Текст книги "Любовный контракт (ЛП)"
Автор книги: Софи Ларк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 19
Тео
Мы встречаемся с Ангусом в «Бёрч», претенциозном ресторане на Мелроуз, одержимом идеей добавлять в блюда пену. Декор ресторана должен напоминать лес, поэтому мы пробираемся к нашему столику через чащу светящихся белых пластиковых деревьев.
Только вот когда мы подходим к кабинке Ангуса, он оказывается не один.
Я шепчу:
– О нет…
Спутница Ангуса поворачивается и дарит мне улыбку, которая лишь слегка изменяет черты ее застывшего от ботокса лица.
– Тео. Какой сюрприз.
Я заметила, что она не сказала, что это приятный сюрприз.
Вообще-то, я не уверена, что это вообще сюрприз ― полагаю, Ангус сказал ей, что мы составим им компанию.
Но, может, и нет. Потому что он точно не сказал мне, что снова встречается с Джессикой Кейт.
– Я Салливан… ― Салли протягивает руку.
Джессика протягивает ему свою, словно делает одолжение, и опускает в его ладонь. Но ее глаза внимательно изучают его лицо, костюм, часы, вплоть до туфель.
Джессика – акула. Пусть вас не обманывают дерзкие сиськи, трехдюймовые ногти или хвост длиной в километр – она умна и безжалостна. То, что она сейчас здесь, – огромная проблема.
Джессика может развалить все наше дело.
И что хуже всего, она с удовольствием это сделает.
Потому что Джессика Кейт ― чистое зло.
Ангус тоже это знает. Джессика превращает его жизнь в ад уже около трех лет. Он сталкивается с ней на вечеринке или набирает ее номер по пьяни, снедаемый желанием, и они начинают хаотичные брачные игры, которые длятся в среднем от двух до шести недель, пока все не заканчивается эффектным разрывом. И все начинается сначала.
Вот почему Ангус сейчас смотрит на меня взглядом, в котором смешались вина, волнение и самодовольство с примесью ужаса. Он осторожно обнимает Джессику за плечи, когда они прижимаются друг к другу в угловой кабинке.
Я могу сказать, что все будет плохо, потому что она уже заставила его одеться в похожую одежду. Блестящая зеленая рубашка Ангуса из того же материала, что и ее мини-платье космической эры. Кроме того, он пьет мартини. Джессика держит свой, но не пьет. Как и наряд Ангуса, я уверена, что его единственная цель ― соответствовать ее платью.
– Джессика только что вернулась в Лос-Анджелес, ― говорит Ангус.
– А где ты была до этого? ― вежливо спрашивает Салливан.
– В Дубае, ― говорит Джессика своим скучающим, тягучим тоном. ― Но там было жарко.
– В Дубае было жарко? ― Я не собиралась язвить, но это вырвалось наружу. Может быть, потому, что Джессика бросает на Салливана второй и третий взгляд, пересаживаясь так, чтобы продемонстрировать все свои изгибы и длинные вытянутые ноги.
К сожалению, у Джессики очень чувствительный барометр на малейшие оттенки тона. Она поворачивает голову, и ее бледно-зеленые глаза прищуриваются, глядя на меня.
– Полагаю, ты там не бывала. Не припомню, чтобы Ангусу требовалось забрать вещи из химчистки с Ближнего Востока.
Салливану это не нравится. Это незаметно, но я улавливаю, как напрягается его улыбка. Он перемещается в кабинке, его рука опускается мне на плечи.
Но меня это не трогает.
Уколы в адрес моей работы ― один из любимых приемов Джессики. Признаюсь, обычно это меня расстраивает. Но сегодня не так сильно, как обычно. Тепло и тяжесть руки Салливана очень успокаивают. И я не могу не заметить, как взгляд Джессики задерживается на руке Салливана, обхватывающей мое обнаженное плечо, на том, как его большой палец гладит мою кожу.
Между бровями Джессики, в месте, которое обычно гладкое и невыразительное, как свежевыпавший снег, появляется крошечная линия.
Вид этой маленькой, запретной морщинки вызывает у меня дьявольский прилив ликования.
Не обращая на нее внимания, я говорю Ангусу:
– Не знаю, куда я смогу сдать эту рубашку… она что, сделана из воздушных шариков на день рождения?
Ангус смеется.
– Да хрен его знает. Ее купила Джессика.
– Я вижу. ― Когда она бросает на меня ядовитый взгляд, я добавляю: ― Потому что она такая стильная.
Я опускаю руку на бедро Салливана.
Его тело теплое, твердое и надежное под моей ладонью. Я чувствую, как он снова смещается, и, даже не глядя на его лицо, понимаю, что его это забавляет.
Джессика смотрит на мою руку. Ангус тоже. Похоже, это их раздражает каким-то неуловимым образом или служит вызовом.
Ангус притягивает свою девушку ближе и целует ее в шею. Джессика позволяет это, наклоняя голову в сторону, чтобы обеспечить лучший доступ, но в остальном не выказывает никакого удовольствия от его губ на ее коже.
Ладно. Как насчет этого…
Я прижимаюсь ближе к Салливану и упираюсь головой в его грудь. Я играю с пуговицами на передней части его рубашки, что выглядит нелепо и не похоже на то, как я бы вела себя в общественном месте. Но все в порядке; я сейчас не обычная Тео ― я та версия Тео, которая зацепила такого парня, как Салливан. И она может делать все, что захочет.
Джессика смотрит с подозрением.
Она знакома с нормальной Тео. Она знает, что я не играю в игры.
И она знает, что у меня точно никогда не было такого сексуального парня.
– Салливан… ― говорит она. ― Чем вы занимаетесь?
– Приобретаю недвижимость.
Ее глаза вспыхивают.
– Разве это не удобно… Ангус как раз сейчас ищет недвижимость.
Именно этого я и боялась. Как человек, построивший карьеру на выкачивании денег из богатых мужчин, Джессика крайне чувствительна к тому, что кто-то еще пытается доить ее любимую дойную корову. Она уже нас раскусила.
Но Салливан лишь произносит мягкое:
– Я наслышан.
Бледно-зеленый взгляд Джессики мечется между нами. Она невероятно красива, но в ее неподвижности и холодности, в гладком блеске ее кожи есть что-то от рептилии.
Она знает, что здесь что-то нечисто.
Я начинаю потеть.
– И вы двое встречаетесь уже… четыре месяца?
– Шесть, ― поправляет ее Салли.
– Так странно, что Тео никогда не упоминала о тебе.
Она определенно знает. Черт!
Салли ничем не выдает себя. Его спокойствие несокрушимо.
– Тео – закрытый человек… ― Он проводит пальцами по моим ключицам. ― Она полна сюрпризов.
Ангус выпивает мартини и жестом просит официанта принести еще один.
– Не для меня, я могу читать Тео как книгу. – Он фыркает. ― С иллюстрациями.
Иллюстрация на моей текущей странице ― это большой средний палец, направленный в сторону Ангуса. Но, видимо, он не так хорош в чтении моих мыслей, как ему кажется, потому что, когда я изо всех сил сосредотачиваюсь на этой картинке, Ангус лишь улыбается мне.
Я заказываю официанту напиток. Салливан делает то же самое. Ангус просит еще один мартини, но Джессика, как и Салли, просит бурбон.
– Звучит восхитительно, ― воркует она мягким чувственным голосом, который обычно придерживает, чтобы попросить Ангуса об одолжении.
– Так и есть. ― Салливан длинными, медленными движениями пальцев убирает волосы с моего затылка.
Его прикосновения невероятно расслабляют. Мне нравится сидеть в изгибе его руки, в тепле нашей стороны кабинки. Я чувствую себя в безопасности и защищенной от Джессики, несмотря на то что она смотрит на меня с расстояния всего двух футов.
Не знаю, чем она так раздражена, но предполагаю, что это связано с Салливаном. В мире много красивых девушек, особенно в Лос-Анджелесе. Но не так много красивых мужчин ― особенно таких, как он. Салливан выделяется, как единорог. Держу пари, Джессика считает оскорбительным, что такой красавец, как он, встречается с таким ничтожеством, как я.
Конечно, на самом деле Салливан вовсе не со мной.
Но она этого не знает.
Она только подозревает это.
И это, похоже, сводит ее с ума.
Сжав рот, как анус, она говорит:
– Ангус сказал мне, что вы съехались?
– Не совсем, ― говорю я. ― Я живу у него, пока мою квартиру дезинфицируют.
– Фу. ― Джессика сморщила свой маленький идеальный носик. ― В твоей квартире завелись тараканы? Это отвратительно.
– Ага. ― Моя новая мысленная иллюстрация ― целая шеренга жуков, выбрасывающих Джессику в ближайшее окно. ― Огромные, отвратительные тараканы.
Джессика морщит верхнюю губу. Большинство ее выражений включает в себя только одну эмоцию, потому что, как мне кажется, ей приходится очень сильно напрягаться, чтобы двигать мышцами лица.
– Не могу поверить, что ты ведешь такой образ жизни.
Официант приносит мой напиток. Я делаю большой, агрессивный глоток.
– Мне все нравится. ― Я опускаю бокал со стуком. ― На самом деле, я буду скучать по этим маленьким ублюдкам, когда они покинут меня.
Салливан фыркает.
Ангус тоже смеется, когда понимает, что я шучу.
– Тео не такая дива, как ты, ― говорит он Джессике. ― Она не боится пачкать руки.
– Я вижу, ― усмехается она в ответ, бросив презрительный взгляд на мои короткие, неполированные ногти и костяшки пальцев, обожженные грилем.
Я это заслужила. В конце концов, я критиковала рубашку Ангуса, и у меня действительно руки как у двенадцатилетнего мальчишки.
Пытаясь сгладить ситуацию, я спрашиваю:
– Ты все еще работаешь моделью, Джессика?
Джессика успела побывать дизайнером интерьеров, телеведущей, режиссером музыкальных клипов и организатором вечеринок, но я уверена, что больше всего ей нравится стоять на месте, чтобы люди могли ее фотографировать.
– Нет. ― Она перекидывает свой длинный блестящий хвост через плечо, не замечая, что он попадает Ангусу в лицо. ― Теперь я музыкант.
– Это потрясающе! ― И почти невероятно. ― Я не знала, что ты играешь на каком-то инструменте.
– Не играю, ― холодно отвечает она.
– Но она очень хорошо поет, ― встает на ее защиту Ангус. ― И вообще, в наше время все поют под фонограмму.
– Как удачно. ― Салливан каким-то образом сохраняет невозмутимое лицо. ― У тебя выходит альбом?
– На этой неделе. ― Джессика поднимает подбородок. ― Он называется «Позолоченная душа».
– Я бы с удовольствием послушал его. ― Пальцы Салливана двигаются по моей шее, выражая его веселье там, где никто другой не видит.
Джессика, которая обычно чувствует сарказм, как ищейка, ослеплена красивым лицом.
Она наклоняется вперед, чтобы рука Ангуса соскользнула с ее плеч, и упирается локтями в стол, выставляя на всеобщее обозрение свою грудь. Она смотрит на Салливана из-под полуопущенных век.
– Приходи на мою вечеринку на следующей неделе.
Мое лицо розовеет, а желудок болезненно сжимается.
Кажется, невозможным, чтобы взгляд Салливана не упал на эту роскошную грудь. Ведь она практически вывалила ее на стол. Даже я взглянула.
Но Салливан обладает сверхчеловеческими способностями к самоконтролю. Его взгляд не опускается ни на миллиметр, твердо фиксируясь на лице Джессики.
– Звучит заманчиво, ― говорит он. Но при этом он не берет на себя обязательств посетить мероприятие.
Между бровями Джессики снова появляется маленькая черточка. Она откидывается назад в кабинке, скрестив руки на груди.
Я впечатлена.
Джессика сногсшибательна, десять из десяти во всех отношениях, которые, по моему мнению, имеют значение для мужчин. Я точно знаю, как бы повел себя Трент, если бы увидел, что она проходит мимо. Я бы побоялась оставить их в комнате вдвоем.
Но Салливан заставляет меня чувствовать себя единственной женщиной в мире. Или, по крайней мере, единственной, кто имеет для него значение.
И даже если это притворство… он все равно проявляет ко мне уважение.
Моя рука скользит по его бедру.
Его пальцы сжимаются на моем плече, и он притягивает меня к себе, прижимаясь губами к моему виску.
Ангус наблюдает.
Он уже допил свой второй мартини, ни разу не поставив бокал на стол.
– Может, мне стоит нанять тебя, ― резко говорит он Салли. ― Чтобы ты помог мне найти то, что я ищу.
Я стараюсь держаться очень спокойно и даже не дышать.
– Конечно, ― говорит Салливан, как будто он оказывает Ангусу услугу. Как будто для него это не имеет никакого значения. ― Что ты ищешь?
Пока Ангус рассказывает о том, каким он видит новый кампус, Джессика берет меню и просматривает его так, что становится ясно, насколько скучным кажется ей этот разговор.
– Ты обещал, что не будешь говорить о бизнесе… ― жалуется она.
– Детка, наша жизнь – это бизнес. ― Ангус снова пытается обнять ее за талию. ― Если ты не работаешь, ты умираешь.
– Если это все, о чем ты собираешься говорить, я пойду посижу с Тео.
Ух ты.
Джессика пересаживается в кабинке по другую сторону от меня, как раз когда официант подходит, чтобы принять наш заказ. После этой минутной передышки мы оказываемся тет-а-тет, всего в нескольких дюймах друг от друга, достаточно близко, чтобы ее сладкий цветочный парфюм заполнил мои ноздри, а ее блестящий увлажняющий крем перекочевал с ее ног на мои.
– Так как вы познакомились? ― спрашивает Джессика, давая понять, что цель ее визита ― дальнейший допрос.
– В средней школе.
– Хм. ― Это уже отметка в мою пользу, галочка в графе «это абсолютно реальные отношения». ― И вы поддерживали связь все это время?
– Мы столкнулись на вечеринке. Он пригласил меня на танец, и в следующий момент… ― мои глаза встречаются с глазами Салливана, ― …мы стали встречаться.
Салли ухмыляется. Он болтает с Ангусом, но слушает нас. Я поняла это по его положению тела.
– Это серьезно? ― Джессика поднимает бровь, ее тон недоверчив.
– О, да, ― говорю я. ― Очень серьезно. Он совершенно одержим мной.
Салли прикусывает губу, не сводя глаз с Ангуса.
У Джессики снова появляется морщинка. Мне начинает нравиться эта морщинка. Она такая решительная. Ей приходится бороться со многим.
– Ух ты, ― говорит она, как будто ни на секунду не поверила в это. ― То есть он знает о тебе все? Все твои любимые блюда, любимые песни, любимое место для педикюра?
Я прекрасно понимаю, к чему она клонит.
Она хочет поймать нас, прямо здесь и сейчас, на том, что мы лживые обманщики.
К сожалению… она права.
Хуже того, мы с Салливаном не нашли времени, чтобы запомнить список того, что нам нравится. Сейчас я понимаю, что это было довольно большим упущением.
Я бросаю взгляд на Салливана. Он занят с Ангусом и не дает мне ни малейшего намека, что я должна делать.
Я пытаюсь схитрить.
– Ну, вообще-то я никогда не делала педикюр, так что…
– Ты никогда не делала педикюр?
Джессика смотрит на меня так, будто я гость с планеты неудачников. Она была бы шокирована, узнав, что я также никогда не принимала звуковую ванну и не засовывала во влагалище нефритовое яйцо за две тысячи долларов.
– Нет, не делала. Но в остальном, конечно, Салливан очень внимателен.
– Это здорово! ― говорит Джессика с самой большой и фальшивой улыбкой, которую я когда-либо видела. ― Это так мило! Значит, я могу проверить его прямо сейчас, как в «Игре молодоженов»?
– Ну, наверное. Но…
– Ладно, Салливан, ― прерывает она его разговор на полуслове. ― Когда у Тео день рождения?
– Двадцать пятого сентября, ― моментально отвечает он.
Слава богу, что у Салливана хорошая память и он провел свои исследования.
Я не знаю, когда его день рождения. Но, к счастью, Джессика не спрашивает. Она слишком занята расспросами моего фальшивого бойфренда.
– Какое у нее второе имя?
– Клементина.
Черт, он хорош.
– Какую пиццу она любит?
Вспомнит ли Салливан?
– Грибную, ― говорит он. ― Но она не против пепперони.
– Я тоже мог бы это сказать, ― говорит Ангус.
Он выглядит раздраженным этой игрой, а может, просто соперником.
Когда Джессика спрашивает:
– Какую книгу Тео читает сейчас?
Ангус кричит:
– Сияние! ― как будто он наконец-то получил свой шанс в Jeopardy. Он слишком доволен тем, что правильно ответил, чтобы заметить убийственный взгляд своей девушки. Ухмыляясь, он говорит мне: ― Я видел ее у тебя на столе.
– Вообще-то, ― говорит Салливан, ― она закончила эту книгу на прошлой неделе. Сейчас она читает «Молчание ягнят». ― С чуть более тонкой ухмылкой он говорит: ― Я видел ее на тумбочке.
Теперь он создал монстра. Ангус намерен доказать, что знает меня лучше, чем Салливан, благодаря четырем годам совместной работы двадцать четыре на семь.
– Любимая песня? ― спрашивает Джессика.
– «Вечеринка в США», ― говорит Ангус.
– Я бы сказал «Подсолнух», ― говорит Салливан.
– Салливан прав. ― Я улыбаюсь ему. Эта песня не слишком сложная ― я пою ее всю неделю, пока готовлю. Но я также слушала ее в своем кабинете миллион раз, и, видимо, Ангус никогда этого не замечал.
– Как зовут маму?
– Э-э… ― Ангус выглядит смущенным, что пропустил этот вопрос. Как, блядь, и должно быть.
– Диана, ― говорит Салливан.
– Отпуск мечты?
Теперь Ангус просто выпаливает.
– Токио?
– Италия, ― говорит Салливан. ― За настоящей грибной пиццей…
Он тоже не знает, но это довольно хорошее предположение.
Джессика потеряла контроль над этой игрой; все складывается совсем не так, как она планировала. Она задает вопросы быстрее, а Салливан отвечает с легкостью.
– Чего она боится?
– Акул, недосоленной еды и подвести людей.
– Что ее больше всего раздражает?
Салливан улыбается.
– Отсутствие благодарности.
– Жизненные амбиции?
– Открыть свой собственный ресторан.
Сквозь стиснутые зубы Джессика говорит:
– Влюбленность в знаменитостей?
– Я знаю это! ― триумфально восклицает Ангус. ― Адам Драйвер!
– На основании чего? ― смеюсь я.
– На основании того, сколько раз ты смотрела этот дурацкий фильм про динозавров.
Я не утруждаю себя тем, чтобы ответить ему, что одна ходила смотреть как Адам Драйвер сражается с гигантскими космическими ящерами целых три раза, потому что была в глубокой депрессии.
Салливан торжественно качает головой.
– Извини, Ангус, но в этом случае мне придется выбрать Риза Риваса.
Джессика говорит:
– Кто, черт возьми, такой Риз Ривас?
Салливан открывает строку поиска в интернете и показывает результат.
– Он исключительно в ее вкусе.
Он поворачивает телефон, чтобы показать фотографию Ангусу и Джессике.
Ангус разражается хохотом. Джессика выглядит растерянной.
– О, Боже! ― говорит Ангус. ― Ты выглядишь точно так же, как он.
Салливан кивает.
– Так выглядят близнецы.
Нам приносят еду, и Джессика возвращается на свою сторону кабинки, глубоко недовольная.
Я же, напротив, чувствую себя потрясающе.
Ангус официально нанял Салливана.
И кто-то в этом мире знает мою любимую песню и мое второе имя.
ГЛАВА 20
Салли
Ужин стал большим успехом.
Я знал, что это хороший знак, когда увидел, что Ангус привел свою фальшивую девушку, чтобы показать мою фальшивую девушку. Это значит, что он считает нас соперниками.
Это стало очевидно, когда он попытался доказать, насколько лучше он знает Тео, несмотря на то, что почти не знаком с ней.
Мне было почти стыдно за него, насколько плохо он отвечал на эти вопросы. После четырех лет работы с ней? Готов поспорить, что уборщик более наблюдателен.
Ангус знает о Тео то, что для него важно. Он просто не задумывается о том, что важно для нее.
А жаль, ведь сделать Тео счастливой не так уж и сложно.
Она не простой человек, но чистый. Чиста сердцем, чиста в своих желаниях. Она любит свежие фрукты, теплое солнце, прогулки по пляжу, живую музыку, посиделки с друзьями, крепкий сон после долгого дня…
Она не пытается никого трахнуть.
Именно поэтому я не являюсь поклонником Джессики. Она не прекращала нападать на Тео весь вечер. Хорошо, что мы пропускаем десерт, потому что это начинает действовать мне на нервы.
Перед тем как покинуть ресторан, я захожу в туалет. Когда выхожу, Джессика уже ждет меня.
– Привет, Салливан.
Фу.
Она располагает свое тело в тесном пространстве так, что я не могу пройти мимо, не коснувшись ее или не попросив подвинуться.
Она красива, но такая красота мне нравится меньше всего ― та, которая больше обязана лезвию хирурга, чем природе. У нее все самые модные апгрейды ― лисья подтяжка глаз, филлеры в губах и скулах, скульптурный трамплин на носу и, возможно, даже пластика челюсти, если она летала в Корею, где такие вещи разрешены.
Ее хирург был художником ― работа безупречна. Но именно это и придает ей вид как у андроида, слишком гладкий и мертвый, чтобы выразить хоть какую-то реальную эмоцию.
Глаза Тео большие и проникновенные на ее лице, похожем на сердечко, и это лицо всегда в движении: румянец с нежными оттенками цвета, ресницы трепещут, губы дрожат, эмоции проносятся как призраки, так быстро, что мне приходится постоянно следить за ней, чтобы уловить их.
Их просто нельзя сравнивать.
Но если бы мне пришлось… мне не нужно думать дважды.
Однако я должен придумать, как отделаться от этой девушки с минимальным количеством драмы.
– Тебе понравился ужин? ― говорю я, пытаясь проскользнуть мимо.
Насколько я могу судить, Джессика не съела ни кусочка, вместо этого передвигая его по своей тарелке. Это типичная диета модели: отговорки и воздух.
– Не особо, ― говорит она. ― И ты так и не ответил на мой вопрос.
– Я думал, что ответил на все твои вопросы, пока ты исполняла роль ведущей игрового шоу.
– Это был тест, ― говорит она, приближаясь, и не позволяя мне пройти. ― Чтобы проверить, действительно ли тебя может заинтересовать девушка на побегушках Ангуса.
Я знаю, что она пытается вывести меня из себя. Это действует лучше, чем следовало бы ― я с трудом сохраняю спокойствие, когда говорю:
– Тео не девушка на побегушках. Она чрезвычайно талантливый шеф-повар. Ангус просто дурак, если не позволяет ей выполнять ее настоящую работу.
– Я передам ему твои слова.
– Так и сделай.
Мы смотрим друг на друга, и иллюзия флирта, которую Джессика пытается создать, приближается к грани дозволенного.
– Так что? ― говорит она.
– Что?
– Ты придешь на мою вечеринку?
– Конечно. С Тео в качестве моей пары.
Она закатывает глаза.
– Ты можешь перестать изображать преданного бойфренда. ― Она перебирает пуговицы на моей рубашке, кокетливо поглядывая на меня. ― Такой мужчина, как ты, не свяжет себя с одной женщиной, особенно с той, которая проводит время в фартуке.
– Джессика… ― Я беру ее руку и убираю со своей груди. ― Может, ты не часто это слышишь, а может, просто не хочешь слышать, но мне это неинтересно.
Ее нос морщится от ярости, насколько он способен морщиться. Я использую эту возможность, чтобы вытолкнуть ее из тесного пространства.
Когда я возвращаюсь к столику, Тео уже ждет, сумочка перекинута через плечо. С того места, где она стоит, ей хорошо видны туалеты, а значит, она почти наверняка видела, как Джессика прикасалась к моей груди. Ангус, по-прежнему сидящий в кабинке, ничего не замечает.
– Я лучше закажу еще выпить, ― шутит он. ― Женщинам требуется целая вечность, чтобы пописать.
– Еще раз спасибо за ужин, ― говорю я, пожимая ему руку. Ангус устроил целое шоу из оплаты чека.
– Мне не терпится увидеть, что ты подберешь для меня на следующей неделе. ― Затем он обращается к Тео, как будто оказывает какую-то большую услугу, ― Можешь взять выходной, я уезжаю на Бали.
– Повеселись, ― сдержанно отвечает Тео, не давая мне ни малейшего намека на ее нынешнее настроение.
Только когда мы остаемся одни, идем к моей машине, я могу затронуть тему неловкого момента с Джессикой.
– Я не знаю, что ты видела, но…
– Я все видела, ― перебивает Тео.
Она прижимает меня к кирпичной стене ресторана и яростно целует.
Я целую ее в ответ, запустив руки в ее волосы и ощущая сладость вина на ее губах.
Когда мы отрываемся друг от друга, Тео говорит:
– Ты был идеален.
Я смеюсь.
– Не думаю, что Джессике нравится, когда у нее есть конкуренты в деле облегчения карманов Ангуса.
– Нет, не нравится. ― Тео хмурится. ― Джессика предпочитает, когда она единственная, кто железной хваткой держит его Amex. Она хитрая и скрытная, и я ей никогда не нравилась, Салли… Нам нужно быть осторожными.
Каждый раз, когда Тео использует мое прозвище, я чувствую, будто теплая рука прижимается к моей груди.
Я не удивлен, что Джессика недолюбливает Тео ― люди, которые избегают реальной работы, всегда опасаются угрозы со стороны тех, кто действительно трудится.
– Итак, как я понимаю, у тебя нет особого желания идти на вечеринку Джессики…
Тео смеется.
– Разве что, только для того, чтобы услышать, насколько все плохо.
– О, в этом вся моя мотивация ― я должен знать, что за тексты льются из позолоченной души Джессики. Как ты думаешь, сколько стоит душа из чистого золота на открытом рынке?
Тео говорит загадочно:
– Я никогда не видела, чтобы она слушала музыку.
– Как ты думаешь, она танцует? Или будет видео?
Тео смеется.
– Боже, я надеюсь на это.
По дороге домой я не могу перестать смотреть на ноги Тео.
С тех пор как произошел инцидент с вибратором, я вел себя невероятно хорошо. Я ни разу не постучал в ее дверь, хотя боролся с этим желанием около сотни раз.
Не знаю, как мне удастся сдержаться сегодня. В этом платье Тео выглядит просто сногсшибательно. Поцелуй у ресторана все еще горит на моих губах. Я найму Джессику, чтобы она каждый раз поджидала меня в туалете, если после меня будут так целовать.
Я стараюсь не отвлекаться от дороги, но взгляд то и дело возвращается к Тео. Примерно на седьмой или восьмой раз она улыбается и спрашивает:
– Что такое?
– Ничего… просто любуюсь видом.
– Видом?
– Ага. Он очень гладкий и… стройный.
Ямочка Тео бросается в глаза. Она сдвигается на своем сиденье, отчего ее юбка поднимается чуть выше по бедрам. Маленькая распутница…
Она говорит:
– Я люблю ездить этой дорогой.
– Я тоже.
Я выбираю длинный путь домой, чтобы мы могли проехать по Тихоокеанскому побережью. Почти нет разницы между лунным светом, отражающимся от глубокого океана цвета индиго, и этим темно-синим сверкающим платьем на кремовых бедрах Тео.
Ее рука лежит на сиденье между нами, маленькая, тонкая и немного неухоженная ― талантливая рука, способная выполнять всевозможные сложные и замысловатые задачи.
Рука, которая весь вечер напролет скользила по моему телу, дразня грудь, поднимаясь по бедру, запутываясь в волосах, ― все эти маневры были призваны отвлечь и вывести из себя Ангуса, но настоящей их жертвой был я. Мой член испытывал приливы и отливы в течение нескольких часов, пока Тео вилась вокруг меня.
Мне хочется вложить свою руку в ее и соединить наши пальцы.
Такой простой поступок, но странно значимый.
В каком-то смысле мне кажется, что это было бы более решительным шагом, чем когда я погрузился лицом между ее бедер.
Держаться за руки ― это интимно. Это значимо.
Я мог бы заниматься этим всю ночь напролет, пока Ангус наблюдал за нами, но сейчас я не должен этого делать.
Я не могу перестать смотреть на ее руку. Я не могу перестать смотреть на ее ноги. Я не могу перестать глубоко вдыхать духи Тео, которые пахнут ванилью и корицей с примесью чего-то более озорного.
Она должна вернуться домой через два дня.
Всего через два дня.
Предвкушает ли она покой и уединение в собственной квартире? Или она будет скучать по нашим ужинам, по утреннему кофе, когда мы оба еще сонные и расслабленные, по нашим совместным поездкам на работу?
Я точно буду скучать по ним.
На самом деле, насколько сильно я буду по ним скучать – это вопрос.
Последние десять лет я выкладывался на полную, чтобы никогда больше не утонуть в этом чувстве потери, пустоты, беспомощности…
А теперь, всего через несколько недель после начала отношений с Тео, я уже отклоняюсь от своего плана. Где моя дисциплина? Где мое планирование? Где мой самоконтроль?
Это якоря моего существования, а они тают, словно и не были прочным железом, а всего лишь хрупкими мыльными пузырями.
Во время ужина я почти не обращал внимания на Ангуса. Весь смысл был в том, чтобы докопаться до сути и выяснить, что же на самом деле заставит его принять решение при покупке недвижимости. Вместо этого я погрузился в игру ревности и отношений, получая огромное удовольствие от того, как мне хорошо сидеть на моей стороне кабинки с Тео, свернувшейся под моей рукой, доказывая, что только я знаю, что на самом деле двигает ей.
Я был небрежен на ужине. Не следовал стратегии. Я мог сделать гораздо больше, чтобы завоевать Ангуса, и сделать из Джессики союзника, а не врага.
Я совершил ошибки, потому что был эмоционально отвлечен.
Из-за Тео.
– Ты выглядишь напряженным, ― говорит она.
– Я не напряжен.
Ее бровь выгибается, как черный знак вопроса.
– Я думала, мы обещали не лгать друг другу?
Черт побери. Почему я придумал это правило?
– Ладно. ― Я выдохнул. ― Я немного напряжен.
– Почему? ― Тео приподнялась на своем сиденье. ― Ангус нанял тебя! Он хочет, чтобы ты нашел ему участок.
– Это правда, он сказал, что хочет, чтобы я сделал это. Но мы еще очень далеки от подписания договора.
Тео изучает мое лицо.
– Ты не думаешь, что это было реальное предложение?
Я смотрю на нее, поражаясь тому, как быстро она учится.
– Ты мне скажи… как он это сформулировал?
Тео задумывается, вспоминая.
– Он сказал «может быть, мне стоит нанять тебя»… Думаешь, он проявлял доминирование? Пытался создать динамику сотрудник-начальник?
– Мы привлекли его интерес и создали эту милую соревновательную атмосферу, которая его заводит, но это работает только до тех пор, пока он чувствует, что у него есть преимущество и он получает то, что хочет.
Именно поэтому я должен быть очень, очень осторожен, когда дело касается Тео…
Ангус считает ее своей собственностью. Это сработает только в том случае, если он будет думать, что выиграл…
Есть сотня вещей, которые могут пойти не так, даже если я сыграю идеально. А я не играю идеально, даже близко, ― моя голова занята девушкой, сидящей рядом со мной. Даже в этот самый момент мой взгляд неудержимо падает на эти прекрасные ноги.
Мне нужно взять себя в руки. Перестать относиться к Тео как к моей настоящей девушке и использовать ее по назначению: как партнера в деликатной операции.
Я не могу защитить ее от Ангуса или Джессики и не могу позволить себе отвлекаться, когда мы вместе проводим время. Да и вообще, я не должен сейчас отвлекаться. Не держаться за руки и не смотреть на ноги Тео.
Я фиксирую свой взгляд на дороге.
До тех пор, пока примерно через пять секунд он снова не соскальзывает в сторону…
– Ну… ― говорит Тео, бросая на меня неожиданно дьявольский взгляд. ― Если ты чувствуешь себя напряженно, не протянуть ли мне тебе руку помощи?
Добрые намерения, которые я вынашивал, исчезают в мгновение ока.
– Да, блядь, ― рычу я, выкручивая руль, чтобы съехать с дороги при первой возможности.
