Текст книги "Ключ от всех дверей"

Автор книги: Софья Ролдугина

И отчего-то мне показалось, что не о карте Безумного Шута говорил гость из Дома Осени, а о ключе, что вдруг налился неимоверной тяжестью.

«Прошлое, настоящее и будущее… Все заберу я у тебя, милая девочка…

…никто не полюбит тебя. Без меня ты – ничто.

Одна, одна, Лале. Помни. Не верь никому. Одна всегда…

Почему, почему ты ушел?..

…Они всегда умирают, Лале. Не верь им. Просто живи. Ведь ты так хотела выжить – любой ценой…»

– Лале? Госпожа моя!

Взволнованный возглас непутевого ученика разбил мое полузабытье-полубред на тысячу острых осколков.

– Мило! – вздрогнула я, выпуская руку лорда Осени. – Что ты здесь дела…

– Вы! – Авантюрин яростно обернулся к неподвижному Кириму. Прелестный контраст! – Не смейте приближаться к госпоже Лале! Каждый раз ваши слова причиняют ей боль!

Позвольте, а это уже не выглядит забавным. Так и до дипломатического скандала недалеко. Да и люди вокруг чуют нутром скандал, подбираются поближе, чтобы поглазеть вдоволь… Ну уж нет, сегодня я не на работе, развлекать никого не намерена.

– Мило, Мило, – ласково пожурила я ученика, перехватывая его руку и успокаивающе проводя ладонью по спине. – Ты ничего не понял. Мы с лордом Киримом просто беседовали о некоторых вещах, которые нас объединяют. Поверь, он вовсе не хотел обидеть меня, да и не так это просто…

Лицо Кирима-Шайю приняло обеспокоенное выражение.

– Я вновь обидел вас, леди? О, позвольте принести извинения!

– Не стоит, великодушный лорд! – воскликнула я, осторожно отодвигая Мило к себе за спину – пусть поостынет. – Довольно на сегодня извинений.

Глаза Авантюрина недобро сузились.

– За что вы уже извинялись перед моей госпожой?

Ох, ох, плохо дело, паленым пахнет! Не хотелось мне сегодня работать, да, видать, без Лале-шутовки не обойтись.

– А, господа! – с оглушительным воплем резко развернулась я к напрягающим слух придворным. – Вижу, помост пустует! Славно, славно! Мило, идем веселить публику – споем дамам и кавалерам песенку о наших масках! Прошу простить, о Кирим-Шайю, но я давно заглядываюсь на сцену. Надеюсь, мы еще поговорим с вами за чашечкой чаю с «эликсиром откровения»! – подмигнула я лорду и потащила взъерошенного от злости и немного растерянного ученика к помосту.

– Заходите в любой день… и любую ночь, – поклонился Кирим-Шайю, и выглядело это любезно, насмешливо и завлекательно в то же время. – Буду ждать… с нетерпением.

Мило дернулся. Я лишь сильнее сжала его руку и почти перешла на бег, благо господа придворные предусмотрительно расступились в стороны.

Опомнилась я, лишь оказавшись на сцене.

– Мило, у тебя есть песенка?

Ученик незаметно качнул головой.

– И у меня нет. Ладно, я начну, а ты подхватывай! Господа! – уже в полный голос обратилась я к толпящимся у помоста аристократам. – Как кажется вам, что за маска у меня?

– Кошка?

– Белка?

– Мышка?

– Лиса?

– В точку! – радостно воскликнула я, отчаянно импровизируя. – Вы невероятно догадливы, Тарло, можете выпить за мое здоровье! Впрочем, нет, лучше пирожок возьмите. – Я подмигнула художнику, получив в ответ язвительную улыбку. – А вы, леди Силле Оникс, возьмите-ка свое пенсне – у какой мышки вы увидите такой роскошный пушистый хвост? Впрочем, не это главное достоинство лисы, а…

– Изворотливость!

– Коварство!

– Хитрость!

– И снова верно, господа! Вижу, на этот раз вы во мнениях сошлись. Впрочем, это была присказка, а что до сказки… Слушайте же песенку о лисице и охотнике! – и проникновенно заголосила:

 
Ах, все на свете знают, что беда
Красавицею рыжей уродиться!
Ах, если б смыть могла озерная вода
Клеймо мое несчастное – лисица…
О, каждый норовит на воротник
Мой хвост чудесный приколоть навеки,
И алчности отравленный родник
Питает кровожадность в человеке.
Но в чем моя вина? Ужели в том,
Что навещаю, мол, в ночи загоны с птицей?
Все врут! А, что? Где видите перо?
Ох, угораздило ж меня забыть умыться…
Везде злодеи! Лес опасен и река,
В полях так вовсе прячутся их сотни…
Но нет лисе ужаснее врага,
Чем опытный, безжалостный охотник! —
 

патетически воскликнула я, заламывая руки, и быстро глянула на Мило. К счастью, ученик уже позабыл о ссоре с лордом Осени и полностью отдался представлению. Торжественно он выступил вперед, трагично прикрыл ладонью глаза, прижимая другой рукой шляпу к груди, и запел с тоской:

 
Будь проклят час тот несчастливый,
Когда заказ я принял на поимку
Курятник обокравшего под ивой
Загадочного вора-невидимки.
Все помню… Ночь, засаду и ловушки,
И злое квох-квохтанье петуха,
Ревнующего курочек-несушек
К охотничьим высоким сапогам…
 

Я чуть не покатилась со смеху, вслушиваясь в чушь, которую с совершенно несчастным видом нес Мило. С чего бы это петуху ревновать кур к сапогам? Или, как говорится, рифма требует?

 
И помню, как луна светила тускло,
И помню, как поникли все цветы…
И помню, как, скрываясь так искусно,
Из леса прокралась в курятник ты!
 
 
О, я не смог сгубить очарованье
И совершенство рыжее твое!
И быть охотником – жестокое страданье,
Коль сердце от любви к тебе поет…
 
 
Но я не сдамся! Я недаром – лучший!
Я выслежу тебя и полоню,
И если не желаешь меня слушать…
Перед тобою голову склоню:
 
 
Пусть будет мне свидетелем звезда —
С отказом не сумею я смириться…
Ах, умоляю, ты ответь мне «да!»…
О, горе мне… Влюбился я в лисицу!
 

Чем дольше я слушала, тем больше смущалась невесть от чего. Мило пел с такой страстью и отчаянием, что дрожь пробирала. Придворные дамы тоже не оставались равнодушными, краснея и бледнея. И это внимание к ученику заставило меня почувствовать себя… уязвленной. Накатила странная злость – захотелось испортить песенку Авантюрина, заставить его страдать по-настоящему, а не картинно, на потеху дворцовым вертихвосткам. Я тряхнула головой, рассыпая шпильки, и решительно вклинилась в выступление:

 
Лиса с охотником? Звучит ужасно дико!
Ах, сударь, бросьте этот странный бред!
Свидетельствуй, поляна с земляникой:
Ведь я отвечу, без сомнений…
 

Мило побелел, прикусив губу. Я осеклась, не в силах допеть последнее слово. Мы молчали и смотрели друг на друга, не зная, куда деться. И вдруг раздался ужасный скрежет. Я задрала голову и нелепо застыла, глядя, как раскачивается над моей головой большая люстра на две сотни свечей, как лопается толстая цепь, как тяжелая конструкция накреняется – и срывается вниз…

– Нет! – крикнул Мило, кидаясь вперед и отпихивая меня с помоста.

От удара из легких воздух вышибло. А через мгновение люстра врезалась в сцену, и брызнули в разные стороны щепки, осыпая градом прикрывающего меня собою ученика, – все под оглушительный визг перепуганных дам.

– Госпожа, вы целы? – встревоженно спросил Авантюрин, убирая с моего лица выбившуюся из косы прядку.

– Разумеется, глупый… – ломано рассмеялась я, чувствуя неловкость и облегчение одновременно. А еще – странную боль в сердце. – Знаешь, мне немного тяжело… – с намеком подняла я одну бровь и шутливо пихнула ученика кулачком в грудь.

Мило охнул, залился румянцем и вскочил на ноги.

– Простите, госпожа. – Он осторожно протянул мне руку, помогая подняться.

Эти слова словно послужили сигналом для начала паники:

– …она упала, упала, сама упала!

– …о, это ужасно, еще немного, и…

– …бедный Мило, он так рисковал из-за этой…

– …ах, какое ужасное событие!..

– Тихо! – поднявшись с трона, властно гаркнула королева, перекрывая галдеж. – Отставить бардак! Господа аристократы, уважаемые гости, прошу в сад, дабы продолжить праздник там. Лорд Авантюрин и леди Опал, с которыми, как вы видите, все абсолютно в порядке, подготовили замечательный фейерверк, не так ли?

Мило опомнился первым, склонившись в вежливом поклоне, пока я недоуменно хлопала глазами.

– Так, ваше величество. Ракеты для салюта со мной. – Он выразительно хлопнул по связке с болтами. То-то я думала, зачем он их с собой таскает! Так и знала, что не просто для антуража! – Господа, прошу… – Он подхватил меня под локоть и потащил прочь из зала, как еще недавно тянула я его на злополучную сцену.

Придворные и гости, оглядываясь с любопытством на королеву и начинающие дымиться остатки помоста, последовали за нами.

– Как думаешь, почему она свалилась, Мило? – поинтересовалась я, улучив момент. Мысли все еще немного путались. – Неужели ее плохо закрепили? Или цепи ослабли?

Авантюрин усмехнулся – неожиданно жестко.

– Нет, – покачал он головой. – Дело не в крепеже. Творениям эпохи правления Соло Янтарного даже время не страшно. Думаю, госпожа, что это было… покушение.

Меня поразил приступ безудержного хохота. Коса окончательно размоталась и свесилась через плечо. А, гулять так гулять! Я хорошенько дернула душивший меня весь вечер меховой воротник. Нитки жалобно затрещали и лопнули.

Так-то лучше. Дышать полегче стало, и сразу голова заработала.

– Покушение… – Слова Мило уже не казались мне такими абсурдными. – Все может быть. Но почему не несчастный случай?

Ученик пожал плечами:

– Это очевидно. Люстра качнулась до того, как лопнуло звено в цепи. Собственно, крепление разошлось из-за движения.

– Ужас какой, Мило! – вырвалось у меня. – Выходит, мы рисковали, сидя на той люстре перед входом?

– Выходит, так, госпожа… Но я следил за вашей безопасностью, не беспокойтесь.

– Следил он, – проворчала я, нервно теребя ключ. – За собой следи лучше. Мне-то ничего не сделается, а вот ты уязвим. Думаешь, обрадуюсь, если из-за моей беспечности с тобой что-нибудь случится? Впредь говори мне, если я забываюсь и начинаю творить глупости.

– Как пожелаете, госпожа, – склонил голову ученик.

– Ладно, оставим это, – махнула я рукой. – Так что с покушением? Говоришь, сама качнулась? Не думаешь ли ты, что там было замешано волшебство?

– Все возможно, – задумчиво откликнулся Мило. – Потому королева и выставила нас из зала – хотела дать возможность Тайной канцелярии осмотреть место, пока следы свежи. Госпожа, – он вдруг запнулся, – а не хотите ли вы спуститься за холм, к остальным гостям бала? Право, вид оттуда на фейерверк будет значительно лучше…

– Брось, Мило, – улыбнулась я. – Лучше с тобой посижу. Доставай ракеты!

– С удовольствием, госпожа, – поклонился ученик. – Первый залп – в вашу честь!

Я присела в шуточном реверансе – да так и плюхнулась на траву. Поерзала, устраиваясь поудобнее, заложила руки за голову – красота! – и приготовилась смотреть обещанный салют. И лишь расслабившись, вдохнув полной грудью, осознала, как испугалась тогда, в зале, когда люстра качнулась.

Не за себя. За Мило…

 
…Лиса с охотником? Звучит ужасно дико!
Ах, сударь, бросьте этот странный бред!
Свидетельствуй, поляна с земляникой:
Ведь я отвечу, без сомнений, «нет».
 
 
Да только кто послушает лисицу,
Когда охотник все давно решил дела.
С ошейником придется мне сродниться —
И… не сказать, чтоб против я была!
 

Глава двенадцатая,
в которой исполняются мечты, а ее величество отдает неприятный приказ

Солнце уже почти завершило свой путь в небесных сферах, а я до сих пор не видела своего ученика и, весьма вероятно, не увижу до заката. Сей факт ввергал меня в глубокое, не подобающее шуту уныние. Впрочем, подобные дни, когда мы проводили время порознь, случались и прежде, но совсем редко выходило так, чтобы не было никакой возможности встретиться. Но сегодня, в день, что выбрала ее величество для собрания всего расклада Дома Камней и Снов, нам с Мило пришлось разлучиться – простому человеку, будь он хоть аристократом или волшебником, нет хода туда, где дела обсуждают карты. Для любого, даже самого захудалого Дома, колода – это высшая власть и величайшая тайна.

К слову сказать, крестьяне, горожане и прочий малообразованный люд и знать не знает о раскладах. Венец чудесного для низших сословий – аристократы. Власть и богатство в глазах простого народа – почти синоним колдовства, явление недостижимое и необъяснимое. В волшебников обычный крестьянин даже и не верит, полагая их всего лишь сумасшедшими фокусниками, но порой екает сердце: а вдруг чудеса и впрямь случаются? Не зря в народе из уст в уста передают легенды о Коте да Вороне, о девах, что приказывают приливам и живут на дне морском, о дивном ключе, что любую дверь отпирает, и Хранительнице его безумной… К тому, чтобы последняя побасенка перешла из непреложных истин и пугающей действительности в разряд страшноватых сказок, я в свое время приложила изрядные усилия. Даже во дворце мои фокусы с ключом списывают ныне на волшебство Мило или статус Безумного Шута.

С моей точки зрения – несомненное благо.

Дворяне, купцы, слуги в зажиточных домах и военные осведомлены об истинном положении дел несколько лучше, но, увы, ошибочно полагают колдунов тайными вершителями мировой политики. Спесивцы в бесформенных робах, сами заточившие себя в Башню, кажутся им истинными чудодеями. Да и попробуй не поверь в волшебные силы, когда, почитай, каждый день сталкиваешься с ними во дворце! А кроме того, ходят среди среднего сословия упорные слухи, что не все так просто с раскладами, мол, не на потеху королеве собираются карты…

Высшая аристократия, посвященная в дворцовые интриги, и волшебники знают это наверняка. Посвященные к картам относятся с почтением и глубоко затаенным страхом. Монарх, возглавляющий страну, является еще и первым в раскладе, и потому власть короля в Доме не оспаривается и не подвергается сомнению. Мы же, составляющие колоду, прекрасно понимаем, что зачастую нами, да и самой Леди Теней, управляют иные, нечеловеческие силы – истинные карты, как Безумный Шут и Слепая Судьба, не так давно передавшие через вашу покорную слугу привет для Тирле. И порой мне в голову закрадывается крамольная мысль: а вдруг истинные карты – не конец цепочки? Кто знает, кем был на самом деле наставник мой, Холо, откуда берут начало легенды о ключе, о Вороне с Котом?

Воистину мир непознаваем…

– О чем вы задумались, милая Лале?

Я подняла голову. Кабинет ее величества, пустовавший еще несколько минут назад, начал постепенно заполняться людьми… Теми, кто когда-то был людьми. Одним из первых ко мне присоединился Тарло, Печальный Художник, девятка вассалов, семнадцатый в раскладе. Сегодня Мечтатель выбрал самую простую одежду: светлую рубаху из некрашеного льна со шнуровкой на груди, коричневые штаны и плащ. На ткани виднелись не до конца отстиранные пятна краски: синей, зеленой, алой, оранжевой. Рукава Мечтатель закатал до локтей, а обувью и вовсе пренебрег. Впрочем, таков церемониальный наряд Художника, и именно он требуется для сегодняшнего собрания. Тарло пускай и не франт, но за модой следит и появляться в обществе неухоженным не любит, а потому вряд ли доволен сейчас своим обликом.

Мне же, чтобы соответствовать карте, не пришлось сильно отступать от обычного наряда. Черные бриджи, жилет и ботинки, белая блуза с высоким воротничком да чудные полосатые чулки – так и должен выглядеть Безумный Шут. Скулу мою украшала слезинка, косички оканчивались бубенцами… Словом, я смотрелась со стороны так, как и почти всякий день.

– О непостижимости бытия, любезный Тарло, – зевнула я, укладываясь щекой на стол.

Нынче ночью мне вновь не удалось выспаться. Мы с Мило отправились на холмы в саду позади дворца, и до самого рассвета ученик запускал в небо разноцветные фейерверки – на сей раз только для своей госпожи. Бедный мальчик так умаялся, что я велела ему сегодня хорошенько выспаться и не вскакивать в полдень, чтобы накормить наставницу завтраком. Давненько к тому же мне не случалось самой навещать повариху Шалавису, почитай, с самой весны… А потом внезапно пришел вызов от ее величества на собрание расклада, и стало ясно, что день загублен. В королевский кабинет с изображениями карт надлежало явиться немедленно, как только получаешь наказ, и ждать, не покидая пределов зала, пока не придет последний. Лишь тогда могла первая в раскладе, Леди Теней, почтить своим присутствием наше общество и объявить начало совета. И вот практически все светлое время суток я провела в кабинете ее величества, ожидая, пока с разных концов дворца и города подтянутся остальные компаньоны по раскладу.

– Все не таково, каким кажется, и легко обмануться внешней значительностью и притягательностью. Посудите сами: крестьянин хочет перебраться в город, горожанин – примкнуть к знати, аристократ – получить волшебный дар, колдун – быть призванным в расклад… А мы с вами, уважаемый, более всего желаем сейчас же очутиться подальше от дворца, где-нибудь в полях, поросших благоухающими цветами, в тенистых лесах…

– Осторожнее с мечтами, – улыбнулся Тарло. – Кто знает, куда они могут нас завести.

И снова я не смогла сдержать зевок.

– И это, мой лорд, тоже часть нашей непознаваемой жизни… Хотела бы я изменить в ней что-нибудь, пусть и на время. Однако взгляните: уже пятый оборот миновал после полудня, а зал заполнен едва наполовину, – перескочила я на другую тему разговора, потеряв интерес к прежней. – Почему же так случилось?

– Думаю, во всем виновата большая охота, устроенная лордом Галло, – предположил после недолгих размышлений Печальный Художник. – Почти половина всех благородных бездельников отправилась травить лисиц… О, простите, леди, – повинился он с улыбкой. – Вам, верно, неприятно вспоминать о случившемся во время маскарада?

Я подняла голову.

– Нисколько, друг мой. Да и охотились тогда, полагаю, не на лисичку… – сказала задумчиво.

Дверь в кабинет тихонько отворилась, и по плиткам скользнула – иначе и сказать не могу, ибо грациознее ничего в жизни не видела, – леди Нанеле Хрусталь. Пепельно-розовые волосы, обычно уложенные в замысловатую прическу, в этот раз спокойно струились по плечам, сдерживаемые лишь серой лентой. В тон повязке на волосах было и платье, невесомое, словно дым над костром. К лифу была приколота одна-единственная сухая роза.

Леди пересекла зал и изящно опустилась на сиденье у противоположного конца стола. Мечтатель еле слышно вздохнул. То ли он был влюблен в нашу Смешливую Кокетку, то ли просто хотел написать ее портрет… Как знать!

– И почему вы так решили, Лале? – рассеянно поинтересовался Тарло, поддерживая видимость интереса к беседе. Даже обычное «милая» или «прекрасная» забыл к моему имени прибавить!

– Это же очевидно, Тарло, – невесело улыбнулась я. – Кто станет охотиться на ту, которую нельзя убить?

Мечтатель вздрогнул всем телом и повернулся, смерив меня пронзительным взглядом. Смешливая Кокетка в тот же миг была позабыта – еще бы, ведь Лале сама и вслух подтвердила то, о чем знает каждый и во что боится верить.

– Так это правда? – сощурил художник глаза. Серо-голубой цвет отливал закаленной сталью. – Вы… бессмертны?

– А как бы мне удалось пережить четырех королей, о наивный лорд? – Я встряхнула волосами, гордо выпрямив спину, и колокольчики звякнули, мазанув по столу. – Конечно, волшебники и некоторые карты могут сдерживать старение неисчислимое множество лет, но за двести солнечных оборотов столь насыщенного существования, как у некой шутовки, одних ядов в бокале с вином выпиваешь столько, что хватит отравить весь расклад Дома Осени целиком! Я уж молчу про неурочные кинжалы, удавки и прочие… падающие люстры. Нет, – покачала я головой. – Первой попытки убийце хватило бы для того, чтобы понять, что сказки о Хранительнице ключа – не сказки вовсе. На сей раз били в Мило, либо охотников за моей… ношей уже двое, и действуют они не совещаясь. Не самая состоятельная версия, не так ли?

– Так это не первое покушение? – вскинул брови Тарло. – В таком случае вынужден согласиться. Охотились на Мило. Берегите своего ученика, Лале, – вдруг остро усмехнулся художник. – Золотой мальчик!

Сердце у меня дрогнуло.

– Воистину так. Редкое сокровище…

Вспомнив о «сокровищах», Тарло вновь отвлекся от беседы и посвятил свое время изучению нежного облика леди Хрусталь, изредка что-то бормоча себе под нос. Я вздохнула. Кажется, все-таки это интерес художника к модели, и ничего романтического в нем нет. А жаль. Красивая бы вышла пара… Необычная.

Впрочем, в этом зале сейчас, куда ни ткни пальцем, непременно попадешь в необычную персону. Весь расклад уже был в сборе. Оставалось дождаться одну Леди Теней, и, маясь от скуки, я принялась разглядывать лица своих братьев и сестер по колоде.

Напротив, за левой частью стола, расположилась девятка слуг… Или, вернее сказать, шестерка, ибо полной колоды в Доме Камней и Снов отродясь не водилось. Но шесть из девяти – определенно лучше, чем четыре или три, как бывает в прочих раскладах. К тому же наши карты были сильны, как никакие другие. Взять хоть этих шестерых: Смешливая Кокетка, Мальчик со Свечой, Верный Пес, Ключник – о, его ключи не открывают всех дверей, но по-своему любопытны, – Страж Покоя и Немой Дозорный. Последний стоит целого пограничного гарнизона: мимо него и ворон не пролетит.

Посередине и справа расселись вперемежку карты из девятки вассалов и высших: Волшебник из Башни беседовал с Мудрой Девой, рядом устроился Безжалостный Охотник-вассал, а следом опять высшие: Хозяин Лошадей и Наставница, и сразу трое вассалов – Бродячая Кошка, Беззаботное Дитя и Невольный Предатель. А дальше высшие и вассалы чередовались ровно, будто бы специально подгадав: Держатель Мечей, Вышивальщица Шелком, Всевидящий-и-Всеслышащий и Певец Сумерек. Крайнее кресло пустовало, и чудился мне в нем призрак среднего роста черноволосого человека, но столь надменного, что и короли рядом с ним покажутся прислугой. Грудь сжигало печалью. Ох, Холо, Незнакомец-на-Перекрестке, зачем ты покинул меня, непутевую свою ученицу?

На другом конце стола я оказалась единственной, кто принадлежал к девятке высших, да еще лишним был Тарло – вассал, Печальный Художник. Остальные семь карт – безымянные. Тихо переговаривались Свобода Небесная, Золотая Любовь, Незримая Смерть и Река Памяти. И чуть поодаль молчаливо разглядывали друг друга Тень, Странствие и Время. В нашей колоде нет лишь двух безымянных карт – Неодолимого Ужаса и Судьбы. А жаль. Иначе не пришлось бы мне намедни говорить с истинными картами и рисковать своим рассудком, звоня в заклятый костяной колокольчик.

В часах, что держал господин Время, песок все тек и тек, а королева не появлялась. Потихоньку разговоры прекратились. Со стороны казалось, будто живые люди начинают надевать маски. Лица становились все более отстраненными, словно бы человеческое смывалось с души ожиданием. Даже мне, привыкшей в любых обстоятельствах оставаться собой, не позволявшей карте взять верх, стало казаться все невероятно смешным. У прочих поведение тоже изменилось. Мальчик лет шести, Беззаботное Дитя, позабыв о книге, играл с куклой в потрепанном платье, улыбалась на все стороны Кокетка, перебирал струны гитары Певец… Лишь Бродячая Кошка, черноволосая девушка лет двадцати в коричневом мужском костюме, все так же полулежала на столе, забравшись с ногами в кресло, и мурлыкала. Длинные золотистые ногти царапали стол – шурх-шурх… Да шелестел в часах песок.

Внезапно Немой Дозорный беззвучно поднялся и отвесил поклон пустому креслу. Это словно послужило сигналом и нам: одна за другой карты поднимались, приветствуя первую в раскладе. И с каждым новым поклоном тени сгущались, пока вдруг не оказалось, что во главе стола сидит Тирле, строгая, прямая, в угольно-черном платье, и крутит в пальцах расписной веер из шелка цвета ночи.

– Я вижу, все в сборе, – с удовольствием подвела итог Леди Теней. – Давно не сходились мы вместе полным раскладом. И причина внушает мне опасения… – Ее величество покачала головой. – Судьба заговорила устами Безумия, передавая предупреждение.

– Какое же? – сурово сдвинул брови Держатель Мечей. Вне расклада этот человек был известен как стратег ее величества лорд Хелло Гранит. Седой, немолодой уже мужчина, сохранивший подтянутую, сухую фигуру и острый взгляд юности, не ввязывался в интриги и склоки, говорил всегда прямо и по делу. Мне не приходилось сталкиваться с почтенным Хелло, но это и к лучшему – говорили, он благоволил Галло Топазу. – Что-то о грядущей войне?

Королева тихо засмеялась, прикрывая губы веером.

– Ах, вам бы только воевать, Хелло. Что взять с Держателя Мечей! Нет, надеюсь, что война так и останется несбывшимся сном. Пока мы не готовы схлестнуться с Домом Осени. Нет. Беда пришла откуда не ждали. – Всякие шутливые интонации исчезли из голоса Тирле, осталась лишь спокойная серьезность. – Судьба поведала, что грядет Прилив Приливов.

В зале воцарилась мертвая тишина. Можно было даже расслышать, как шипит огонь в очаге.

– Я читала, ваше величество, – осторожно нарушила молчание Мудрая Дева, старая леди Сердолик, – что Прилив Приливов случается раз в пятьсот лет. Он приходит с моря, сметая все на своем пути с лица земли, и останавливается лишь у Льдистых гор. Летописи утверждают, что дважды Прилив удалось повернуть назад ценой огромных жертв – гибели всего расклада… Позвольте мне пояснить. – Взгляд Мудрой потемнел. Есть древний обряд. Зовется он «Несокрушимая стена жизни». Книги гласят, что лишь это способно оградить Дом от бедствия, приходящего с побережья… Но что вызывает Прилив из недр морских – то мне неведомо. Крайне скупы на описания свитки, повествующие о тех смутных временах, – покачала головой леди Сердолик. Испещренное морщинами лицо, казалось, выражало печаль и стыд. Но Мудрая – не значит всезнающая. Мы небезупречны.

Ее величество нахмурилась.

– И только? Скверно. Я рассчитывала на большее. Предупреждениями Судьбы не пренебрегают. Если Прилив Приливов и впрямь так ужасен, как рисуют летописи, нам нужно быть готовыми ко всему. Даже погибнуть, отводя его от Дома. Но не хотелось бы мне прибегать к подобной… «Несокрушимой стене жизни».

– Ваше величество, – склонила голову леди Сердолик. – Дайте мне шанс. Если в библиотеках Дома есть еще что-то о Приливе Приливов и о том, как устоять перед напастью из моря, я соберу информацию в наикратчайшие сроки. Прошу вас, мне нужно лишь немного времени.

Время усмехнулся. Он был ровесником леди Сердолик, даже, пожалуй, чуть постарше – девяносто с лишним лет. Во дворце его знали как Райсо из Ленгмы. Кажется, почти полвека назад покойный король Шелло призвал нынешнее воплощение Времени именно из того далекого городка на границе с Домом Дорог. С той поры Райсо обжился при дворе, но своим так и не стал. Для общества он так и был невежественным провинциалом, невесть почему заслужившим милость монарха.

– А времени может не хватить, леди. Впрочем, я могу замкнуть его для вас в пределах одного здания – на большее не замахнусь. Да и дольше одного оборота волшебство не продержится…

– Это уже много, – задумчиво сложила веер Тирле. – На счету может оказаться каждая минута. Поэтому я собрала вас, расклад, а не совет Дома. Нужно действовать быстро и незаметно одновременно. Лорд Хелло, – стратег склонил седую голову, – продолжайте подготовку к войне. Прилив приливом, но армия должна стоять на страже государственных границ, особенно в эти неспокойные дни. Ключник позаботится о том, чтобы сохранить казну и богатства, даже если морские воды доберутся до нас. Наставница, Кокетка, Хозяин Лошадей и Странствие… – Названные четверо поднялись с кресел. – Вам я доверяю людей. Если Прилив все-таки придет, у нас будет время – несколько часов или дней, чтобы увести людей в Льдистые горы. Думаю, Дом Севера примет нас.

Я хихикнула, глядя на кислое лицо Хозяина Лошадей. Молодой Равелло Хризолит только недавно женился. Говорят, супруга закатывала ему каждый вечер такие скандалы, что стены в родовом замке ходуном ходили. Мол, благоверный не проводит с ней каждый вечер, и казармы ему – дом родной. Если и королевское поручение выполнять, так и вовсе под собственной крышей ночевать не придется…

– Смешно, Лале? – раздраженно поинтересовалась королева, и я осеклась. Нрав у Тирле был дурной, а больше всего она не любила, когда ее прерывали. – Так у меня и для тебя задание найдется. Кто-то должен съездить к морю и разузнать у жителей побережья – нет ли каких легенд о Приливе? Не ходят ли слухи о скорой катастрофе? Да и говорят, что библиотека в Маяке на Лунной косе – самая богатая на всем свете… Не желаешь ли развеяться? – Голос ее величества отдавал металлом.

В душе что-то оборвалось. Ох, сие не вопрос – приказ.

Но… покинуть дворец? Я не могу!

– Вы же… вы же пошутили, ваше величество? – прошептала я побелевшими губами. – Я… прошу прощения… Вы ведь пошутили?

Глаза Тирле недобро сузились. Не ко времени вспомнился мне мертвый котенок и разговоры с Киримом-Шайю. Беседовать с лордом Осени я не прекратила, несмотря на прямой запрет королевы. Чую, аукнется мне это…

– Почему же? – насмешливо переспросила ее величество. – Ты при помощи ключа справишься с путешествием лучше других. Даже Странствие не умеет спрямлять дороги.

Странствие, юный наследник богатейшего рода – Рубин, подмигнул мне. Значит, умеет. И молчит, подлец. Подставляться не желает.

– Не вижу причин для тебя, Лале, оставаться во дворце, – продолжила королева. – Завтра на рассвете выезжаешь. Сроку на поиски даю тебе месяц. Не больше. Но и раньше чтоб не смела на глаза мои показываться!

В горле появился соленый комок, а взор затуманился красными пятнами. Откуда-то из глубины поднималась бесшабашная веселость, беспутная лихость…

Ох, поспорим еще, ваше величество! Может, я и Безумный Шут для своей Леди Теней, но ключ-то у меня еще никто не отобрал, и свободу оставаться там, где пожелаю – тоже!

Расклад провожал меня одинаково осуждающими взглядами. Лишь Тарло отводил глаза – что ж, спасибо ему и за это. А остальные… Будто мало им того, что Лале проиграла, уступила.

Конечно, они осуждают, ведь я – отщепенка. Строптивица. Неразумная. Единственная, кто смеет спорить… нет, даже не с королевой – с первой в раскладе. С Леди Теней. А, не отправилась бы она к ворону, эта Тирле! Пройдет время, и когда-нибудь непокорная шутовка Лале сможет сказать, что пережила уже пятерых королей.

А ведь я сопротивлялась королевскому приказу до последнего – я, всегда без единой жалобы выполнявшая самые глупые, самые обидные поручения. Сегодня мне пришлось продемонстрировать худшие стороны своего характера, дабы разубедить ее величество, но тщетно. Разумные доводы не помогли – и следующими были слезы. Я рыдала до хрипоты, упрашивала, колотя кулаками о стол, швырялась бубенчиками, пинала стулья. Тирле будто бы не замечала меня. Я разъярилась, впала в безумство. Расшвыряла все бумаги из королевского письменного стола, разбила графин с вином о решетку камина, искричалась до полной потери голоса. Бесполезно и бессмысленно – Тирле была неумолима. И стоило мне немного успокоиться и вытереть слезы, как она использовала подлый, гадкий и по-вороньи коварный метод.

Ее величество подняла голову, взглянула на меня с ласкою и произнесла: