сьюзен…

– Привет, Сьюзен, – отозвались многие в зале.

– …и я, вроде как, наркоманка… Это все, что я могу сказать сегодня, сейчас… – Ник встала и вышла из комнаты, миновала коридор и, наконец, оказалась на улице. Она молила Бога, чтобы Эрни Моран не последовал за ней. Ник чувствовала себя совершенно опустошенной. Но ее молитва не была услышана. Он уже приближался к ней.

– Эй, – окликнул ее Эрни Моран.

Ник остановилась и обернулась.

– Мне пора домой.

– Вам непросто было решиться…

– Не знаю, что и сказать, – пробормотала Ник, не в силах взглянуть на собеседника. – Просто я надеялась таким образом избавиться от боли.

– Ну, на такой случай, – деловито заметил Эрни Моран, – существует выпивка. Можно что-нибудь покурить. Еда, покупки, игра – это может помочь. Немного секса. Если вы не хотите смириться с болью.

– Как вам это удастся? – спросила Ник так, словно куда-то спешила. – Смириться с болью?

– Очень просто, – ответил Моран. – У меня нет выбора.

Ник смертельно побледнела.

– Ну да ладно, – сказал он, словно желая переменить тему. – Мне… нужно вернуться на собрание. – И он направился к церкви.

Ник сделала шаг в противоположном направлении, но вдруг резко повернулась.

– Я звонила в «Эйпекс».

Моран остановился, повернулся на каблуках и посмотрел ей в глаза.

– Постарайтесь, чтобы… ковры у вас всегда оставались чистыми.

Он снова пошел своим путем.

«Дай ему уйти».

– Вы должны сделать перерыв в работе, взять отпуск, – посоветовала ему вдогонку Ник. Моран снова остановился. – Чтобы избавиться от стресса. Если как следует отдохнуть… вы знаете, я слышала, отдых творит чудеса…

Ник чувствовала себя полной идиоткой и не закончила фразу.

– Я больше не хочу ничего слышать о стрессе, – сказал он бесстрастно. – Я серьезно болен – понятно? Эта штука распространяется, как лесной пожар. С соответствующим самочувствием. – Моран сделал еще один шаг к церкви, потом опять повернулся. – Не принимайте это близко к сердцу. Мне лучше не сближаться с людьми, когда боль обостряется.

«Позволь ему уйти».

– У вас есть… женщина-друг, мистер Моран?

Он поморщился, реагируя на формальное обращение.

– Извините, – продолжала Ник. – Не могу заставить себя называть вас Эрном.

– Женщина-друг? Это оксюморон.

– Я должна была бы знать, что это означает, – смутилась Ник, – но не знаю.

– Слова, которые произносятся вместе, но на самом деле противоречат одно другому. «Военная интеллигенция», «радиационная терапия». «Женщина-друг». Никогда не понимал, что означает это словосочетание.

– Я тоже. Конечно, применительно к мужчине.

– Тогда не стоит начинать с меня, ладно?

Они простояли с минуту, глядя в разные стороны.

– Простите меня за то, как я вела себя в вашем офисе.

– Вы что, издеваетесь? На протяжении целых десяти минут я не испытывал боли. Послушайте! – внезапно воскликнул Моран. – Вам не следует быть… слишком одинокой, вы меня поняли? Это нездорово. Можете мне поверить.

– Хорошо.

– Но, с другой стороны, – продолжал Моран, – одиночество – не такая уж плохая вещь.

– Вы должны на что-то решиться, – сказала Ник.

– Нет, я не должен принимать никаких решений, – возразил он. – Я всегда пребывал в состоянии неопределенности и планирую провести следующую пару месяцев в той же двусмысленности – она меня устраивает. – Наконец Моран встретился с Ник взглядом. – Послушайте, мы можем больше не увидеться; у меня такое чувство, что никакого «завтра» для нас не существует, поэтому позвольте мне сказать вам кое-что. Поскольку вы не можете наслаждаться одиночеством, вы должны с ним смириться.

– Вы кто, Сфинкс? – спросила Ник запальчиво.

– Мудрец, мудрец, – подсказал он безо всякой обиды.

– Простите. – Ник покачала головой. – Я что-то не в себе. Мне пора идти.

– Вы всегда за что-нибудь извиняетесь, – раздраженно заметил Моран. – Не делайте таких вещей, за которые потом приходится просить прощения. Тогда вы сможете перестать повторять «простите».

– Знаете что, – вспылила она, – за образцами подобной мудрости я хожу к психологу.

Моран огляделся вокруг.

– Кто-нибудь принуждает вас стоять здесь и разговаривать со мной?

– Просто я стараюсь не быть грубой, – ответила Ник, немного повышая голос.

– Будьте грубой! Будьте, ради Христа!

– Не знаю, не знаю, – пробормотала она, закрывая уши руками. – Я хочу домой, вот и все.

– Как хотите; в этом городе, если вы мне не нагрубите, это сделает кто-нибудь другой. Пусть лучше это будете вы, чем совершенно незнакомый человек.

– Из этого следует, – заключила Ник, – что я вам нравлюсь?

– Вы кто, Салли Филд? Да. Вы мне нравитесь. А теперь ступайте своей дорогой.