Текст книги "…Пожнешь бурю: Хроника двух трагических часов"
Автор книги: Станислав Гагарин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)
Старый генерал вовсе не был противником воссоединения тех семей, которые разбросала мировая война или иные какие обстоятельства по всему свету. Он понимал, какой гуманизм проявляло правительство, не препятствуя людям обрести друг друга. Но история с Иосифом Еланским повергла его в настоящее смятение. Так и сяк раскладывал старый генерал, но в голове у него не умещалось, как это могло случиться с бывшим офицером Советской Армии, фронтовиком, а главное, с Васькиным тестем, сидевшим, бывало, и за этим вот столом.
«Васька-то и не знает еще, какая пилюля его ожидает», – незаметно вздохнув, подумал Иван Егорович. Потом усилием воли выбросил из головы дурные мысли, стал прислушиваться к разговору жен старшего сына, которые продолжали спор про абсурдистский театр, поминали некоего Ионеско. С него перешли на Сэмюэля Беккета, его пьесу «В ожидании Годо» видела Ксения в Брюсселе во время научной командировки, спорили о других, не совсем понятных Макарову вещах, и генерал положил себе просветиться у дочери по этой части. Макаров не любил, когда в его присутствии говорили о том, в чем оп слабо разбирался, а попросить пояснения мешало присутствие этой «актерки» – так называл про себя Маргариту Иван Егорович.
Покончили с окрошкой, и Вера Ивановна ушла на кухню за пирогами. Тут Иван Егорович заметил, как ерзает на сиденье Андрей, и спросил внука:
– Ты чего вертишься, Андрейка? Что там у тебя под задницей? Хорошее ты выбрал место для книги… Давайка ее сюда.
Андрей покраснел и протянул деду книгу.
– Детектив небось какой? Или фантастика? – спросил Макаров, одной рукой принимая книгу, а другой надевая очки.
Он присвистнул, прочитав на обложке: «Максуэлл Тейлор. Ненадежная стратегия».
– Неужели тебе интересно читать это? Андрей молча кивнул.
Он организовал в школе кружок военной истории, – пояснила мать и будто невзначай глянула на Маргариту Еланскую: Ксения знала, что детей у них с Василием не было. – Зачитывается мемуарами полководцев…
Знаком я с этим «писателем», – задумчиво и несколько иронично произнес генерал, перелистывая страницы. – Заочно, правда… В войну он командовал воздушно-десантной дивизией, на корейской войне возглавлял армию А с 1955 но 1959 год был начальником штаба армии США, потом личным военным советником у президента Кеннеди. Известная личность… Это ведь он автор стратегии гибкого реагирования, которая сменила доктрину массированного ответного удара. Тейлор считал, что его стратегия пригодится на все случаи жизни, позволяет найти выход из любого положения.
– Он «ястреб», дедушка? – спросил Андрей.
Особого рода, Андрейка, я бы сказал – из тех, кто и рыбку хочет съесть, и в лодку не сесть. Но книжка эта любопытная, она позволит тебе разобраться в структуре военной машины Америки. Раз уж у тебя к этой теме интерес… Приветствую.
Не рано ли мальчику читать труды американских генералов? – не сдержалась Маргарита Иосифовна.
Василий Макаров, – строго глянул на нее Иван Егорович, – осилил книгу Клаузевица «О войне» в четырнадцать лет.
Еланская обиженно поджала губы, промолчала.
– Знал я и другого Тейлора, – как ни в чем не бывало заговорил потеплевшим голосом генерал. – Второго пилота на самолете В-17. Летал к нам в Полтаву. Это когда союзники «челночные» полеты практиковали. Сейчас бы их «шаттлами» назвали… Помог я ему од нажды, вывез, сбитого немцами, с нейтральной территории. Ричардом его звали… Да, Дик Тейлор. Сколько лет прошло, а как сейчас помню. Серьезная история была.
Дедушка! – воскликнул Андрей. – Расскажи!
Вот с пирогами расправимся, – кивнул Макаров в сторону появившейся в дверях дочери Веры.
«Может быть, тогда и этот лоботряс Витька подоспеет», – подумал генерал.
10
Всего пять минут понадобилось Рою Монтгомери, чтобы разобраться, почему министр обороны Оскар Перри отдал самоубийственный приказ. Он понял: одной из важных причин, повлекших за собой описываемые явления, которые были результатом целого комплекса обстоятельств, случайных, но в основе своей организованных, была сама личность министра обороны.
Победив соперников на выборах, нынешний Президент предложил ему этот важнейший в стране пост вовсе не потому, что считал Оскара Перри стратегически мыслящим человеком, обладающим полководческими задатками. В конце концов, и эту должность, и должности министров армии, ВВС и ВМС в Америке всегда занимали гражданские лица, на которых возлагались главным образом функции административного руководства и материально-технического обеспечения, а также вопросы связи с военными фирмами, поставляющими вооружение по заказам Пентагона. Командовали же всеми видами вооруженных сил фактически начальники соответствующих штабов, объединенных в комитет – своего рода генеральный штаб, верховный орган оперативно-стратегического планирования и руководства вооруженными силами.
Вручение портфеля министра обороны Оскару Перри было тем компромиссом, на который пошел Президент в борьбе за право поселиться в Белом доме. Заправилы военно-промышленного комплекса выдвинули это условие через тайных своих лоббистов, которые были внедрены в его окружение. Оскар Перри был верным слугой ВПК, хотя его контакты с ним были более тонкими и, самое главное, никогда не становились предметом обсуждения средствами массовой информации.
В то же время Президенту казалось, что он неплохо знает натуру Оскара Перри. По всем видимым данным, политическая карьера этого конгрессмена уже не сулила очевидных всплесков. Должность министра здравоохранения, образования и социального обеспечения, которую прежде занимал Перри, казалась пиком его взлета. И пост министра обороны, который после некоторых колебаний Президент предложил Оскару Перри, сделает его относительно верным союзником главы государства.
К сожалению, Президент ошибался. Он совсем не знал настоящего Оскара Перри.
А Оскар Перри искренне считал, что он уселся в кресло министра обороны по праву, осуществления которого злая судьба так долго заставляла его ждать. В то же время новоиспеченный министр отдавал себе отчет в том, кому он на самом деле обязан тем, что стал хозяином в пятиугольном доме на левом берегу Потомака. Он и прежде выполнял роль посредника между лоббистами аэрокосмbческого бизнеса и теми сенаторами, которые определяли уровень военных заказов Пентагона. По в силу того что сам никогда не занимался проблемами оборонного бюджета в конгрессе, он представлял для заправил ВПК особый интерес, поскольку в глазах широкой американской общественности выглядел человеком будто бы независимым от могущественных «Локхидов» и «Эйркрафтов».
На самом деле было вовсе не так. И те, кто делал на него ставку, учитывали не только прежнее скрытое сотрудничество. Расчет был сделан и на психологические качества Оскара Перри. В этом человеке уживались безмерное честолюбие, болезненное самомнение и тщательно скрываемый от окружающих комплекс неполноценности. После окончания Мичиганского университета он решительно оставил многообещающую карьеру специалиста по ядерной физике и с головой ушел в политическую деятельность, которая давала реальную власть над людьми. Прослушав ускоренный курс государственного права, Перри защитил магистерскую диссертацию и по рекомендации друзей отца, окружного атторнея, стал советником губернатора, одного из претендентов на должность президента Америки. Босса Оскара главою государства не избрали, но о Перри пошел слух как о большом мастере составлять зажигательные речи, насыщенные метафорами и яркими примерами из не такой уж богатой событиями отечественной истории.
Потом он и сам дважды рискнул баллотироваться в палату представителей. Правда, оба раза неудачно. И это не могло не сказаться отрицательно на характере конгрессмена, попавшего в Капитолий только с третьего захода. Это обстоятельство сделало его еще более желчным. Да и любовь к человечеству, о которой раньше Оскар Перри мог часами вещать, прибегая к трогательной образности и сентиментальной риторике, изрядно в сознании его поусохла. Но репутация радетеля за судьбы людские, имидж доброго самаритянина, в который облек себя Перри, сохранились. Поэтому именно он получил в свое время пост министра здравоохранения, образования и социального обеспечения.
Хотя «министр – он и в Африке министр», как выразился его отец, узнав, что сын примкнул к президентской рати, сам Оскар, не проявив – ни боже мой! – ни тени недовольства, был в самых потаенных уголках души оскорблен таким назначением. Тем не менее оп с энтузиазмом принялся руководить нелегким и даже кляузным хозяйством, вместе с другими добродушно посмеивался над кличкой Пенсионер, которой его наградил впервые корреспондент газеты «Бостон глоб энд мейл».
Но вот когда нынешний Президент, тогда еще сенатор от штата Миннесота, довольно популярный в стране энергичными попытками объединить все силы консервативного блока, растерявшегося от внутренних и внешних неурядиц Америки, после тайного соглашения с представителями ВПК предложил ему войти в десятку предвыборного комитета, Оскар Перри вздрогнул, как старый боевой конь, услышавший зов трубы. Он понял, что на этот раз его энергию оцепят должным образом.
Так оно и получилось. Победив на выборах, Президент, выполняя обещание, которое он дал калифорнийскому аэрокосмическому бизнесу, назначил Оскара Перри министром обороны. Теперь Пенсионер заседал, как равный среди высших, в Совете национальной обороны, принимал решения, от которых зависела судьба человечества.
Вначале в своих суждениях, высказываемых взглядах, взаимоотношениях с заправилами военно-промышленного комплекса, в решении других проблем и вопросов Оскар Перри в главном следовал политике Президента, заметно не отступая от позиции хозяина Белого дома. Но спустя полгода после инаугурации Президент все чаще стал замечать, что Пенсионер оказался несколько более крутым, менее податливым, И хотя министр обороны не оказывал открытого сопротивления главе администрации, тот ощущал, как Оскар все чаще и чаще добавлял в свой политический наряд ястребиные перья.
Особенно это проявлялось в его личном отношении к русским. Их Перри считал исчадиями ада, сатанинскими слугами, непримиримыми врагами бога, и сама мысль о возможности договориться с ними была, по мнению Пенсионера, греховной.
Конечно, министр обороны не делал подобных заявлений на публике или для прессы, по о высказываниях его в этом духе среди приближенных Президенту было известно. Ирландец по происхождению, глава правительства сам был верующим человеком, традиционно принадлежащим к римской церкви. Но в отличие от Оскара Перри он считал русских такими же христианами, как он сам, его близкие и еще четверть миллиарда американских граждан. Разница лишь в том, что по ряду исторических причин Россия отвернулась от всевышнего. Однако всемогущий рано или поздно вернет их в святое лоно, а для этого ему нужны живые русские, пусть и пребывающие временно в категории безбожников.
Узнав о том, что Перри внушает подчиненным – а среди них хватало парней с ястребиными взглядами – мысль о невозможности примирения с русскими, Президент в конфиденциальном разговоре предупредил Оскара о том, что рано или поздно о таких взглядах министра обороны узнает американская общественность и тогда скандала не миновать.
Оскар Перри даже зубами скрипнул от злости, но, остыв немного, все же заверил шефа, что впредь будет держать собственные соображения при себе.
– Можно бы размышлять и не так каннибальски, – заметил Президент. – Они, русские, хоть и отвернулись от бога, но Создателю угодно воздействовать на детей своих в первую очередь Словом. Ведь «в начале было Слово»…
Министр обороны хотел ответить строчкой из послания апостола Павла к коринфянам: «Если трубный глас прозвучит неуверенно, то кто же станет готовиться к битве?» – но предпочел промолчать.
Президент самонадеянно полагал, что ему все известно о министре обороны, как, впрочем, и о других членах кабинета, высших сотрудниках Белого дома. Составление секретных досье на помощников глубоко верующий Президент считал делом вполне нравственным, согласующимся с нормами христианской морали. «Если богу угодно сделать меня пастырем миллионных стад американцев, – любил повторять Президент, – я должен позаботиться о том, чтобы мне помогали пасти их верные мне и божьему промыслу овчарки».
Только вот «пастырю» не было известно о том, что его министра обороны в детстве звали Брейв Оси, то есть Храбрый Оси. Прозвище же это прилипло к нему при следующих обстоятельствах.
До двенадцати лет маленького Оскара не отпускали на летние каникулы из дома. Его мать, родившая единственного ребенка не без гинекологических осложнений, оберегала его от любых столкновений с внешним миром, ситуация, к сожалению, не из редких. Поэтому Оси вырастал в тепличной обстановке изматывающего детскую душу педантичного надзора за его здоровьем, эгоистичного стремления матери удержать парнишку возле себя, сформировать из него рафинированного джентльмена, обладающего развитым, утонченным интеллектом. Воспитанная в новоанглийских традициях старинной бостонской семьи, мать Оси пыталась оградить его от культа силы и жестокости, который давно уже заполонил Америку и мог разрушить духовное начало, его она с таким тщанием воспитывала в мальчике.
Одержимая вполне добрыми чувствами, Нэнси Перри забывала старую истину о том, что не уход от действительности, а закаливание в схватках с нею является залогом воспитательного успеха.
Лишенный возможности пробовать собственные силы в спорах с ровесниками, насильственно удаленный из их общества, Оскар вырастал боязливым, мнительным и слабовольным. Сверстники его проводили каникулы в летних спортивных лагерях или специальных пансионатах, с упоением играли в военные игры, имитируя под руководством опытных инструкторов сражения, в которых когда-либо участвовала американская армия, – от первого сражения у города Бостона в 1775 году до захвата острова Гренада в Карибском море и высадки специальных десантов морской пехоты в наши дни. Он же томился в своем дворе.
Первым взбунтовался отец мальчишки, выходец из Монреаля, потомок одного из создателей Королевской копной полиции Канады. Он с великим сомнением наблюдал, как его единственного сына превращают в бестелесного херувима, но пока молчал, не смея перечить любимой жене.
Наконец отец не выдержал и настоял на том, что парня крайне необходимо отправить на каникулы в летний лагерь бойскаутов «Белоголовые орлы».
«Храбрым» Оси он стал в первую же ночь. После короткого инструктажа его назначили часовым у арсенала, помещения, где хранилось бутафорское оружие «Белоголовых орлов». Среди дикой природы, которая окружала походные палатки, Оскару Перри сделалось, мягко говоря, не по себе. Промаявшись около часа наедине с неосознаваемыми, но вполне подавляющими душу страхами, маленький Оси покинул пост, тихонько пробрался в палатку, уютно устроился меж теплыми телами товарищей и успокоено уснул.
Обходивший дозоры капитан национальной гвардии, начальник лагеря «Белоголовых орлов» и ветеран Вьетнама, не обнаружил часового у арсенала и поднял лагерь по тревоге…
Перепуганного Оси поставили перед строем, и капитан объявил, что за оставление поста бойскаут Оскар Перри приговаривается к расстрелу.
– Вы предали товарищей, – сказал начальник лагеря, решивший дать питомцам хорошую психологическую встряску, – и потому должны умереть. Вы недостойны звания «Белоголового орла», Храбрый Оси!
Спонтанно возникшее ироническое прозвище подхватил весь строй.
– Брейв Оси! Брейв Оси! – кричали ребята, предвкушая веселое развлечение: ведь сейчас им покажут, как расправляются с трусами в славной американской армии.
И Храброго Оси тут же «расстреляли» перед строем…
Преследуемый злыми насмешками, он сбежал из лагеря в тот же день и двинулся, пересаживаясь с одной попутной машины на другую, от отрогов Скалистых гор, где находился лагерь, в родной Иллинойс. На половине дороги его задержала полиция, она сообщила отцу, и тот примчался выручать несостоявшегося «белоголового орла».
Оскара срочно поместили в другую школу. Затем родители его вообще перебрались в соседний Мичиган. И историю эту Перри считал навсегда похороненной, он даже из собственной памяти старался вытравить ее…
По спустя полгода после того, как Оскар Перри стал министром обороны, ему позвонил Дональд Крузо, директор ЦРУ.
– Мои сотрудники подготовили интересный доклад о новых стратегических концепциях руководства русскими ракетными войсками, – сообщил Крузо. – Не хотите ля взглянуть, мистер Перри?
– Это любопытно, – отозвался министр.
– Тогда я пришлю вам доклад с одним из начальников отделов, – с готовностью предложил директор ЦРУ.
Фамилия джентльмена, прибывшего из Лэнгли, ничего ему не говорила. По вот человек из ЦРУ с черным кейс-атташе, пристегнутым к левой руке цепочкой, вошел в кабинет министра обороны. Оглянувшись, он широко улыбнулся, затем, скосив глаза, проверил, вышел ли провожавший его секретарь, и, разведя в стороны руки, воскликнул:
– Храбрый Оси! Какая встреча! Здравствуй, дорогой школьный товарищ!
Потом, анализируя эту встречу, Оскар Перри быстро определил: никакая она не случайная, ее специально организовали. Тогда же, при встрече, министр обороны не позволил гостю углубиться в воспоминания о детстве, принял его сдержанно и сухо. И тот вовсе не обиделся, сделал вид, что понял: он находится у крайне занятого государственного деятеля. Но что с того? Оскару Перри ясно дали понять, что в ЦРУ хорошо знают, почему его назвали так в лагере «Белоголовых орлов». И теперь министр, заседая в Совете национальной обороны, всегда «держал руку» Дональда Крузо, хотя в общем-то и прежде не был его антагонистом, отнюдь. А директор ЦРУ повысил внимание к министру обороны, снабжал его сверхсекретной информацией, которая предназначалась исключительно для Президента. Иногда сообщал и о том, что оставалось неизвестным для главы американского государства.
С одной стороны, это щекотало самолюбие Пенсионера. Но с другой – чувствовал неслучайность такого отношения к нему директора ЦРУ. Он понимал, что рано или поздно от него потребуют чего-либо взамен.
…Резкий зуммер прервал невеселые раздумья министра обороны. Он включил прямую связь с Центральным командным пунктом КНШ. На экране возникло взволнованное лицо бригадного генерала Монтгомери.
Шифр-приказ «Идет град» передан в войска, мистер Перри, – доложил он. – Операторы получили подтверждение о том, что приказ принят во всех подразделениях.
Это хорошо, – сказал Пенсионер. – Что еще? Хотите узнать, что произошло?
Комок застрял в горле Роя Монтгомери, и бригадный генерал только кивнул.
По сведениям ЦРУ, русские готовят ядерный удар, – сказал Оскар Перри. – Они хотят воспользоваться нашей беспечностью, связанной с недавними переговорами в Москве, и застать нас врасплох…
Этого не может быть! – воскликнул дежурный генерал.
Министр обороны хмыкнул.
Может! – отрезал он. – Вам известно, генерал, что две недели назад русские запустили мощные ракеты на окололунную орбиту. Затем объявили: программу исследований Луны ракеты эти выполнили и теперь возвращаются к Земле, чтобы остаться на орбите их околоземной станции «Советский Союз». Эти «лунники» образуют якобы новые блоки. Так вот… Это блеф, генерал! От Луны к нам летят боеголовки их дьявольских ракет! Но это не самое главное… Мне только что сообщили: сбиты два наших спутника! Разве это не означает войну?! Но мы их опередим! Обязательно опередим, генерал!
Надо срочно связаться с Президентом, мистер Перри!
На Президента совершено покушение… Сбит его вертолет! Связи с ним нет…
А с русскими? Необходимо немедленно позвонить в Кре…
Прервав Роя Монтгомери на полуслове, министр обороны отключился.
Оскар Перри всегда бы против использования прямого провода между Москвой и Вашингтоном. Он считал, что связь эта нужна только потенциальному противнику, который не преминет использовать против них, наивных сыновей Нового Света, какую-нибудь азиатскую хитрость.
Поэтому, отдав приказ о нанесении ракетно-ядерного удара по Союзу ровно через час, Оскар Перри распорядился не отвечать на возможные вызовы Кремля.
Американский филиал Международного центра снижения ядерной опасности был заблокирован…
11
Машина генерал-майора Михайлова преодолела четверть круга кольцевой дороги и свернула вправо, на Северное шоссе. На большой скорости черная «Волга» миновала небольшой старинный городок, он находился в стороне от основной трассы, промчалась еще двенадцать километров, сделала левый поворот, и тогда Виталий Дмитриевич сказал водителю:
– Не гони так, Кузьма Авдеевич…
Носитель эдакого старомодного имени-отчества, год назад ушедший в запас парень двадцати двух лет и оставшийся в штабе работать гражданским водителем, заулыбался и послушно сбросил скорость. Ему нравилось, когда генерал величал его по всей, так сказать, программе.
Через шесть километров подъехали к КПП. Отсюда начиналась территория, примыкавшая к специальному аэродрому. Дежурный узнал но номеру машину генерала Михайлова (тот бывал здесь довольно часто, ибо отвечал в Главном штабе непосредственно за ВКП) и подал сигнал открыть ворота.
«Волга» подъехала к зданию станции наземной привязки летающего командного пункта. У подъезда стоили два полковника и, едва машина остановилась, направились генералу навстречу. Один из них был начальником этого летающею КП, а другой – летчик Гусев, зять Макарова.
Как готовность, экипажа? – спросил Виталий Дмитриевич, пожимая полковникам руки. – Как наш «Дельфин»?
Жив и здоров, – ответил, улыбаясь, Гусев. – Чего ему сделается… Экипаж готов, товарищ генералмайор.
Дежурная смена в полном составе готова к выполнению задания, – доложил полковник Лопусов.
Добро, – привычно отозвался Михайлов. – Тогда отдавайте швартовы.
В ракетчики он, как и многие из нынешних генералов, попал из моряков, учился в Каспийском высшем во енно-морском училище, весьма гордился флотским происхождением и уснащал речь морскими словечками.
С задачей ознакомились?
Так точно! – ответил Лопусов.
Тогда полный вперед, – приказал Михайлов, предвкушая удовольствие, которое всегда испытывал от полетов на «Дельфине».
На сегодня была назначена тренировка по отработке боевой связи с некоторыми штабами. В определенное время давалась вводная: потенциальный противник нанес ядерный удар, от которого не только пострадали пусковые установки, но и потеряно управление войсками с наземных пунктов. Тогда и брал их миссию на себя генерал Михайлов, находящийся в момент удара в воздухе.
Люди уже в «Дельфине», – сказал полковник Лопусов.
Поехали и мы к нему, – отозвался генерал, садясь обратно в машину. – А ты, Кузьма Авдеевич, поскучай, пока мы летаем. Почитать-то взял с собой что?
Фантастику достал, – проговорил водитель, подводя машину к небольшому сооружению – это был вход в подземный ангар «Дельфина». – Роман Сергея Павлова «Лунная радуга».
Стоящая вещь, – сказал Михайлов. – Большая умница этот Павлов…
Втроем они вошли в помещение, которое представляло собой бокс для кабипы лифта, опускающего и поднимающего пассажиров «Дельфина» прямо в гондолу или на поверхность.
– Поехали, – сказал генерал Михайлов, когда захлопнулись двери кабины, и полковник Гусев нажал кнопку.
Оказавшись на «Дельфине», они разделились. Виктор Леонидович Гусев сразу прошел в рубку, где ждал его экипаж. А генерал Михайлов миновал отсек связи, уже заполненный офицерами и прапорщиками, и вошел в просторное помещение.
Каждый раз, оказавшись здесь, Михайлов убеждался в том, что с «Дельфином» никакой из существующих в мире летательных аппаратов сравниться не может: кто еще сможет поднять в воздух две тысячи квадратных метров жилых и рабочих помещений…
Салон генерала Михайлова размещался в кормовой части гондолы. Дизайнеры постарались, чтобы создать здесь максимальные удобства для длительного полета, ведь «Дельфин» мог практически бесконечно долго оставаться в воздухе.
Генерал Михайлов уселся в командирское кресло, надев на голову наушники с ларингофонами, и подумал, что в них пет особой необходимости: здесь такая тишина, что можно обойтись обычной микрофонной связью.
– Принимаю командование! – вслух сказал он. – Доложить о готовности к полету! Второй? – Первым был он сам.
Готов, – послышался голос Виктора Леонидовича.
Третий?
Готов, – ответил Лопусов. Он сидел напротив Михайлова.
Четвертый? Готов… Седьмой? Шестнадцатый?.. Двадцать первый?!
…Кузьма Минин отвел «Волгу» на стоянку, оставил машину и быстро поднялся в застекленную башню диспетчерского пункта: отсюда интереснее было смотреть, как взлетает «Дельфин». Водителя генерала Михайлова знали, поэтому никто и не возражал, когда парень скромно устроился на стеклянной галерее, опоясавшей башню.
– Я – «Дельфин», – сообщил динамик. – Прошу разрешения…
Руководитель полета поднес к губам микрофон.
Есть разрешение! Ангар!
Есть ангар!
Кузьма увидел, как вдруг там, куда оп только что подвозил генерала, образовалась длинная, метров двести пятьдесят, трещина. Часть ровной, заросшей зеленой травой площадки исчезла под землей. Трещина увеличивалась все быстрее.
– Начинаю наддув сферы! – сообщил командир «Дельфина».
По его команде мощные насосы принялись заполнять инертным газом полужесткую оболочку дирижабля. Она принялась обретать рабочие очертания, горбато подниматься над верхней, подвижной крышей ангара, которая уже полностью, вместе с синтетической маскировочной травой, спряталась во внутренние стенки.
– Есть положительная плавучесть! – доложил Гусев. – Отключить магниты!
В мгновение ока исчезла энергия, питающая электромагниты, и мощные «страусы» – их называли так по аббревиатуре ЭМУ – электромагнитные улавливатели – отпустили рвущееся вверх тело дирижабля.
«Дельфин» медленно выплыл из ангара, и Кузьма Минин, видевший это явление не впервые, не смог сдержать восхищенного вздоха, когда перед ним возникло величественное тело летающего командного пункта.
Дирижабль завис над своим убежищем, пробыв в таком положении некоторое время, будто давал возможность полюбоваться собой. Затем корабль вздрогнул – заработала силовая установка, развернулся, что называется, «па пятке» и полетел, набирая скорость, в восточном направлении,
