Текст книги "Темное зеркало"
Автор книги: Соня Мэсси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
«Вспомни наконец о деле, которое тебя привело к Элизабет Найт! – мысленно приказал он себе. – Ты расследуешь два серьезных преступления, которые каким-то образом связаны с этой женщиной. И не исключено, что придется занести ее в список подозреваемых. Подумай об этом!»
Неожиданно в глазах Элизабет мелькнули слезы, ее пальцы, обхватившие бутылку, задрожали.
«Нет, эта женщина не может быть причастна к убийствам, – подумал Ник, сочувственно глядя на сидящую напротив Элизабет. – Маньяк, психический больной убивает людей, копируя ее сценарии, а она чувствует вину за это. Ведь это ее фантазии какой-то полоумный претворяет в жизнь».
– Кто же совершил эти преступления? – словно угадав мысли Ника, взволнованно произнесла Элизабет. – Кому и для чего это понадобилось? Невозможно поверить... – Ее голос дрогнул, и она оборвала себя на полуслове.
Слезы готовы были хлынуть из глаз Элизабет, и Ник схватил со стола бумажную салфетку и подал ей, пожалев, что никогда не имел белоснежного носового платка, как у его приятеля Питера Макдональда. Выходит, зря он над ним насмехался. В данной ситуации безупречно чистый носовой платок очень бы пригодился!
– Вокруг полно психически нездоровых людей, – сказал Ник, сделав несколько глотков пива. – Они всегда существовали, в любом обществе и во все времена.
– Вот если бы только они не причиняли вреда нормальным людям! – с внезапной злостью проговорила Элизабет, прикладывая бумажную салфетку к глазам.
– Вы имеете в виду какого-то конкретного человека? Вам кто-то угрожает? Мисс Найт, прошу вас, расскажите все откровенно!
– Да, есть такой человек, – тяжело вздохнула Элизабет, и Ник заметил, что ее руки задрожали. – Этого человека зовут Дэвид Фергюсон. Две недели назад его освободили из тюрьмы.
«По времени совпадает», – мелькнуло в голове у Ника.
Он достал из кармана записную книжку и авторучку и спросил:
– Из какой тюрьмы выпустили этого человека?
– Из тюрьмы Беллингхэм. Это на севере штата.
– Знаю. Несколько пойманных мною молодчиков были туда отправлены. И кто такой этот Дэвид Фергюсон?
– Дэвид Фергюсон – преступник. Десять лет назад он убил мою младшую сестру, – тихо сказала Элизабет.
У Ника сжалось сердце. Он прекрасно понимал чувства этой женщины: ее страх, ненависть, отчаяние. Если бы кто-нибудь посмел поднять руку на Нину...
– Выйдя на свободу, Фергюсон пытался связаться с вами? – быстро спросил он.
– Да, – кивнула Элизабет. – На днях я получила письмо. Мне подбросили его под дверь. Письмо без подписи, но я уверена, что прислал его Фергюсон.
– В нем содержались угрозы?
– Нет, угрозами это назвать нельзя... Он признавался, что любит меня, надеется на взаимность... – Она презрительно усмехнулась.
– Итак, один реальный подозреваемый у нас уже появился. – Ник записал что-то в блокнот. – Я непременно займусь им. Признание в любви – это тоже своего рода угроза.
– Очевидно.
«Любовь убийцы может довести до гибели», – мрачно подумал Ник, но вслух высказать эту мысль не решился.
– Мисс Найт, вы должны показать мне это письмо, – попросил он.
– Конечно, я обязательно принесу его вам.
Она снова промокнула салфеткой глаза, попыталась улыбнуться, но улыбка вышла печальной, и Нику показалось, что сейчас Элизабет Найт больше похожа на несчастную, испуганную маленькую девочку, чем на знаменитую на всю страну сценаристку и ведущую телешоу.
– Чем еще я могу вам помочь, детектив О'Коннор? – взглянув на Ника, спросила она. – А что касается Дэвида Фергюсона... то его надо немедленно остановить, пока этот негодяй не убьет еще кого-нибудь.
– Мисс Найт, мне необходимо ознакомиться с кратким содержанием ваших сценариев – прошлых и будущих, – сказал Ник. – И по возможности просмотреть видеокассеты ваших шоу. Вы сможете все это мне предоставить?
– Разумеется. Я завтра же привезу вам их в полицейское управление!
– Спасибо, но будет лучше, если я сам заеду к вам и заберу их.
Ник понимал, что проявляет неуместную настойчивость, но боялся упустить шанс лишний раз увидеть Элизабет. Ведь если она сама приедет в полицейское управление, его может не оказаться на месте, и встреча не состоится!
– И еще, мисс Найт, я бы попросил вас составить список людей, которые, по вашему мнению... недолюбливают вас, имеют претензии к вашему шоу – словом, всех, кого вы можете считать своими недоброжелателями.
– Врагами? – усмехнулась Элизабет. – Боюсь, таких, к сожалению, может оказаться немало, и список получится длинный.
Она откинулась на скамью, обвела взглядом помещение пивной, и Ник, наблюдая за ней, заметил, как Элизабет нахмурилась, увидев мужчину, в одиночестве сидящего неподалеку. Посетитель с угрюмым видом пил пиво, и, казалось, царящее вокруг веселье сильно раздражает его.
– Кто он? – тихо спросил Ник, кивнув в сторону мужчины.
– Это Норман Полсон, – ответила Элизабет. – А почему он вас заинтересовал?
– Уж очень у него мрачный вид, – ответил Ник. – Резко отличается от других посетителей.
– Норман – хороший парень, просто у него возникли серьезные проблемы, и он очень переживает.
– Что же с ним стряслось?
– Две недели назад Броди Ярборо выгнал Нормана с работы за то, что тот оказал мне одну небольшую любезность.
Ник покачал головой и снова сделал пометки в своем блокноте.
– Нет, детектив О'Коннор! – воскликнула Элизабет. – Норман здесь ни при чем. Да, сейчас он зол на весь свет, но парень он честный, добрый, мухи не обидит. Не тратьте на него время.
– Мисс Найт, когда расследуешь дело об убийстве, необходимо рассматривать все версии, какими бы невероятными они ни казались, – твердо произнес Ник, убирая в карман блокнот и авторучку.
– В таком случае я должна стать вашей первой и главной подозреваемой, – с печальной усмешкой промолвила Элизабет.
– Мисс Найт, отработать все линии расследования – мой служебный и человеческий долг, – возразил он. – Вы не должны на меня обижаться.
– Я ничуть не обижаюсь на вас. И все-таки, как вам кажется, кто мог совершить столь чудовищные преступления, скопированные с моих сценариев?
– Не знаю, мисс Найт. Пока у меня мало фактов для того, чтобы прийти к какому-либо определенному выводу. Когда приступаешь к расследованию, то сначала собираешь фактический материал, а потом уже начинаешь анализировать его и выстраивать версии. Так что пока не время для умственных упражнений.
– Детектив О'Коннор, я никогда не поверю, что вы просто занимаетесь сбором фактического материала, оставляя размышления и выводы на потом. Вы производите впечатление умного, вдумчивого человека.
– Делать умное лицо нас обучали в школе полицейских, – рассмеялся Ник.
– Значит, вы оказались способным учеником!
– Мисс Найт, могу я задать вам личный вопрос, не относящийся к делу? – вдруг серьезно спросил О'Коннор.
Этот вопрос давно мучил его, еще со времени первой встречи с Элизабет, но он никак не решался задать его. Элизабет кивнула.
– Почему вы так не любите полицейских? Верите глупым фильмам, где все стражи закона изображаются тупыми и ленивыми? Или ваше недоброжелательное отношение имеет под собой реальную основу?
В глазах Элизабет снова мелькнули слезы, она опустила голову, несколько мгновений молчала, а затем взволнованно заговорила:
– Я много раз твердила вашим так называемым коллегам, что Дэвид Фергюсон опасен. Пыталась объяснить, что в любую минуту он может на кого-нибудь напасть и убить. Вы думаете, они прислушались к моим словам? Нет! И когда однажды ночью Фергюсон позвонил мне и зловещим тоном сообщил, что едет ко мне домой с оружием, намереваясь убить меня, я снова обратилась в полицию. Я попросила у них защиты, и знаете, что мне ответил дежурный офицер? «Свяжитесь с нами, когда он до вас доедет».
В глазах Ника вспыхнуло негодование, краска стыда залила его смуглое лицо.
– Мисс Найт, уверяю вас, не все служители закона такие бездушные мерзавцы, как те, о которых вы только что рассказали!
– Да, я понимаю, не все, но мне пришлось столкнуться именно с такими – ленивыми, бездушными людьми, – сухо промолвила она. – Так вот, в ту ночь Фергюсон... убил мою младшую сестру. – Ее голос задрожал. – А потом эти полицейские долго допрашивали меня, обвиняя во всех смертных грехах, и ни один, ни один из них, даже не выразил мне сочувствия, а ведь я... а ведь я потеряла самого близкого мне человека. И никто не признался, что, если бы они серьезно отнеслись к моим звонкам и просьбам, моя сестра осталась бы жива. Потрясающее равнодушие! Я не говорю об искренности, но хотя бы формальное сочувствие они могли проявить?
Элизабет замолчала. Ник опустил голову, избегая ее взгляда. Ему было стыдно за своих незнакомых коллег, да и за себя тоже. Ведь, в сущности, за годы работы в отделе расследования убийств он так же, как и те полицейские, о которых рассказала Элизабет, очерствел душой, точнее, изо дня в день заставлял себя безучастно взирать на самые кровавые человеческие злодеяния. Он на службе, его дело – не эмоции, а расследование убийств.
Но делиться своими соображениями с Элизабет, которая до сих пор тяжело переживает смерть младшей сестры, Ник не счел возможным. Он поднял голову и тихо сказал:
– Мне искренне жаль, мисс Найт, что все так получилось. Искренне жаль, поверьте.
– Спасибо, – печально промолвила сна. – Напрасно я завела разговор о тех людях. Пусть это останется на их совести. И в смерти своей сестры я больше всего виню не Фергюсона, не их, а себя. Я не смогла уберечь ее. Но меня сейчас очень тревожит другое: снова погибли невинные люди, и получается, что мое шоу убило их.
Поддавшись внезапному порыву, Ник накрыл рукой тонкую узкую ладонь Элизабет, почувствовав, какие холодные у нее пальцы. Конечно, в полицейской школе подобным приемам работы со свидетелями его не обучали, но в данной ситуации этот жест выглядел совершенно естественно.
– Мисс Найт, о чем вы говорите? Ваше шоу никого не убивало! – горячо возразил он. – Вы – всего лишь сценаристка и ведущая, и в том, что какой-то безумец решил воспользоваться вашими фантазиями, вы не виноваты. Он совершает убийства, а не вы.
Элизабет заморгала, и несколько слезинок покатились по ее щекам.
– Детектив О'Коннор, пожалуйста, поймайте этого негодяя, – прошептала она. – Очень вас прошу.
Ник погладил ее руку, кивнул и серьезно произнес:
– Сделаю все, что в моих силах, мисс Найт. Обещаю. – И улыбнувшись, нарочито бодрым голосом добавил: – Помните, во время нашей первой встречи я говорил вам, что я – лучший детектив в городе? Так оно и есть, не сомневайтесь.
Ник сидел в гостиной на диване и молча смотрел на хозяйку дома. Перед ним на журнальном столике стояли чашечки с ароматным дымящимся кофе и блюдо со свежеиспеченными булочками, покрытыми шоколадной глазурью. Миссис Уилкокс, вдова убитого четыре дня назад в больнице Герберта Уилкокса, тоже молча сидела в кресле, опустив голову. Время от времени женщина бросала печальные взгляды на стоящие на пианино семейные фотографии, на каждой из который был снят ее ныне покойный муж, и тяжело вздыхала.
С первой минуты знакомства Ник проникся уважением к этой скромной, мужественной пожилой женщине. Она встретила его очень достойно, чего от других вдов в подобных трагических обстоятельствах ожидать не приходилось. Держалась ровно, не рыдала, не обвиняла всех на свете в гибели мужа и к приходу детектива даже сварила вкусный кофе и испекла булочки с шоколадной глазурью.
Наконец миссис Уилкокс подняла голову, взглянула на висящее на стене распятие и глухим голосом произнесла:
– Я понимаю, все мы смертны, каждому из нас отпущен свой срок, но я даже и подумать никогда не могла, что мой Герберт закончит свою долгую и честную жизнь таким страшным образом. Я очень тяжело переживаю его смерть, но больше всего меня удручает способ его ухода в мир иной.
– Миссис Уилкокс, поверьте: мы сделаем все, что в наших силах и возможностях, чтобы отыскать и покарать убийцу вашего мужа. – Ник сделал несколько глотков ароматного горячего кофе из изящной фарфоровой чашечки.
– Уверена: Господь Бог покарает убийцу моего мужа и сурово накажет его за совершенное преступление, – продолжала миссис Уилкокс, машинально дотрагиваясь до висящего на цепочке золотого крестика на шее. – А я... – она запнулась, – я не должна ненавидеть этого преступника. Это не по-христиански. Бог поможет мне, он сам свершит суд над убийцей.
– Миссис Уилкокс, скажите, у вашего покойного мужа были враги? – спросил Ник, заранее зная ответ. Ну в самом деле, какие могли быть враги у старого, тяжелобольного человека, прожившего долгую честную жизнь? Нет, Ник был абсолютно уверен, что убийца избрал своей жертвой мистера Уилкокса лишь потому, что тот имел несчастье лежать в палате номер 310. Но ради соблюдения формальностей все-таки задал этот вопрос.
– Никогда в жизни у Герберта не было врагов. – Вдова поднялась с кресла и подошла к пианино, на котором стояли фотографии. Взяла одну, долго, печально вглядывалась в лицо своего покойного мужа, а потом ласково провела кончиками пальцев по глянцевой поверхности снимка. – Я уже говорила вам, детектив О'Коннор: мой муж был исключительно порядочным человеком, истинным христианином. Каждое воскресенье он посещал церковь и за всю свою жизнь не пропустил ни одной мессы. Мы вырастили с ним замечательных детей, у нас прекрасные внуки. – Она со вздохом поставила фотографию обратно. – Если бы вы только знали, как наши дети и внуки тяжело переживают его смерть!
Ник поднялся с дивана. Продолжать разговор с вдовой убитого дальше не имело смысла. Совершенно очевидно: у ее мужа не было врагов, и помочь следствию она ничем не может. Самое время оставить ее наедине со своими воспоминаниями и печалью.
– Миссис Уилкокс, спасибо вам за то, что согласились со мной побеседовать, – сказал Ник, направляясь к двери и доставая из кармана визитную карточку. – Возьмите, пожалуйста. Если вы вдруг что-нибудь вспомните или просто захотите со мной поговорить, звоните в любое время суток.
Миссис Уилкокс взяла визитную карточку и слегка улыбнулась.
– Непременно позвоню, – тихо проговорила она.
Но Ник был абсолютно уверен, что она никогда не позвонит. Эта женщина не из тех, кто донимает полицию звонками. Внезапно он вспомнил о вчерашнем разговоре с Элизабет Найт, обвинившей полицию в равнодушии, и задержался на пороге. Тронул пожилую женщину за плечо и с искренним сочувствием произнес:
– Миссис Уилкокс, поверьте, я искренне сожалею о случившемся. Примите мои глубокие соболезнования.
Впервые за время беседы в глазах вдовы блеснули слезы.
– Спасибо, молодой человек, – пробормотала она. – Спасибо. – И, улыбнувшись, пожала ему руку.
– Броди, мне необходимо с тобой поговорить! Немедленно! – громко произнесла Элизабет, входя в кабинет хозяина телекомпании и в который раз машинально отмечая безвкусный интерьер. Вызывающе красного цвета напольный ковер, увешанные чучелами диких зверей стены, огромных размеров леопардовое кресло на середине комнаты... И в этом леопардовом кресле сидел сам Броди, держа на коленях крашеную молодую блондинку и страстно целуя ее в пухлые губы.
Элизабет узнала блондинку: это была актриса Синди, изображавшая убийцу своего мужа. Та самая, в ярко-красном коротком платье, которая кралась по больничному коридору к палате номер 310. Только теперь на молодой актрисе был тигровой расцветки модный комбинезон, молния на нем была расстегнута, и Броди ласкал ее пышную грудь.
– Дорогая, разве ты не видишь? Я занят, – отрываясь от блондинки, насмешливо произнес Броди, но в голосе его прозвучало раздражение.
– Нам надо поговорить, – упрямо повторила Элизабет.
– Лиззи, куколка, как ты нетерпелива! – Броди отпустил актрису. – Подожди немного, и ты тоже получишь от старины Броди все, что пожелаешь.
Блондинка застегнула молнию комбинезона, неуверенной походкой направилась к двери, но Элизабет остановила ее:
– Синди, подожди! Послушай, что я тебе скажу. Ты хорошая актриса, и тебе совсем не обязательно удовлетворять все прихоти Броди Ярборо или кого-либо еще из начальства, чтобы получить работу.
– Но мой агент говорит...
– А ты не слушай своего агента! Загляни в мою приемную и оставь у моей помощницы Кассандры свои данные. Мы с ней подыщем тебе другого агента, который будет добросовестно выполнять свою работу. Договорились?
Синди растерянно улыбнулась, пожала плечами, а потом горячо воскликнула:
– Мисс Найт, большое вам спасибо! Вы так добры!
– Не стоит благодарности.
Синди скрылась за дверью, а Элизабет повернулась к Броди, который с угрюмым видом выжидающе смотрел на нее.
– Уверена, ты на меня не в обиде. Твое леопардовое кресло редко пустует, и как только я уйду, Синди снова сможет занять свое место у тебя на коленях.
– Ты за нас не переживай! – раздраженно бросил Ярборо, демонстративно застегивая молнию на джинсах. – Но учти, если ты еще раз позволишь себе врываться ко мне в кабинет и отрывать меня...
– Броди, тебе отлично известно: просто так я к тебе никогда не захожу. И раз я появилась у тебя в кабинете, значит, дело не терпит отлагательств.
– Ну и какое же у тебя ко мне дело, дорогая?
Накануне весь вечер Элизабет вспоминала свою встречу с детективом О'Коннором, поведавшим ей о двух убийствах, совершенных неизвестным преступником по сценариям «Темного зеркала», и долго размышляла над тем, как лучше выстроить свой будущий разговор с Броди Ярборо, какие убедительные слова подыскать, но сейчас, взглянув в его ледяные глаза, осознала, что ничего хорошего из их беседы не получится.
– Вчера ко мне приходил полицейский из отдела расследования убийств! – без предисловий выпалила она.
В глазах Броди мелькнуло удивление, но он тотчас же совладал с собой, лениво скрестил руки на широкой груди и, ухмыльнувшись, спросил:
– Тебе об этом так не терпелось мне поведать, дорогая? Ты кого-то ухлопала, и детектив хочет тебя арестовать?
– Броди! – негодующе вскричала Элизабет. – Мне не до шуток. Кто-то совершил два убийства в прошлую и позапрошлую пятницу, скопировав мой сценарий «Темного зеркала». Причем преступления были совершены сразу после выпуска нашего шоу!
– Элизабет, в нашем городе часто случаются убийства, – усмехнулся Броди. – В любое время суток, и по пятницам тоже. Уверен, тебе не следует так волноваться.
– Броди, как ты не понимаешь? Преступник сделал все точно так, как в «Темном зеркале»! Он скопировал абсолютно все детали!
– Не может быть...
– Да говорю же тебе: в первом случае он разбил голову мужчины бутылкой из-под шампанского, разрезал спереди шелковый бюстгальтер, бросив его и кружевные трусики на пол. А во втором случае расправился с тяжелобольным мужчиной в больничной палате номер 310. Представляешь? Вколол ему смертельную дозу морфина, бросил шприц на пол.
– Чушь какая-то, – после долгой паузы хмуро произнес он. – А в общем... нам-то с тобой какое до всего этого дело?
– Как? – опешила Элизабет. – Но ведь...
– Скажи, а пресса уже разнюхала про все это? – вдруг спросил Броди.
Пресса... Вчерашнее страшное известие о двух совершенных по ее сценарию убийствах так потрясло Элизабет, что она совсем забыла о прессе – о жадных до сенсаций журналистах и репортерах, которые злорадно будут трепать ее имя во всех программах новостей.
– Как зовут того полицейского, который к тебе приходил? – поинтересовался Броди, подвинув к себе лист бумаги и взяв авторучку.
– Детектив Николас О'Коннор, – ответила Элизабет. – Сержант из отдела расследования убийств полицейского управления Мидтауна.
– А он... ничего не напутал?
– Да я своими глазами видела фотографии! Труп мужчины с проломленной головой, бутылка шампанского, перепачканные ярко-красной помадой губы мертвого старика... Таких совпадений не бывает!
– Что ж, Элизабет, значит, ты прекрасный сценарист, – усмехнувшись, произнес он. – Оказывается, мы тебя недооценивали. Ты пишешь такие классные сценарии, что они даже вдохновляют людей на преступления.
– Спасибо за сомнительный комплимент, – поджав губы, промолвила Элизабет.
Броди достал сигару, прикурил, выпустил изо рта облачко сизого дыма и неожиданно произнес:
– Знаешь, что я думаю? Каким будет следующее преступление? На этой неделе застрелят пьяного парня-водителя.
Элизабет удивленно вскинула голову, но тотчас же поняла ход рассуждений Броди. На этой неделе, в пятницу, по телевидению должны показать очередную серию «Темного зеркала», в которой молодой, убитый горем отец мстит за смерть своего ребенка. Пьяный водитель задавил насмерть ребенка и, испугавшись, скрылся с места преступления, оставив несчастную жертву умирать на дороге.
– Броди, мы должны отменить выпуск шоу на этой неделе!
– Элизабет, не будь так категорична в своих выводах. – Броди выпустил изо рта новое облачко дыма.
– Но мы не имеем права рисковать чьей-то жизнью!
Броди улыбнулся, протянул руку и с отеческим видом похлопал Элизабет по плечу.
– Не волнуйся, моя куколка. Старина Броди все уладит и сам обо всем позаботится.
В его голосе Элизабет не почувствовала уверенности и решимости действительно разобраться со всеми проблемами, но дольше оставаться в кабинете Ярборо она не могла: через десять минут у нее была назначена встреча с детективом О'Коннором. Элизабет должна была передать ему список своих явных и возможных недоброжелателей, который они составили вместе с Кассандрой.
– Мне нужно идти. Но я очень рассчитываю, что ты серьезно отнесешься к моим словам, Броди. Передачу необходимо отменить.
– Детка, не волнуйся, – почти ласково повторил он. – Все будет хорошо.
Когда Элизабет покидала кабинет Ярборо, ее охватило предчувствие, что ничего хорошего, как уверял ее Броди, не будет. И ей в очередной раз надо готовиться к худшему и снова доказывать себе, что она справится с любой, самой безнадежной ситуацией.
Несколько минут Броди Ярборо неподвижно сидел за столом, напряженно прислушиваясь, не раздадутся ли шаги Элизабет и не нагрянет ли она снова к нему в кабинет, потом встал, подошел к окну и посмотрел вниз, туда, где привычно толпились демонстранты с плакатами, требующими запретить показ по телевизору «Темного зеркала».
– Придурки, – брезгливо поморщившись, пробурчал он себе под нос.
Вернувшись к столу, Броди поднял телефонную трубку и торопливо проговорил:
– Бэмби, соедини меня с отделом новостей. – Нетерпеливо забарабанил пальцами по столу и, услышав голос на том конце провода, сказал: – Стив? Бери своих парней и подходи ко мне. Да, нам необходимо потолковать. Это касается выпуска шестичасовых новостей.
Глава 11
Элизабет включила компьютер и, ожидая, когда он загрузится, стала смотреть в окно на Пятую авеню, по которой неслись бесконечные вереницы машин. Иногда одна из них пыталась обогнать другую или высадить на ходу пассажира, и тогда раздавался оглушительный взрыв негодования. Возмущенно гудели сирены, водители высовывались из окон и посылали вслед нарушителю проклятия и угрозы. На верхнем этаже шума не было слышно, но картину эту Элизабет наблюдала ежедневно, давно привыкнув к ней и почти не обращая на нее внимания.
Элизабет предпочитала работать над сценариями не в своем кабинете в здании телекомпании, а дома. Там ее компьютер тоже располагался около окна, но из него открывался совершенно иной вид. Белоснежные яхты и лодки, плавно покачивающиеся на водной глади порта Мэдисон, – этот живописный, почти идиллический пейзаж всегда радовал взор Элизабет, успокаивал нервы, а главное, неизменно способствовал приливу творческой фантазии. Но сегодня Франциск попросил ее кое-что переделать в одной из серий «Темного зеркала», и ей пришлось остаться в своем кабинете и сесть за компьютер.
Элизабет никогда не возражала против просьб режиссера, наоборот, всегда с готовностью бралась за работу, но сегодня ее мысли были далеки от сценария, вдохновение не приходило и сосредоточиться было тяжело. Как можно рисовать в воображении сцены будущей истории, когда в реальной жизни происходят такие страшные вещи? Фантазии Элизабет, предназначенные всего лишь для показа по телевизору, воплощаются в действительность, неся смерть ни в чем не повинным людям. Да и не известно, выйдет ли в эфир эта серия, поскольку Броди пообещал ей, что «Темное зеркало» не появится на экране до тех пор, пока убийцу не поймают.
Краткое содержание серии, эпизод из которой Франциск попросил переделать, сводился к следующему: пьяный водитель сбивает машиной ребенка, оставляя его умирать на дороге. Элизабет работала над сценой, где водитель, спустя несколько дней после трагедии, снова напивается, пошатываясь, выходит из бара и садится за руль автомобиля. Отец умершего ребенка подкарауливает его, подходит к открытому окну машины и сообщает водителю, что он – отец того самого ребенка, которого водитель задавил насмерть. Звучит выстрел, и голова пьяного парня бессильно падает на грудь.
Пальцы Элизабет с привычной легкостью бегали по клавиатуре компьютера, но она то и дело отвлекалась от текста, снова и снова мысленно возвращаясь к вопросу, мучающему ее с того самого момента, когда детектив О'Коннор сообщил ей об убийствах, скопированных с ее сценариев. Что будет дальше, если в самое ближайшее время полиция не поймает безумца, воплощающего в жизнь ее фантазии? Элизабет не покидало странное, пугающее ощущение: каждая новая сочиненная ею и появившаяся на экране строка неумолимо приближает какого-то неизвестного ей человека к гибели. И кто на сей раз может оказаться в роли невинной жертвы?
Зазвонил телефон, Элизабет оторвала взгляд от экрана и взяла трубку.
– А он уже здесь, – пропела нарочито тоненьким голоском Кассандра.
Краска залила лицо Элизабет. Господи, неужели детектив О'Коннор стоит сейчас около ее помощницы и все это слышит? Тоненький голосок с многозначительными интонациями...
– Кто – он? – холодно осведомилась Элизабет, надеясь, что Касс одумается, перестанет паясничать и ставить ее в неловкое положение. – Детектив О'Коннор?
– Он самый, – продолжала Касс, подражая ирландскому акценту. – Красавец полицейский...
– Проводи его ко мне, Кассандра, – сухо попросила Элизабет.
Она почти никогда не называла свою подругу полным именем, за исключением редких случаев, когда Касс позволяла себе лишнее и Элизабет на нее сердилась. Дверь кабинета распахнулась, на пороге со смущенной улыбкой появилась Кассандра, а за ней Ник. Досада Элизабет на подругу мгновенно улетучилась. Она видела только ярко-зеленые глаза молодого мужчины, обворожительную улыбку...
Детектив О'Коннор был в той же старой кожаной куртке. Он распахнул ее, и Элизабет заметила под ней тенниску с глубокомысленной надписью на груди «Настроение у людей бывает разным». Джинсы на сей раз Ник сменил, но новыми их тоже назвать было трудно: на одном колене красовалась заплатка, другое было вытерто до дыр. Элизабет немного смущенно оглядела детектива и вдруг вспомнила, что сегодня утром, собираясь на работу, очень тщательно выбирала наряд. К чему бы это? Обычно она предпочитала ходить на работу в свитере и джинсах, но сегодня – сознательно или нет – долго прикидывала, что ей надеть, примеряла разные платья и пристально рассматривала свое отражение в зеркале. Наконец Элизабет остановила выбор на темно-синей шелковой блузке с глубоким вырезом, черной кожаной юбке, черных колготках и туфлях на высоких каблуках, зрительно удлиняющих ее и без того длинные стройные ноги.
Похоже, она не зря старалась: Ник, вне всякого сомнения, оценил ее усилия. Он внимательно оглядел нарядную, красивую хозяйку кабинета, и в его ярко-зеленых глазах вспыхнуло восхищение. Именно восхищение, а не откровенно мужской интерес, и Элизабет оценила это.
– Садитесь, пожалуйста, детектив О'Коннор, – деловым тоном проговорила она, пытаясь скрыть смущение и волнение. Подошла к столу, взяла кожаную папку и протянула Нику. – Здесь все, о чем вы просили. Письмо, о котором я вам рассказывала, список моих явных недоброжелателей и краткое содержание прошлых и будущих серий «Темного зеркала».
Ник взял папку, раскрыл и зашелестел страницами.
– Спасибо, мисс Найт, – кивнул он. – Мы с коллегами обязательно исследуем письмо на наличие отпечатков пальцев, а также поработаем над списком и прочитаем сценарии. Я вам очень благодарен за... – Внезапно он прервал себя на полуслове и нахмурился. Склонив голову над одним листом, Ник начал внимательно читать, а Элизабет нетерпеливо спросила:
– Что-то не так, детектив?
– Значит, в одной из серий «Темного зеркала» рассказывалось, как мужа убили шарами для игры в боулинг, – озадаченно пробормотал он.
– Да, ее показывали три недели назад, – подтвердила Элизабет. – Этот человек, муж, постоянно избивал жену, и однажды она не выдержала издевательств и...
– Скажите, на месте преступления лежали шары?
– Как вы догадались?
По лицу детектива промелькнула тень, и Элизабет снова охватило дурное предчувствие: пора готовиться к худшему. Но что на сей раз?
– Вы хотите сказать... – прерывающимся голосом произнесла она, – что было совершено еще одно убийство?
– Да. В центре города. Его расследованием занимается мой приятель, из другого управления.
– Значит, погибли не два, а три человека. И все они мертвы потому, что...
Она не договорила, остановив взгляд на группе демонстрантов, ставших уже неотъемлемой частью местного пейзажа, напрягла зрение и прочитала один из многочисленных плакатов:
«Насилие с экранов телевизоров шагнуло в нашу жизнь!»
«А ведь это правда», – горько усмехнувшись, подумала Элизабет.
Она обернулась и хотела вернуться к столу, около которого в кресле сидел детектив О'Коннор, но, к своему удивлению, обнаружила, что он стоит рядом с ней. Неожиданно Ник положил руку ей на плечо, и этот вполне дружеский и уместный в данной ситуации жест растрогал Элизабет почти до слез.
«Как мало у меня настоящих друзей, – ощущая приятное тепло его ладони, подумала она. – В сущности, кроме Касс и Майкла Донахью, у меня никого нет».
– Боюсь, для вас наступают невеселые времена, – словно угадав ее мысли, тихо промолвил Ник. – Если вы нуждаетесь в помощи или просто в дружеском участии, смело обращайтесь ко мне. Я сделаю все, что в моих силах, мисс Найт.
Элизабет взглянула в лицо О'Коннора и прочла в его глазах симпатию и беспокойство за ее судьбу. Она верила: он произнес эти слова искренне, а не в расчете на приятную возможность сойтись поближе со знаменитостью.
– Спасибо, Ник, – растроганно произнесла Элизабет и поразилась, как естественно у нее получилось обратиться к нему по имени. – Я вам очень благодарна за все. – Он молча убрал руку с ее плеча, и Элизабет вернулась к своему столу. Села и печально добавила, качая головой: – Похоже, вы правы. Времена наступают невеселые.
– Почему ты не сказал мне, что расследуемое тобой убийство мужчины, которому проломили голову шаром, скопировано с «Темного зеркала»? – возмущенно набросился Ник на Питера Макдональда, когда тот вошел в свой кабинет.
