Текст книги "Порочная луна (ЛП)"

Автор книги: Си Джей Праймер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

36

То, что прошлой ночью я спал на настоящем матрасе, изменило правила игры. Определенно, это был лучший отдых за последние недели, даже если он был прерван Эйвери, пробравшейся ко мне в постель в три часа ночи. Не могу пожаловаться на то, как это получилось. В конце концов она выползла из моей комнаты около шести, и я поспал еще час или два, прежде чем выполз из постели и пошел в душ. В конце концов, я работал до седьмого пота посреди ночи, и было бы упущением не воспользоваться отдельной ванной, пока она у меня есть. Кто знает, как долго это продлится.

Вытеревшись полотенцем, я обнаруживаю, что комод забит разнообразной одеждой разных размеров, останавливая свой выбор на простой белой футболке и темно-синих спортивных шортах, чтобы одеться на день. Одно из преимуществ пребывания в окружении кучи оборотней заключается в том, что поблизости всегда, кажется, припрятано обилие одежды… что, я полагаю, имеет смысл, поскольку процесс обращения имеет тенденцию разрушать то, что на тебе надето, если ты сначала не разденешься. Мне потребовалась всего одна смена, чтобы усвоить этот урок.

Одевшись, я сажусь на край кровати и добрых десять минут смотрю на дверь, гадая, существует ли какой-то протокол, которому я должен здесь следовать. Эйвери подчеркнула важность того, чтобы я оставался взаперти в этой комнате прошлой ночью, но она ничего не сказала о сегодняшнем дне. Это не камера. Дверь не заперта. Так я должен оставаться на месте, или я могу приходить и уходить, когда мне заблагорассудится?

К черту это. Я не собираюсь по умолчанию оставаться заключенным, если в этом нет необходимости. Если только кто-нибудь не попытается остановить меня, я воспользуюсь своей свободой.

Вскакивая с кровати, я направляюсь к двери, открываю ее и выхожу в коридор. Я иду на звон посуды и запах еды всю дорогу до кухни, просовываю голову в дверной проем и нахожу Слоан за стойкой, готовящей завтрак. Она одета в леггинсы и свободную хлопчатобумажную футболку, которая свисает с одного плеча, ее вьющиеся волосы собраны на макушке в неряшливый пучок. Закрывая вафельницу, стоящую перед ней, она оборачивается, чтобы взглянуть на меня через плечо, нажимая кнопку на ручке, и дружелюбная улыбка озаряет ее лицо.

– Доброе утро! – нараспев произносит она, приглашая меня присоединиться к ней. – Надеюсь, ты проголодался.

– Умираю с голоду, – ухмыляюсь я, подходя к большому кухонному острову и опускаясь на ближайший табурет.

Я думаю, последнее, что я съел, был протеиновый батончик перед тем, как Слоан вчера вошла в мою камеру. Неудивительно, что после нападения Гильдии никто по-настоящему не думал о еде.

Слоан берет белую керамическую кружку с надписью «Герцогиня’ на боку крупными черными буквами и подходит к ближайшей кофеварке.

– Кофе? – спрашивает она, снимая кофейник с плиты и наливая дымящуюся жидкость в свою чашку.

Я слегка качаю головой, бормоча:

– Я в порядке.

Она выгибает бровь, ставя кофейник на плиту.

– Не любишь кофе?

– Не совсем. Или, по крайней мере, если мне не понадобится кофеин. Или порция виски.

Она одаривает меня ухмылкой.

– У нас есть виски.

– Нет, сегодня не такое утро.

Я смотрю, как она разворачивается, чтобы отнести свой кофе к холодильнику, ставит кружку на стойку рядом с ним и открывает дверцу. Она достает изнутри контейнер с кофейными сливками со вкусом карамели, открывает крышку и наливает смешное количество в свою чашку, прежде чем вернуть ее в холодильник и подтолкнуть дверцу бедром. Затем она берет свою кружку и разворачивается, подходя к противоположной стороне кухонного островка и прислоняясь к нему, опираясь предплечьями о поверхность.

– У меня не было возможности поблагодарить тебя, – говорит она, ее чашка звякает о кварцевую стойку, когда она ставит ее на стол. – Ну, знаешь, за то, что спас мне жизнь и все такое.

Я пожимаю плечами, отводя взгляд.

– В этом не было ничего особенного.

– Извини, это было действительно важно, – усмехается она, ее жесткий взгляд прожигает мне щеку, пока я, наконец, не поворачиваю голову, чтобы встретиться с ней взглядом.

Она такая кроха, что даже когда она стоит, а я сижу, наши глаза все равно не совсем на уровне.

– Тебе не нужно было разворачиваться и возвращаться за мной, но ты это сделал, – указывает она. – Я определенно у тебя в долгу.

– Полагаю, это было наименьшее, что я мог сделать после того, как ты меня выпустила, да? – отвечаю я, неловко хихикая.

– Да, насчет этого… – она замолкает со вздохом, сплетая пальцы вместе и поднося их к подбородку. – Мы будем говорить о том, что ты экстрасенс или как?

Я хмурю бровь, но тут вафельница подает звуковой сигнал, и Слоан поднимает палец, как бы говоря мне придержать эту мысль, отталкивается от кухонного островка и поворачивается, чтобы заняться ею. Я наблюдаю, как она поднимает зажим и с помощью вилки снимает пышную вафлю, перекладывая ее поверх стопки, выложенной на столешницу.

– Черт возьми, что в них? – спрашиваю я, и мой рот наполняется слюной, когда до меня доносится сладкий аромат. – Они пахнут потрясающе.

– Бананы и грецкие орехи, – язвительно замечает она, наливая еще теста в форму для выпечки.

Оно шипит, растекаясь по желобкам, пахнет чертовски божественно, и она закрывает его и нажимает кнопку, прежде чем снова повернуться ко мне лицом.

– Это любимые Мэдда, – добавляет она, подмигивая, и возвращается на остров, потянувшись за своим кофе. – Подумала, что было бы неплохо начать его день на позитивной ноте после всего вчерашнего безумия.

Я фыркаю от смеха и киваю в знак согласия. Теперь, когда я познакомился и со Слоан, и с Мэддом, вся их динамика, черт возьми, поражает меня. Я понятия не имею, что такая милая, задорная малышка, как она, нашла в таком угрюмом засранце, как он, но нельзя отрицать, насколько они заботятся друг о друге. И я не могу не немного завидовать, что, несмотря на то, что он такой колючий, у него есть кто-то, кто заботится о нем настолько, чтобы просыпаться рано и готовить его любимый завтрак. Никто никогда так сильно не заботился обо мне.

– Итак, интуиция, – говорит Слоан, делая глоток кофе, прежде чем поставить кружку обратно на стойку. – Это как иметь внутреннее чутье на вещи, но на стероидах. Ты можешь чувствовать то, чего не чувствуют другие люди. Например, опасность.

Я тупо смотрю на нее в ответ, все еще не до конца понимая ее объяснение.

– Так это часть всей этой истории с оборотнями? – спрашиваю я.

Она подавляет смешок, качая головой.

– Нет, обычно нет. Все оборотни обладают обостренными чувствами, быстрым исцелением, повышенной силой… – она замолкает, легкомысленно взмахнув рукой. – Ты знаешь основы. Но есть также некоторые редкие черты, которыми обладают лишь немногие оборотни, и они обычно передаются в семьях. Интуиция – одна из самых редких.

– Хорошо, – медленно отвечаю я. – Хотя я не думаю, что здесь происходит именно это. Я имею в виду, что у многих людей есть внутреннее чутье.

– Конечно, но все по-другому, когда эти чувства больше похожи на предчувствие, – говорит она, наклоняясь вперед и снова ставя локти на стойку. Она наклоняет голову, задумчиво глядя на меня. – Когда мы вчера были внизу, в камере, что именно ты чувствовал?

– Как будто кто-то приложил взбивалку для яиц к моим кишкам, – бормочу я, отводя взгляд.

– Видишь! – заявляет она, хлопая ладонью по столешнице так громко, что я вздрагиваю. – Я чувствовала то же самое! Моя мама с детства знала, что она обладает интуицией, но я получила свои дары совсем недавно, так что мне кажется, я могу распознать разницу. Это намного сильнее, чем просто догадка о чем-то.

Я провожу рукой по подбородку, задумчиво хмуря брови. Конечно, как будто то, что я оборотень, не делает меня достаточным уродом, давай просто добавим еще кое-что к этому.

– У тебя всегда были подобные чувства? – спрашивает Слоан, смягчая голос, как будто почувствовала мой дискомфорт и пытается обуздать свой энтузиазм.

– Не часто, – ворчу я, бросая на нее быстрый взгляд. – Ты пытаешься сказать мне, что я экстрасенс?

Она морщится, прикусывая нижнюю губу.

– Ну, в некотором смысле. Я имею в виду, что способности у всех разные, и некоторые более развиты, чем другие. У некоторых людей с даром просто разный уровень интуиции. У моей мамы действительно развиты способности, она провидица. Она может вызвать видение, когда захочет, но она видит только то, чего хочет от нее судьба. Так, например, когда Эйвери была схвачена, она пыталась использовать свои дары, чтобы помочь нам найти ее, но у нее не получилось вызвать никаких видений. Должно быть, судьба не хотела, чтобы она вмешивалась.

Я медленно киваю, обдумывая ее слова.

– А что касается меня, у меня бывают видения, но мои другие, – продолжает она, махнув рукой. – Моя мама может вызывать видения прикосновением, но мои приходят ко мне во снах. И они сейчас повсюду, я все еще пытаюсь разобраться, как их контролировать. Иногда я понятия не имею, что они означают, как, например, с тобой. Я продолжала видеть тебя во сне по ночам, но понятия не имел, кто ты и почему я тебя вижу. Но, как я сказала Эйвери, теперь, когда я знаю, что ты ее пара, это имеет смысл.

– О чем были эти сны? – спрашиваю я, внутренне съеживаясь при мысли, что она могла видеть, как я вел себя с ее подругой как полный придурок.

Уголки ее губ приподнимаются в застенчивой улыбке.

– Ну, вообще-то я не должна этого говорить. Моя мама говорит, что обмен видениями может повлиять на судьбу, поэтому ты должен быть осторожен с тем, что на самом деле раскрываешь. Но… – она наклоняется вперед, понижая голос до шепота. – Я видела, как ты сражался вместе с нами против охотников.

Мои брови взлетают вверх, челюсть отвисает.

– Вот почему я отпустила тебя вчера, – признается она, озорно хмуря брови, поднимая кружку с кофе и делая глоток.

Исходящий от него тошнотворно сладкий запах; я почти уверен, что в нем больше сливок, чем кофе. Она облизывает губы, прежде чем снова поставить его на стойку, ухмыляясь мне.

– Давай просто скажем, что я знала, что мы можем доверять тебе, потому что судьба дала мне кое-какую инсайдерскую информацию.

– Тогда ты можешь сказать мне, чем это закончится? – я ворчу.

Звуковой сигнал вафельницы снова прерывает нас, и она отталкивается от столика, возвращаясь к противоположному прилавку.

– Хотела бы я это сделать, – вздыхает она, открывая формочку и снимая вилкой свежую вафлю. – К сожалению, я не могу выбирать то, что вижу. Я виду только кусочки.

Она принимается за работу, наливая еще теста и разогревая форму.

– Я имею в виду, вчерашний день мог быть случайностью, но я думаю, что у тебя немного развита интуиция, – рассеянно говорит она, поворачиваясь ко мне лицом. – Я не пытаюсь вывести тебя из себя или что-то в этом роде, я просто никогда не встречала никого, похожего на меня. Ну, кроме моей мамы, конечно. Это довольно волнующе.

Я открываю рот, чтобы ответить, но тут же захлопываю его при звуке шагов, спускающихся по лестнице. Мудрый выбор, поскольку пару секунд спустя Мэдд врывается на кухню в рваных джинсах, шляпе задом наперед и с сердитым видом. Он топает прямо к Слоан, подходит к ней сзади и собственнически обхватывает руками ее тело.

– Единственная причина, по которой ты сейчас не в камере, это то, что я люблю свою сестру, – рычит он, бросая на меня кинжальный взгляд поверх ее головы.

– Мэдд, перестань вести себя как придурок, – кричит Эйвери, вбегая на кухню в самых коротких шортах, известных мужчине. Черт бы побрал эти ноги. – Я единственная, кто может пытать нашего заключенного, – замечает она, подмигивая мне, когда проносится мимо и направляется прямо к кофеварке.

Требуется невероятное самообладание, чтобы не пялиться на ее задницу, пока она лезет в шкафчик над ней, чтобы достать пару кружек и поставить их на стойку, чтобы наполнить.

– Это то, чем ты занималась прошлой ночью? – Мэдд усмехается.

Эйвери резко оборачивается, чтобы уставиться на него, на ее щеках появляется румянец, но она быстро скрывает это, поднося кружку с кофе к губам и делая глоток, восстанавливая самообладание, прежде чем снова опустить ее.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – пренебрежительно говорит она, беря вторую кофейную кружку и протягивая ее ему.

Вафельница подает звуковой сигнал, и Мэдд неохотно выпускает Слоан из своих объятий, чтобы заняться завтраком, поворачиваясь, чтобы принять кофе от Эйвери. Я не могу не заметить, что его чашка совпадает с чашкой Слоан, но вместо белой с черной надписью у него черная с надписью «Герцог’ белым. Я не относил его к типу дрянных кофейных кружек в тон, но, полагаю, любовь творит с людьми странные вещи.

– Ладно, давайте есть! – Слоан выкладывает вилкой последнюю вафлю из формы на стопку, выключает ее и берет тарелку.

Она относит ее на кухонный столик, Мэдд хватает вафлю со стопки еще до того, как она успевает положить ее на стол, и впивается в нее зубами, как чертов пещерный человек.

– Черт возьми, детка, это потрясающе, – бормочет он, жуя, и закатывает глаза. – Спасибо.

– Конечно, – мурлычет она, приподнимаясь на цыпочки, чтобы запечатлеть поцелуй на его щеке.

Эйвери стонет, обходя остров со стопкой тарелок.

– Фу, снимайте комнату, вы двое, – бормочет она, проскальзывая на табурет рядом со мной, передавая мне тарелку, прежде чем взять одну для себя.

Слоан достает из холодильника взбитые сливки и вилки для каждого из нас, подходит, чтобы сесть рядом с Эйвери в, но Мэдд остается стоять напротив, ест вафлю руками и свирепо смотрит на меня.

– Эй, есть новости о Мейсоне? – рассеянно спрашивает Эйвери, раскладывая по вафлям на наши тарелки.

– Нора сейчас с ним, – сообщает Слоан. – Я застала ее перед уходом этим утром, и она сказала, что ему намного лучше. Подумала, что мы могли бы заскочить в лазарет, чтобы проведать его после собрания.

Мэдд утвердительно хмыкает, накладывая себе еще одну вафлю. Мое присутствие – не единственная причина его плохого настроения – его Бета был серьезно ранен во время вчерашнего нападения и должен был провести ночь под присмотром врача. Мэдд должен быть рад слышать, что его состояние улучшается, но вместо этого атмосфера, кажется, становится только более напряженной.

По крайней мере, завтрак длится недолго. Остальные набрасываются на еду, стремясь поскорее уйти на свою встречу, и как раз в тот момент, когда Слоан моет посуду и ставит ее в раковину, я слышу, как кто-то входит через парадную дверь. Мгновение спустя длинноногая брюнетка входит в дверь кухни, жизнерадостно объявляя о своем прибытии.

Она молода – думаю, не старше двадцати, – высокая и стройная, с гладкой оливковой кожей и пронзительными карими глазами. Не совсем в моем вкусе, поскольку в наши дни мои вкусы очень своеобразны, но она, несомненно, привлекательна.

– Так ты охотник, да? – спрашивает девушка, склонив голову набок и медленно оглядывая меня. – Ты не так уж и страшно выглядишь.

Я пожимаю плечами.

– Полагаю, внешность может быть обманчивой.

– О, я знаю, – размышляет она, и на ее губах появляется хитрая ухмылка, очень похожая на ухмылку моего зверька.

На самом деле, теперь, когда я по-настоящему смотрю на нее, это не единственное сходство между ними. У этой девушки такие же высокие скулы и пухлые губы, как у Эйвери, и у них обеих есть эта характерная резкость в поведении. Я собираюсь рискнуть и предположить, что они каким-то образом связаны.

Эйвери слезает со своего барного стула, указывая на вновь прибывшего.

– Кэм, это моя кузина Ривер, – представляет она.

Вот оно.

– Сегодня я буду с тобой нянчиться, – замечает Ривер, выпячивая бедро и кладя на него руку.

Я выгибаю бровь, переводя взгляд на Эйвери.

– Она?

Я опережаю девушку по меньшей мере на пять лет и сто фунтов, так что, если бы у меня были какие-то планы сбежать, ей было бы трудно остановить меня.

Эйвери фыркает от смеха, хлопая меня по плечу.

– Поверь мне, она самое смертоносное существо в этой комнате.

Я приподнимаю бровь, поворачиваясь к девушке, о которой идет речь, и вижу, что она ухмыляется от уха до уха. Черт возьми, эта ухмылка нервирует.

– Хорошо, мы вернемся позже, – кудахчет Эйвери, направляясь к кухонной двери, в то время как Мэдд и Слоан уходят впереди нее. – Постарайся не влипать в слишком большие неприятности, пока нас не будет, а?

– Ничего не обещаю, – кричит Ривер, посылая ей воздушный поцелуй.

Да, опять это семейное сходство.

Эйвери закатывает глаза, поворачиваясь, чтобы последовать за своим братом и его парой. Несколько секунд спустя я слышу, как за ними закрывается входная дверь, возвращая свое внимание к моей новой няне.

– Самая смертоносная вещь в комнате, да? – спрашиваю я.

Она отмахивается от меня с тихим смехом.

– История для другого дня. Итак, как дела с Эйвери? Вы двое уже отметились?

Я хватаю ртом воздух, подношу кулак ко рту и кашляю.

– Ух, все так плохо, да? – Ривер морщится, с шипением выдыхая воздух сквозь зубы. Она приближается ко мне, бросая жалостливый взгляд. – Послушай, может показаться, что она сплошные когти, но у нее самое большое сердце. Я уверена, вы двое сможете это понять. И Мэдд… – она делает паузу, чтобы оглянуться через плечо на дверь, через которую он только что вышел, затем переводит взгляд обратно на меня. – Он одумается.

Я фыркаю от смеха.

– Ты уверена в этом?

Ривер кивает, прислоняясь бедром к стойке и небрежно складывая руки на груди.

– Да, он просто действительно защищает Эйвери. Всегда защищал. Она и с ним такая же. Я никогда не знала других братьев и сестер, которые были бы так близки, как эти двое.

Она поджимает губы, задумчиво прищурившись.

– Ну, кроме моей мамы и тети. Может быть, это что-то от близнецов.

– Может быть, – ворчу я, проводя пальцами по волосам. – У меня никогда не было братьев и сестер, так что я не знаю.

– Я тоже, – отвечает она, хмуря губы.

Спустя мгновение это чувство исчезает, заменяясь искоркой озорства в ее карих глазах.

– Так чем ты хочешь заняться сегодня?

Я подозрительно прищуриваюсь, глядя на нее.

– Какие у меня варианты?

– Хочешь попрактиковаться в перевоплощении? – спрашивает она, приподнимая брови.

Мой собственный вскидывается от удивления.

– Это то, что они сказали тебе сделать?

Ривер разжимает руки, отталкиваясь от прилавка и перекидывая волосы через плечо.

– Нет, но я чувствую себя щедрой, – говорит она, подмигивая. – Так что ты скажешь?

– К черту все, – вздыхаю я, хлопая руками по столешнице и поднимаясь со стула. – Я в деле.

37

– Вот, – говорю я, щелкая мышью в последний раз, прежде чем откинуться на спинку дивана и взглянуть на Ло через мое плечо. – Это заставит их повозиться какое-то время.

– Как ты думаешь, сколько дней нам это даст? – нетерпеливо спрашивает Эйвери, заглядывая мимо своей подруги, чтобы взглянуть на экран ноутбука, лежащего у меня на бедрах.

– По крайней мере, несколько, – отвечаю я, пожимая плечами.

Честно говоря, я готов поспорить, что Гильдии потребуется не меньше недели, чтобы разобраться со своим дерьмом теперь, когда я отключил доски объявлений, вывел из строя их внутренний почтовый сервер и повредил систему безопасности, но я не хочу быть слишком оптимистичным здесь, на случай, если им каким-то образом удастся вытащить туз из рукава. Вот почему я также истощил их финансы, чтобы они не могли платить за помощь извне, переведя все средства Гильдии в оффшорные банки, в которых я много лет назад открыл резервные счета. Они будут знать, что это был я – ни у кого другого не хватило бы знаний или доступа, чтобы провести такую тщательную кибератаку на каждую из их систем, – но они не смогут предпринять ответных действий, пока не смогут собрать некоторые части воедино.

Я просто рад, что Эйвери смогла убедить остальных позволить мне помочь. Мэдд, казалось, был не слишком доволен этим, но после того, как зачитал мне закон о беспорядках и пригрозил смертью и расчленением, если я их облажаю, он неохотно согласился. При условии, конечно, что за мной присматривали, вот почему последние полтора часа Ло нависала у меня над плечом, наблюдая за каждым моим движением.

– Как ты думаешь, твой мужчина откликнется? – спрашивает она, откидываясь на бедра и скрещивая руки на груди.

– Надеюсь, что так, – бормочу я.

Оставлять сообщение в зашифрованном коде рискованно, но я надеюсь, что это окупится – потому что, как только он поймет, что их системы не работают, я точно знаю, к кому мой отец обратится за помощью.

После меня Тим Гибсон был нашим следующим лучшим айтишником, но его убрали во время резни в полнолуние. Мэтти – единственный солдат, обладающий хоть какими-то знаниями в области информационных технологий, и я похвастался отцу навыками парня после того, как он внес улучшения в нашу программу наблюдения. Можно с уверенностью сказать, что он попросит Мэтти помочь починить то, что я сломал, вот почему я оставил ему зашифрованное сообщение, скрытое в коде той самой программы наблюдения, которую он недавно обновил.

Теперь мне остается только надеяться, что его нерешительность выстрелить в меня вчера в лесу действительно что-то значила. Если он захочет работать с нами, это может изменить ход всего этого конфликта.

– Значит, это все? – спрашивает Эйвери, переводя взгляд с Ло на меня.

Я киваю, протягивая руку, чтобы захлопнуть крышку ноутбука.

– Теперь мы ждем, – вздыхаю я, втягивая шею в плечи, чтобы снять напряжение, накопившееся из-за того, что я сгорбился.

– Мы дадим на это сорок восемь часов, – говорит Ло, протягивая руку через спинку дивана и шевеля пальцами в жесте «дай мне». – Если к тому времени мы не получим известий от парня Кэма, мы продолжим нашу контратаку, как и планировалось.

Я поднимаю компьютер со своих колен, возвращая его ей.

– И с отключенным наблюдением они не заметят, как ты подойдешь, – добавляю я.

Ло кивает, убирая ноутбук в сумку-мессенджер на бедре и поправляя ремешок на плече.

– Ладно, мне лучше идти, – вздыхает она, поворачиваясь к Эйвери. – Я обещала Хави, что мы могли бы пообедать вместе, он думает, что я слишком много работаю. Я приду снова завтра утром, и мы сможем проверить, ответил ли он.

– Звучит как план! – щебечет Эйвери, провожая подругу до двери. – Поцелуй от меня этого своего красавчика, а?

Ло поворачивает голову набок, чтобы пригвоздить Эйвери взглядом.

– Хочешь, чтобы тебе надрали задницу? – спрашивает она, приподнимая бровь.

Моя зверюшка проводит языком по верхним зубам, ухмыляясь, как кошка.

– Хотела бы я посмотреть, как ты попробуешь, Лоло.

Ло раздраженно выдыхает, закатывает глаза, отмахивается от Эйвери и тянется к дверной ручке.

– Кэм, не стесняйся похитить ее снова, – кричит она мне, открывая дверь, показывая Эйвери язык и корча гримасу, прежде чем выйти наружу.

Полагаю, мы достаточно отошли от темы похищения, чтобы теперь шутить по этому поводу?

– Я тоже люблю тебя, Ло! – Эйвери кричит ей вслед, смеясь, когда она поднимает руку, чтобы дразняще помахать ей.

Я качаю головой, посмеиваясь про себя, наблюдая, как Эйвери закрывает дверь за своей подругой и поворачивается в мою сторону. У нее все еще тот озорной блеск в глазах, когда она возвращается ко мне, и мой член встает при мысли о том, что может быть у нее на уме.

– Итак, я слышала, Ривер вчера устроила тебе тренировку волка, – комментирует она, обходя диван с моей стороны и останавливаясь передо мной, встав между моими раздвинутыми коленями.

Я складываю руки за головой и откидываюсь на подушки, прищурив глаза, когда смотрю на нее.

– Да, это проблема?

– Нет, – сладко отвечает она, наклоняясь вперед и кладя ладони мне на бедра, чтобы наши глаза были на уровне друг друга.

Мой пульс тут же участился, зверь внутри меня воспрянул духом.

– Но зачем учиться у нее, когда ты можешь учиться у кого-то более… опытного?

Я наклоняюсь ближе, скептически выгибая бровь.

– Ты предлагаешь?

Наши лица находятся в нескольких дюймах друг от друга, но, как бы сильно я этого ни хотел, она не сокращает расстояние между нашими губами. Вместо этого ее губы изгибаются в улыбке, когда она отталкивается от моих бедер, выпрямляясь и перекидывая свои длинные волосы через плечо.

– Я имею в виду, это справедливо. С тех пор, как ты спас наши задницы и все такое.

Она дерзко подмигивает мне и отступает назад, погрозив пальцем.

– Пошли, здоровяк.

Черт возьми, даже если это не то предложение, на которое я изначально надеялся, я не собираюсь отказываться от подобного предложения. Ривер старалась изо всех сил, но вчерашние уроки ни к чему не привели. Через десять минут ей стало скучно, и она попросила меня вместо этого поучить ее рукопашному бою. Поскольку я оборотень, мне нужно узнать больше о самом обращении, и нет никого, у кого я предпочел бы брать уроки, чем у моего зверька.

Ее светлые волосы развеваются веером позади нее, когда она разворачивается на каблуках, с важным видом направляясь к задним дверям. Я встаю с дивана, чтобы последовать за ней, всю дорогу бесстыдно пялясь на ее задницу. Шорты, которые на ней надеты, практически нарисованы, и мне приходится активно заставлять себя отвести взгляд и с головой погрузиться в игру, когда мы выходим на улицу и начинаем пересекать лужайку.

Вместо того, чтобы болтаться рядом со стойлом, как мы с Ривер делали вчера, Эйвери продолжает путь к задней части участка, направляясь к началу тропы у линии деревьев. Когда мы начинаем спускаться, я быстро понимаю, что выходить сюда босиком было плохой идеей. Ветки и камни, усеивающие лесную подстилку, врезаются в подошвы моих ног при каждом шаге. На ней тоже нет обуви, но пересеченная местность, похоже, ее нисколько не беспокоит.

– Куда мы идем? – спрашиваю я, борясь с неприятным ощущением, когда камень врезается в свод моей стопы.

– Волкам нравится бывать на природе, – язвительно замечает она, ни разу не сбившись с шага, пока продолжает спускаться по тропинке. – Если у тебя возникли проблемы с вызовом твоего волка вперед, то, возможно, это поможет изменить обстановку и сделать ее более комфортной.

– Логично, – выдавливаю я, не сводя глаз с тропы передо мной, чтобы следить, куда я ступаю. – Сколько еще?

– Только не говори мне, что ты уже запыхался, – поддразнивает Эйвери, оглядываясь на меня через плечо.

– Не, но если бы я знал, что мы собираемся в поход, я бы хотя бы надел обувь, – ворчу я.

Она фыркает от смеха.

– Это так по-человечески.

– То есть теперь ты пытаешься сказать мне, что оборотни против обуви?

Эйвери бросает на меня еще один самодовольный взгляд назад, закатывая глаза.

– Нет, я думаю, мы просто привыкли обходиться без них. Не можешь взять их с собой, когда переодеваешься. Поверь мне, я люблю свою обувь. Чем выше каблук, тем лучше. Ботинки тоже. Может, мне так не кажется, но в глубине души я девчушка.

– Ярко-розовый лак для ногтей – это своего рода выдача, – ворчу я.

Деревья, окаймляющие тропинку, начинают расступаться перед нами, и мгновение спустя мы выходим на поляну, Эйвери сворачивает с тропинки и поворачивается ко мне лицом.

– Я думаю, это уже достаточно далеко, раз ты ведешь себя по-детски, – вздыхает она.

– Я не…

Она поднимает руку, прерывая меня.

– Ты совершенно прав, но не волнуйся, мы поработаем над тем, чтобы закалить тебя, – она подмигивает, губы кривятся в ухмылке. – Хорошо, ты готов приступить к делу?

Как только я киваю в знак согласия, Эйвери поднимает край своей рубашки и снимает ее через голову.

– Ого, что…?

– Успокойся, извращенец, – смеется она, отбрасывая рубашку в сторону. – Я собираюсь переодеться, чтобы помочь тебе справиться с этим.

– О.

Я провожу рукой по волосам, отводя взгляд, но тут она начинает стаскивать свой спортивный лифчик, и я не могу удержаться, чтобы снова не посмотреть в ее сторону, как раз вовремя, чтобы увидеть, как выпрыгивают ее полные сиськи. Ее розовые соски сжимаются, превращаясь в твердые точки, когда они поднимаются в воздух, и мой член тут же утолщается в моих шортах. Блядь.

Рациональная часть моего мозга знает, что это всего лишь средство для достижения цели; все это часть изменения. Она уже говорила мне, что оборотни не задумываются о наготе, поскольку это неотъемлемая часть их образа жизни. Однако я вырос не среди оборотней, и прямо сейчас у меня такое чувство, будто я занял место в первом ряду на своем личном стриптиз-шоу, когда Эйвери стягивает шорты и трусики с бедер, снимая их. Мои глаза останавливаются на вершинке ее бедер, мой рот наполняется слюной от желания попробовать.

С головой в игре, Кэм.

Я делаю глубокий вдох, медленно поднимаю взгляд, чтобы встретиться с ней, и ухмылка на ее лице говорит о том, что она точно знает, что делает со мной прямо сейчас. Не говоря уже о том, что выпуклость в моих шортах – довольно хороший признак.

– Хорошо, первое, что ты захочешь сделать, это снять эту одежду, потому что иначе ты разорвешь ее насквозь, – говорит она, небрежно указывая в мою сторону.

– Если хочешь увидеть мой член, просто скажи, – растягиваю я слова, уголок моего рта приподнимается.

Она закатывает глаза, упирая руки в бедра и отворачиваясь, и я усмехаюсь про себя, раздеваясь, отбрасывая рубашку в сторону и снимая шорты. Но когда я снова смотрю в ее сторону, я вижу, что она такая же извращенка, как и я, потому что она смотрит прямо на мой твердый как камень член.

К ее горлу подступает комок, когда она снова переводит взгляд на меня.

– Хорошо, теперь тебе нужно мысленно дотянуться до своего волка, – сухо говорит она, возвращаясь к текущей задаче, несмотря на то, что ее явно что-то отвлекло. – Сосредоточься на своем волке и посмотри, сможешь ли ты позвать его.

Я киваю, переориентируясь и пытаясь следовать ее указаниям, но это легче сказать, чем сделать. Я понятия не имею, как сознательно установить контакт со своим внутренним зверем; кажется, он просто появляется в самое неподходящее время.

Глаза Эйвери закрываются, и воздух вокруг нее начинает мерцать, сопровождаемый характерным хлопком переставляемых костей. Через несколько секунд она полностью превращается в гладкую серебристую волчицу, садится на задние лапы и выжидающе смотрит на меня своими знакомыми глазами цвета виски.

Как бы сильно я ни пытался наладить контакт со своим внутренним зверем, этот ублюдок чертовски уверен, что даст о себе знать, как только появится волчица Эйвери. Моя кожа немедленно начинает зудеть и гореть, череп раскалывается в агонии, как будто он через две секунды взорвется.

– Черт, черт, прекрати, – выдыхаю я, сгибаясь пополам и хватаясь за голову.

Воздух снова мерцает, когда Эйвери возвращается в свою человеческую форму, выпрямляется во весь рост и приближается ко мне.

– Тебе нужно перестать бороться с этим.

– Я не борюсь с этим, – рычу я, тяжело дыша, когда поднимаю голову, чтобы взглянуть на нее.