Текст книги "Темное зеркало"
Автор книги: Соня Мэсси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
Ник протянул Элизабет один из пластмассовых стаканчиков с кофе, купленных в соседнем киоске.
– Пейте, пожалуйста, и отдыхайте.
– Наверное, вы нарушаете правила, – улыбаясь, промолвила Элизабет, сделав несколько глотков горячего кофе. – Вы, детектив из отдела расследования убийств, гуляете в парке с женщиной, которая значится первым номером в вашем списке подозреваемых.
– Вы никогда не были в моем списке подозреваемых!
– Разве? А мне показалось...
– Ну, может быть, лишь первые пять минут после нашего знакомства, – улыбнулся Ник.
– Что же вас заставило вычеркнуть меня из списка?
– Когда вы стали смотреть принесенные мной фотографии, я внимательно наблюдал за вами и понял: вы никогда не бывали на месте преступления.
– И все же, согласитесь, наше знакомство и уж тем более прогулки по парку не совсем уместны при подобных обстоятельствах.
– Возможно, вы правы, – ответил Ник, смахивая снежинки с пышных волос Элизабет. – Но ведь нам совершенно не обязательно афишировать наше знакомство? Мы можем встречаться, соблюдая правила конспирации.
– Ну, если вы меня им научите, я согласна!
– Вот, например, не следует на виду у всех прикасаться к вам так, как это делаю я. – Ник обнял Элизабет за плечи и крепко прижал к себе. – Запомнили?
У Элизабет так часто и гулко застучало сердце, что она даже испугалась, не услышит ли Ник. Положив голову ему на плечо, она закрыла глаза, пытаясь восстановить дыхание, но близость его сильного тела волновала ее все больше. Она с наслаждением вдыхала тонкий аромат его туалетной воды, запах кофе и растаявших на щеке снежинок.
– Конечно, если бы я был полицейским с сильной волей и твердым характером, – продолжал Ник, еще крепче обнимая Элизабет, – то я сумел бы побороть в себе искушение и не гладить вас по голове. Но я не могу устоять и вопреки конспирации делаю это.
– Да, в полиции работают слабохарактерные мужчины, – мечтательно пробормотала она.
Ник засмеялся, и Элизабет почувствовала, как по ее телу прокатилась горячая волна. Он наклонился к лицу Элизабет и, прикоснувшись губами к ее щеке, еле слышно произнес:
– А уж целовать вас мне категорически запрещено. Вы согласны?
– Да, мы не должны... нам нельзя... – ощущая мягкие нежные губы Ника, пробормотала Элизабет.
Поддавшись внезапному порыву, она обвила руками его шею и, закрыв глаза, поцеловала.
– А почему мы не должны? – прошептал Ник, и их губы слились в долгом страстном поцелуе, от которого у Элизабет снова перехватило дыхание и гулко забилось сердце. – Признаюсь честно, – он немного отстранился, – весь вчерашний вечер я мечтал о том, как поцелую тебя.
– Почему же ты этого не сделал?
– Боялся, что ты подумаешь, будто я использую свое служебное положение в корыстных целях.
Элизабет улыбнулась, просунула ладонь под распахнутую кожаную куртку Ника и прижала ее к его груди. Сердце Ника билось так же часто и гулко, как и у нее.
– Позволь мне решать, используешь ты свое служебное положение в корыстных целях или нет! – произнесла она нарочито глубоким и звучным голосом, каким обращалась с экрана телевизора к зрителям шоу.
Ник рассмеялся, а потом снова наклонился к ее лицу и стал настойчиво целовать Элизабет в губы.
– Да говорю же я тебе: всю ночь он был дома! Как вошел в квартиру, так больше и не выходил! – нетерпеливо повторил Фред Халли, вынимая изо рта очередную изжеванную зубочистку и выбрасывая ее в специальный ящичек, расположенный на передней панели его машины «сивик».
Ник проследил взглядом за его жестом и усмехнулся. Сломанных, изжеванных зубочисток и оберток от жвачки там валялось столько, что можно было легко запалить небольшой костер, если бы наступил праздник Хэллоуин. Ник и Фред иногда заключали пари: кто дольше продержится без сигарет, и проигравший угощал победителя обедом. Да, похоже, сейчас спор выиграл бы Фред, о чем красноречиво свидетельствовало содержимое ящичка.
– Смотри не переусердствуй, – сказал Ник, наблюдая, как Фред, сняв обертку с очередной пластинки жвачки, засовывает ее в рот. – Останешься без зубов или сотрешь их до дыр.
– Я бы на твоем месте побеспокоился о клыках Геркулеса, – шутливо отозвался Фред. – Видел я, как он, бедняга, вынужден поедать бисквиты с прилипшей к ним жвачкой! Ладно, вернемся к делу, – продолжил он и указал рукой на дом, где в одном из освещенных окон четко выделялся мужской силуэт. – Видишь? Он торчит дома и никуда не отлучается. И вчера вечером он никуда не выходил, я ручаюсь за это, сержант!
– Фред, и все-таки ты недоглядел, – с сомнением качая головой, промолвил Ник. – Вчера вечером этот парень был в Порт-Мэдисоне.
– Не может быть!
– Фред, мне абсолютно достоверно известно: вчера вечером Дэвид Фергюсон встречался с Элизабет Найт, – с легким раздражением сказал Ник. – Они разговаривали на крыльце ее дома.
Фред усмехнулся, достал из кармана записную книжку, раскрыл и начал читать:
– Семь пятнадцать вечера: Фергюсон вышел из магазина, купив связку бананов, пачку риса, пакет молока и восемь пачек туалетной бумаги. – Засмеялся и добавил: – Запасливый у нас клиент, не правда ли? Так, читаем дальше: вошел в дом в семнадцать минут восьмого. Свет в окнах квартиры зажегся в двадцать минут восьмого, а погас в половине девятого вечера. До утра Фергюсон никуда не отлучался. А утром вышел из дома, купил в киоске два порнографических журнала и через полчаса вернулся. Я тебя не убедил, О'Коннор?
– Но Фергюсон мог воспользоваться другим выходом!
– Не мог! – безапелляционно заявил Фред. – Задняя дверь выходит в тупик, которым заканчивается переулок. Чтобы попасть из него на улицу, Фергюсону надо обогнуть дом и выйти сюда, как раз к тому месту, где стоит моя машина. Так что этот вариант исключается.
– А через черный ход или пожарную лестницу он исчезнуть не мог?
– Нет. Я проверял: тоже исключено. Говорю же тебе, сержант, Фергюсон провел вечер и ночь дома!
Ник снова поднял голову и посмотрел на освещенное окно.
– Фред, извини, но ты его упустил, – тихо проговорил он. – Вчера вечером Фергюсон не мог находиться дома. Он был в Порт-Мэдисоне. Элизабет не только видела его, но и разговаривала с ним.
– И о чем же они разговаривали?
– В общем, ни о чем, однако он сильно напугал Элизабет.
В салоне машины воцарилась долгая пауза. Фред с сосредоточенным видом жевал жвачку, а Ник мучился над вопросом, каким образом Фред упустил Фергюсона. Фред Халли – умница, опытный детектив с многолетним стажем работы, с отличной интуицией...
– Значит, говоришь, Фергюсон напугал Элизабет Найт? – прервал молчание Фред и, усмехнувшись, спросил: – А ты? Ты, конечно, успокоил ее?
– Перестань говорить глупости! – раздраженно бросил Ник. – Я выполнял свою работу, и только.
– Уверен, ты сделал ее, как всегда, хорошо, – не унимался Фред.
– Слушай, если ты не замолчишь...
– Ладно, приятель, не обижайся, – примирительным тоном промолвил Фред, глядя на Ника. – Не ты первый, не ты последний.
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что не ты один попадался на эту удочку. Такие дамочки, как эта Элизабет Найт, часто морочат голову полицейским. Лгут напропалую, а детективы и рады им верить. Будь с ней поосторожнее, сержант, не принимай все за чистую монету!
– Ты замолчишь наконец?
Ник рывком распахнул дверцу и вышел из машины. Настало время подняться в квартиру Дэвида Фергюсона, хорошенько потолковать с ним и нагнать на него страху. Ник обернулся, сухо кивнул оставшемуся в машине Фреду и решительно поднялся по ступеням, ведущим к дому.
За долгие годы работы в отделе убийств Ник О'Коннор так и не сумел ответить на вопрос: как должен выглядеть «настоящий преступник», хладнокровный кровавый убийца? Первое время он пытался составить приблизительный портрет убийцы, но очень скоро понял, что занятие это бесполезное. Убийцы, с которыми ему приходилось сталкиваться, выглядели по-разному, и их внешний вид в большинстве случаев совершенно не совпадал с расхожими представлениями о «настоящих преступниках».
И Дэвид Фергюсон, приоткрывший дверь, державшуюся на цепочке, выглядел совсем нестрашно. Невысокий, худощавый, лицо обычное, взгляд карих глаз застенчивый, даже немного робкий. В общем, абсолютно не похож на кровожадного маньяка, убивающего ни в чем не повинных людей.
– Что вы хотите? – спросил Фергюсон, рассматривая посетителя из-за полуоткрытой двери.
Голос его тоже был вполне обычным, немного высокий, но уж никак не густой бас или хриплый баритон со зловещими интонациями.
Ник достал удостоверение, раскрыл его и показал Фергюсону.
– Я – детектив Николас О'Коннор из отдела убийств полицейского управления Мидтаун. Мне надо с вами поговорить.
В карих глазах Фергюсона мелькнул испуг, он обернулся, опасливо глянул в глубь комнаты и, запинаясь, пробормотал:
– Сейчас... не лучшее время для разговора, детектив.
– Мистер Фергюсон, вы меня не поняли. – Ник положил ладонь на дверной косяк. – Я пришел задать вам несколько вопросов, а не просить вас сделать мне одолжение и поговорить со мной. Если вы не впустите меня в квартиру, я буду вынужден забрать вас в управление, и там уже наша беседа примет иной характер. Выбирайте.
Ник заметил, что испуг в глазах Фергюсона сменился плохо скрываемым раздражением.
«Нервный тип, – подумал Ник. – Настроение меняется каждую секунду».
– Ладно, если вы настаиваете, то входите, – опустив голову, пробормотал Фергюсон. – Только подождите немного, я должен...
Он закрыл дверь, и у Ника мелькнуло предположение, что сейчас Фергюсон рванет в квартиру и выпрыгнет из окна.
– Эй! – крикнул он, стукнув кулаком по двери. – Открывайте немедленно!
Звякнула цепочка, дверь распахнулась, и на пороге снова возник хозяин. Его лицо было бледным, на лбу выступили капельки пота, руки заметно дрожали. Нику на мгновение показалось, что сейчас Фергюсон заплачет. Да, явный псих...
Ник решительно шагнул в маленькую неопрятную комнату и быстро оглядел ее, пытаясь понять, успел ли хозяин что-нибудь спрятать, пока якобы возился с дверной цепочкой. Однако комната выглядела так, словно в ней и нечего было прятать. Старая обшарпанная мебель, черно-белый телевизор, на столике около кровати – бутылка молока, банановая кожура и упаковки туалетной бумаги. На полу валяется пустая коробка из-под пиццы – не из заведения папаши Джо, как успел заметить О'Коннор. Рядом лежат несколько порнографических журналов. Да, спрятать в этой комнатушке явно нечего. Да и вещей совсем мало. Фергюсон десять лет провел в тюремной камере, привык обходиться малым...
«Прежде чем идти к нему, надо было бы получить ордер на обыск, – подумал Ник, рассматривая убогую обстановку. – А так можно спугнуть его раньше времени».
Его взгляд остановился на кровати, накрытой шерстяным одеялом, и боковым зрением он заметил, как хозяин напрягся и покраснел. В центре кровати было небольшое возвышение прямоугольной формы.
– О чем вы хотели со мной поговорить? – робко спросил Фергюсон, подходя к кровати и присаживаясь на край.
– Где вы были вчера вечером, мистер Фергюсон? – спросил Ник, шагнув к окну. Отдернул занавеску, взглянул вниз на машину, в которой сидел Фред Халли.
– Вчера вечером? – растерянно повторил Фергюсон. – Я... был дома... здесь. Я читал.
Ник обернулся и, сделав жест в сторону лежащих на полу журналов, ехидно произнес:
– Всю ночь почитывали журнальчики?
– Нет, нет всю ночь, – нервно вздрогнув, пробормотал Фергюсон. – Читал до тех пор, пока не заснул.
– И во сколько же вы заснули? – осведомился Ник.
– Около половины девятого вечера.
Да, именно в это время, по утверждению Фреда, в окне квартиры Дэвида Фергюсона погас свет. Но он говорит, что читал эти журналы вечером перед сном, а Фред видел, как он покупал их в киоске сегодня утром. Что-то не сходится... Ник снова бросил взгляд на возвышение на кровати. Прямоугольного размера, но больше, чем журналы.
– А почему вы задаете мне эти вопросы? – вдруг спросил Фергюсон. – Что вам от меня надо?
Он заметно нервничал, и Ник с плохо скрываемым злорадством наблюдал за ним. Пусть нервничает, мерзавец, пусть трясется от страха!
– Вопросы задаю я, а не вы, мистер Фергюсон, – строго произнес Ник. – И я, в общем, догадываюсь, где именно вы были вчера вечером. Так что наше знакомство продолжится, к вашему огорчению. Впереди нас ждут долгие, очень долгие беседы, похожие на допросы. Наговоримся всласть.
В глазах Фергюсона вспыхнули злые огоньки, он вскочил с кровати, подбежал к входной двери, остановился и хрипло спросил:
– Вы пришли меня арестовать, детектив О'Коннор?
– Пока нет.
– В таком случае прошу вас уйти, – заявил он. – Нам не о чем разговаривать.
Ник смерил его презрительным взглядом, тоже шагнул к двери и встал почти вплотную к Фергюсону. Тот инстинктивно отпрянул, вжавшись спиной в стену.
– Я уйду, мистер Фергюсон, – зловеще произнес О'Коннор. – Уйду, но очень скоро мы снова с вами встретимся, только уже в другом месте. А пока послушайте, что я вам скажу. Вы знакомы со многими нью-йоркскими полицейскими?
– Нет... – испуганно глядя на детектива, прошептал Фергюсон.
– Так вот, если бы вы знали их, то поняли: они очень добросовестно выполняют свою работу, защищая граждан от таких... сомнительных субъектов, как вы.
– Что вы от меня хотите? – пролепетал Фергюсон, опуская голову.
– Я хочу вас предупредить: не смейте приближаться к мисс Найт – она находится под моей надежной защитой. Не смейте искать с ней встреч, звонить ей, писать письма и даже смотреть на ее изображение, помещенное на обложках журналов. Вам понятно?
Фергюсон поднял голову и кивнул.
– Я понял, детектив, – еле слышно вымолвил он.
Ник усмехнулся, шагнул за порог и громко хлопнул дверью. Он никогда не считал себя кровожадным человеком, но сейчас, сбегая вниз по лестнице, представлял, с каким удовольствием прищемил бы дверью руку ненавистного Фергюсона, вообразившего, что он, убийца сестры Элизабет Найт, может запросто являться к ней домой и требовать внимания.
Но по глазам Фергюсона Ник понял, что тот отнесся к его словам серьезно. Это хорошо – значит, больше не осмелится докучать ей и навязывать свое общество. Вот только... проблем у Элизабет, к сожалению, не убавится, и в этом есть доля и его вины. Его, детектива О'Коннора, который до сих пор не схватил преступника, терроризирующего весь город.
Глава 17
– Знаешь, на что я потратила все утро? – спросила Элизабет, не отрывая взгляда от мерцающего экрана компьютера, когда Ник О'Коннор вошел к ней в кабинет и остановился за ее спиной. – Разговаривала по телефону с офицером, которому поручено надзирать за поведением Дэвида Фергюсона после его освобождения! – взволнованно сообщила Элизабет, поворачиваясь к Нику. – Пыталась объяснить этому служителю закона, что Фергюсон социально опасен и комиссия по освобождению поторопилась выпустить его из заключения. Говорила, что Фергюсон продолжает преследовать меня, рассказала, как он заявился ко мне домой...
– И что тебе ответил офицер? – спросил Ник, положив руку на плечо Элизабет.
– Он сказал, что в условиях освобождения Дэвида Фергюсона не значится пункт о запрещении общения со мной! Представляешь? Я пыталась ему внушить, что его слова – типичный образчик бюрократического подхода к проблеме, но разговаривать с ним бесполезно. Это все равно что обращаться к чучелам, висящим на стене кабинета Ярборо!
– Если этот мерзавец Фергюсон еще раз посмеет караулить тебя у дома, я добьюсь его ареста, и больше он никогда уже не выйдет на свободу! – твердо проговорил Ник, а потом, после паузы, вздохнув, добавил: – Да, Лиз, наша юридическая система, к сожалению, далека от совершенства, и я понимаю, почему ты с таким предубеждением относишься к представителям закона.
– Верно, для подобного отношения у меня имеются веские основания.
– И даже прогулка по Центральному парку в обществе одного из них и игра в снежки не изменили твоего мнения? – шутливым тоном спросил Ник. – Твое негативное отношение к служителям закона по-прежнему распространяется на всех его представителей?
– Я пока не решила для себя этот вопрос, – лукаво улыбнулась Элизабет и уже серьезно добавила: – Знаешь, ведь в любой системе встречаются люди ленивые и равнодушные, но есть и такие, которые честно и добросовестно выполняют свою работу.
– Надеюсь, с одним из таких добросовестных полицейских тебе удалось встретиться?
– Кого ты имеешь в виду? Уж не себя ли, детектив О'Коннор?
– Разумеется, себя. Или ты гуляла в парке с кем-то еще?
– Ладно, Ник, не обижайся. Сегодня я с самого утра на нервах, поэтому и шучу неудачно. – Она снова повернулась к компьютеру и, жестом указав на экран, пояснила: – Я составила список людей, имеющих непосредственное отношение к выпуску нашего шоу. В нем собраны все: начиная с хозяина телекомпании Броди Ярборо и заканчивая машинистками, набирающими тексты сценариев.
– Ты сделаешь мне копию списка?
– Конечно. – Элизабет включила принтер.
Через минуту список был распечатан, и один экземпляр она вручила Нику. Он пробежал его глазами, покачал головой и с сокрушенным видом пробормотал:
– Да, много людей. И убийцей может оказаться любой из них. Лиз, я уверен, преступник, совершающий убийства по твоим сценариям, имеет непосредственное отношение к шоу. Ведь как только заканчивается очередной выпуск «Темного зеркала», он отправляется «на дело» и совершает убийство так, как показано в шоу, с соблюдением всех деталей. Если бы он заранее не знал содержания очередной серии, у него не было бы времени подготовиться и выполнить убийство так, как на экране. Да, не зная сценария, осуществить подобное преступление просто невозможно.
– Знаешь, какой вопрос меня очень волнует? По какому принципу преступник выбирает жертвы. У тебя есть на этот счет какая-нибудь версия?
– Наша оперативная группа как раз сейчас работает над этим вопросом. Проверяем связи убитых, пытаемся установить, не были ли они знакомы между собой, но пока никакой обнадеживающей информацией мы, к сожалению, не располагаем.
– Возможно, он читает о совершенных преступлениях в газетах, а потом находит подходящих, как ему кажется, людей и убивает их.
– Такой вариант не исключен, – отозвался Ник. – Знаешь, я запрашивал библиотеки, и там мне сообщили, что в последнее время никто не заказывал карточки с кадрами микрофильмов. Это лишний раз подтверждает мою теорию о том, что преступник имеет прямой доступ к сценариям. Он сам работает у Ярборо.
Элизабет просмотрела распечатанный список сотрудников телекомпании, вздохнула и покачала головой.
– Как ужасно знать, что один из тех, с кем ты работаешь и кого, возможно, даже считаешь своим хорошим знакомым, – на самом деле убийца. Просто в голове не укладывается.
– К сожалению, такое в жизни встречаются нередко, Лиз.
– Я понимаю, но все же было бы намного легче, если бы убийцей оказался незнакомый мне человек! А когда узнаешь, что человек, с которым ты давно и хорошо знакома, – преступник, возникает ощущение, будто тебя предали. Да, предали, и это невыносимо сознавать. И именно такое чувство я испытала, когда Дэвид Фергюсон убил мою младшую сестру.
– Лиз, я отлично тебя понимаю. – Ник ласково погладил ее по голове. – Узнать о том, что среди хорошо знакомых тебе людей находится преступник, нелегко. Представить, что ты каждый день встречаешься с ним, разговариваешь, шутишь, может быть, даже вместе обедаешь... И те кошмары, которые показывают в одиннадцатичасовых новостях, – по сравнению с этим сущие пустяки.
– Да, ты прав, – кивнула она. – Но, наверное, не следует стремиться к тому, чтобы отгородиться от реального мира и жить в полном неведении. Ведь это и опасно ко всему прочему. Убийца где-то рядом, он затаился, подстерегая свою очередную жертву. В принципе я понимаю митингующих у входа в телекомпанию. Они боятся за свою жизнь и жизнь близких им людей. И если бы в свое время я знала, точнее, могла предположить, что Фергюсон... – Элизабет умолкла на полуслове и сокрушенно покачала головой.
– Лиз, ты поэтому начала писать сценарии к «Темному зеркалу»? – тихо спросил Ник.
– И поэтому тоже. Я хотела предоставить людям возможность задуматься над сложными проблемами, которые их окружают, и попытаться найти ответы на жизненно важные вопросы. А получилось так, что маньяк по моим сценариям начал убивать людей.
– Лиз, ты не можешь и не должна нести ответственность за его преступления! Ответственность за убийства несет только он один. Он виноват во всем. Он, но не ты. И мы схватим этого негодяя, уверяю тебя. Он сполна заплатит за свои деяния.
Внезапно с шумом распахнулась дверь и в кабинет ворвался разъяренный Броди Ярборо. Игнорируя детектива, он рванулся к Элизабет и, тыча ей в лицо какие-то бумаги, гневно закричал:
– Это твоих рук дело? Твоих?
На мгновение Элизабет растерялась, но тотчас же овладела собой, взяла листы бумаги и с невозмутимым видом начала читать их.
– Ах вот оно что, – подражая южному акценту Броди, произнесла она. – На тебя, оказывается, подали иск в суд.
– Это ты подстроила? – грозно спросил Броди.
– И сколько же истцов желают поквитаться с тобой? Сейчас посчитаем... Шесть, семь, восемь... Количество впечатляет. – Она подняла голову и взглянула в красное от ярости лицо хозяина телекомпании. – Боюсь, твой банковский счет значительно сократится, если их иск будет удовлетворен, Броди. Сочувствую.
– Так это ты надоумила их подать иск? – снова крикнул Броди. – Ответь мне!
– Я? – удивилась Элизабет. – С чего ты взял, Броди? А, понимаю, ты пригрозил мне судебным разбирательством за нарушение условий контракта и теперь думаешь, будто я решила отплатить тебе той же монетой. Нет, Броди, я в отличие от тебя не такая мстительная.
– Но ты подсказала этим придуркам подать иск! – хрипло бросил он, с угрожающим видом шагнув к Элизабет.
Заметив, как напряглось лицо Ника, она сделала успокаивающий жест рукой.
– Все в порядке, детектив О'Коннор. Для мистера Ярборо это обычная манера беседы. – И снова обратилась к Броди: – Мне, конечно, приятно, что ты считаешь меня влиятельной женщиной, к мнению которой прислушиваются окружающие, в частности, родные и близкие жертв маньяка. Мне это весьма лестно, однако я никого не подговаривала подать на тебя иск в суд, Броди. Эти люди сами приняли решение, без моей подсказки или помощи. Кстати, правильное, с моей точки зрения, решение. Вместо того чтобы временно приостановить выпуск «Темного зеркала» в эфир, ты продолжал его показ, ликуя по поводу высокого рейтинга и возросших доходов. И ты не думал ни о будущих жертвах, которые неизбежно появляются после очередного выпуска программы, ни о страданиях их родственников. Ты наживался на чужом горе, Броди, и теперь тебе придется отвечать за это. По закону.
– Я всегда знал, что ты – самоуверенная, наглая дрянь! – заорал Броди. – Ты...
О'Коннор с решительным видом снова двинулся к нему, но Элизабет опять остановила его.
– Не надо, пусть говорит, что хочет, – усмехнулась она. – Я никогда не обращала внимания на его оскорбления. А сейчас и подавно мне безразличны его высказывания. – И, пристально взглянув в красное от гнева лицо Броди, холодно промолвила: – Возмездие всегда наступает. Рано или поздно. Жаль, что никогда прежде ты не задумывался над этим.
– Только не делай из меня идиота, Лиз! – злобно бросил Ярборо, выхватывая у нее из рук бумаги, направляясь к двери и рывком распахивая ее. На мгновение он задержался на пороге, обернулся и процедил сквозь зубы: – Наш разговор не окончен. Мы с тобой еще встретимся... – И ушел, громко хлопнув дверью.
Ник приблизился к Элизабет, обнял ее, прижал к себе и очень серьезно сказал:
– А он опасен, очень опасен, Лиз. Настоящий головорез. Ты должна быть с ним поосторожнее.
– Я знаю, что он собой представляет. Я же не первый день с ним работаю.
– Но мне кажется, ты не сознаешь, до какой степени он опасен. Этот субъект, похоже, способен на все.
– Наверное, ты прав. Господи, как страшно постоянно думать о том, что ты живешь во враждебном мире и тебя окружают преступники, убийцы, сумасшедшие, расчетливые негодяи, подлецы! Везде подстерегает опасность, но с какой стороны она к тебе подберется, ты никогда заранее не знаешь. Ярборо опасен, Фергюсон опасен, Зеркальный убийца опасен... – Она подняла голову и посмотрела в его ярко-зеленые глаза, которые были полны искреннего сочувствия и беспокойства за ее судьбу. – Но я сильная женщина и умею за себя постоять, – улыбнувшись, тихо добавила Элизабет. – Я не дам себя в обиду.
– Лиз, позволь мне позаботиться о тебе, – попросил Ник, нежно прикасаясь губами к ее щеке. Внезапно он порывисто прижал ее к себе и горячо прошептал: – Ты моя дорогая девочка.
– Я – твоя женщина, – поправила она, но, мгновенно сообразив, что фраза получилась двусмысленной, смутилась и уткнулась лицом ему в грудь.
– Очень надеюсь на это, – погладив ее по пышным шелковистым волосам, отозвался Ник. – Значит, и среди полицейских попадаются приятные исключения, – шутливо добавил он. – Я польщен.
– Давай вернемся к списку, который я для тебя составила, – отнимая лицо от его груди, сказала Элизабет. – А то, боюсь, ты много о себе возомнил, детектив О'Коннор. Нет, все-таки все полицейские одинаковые!
Глядя на членов своей оперативной группы, расположившихся за длинным столом, Ник с огорчением думал о том, что никогда прежде не видел их в таком состоянии. Стефани, Фред, Рэй... Бледные, усталые лица, красные от постоянного недосыпания глаза, под глазами большие темные круги. Стефани впервые появилась на работе без косметики! Даже в ту ночь, которую они провели с Ником в одной постели, косметику с лица не смыла, а сейчас...
Рэй, обычно тщательно следящий за своим внешним видом, сегодня впервые пришел в мятой, несвежей одежде, и складывалось впечатление, что он не снимал ее даже ночью. Лицо Рэя, обычно румяное, сегодня приобрело землистый оттенок, под глазами залегли темные круги.
Фред... тот никогда не отличался аккуратностью, мало придавал значения своей внешности, а на одежду вообще не обращал внимания, поэтому его мятая рубашка и потертые джинсы Ника не удивили. Но Ник очень переживал и за Фреда, видя, как тот вымотался за последние дни, собирая необходимую для продолжения расследования серии убийств информацию.
А вот внешний вид двух мужчин, сидящих в дальнем конце длинного стола, выгодно отличался от членов оперативной группы. Питера Макдональда и Марвина Питри на заседание никто не приглашал, они явились по собственному желанию, надеясь узнать последние новости и получить дополнительные сведения, добытые членами оперативной группы. Прогнать их было, разумеется, нельзя, поэтому Нику ничего не оставалось, как делать вид, что он не замечает их холеных лиц и чистых выглаженных костюмов и не ощущает тонкого аромата дорогого одеколона, распространившегося по всему кабинету.
На столе перед Ником лежало множество папок и документов: протоколы вскрытий, фотографии с мест преступления, истории болезни убитых, данные на более двухсот людей, имеющих отношение к телекомпании Ярборо, информация о многочисленных последователях преподобного Тэггерти, список потенциальных врагов Элизабет Найт и Броди Ярборо...
Упорно игнорируя присутствие Питера Макдональда и Марвина Питри, Ник снова обвел взглядом членов своей оперативной группы и сказал:
– Вы проделали огромную работу, и добытая вами информация очень поможет нам в раскрытии серии преступлений, совершенных маньяком-убийцей. Один я никогда не сумел бы собрать такое количество необходимых сведений, какое добыли вы.
На землистом лице Рэя проступил румянец, Фред, как всегда, молча, с ленивым видом принялся жевать зубочистку, а Стефани, опустив голову, с преувеличенным вниманием стала рассматривать свои руки, сложенные на коленях.
– Стефани, расскажи, пожалуйста, что тебе удалось выяснить за время, проведенное среди митингующих, – попросил Ник.
Она вскинула голову, машинально покрутила колечко с бирюзой, украшающее безымянный палец, откашлялась и начала:
– Мне удалось познакомиться и сблизиться со многими последователями преподобного Тэггерти, которые ежедневно собираются перед входом в здание телекомпании. Большинство его сторонников – нормальные, порядочные люди. Они волнуются за жизнь своих близких и озабочены насилием, которое, как им кажется, пропагандирует шоу «Темное зеркало». Все они обожают Тэггерти, искренне считая, что его устами говорит сам Господь, а некоторые просто боготворят его и готовы выполнять любые его просьбы или приказы.
– А какое впечатление на тебя произвел сам Тэггерти? – спросил Ник.
– С моей точки зрения, он, конечно, далеко не Господь Бог. Но следует признать, что Тэггерти действительно оказывает большое влияние на своих сторонников. Прирожденный оратор, излагает свои мысли красиво, ясно, а главное, убедительно. Люди слушают его с раскрытыми ртами. Он, безусловно, неглуп, хороший психолог и тонко чувствует настроение своей паствы.
– Спасибо, Стефани, – сказал Ник и, обращаясь к Рэю, спросил: – А какие данные на Тэггерти удалось получить тебе?
– Весьма любопытные, – усмехнулся детектив, раскрывая внушительных размеров папку с документами, аккуратно подколотыми, с подчеркнутыми красным карандашом строчками. Рэй всегда отличался аккуратностью и дотошностью во всем, и Ник очень уважал его за эти качества. – Значит, преподобный Тэггерти... – Рэй сосредоточенно смотрел в папку с бумагами. – Как Тэггерти сам рассказывает о себе... он еще в юные годы получил сан священника и вел праведный образ жизни, служа Богу и людям, а вот во Флориде, куда я посылал запрос, о преподобном сложилось иное мнение, и далеко не восторженное.
– Что тебе удалось узнать? – нетерпеливо спросил Ник.
– Интересные подробности. Лет двадцать назад, когда нашему пастору было приблизительно тридцать лет, он был не таким благостным и умудрился провернуть несколько мошеннических операций. Первая связана с торговлей земельными участками во Флориде. Тэггерти с сообщниками находили состоятельных пожилых людей, желающих купить участок земли во Флориде, на берегу моря, показывали им красочные проспекты, расписывали все прелести будущей курортной жизни и составляли договор. Когда же клиенты, заранее оплатив стоимость земли, прибывали на место, то Тэггерти и его сообщников они там не находили, а вместо райского уголка их взору представали унылые заболоченные клочки земли, кишащие крокодилами, змеями и тучами ядовитой мошкары.
– Ловкий слуга Бога! – воскликнул Фред и громко рассмеялся.
– Да уж, ничего не скажешь...
– А еще одну мошенническую операцию, о которой мне удалось узнать, преподобный Тэггерти провернул в штате Огайо. Суть ее заключалась в том, что пастор и начальник почтового отделения одного из маленьких городков присылали по почте небогатым людям буклеты с рекламой дешевых товаров. Деньги за них предлагалось вносить тоже заранее. Они специально выбирали клиентов из бедных семей, точно рассчитав, что те непременно клюнут на дешевку. Те, естественно, клевали, посылали деньги, а потом получали в посылках всякое барахло.
