Текст книги "Любовный контракт (ЛП)"

Автор книги: Софи Ларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 8

Тео

Спустя несколько часов, когда отвариваю моллюсков на пару на пляже, я не могу перестать думать о сноркелинге с Салливаном.

Я никогда не умела расслабляться и получать удовольствие от океана. В голове постоянно звучит саундтрек к фильму «Челюсти», а каждое прикосновение водорослей к моей ноге кажется зубами Большой Белой, пробующей меня перед Большим Укусом.

Но с Салливаном рядом казалось, что мне ничто не угрожает.

Это иронично, учитывая, что раньше Салливан пугал меня больше, чем любая акула. В старших классах о его вспыльчивости ходили легенды. И, судя по всему, она до сих пор скрывается под поверхностью. Может, он и научился очаровывать людей, но, когда он держал Ангуса под водой, он выглядел точно так же, как и тот парень, которого я знала раньше ― чертовски пугающе.

Ангус до сих пор злится на него за агрессивное поведение в воде. Я знаю это, потому что он и со мной-то почти не разговаривает, разве что фыркнул, что я забыла прихватить «одну из этих свиней на палочке». Неважно, что Ангус сам попросил моллюсков.

Честно говоря, когда он меня игнорирует, это даже лучше. Это значит, что будет меньше назойливых просьб. Ангус, кажется, наслаждается тем, что требует невозможного, а потом наблюдает, как я пытаюсь справиться.

Уверена, это позволяет ему чувствовать себя могущественным.

А я чувствую себя придворным шутом.

Боже, не могу дождаться, когда стану сама себе начальницей. Тогда, если что-то пойдет не так, по крайней мере, это будут действительно мои проблемы. И когда все исправлю, я сделаю это для себя.

Я счастлива, что сегодня буду готовить. Моллюски отлично пропарились на углях, а сейчас я нарезаю свежую папайю для салата.

Мартиника помогает мне. Она любит готовить почти так же, как я. Мы так хорошо научились работать вместе, что это похоже на шестое чувство.

– Передай мне морскую соль, ― прошу я, когда она бросает мне ее не глядя.

– Уже!

К сожалению, навыки метания Мартиники не дотягивают до ее навыков владения ножом. Соль пролетает над моей головой.

Салливан ловит ее в воздухе.

Он ловит ее одной рукой, точным движением за моей спиной, отчего мой живот сворачивается сам собой.

– Держи, красавица, ― урчит он, вжимая солонку в мою ладонь. Его низкий голос щекочет волосы у моего уха. Его пальцы касаются моих.

Я осознаю, что сильно вспотела и, вероятно, пахну моллюсками.

– Спасибо, ― хриплю я.

– Всегда рад помочь.

Салливан присаживается у костра и завязывает разговор с Коргусом. Время от времени он смотрит на меня и улыбается. Каждый раз, когда он это делает, мой желудок выполняет сальто назад.

– Боже, он просто мечта, ― вздыхает Мартиника.

– Я знаю.

И это совсем не хорошо.

На самом деле, сексуальность Салливана ― это большая проблема, потому что это только усложняет ситуацию.

Он не мой парень, как бы хорошо он ни играл эту роль.

И каждый раз, когда он смотрит на меня, называет каким-нибудь милым именем или, что еще хуже, обнимает меня, заставляя все мое тело дрожать, он лишь подпитывает желание, которое и так уже выходит из-под контроля.

Особенно когда он защищал меня от Ангуса.

Что это вообще было?

Салливан говорит, что не любит хулиганов.

Это иронично, учитывая то, как он вел себя в школе.

Эта его новая версия сбивает меня с толку. Очаровательный, предусмотрительный, сдержанный ― пока не теряет контроль.

Однажды я уже видела, как Салливан потерял контроль. Это было чертовски страшно.

На выпускном вечере. Последний раз я видела его около одиннадцати лет назад…

Салливану повезло, что он не оказался в тюрьме.

Он отправил моего спутника в реанимацию со сломанным носом, тремя сломанными ребрами и вывихнутым плечом.

Это произошло без видимой причины. В начале вечера Салливан и Дэвис вместе выпивали из карманной фляжки Салливана. Два часа спустя он напал без предупреждения, избив его до полусмерти за школьным спортзалом.

Я спросила Дэвиса, что произошло, во время нашего шестичасового ожидания в отделении скорой помощи. Он ответил:

– Просто Салливан такой, у него вспыльчивый характер, особенно когда он выпьет.

Я заметила, что Салливан почти не пьет, он часами тянул одну и ту же «Грязную Ширли», когда все остальные были уже навеселе.

Но он все равно набросился на Ангуса, когда тот толкнул меня с яхты.

Может, люди меняются. А может, им просто лучше удается это скрывать.

Я снова бросаю взгляд на Салливана. Словно почувствовав его, он поворачивается, ловит мой взгляд и улыбается.

Я не улыбаюсь в ответ.

– Мартиника… ― Я придвигаюсь к ней поближе, чтобы Салливан не услышал. ― Могу я пожить у тебя на следующей неделе? В моей квартире будет проводиться дезинфекция.

– Конечно! ― От того, как быстро она отвечает, мне хочется ее обнять. ― Но ты же знаешь, у меня только одна кровать.

– Нет проблем, я захвачу надувной матрас.

– Что за дезинфекция? У тебя же нет клопов? ― Она немного отстраняется от меня. ― У моей мамы однажды были клопы, и мне до сих пор снятся кошмары о жутких ползучих тварях, карабкающихся по моим ногам…

– Никаких клопов, ― уверяю я ее. ― Просто самые отвратительные в мире тараканы.

– Никогда не думала, что услышу это с облегчением, ― хмыкнула Мартиника. ― А почему ты не поживешь у Салливана?

Действительно, почему?

– Он… храпит. ― Я смущаюсь даже от этой жалкой лжи.

Мартиника, кажется, не замечает.

– Рада слышать, что он не совсем идеален.

– О чем вы, девчонки, шепчетесь? ― перебивает Ангус.

Он хватает палку и начинает тыкать в моллюсков, что меня очень раздражает, потому что он выпускает весь пар.

– Ни о чем, ― говорю я, выхватывая у него палку.

– Мы с Тео планируем недельное совместное проживание, ― сообщает ему Мартиника, как всегда выбалтывая все подряд. ― В ее квартире будет дезинфекция.

Ангус притворно морщит нос.

– Ну, это объясняет запах…

– Они начнут только на следующей неделе, ― говорю я с максимально возможным достоинством, учитывая, что в руках у меня грязная, покрытая песком палка и, вероятно, от меня пахнет дымом, потом, моллюсками и рыбьими кишками.

– Разве ты живешь не в студии? ― спрашивает Ангус у Мартиники. Его глаза устремляются к Салливану, затем возвращаются ко мне. ― Можешь остановиться у меня, Тео, у меня есть четыре свободные комнаты.

Я смотрю на Ангуса, а Мартиника смотрит на меня.

Я никогда не оставалась на ночь в доме Ангуса. И не думаю, что он пригласил бы меня сейчас, если бы не пытался отомстить Салливану хоть как-то.

Словно по вызову, Салливан материализуется у моего локтя.

– Нет необходимости, ― спокойно говорит он. ― Она поживет у меня.

На его лице не видно гнева, но подбородок напряжен, а в темных глазах мерцают отблески огня.

– У тебя нет места… ― пищу я.

Понятия не имею, правда ли это, но мысль о том, что мы с Салливаном останемся наедине у него дома, сразу же приводит меня в ужас. Что, если я буду храпеть? Что, если я пукну во сне? Что, если он войдет, когда я буду надевать капу?

Нет, не бывать этому.

Но Салливан отмахивается от меня.

– Конечно у меня есть место, не глупи. Не могу допустить, чтобы моя девочка жила в доме своего босса… ― Его глаза слегка прищуриваются в сторону Ангуса. ― Или даже у лучшей подруги. Не тогда, когда я смогу обнимать тебя всю ночь напролет.

Несмотря на то, что скорее всего я буду спать на диване, образ, который всплывает в моей голове, заставляет меня покраснеть до самых кончиков пальцев ног.

Каково это, спать в объятиях Салливана?

Как в чертовом раю…

Как будто качаешься в гамаке из мускусов и самого манящего в мире одеколона…

Честно говоря, даже его диван, наверное, достаточно неплох, если он хоть чем-то похож на мягкие кожаные сидения в его BMW.

По крайней мере, у Салливана есть диван. У Мартиники есть только два шатких складных стула.

– Хорошо, ― нерешительно говорю я, ― спасибо.

Ангус не выглядит довольным.

– Где ты живешь? ― задирает он Салливана. ― Я не хочу, чтобы Тео снова опаздывала на работу.

Это заставляет меня покраснеть по совершенно другой причине. За все время работы на Ангуса я опоздала лишь дважды, и оба раза из-за поломки машины. Вообще-то, он слишком быстро забыл, что я до безобразия пунктуальна…

Салливан говорит:

– Я живу на Мермейд-лейн.

– На Мермейд-лейн? ― Ангус фыркает. ― Где это, черт возьми, находится?

Салливан отказывается заглотить наживку.

– В десяти минутах от твоего офиса. И я буду подвозить Тео на работу по утрам, так что тебе не придется ни о чем беспокоиться.

Я уверена, что он сказал это только для того, чтобы досадить Ангусу. В конце концов, у меня есть своя машина, и я вполне способна сама себя возить. В те дни, когда она заводится.

– Отлично, ― говорит Ангус сквозь стиснутые зубы.

Глаза Мартиники мечутся туда-сюда между двумя мужчинами, которые смотрят друг на друга, а я нахожусь посередине в мерцающей дымке пара с запахом моллюсков.

– …Хорошо… ― медленно произносит она. ― Тогда, наверное, в моей коробке из-под обуви останусь только я.

– Не волнуйся, ― подмигивает ей Салливан. ― Ты можешь навещать меня и Тео.

Он не приглашает Ангуса.

ГЛАВА 9

Тео

Вот так, поздно вечером я оказалась сидящей в машине, направляющейся в место под названием Мермейд-лейн, после короткой остановки в своей собственной квартире, кишащей тараканами. Этим тараканам стоит насладиться своими последними днями на земле. Их царствование в моей духовке подходит к концу.

– Ты действительно не должен этого делать, ― говорю я Салливану, наверное, уже в двадцатый раз.

– Я уже говорил тебе, что это не проблема. Я живу один в огромном доме. Ну, почти один ― Риз тоже живет там, когда он в городе. Но он вернется только через несколько недель.

– Хорошо…

Мысль о том, чтобы остаться в особняке Салливана, не приводит меня в восторг. Его богатство уже заставляет меня чувствовать себя неуютно. Красивая деревянная приборная панель его машины похожа на внутренности старомодного самолета, а одежда, которую он так небрежно купил мне, наверняка стоит больше, чем я зарабатываю за месяц.

Наверное, я должна была привыкнуть к роскоши за время моей работы с Ангусом, но на самом деле это только заставило меня лучше осознать разницу между мной и очень богатыми людьми.

Я успела испытать на себе все прелести социального неравенства еще в школе. Моя мама была так рада, когда я выиграла в лотерею место в школе Piedmont Prep, что ни за что не позволила бы мне отказаться. Но я никогда не вписывалась в это место, и борьба за существование среди богачей сильно подпортила мне чувство собственного достоинства, которое и так не было таким уж высоким.

Может быть, это было что-то подсознательное, когда я подала заявку на работу с Ангусом, может быть, в глубине души мне нравилось мучить себя. Быть рядом с деньгами и успехом, которых я сама никогда не добьюсь…

Но нет, я не собираюсь так думать.

Хватит с меня быть второсортной неудачницей, милой девочкой, которая всегда финиширует последней.

Я добьюсь богатства и успеха. У меня будет свой ресторан. И Салливан поможет мне в этом.

Ну и что, что мне придется неделю пожить в его роскошном особняке, разве это может быть плохо? По крайней мере, у него нет тараканов…

У меня перехватывает дыхание, когда мы выезжаем на Мермейд-лейн.

Особняк Салливана нельзя назвать роскошным.

На самом деле, он просто разваливается.

Если бы дом Салливана был кораблем, то это был бы старый грузовой корабль, который пятьдесят лет трепали шторма, а потом он вернулся, словно призрак.

Крыша покосилась, краска облупилась, а двор зарос, как джунгли: сорняки высотой по пояс, деревья, покрытые мхом, и плющ, цепляющийся за стены. Портик так зарос глицинией, что почти невозможно разглядеть большинство окон на главном этаже.

Остальная часть улицы выглядит не лучше.

Мермейд-лейн представляет собой мешанину из обветшавших особняков, которые явно пережили свои лучшие времена. Те из них, которые были отремонтированы, демонстрируют уровень вкуса, который можно мягко охарактеризовать как «эксцентричный», и стоят рядом с вычурными особняками, в которых творится настоящее безумие. Дом рядом с домом Салливана выкрашен в ярко-фиолетовый цвет, а через два дома от него стоит что-то чудовищное среди леса сверкающих ветряных колокольчиков, газонных гномов и пластмассовых розовых фламинго.

– Ух ты… ― говорю я, потому что не умею держать язык за зубами.

– Не совсем то, что ты ожидала? ― Салливан одаривает меня кривой ухмылкой.

Он вылезает из машины, берет мою сумку из багажника и поднимается по ступенькам. Эта сумка, в основном, набита одеждой, которую Салливан только что купил мне.

Теперь мне кажется, что вместо этого ему следовало бы потратить деньги на новый светильник над крыльцом. Или на краску для этой двери…

Салливан заходит внутрь, не утруждая себя поиском ключа.

– Ты не запираешь входную дверь?

– Воровать особо нечего.

Это правда. Огромное помещение выглядит странно пустым. Внутри темно и гулко, большинство стен голые, на полу нет ковров.

– Вот гостиная… ― Салливан зажигает свет.

В гостиной стоит единственный потрепанный кожаный диван перед телевизором и больше ничего.

– А вот кухня…

Кухня Салливана очень чистая, но, опять же, почти пустая. На столешницах нет ни одного прибора, а в тарелке для фруктов лежит один-единственный апельсин.

В раковине стоит кофейная чашка, наполовину наполненная водой. Когда я открываю холодильник, молоко, яйца, масло и йогурт выглядят так, будто они никогда не встречались друг с другом ― спутники, движущиеся по орбите в бесплодном, освещенном флуоресцентным светом пространстве.

– Завтра я куплю еще продуктов. ― Салливан окидывает взглядом скудное содержимое холодильника.

– Я так понимаю, ты редко готовишь…

– Иногда… ― Он словно немного защищается. ― Когда мой отец трезв… то есть, дома.

Салливан кивает подбородком в сторону кухонного окна, выходящего на задний двор, еще более заросший, чем передний. Вдалеке, за потрескавшимся и пустым, заросшим сорняками бассейном, виднеется домик для бассейна, утопающий в глициниях.

– Не волнуйся, ― говорит Салливан. ― Он никогда не заходит в главный дом, так что ты его не увидишь.

– Я не против познакомиться с твоим отцом.

– Этого не произойдет, ― отвечает он.

– Хорошо.

Я не могу разобрать выражение лица Салливана ― он выглядит несчастным и, возможно, даже немного смущенным, что не имеет для меня смысла, потому что даже если его дом обшарпанный и пустой, он все равно огромный и в десять раз лучше, чем моя помойная квартира.

Я могла бы кружиться вокруг себя, раскинув руки, и ни к чему не прикоснуться в этом доме. Я могла бы носиться по коридорам вверх и вниз, и вы бы даже не услышали меня из дальнего крыла.

Я могу прожить здесь неделю, не столкнувшись с Салливаном или его отцом.

– Хотела бы ты остаться у Мартиники? ― спрашивает Салливан.

– Нет! Почему ты так думаешь?

Его темные волосы падают на глаза. Он демонстративно откидывает их назад, прямо заметив: ― Здесь не так хорошо, как ты ожидала.

– Неееет! ― Я даже не могу правильно произнести это слово. Звучит, как будто я растягиваю его.

Салливан качает головой.

– Ты ужасная лгунья. Одна из худших, которых я когда-либо видел. Если бы я знал это заранее, у меня были бы серьезные сомнения по поводу нашего плана.

– Твоего плана, ― напомнила я ему. ― И я предупредила тебя, что не умею играть.

– Да, предупредила, ― честно подтверждает Салливан.

– И мне жаль, что я была… гм… удивлена. Ты ввел меня в заблуждение своим видом. Я решила, что ты богат.

Салливан фыркает.

– Жаль разочаровывать. Теперь ты знаешь грязную правду – я не богат.

Хотя был. Еще в школе. Я уверена.

Его родители, должно быть, были богаты, когда купили этот дом. Но это было двадцать лет назад, по крайней мере.

И, боюсь, я догадываюсь, когда именно начался упадок…

Мой желудок медленно и недовольно сжимается. Я смотрю в заднее окно на темный и далекий домик у бассейна.

– Каждый мой пенни вложен в эту землю, ― говорит Салливан. ― Я вложил все в эту сделку с Ангусом, так что, либо пан, либо пропал.

Думаю, это хорошо. Это значит, что у него такая же сильная мотивация, как и у меня.

– Ну… ― Я наклоняю голову, неубежденная. ― Ты все еще вроде как богат. У тебя есть этот дом. И машина. И все твои модные костюмы…

Салливан пожимает плечами.

– Внешний вид имеет значение. Главное, что я сделал на свою первую зарплату, ― купил нормальный костюм. Иначе никто не будет воспринимать тебя всерьез.

– И поэтому ты купил мне всю эту одежду?

– Именно поэтому. И посмотри, насколько иначе к тебе отнесся Ангус.

Я прикусываю край ногтя большого пальца. ― Мне не понравилось, как он вел себя сегодня.

– Тебе никогда не нравится, как он себя ведет. По крайней мере, сегодня у тебя было преимущество.

Я хмурюсь, скрещиваю руки на груди и прислоняюсь спиной к кухонной стойке Салливана. ― Не уверена, что согласна с такой оценкой.

Он напоминает мне:

– Он же отпустил тебя на полдня…

Это так. И я была благодарна, но вряд ли это пройдет без последствий. Или будущих осложнений…

– Да, но теперь Ангус ведет себя как сумасшедший и ревнует. Что, если он начнет приставать ко мне?

– Не начнет. ― Салливан усмехается. ― Помни, он думает, что у тебя есть парень.

Боже, эта улыбка невероятно преображает его лицо. Она освещает его и вызывает во мне жгучее желание рассказать анекдот, или приготовить еду, или попрыгать на скакалке, или еще что-нибудь, ― что угодно, лишь бы увидеть ее снова.

Вместо этого я качаю головой, заставляя себя сосредоточиться.

– Разве это не усложнит твой план?

– Вовсе нет. Это ключевая часть моего плана.

Мое лицо вспыхивает, и я распрямляю плечи, устремляя на Салливана суровый взгляд.

– Я не собираюсь флиртовать с Ангусом, чтобы получить то, что ты хочешь.

– То, что мы хотим, ― напоминает мне Салливан. ― Это и твой билет с дерьмовой работы, не забывай.

– Мне все равно. Я не собираюсь флиртовать с ним, чтобы добиться этого. Или еще что-нибудь похуже…

– Тебе и не придется, ― уверяет меня Салливан. ― Трахаться с Ангусом не входит в планы ни одного из нас.

Я фыркнула.

– Ты уверен? Химия была неоспоримой…

– Я имею в виду, что сделаю то, что должен сделать, ― отрезает он, ― но давай пока придерживаться плана А.

– Рада слышать, что ты такой целеустремленный.

– Так и есть, ― говорит Салливан, все шутки отброшены в сторону. ― Но я не буду заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Ты мне доверяешь?

Он ждет, лицо открытое, глаза честные.

Салливан выглядит искренним.

Он говорит искренне.

Но я уже знаю, насколько убедительным он может быть.

– Не знаю, могу ли я тебе доверять, ― говорю я наконец. ― Все, что мы делаем, ― это ложь.

Я ожидаю, что он обидится на это заявление, но он воспринимает мои слова спокойно, медленно кивая головой, словно обдумывая их.

– Понятно, эта игра дезориентирует. Тем более, что я справляюсь лучше. ― Он слегка улыбается. ― Тогда как насчет такого, Тео… независимо от того, что мне придется сказать или сделать с другими, я обещаю никогда не лгать тебе.

– Никогда?

На мгновение он замирает, обдумывая всю тяжесть обещания. Затем твердо говорит:

– Никогда. Я отвечу на любой твой вопрос, полностью и честно.

Эта мысль вселяет в меня странное чувство силы. Я могу спросить Салливана о чем угодно… и он ответит?

Это создает между нами связь, тонкую и мерцающую, как стальная нить.

– Но… ― Глаза Салливана темнеют, когда он делает шаг ближе. ― Я жду от тебя того же. Это несправедливо, если я буду честен с тобой, а ты будешь что-то скрывать от меня.

Сердце колотится в груди. Эта огромная кухня вдруг кажется очень маленькой и очень теплой, когда Салливан вторгается в мое пространство. Он прижимается ко мне, пока моя задница не упирается в столешницу, и отступать больше некуда.

– Ну что? ― Его бедра касаются моих. Мне приходится поднять голову, чтобы посмотреть на него. ― Мы договорились?

– Я ― открытая книга.

Салливан тихонько хихикает.

– Я в этом очень сомневаюсь. Я хочу услышать, как ты это скажешь… Ты клянешься говорить мне правду, Тео? Несмотря ни на что?

Его глаза смотрят на меня, темные и проницательные. Как будто он видит меня насквозь.

– Конечно, ― безрассудно обещаю я. ― Только правда и ничего, кроме правды, да поможет мне Бог.

При этом я поднимаю руку, словно приношу присягу в суде.

Я сказала это легкомысленно, но в темных глазах Салливана отражается что-то торжественное. Атмосфера на кухне становится тихой и серьезной.

– Хорошо, ― мягко говорит он. ― Когда мы наедине, мы будем абсолютно честны друг с другом.

Такое ощущение, что я только что дала клятву… которая будет иметь последствия.