Текст книги "Навечно разрушен (ЛП)"

Автор книги: С.К. Эллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Он кружит меня в своих объятиях, и я снова грациозно соединяю свое тело с его. Я улыбаюсь ему, пытаясь поднять настроение.

– Кто научил тебя так хорошо танцевать?

Намек на улыбку играет на его губах.

– Мама. Я чуть-чуть помню ее любовь к музыке и танцам. Наверное, она хотела, чтобы у меня тоже был этот ген.

– Твоя мама, похоже, замечательная женщина.

– Да.

Он кружит меня, и музыка превращается в прекрасный поток скрипок. На танцпол высыпают новые тела, и краем глаза я вижу, как отец бросает неодобрительный взгляд прямо в нашу сторону, прежде чем направиться в свой кабинет.

Проходит короткий миг, когда я думаю о том, чтобы уйти и закончить этот дразнящий танец с Карсоном, но затем я снова смотрю на него и беспомощно падаю в притяжение нашей связи и ответов, которые я, наконец, получаю.

Прежде чем я успеваю задать еще один вопрос, Карсон перебивает меня своим:

– Когда ты была моложе, ты не думала, что мы когда-нибудь встретимся?

Я прикусываю нижнюю губу, румянец грозит подняться по шее.

– Я каждый день просила отца отвезти меня в Нью-Йорк, чтобы встретиться с тобой.

– Правда?

– Я даже писала тебе письма, но никогда не знала, как их передать.

На его лице шок.

– Что заставило тебя написать совершенно незнакомому человеку?

Я обдумываю это в своей голове, чтобы ответить.

– В детстве я часто сталкивалась с одиночеством. У меня была Тесса, но в то время она разбиралась со смертью своего отца, и я не могла никуда пойти, у меня не было друзей, которые не были связаны с мафией, так что все было как-то ограничено. Мне было грустно, и я подумала, если поговорю с тобой, то ты бы смог меня понять. Не говоря уже о том, что я никогда не покидала штат Мичиган, так что поездка в Нью-Йорк казалась мне мечтой.

Его руки сжимают мою талию.

– Ну, если тебе от этого станет легче, в письмах или нет, не думаю, что я бы тебе сильно помог…

– Да? Ну, может быть, я смогла бы тебе помочь.

– Ты это сделала.

– Как?

Он снова опускает меня и медленно тянет обратно.

– Давай больше танцевать и меньше болтать.

Я насмехаюсь над ним:

– Кто сказал, что я хочу этого?

Он озорно усмехается.

– Твой рот говорит нет, но тело говорит да. Ты думаешь, я не замечаю, mio angelo?

– Н-нет, – заикаюсь я, все больше и больше распаляясь под его пронизывающим взглядом.

– Ну, ты ошибаешься. Я не дурак, когда дело касается тебя, Элайна. Нельзя перехитрить того, кто этим зарабатывает на жизнь. Я тебя раскусил.

Росток храбрости одолевает меня.

– А может, я и тебя раскусила, Карсон, – в его глазах вспыхивает интерес, поэтому я продолжаю: – Я знаю, что ты заботишься больше, чем показываешь. И наивная часть меня говорит, что обо мне тоже.

Он замолкает на мгновение, созерцая свои ярко-зеленые глаза, а потом покачал головой.

– Поверь мне, mio angelo, я не тот парень, который тебе нужен.

Я опешила.

– А кто сказал, что ты мне нужен?

На его лице снова появляется озорное выражение.

– Не думай, что я не вижу, как ты смотришь на меня, Элайна, – он поворачивает нас, притягивая меня еще ближе к своему телу, наклоняясь, чтобы прошептать на ухо: – Я же сказал, что замечаю все. Включая то, как твои бедра непроизвольно сжимаются, когда я вхожу в комнату, или то, как твое дыхание прерывается, и как ты кусаешь эти чертовы губы, когда я рядом. Держу пари, прямо сейчас твоя киска вся мокрая от мысли, что я возьму тебя.

Мои щеки пылают от его слов. Он прав, но я никогда не признаю этого вслух. Прежде чем я успеваю ответить, нас прерывает Джейс.

Он шепчет что-то на ухо Карсону слишком тихо, и я опять ничего не слышу.

Карсон кивает и делает шаг в сторону, посылая мне последний взгляд, который говорит запомнить этот разговор, и они оба исчезают в задних комнатах.

Музыкант делает перерыв, мелодия сменяется более актуальными песнями, и я замечаю угрюмую Лилиану, все еще сидящую рядом с отцом.

Через несколько секунд я уже перед ней.

– Я. Ты. Танцпол, – я тяну ее за руку, и мы вместе выходим на танцпол.

После того, как я танцевала под столько песен, что не могла сосчитать, мои ноги гудят. Каблуки с красным дном очень мило просто носить, а не танцевать в них. Остаток ночи Карсон занимался кое-какими семейными делами, а мы с Лилианой присели у бара.

– Фу, этот Эллиот действует мне на нервы с тех пор, как вошел! – она хватает себя за волосы и слегка дергает. – Он смотрит на меня так, словно я всего лишь вагина на ножках!

Я фыркаю, обвиняя в этом слишком много алкоголя.

– Брось, Лилиана, ты великолепна. Видимо, он просто ничего не может с собой поделать.

– Ну, на меня его дурацкое обаяние не подействует. Слава богу, мой отец ушел с твоей мамой, потому что, клянусь, он был в двух секундах от того, чтобы вцепиться в этого парня. И, ох, боже! Я? Посмотри на себя, Элайна. У тебя самый горячий парень, который буквально кушает из твоей ладони. За все двадцать минут, что мы здесь стоим, я потеряла счет, сколько раз Карсон оглядывался, его глаза прикованы прямо к тебе.

Я бессознательно смотрю в угол, где он стоит, разговаривая с Эллиотом. Как магнит, наши горячие взгляды находят друг друга. Мой разум и тело умоляют снова оказаться рядом с ним и закончить тот соблазнительный разговор, который мы начали на танцполе.

Я знаю, что должна держаться подальше, но, как под приворотом, он тянет меня, и я не могу заставить себя очнуться от этого оцепенения.

К сожалению, наш гипноз недолговечен, когда член клана входит в клуб и без предупреждения падает на колени с лужей крови, вытекающей из смертельной раны в груди.

Вся атмосфера в клубе мгновенно меняется, и вскоре после этого появляется группа незнакомых мужчин с автоматами АК-47.

– Элайна! Ложись! – слышу я крик Карсона.

Не успеваю я осознать, что происходит дальше, хаос взрывается потоком тысяч пуль, летящих в воздухе, не проявляя милосердия.

Стекло разбивается, люди кричат. Меня с силой тащат за стойку. В панике я вижу знакомое лицо человека, который только что спас меня от пуль.

– Черт! Тебя не ранили? – вопросы Карсона заглушаются шумом.

Он нетерпеливо трясет меня, требуя ответа. Мои глаза широко раскрыты, и я не могу унять дрожь в руках, но мне удается, наконец, ответить ему.

– Я в порядке! – единственное, о чем я могу думать, это о том, с кем я стояла рядом до того, как все это произошло. – Лилиана… – шепчу я со слезами на глазах, думая о самом худшем.

Карсон, все еще обнимающий меня, отвечает:

– Эллиот добрался до нее. Не беспокойся, она в хороших руках.

С облегчением я киваю.

Он достает из-за пояса пистолет и умело прицеливается. Он выстреливает одному из злоумышленников в руку, выводя того из строя от дальнейшего нападения. Затем он убивает другого человека чистым одиночным выстрелом.

Он снова обращает свое внимание на меня, а затем на дверь кабинета моего отца.

– Мне нужно, чтобы ты осталась здесь. Ради меня. Не двигайся. Поняла? – он пытается выйти из нашего укрытия, но я немедленно тащу его обратно.

– Ты не можешь туда пойти! Тебя убьют! – я отчаянно цепляюсь за него изо всех сил.

– Не беспокойся обо мне. Все будет хорошо, – я замечаю сочувствие в его голосе, и знаю, что он достаточно искусен, чтобы держать себя в руках, но я все еще просто не могу позволить ему уйти.

– Оставайся здесь, Карсон! – слезы текут по щекам, когда я отчаянно пытаюсь заставить его быть тут.

Он вытирает слезу большим пальцем.

– Я должен помочь нашим людям и твоему отцу. Я вернусь за тобой, обещаю. Я всегда буду возвращаться за тобой.

И я не знаю, потому ли это, что он только что практически спас меня от тысячи пуль, летящих в мою сторону, то ли из-за уязвимого положения, в котором мы оба находимся, но прежде чем я успеваю осознать, что делаю, я хватаю его, притягиваю к себе и целую.

Я целую его так, словно вижу в последний раз, потому что сейчас это может быть наш первый и последний поцелуй.

Его свободная рука сжимает мои волосы, и я охотно открываю рот, когда он углубляет поцелуй. Он отстраняется с голодом в глазах и наклоняется еще раз. Это быстрый поцелуй, но этого было достаточно, чтобы мое и без того колотящееся сердце забилось немного быстрее, и я хочу большего.

– Ни при каких обстоятельствах не покидай это место, – он проводит рукой по моей щеке, прежде чем уйти.

Теперь, оставшись одна, я искалечена ужасающим осознанием того, что происходит вокруг. Пули все еще летят во всех направлениях, и я здесь в ловушке.

Внезапно из ниоткуда появляется человек. Болезненная усмешка пляшет на его лице, когда он целится прямо в мое сердце. Мои глаза закрываются, готовые принять жестокий конец судьбы, но пуля внезапно сбивает этого человека, и он замертво падает.

Я знаю, что обещала никуда не уходить отсюда, но если я останусь здесь еще немного, то наверняка умру вместе с этим парнем. Это не лучшее укрытие, не говоря уже о том, что я безоружна.

Я быстро читаю в голове молитву, прежде чем оглядеться. Я замечаю выход, который ведет наружу, но кто знает, есть ли там еще люди? Я быстро выбрасываю этот план подальше.

Смотрю налево и вижу в паре футов от себя дверь, ведущую в подвал. Если я доберусь до подвала, может быть, со мной все будет в порядке. Просто нужно попасть туда, чтобы меня не поймали и не оторвали голову.

Я хватаю брошенный поднос с напитками в качестве щита и ползу к другому отверстию под баром, которое меня спрячет. Я почти теряю мужество продолжать дальше, но закрываю глаза и делаю пару глубоких вдохов.

– Ты сможешь, Элайна. У тебя получится, – шепчу я себе вслух.

Я медленно выглядываю из-за выступа, и меня чуть не тошнит от увиденного. Столы перевернуты, повсюду трупы, со всех сторон клуба стреляют.

Я отстраняюсь от этой сцены и возвращаюсь к своим мыслям. Еще пара дюймов, и я буду в безопасности. Единственная проблема в том, что меня больше не будет прикрывать длинная барная стойка, я буду на прямой линии огня.

Прежде чем мысли одолеют меня, я собираю немного столь необходимого мужества и ползу к двери, прикрываясь подносом.

Шальная пуля пролетает мимо головы и ударяется о стену в паре дюймов от меня, почти заставляя меня потерять сознание. Еще одна пуля задевает мой щит, и я чуть не сгибаюсь от страха.

Милостью всего святого я наконец добираюсь до двери и пытаюсь повернуть ручку. Моя потная рука скользит, и в момент чистого адреналина и паники я снова пытаюсь повернуть ручку, и с последним отчаянным усилием она открывается. Я ныряю внутрь, запираю за собой дверь и бегу вниз по лестнице.

Затем меня сжимают в тисках и толкают к стене. Прежде чем я успеваю закричать, чья-то рука закрывает мне рот, а другая обнимает за шею.

Я в ужасе пытаюсь вспомнить некоторые приемы защиты, которым научил меня Карсон.

– Отвали от меня! – приглушенно кричу я.

Человек мгновенно выпускает меня из своих жестких объятий, и включается свет. Это мой глупый братец Джейс.

– Какого хрена? Элайна? – в его голосе слышится гнев и облегчение.

– Ты идиот! Я думала, что меня сейчас убьют! – я задыхаюсь.

Мои руки лежат на коленях, и я вдыхаю через нос, пытаясь восстановить дыхание.

– Черт, прости меня, Эл. Я не знал, что это ты, – он с тяжелым вздохом проводит рукой по лицу.

– Что ты вообще здесь делаешь?

– Папа хотел, чтобы я охранял сейф здесь, внизу. У него было предчувствие, что сегодня ночью произойдет какое-нибудь дерьмо.

В этом сейфе хранится все, что имеет ценность для мафии и моей семьи.

Наверху все еще слышны выстрелы, все будет разрушено, когда закончится, и я могу только молиться, чтобы мои близкие были вне опасности. Включая Карсона.

Джейс выключает свет и берет меня за руку, ведя в тесный шкаф, полный бумаг и еще каких-то коробок.

– Не уходи отсюда, даже если услышишь что-то. Я должен быть начеку. Я запру дверь, и как только все закончится, я приду и заберу тебя, хорошо?

Я протягиваю ему руку:

– Будь осторожен, Джейс.

– Всегда, – с этими словами Джейс закрывает дверь, и я остаюсь в темноте.

Именно в этот момент я понимаю всю жестокость мафии и то, насколько жестокой она может быть. Невинные люди сейчас мертвы, и все из-за чего? Непрекращающаяся вражда, которой, кажется, нет конца? За что? За какие-то дерьмовые участки земли? Наркотики?

Это жалко.

Закрыв глаза и прислонившись головой к стене, я медленно соскальзываю на пол. Я позволила нескольким слезам вырваться наружу, молча молясь за все жизни там, наверху. Проклятые. Виновные. Невинные. Все жизни.

Я нахожусь тут, кажется, целую вечность, пока не слышу шарканье двери. Я встаю в страхе, но потом вижу, что это всего лишь Джейс, и вздыхаю с облегчением.

Он говорит мне, что всё чисто, и отвечает на звонок.

– Алло? Эй, успокойся, она не пропала. Она правда тут… в подвале, – как только эти слова вылетают из его рта, дверь подвала распахивается, и Карсон в считанные секунды спускается по лестнице прямо на меня.

– Ты что, с ума сошла, мать твою?! Я специально сказал тебе не двигаться с того места! И что ты сделала? – он кипит от гнева, и мне очень страшно. – Когда я вернулся за тобой, я не знал, что случилось. Господи, ну почему ты хоть раз не можешь меня послушать? – он так зол, что бьет кулаком по кирпичной стене.

Он слегка вздрагивает, и я замечаю кровь на его верхнем бицепсе.

– Ты ранен, – констатирую я очевидное, беря его за руку и осматривая рану.

– Я в порядке. Ничего серьезного, – он отстраняется от меня и проводит рукой по щеке. – Почему ты не осталась там, Элайна?

– Я в порядке, я жива, разве это не главное?

Я вижу, как мой отец спускается по лестнице, и как только он достигает нижней ступеньки, я бегу к нему.

– Ох, папа, – всхлипываю я в его объятиях.

– Тш-ш-ш, все кончено, Элайна, – он нежно гладит мои волосы, пока я плачу у него на плече.

Я беру себя в руки и сажусь на один из ящиков.

– При такой стрельбе обязательно вызовут копов, так что давайте придумаем историю до того, как они появятся, – отец кивает Карсону и ведет Джейса в заднюю комнату.

Карсон подходит ко мне и опускается передо мной на колени.

– Я рад, что с тобой все в порядке. Прости, что накричал на тебя, я просто… я не знал, что ты… – он замолкает и потирает шею. – Я обещал, что вернусь за тобой, а когда тебя там не оказалось, подумал, что подвел тебя. Я не хочу подвести тебя. Я не могу.

Моя рука обхватывает его подбородок, сердце согревается от его слов.

– Я знаю, что ты этого не сделаешь, Карсон, и мне очень жаль.

Его рука накрывает мою на своей щеке.

– Давай убираться отсюда, пока не началась настоящая чертова буря, – говорит он, я киваю и следую за ним вверх по ступенькам, боясь того, что могу увидеть, когда мы достигнем главного этажа ночного клуба.

Словно прочитав мои мысли, он нерешительно поворачивается ко мне, как только мы подходим к двери в подвал.

– Я не хочу, чтобы ты все рассматривала там, пока мы идем к моей машине, чтобы уехать отсюда.

Я киваю в знак согласия, потому что знаю, что не смогу вынести всего этого. Он легко подхватывает меня одним быстрым движением на руки, не обращая внимания на свою все еще кровоточащую рану. Я прижимаюсь головой к его груди и, к счастью, ничего не вижу.

Но крики чистой агонии как у мужчин, так и у женщин громки и душераздирающи. Карсон крепче прижимает меня к себе, чтобы как можно сильнее отгородить.

Ему приходится переступать через что-то, и я не хочу даже представлять, что именно. Его мышцы напряжены, но расслабляются, как только он проходит через клуб, и я чувствую холодный ночной ветерок, понимая, что мы наконец-то на улице.

Я слышу сирены вдалеке, и через несколько Карсон, стиснув руль побелевшими костяшками пальцев, сосредоточенно смотрит на дорогу. Я откидываюсь на спинку сиденья, уронив голову на руки.

– Девочки… о боже, – я помню полную толпу официанток, надеюсь, они выбрались живыми.

Я смотрю на Карсона, ища хоть какой-то признак уверенности, но он ничего не выдает.

Когда мы отъезжаем от клуба, я наконец набираюсь смелости, чтобы обернуться и посмотреть в заднее окно, чтобы проверить, нет ли там копов или чего-нибудь подозрительного. Я замечаю синий микроавтобус, который кажется неуместным среди всего, но не думаю об этом. К сожалению, эта мысль вновь пробирается ко мне, как только Карсон поворачивает налево, и фургон тоже.

Я снова смотрю вперед, думая, что просто слишком паранойю после всего, что произошло. Я пытаюсь расслабиться на своем месте, но не могу удержаться и снова оглядываюсь назад, когда Карсон делает еще один поворот налево.

Я вздыхаю с облегчением, когда не замечаю синего фургона. Однако мы проезжаем боковую улицу, и я снова вижу его.

– Карсон, за нами следят! – кричу я, нервно дергая ремень безопасности.

Карсон бросает взгляд в зеркало заднего вида.

– Черт, – он замечает фургон и проезжает на красный свет.

– Они прямо у нас на хвосте! – я еще раз оглядываюсь и вижу, что за нами едет не одна машина, а две.

– Держись крепче, – мы выезжаем на съезд к шоссе, и Карсон лавирует между машинами.

Он бросает мне свой телефон, и я чуть не роняю его из дрожащих рук. Я набираю номер первого человека, который приходит мне в голову.

– Что происходит, Карсон?

– Джейс, это я. За нами едут две… – я оглядываюсь. – Три! О боже, Карсон, уже три машины!

– Скажи Джейсу, что мы будем на семнадцатом съезде и поедем по проселочной дороге на Смит-Драйв, – приказывает Карсон.

Я выкрикиваю инструкции так быстро, как только могу, и Джейс соглашается, повесив трубку. Когда я оглядываюсь назад, нас внезапно отбрасывает в сторону четвертая машина. Еще одна подъезжает к нам с другой стороны, запирая нас в ловушку. Мы застряли между двумя машинами на шоссе, со скоростью более ста миль в час. Оба окна машины опущены, и в них виднеется оружие, направленное в нашу сторону.

Мой взгляд останавливается на водителе, на лице которого играет тошнотворная усмешка, и я понимаю, что мы в беде. Мои глаза широко распахиваются, и я изо всех сил пригибаюсь, когда раздаются выстрелы, но ни один не попадает в цель и не пробивает стекло.

Посреди всего этого Карсон самодовольно улыбается, выглядя совершенно невозмутимым, в то время как я сбита с толку, но благодарна тому факту, что я все еще жива и дышу.

– Ты смеешься?! – недоверчиво кричу я.

– Я знал, что мои пуленепробиваемые окна когда-нибудь пригодятся, – он внезапно нажимает на тормоза, резко останавливаясь, в результате чего две быстро движущиеся машины врезаются друг в друга, переворачиваясь на бок, задевая несколько других невинных машин на своем пути.

Другие сворачивают с дороги, чтобы избежать еще одной аварии, и Карсон снова набирает скорость, выезжая на Смит-драйв.

Он наклоняется, чтобы открыть бардачок передо мной, и достает пистолет, опускает стекло со своей стороны, снимает предохранитель и стреляет в две другие машины, попадая по лобовому стеклу, отчего та сворачивает в столб.

Карсон быстро поворачивает в переулок, потом еще раз, теряя последних преследователей из виду. Наконец мы выезжаем на Смит-драйв и останавливаемся у пяти других машин.

Джейс опускает стекло:

– Ребята, вы в порядке?

– Да, но хотел бы я сказать то же самое о своей машине, – говорит Карсон.

Ланс подъезжает последним; он выглядит грустным и растрепанным, когда опускает стекло.

– В клубе все плохо, чувак.

– Не сомневаюсь, – устало проведя рукой по волосам, Карсон наклоняется и открывает мою пассажирскую дверцу. – Выходи.

– Прошу прощения?

Выходить? Разве он не видел, как кучка сумасшедших пытается нас убить?

– Мы должны избавиться от машины до того, как ее найдет полиция.

Меня осеняет понимание, потому что он прав, мы не можем отвезти эту побитую штуку домой. Я собираю свои вещи и сажусь в машину Джейса. Карсон стоит перед своим дорогим «Мустангом».

Через минуту он открывает багажник своей машины и достает большую канистру с бензином, разливая горючую жидкость по всей поверхности внутри и снаружи.

Удовлетворившись, он выбрасывает банку, достает сигарету и закуривает. Затем он делает долгую затяжку, прежде чем выбросить все еще зажженную сигарету внутрь машины, отчего образуется облако черного дыма.

Я делаю резкий вдох, когда «Мустанг» вспыхивает пламенем, и Карсон, не оглядываясь назад, небрежно идет к нам.

– Поехали подальше от этого пламени гребаной славы, – шепчет Карсон, когда огонь охватывает его машину.

Я надеюсь, что остаток дня пройдет без происшествий… Но это было бы просто выдачей желаемого за действительное.

Комментарий к Глава 23 * Grazie, mio tesoro – “спасибо, милая”

====== Глава 24 ======

Элайна

По понятным причинам бойцовский вечер был отменен в эти выходные. Последствия были разрушительными не только для бизнеса, но и для нескольких членов клана, включая некоторых танцоров. Мой отец сделал обязательным, чтобы все приходили на воскресную мессу, и вот мы сидим на передних скамьях церкви, склонив головы в молитве.

Карсон – слева от меня, а мой маленький кузен Макс – справа. Он низко склонил голову в молитве, выглядя глубоко задумавшимся, слегка шепча обо всех видеоиграх, которые он хочет, и чтобы бог благословил его.

Я издала легкий смешок, взглянув на Карсона, у которого тоже было немного веселое выражение лица. Я чувствую, как кто-то дергает меня за подол юбки.

– Думаешь, бог услышал меня, Эл?

Я поглаживаю его маленькую головку.

– Конечно, Макс. Бог слышит всех, верно, Карсон?

Его когда-то веселое выражение исчезает, и он молчит рядом со мной, с легким тиком в челюсти. Сбитая с толку его реакцией, я снова успокаиваю Макса улыбкой.

– Прихожане церкви призывают каждого из вас выйти и отпраздновать жизнь нашего Господа и Спасителя на ежегодном Рождественском Празднике, который состоится через несколько месяцев. Мы хотели бы выразить особую благодарность семье Пенталини, которая спонсирует это мероприятие столько же лет, сколько я был здесь священником, – старые глаза-бусинки священника, официально известного как отец Сальваторе, находят моего отца. – Пусть небесные благословения всегда будут сиять над тобой и твоей семьей, Винченцо.

Все члены церкви передают наилучшие пожелания моему отцу, гордо сидящему рядом с моей мамой.

Рождественский гала-концерт – это большое событие. Это место, где каждый может присоединиться на общих основаниях и принять участие в молчаливом аукционе. Все доходы – незаконные или нет – в конечном итоге идут в церковь и в карманы всех, кто здесь работает.

Скажем так, священник живет очень комфортно в своем поместье стоимостью четыре с половиной миллиона долларов и со своим новым «Мерседес-Бенц».

– Исповедь теперь открыта для всех, – он жестикулирует, заканчивая мессу, и отводит моего отца в заднюю комнату, чтобы, скорее всего, обсудить несколько деловых сделок.

Деньги заставляют даже самых лучших время от времени закрывать на это глаза.

– Ты идешь? – спрашиваю я, видя, как в передней части комнаты начинает выстраиваться очередь.

Карсон смотрит на комнату сузившимися глазами.

– Мои грехи слишком далеко зашли, чтобы их можно было простить, – и с этими словами он выходит из церкви, уже вытаскивая сигарету из пачки.

– Что с ним? – шепчет Тесса, как только мы встаем в очередь.

Я пожимаю плечами в ответ.

– Черт меня побери, если я когда-то узнаю. Я не могу за ним угнаться.

Моя мать отчитывает меня:

– Следи за языком, Элайна. Мы в доме Господа.

Я закатываю глаза в ответ:

– Да, ведь одно слово «ад» – это самое греховное, что происходит в нашей жизни.

Она бросает на меня укоризненный взгляд и поворачивается к Тессе с нежными глазами.

– Ты ведь придешь на ужин, Тесса? Мы скучаем по тебе.

– Конечно, миссис Пенталини, я очень хочу, чтобы вы приготовили мне хорошую домашнюю еду.

Удовлетворенная ответом Тессы, она входит в исповедальню, а Лилиана выходит.

– Пожалуйста, скажи мне, что он не придет, – ее острый взгляд падает на Эллиота, который разговаривает с Джейсом.

– Не хочу тебя огорчать, Лили, но моя мать лично пригласила его на ужин, а ты знаешь, как это бывает, когда отказываешься от приглашения самой королевы.

Она щиплет себя за переносицу.

– Гр-р-р-р-р-р. Я уже чувствую, как начинается мигрень.

– Добро пожаловать в мой мир, сестра, – Тесса вздыхает, глядя на Джейса, который теперь с тоской смотрит на нее, прежде чем покачать головой и пойти к Карсону на улицу.

Свет в исповедальне становится зеленым, значит, теперь моя очередь. Я делаю глубокий вдох и вхожу в тихую комнату.

Я сажусь на колени и склоняю голову к маленькой щели перед собой.

– Пусть бог просветит твое сердце и поможет тебе познать свои грехи и довериться его милости. Давай же, дитя. Говори правду, – говорит голос.

– Прости меня, отче, ибо я согрешила, это мои исповеди…

Я рассказываю ему обо всех вещах, за которые чувствую себя виноватой, и о которых солгала, но сомневаюсь в одном признании. Единственное, что было на моей совести после инцидента со стрельбой.

– Что-то удерживает твою душу. Скажи это в открытую, и пусть бог приведет твой дух на путь прощения. Мы не судим здесь, все, что ты говоришь, остается в этой комнате.

Я вздохнула.

– Все не так просто, отец.

– В этой жизни нет ничего простого, дитя, так бог ее создал. Мы должны заслужить наш путь в Царство Небесное. Это дар, а не уверенность.

– В том-то и дело, отец… – мой разум блуждает по злым вещам, в которые вовлечен мой мир, и бездумно думает о Карсоне. – Разве бог все прощает? Есть ли такой момент, когда бог просто отказывается от тех, кто продолжает делать плохие вещи, даже когда эти плохие вещи могут быть необходимы?

Мне было тяжело думать о Карсоне и о том, действительно ли его душа проклята. Он, кажется, верит в это, и, возможно, именно поэтому он так замкнут и сдержан. Он думает, что его уже не спасти.

– Ты слышала библейскую историю Августина, дитя?

Я ломаю голову в поисках каких-нибудь воспоминаний или историй, которые слышала о нем, но ничего не получается.

– Нет, сэр.

– Он был известным вором в молодости, нарушил одну из Десяти Заповедей, совершив прелюбодеяние, стал отцом внебрачного ребенка и отвернулся от христианства. Все думают худшие грехи – смертные грехи, да? Ты знаешь, что с ним стало в загробной жизни?

Мои нервы на пределе, желают услышать результат истории.

– Что случилось?

– Он стал Святым, – я чуть не упала на пол, услышав ответ. – Святой Августин широко популярен среди католиков благодаря своим философским трудам и учениям. Так что нет, дитя, никто по-настоящему не проклят. Нужно лишь исправлять свои ошибки.

Впервые за долгое время надежда наполняет мою грудь.

– Спасибо, отец.

– В любое время, дитя мое. Прощение – это отпущение грехов. Лишь прощением потерянное спасается от того, чтобы снова потеряться. Так сказал Августин, запомни это, Элайна.

– Откуда вы знаете мое имя?

Священник издает тихий смешок.

– Ты ходишь в эту церковь со дня своего рождения, глупышка, я очень забочусь об этой церкви и людях, которые ее посещают. Не все здесь думают только о деньгах.

Я улыбаюсь и склоняю голову, пока он продолжает прощать мои грехи. Приятно находиться рядом с бескорыстным человеком, который не осуждает меня за поступки, как все остальные в моем мире.

Я ухожу оттуда с большей надеждой, чем когда-либо прежде, не только для себя, но и для остальных потерянных душ.

~

Сегодня на семейном ужине полный зал. Вообще-то приятно, что все с нами, особенно после событий, которые разыгрались в клубе.

– Так что же теперь будет с «Опаской», пап? – спрашиваю я, прежде чем сделать глоток вина.

Мой отец вздыхает:

– После такой резни мы никак не сможем снова открыться. Просто находясь там после того, что произошло, у меня по спине бегут мурашки. «Победа», клуб Карсона, подойдет для наших дальнейших операций.

Осознание приходит ко мне, и одновременно к Тессе.

– Неудивительно, что нам не пришлось стоять в очереди в тот раз! – она смеется, и я тоже хихикаю.

Чёрт побери. Если он владеет «Победой», то зарабатывает много баксов, потому что это один из самых престижных клубов Мичигана.

– Не говоря уже о клубе в Нью-Йорке, которым он тоже владеет. Ну, тот, который мы оба вроде как разделяем, – говорит Эллиот, поднимая свой бокал в приветствии Лилиане, как будто это произведет на нее впечатление.

– Вау, ты владеешь стрип-клубом. Как удивительно, – произносит она с другой стороны стола, заслужив суровый взгляд моей матери.

– А чем ты еще владеешь? – я поворачиваюсь к Карсону. В глубокой задумчивости он проводит пальцем по подбородку.

– Чем он не владеет, вот в чем вопрос, – фыркает Джейс, прихлебывая спагетти.

Карсон пожимает плечами, явно чувствуя себя неловко.

– Ничего особенного, правда. Просто несколько клубов, немного недвижимости, несколько охранных компаний.

– Несколько? Скорее, целая чертова корпорация! – восклицает брат, заслужив суровый взгляд Карсона.

– Этот мальчик всегда хорошо разбирался в цифрах, верно, Карсон? – на лице отца появляется гордая улыбка. – Раньше я платил налоги в восемь лет!

– Ладно, хватит хвастаться сверхчеловеком. Как насчет того, чтобы действительно сосредоточиться на том, что, черт возьми, мы собираемся делать с этим рождественским гала-концертом, чтобы у нас не было повторения того, что произошло в последний раз, – напоминает нам дядя Ромарио.

– Пап, никаких разговоров о делах за ужином! – Макс отчитывает отца с лицом, измазанным соусом.

Все за столом смеются.

– Он прав, Ро, – подхватывает отец.

Дядя Ромарио пожимает плечами:

– Я не хочу еще одного внезапного нападения на мою семью. Возможно, в тот раз нам и повезло, но ты же знаешь, насколько сильны могут быть наши враги. Посмотри, что случилось с первоначальным кланом, Вин… Костанелли были неприкасаемыми, и вся родословная была стерта начисто, потому что…

Отец стучит кулаком по столу.

– Довольно, Ромарио.

Тишина оглушает при одном упоминании о королевской линии мафии. Семья Костанелли была самой могущественной итальянской «Коза Нострой». Они поддерживали мир между странами, их любили и лелеяли многие, пока не случилась трагедия.

Тетя Валентина вздыхает и кладет руку на лоб.

– Идиот. Всегда успевает фигню сморозить.

– Что с ними случилось? – спрашивает Тесса, выглядывая из-за стола.

– Это действительно трагическая история. Два могущественных брата, Джованни и Эмилио, влюбились в одну и ту же бедную деревенскую девушку… – начинает Джейс.

– Жители деревни говорили, что Эмилио был эгоистичным и подлым по отношению ко всем, с кем общался, особенно к бедной девушке Луне. Итак, Джованни стал главой клана, потому что Эмилио не подходил для этой должности, и Джо выбрал ее в жены, – заканчивает тетя Валентина.

– Джованни получил девушку и титул, и в ярости, переполненной ревностью, Эмилио бросил клан, потом вернулся много лет спустя, чтобы убить всю семью из-за этого.

– Он убил своих же родственников? – Тесса в ужасе фыркает.