Текст книги "Любовный контракт (ЛП)"

Автор книги: Софи Ларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 29

Салли

Я знаю, что уже говорил это раньше, но на этот раз я серьезен как никогда… к завтрашнему утру я стану единственным ребенком.

Тео пытается успокоить меня, пока я иду к машине. Она слегка спотыкается на своих высоких каблуках, стараясь не отставать.

– Все не так уж плохо…

– Да, ты права. Это всего лишь обнаженка в полный рост, которую собираются транслировать на всю гребаную страну.

Несмотря на то, что мой мозг пылает, я все же не забываю открыть ей дверь.

Тео проскальзывает на пассажирское сиденье, добросовестно пристегивая ремень безопасности.

– Ты прав, ― тихо говорит она, когда я сажусь за руль. ― Это полный отстой; я была бы унижена.

Это неожиданно гасит весь мой запал.

Я вздыхаю и завожу двигатель.

– Я знаю, что он делает это не для того, чтобы подставить меня. Черт, я рад за него. Просто мне бы хотелось, чтобы он хоть иногда думал о том, как это дерьмо скажется на мне. Было бы здорово хотя бы предупредить.

Улыбка Тео снова засияла.

– Ты бы предпочел не узнавать об этом вместе с четырьмя сотнями других людей?

– Как ни странно, нет. Особенно не… – Я прерываюсь.

– Особенно не, что? ― быстро говорит Тео.

Я бормочу:

– Особенно не с тобой рядом.

Настроение в машине меняется. Голос Тео звучит ниже, чем обычно, когда она говорит:

– Почему нет?

По моей шее разливается тепло. Мне трудно смотреть на нее, хотя обычно я не могу удержаться.

– Мне было неловко, ― признаюсь я. ― Ненавижу это чувство.

На самом деле я испытываю отвращение к этому чувству. Я сделаю почти все, чтобы избежать его. От него у меня сводит кишки и пылает кожа. Мне хочется вытряхнуть свой собственный мозг из черепа, лишь бы избавиться от него.

А когда Тео рядом со мной… это невыносимо. Я бы выбежал из кинотеатра, если бы это не испортило момент Ризу.

Тео поворачивается ко мне лицом, ее голые ноги направлены в мою сторону, локоть опирается на открытый подоконник, темные волосы рассыпаются по плечам.

– Поверь мне, Салли… тебе нечего стесняться.

Я заставляю себя встретить ее взгляд. Он спокойный, пристальный и совсем не насмешливый. Тео не смеется надо мной. Ни капельки.

Она не смотрит на меня с пренебрежением.

Она выглядит… заинтересованной.

По моей шее и груди разливается тепло. Мое тело согревается и расслабляется. Моя рука разжимается на руле. В окно врывается прохладный ветерок с приятным ароматом магнолии.

Не знаю, как ей это удается, но Тео может быть более убедительной, чем я, даже если стараюсь изо всех сил.

Дело в ее уверенности. Она верит в то, что говорит, и заставляет поверить в это и вас.

И если Тео не считает, что я выглядел дураком… чье еще мнение имеет значение? Именно на нее я хочу произвести впечатление.

– Я бы не взял тебя с собой, если бы знал, что все будет… так.

– Почему? ― говорит Тео, ее голос все еще низкий и хриплый, от него по моей коже бегут мурашки. ― Потому что мне уже трудно вести себя прилично, хотя я только представляю, что у тебя под одеждой?

Она позволяет своим глазам блуждать вверх и вниз по моему телу. Впервые в жизни я думаю, что могу покраснеть.

Я ворчу:

– Это несправедливо. Ты видела меня полностью обнаженным, а я видел тебя только частично.

– Я никогда не видела тебя голым.

– Мы выглядим одинаково.

– Ты уверен? ― говорит Тео.

Она смотрит на меня взглядом, который совсем не похож на те, что были раньше. Это совсем другая Тео ― похотливые глаза, голодный взгляд… Она выглядит так, словно если бы не ремень безопасности, удерживающий ее, она нырнула бы через подлокотник и сожрала меня.

Может, мне не стоит так уж злиться на Риза?

Признаюсь, часть этой сцены была чертовски сексуальной. Риз нагнул свою жрицу, взяв ее сзади. Девушка была довольно симпатичной, но я не обращал на нее особого внимания до того момента, когда понял, что она немного похожа на Тео. Не лицом, но видом сзади… определенное сходство было. И Риз, конечно, выглядел почти так же, как я.

В тот момент я не чувствовал себя возбужденным, охваченный яростью и унижением, но сейчас эта сцена крутится в моем мозгу. Тео смотрит на меня хищным взглядом, а я вспоминаю, как ощущалось ее обнаженное тело, вкус ее рта, нежность ее кожи. Все это проносится у меня в голове, смешиваясь с графическими образами того, как мы могли бы выглядеть, трахаясь.

Но мы не можем.

Я пообещал Тео прекратить попытки, пообещал ей, что перестану даже думать об этом.

Мне не стоило давать второе обещание, оно совершенно невыполнимо. Но я могу хотя бы сдержать первое.

И хотя все внутри меня тянется к девушке рядом со мной, хотя все, чего я хочу – это снова прикоснуться к Тео, положить руку на ее бедро, поцеловать ее на следующем светофоре, даже… Я не отвожу взгляд от дороги и вместо этого включаю музыку.

Я говорю:

– Спасибо, что успокоила меня. Я действительно не хочу все испортить Ризу.

– Я знаю, что не хочешь. – Тео меняет свое положение так, что теперь она тоже смотрит вперед.

Она говорит это мягко, негромко, но в ее словах есть нотка разочарования.

Я не могу посмотреть на нее, чтобы убедиться. Я вообще не могу на нее смотреть, потому что мое самообладание на грани.

Даже не смотря на нее, я все равно чувствую запах ее духов. Я слышу ее мягкое дыхание. Я чувствую каждое ее движение.

Тысяча невидимых нитей, кажется, натягиваются между нашими телами, и каждый миг она тянет меня к себе.

Остаток пути до дома мы едем молча, но мой разум не успокаивается. Он кричит, чтобы я что-то сказал, сделал, удовлетворил это желание, даже если все, что я могу сделать это положить руку на ее колено, чтобы почувствовать нежность этой мягкой, как масло, кожи…

Не касаться ее – это пытка.

Я не знаю, о чем думает Тео. Она замкнулась и выглядит расстроенной.

Когда я подъезжаю к дому, она выскакивает из машины, не дожидаясь меня и не оглядываясь.

Я позволяю ей уйти, потому что устал скрывать свои чувства и сопротивляться тому, чего я хочу. Я чувствую себя подавленным и несчастным, недоумевая, как я вляпался во все это. Месяц назад мой план казался блестящим. Теперь, что его разработал мой злейший враг.

Я замираю перед закрытой дверью Тео, размышляя, стоит ли постучать. Но что я скажу?

Я представляю себе наш разговор:

Прости, что я так расстроился.

Прости, что не могу держать руки подальше от тебя.

Прости, что я собираюсь поцеловать тебя снова прямо сейчас…

Вот почему я не могу постучать. Потому что я не могу себе доверять.

Тео сделала правильный выбор. Она сразу же легла в постель, так что нам не придется повторять то, что мы только что видели на экране.

Мне следует поступить так же.

Я отправляюсь в свою спальню, чтобы почистить зубы и умыться, а затем лечь в постель в полном одиночестве.

Я разглядываю себя в зеркале с полным ртом зубной пасты, когда слышу тихий звук за дверью. Такой мягкий, что я вряд ли обратил бы на него внимание, если бы не ждал, не надеялся на то, чего не должно произойти.

Я открываю дверь.

Тео стоит за ней совершенно голая.

ГЛАВА 30

Тео

Поездка на машине домой была невыносимой борьбой с соблазном. Я понимала, что Салли расстроен, и хотела выразить ему все сочувствие, которого он заслуживал, но было трудно обвинять Риза в создании моего самого любимого произведения кинематографа.

Мне было ужасно жаль Салли, это правда, но стоило ему немного расслабиться, как вожделение снова нахлынуло на меня. Атмосфера в машине стала флиртующей, и мне показалось, что он приободрился…

Но потом он включил музыку и больше не сказал мне ни слова.

Теперь я лежу в постели, расстроенная и растерянная.

Может, я ему просто не нравлюсь? Или, по крайней мере, не так сильно, как он нравится мне.

А может, он слишком расстроился из-за случившегося, а я веду себя как эгоистичная задница.

Я перевернулась на другой бок, подбивая подушку, пытаясь устроиться поудобнее.

Он сказал, что я ему нравлюсь. Он хотел переспать со мной. Разве не так?

Это я сказала ему, чтобы он остановился.

О чем, черт возьми, я думала?

Я перевернулась на другой бок, горячая и возбужденная.

Салли ведет себя как джентльмен? Поэтому он меня отшил? Или я просто принимаю желаемое за действительное…

Я никак не могу найти удобное положение. Я не могу успокоить эти мечущиеся мысли.

Мое возбуждение должно было бы угаснуть, но это не так. Я возбуждена и еле сдерживаюсь, а у меня даже нет моего проклятого вибратора. Это ощущение пульсирующего желания не ослабевает. Более того, оно только усиливается.

Я скатываюсь с кровати, стягиваю с себя безразмерную футболку, в которой сплю, и планирую принять холодный душ.

Но мои ноги игнорируют то, что решил мой мозг. Они направляются не в сторону ванной. Вместо этого они идут к двери, и моя предательская рука распахивает ее. Я иду по коридору, голая, как в день своего рождения, не задумываясь о том, что Риз мог вернуться домой.

Когда я стучусь в дверь Салли, в моей голове нет никаких мыслей, только одна непреодолимая похоть.

Как только Салли открывает дверь, я набрасываюсь на него и целую.

Мы падаем на его кровать, и нас окружает его запах. На Салли только боксеры, и я стягиваю их, желая увидеть его целиком.

Это не имеет никакого смысла, потому что визуально все действительно почти одинаково, но вид обнаженного Салли возбуждает в десять раз сильнее, чем Риз. Тогда я чувствовала сомнение, чувство вины… теперь же я смотрю на настоящего, реального Салливана, и ничто не может сравниться с ним.

Он чертовски великолепен.

То, что я могу прикоснуться к его телу, к его груди, животу, спине, заднице… то, что он целует меня прямо сейчас, проникает мне в рот с этим низким стоном, в котором так восхитительно сочетаются удовольствие и тоска…

Это кажется таким невозможным и в то же время совершенно правильным. Именно здесь мне суждено быть, именно этого я хочу. Предложите мне пост президента, бассейн, полный золота, весь Тадж-Махал, и я бы выбрала это.

Его руки касаются моей груди. Он берет одну из них в рот, посасывая сосок так, что моя спина выгибается, а глаза закатываются.

– Боже мой, Тео… Боже мой…

Он останавливается на мгновение, наши ноги спутаны, его рука в моих волосах.

– Подожди, подожди… ― говорит он, создавая небольшое пространство между нашими ртами. ― Ты не хочешь этого делать…

– Хочу.

Он внимательно смотрит мне в глаза.

– Ты уверена?

– Салли, если ты не возьмешь меня прямо сейчас, я не переживу эту ночь. Ты мне нужен.

Я не знаю, кто эта девушка, которая вцепилась в Салливана и целует его так, будто пытается высосать душу из его тела, но она права – мне это нужно.

Мое вожделение к нему – это грозовые тучи, готовые пролиться. Мы не можем вернуться к голубым небесам, пока не пойдет дождь.

Это безрассудно и противоположно тому, чего, как я говорила, хочу, но мне уже все равно. Я хочу его. И если он отвергнет меня после этого, если все это закончится, это не имеет значения. Потому что правда в том, что мне и так будет больно. Я обманывала себя, когда думала, что могу не пострадать.

Я уже без ума от Салли.

Я была влюблена в него все это чертово время.

Это была ложь… притворяться, что все это не по-настоящему.

Я хочу его так сильно, что приму все, что смогу получить, даже если это всего лишь притворство еще на несколько недель. Я окунусь в свои фантазии и проживу их так полно, что у меня останутся хотя бы воспоминания после того, как он меня бросит.

Я могла бы годами жить, наслаждаясь воспоминаниями о том, как хорошо мне сейчас, его руками на моей груди, его губами на моей шее…

Это намного лучше, чем я представляла, чем когда-либо могла представить… пока эта страсть пылает на моей коже, в моих легких, бурлит в моем животе, я буду сгорать каждое мгновение.

Его горячий рот тянется к моей шее, его язык ласкает мою грудь. Наши ноги переплетены, раскаленный стержень его члена упирается мне в бедро. Я обхватываю его рукой и сжимаю. Все тело Салли напрягается, и он стонет, обнимая меня и захватывая мой рот.

Мы катаемся по его кровати, путаясь в простынях, которые так сильно пахнут им, что это сводит меня с ума.

– Однажды я пробралась сюда… ― признаюсь я. ― И мастурбировала в твоей постели.

– Какая грязная девчонка… ― рычит Салли, прижимаясь к моей шее. ― Когда это было?

– В мой первый день здесь.

Его возбужденный смех бурлит в моей крови.

– О чем ты думала?

– О выражении твоего лица, когда Ангус коснулся моей руки…

Салли издает низкий звук, он точно знает, о чем я говорю.

– Я ненавижу, когда он ведет себя так, будто ты принадлежишь ему… потому что ты принадлежишь мне. ― Что-то сжимается у меня в животе, горячее и волнующее.

– Скажи это еще раз… ― шепчу я.

– Что?

– Что я принадлежу тебе…

Салли обнимает меня, путаясь руками в моих волосах. Он смотрит мне в глаза и прижимает к себе.

– Ты моя, ― рычит он. ― Моя и ничья больше.

Его член прижимается ко мне, горячий и пульсирующий. Я раздвигаю бедра.

– Тогда возьми меня.

Не отводя глубоких темных глаз, Салливан проникает в меня. Он проталкивается внутрь, медленно и неумолимо, жар и трение настолько невыносимо интенсивны, что переходят грань между болью и наслаждением.

Он заполняет меня медленно, мучительно медленно, давая мне время растянуться вокруг него. Его глаза смотрят на меня, его губы касаются моего рта. Я дышу им, чувствую его вкус и вбираю его в себя.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем наши тела полностью слились. Время словно растягивается. Воздух густой, как мед, восприятие плавится. Мое тело становится его телом, а его ― моим, соединенным вместе, одним существом, связанным этим всепоглощающим чувством.

Если это и есть секс, то, наверное, все, что я делала раньше, было лишь притворством. Потому что я никогда не испытывала ничего подобного.

Салли достаточно силен, чтобы раздавить меня, но он держит меня, как драгоценный фарфор. Он подхватывает меня на руки, как куклу, поднимает и опускает на свой член. Теперь я сверху, смотрю ему в лицо, но он все еще контролирует ситуацию. Его руки обхватывают мою талию. Наклон его запястий смещает мои бедра. Он раскачивает меня, заставляя оседлать его.

Его тело выгибается подо мной. Он приподнимает бедра, толкаясь в меня, и тянет меня вниз руками. Мои ладони лежат на его груди. Мои волосы свисают вокруг нас, как занавес.

Его руки исследуют мое тело, пробегая вверх и вниз по бокам. Он берет в руки мою грудь, приподнимает ее, играет с ней. Его большие пальцы скользят по моим соскам, дразнят их, вытягивают.

– Эта грудь, это тело, эти губы… ― Его горящие глаза смотрят в мои. ― Ты богиня, Тео. Я поклоняюсь тебе.

Я хорошо научилась понимать, когда Салли лжет.

Когда он смотрит на меня сейчас, его слова – чистая, неприукрашенная правда, он смотрит на меня и видит что-то неземное.

Оно там, отражается в его глазах, то самое лучшее и прекрасное, кем я могу быть, то, кем я являюсь сейчас, в этот момент, благодаря ему.

Когда мать Ахилла хотела сделать его бессмертным, она держала его над огнем. Я купаюсь в пламени Салли, в жаре его тела, в огне его глаз. Оно разливается по моим венам. И я сгораю в этом огне, зная, что, когда все закончится, я уже никогда не буду прежней.

Салли обхватывает мою талию, пальцы впиваются в нее. Он вонзается в меня, сильнее, быстрее, заставляя меня двигаться навстречу, заставляя мою грудь подпрыгивать.

Каждый толчок проносится сквозь мое тело. Каждый вдох воспламеняет меня.

Я все быстрее двигаюсь на нем, а он ласкает меня руками.

Затем я соединяю наши руки и наклоняюсь, чтобы поцеловать его, под пологом моих густых темных волос. Его руки сжимают мои, и он поворачивается, чтобы прошептать мне на ухо:

– Кончи для меня, малышка…

Я глубоко целую его, используя вкус его рта, чтобы перейти грань.

Я падаю вниз, вниз и вниз по лестнице из зеркал, тысяча ощущений рассыпаются и переплетаются, цветной калейдоскоп вращается вокруг меня.

Глубоко внутри я ощущаю прилив и извержение кульминации Салли. Его руки обхватывают меня, его рот сливается с моим.

Он – это я, а я – это он, один восхитительный момент удовольствия…

А потом я снова возвращаюсь в свое тело, завернутая в надежные и теплые объятия Салли.

Я просыпаюсь от стука в дверь и падаю с кровати, запутавшись в простынях, которые все еще пахнут Салливаном, хотя его нигде нет.

Странно, ведь я все еще в его комнате, и сейчас середина ночи.

Еще более странно, что, открыв дверь, я обнаруживаю вместо Салли Риза.

Его волосы в беспорядке, а сам он выглядит почти безумным.

– Ты можешь нам помочь? ― умоляет он. ― Папе очень плохо.

ГЛАВА 31

Салли

Появление Тео приносит такое облегчение, что я почти плачу. Папу трясет и рвет уже несколько часов, он так вспотел, что его матрас промок.

– Нужно вызвать скорую, ― бормочет Риз.

Отец хватает Риза за руку, впиваясь в нее пальцами, хотя его рука дрожит.

– Нет, ― цедит он сквозь зубы.

– Папа, ты в полном дерьме. Мы должны…

– Нет.

Тео бросает взгляд и, кажется, понимает, что происходит.

– Найди миску с водой и чистую тряпку, ― говорит она Ризу. ― А также несколько полотенец. Салли, пожалуйста, принеси с кухни кувшин с ледяной водой. У нас есть семечки?

– Э-э… может быть?

– Если есть, принеси. И несколько бананов.

– Зачем? ― спрашивает Риз.

– Они повышают уровень дофамина. Мой отец говорил, что это помогало, когда он пару раз пытался бросить.

Тео не упоминает, что они явно не помогли настолько, чтобы ее отец не скатился обратно в запой.

В любом случае, я благодарен за то, что мне есть чем заняться. Я бегу через темный двор на кухню, роюсь в кладовке, пока не нахожу пачку орехов, в которую входят семечки. Я бегу обратно к Тео с бананами, ледяной водой и чистыми стаканами в руках.

Она уже обтирает губкой лицо моего отца. Риз вышагивает рядом с кроватью.

– Мы должны отвезти его в больницу… ― Он пытается прошептать это, но мой отец начинает метаться, выбивая миску с водой из рук Тео.

– Нет! Никакой больницы! Если я умру, то умру прямо здесь.

Похоже, это случится раньше, чем позже. Волны дрожи сотрясают его тело, он дрожит так сильно, что стучат зубы. Его пальцы скрючены и прижаты к груди, ноги судорожно бьются о кровать, глаза закатываются.

– Держите его! ― кричит Тео. ― Попробуйте заставить его выпить воды.

Я держу отца, пока его трясет. Его тело горит изнутри, от его лихорадочного жара я тоже потею.

– Все будет хорошо… ― Я обнимаю его до тех пор, пока мои руки не начинают болеть. ― Все будет хорошо…

Когда дрожь ослабевает, Риз подносит к его губам чашку с ледяной водой. Мой отец делает несколько глотков, а затем его рвет на подушку.

– Перенесите его на диван, ― говорит Тео. ― Я здесь уберу.

Мы с Ризом осторожно переносим отца на диван, пока Тео меняет постель. Запасных простыней нет, поэтому она застилает кровать свежими одеялами, а на подушку кладет полотенце на случай, если его снова стошнит.

– Что происходит? ― шепчет Риз, широко раскрыв испуганные глаза.

– Отказ от алкоголя, ― говорит Тео.

– Отказ? ― Риз в замешательстве.

– Думаю, он бросил пить, ― говорю я. ― Или пытается.

– Нам действительно нужно отвезти его в больницу, ― бормочет Тео. ― Это может убить его.

Но это единственное, с чем мой отец не согласится. Когда мы с Ризом пытаемся поднять его еще раз, он яростно сопротивляется, и кажется, что это принесет больше вреда, чем пользы.

– Я не поеду, ― хрипит он. ― Я не оставлю ее.

Моя мать похоронена на кладбище Роуз-Хиллз. Но отец ведет себя так, будто она все еще живет в этом доме.

Я говорю:

– Тебе нужна помощь…

– Мне нужно остаться здесь.

Я беспомощно смотрю на Тео.

– Давай успокоим его и приведем в порядок, ― говорит она мне. ― А потом посмотрим.

Это была самая длинная ночь в моей жизни. Не знаю, что бы я делал, если бы Тео не было рядом. Она, очевидно, научилась кое-чему у своей мамы, медсестры, потому что ее не пугают ни пот, ни рвота, ни моча, которые мы убираем всю ночь, ни бесполезные сгустки ужаса и усталости, в которые превратились мы с Ризом.

Наконец с рассветом отец проваливается в тяжелый сон, с половиной банана в желудке, еще раз протертый мной и Тео со всем возможным достоинством и уважением к его обнаженному телу, и спящий на свежевыстиранных Ризом простынях.

Риз остается в домике у бассейна, дремлет на диване, чтобы присматривать за нашим отцом.

Я чувствую себя опустошенным.

Тео так устала, что едва может, пошатываясь, вернуться в дом. Я обнимаю ее за талию, чтобы помочь подняться по ступенькам.

Мы останавливаемся перед дверью ее спальни.

Я хочу поблагодарить ее, но слов не хватает.

Поэтому я заключаю ее в свои объятия и держу так, будто она самая ценная, самая дорогая вещь. Надеюсь, она сможет почувствовать, каким чертовски счастливым и недостойным я себя чувствую.

– Тео, ― хриплю я. ― Я… просто, спасибо тебе. Спасибо.

– С ним все будет хорошо, ― шепчет она мне на ухо.

Я поворачиваю лицо к ее шее. Вините в этом усталость, но именно в этот момент я ломаюсь.

Тео затаскивает меня в свою комнату и укладывает в кровать.

Я обхватываю ее руками и прижимаю к себе, ее спина у моей груди, голова под подбородком.

Такое ощущение, что Тео проскользнула внутрь меня, чтобы заполнить пустое, полое пространство. Ее тепло становится моим теплом. Ее дыхание – моим дыханием. Ее спокойствие становится моим мирным забвением.

И я погружаюсь в беспробудный сон быстрее, чем мог предположить.