Текст книги "Развод. Пусть горят мосты (СИ)"
Автор книги: Стася Бестужева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Развод. Пусть горят мосты
Стася Бестужева
Глава 1
Я смотрю на экран телефона Павла, и мир вокруг меня рассыпается на осколки.
«Скучаю по тебе, любимый. Вчера было волшебно. Не могу дождаться, когда снова почувствую твои руки на моем теле».
Имя отправителя – Вероника Шелест. Я знаю эту женщину. PR-менеджер компании Павла. Молодая, амбициозная, с идеальной фигурой и белозубой улыбкой с обложки глянцевого журнала.
Телефон мужа оказался у меня случайно. Он забыл его на кухонном столе, торопясь на «срочное совещание» в субботу утром. Я хотела просто отнести его в кабинет, когда экран внезапно загорелся, высвечивая уведомление. Один взгляд – и моя жизнь разделилась на «до» и «после».
Сначала я не верю своим глазам. Это какая-то ошибка, недоразумение. Но пальцы сами скользят по экрану, разблокируя телефон привычным кодом – датой нашей свадьбы. Открываю диалог.
Десятки, сотни сообщений, тянущиеся на месяцы назад. Интимные фотографии, планы встреч, обсуждения совместного отпуска... И между ними – дежурные сухие сообщения мне: «Задерживаюсь на работе», «Деловой ужин с партнерами», «Срочная командировка на три дня».
Колени подкашиваются, и я медленно опускаюсь на стул. В груди разрастается боль, такая острая, что становится трудно дышать. Тринадцать лет брака. Двое детей. Наш просторный дом, купленный в ипотеку, которую мы вместе выплачивали годами. Все, что казалось таким прочным, незыблемым, оказалось построено на лжи.
Я прокручиваю их переписку, каждое сообщение как удар ножом:
«Твоя жена что-нибудь подозревает?»
«Елена слишком занята своими пациентами, чтобы замечать что-то вокруг. Идеальный доктор, но слепая жена».
«Бедняжка. Когда ты ей скажешь?»
«Скоро, малышка. Нужно правильно подготовить почву».
Меня тошнит от их фальшивого сочувствия, от того, как они обсуждают меня, словно я неодушевленное препятствие, досадная помеха их счастью. Я – Елена Федоркова, талантливый врач, спасающий человеческие жизни, мать двоих детей… превратилась в объект насмешек и жалости.
За окном яркое весеннее утро. Солнечные лучи танцуют на кухонном столе, подсвечивая чашки с недопитым кофе – моя с привычным темным, крепким, без сахара, и его со сливками и двумя ложками сахара. Двенадцать лет я готовлю ему именно такой кофе каждое утро. Знаю все его привычки, предпочтения, страхи, мечты. А он... знает ли он меня вообще? Или я всегда была для него просто удобной декорацией успешной жизни?
Я продолжаю листать их переписку, погружаясь все глубже в кроличью нору предательства. Между строк проступает хронология их романа… полгода назад первые флирты, четыре месяца назад первая близость, и вот теперь они уже обсуждают совместное будущее. Мое будущее. Будущее моих детей.
«Как думаешь, дети примут меня?»
«Они уже в восторге от тебя. Особенно Даниил».
Эти слова обжигают сильнее всего. Мои дети. Моя двенадцатилетняя Ника с ее серьезными глазами и любовью к виолончели. Мой восьмилетний Даниил, так похожий на отца – такой же упрямый подбородок, такие же ямочки на щеках, когда улыбается. Павел уже представил им Веронику? Когда? Как? Я лихорадочно перебираю в памяти последние месяцы.
Его участившиеся «деловые ужины». Долгие «рабочие выходные». «Командировки», с которых он возвращался отдохнувшим, с загаром, пахнущий незнакомым парфюмом. Внезапные поездки с детьми в парк развлечений, в кино, в аквапарк – всегда без меня, потому что «ты же на дежурстве, Лена, а детям нужно развлекаться».
Как я могла быть такой слепой?
В памяти всплывает корпоратив компании Павла три месяца назад – единственный, на который я смогла пойти за последний год. Высокая блондинка, представившаяся новым PR-менеджером, которая так мило щебетала о своих идеях для бизнеса. «Вероника просто находка для компании», – говорил Павел. «Такие молодые таланты нужно ценить». А я, дура, радовалась за его успешный бизнес, гордилась мужем, построившим процветающую строительную компанию с нуля.
Я отрываюсь от телефона и обвожу взглядом кухню. Наш большой дом, который мы купили пять лет назад, когда бизнес Павла пошел в гору. Современная техника, дизайнерская мебель, все эти милые мелочи, которые я бережно подбирала, создавая уютное семейное гнездо. Фотографии на стенах – наша свадьба, рождение Ники, первые шаги Даниила, совместные отпуска. Наша идеальная жизнь, которой завидовали друзья и коллеги.
«Вам с Павлом так повезло, у вас такая крепкая семья», – часто говорит мне Ирина, медсестра из моего отделения, мать-одиночка, тянущая двоих сыновей. И я самодовольно улыбалась, считая, что заслужила это счастье своей преданностью семье, тяжелой работой, умением находить баланс между карьерой и домом.
Звук открывающейся входной двери возвращает меня в реальность. Дети. Они ходили гулять с соседским мальчиком и его мамой. Я быстро блокирую телефон Павла, кладу его на место и вытираю слезы, о которых даже не подозревала. Глубокий вдох. Выдох. Нужно собраться. Дети не должны ничего заметить.
– Мама! – Даниил влетает на кухню с разрумянившимися щеками. – Мы видели ежика в парке! Настоящего!
– Правда? – я стараюсь, чтобы голос звучал нормально. – Как интересно, солнышко.
Ника входит следом, более сдержанная, как всегда. В свои двенадцать она уже такая взрослая. Внимательно смотрит на меня, хмурится.
– Мам, ты плакала?
Проницательность дочери иногда пугает меня. Она замечает то, что скрыто от других. Я делаю вид, что удивлена.
– Что? Нет, конечно. Просто устала немного. Вчера была тяжелая смена.
Она не выглядит убежденной, но не настаивает. Вместо этого достает из холодильника сок и наливает себе и брату.
– Папы еще нет? – спрашивает она как бы между прочим, но я ловлю в ее голосе напряжение.
– У него важная встреча, – отвечаю я механически, повторяя ложь, которую сама только что прочитала в его переписке.
– Опять, – вздыхает Ника, и в этом вздохе столько понимания взрослых проблем, что мое сердце сжимается.
Они тоже видят его отсутствие. Чувствуют его отдаление. Но в отличие от меня, они не могут назвать вещи своими именами. Для них папа просто много работает. Успешный, занятой папа, который все реже бывает дома, но зато привозит дорогие подарки и устраивает «особенные дни» только для них.
Я готовлю детям обед… макароны с сыром для Даниила, его любимое блюдо, и салат для Ники, которая недавно решила стать вегетарианкой. Автоматические движения, привычные фразы, улыбка, приклеенная к лицу. Внутри меня бушует ураган, но внешне я остаюсь прежней заботливой мамой, которая спрашивает о школе, о друзьях, о планах на воскресенье.
– Давайте сходим завтра в тот новый научный музей, – предлагаю я. – Там есть интерактивная выставка о человеческом теле, думаю, вам понравится.
– А папа пойдет с нами? – тут же спрашивает Даниил.
Вопрос повисает в воздухе. Я не знаю, где будет Павел завтра. С нами или с ней. Я не знаю даже, где он сейчас – действительно на деловой встрече или в постели с Вероникой. Но я не могу сказать это детям.
– Надеюсь, что да, – лгу я, и эта ложь горчит на языке. – Но даже если он будет занят, мы же можем повеселиться втроем, правда?
Дети кивают, но без особого энтузиазма. Они хотят полную семью. Папу и маму вместе. То, чего у них, оказывается, давно уже нет.
После обеда Ника уходит заниматься виолончелью, а Даниил устраивается с планшетом на диване – его законные два часа игр в субботу. Я возвращаюсь на кухню и снова беру телефон Павла. Мне нужно знать всю правду, какой бы болезненной она ни была.
Я просматриваю его электронную почту, календарь, фотографии. Нахожу еще больше доказательств: бронирования отелей для двоих, счета из ресторанов, где мы никогда не были, фотографии, которые никогда не предназначались для моих глаз. Павел и Вероника на фоне моря – видимо, та «командировка» в Сочи два месяца назад. Они в каком-то ресторане, его рука на ее талии. Они в машине, оба смеются в камеру.
Удивительно, но я не чувствую новой боли. Только странное онемение, будто все это происходит не со мной, а с какой-то другой Еленой из параллельной вселенной. Той, которая верила в любовь, верность и семейные ценности. Той, которая думала, что знает своего мужа.
Звук сообщения заставляет меня вздрогнуть. Новое сообщение от Вероники:
«Когда освободишься? Я соскучилась».
Палец замирает над экраном. Я могла бы ответить ей. Могла бы закатить скандал, высказать все, что думаю о женщине, разрушающей чужую семью. Могла бы выплеснуть свою боль и ярость.
Но что-то останавливает меня. Холодный, расчетливый голос в глубине сознания шепчет: «Не сейчас. Сначала нужно все обдумать. Собрать информацию. Подготовиться».
Я блокирую телефон и кладу его обратно на стол. Ровно там, где Павел его оставил. Потом иду в ванную, включаю воду на полную мощность, чтобы дети не услышали, и только тогда позволяю себе разрыдаться. Беззвучно, зажимая рот рукой, сотрясаясь всем телом от боли и унижения.
Я плачу о потерянных годах. О разбитых мечтах. О том, что моим детям предстоит пережить развод, как бы я ни старалась их защитить. Я оплакиваю женщину, которой была – доверчивую, любящую, верную. Женщину, которой больше нет.
Вода смывает слезы, но не может смыть боль. Я умываюсь, смотрю на свое отражение в зеркале. Покрасневшие глаза, бледное лицо, темные круги от бессонных ночей в больнице. Тридцать шесть лет – не старая, но уже не юная. Морщинки в уголках глаз, легкая седина в каштановых волосах, которую я старательно закрашиваю. Когда Павел влюбился в меня, я была свежей выпускницей медицинского, с блеском в глазах и верой в светлое будущее.
«Ты самая красивая девушка, которую я встречал», – говорил он тогда. Интересно, говорит ли он те же слова Веронике?
Я одергиваю себя. Нет смысла в этих сравнениях. Дело не во внешности, не в возрасте, не в том, что я недостаточно хороша. Дело в нем. В его выборе. В его предательстве.
Выходя из ванной, я уже знаю, что не устрою сцену, когда Павел вернется домой. Не буду кричать, плакать, требовать объяснений. Я буду играть роль ничего не подозревающей жены еще немного. Мне нужно время, чтобы все обдумать, разработать план, защитить себя и детей.
Потому что теперь я понимаю – мой муж не тот человек, за которого я его принимала. И если он способен на такое предательство, кто знает, на что еще он способен?
К вечеру я загоняю боль глубоко внутрь и надеваю маску нормальности. Готовлю ужин, помогаю Даниилу с домашним заданием, слушаю, как Ника играет на виолончели – Бах, сложная пьеса, над которой она работает уже месяц. Обычная суббота в семье Федорковых. За исключением того, что все это теперь ложь.
В восемь вечера слышу звук открывающейся двери. Павел вернулся. Я делаю глубокий вдох, готовясь к самому сложному спектаклю в моей жизни.
Глава 2
Глава 2
Он входит на кухню, как всегда уверенный в себе, успешный бизнесмен в дорогом костюме. Немного уставший, с легким запахом алкоголя… наверное, был в ресторане. С ней?
– Привет, – говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку. – Как дети?
Я подставляю щеку для поцелуя, и меня не тошнит только потому, что годы медицинской практики научили меня контролировать рвотный рефлекс.
– Нормально, – отвечаю я ровным голосом. – Ника занималась музыкой, Даниил доделывал проект по биологии. Как прошло совещание?
Наблюдаю за ним, за микровыражениями его лица. Легкое напряжение вокруг глаз, еле заметная пауза перед ответом.
– Продуктивно, – говорит он. – Кажется, мы наконец договорились с инвесторами по новому проекту.
Ложь. Раньше я бы поверила, спросила подробности, порадовалась его успеху. Теперь я вижу фальшь в каждом его жесте.
– Здорово, – я выдавливаю улыбку. – Ужин на плите, если голоден.
– Не очень, – он открывает холодильник, достает бутылку воды. – Перекусил на встрече.
С ней, наверное. В том ресторане, где они любят бывать вдвоем. Может быть, он держал ее за руку через стол, как когда-то держал мою. Может быть, они строили планы на будущее – их будущее, где для меня нет места.
– Мама! – кричит Даниил из гостиной. – Иди посмотри, что я сделал!
– Иду! – отзываюсь я, радуясь возможности уйти от этого разговора, от необходимости притворяться.
Проходя мимо Павла, ловлю его взгляд на своем телефоне, лежащем на столе. Он проверяет, не звонил ли мне кто-то? Не узнала ли я чего-то? В его глазах мелькает что-то похожее на подозрение, но быстро исчезает. Он уверен в своей безопасности, в моей слепоте.
Я иду к сыну, хваля его проект… объемную модель клетки, сделанную из пластилина и бусин. Мой маленький мальчик так старался, так гордится своей работой. Он не заслуживает того, что скоро произойдет с нашей семьей.
Вечером, уложив детей спать, мы с Павлом встречаемся в спальне. Обычно это время, когда мы обсуждаем день, делимся новостями, иногда занимаемся любовью. Теперь же между нами пропасть шириной в предательство.
Он раздевается, как обычно складывая одежду на стул. Я замечаю детали, которые раньше упускала – новое белье, более стильное, чем то, что он носил раньше. Более подтянутое тело – видимо, стал больше заниматься в спортзале. Для нее? Чтобы соответствовать молодой любовнице?
– Лена, ты какая-то странная сегодня, – говорит он, глядя на меня. – Все в порядке?
Я лежу в кровати с книгой, которую не читаю, просто держу перед собой как щит.
– Просто устала, – отвечаю я. – Тяжелая неделя была в больнице.
Он кивает, принимая это объяснение. Конечно, принимает. Моя работа… идеальное оправдание для его измен, для его отсутствия в семье. «Лена всегда на работе». «Лена слишком устает для секса». «Лена думает только о пациентах».
– Я думал, может, сходим завтра куда-нибудь всей семьей? – предлагает он, ложась рядом. – Погода обещает быть хорошей.
Это неожиданно. Обычно воскресенья он проводит «работая над документами» в своем кабинете или «встречаясь с партнерами» вне дома.
– Я предложила детям сходить в новый научный музей, – говорю я. – Они были бы рады, если бы ты присоединился.
– Отлично, – он улыбается, и я почти верю в искренность этой улыбки. – Давно мы не выбирались куда-то вчетвером.
По его тону можно подумать, что это моя вина – что это я избегала семейных выходов. А не он предпочитал проводить время с любовницей.
Он выключает свет, придвигается ближе, его рука ложится на мое бедро. Я знаю этот жест… прелюдия к близости. Мое тело каменеет.
– Я правда очень устала, Паша, – говорю я, отодвигаясь. – Давай просто поспим?
Он вздыхает, но не настаивает. Еще недавно я бы почувствовала себя виноватой, стала бы извиняться за то, что не удовлетворяю его потребности. Теперь же испытываю только облегчение от того, что не придется терпеть его прикосновения, зная, где и на ком были его руки сегодня.
– Спокойной ночи, – говорит он, поворачиваясь на другой бок.
– Спокойной ночи, – отвечаю я, глядя в темноту.
Павел быстро засыпает… его дыхание становится глубоким и ровным. Совесть не мучает его, сон не тревожат кошмары. Он спит спокойно рядом с женщиной, которую предает.
А я лежу без сна, слушая тиканье часов и шум ветра за окном. Прокручиваю в голове всю нашу совместную жизнь, пытаясь понять, когда именно все пошло не так. Когда его любовь ко мне превратилась в привычку, а потом и вовсе угасла. Когда я перестала быть для него желанной женщиной и стала просто удобным приложением к его успешной жизни… матерью его детей, хранительницей его дома.
Я думаю о том, что будет дальше. О разводе, который кажется неизбежным. О битве за детей, которая наверняка последует. О финансовых вопросах, разделе имущества, всей этой прозаической стороне распада семьи. О том, как скажу детям, что их папа больше не будет жить с нами. О том, как буду жить я сама – одна, после тринадцати лет брака.
Неопределенность будущего пугает меня не меньше, чем боль настоящего. Но одно я знаю точно… я не буду цепляться за брак, который существует только на бумаге. Не буду умолять Павла остаться, доказывать, что я лучше той, другой женщины. Не буду унижаться, выпрашивая любовь, которой больше нет.
У меня есть мои дети. Моя профессия. Мое достоинство. И этого достаточно, чтобы начать новую жизнь.
С этой мыслью я наконец засыпаю, рядом с мужчиной, который всего несколько часов назад был центром моей вселенной, а теперь стал чужим. Завтра начнется новый день. И новая я – женщина, которая больше не будет закрывать глаза на ложь.
Глава 3
Глава 3
Утро приходит слишком быстро. Открываю глаза, и на мгновение мир кажется нормальным… солнечный свет пробивается сквозь шторы, рядом размеренно дышит Павел. Но затем воспоминания вчерашнего дня обрушиваются на меня тяжелой волной. Всё правда. Мой муж мне изменяет. Моя жизнь разваливается.
Часы показывают шесть утра. Я аккуратно выскальзываю из постели, стараясь не разбудить Павла. Не потому, что забочусь о его сне… просто не готова видеть его лицо, говорить с ним, притворяться. Тихо закрываю за собой дверь ванной и вглядываюсь в своё отражение. Бледное лицо, тени под глазами. В этом зеркале я видела себя тринадцать лет… счастливую невесту, уставшую молодую мать, успешного врача... Кто я сегодня? Обманутая жена? Женщина, готовящаяся к войне?
Душ смывает остатки сна, но не боль. Воскресенье. День семейного похода в музей. Как я проведу целый день рядом с ним, зная правду? Как буду улыбаться детям, делая вид, что всё в порядке?
Спускаюсь на кухню и автоматически готовлю завтрак. Блинчики для детей, кофе для Павла… со сливками и двумя ложками сахара. Привычка. Меня тошнит от этой привычки, от этого ритуала заботы о человеке, который предал меня.
– Доброе утро, – голос Павла заставляет меня вздрогнуть.
– Доброе, – отвечаю, не оборачиваясь, протягивая ему чашку. Наши пальцы соприкасаются, и я едва сдерживаюсь, чтобы не отдёрнуть руку. Как раньше я могла таять от этих случайных прикосновений? Сейчас они вызывают только отвращение.
– Так в какой музей мы идём? – спрашивает он непринуждённо, словно мы обычная счастливая семья.
– Научный, на Гагарина, – мой голос звучит неестественно, но Павел, кажется, не замечает. – Там новая интерактивная выставка о человеческом теле.
– А, – он кивает, просматривая новости в телефоне. – Знаешь, я только что вспомнил, что должен заехать в офис перед этим. Некоторые документы нужно проверить до завтра.
Неужели? Я киваю, изображая понимание. Хотя точно знаю… это ложь. Очередная ложь. Он, вероятно, звонит ей, договаривается о встрече, придумывает, как выкроить хотя бы час для своей любовницы.
– Конечно, – говорю спокойно. – Во сколько подъедешь к музею?
– Давайте в двенадцать, – он улыбается, и эта улыбка, которую я когда-то считала искренней, теперь кажется маской. – Успею закончить все дела.
Шум на лестнице прерывает наш разговор… дети спускаются к завтраку. Даниил, взъерошенный со сна, с блестящими глазами, предвкушает воскресное развлечение. Ника более сдержанна, но тоже оживлена.
– Папа идёт с нами? – первое, что спрашивает сын.
– Конечно иду, – Павел треплет его по волосам. – Сначала заеду в офис, потом встретимся в музее.
Завтрак проходит в странной атмосфере. Дети болтают, Павел шутит с ними, я механически улыбаюсь. Мы словно актёры в каком-то жутком спектакле. Когда Павел наконец уходит, поцеловав меня в щёку, пообещав детям купить мороженое после музея… я чувствую, как напряжение немного отпускает.
Когда дети поднимаются переодеваться, я принимаю решение. Пора действовать. Быстро поднимаюсь в кабинет Павла. У меня есть минут двадцать, не больше.
Кабинет… его святилище. Массивный стол, кожаное кресло, шкафы с книгами, которые он никогда не читает, но которые создают нужный образ интеллектуала. Я редко захожу сюда… уважение личного пространства, так мы говорили. Теперь понимаю… это была просто ещё одна ширма для его секретов.
Не знаю, что именно ищу, но начинаю с ящиков стола. В верхнем – канцелярские принадлежности, скрепки, стикеры. Во втором – документы компании, договоры, акты. В третьем – личные документы: паспорт, страховки, банковские выписки.
Банковские выписки. Пролистываю их, и каждая страница открывает новую грань предательства. Счета из ювелирного магазина… в даты, когда он якобы был на деловых встречах. Кольцо с бриллиантом, стоимостью в мою трёхмесячную зарплату… о котором я никогда не слышала. Платежи за номер в отеле «Ривьера» – во время его «командировки» в Сочи. Счёт из ресторана «Белуга» на двоих – в мой день рождения, который он «пропустил» из-за «срочных переговоров с инвесторами».
Каждая цифра, каждая дата… как удар ножом. Мои руки дрожат, но я продолжаю искать. В глубине ящика нахожу папку с надписью «Личное». Открываю её и застываю. Свидетельство о праве собственности на квартиру в центре города. Однокомнатная, недалеко от его офиса. Купленная три месяца назад. Для неё? Для их тайных встреч? На деньги, которые мы откладывали на образование детей?
Фотографирую все документы. Каждый счёт, каждую квитанцию, свидетельство на квартиру. Доказательства. Сама не знаю, зачем они мне, но инстинкт подсказывает… они могут пригодиться.
Возвращаю всё на места и быстро осматриваю остальную часть кабинета. Книжный шкаф, диван для посетителей, бар с дорогим алкоголем. Взгляд цепляется за корзину для бумаг. Заглядываю внутрь – обычный офисный мусор. Но под скомканными листами обнаруживаю смятый конверт. Разворачиваю его. Внутри – карточка из бутика женской одежды. «Спасибо за покупку! Ваш заказ: платье вечернее, туфли, комплект белья». Сумма с четырьмя нулями. Дата – две недели назад.
Никогда не видела ни этого платья, ни туфель, ни белья. Потому что они не для меня.
Слышу шум наверху… дети готовы. Быстро возвращаю всё на место и выхожу из кабинета. Сердце колотится, но не от страха быть пойманной. От ярости. От понимания масштаба лжи, которой я была окружена.
– Мам, мы готовы! – кричит Даниил сверху.
– Иду! – отзываюсь, стараясь, чтобы голос звучал нормально.
В музее нас встречает гул детских голосов и яркие интерактивные стенды. Даниил сразу бежит к макету сердца, внутри которого можно ходить, следуя за потоком крови. Ника более методично изучает стенды с информацией о мозге и нервной системе. Я следую за ними, делая вид, что полностью поглощена происходящим.
Ровно в двенадцать появляется Павел… улыбающийся, с пакетом сувениров для детей. Идеальный отец. Даниил бросается к нему с восторженными рассказами о том, что уже увидел. Ника более сдержанна, но тоже рада. А я... я наблюдаю за ними и думаю, как скоро эта картина счастливой семьи разобьётся вдребезги.
– Посмотрели уже что-нибудь интересное? – спрашивает Павел, подходя ко мне и легко обнимая за плечи.
Его прикосновение обжигает. Отстраняюсь под предлогом того, что хочу показать ему экспонат. Но в этот момент ловлю запах. Тонкий, едва уловимый аромат духов. Не моих. Сладковатый, с нотами ванили и чего-то цветочного. Слишком интимный для делового общения. Слишком стойкий, чтобы быть случайным.
– Что-то не так? – спрашивает он, заметив, как я замерла.
– Всё в порядке, – улыбаюсь, но чувствую, как эта улыбка искажает моё лицо. – Просто вспомнила, что завтра ранняя смена. Нужно будет пораньше уйти.
Он кивает, не замечая фальши в моём голосе. Или делая вид, что не замечает. И мы продолжаем экскурсию – идеальная семья на воскресной прогулке.
После музея – кафе-мороженое, как обещал Павел. Дети выбирают самые сложные комбинации с топпингами и сиропами. Павел шутит с официанткой – молоденькой блондинкой, которая слишком откровенно улыбается в ответ. Неужели я никогда раньше не замечала этого? Его флирт с каждой привлекательной женщиной? Или просто не хотела замечать?
Домой возвращаемся к вечеру.
– Хороший день получился, – говорит Павел, когда мы остаёмся вдвоём на кухне. – Давно так не выбирались всей семьёй.
– Да, хороший, – соглашаюсь, избегая его взгляда. – Я пойду готовиться к завтрашней смене.
Ухожу в спальню и запираю дверь. Мне нужно пространство, нужно подумать. Завтра – рабочий день, смена в больнице. Не могу позволить себе развалиться сейчас. Мои пациенты нуждаются во мне – собранной, профессиональной, сосредоточенной.
Но как сосредоточиться, когда жизнь рушится? Как смотреть на рентгеновские снимки и анализы, когда перед глазами стоят выписки с счетов и чужие духи на рубашке мужа?
Утро понедельника наступает слишком быстро. Собираюсь беззвучно, пока Павел ещё спит. Оставляю записку о том, что у меня ранняя смена и поздний приём, вернусь к вечеру. Обычное сообщение для обычного дня. Только теперь оно прикрывает совсем другие планы.
В больнице привычная суета отделения хирургии. Медсёстры с отчётами, ординаторы с вопросами, пациенты с их бесконечными страхами и надеждами. Я погружаюсь в работу, как в спасательный жилет – она держит меня на плаву, не даёт утонуть в водовороте личной трагедии.
– Доктор Федоркова, у нас поступивший с подозрением на перитонит, – сообщает медсестра Ирина, протягивая мне карту.
Киваю и иду к пациенту. Молодой парень, бледный, с искажённым от боли лицом. Задаю стандартные вопросы, провожу осмотр. Мои руки двигаются уверенно, профессионально пальпируя живот, отмечая симптомы. Мозг анализирует данные, строит диагностическую цепочку.
– Готовьте операционную, – говорю Ирине. – Перитонит, нужно срочное вмешательство.
В операционной время течёт иначе. Здесь нет места личным проблемам, сомнениям, боли. Есть только пациент, скальпель и моё мастерство. Работаю методично, каждое движение выверено годами практики. Нахожу источник воспаления – прободение аппендикса. Удаляю, промываю брюшную полость, ушиваю.
Три часа пролетают незаметно. Выхожу из операционной уставшая, но с чувством выполненного долга. Одна жизнь спасена. Если бы только так же легко можно было спасти мою семью, мой брак.
– Елена Викторовна, вы сегодня какая-то рассеянная, – замечает Ирина, когда мы идём по коридору. – Всё в порядке?
– Да, просто не выспалась, – отмахиваюсь я. – Много дел было на выходных.
Она кивает, не настаивая. Ирина знает меня много лет, работаем вместе с моей ординатуры. Но даже ей я не могу открыться. Не сейчас. Может быть, позже, когда боль притупится, когда я сама до конца пойму, что происходит.
День тянется бесконечно. Между операциями и осмотрами пациентов ловлю себя на том, что проверяю телефон – нет ли сообщений от Павла. Обычно он пишет пару раз в день – спросить, как дела, напомнить о чём-то по дому. Сегодня молчит. Занят? Или просто не думает обо мне?
В обеденный перерыв сижу в кабинете, механически жуя сэндвич, и просматриваю социальные сети. Нахожу профиль Вероники Шелест. Открытый, полный ярких фотографий. Вот она на корпоративе компании Павла… тот самый вечер, когда я её встретила. Вот на какой-то презентации… в обтягивающем красном платье, которое подчёркивает каждый изгиб её фигуры. Вот на отдыхе – пляж, коктейли, загорелое тело в бикини.
Листаю дальше и натыкаюсь на фото, от которого сердце пропускает удар. Селфи в ресторане. На заднем плане, чуть размыто, но узнаваемо – профиль Павла. Подпись: «Деловой ужин с лучшим боссом». Дата – три месяца назад. День, когда у Ники был важный концерт в музыкальной школе. День, когда Павел «не смог прийти из-за неотложных дел компании».
Закрываю профиль и откладываю телефон. Хватит. Сейчас я должна сосредоточиться на работе. На пациентах, которые ждут меня. На жизнях, которые зависят от моего внимания и мастерства.
Остаток дня проходит в тумане. Осмотры, консультации, обходы. Я функционирую как хорошо отлаженный механизм, не позволяя эмоциям влиять на работу. Но внутри – буря. Планы, решения, догадки, страхи.
