Текст книги "Темное зеркало"
Автор книги: Соня Мэсси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
– Да ладно тебе, перестань, – смутившись и покраснев, пробормотала Кассандра, отходя от Элизабет и снова садясь за стол. – Не люблю я эти нежности...
– Касс, дорогая, ты напрасно за меня переживаешь, – сказала Элизабет. – Общение с тобой не прошло для меня даром. Ты оказала на меня большое влияние, и именно с твоей помощью я ответила для себя на тот важный вопрос, который каждую пятницу задаю зрителям в передаче «Темное зеркало»: как поступить, если твоей жизни или жизни твоих близких угрожает смертельная опасность?
– И как же ты на него ответила?
– Ответ простой: попытаться сделать все, чтобы остаться в живых, даже если для этого тебе придется отнять жизнь у другого человеческого существа.
Ник и Фред распахнули дверь молитвенного дома, где каждый день проповедовал преподобный Тэггерти, вошли в просторный холл и с изумлением огляделись. На стенах висели дорогие ковры, на потолке – две роскошные хрустальные люстры, в молитвенный зал вели массивные двойные дубовые двери.
– Вот это да! – удивленно воскликнул Фред. – Никогда прежде я не бывал в таких роскошных молитвенных домах! Ай да преподобный Тэггерти! Умеет не только жить с размахом, но и работать. Тебе этот холл не напоминает зал какого-нибудь дорогого казино в Лас-Вегасе?
– Напоминает. Знаешь, я бы посоветовал Тэггерти назвать свой молитвенный дом «Домом неограниченных возможностей для избранных».
– Вот именно, для избранных! – кивнул Фред. – Как представлю, что пожилые бедные люди носят этому пастору свои жалкие гроши...
– Знаешь, рядом с нашим домом находился молитвенный дом баптистов. И когда с отцом случилась трагедия, к нам пришел проповедник с несколькими прихожанами. Они принесли нам много продуктов, деньги на похороны отца и даже предложили моей матери в течение шести месяцев выплачивать материальную помощь, пока она не наладит собственное дело. Представляешь? Нам, католикам, никогда в жизни даже не заглядывавшим в баптистский молитвенный дом! Вот что значит истинное сострадание к людям и забота о ближнем!
– Да, но эти понятия для преподобного Тэггерти – пустой звук, – сказал Фред, подходя к дубовым дверям, ведущим в зал. – Ну, что будем делать? Пойдем арестовывать его?
– Мне кажется, нам следует дождаться окончания проповеди. Если мы с тобой сейчас ворвемся в зал и на глазах у многочисленной паствы схватим Тэггерти и уведем, то окажем ему неоценимую услугу. Он мгновенно из своего ареста сделает спектакль и на глазах у своих последователей превратится в борца за христианские ценности и великомученика, гонимого за религиозные убеждения. Нет, такого удовольствия мы ему не доставим!
– Значит, подождем, когда фонтан его красноречия иссякнет и проповедь закончится, – согласился Фред. – А потом арестуем его.
Неожиданно распахнулась входная дверь, и на пороге холла появился Кристофер Тэггерти. Он выглядел таким же бледным и изможденным, как и утром, когда Ник с Фредом приходили к нему в дом делать обыск.
Увидев детективов, Кристофер вздрогнул, судорожно сцепил тонкие длинные пальцы и, опустив голову, пробормотал:
– Может быть, мое поведение вам покажется странным, но...
– О чем вы говорите, Кристофер? – спросил Ник.
– Я пришел сюда, чтобы... предупредить отца, – запинаясь, пояснил тот. – Поймите, он – мой отец, и мой сыновний долг – подготовить его к... неизбежному. Уверяю вас, он никуда не сбежит! Детективы, очень вас прошу: дождитесь окончания проповеди, не уводите отца на глазах его паствы. Ведь эти люди верят ему как самим себе. Не оскорбляйте их чувств. – Кристофер помолчал, а потом умоляющим голосом спросил: – Вы позволите мне это сделать?
– Хорошо, идите, – пожал плечами Ник. – Мы подождем, когда проповедь закончится.
Кристофер скрылся за дубовыми дверями, ведущими в зал, а Ник обратился к озадаченному Фреду:
– Удивительно, как такие пасторы могут морочить голову порядочным людям! И ведь они верят ему как себе – Кристофер прав.
– Ну, как поступим? – спросил Фред.
– Ты оставайся здесь, в холле, а я пойду в зал, сяду в последнем ряду и буду ждать окончания проповеди. На всякий случай следи за дверями.
– Договорились.
Ник бесшумно открыл массивные дубовые двери и вошел в молитвенный зал, тоже поразивший его роскошью и великолепием. Просторное помещение с высоким сводчатым потолком, у дальней стены которого под массивным, украшенным живыми цветами крестом находилась кафедра. На ней возвышался преподобный Тэггерти – в белой атласной рясе с пурпурным поясом. Хорошо поставленным голосом он читал проповедь, а сидящие на дубовых скамьях люди с просветленными, восторженными лицами внимали его словам.
«Прекрасная акустика, – подумал Ник, устраиваясь в последнем ряду. – Как будто голос Тэггерти звучит с небес».
Ник поискал глазами Стефани и заметил ее в одном из первых рядов вместе с молодыми женщинами. Стефани, очевидно, почувствовав, что на нее смотрят, быстро повернула голову, скользнула по Нику равнодушным взглядом и тотчас же отвернулась.
«Молодец, хорошо играет свою роль. – Ник с одобрением поглядывал на сидящую с опущенной головой и сложенными на коленях руками Стефани. – Настоящая последовательница пастора Тэггерти».
Он очень надеялся, что Тэггерти не заметил его появления, но тот, произнеся несколько красивых, проникновенных фраз и воздев руки к сводчатому потолку, вдруг взглянул в его сторону, на секунду запнулся, а потом, сделав трагическое лицо, со скорбными интонациями в голосе заговорил:
– Сегодняшний день принесет всем нам тяжелые, суровые испытания. Темные силы зла, на непримиримую борьбу с которыми призвал меня Господь, обрушились на наши головы. Выдержать битву с ними и окончательно победить их очень сложно, потому что этот мир греховен, и управляют им приспешники сатаны. Все вы знаете, что я боролся с ними всю свою жизнь, но силы мои, подорванные в неравной борьбе, иссякли, и теперь мировое зло жаждет поквитаться со мной. И отныне я, подобно апостолам, святым и великомученикам, закованный в тяжкие кандалы, буду подвергнут суровым испытаниям и брошен за тюремную решетку.
Преподобный Тэггерти сделал эффектную паузу, во время которой по залу прокатился гул возмущенных голосов его сторонников, и все головы повернулись в сторону сидящего в последнем ряду Ника О'Коннора. Пожалуй, никогда в жизни Ник не ощущал на себе такое количество враждебных, разгневанных взглядов.
«Спектакль удался на славу, – угрюмо подумал он. – Пора его заканчивать. Время не ждет».
– Да, закованный в кандалы, я буду брошен в сырую, мрачную темницу! Но я покидаю вас с мыслью, что Господь не оставит меня в беде и вы, мои сторонники, не дадите темным силам уничтожить вашего пастора и растоптать нашу веру. Справедливость восторжествует, мир озарится светом Господа, и я снова приду к вам. Я буду свободен. Молитесь за меня, как я всю свою жизнь молился о вас!
«Превосходный оратор», – отметил Ник. И неожиданно ощутил неловкость при мысли о том, что сейчас ему придется встать с этой дубовой скамьи и направиться к кафедре.
Он обернулся и, увидев стоящего с невозмутимым видом около дверей Фреда, немного успокоился. Фред еле заметно кивнул ему и глазами показал на пастора, который демонстративно вытянул вперед руки, словно его уже заковывали в кандалы, и скорбно возвестил:
– Я в вашей власти, приспешники сатаны! Но помните: недолго вам осталось ликовать. Очень скоро придет день, когда Господь одолеет мировое зло и я снова стану свободным!
Ник вздохнул, собрался с духом, поднялся со скамьи и зашагал по проходу между рядами к кафедре, где возвышался преподобный Тэггерти. Ник приблизился к кафедре, стал лицом к залу и увидел перед собой множество людей, которые смотрели на него с откровенной ненавистью, враждебностью и презрением. Он поискал глазами Фреда, стоящего около дверей, тот подмигнул ему и сделал незаметный жест рукой, означавший, что пора заканчивать этот порядком надоевший ему балаган.
Ник О'Коннор шагнул к кафедре и молча протянул преподобному Тэггерти ордер на арест.
Глава 24
Вернувшись в свой кабинет, Ник бессильно рухнул в кресло, ощущая во всем теле страшную усталость. Казалось, у него болит все: каждая клеточка, каждый нерв, ломят суставы, раскалывается голова. Последние дни оказались настолько тяжелыми и напряженными, что Ник часто забывал поесть, перехватывая на ходу гамбургер, а спал не более трех-четырех часов в сутки.
Немного посидев в кресле, Ник взглянул на часы: две минуты пятого. Заставил себя подняться, подошел к маленькому черно-белому телевизору, стоявшему на полке, включил и убавил звук. Вернулся за стол, поднял телефонную трубку и набрал знакомый номер. После второго длинного гудка на том конце провода раздался низкий, хрипловатый голос Кассандры.
– Касс, добрый день. Это Ник О'Коннор. Можно попросить к телефону мисс Найт?
– Здравствуйте, детектив! – оживленно откликнулась Кассандра. – Конечно, сейчас я вас с ней соединю.
– Ник? Привет! – зазвучал в телефонной трубке голос Элизабет, и Ник, к своему удивлению, мгновенно забыл про усталость и почувствовал прилив сил. Перед его мысленным взором пронеслись восхитительные картины вчерашней ночи: жаркие объятия, страстные поцелуи, тонкий аромат пышных шелковистых волос Элизабет, который он с наслаждением вдыхал, ее нежная, бархатистая кожа, ласковые руки...
– Лиз, я весь день думал о тебе, – быстро проговорил Ник, забыв о цели своего звонка. – Я так соскучился по тебе, – продолжал он, чувствуя, как по телу пробегает горячая волна.
– Я тоже, – тихо ответила Элизабет и, немного помолчав, спросила: – Ты... позвонил мне просто так, Ник, или у тебя ко мне какое-то дело?
– Лиз, у меня для тебя небольшой сюрприз, – ответил он, вспомнив наконец, для чего он ей позвонил. – Подарок.
– Подарок? – удивилась она. – Но я получила от тебя уже столько подарков: и чудесно проведенное Рождество, и кукла Барби, и... и вчерашняя восхитительная ночь...
– Продолжение той восхитительной ночи можно организовать сегодня. – Ник снова взглянул на часы. – Лиз, включи телевизор. Седьмой канал.
– Телевизор? Сейчас?
– Да, именно сейчас, а потом, когда посмотришь последние новости, я тебе перезвоню и мы продолжим разговор. Только скажи напоследок: как насчет повторения вчерашней ночи?
– Ее можно продолжить сегодня, – шутливо отозвалась Элизабет. – Ладно, созвонимся позднее. Спасибо за подарок, и хотя я пока не догадываюсь, какой он, мне все равно приятно.
– Лиз, я очень по тебе соскучился. Мечтаю поскорее тебя увидеть.
«Сегодня вечером мы снова будем вместе, – счастливо улыбаясь и окончательно забыв об усталости, подумал Ник. – Скорее бы наступил вечер...»
* * *
– Что он сказал? – вихрем врываясь в кабинет Элизабет, воскликнула Кассандра. – Он предлагает встретиться? Сегодня вечером? Завтра? Лиз, не томи меня, отвечай скорее!
– Касс, успокойся. – Элизабет подошла к телевизору и включила его. – Ник позвонил и попросил включить седьмой канал. Сказал, что у него для меня сюрприз.
– Сюрприз? По телевизору? – удивилась Кассандра. Она уселась в большое удобное кожаное кресло, закинула ногу на ногу и с воодушевлением продолжила: – Лиз, ты представляешь, как это романтично! Как захватывающе! Сюрприз по телевизору! Ты должна по достоинству оценить этот жест.
– Я его уже оценила. А теперь давай смотреть.
На экране телевизора появилась огромная толпа, стоящая у дверей большого красивого здания. Люди возмущались, негодующе размахивали руками, потрясали кулаками, что-то кричали, заглушая голос диктора.
– Лиз, я узнала это здание! – Касс подалась вперед. – Это же молитвенный дом преподобного Тэггерти!
Элизабет, к своему удивлению, вдруг увидела на экране телевизора троих мужчин, которые вышли из дверей молитвенного дома, и у нее перехватило дыхание. В центре находился преподобный Тэггерти – со скорбным видом, но с высоко поднятой головой, а по бокам – Ник О'Коннор и еще один мужчина, очевидно, тоже полицейский.
– Касс, смотри, это же Ник, – изумленно прошептала Элизабет. – Касс...
– Он в наручниках! – ахнула Кассандра. – Не Ник, конечно, а преподобный! Но что происходит, Лиз?
– Тихо, давай послушаем!
Женский голос за кадром был едва слышен из-за громких, возмущенных криков людей, толпящихся у входа в здание:
– Мы присутствуем при аресте преподобного Тэггерти, которому предъявлено обвинение в покушении на жизнь знаменитой сценаристки и ведущей шоу «Темное зеркало» Элизабет Найт. Полиция и специалисты из криминалистической лаборатории, проводившие обыск в особняке Тэггерти, нашли веские доказательства его причастности к взрыву дома мисс Найт, произошедшего сегодня утром. Тэггерти был арестован сразу после окончания проповеди – здесь, в молитвенном доме, у входа в который мы ведем свой репортаж. Как вы видите, его сторонники ведут себя весьма агрессивно и выражают бурное возмущение действиями полиции, обвиняя ее в святотатстве и преследовании за религиозные убеждения...
Элизабет на мгновение оторвала изумленный взгляд от экрана телевизора, повернула голову в сторону сидящей в кресле Кассандры и растерянно прошептала;
– Преподобный Тэггерти? Не может быть... Касс, я просто не верю в это... Да, он возмущался моим шоу, собирал многочисленные митинги, требовал закрыть его, но... Неужели он так люто ненавидел меня, что даже решился взорвать мой дом? Касс, невероятно... я не могу поверить!
– А я легко могу в это поверить, – заявила Кассандра. – Знаешь, в детстве я ходила в воскресную школу, и проповеди там вел такой чудесный пастор! Добрейшей души человек, мягкий, искренний. Он всегда заботился о людях, помогал им, чем мог. А этот мерзавец... Да он просто использует доверчивых людей в своих преступных целях! Морочит им голову, собирает на митинги. Смотри, как они возмущены его арестом! Никто даже не верит, что он бросил бомбу в твой дом, намереваясь тебя убить!
– Да... он хотел убить меня и Ника, – прерывающимся шепотом проговорила Элизабет, глядя на экран телевизора, где Ник со вторым полицейским уже спустились со ступеней здания и сажали в машину преподобного Тэггерти. Толпа продолжала бурно выражать возмущение, вслед детективам неслись угрозы и оскорбления.
– Мы заканчиваем репортаж с места события – у дверей молитвенного дома, где только что был арестован преподобный Тэггерти за покушение на жизнь известной сценаристки и ведущей программы «Темное зеркало» Элизабет Найт, – раздался за кадром голос ведущей. – Ждите наших дальнейших выпусков. С вами была Чарлин Мэдрид.
Элизабет выключила телевизор и несколько минут стояла молча, словно в оцепенении. Репортаж произвел на нее ошеломляющее впечатление. Значит, веранду ее дома взорвал не Дэвид Фергюсон? Это не он желал ей смерти, а преподобный Тэггерти? Это Тэггерти хотел ее убить... Да, он возмущался якобы пропагандируемым в ее программе насилием, собирал ежедневные многочисленные митинги у дверей телекомпании, негодовал, требовал закрыть шоу, но чтобы пойти на крайние меры и бросить в ее дом бомбу?..
Слезы хлынули из глаз Элизабет – впервые за сегодняшний день.
– Касс... но почему? Почему он решил, что может распоряжаться человеческими жизнями? Кто дал ему это право?
– Никто! – заявила Кассандра, поднимаясь с кресла и подходя к Элизабет. – Никто такого права ему не давал. Он сам присвоил его, возомнив себя Богом. – Она обняла Элизабет, и та уткнулась лицом в ее плечо. – Чем скорее ты забудешь об этом мерзавце, тем лучше, Лиз. А теперь пойдем поужинаем у Донахью. Сегодня у тебя был такой тяжелый день, и ты с утра, по-моему, ничего не ела. Пойдем, дорогая, посидим, отдохнем, послушаем музыку, поболтаем с Майклом. Тебе надо развеяться и забыть обо всем плохом.
Элизабет кивнула, подняла голову, вытерла слезы и заставила себя улыбнуться. Надела пальто, и через минуту они с Касс уже шли по длинному коридору, ведущему к лифту.
«Как хорошо, что у меня есть такая верная и преданная подруга, как Касс, – думала Элизабет, пока они ждали лифт. – Она права: надо поесть, отдохнуть и развеяться».
Но Элизабет чувствовала себя такой усталой, измученной и опустошенной, что даже плохо представляла себе, как дойдет до бара Донахью, будет сидеть там, разговаривать с Касс и Майклом... Господи, неужели она переживет этот страшный день, который, кажется, длится целую вечность? Но мысль о том, что с «подарком» Ника наконец закончатся все ее беды, страхи и весь тот кошмар, в котором она так долго существует, утешала Элизабет и придавала ей сил. Как хочется надеяться и верить в то, что все плохое осталось позади...
Элизабет и Кассандра вышли из здания телекомпании и увидели, что на улице собралось еще больше людей, чем перед входом в молитвенный дом, откуда только что полиция забрала преподобного Тэггерти. Заметив Элизабет, толпа грозно двинулась в ее сторону, окружила, выкрикивая угрозы и оскорбления. Казалось, собравшиеся не только не верят в совершенное их лидером тяжкое преступление, но и обвиняют во всем Элизабет Найт. Они словно забыли, что рано утром Тэггерти бросил взрывное устройство в ее дом и разрушил веранду! Она – виновница всех их бед, она арестовала его и упрятала за решетку.
– Пошли прочь! – яростно закричала Кассандра, замахиваясь сумочкой на подходящих к ней людей. – Дайте нам пройти! Если вы сейчас же не уберетесь отсюда, мы вызовем полицию и вас арестуют, как и вашего святошу Тэггерти! А ну, прочь!
– Касс, перестань. – Элизабет схватила ее за руку. – Перестань, а то будет еще хуже. Остановись.
Неожиданно возмущенные крики стихли, толпа расступилась, и перед Элизабет и Кассандрой появился Кристофер – сын Тэггерти. Он шагнул к Элизабет, остановился и смущенно проговорил:
– Мисс Найт, простите этих людей. Они очень переживают за судьбу отца. Мы все переживаем, – тихо добавил он. – Простите их.
– Кристофер, я понимаю ваши чувства, – сказала Элизабет, вглядываясь в худое, бледное лицо сына Тэггерти. – Вы переживаете за судьбу отца, и поверьте, я тоже сожалею обо всем случившемся. Но вы должны объяснить этим людям, что Тэггерти совершил тяжкое преступление и не я арестовала его, а полиция, у которой имеются неопровержимые доказательства его вины.
– Да, мисс Найт. Да, мой отец виноват, я сознаю это, но мне известны причины, заставившие отца пойти на этот крайний шаг, хотя я и осуждаю его поступок. Поверьте, я искренне переживаю случившееся и прошу у вас прощения. И благодарю Господа за то, что этот взрыв не причинил вам вреда.
– Спасибо, Кристофер, я тронута, – ответила Элизабет. – Поверьте, у меня к вам нет никаких претензий. – Она обвела взглядом молча стоящих и слушающих их разговор сторонников Тэггерти и добавила: – А что касается этих людей, то я уверена: они были введены в заблуждение. Все они – хорошие, добрые люди, никогда не помышлявшие причинить зло ближнему.
Кристофер кивнул, а Элизабет, наклонившись к Касс, шепнула:
– Пошли, дорогая. Очень хочется есть.
– Да, я тоже просто умираю с голоду! – подхватила Кассандра и, заметив выходящего из здания телекомпании своего приятеля Бада, внезапно смутилась и виновато произнесла: – Ой, Лиз... я совсем забыла. Мы ведь договорились поужинать с Бадом. Надо же, как некрасиво получилось... – И, махнув рукой приятелю, крикнула: – Бад, я здесь! Я жду тебя! – Пока тот пробирался сквозь толпу демонстрантов, она обратилась к Элизабет: – Все-таки Бад – отличный парень! Не зря я его выбрала в любовники!
– Касс, прошу тебя... тише.
Но Кассандра, не обращая внимания на Элизабет, уже бросилась в объятия Бада и обвила руками его шею. Элизабет досадливо покачала головой. Уже не в первый раз Бад и Кассандра демонстрировали свои более чем близкие отношения на людях! Их откровенность многих шокировала: все знали, что у Бада семья, и ежедневно наблюдали, как жена подвозила Бада на работу и нежно целовала в щеку, перед тем как он выходил из машины.
– Значит, сегодня я буду ужинать в одиночестве, – тихо промолвила Элизабет, глядя на сияющую Кассандру.
– Лиз, прости, но я действительно совершенно забыла, что обещала Баду... Слушай, а хочешь пойти с нами?
– Нет, спасибо, Касс. Зачем вам мешать? У вас любовь...
– Да, любовь и горячая страсть! – громко, с вывозом произнесла Кассандра оборачиваясь к стоящим рядом Кристоферу и нескольким пожилым дамам. – У нас бурный роман! Ясно?
– Очень прошу тебя, уведи ее отсюда как можно скорей, – наклонившись к Баду, прошептала Элизабет. – Здесь неуместна демонстрация ваших чувств.
Бад, ничуть не смутившись, весело рассмеялся, обнял Кассандру за талию, и они двинулись сквозь враждебно настроенную толпу. Элизабет проводила их долгим взглядом, покачала головой и вдруг с грустью подумала о том, что она опять осталась одна и ужинать ей придется в гордом одиночестве. Ведь Ник обещал приехать только поздно вечером... А вдруг ему удастся освободиться пораньше и составить ей компанию в баре Донахью?
Элизабет выбралась из толпы и, заметив стоящий на углу телефон-автомат, направилась к нему. Достала из кармана монетку, опустила в прорезь и набрала знакомый номер.
– О'Коннор слушает, – раздался хорошо знакомый мужской голос, и сердце Элизабет гулко и часто забилось.
– Ник, это я.
– Лиз, как хорошо, что ты позвонила! Я так рад слышать твой голос!
– Я тоже, – улыбнулась она. – Спасибо за подарок.
– Ты посмотрела телевизор?
– Да.
– Значит, вечером мы с тобой все обсудим.
– А когда именно, Ник?
– Я постараюсь освободиться как можно скорее, Лиз!
– Ник, ты сегодня обедал?
– Нет.
– Забыл?
– Не успел.
– А сейчас ты не мог бы составить мне компанию и поужинать вместе со мной у Майкла Донахью?
– Я... постараюсь.
– Через сколько тебя ждать?
– Через двадцать минут!
Ник примчался в бар Донахью уже через десять минут. Элизабет, сидя за уютным столиком в дальнем конце зала, с улыбкой наблюдала, как он вошел в помещение и огляделся. На его лице засияла улыбка, когда он заметил Элизабет.
Ник подошел к ней, наклонился, обнял и поцеловал в щеку на виду у многочисленных посетителей, которые всегда с нескрываемым любопытством и интересом наблюдали за Элизабет и ее друзьями. Пусть смотрят!
– Лиз, я так рад тебя видеть! – Ник сел напротив Элизабет и взял ее руки в свои. Он пристально оглядел ее и, улыбаясь, добавил: – А знаешь, ты хорошо выглядишь! Такая же красивая, элегантная, как и всегда. Мне так приятно на тебя смотреть!
– Спасибо. Это комплимент? – шутливо спросила Элизабет.
– Это чистая правда, дорогая. А особенно мне приятно смотреть на тебя после того, как я целый день провел на работе, где мало привлекательных лиц, а откровенно говоря, одни унылые физиономии.
Некоторое время они сидели молча, наслаждаясь встречей и с нежностью глядя друг на друга, а потом Элизабет, сделав несколько глотков пива, решилась задать Нику вопросы, которые целый день не выходили у нее из головы.
– Ник... как ты думаешь, это действительно он? – тихо спросила Элизабет.
– Он, а кто же еще? Мы нашли неопровержимые доказательства его причастности к взрыву твоего дома, Лиз! Все улики свидетельствуют против Тэггерти.
– Да, я тоже не сомневаюсь, что именно он бросил бомбу в мой дом. Но есть ли доказательства того, что Тэггерти и Зеркальный убийца – один и тот же человек?
– Пока прямых доказательств нет, – признался Ник и, заметив, как изменилась в лице Элизабет, успокаивающим тоном продолжил: – Лиз, не переживай, скоро все выяснится. Ты ведь знаешь, что мы работаем над этим делом день и ночь и очень надеемся, что скоро все закончится.
Неожиданно Элизабет вскинула голову, посмотрела на часы, а потом перевела взгляд на экран телевизора, стоящего рядом со стойкой бара.
– Ник, сейчас начнется очередная серия «Темного зеркала»! – взволнованно произнесла она.
– Будем надеяться, что после ее окончания мы получим исчерпывающий ответ на наш вопрос.
Убийца стоял перед большим зеркалом и долго, придирчиво разглядывал свое отражение. Потом наконец отвернулся и удовлетворенно усмехнулся; Да, сегодня он просто превзошел самого себя! Он даже и не ожидал, что этот очередной маскарад ему так удастся!
Для выполнения сегодняшнего дела убийце пришлось нарядиться женщиной: на голове был парик – темные длинные вьющиеся волосы, на лице – толстый слой косметики, губы накрашены ярко-красной помадой; мужская фигура обтянута цветастым платьем и с помощью нехитрых приспособлений превращена в женскую. Упругая пышная грудь, полные крутые бедра. Да... Он и сам не ожидал от себя такого блестящего перевоплощения!
Конечно, рядиться в женское платье, нацеплять этот дурацкий парик и малевать лицо было очень противно, даже гадко, но ведь если он поставил перед собой цель неукоснительно следовать сценариям Элизабет Найт, значит, придется терпеть неудобства.
Ничего, неудобства эти временные, и с ними надо смириться. Главное, что он снова отправляется на дело. Ведь он очень переживал, когда приостановили выпуск по пятницам «Темного зеркала», боялся, что руководство телекомпании вообще перестанет показывать шоу. Нет, к его радости, все возобновилось, и, следовательно, он имеет возможность продолжать начатое и доказывать Элизабет Найт свою любовь и преданность.
Убийца снова повернулся к зеркалу, еще раз оглядел себя в этом нелепом наряде, и на сей раз на его лице отразились не брезгливость и досада, а торжество. Да, сегодняшнее задуманное им дело обещает стать настоящей сенсацией!
Ник сидел напротив Элизабет и, наблюдая за тем, с каким волнением она смотрит на экран телевизора, думал о том, что все-таки следовало бы попросить хозяина бара поставить кассету с каким-нибудь видеофильмом, а не «Темное зеркало». Но в баре было много посетителей, и они никогда не согласились бы с его предложением. Все с нетерпением ждали шоу, и когда оно началось, мгновенно смолкли разговоры и наступила тишина.
Ник перевел взгляд на окно: шел сильный дождь, крупные капли барабанили по стеклу, серебрились в свете уличных фонарей.
– Знаешь, мы ведь с самого начала не хотели пускать эту серию в эфир. – Голос Элизабет прервал размышления Ника. – Ни мне, ни Броди она не очень нравилась, хотя, сочиняя ее, я вложила в нее много душевных сил. Помню, Броди тогда сказал, что мы дадим эту серию в эфир каким-нибудь скучным дождливым осенним вечером, и я согласилась.
– И он дал ее в эфир, только дождливым зимним вечером, – с усмешкой заметил Ник.
– Если бы ты знал, как я просила Броди приостановить выпуск «Темного зеркала»! Пыталась взывать к его совести, объясняла, что вслед за выпуском будет совершено очередное убийство... Но он не прислушался к моим словам, и вот теперь каждую минуту...
– Лиз, пожалуйста, не мучай себя.
– Постараюсь. – Элизабет снова перевела взгляд на экран.
А на экране тем временем молодая женщина с темными длинными вьющимися волосами вошла в кухню, открыла холодильник и достала бутылку с лимонадом. Вынула из кармана горсть таблеток, высыпала их в бутылку, сильно встряхнула ее, чтобы таблетки побыстрее растворились, и снова поставила в холодильник. Затем женщина подошла к кладовке, примыкавшей к кухне, распахнула дверцу и вошла...
– Она собирается отравить любовницу своего мужа, – подавшись к Нику, зашептала Элизабет. – У них с мужем двое маленьких детей, и муж, вместо того чтобы заниматься ими, завел любовницу. Эта женщина и раньше уличала его в супружеской неверности, у них часто возникали ссоры на этой почве, последняя была особенно тяжелой, но муж поклялся никогда больше не заводить романов на стороне, и жена ему поверила. И вот она снова узнала, что он спутался с какой-то особой... Это переполнило чашу ее терпения, и она решила убить соперницу. То есть она не хотела, но пошла на этот шаг от отчаяния... – Элизабет умолкла и встревоженно взглянула на экран. – Она просто не знала, что делать, как вернуть мужа в семью...
– Лиз, прошу тебя, успокойся. Будь разумной и мудрой. Ты ничего не можешь изменить.
– Да, Ник, я постараюсь, – тихо ответила Элизабет, отводя взгляд от экрана телевизора.
– Сейчас нам остается только одно: ждать окончания передачи и надеяться, что на сей раз ничего не случится.
– Слабая надежда...
Убийца пробрался сквозь высокие колючие кусты, окружавшие дом, чертыхаясь и отдирая от них подол длинной юбки, перелез через металлическую резную ограду крыльца и шагнул к входной двери. Легко толкнул ее – дверь скрипнула и приоткрылась. Убийца покачал головой. Господи, ну как могут люди быть такими беспечными или рассеянными! Вот и эта хозяйка постоянно то ли забывает запирать дверь, то ли надеется, что никому в голову не придет проникнуть в дом в ее отсутствие. Потрясающая глупость! Так было и в последние два дня, когда он вечером наведывался сюда и проверял дверь: она также была не заперта. Ладно, это ему только на руку: не пришлось возиться с замками, подбирать ключи... А ведь подобная беспечность хозяев может стоить им жизни. Уж эта-то горе-хозяйка сегодня вечером точно будет мертва...
Убийца распахнул дверь, вошел в холл, прислушался: в доме было тихо. Прошел в гостиную и быстро огляделся: на столике около дивана стояла зажженная лампа, над ней на стене красовался большой плакат с изображением Элвиса Пресли. Повсюду висели календари и картинки из жизни техасских ковбоев. В дальнем конце комнаты располагался бар со стойкой – точная копия бара из ковбойских фильмов.
Убийца шагнул к стойке бара, остановился, снял шерстяные перчатки и сунул их в карман. Под шерстяными перчатками были надеты тонкие резиновые хирургические. Да, он хорошо подготовился, просто замечательно. Каждую деталь продумал, каждую мелочь...
Убийца достал из кармана маленькую упаковку, в которой лежали порошки со снотворным, затем взял со стойки бара бутылку «Джека Дэниелса», отвинтил крышку и начал аккуратно, методично ссыпать снотворное в бутылку. Единственная деталь, которую он не сумел точно воспроизвести, – порошки со снотворным, и этот факт раздражал его. По сценарию обманутая жена ссыпала в бутылку таблетки, а ему придется воспользоваться порошками... Досадное расхождение со сценарием, но ничего не поделаешь. Достать сильнодействующие снотворные таблетки не так-то просто: надо обращаться к врачу, выписывать рецепт, а значит, привлекать в себе излишнее внимание. Нет, оно ему сейчас ни к чему. Поэтому и пришлось воспользоваться снотворными порошками, которые ему лично выписал врач некоторое время назад. Он вынужден был собирать их, копить, страдая от бессонницы... И еще какое-то время придется мучиться ночью без сна. Ведь не обратишься же снова к врачу за следующим рецептом! Как ему объяснить, почему порошки так быстро кончились? Ничего, лучше он несколько ночей не поспит, зато намеченное дело будет выполнено!
