Текст книги "Темное зеркало"

Зазвонил телефон. Ник с сожалением отложил книгу и так резко схватил трубку, что едва не опрокинул бутылку с пивом.

– О'Коннор слушает! – Он машинально взглянул на часы, стоящие на журнальном столике среди стопок книг и газет. Десять минут первого ночи.

– Сержант, извини, что побеспокоил тебя, – раздался в телефонной трубке голос Дэна Макмартри, работающего в одном подразделении с Ником.

– Что-нибудь случилось?

– Да, Ник, убийство. В доме на углу Мэдисон и Пятьдесят четвертой улицы. Парень смотрел телевизор у себя в квартире, а его грохнули. Вышибли мозги, – бесстрастно докладывал коллега. – Зрелище еще то.

– Давно?

– Нет, труп совсем свежий.

– Это уже лучше, – облегченно вздохнул Ник, вспомнив одно из недавних дел, когда его взору предстала ужасающая картина: долго пролежавший, полуразложившийся труп, с отвратительным запахом гниения. Лучше обнаружить высохший, полуистлевший скелет, чем такое... Нику до сих пор иногда казалось, что мерзкий запах впитался в кожу и его не уничтожить никакими средствами. – Место преступления охраняется?

– Естественно. Все оцеплено, огорожено.

– Хорошо. А свидетели?

– Уже начат предварительный опрос.

– Диктуй адрес.

Ник приподнялся с кресла, достал из кармана записную книжку и авторучку и поискал глазами кобуру с оружием. Она лежала на диване.

– Все, записал, – быстро проговорил он через минуту. – Позвони коронеру и ребятам из лаборатории. Я буду у вас через десять минут.

Ник положил трубку на рычаг, пристегнул кобуру и надел пиджак.

– Эй, приятель, просыпайся! – позвал он Геркулеса.

Пес открыл глаза и недовольно посмотрел на хозяина.

– Давай, поднимайся. Кто-то ухлопал парня, мирно смотревшего телевизор, – сказал Ник, доставая из кармана миндальное печенье и протягивая псу. – Поедешь со мной?

Геркулес, увидев печенье, оживился, схватил и проглотил его, завиляв коротким хвостом.

– Так-то лучше, – усмехнулся Ник. – Только у меня к тебе, как всегда, одна просьба: не принимай мебель за столбики или стволы деревьев и не поднимай на них ногу. Там могут быть важные улики. Договорились?

– Ты уже уходишь? – разочарованно протянула Кассандра, глядя на Элизабет, сидящую напротив за столиком, на гладкой поверхности которого блестели капли пива.

Элизабет, кивнув, встала, взяла сумочку, перчатки и перекинула через руку пальто.

– Побудь с нами еще немного, пожалуйста. Не уходи! – попросил ее Майкл Донахью, сидящий рядом с ней на скамье.

Майкл Донахью, хозяин и бармен заведения «Пивной бар и гриль», был душой любой компании, собиравшейся здесь по вечерам и состоящей преимущественно из персонала, работающего в телекомпании Ярборо.

– Ты чем-то расстроена? – продолжал он. – Сначала ты отказалась посмотреть вместе с нами свое шоу, как мы всегда это делали, теперь...

– Майкл, я его уже видела, – мрачно отозвалась Элизабет, пытаясь протиснуться мимо внушительной фигуры хозяина заведения. – Какой смысл в повторном просмотре?

– Отличное шоу! – искренне воскликнул Донахью, подмигнув ей. – По-моему, ты напрасно придираешься к своим коллегам.

– Майкл, сейчас лучше не затрагивать эту тему, – тихо проговорила Касс, выразительно на него взглянув. – Она для нее болезненна.

Элизабет удалось наконец протиснуться мимо хозяина заведения, едва не отдавив ему ноги.

– Мне действительно пора домой, Майкл, – сказала она. – Мой поезд со станции Пенн отправляется без пятнадцати час, и если я опоздаю, ты будешь в этом виноват. – Элизабет заставила себя улыбнуться. – Ты же не станешь держать меня у себя насильно, правда?

Донахью улыбнулся в ответ, обнажив крупные белые зубы. Его улыбка – широкая, искренняя, добродушная – была своеобразным фирменным знаком заведения, неизменно привлекая посетителей и делая их постоянными на протяжении нескольких поколений.

– Ты же знаешь, дорогая, я всегда стараюсь задержать у себя подольше таких хорошеньких женщин, как ты. Особенно незамужних, замечательно исполняющих ирландские танцы. Конечно, когда у них есть настроение, – со вздохом добавил Донахью.

Элизабет улыбнулась, вспомнив, как часто она проводила свободное время в этом уютном заведении с зелеными стенами, с плавающим под потолком густым табачным дымом, с пивом «Корона», стоящим на столах. Как весело и азартно она танцевала под зажигательную ирландскую народную музыку, играла в дарт, оживленно беседовала с приятелями. Какая теплая, непринужденная атмосфера всегда царит в этом заведении! Разве можно сравнить ее со всеобщей подозрительностью и завистью, которые буквально физически ощущаются в стенах телекомпании Ярборо? И душа всеобщего праздника – всегда хозяин бара Майкл Донахью, добродушный, жизнерадостный, веселый высокий мужчина, обожающий теплое пиво, регби, ирландскую народную музыку и хороших рассказчиков. Возможно, поэтому Майкл так сильно привязался к Элизабет: она с удовольствием танцевала, постоянно снабжала его разными удивительными историями, и он даже готов был простить ей пристрастие к холодному, а не комнатной температуры пиву. И Майкл искренне огорчался, когда Элизабет покидала его гостеприимное заведение.

– Майкл, если ты станешь задерживать меня, мне придется прорываться к выходу, – улыбнулась Элизабет, шутливым жестом дотрагиваясь до кончика его носа. – Боюсь, тебе придется несладко.

Кассандра и Донахью громко рассмеялись: хозяин заведения был по крайней мере в два раза толще Элизабет и на голову выше.

– Ладно, не пугай меня, – сказал он. – Лучше поцелуй на прощание. – И он мечтательно закрыл глаза.

Элизабет поднялась на цыпочки и едва сумела дотянуться губами до румяной щеки Майкла. Он открыл глаза и сокрушенно покачал головой.

– И это все? Один небрежный поцелуй? Я-то рассчитывал на большее, надеялся...

– Надежда всегда украшает жизнь человека, – с шутливым вздохом ответила Элизабет. – Отойди, пожалуйста, дай мне пройти.

Майкл разочарованно развел руками.

– Вот так всегда... – Затем он внимательно заглянул ей в лицо и серьезно спросил: – Элизабет, ты действительно чем-то расстроена? Что случилось?

Она опустила голову и мысленно задала себе тот же вопрос.

Что случилось? Несколько раз в течение дня Элизабет испытывала внезапные острые приступы беспричинной тоски, на глаза наворачивались слезы.

«Что со мной?» – спрашивала она себя.

Раньше Элизабет была уверена, что обладает уравновешенным характером и умеет поддерживать в себе хорошее настроение. Конечно, в жизни всякое случается, и настроение не может быть всегда ровным, но чтобы в течение дня оно столько раз менялось...

Элизабет посмотрела в большие добрые глаза Майкла, и ей вдруг неудержимо захотелось положить голову на его мощное, огромное плечо и громко разрыдаться.

– Нет, Майкл, со мной все в порядке, – ответила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Не волнуйся. Просто я очень устала и тороплюсь домой.

Ее лучшая подруга и помощница Кассандра поднялась из-за стола, шагнула к ней и обняла за плечи.

– Пойдем, я провожу тебя.

Они двинулись между столиков, и многие посетители приветливо кивали Элизабет, желая ей спокойной ночи. Их лица выражали доброжелательность, улыбки были искренними и теплыми. Да, в этом заведении Элизабет многие знали еще с тех времен, когда она, учась в Хантер-колледже, подрабатывала во время летних каникул официанткой. Эти люди помнили ее как Лиз Найт – обаятельную веселую девушку, а не знаменитую сценаристку и ведущую шоу «Темное зеркало» – красивую холеную даму с пронзительным взглядом и изысканными манерами.

Оказавшись около последнего, стоящего возле входной двери столика, Элизабет и Кассандра остановились. Посетитель-мужчина угрюмо смотрел в полупустую пивную кружку, его руки яростно сжимались в кулаки.

– Норман... – Элизабет осторожно коснулась плеча мужчины. – Норман, я уже слышала о том, что произошло, и очень сожалею, что ты потерял работу. Этот Броди, мерзавец... Как он мог так поступить? Ты же был его лучшим менеджером!

Мужчина оторвал хмурый взгляд от пивной кружки и поднял голову. Элизабет заметила, что он уже изрядно пьян.

– Спасибо за добрые слова, – запинаясь, произнес он. – Спасибо.

– Норман, если я смогу тебе чем-либо помочь, обращайся ко мне. Не стесняйся. У меня есть связи, хорошие знакомства, я всегда дам тебе отличную рекомендацию. Ты прекрасный специалист, тебя с радостью примут в любую другую компанию.

– Спасибо, мисс Найт, – повторил Норман. – Я вам и так многим обязан.

Элизабет еще немного постояла около столика, потом Кассандра начала подталкивать ее к двери. Элизабет тяжело вздохнула и, обернувшись, еще раз взглянула на угрюмого Нормана, который снова опустил голову и углубился в горестные размышления о несправедливости жизни. Как же Броди мог так отвратительно поступить, в одночасье выгнав с работы одного из своих лучших сотрудников? И главное, за что? За вполне безобидный проступок! За то, что тот посмел ослушаться его! Глядя на поникшие плечи Нормана, на его сгорбленную спину, Элизабет ощущала вину перед ним и ответственность за его дальнейшую судьбу.

– Удачи тебе, Норман! – негромко сказала она. – Благодарю за все.

– И вам спасибо, мисс Найт, – не поднимая головы, глухо отозвался он.

Касс снова обняла Элизабет за плечи и успокаивающе проговорила:

– Дорогая, не мучай себя раскаянием. Ты ни в чем не виновата.

– Знаю, но мне очень жаль Нормана. А этот Броди...

– Скажи, чем ты так расстроена? – озабоченно спросила Кассандра. – Я же вижу, ты весь день сама не своя. Может, я сумею тебе помочь? Позвони мне вечером, мы с тобой все обсудим, слышишь?

– Непременно, милая мамочка, – усмехнулась Элизабет. – Ваша маленькая дочка вам обязательно позвонит.

– Я твоя лучшая подруга, а не мамочка. И не смей записывать меня в старухи!

– Не буду, конечно, не буду. Просто ты взрослее и мудрее меня. Духовно взрослее. Ладно, дорогая, мне пора. Я позвоню.

Элизабет распахнула дверь, задержалась на мгновение, обернулась. Касс возвращалась к столику, где ее ждал Донахью. Грянула задорная музыка, и один из посетителей, с которым Касс едва не столкнулась в проходе, схватил ее за руку и потянул к танцплощадке. Элизабет улыбнулась и вышла на улицу.

В воздухе пахло сыростью, сгущался белый туман, окутывая Пятую авеню; промозглая ноябрьская ночь опускалась на Нью-Йорк. Элизабет родилась и выросла в маленьком сенном калифорнийском городке, много лет назад переехала жить в Нью-Йорк, но до сих пор не могла привыкнуть к нему или оставаться равнодушной. В этом огромном городе ее восхищало все: многоэтажные дома, выглядевшие зимой рождественскими елями, – сверкающие и переливающиеся белой, золотистой и серебряной красками. Не затихающий даже ночью бесконечный поток автомобилей, скрежет тормозов, постоянное мигание светофоров. Казалось, город дышит силой и мощью, подпитываясь от своих многочисленных жителей зарядами энергии, утверждаясь в собственном величии и превосходстве над другими городами. И жители, ходившие по улицам этого города, казались Элизабет необыкновенно подтянутыми, бодрыми, благополучными, знающими себе цену, самоуверенными. Глядя на этих людей, Элизабет тоже чувствовала себя полной сил, очень молодой, привлекательной женщиной. Этот город требовал к себе уважения, и она старалась соответствовать стилю его жизни, принципиально не замечая его противоречивости и откровенных пороков.

Погруженная в собственные переживания и мысли, Элизабет не заметила, как дошла до поворота и свернула за угол. Несколько полицейских машин с включенными мигалками стояли около старого каменного дома, загородив ей дорогу. Элизабет остановилась, с удивлением осмотрела машины и вход в дом, огороженный ярко-желтой ленточкой. Синие и красные мигающие огни машин разрезали ночную темноту, подсвечивали дом, и он казался каким-то странным, причудливым существом из мистического триллера.

Элизабет огляделась, прислушалась к негромким, взволнованным голосам, обрывкам разговоров. Полиция, огороженный дом... Было очевидно, что там произошло нечто из ряда вон выходящее, какая-то трагедия, и испуг Элизабет мгновенно сменился охотничьим азартом. Женщина, пишущая сценарии на криминальные темы, никогда не пройдет равнодушно мимо возможного будущего сюжета.

Внезапно за спиной Элизабет взвизгнули тормоза подъезжающего автомобиля, она резко вздрогнула и обернулась. Черный джип остановился около нее, распахнулась передняя дверца со стороны пассажирского сиденья, на тротуар выпрыгнул мощный коричнево-белый пятнистый английский бульдог и ткнулся широким крутым лбом ей в колени. Элизабет отпрянула, но пес не сделал попытки наброситься на нее и укусить. Он двинулся к Элизабет и уставился на нее большими карими глазами. При этом вид у него был вполне миролюбивый, несмотря на мощные челюсти.

Элизабет наклонилась и погладила его по голове. Пес отнесся к ее жесту вполне благосклонно и начал энергично бодать лбом руку Элизабет, требуя продолжения ласки. Элизабет улыбнулась, почесала собаку за ухом и тихо проговорила:

– Ты хороший, очень хороший пес. Ты ведь не станешь меня кусать, правда?

– Извините, надеюсь, он не напугал вас? – раздался над ее ухом мужской голос.

Элизабет подняла голову и увидела молодого мужчину в линялых джинсах и старой кожаной куртке. Она сразу заметила, что мужчина, несмотря на потрепанную одежду, очень привлекателен. Длинные мускулистые ноги, стройные бедра, широкие плечи, густые светлые волосы, которые, правда, не мешало бы причесать, яркие зеленые глаза – умные и внимательные.

– Он вообще-то вполне дружелюбный пес, – с улыбкой продолжал незнакомец, пристально разглядывая Элизабет. – Хорошо относится к людям, особенно к молодым симпатичным женщинам. Большой ценитель дамской красоты, – шутливо добавил он.

Элизабет Найт, автор и ведущая «Темного зеркала», давно привыкла к роли телезвезды, к восторженным взглядам поклонников, к людям, узнающим ее на улицах и просящим автограф, но по поведению этого мужчины не могла определить, знает он ее или нет. Она, безусловно, привлекла его внимание, но... просто как молодая симпатичная женщина, или он узнал в ней телезнаменитость?

– Нет, ваш пес меня совсем не напугал, – сказала Элизабет. – Он у вас очень обаятельный и веселый.

Незнакомец широко улыбнулся, в его зеленых глазах вспыхнули озорные огоньки, и у Элизабет, к ее удивлению, вдруг сильно заколотилось сердце. Мужчина был очень хорош, просто необычайно красив, но, похоже, не придавал своей внешности никакого значения. В нем все было естественным: и красота, и здоровье, и сила. А голос... густой, с мягкими, обволакивающими, медовыми интонациями.

– Да, мой пес любит хорошеньких женщин, – повторил мужчина, с улыбкой глядя на Элизабет. – Вот только не каждая красивая женщина способна оценить его внешнюю и внутреннюю привлекательность.

От звуков его голоса у Элизабет внезапно задрожали колени, тело охватила слабость.

«Ну и глупо, – мысленно сказала она себе. – Мало ли мужчин с бульдогами ходят по улицам? Ты с ума сошла?»

Элизабет взяла себя в руки и, опасаясь, что незнакомец сейчас исчезнет, решила продолжить разговор.

– Вы не знаете, что здесь случилось? – спросила она, кивнув на дом, около которого застыли полицейские машины.

– Убийство, – коротко бросил он.

Элизабет вздрогнула и прижала руки к груди. Убийство... Сегодняшний день тянулся бесконечно долго, был наполнен разочарованием, обидами, досадой... И вот таков его финал. В общем, вполне закономерный.

Внезапно Элизабет охватило странное, почти мистическое предчувствие надвигающейся беды. Она была еще далеко, но ее тихие, почти бесшумные шаги уже приближались, гулким эхом отдаваясь в ушах Элизабет.

– А кого убили? – хрипло спросила она, и собственный голос показался ей чужим. – Молодую девушку?

– Нет, мужчину, – удивленно ответил незнакомец. – Я как раз приехал по срочному вызову.

– Так вы полицейский... – В голосе Элизабет мужчина уловил неприязненные ноты.

– Да, один из лучших детективов в Нью-Йорке, смею надеяться, – усмехнулся он. – Л вы не любите полицейских?

«Полицейских... – мысленно повторила Элизабет. – Не люблю. И даже очень».

– Надеюсь, в самое ближайшее время вам удастся схватить преступника, – вместо ответа сухо промолвила Элизабет.

– Сделаю все, что в моих силах, мисс Найт. Не сомневайтесь.

Мужчина дернул поводок, пристегнутый к ошейнику пса, и, не попрощавшись, зашагал к дому. Бросил на ходу несколько коротких фраз стоящим у входа полицейским и скрылся за дверью. Элизабет проводила его взглядом и покачала головой. Итак, этот полицейский, неотразимый красавчик, узнал ее, но вначале даже виду не подал. И только в конце разговора, обидевшись на ее явную неприязнь к полицейским, назвал «мисс Найт». Смотрел он на нее с откровенным интересом и, похоже, совсем не потому, что перед ним была знаменитая ведущая телешоу. Она понравилась ему как женщина, это очевидно.

Однако он – полицейский, и этим все сказано. Наверное, Элизабет не права, и ей давно следует избавиться от глупого предубеждения против всех, кто работает в полиции, но сделать это, забыть о недавнем прошлом выше ее сил.

Элизабет взглянула на часы и негромко охнула. Если через двадцать минут она не доберется до вокзала, то опоздает на поезд и ей придется дожидаться следующего, который отправится спустя два часа, уже глубокой ночью. Элизабет бросилась к стоянке такси, заметила свободную машину с зеленым огоньком, рывком распахнула дверцу и торопливо назвала водителю адрес. Машина рванула с места, а Элизабет, бросив прощальный взгляд на дом, в котором произошло убийство, неожиданно для себя подумала:

«А все-таки он очень симпатичный. Очень... Бульдог, разумеется. Не полицейский же».

Глава 4

Ник вошел в небольшую гостиную и внимательно осмотрел ее, старясь запечатлеть в памяти как можно больше деталей. В комнате уже работали специалисты из криминалистической лаборатории: один беспрестанно щелкал фотоаппаратом, снимая лежащий на ковре посреди комнаты труп мужчины, другой, стоя на коленях, делал необходимые замеры, а молодая женщина уже приступила к снятию отпечатков пальцев с мебели.

Ник О'Коннор сознавал, что ему тоже пора включаться в общее дело и приступать к выполнению служебных обязанностей, но никак не мог заставить себя сосредоточиться. Воспоминание о недавней встрече с Элизабет Найт не отпускало его ни на мгновение; ее красивое тонкое лицо с большими светлыми глазами то и дело появлялось перед его мысленным взором, глубокий, с легкой хрипотцой голос звучал в ушах. Как она прекрасна, Элизабет Найт! Ник старался не пропускать ни одного выпуска «Темного зеркала», восхищаясь красотой, обаянием и элегантностью его ведущей, но даже и предположить не мог, что в жизни Элизабет Найт еще прекраснее, чем на экране телевизора.

– Ты хоть понимаешь, приятель, как тебе повезло? – наклонившись к уху Геркулеса, прошептал Ник, потрепал пса по голове и повел в дальний угол комнаты. – Любой мужчина мечтал бы оказаться на твоем месте. Любой – от восемнадцати до восьмидесяти лет. Тебя гладила сама мисс Найт! Надеюсь, ты понял, какое счастье выпало на твою собачью долю?

Ник достал из кармана связку ключей, бросил на пол и уже строго приказал:

– Охраняй, Геркулес!

Бульдог со значительным видом послушно уселся около ключей. Ему доверили охранять ценный предмет, и он был преисполнен важности и достоинства. Полицейский Дэн Макмартри, наблюдавший за Ником и Геркулесом, усмехнулся.

– Сержант, боишься, как бы пес не уничтожил важные улики?

– Да, пусть несет свою службу. У него это хорошо получается, – ответил Ник.

– Не сомневаюсь, сержант. Ну, приступим к делу?

– Итак, что мы имеем... – Ник снова обвел взглядом гостиную, втянул носом воздух и поморщился.

В комнате пахло затхлостью и остатками пищи, похоже – рыбной. Ник мысленно приказал себе не дышать глубоко, сосредоточиться на деле и отбросить все лишние эмоции. Это нехитрое, но порой трудновыполнимое правило он усвоил давно, когда только начинал работать в отделе расследования убийств. Не ужасаться ничему, даже самому кошмарному, внешне бесстрастно взирать на трупы, в каком бы виде они ни были, не давать эмоциям захлестывать, затмевать разум. И вот сейчас Ник в очередной раз напомнил себе об этом и из жизнерадостного, ироничного молодого мужчины превратился в сержанта О'Коннора, приехавшего по срочному вызову.

– Мы тут ничего не трогали, ждали тебя, – сообщил Дэн. – Итак, что мы имеем... Мертвого парня с разбитой головой. – Он сделал жест в сторону лежащего на полу трупа. – И полный дом добропорядочных соседей, которые, как ни странно, не очень переживают по поводу его гибели.

– Кого-нибудь уже допросили? – спросил Ник.

Он подошел к убитому, осторожно опустился на колени, стараясь не задеть очерченный мелом контур тела, и принялся осматривать его. На мужчине были старые поношенные брюки и несвежая рубашка. Вокруг бурые засохшие пятна крови...

– Да, одну пожилую даму, живущую в квартире напротив, – ответил Дэн, достал из кармана блокнот и раскрыл. – Миссис Ортон, – прочитал он. – Она обнаружила труп. Вышла за почтой и заметила, что дверь соседней квартиры приоткрыта. Это ее сразу насторожило.

– Почему?

– Потому что убитый всегда тщательно запирал дверь и очень мало общался с соседями.

– Он не ладил с ними?

– Пока не знаю. Миссис Ортон не вдавалась в подробности. Сказала только, что удивилась, заметив приоткрытую дверь, подошла, заглянула и... – Дэн сделал паузу и добавил: – Мне показалось, смерть этого парня не огорчила пожилую даму. Она, конечно, испугалась, но сочувствия к убитому я в ней не заметил.

Ник поднялся с колен и начал внимательно рассматривать разбросанные по полу предметы женского туалета: маленькие кружевные трусики и шелковый бюстгальтер, разорванный спереди.

– Значит, здесь еще и дама побывала, – удивленно промолвил он, кивнув на белье. – Уж не сама ли миссис Ортон?

– Это не ее размер, – хмыкнул его коллега.

– Уверен?

– Абсолютно. Когда увидишь ее, сам убедишься.

Ник покачал головой, наклонился и поднял с пола шелковый бюстгальтер. Повертел его в руках и, обращаясь к Дэну, заметил:

– Кем бы ни оказалась эта таинственная дама, ясно одно: вкус у нее хороший. Я бы даже сказал – изысканный. Странно, что она встречалась с этим парнем. Тебе не кажется?

Он поднял лежащую около головы трупа бутылку со следами запекшейся крови. Горлышко бутылки было отбито и валялось поодаль. Форма бутылки, яркая необычная этикетка удивили Ника. «Дом Периньон». Странно... Значит, орудие убийства – бутылка? Поверить в то, что мужчина, живший в запущенной, неуютной маленькой квартирке с обшарпанной мебелью и плохой вентиляцией, принимал у себя состоятельную даму, носящую дорогое изысканное нижнее белье, и угощал ее шампанским «Дом Периньон», было трудно. Тогда как все это объяснить?

– Странная складывается картина, Дэн, – задумчиво произнес Ник. – Квартира паршивая, парень явно не из богатых, а встречался с дамой солидного достатка, поил ее дорогим шампанским... – И, заметив подошедшего к ним фотографа, спросил: – Вы уже закончили?

– Да, мы свою часть работы выполнили, – ответил тот, убирая в сумку фотоаппарат со вспышкой. – Теперь дело за вами.

Ник кивнул и снова опустился на колени перед убитым. Взял его за ворот рубашки, осторожно приподнял голову, вгляделся в мертвое лицо, на котором застыло удивленное и даже какое-то озадаченное выражение. Глаза открыты, взгляд устремлен в пустоту. Верхние пуговицы на рубашке убитого были расстегнуты, на груди, ближе к шее, виднелся крошечный, еле заметный надрез.

– Так... значит, доктор Моррис уже осматривал труп, – сказал Ник. – Он еще здесь?

– Да, на кухне.

Ник направился к Геркулесу, с важным видом охраняющему брошенные на пол ключи, и Дэн последовал за ним. Они остановились в опасной близости от ценного предмета, и Геркулес, увидев чужого и решив, что тот покушается на доверенную ему вещь, оскалил пасть и грозно зарычал.

– Успокойся, приятель, – улыбнулся псу Ник. – Я знаю, ты молодец и никому не позволишь отнять у тебя ключи. Продолжай охранять!

– Да уж, – покачал головой Дэн, отходя от собаки. – Такой сожрет и не поморщится.

– Вообще-то он добрый и к людям относится хорошо. Хотя вид у него действительно устрашающий.

Ник вышел из гостиной и направился в кухню, где около раковины с грязной посудой стоял невысокий полный немолодой мужчина и мыл под сильной струей воды скальпель. Мужчина обернулся и взглянул на вошедшего Ника сквозь толстые стекла очков.

– А, сержант О'Коннор! Тебе поручили это дело?

– Разумеется, – вздохнул Ник.

Он всегда относился с симпатией к Реджи Моррису, несмотря на его неуживчивый характер и весьма странные манеры. Но Моррис был прекрасным специалистом, а это, по, мнению Ника, компенсировало все его недостатки и странности. Сколько раз Ник стоял около доктора Морриса и наблюдал, как тот делает вскрытие очередного трупа. В одной руке – скальпель или большие, остро отточенные ножницы, в другой – булочка или бутерброд, купленные в ближайшем магазине. Сам Ник, глядя на эту милую картинку, даже и думать не мог о пакетике с чипсами, лежащем в кармане куртки.

– На тебя, значит, свалился очередной труп, сержант! – жизнерадостно воскликнул доктор Моррис, вытирая полотенцем скальпель и большой термометр и убирая их в кожаную сумку.

– Вы уже пришли к определенному выводу? – кивнув, спросил Ник, осматривая помещение в надежде заметить какие-нибудь следы, указывающие, что недавно здесь побывал убийца. Но ничего похожего не наблюдалось. Только грязные тарелки в раковине, всюду пыль, на столе – остатки засохшей еды.

– Пойдем, Ник, я тебе кое-что покажу, – усмехнулся доктор Моррис, сделав жест рукой в сторону комнаты.

Они прошли в гостиную, из которой уже выносили на носилках упакованное в черный пластиковый пакет мертвое тело.

– Подождите минутку! – попросил Моррис.

Носилки опустили на пол, доктор наклонился и расстегнул молнию в том месте, где находилась голова убитого. Ник тоже склонился над трупом.

– Что, по-твоему, является орудием убийства? – с легкой усмешкой спросил его доктор Моррис.

– Так... надо подумать. – Ник оглядел голову мертвого мужчины. – Мое мнение таково: орудие убийства – бутылка из-под шампанского. Но если вы задаете мне этот вопрос, значит, ответ не так очевиден, как кажется на первый взгляд.

– Разумеется, – самодовольно промолвил Моррис. – Не все так просто, как нам хотелось бы.

Он откинул прядь волос с левой стороны головы убитого, и Ник увидел глубокую, прямой формы рану, вокруг которой расплылся темный синяк.

– Поверхность бутылки не может быть такой прямой и тонкой, – с важным видом объяснил доктор Моррис. – Следовательно, рана нанесена не бутылкой, а чем-то иным. С узкой плоской поверхностью, но уж никак не закругленной.

– Конечно, – отозвался Ник. – Я это сразу понял.

– Правда? – На лице доктора Морриса промелькнуло удивление и разочарование. – Ты сразу это понял?

– Ну, не такой уж я тупой.

– Теперь хочу обратить твое внимание на следующую деталь. – Доктор Моррис надел хирургические перчатки и поднял с пола бутылку. – Посмотри, что скажешь?

– На бутылке засохла кровь, – задумчиво проговорил Ник. – А по идее она должна была бы расплескаться, не задерживаясь на поверхности бутылки. У меня такое впечатление, что...

– Правильно! – бодро перебил его Моррис. – Бутылку обмакнули в уже нанесенную рану. Приложили, подержали немного, и кровь присохла к стеклянной поверхности. Молодец, сержант О'Коннор, соображаешь!

– В этом ваша заслуга, доктор Моррис. Вы замечательный учитель.

– Да ладно, будет тебе. – Доктор Моррис удовлетворенно улыбнулся. – Давай лучше полюбуемся на интимные предметы дамского туалета. – Он наклонился и поднял с пола маленький, тончайшего шелка бюстгальтер и поднес его к глазам Ника. – Смотри внимательно!

– О Господи! – вздохнул тот. – Мало того, что вы меня озадачили этой проклятой бутылкой, так теперь еще и нижнее дамское белье!

– Видишь этот тонкий разрез спереди? – продолжил Моррис. – Так вот, бюстгальтер разрезали, а не разорвали – это очевидно.

– Вы хотите сказать, что преступник взял ножницы и... разрезал ткань спереди?

– Вот именно. Материал на ощупь тонкий, нежный, однако очень прочный. Швы изящные, почти незаметные, но весьма крепкие. Разорвать этот шелк не так-то просто, уверяю тебя. И убийца тоже это понял, поэтому и воспользовался ножом или ножницами.

– Да, но если преступник стал срывать бюстгальтер с дамы против ее желания, то на ткани остались бы следы, отметки, она бы смялась и потеряла вид, – задумчиво произнес Ник.

– Конечно! – торжествующе воскликнул доктор Моррис. – Ты абсолютно прав.

– Что же в таком случае произошло в этой квартире? – озадаченно промолвил Ник. – Обычное заурядное убийство или... инсценировка?

Доктор Моррис подал знак полицейским, они застегнули молнию на пакете, подняли носилки и вынесли мертвого мужчину из гостиной.

– Убийство здесь точно произошло, – констатировал Моррис. – Труп имеется. Но вот преступник тебе попался необычный, Ник. Я бы сказал, с выдумкой, с богатой фантазией. Он не просто грохнул этого беднягу и смылся, а хотел намекнуть тебе, детективу, на что-то. Он тебе подал знак. Таково мое мнение, приятель.

– Я тоже так думаю, доктор, – ответил Ник. – Налицо явная инсценировка. Кроме одного: парня действительно убили. Он мертв, и этот факт очевиден.

Он подошел к Геркулесу, ласково потрепал его по голове, затем наклонился, поднял связку ключей и спрятал в карман. Пес завилял коротким хвостом и бросился к любимому хозяину.