Текст книги "Порочная луна (ЛП)"

Автор книги: Си Джей Праймер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

14

У надзирателя определенно проблемы с алкоголем. Уже поздно, когда он крадется вниз по лестнице, от него разит выпивкой, в руках у него упаковка из шести бутылок пива. Он не включает свет, и по тому, как он пытается тихонько подтащить складной стул поближе к решетке – пытается – ключевое слово здесь, поскольку у него грация пьяного слона, – я понимаю, что он, должно быть, думает, что я сплю. Он пытается не разбудить меня. Что заставляет меня задуматься, зачем он вообще сюда спустился, но я далека от того, чтобы подвергать сомнению мотивы этого человека. У него явно не все в порядке с головой.

Он шипит проклятие себе под нос, когда металлическая ножка складного стула с шумом ударяется о прутья, и я, наконец, перестаю притворяться, что дремлю, вытягиваюсь в талии, чтобы сесть на койке.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, слишком любопытная, чтобы услышать, какого черта он решил выставить пост возле моей камеры посреди ночи.

Кэм опускается на стул, неловко ставит упаковку из шести банок на пол у своих ног.

– Я тебя разбудил? – спрашивает он, бросая на меня взгляд.

– Не-а, я мало сплю в эти дни, – комментирую я, приглаживая пальцами свои растрепанные волосы. – С тех пор, как меня держат в плену против моей воли, и все такое.

У него из горла вырывается насмешливый звук, когда он тянется за пивом, откручивает крышку и со звоном бросает ее на пол. Однако он по-прежнему не отвечает на мой вопрос, что он здесь делает. Он просто подносит бутылку к губам, делает большой глоток, прежде чем опустить ее и вытереть рот испачканной чернилами рукой. Затем, к моему удивлению, он наклоняется, чтобы взять вторую банку пива, откручивает крышку и наклоняется вперед, чтобы протянуть ее через решетку.

Его взгляд темных глаз впивается в мой, тени ложатся на резкие черты его красивого лица. Не уверена, что это какой-то трюк, но, черт возьми, я так давно не пила пива. Слишком заманчиво, чтобы устоять. Извернувшись, чтобы поставить ноги на пол, я поднимаюсь с койки, подбираюсь к прутьям и неуверенно протягиваю руку, чтобы забрать ее у него. Наши пальцы соприкасаются, маленькие разряды электричества пробегают между нашими кожными покровами.

Кэм резко убирает руку, и я отступаю от решетки, холодный конденсат, покрывающий пивную бутылку, скользит между моими пальцами. Возвращаясь к своей койке, я опускаюсь на край, откидываюсь назад и поджимаю под себя ноги.

Несколько минут мы сидим в тишине, потягивая пиво, как будто мы просто пара друзей или что-то в этом роде. Не надзиратель и не пленник. Не смертельные враги, обреченные уничтожить друг друга. С другой стороны, решетка между нами служит постоянным напоминанием об истине: для него я существо, запертое в клетке, а для меня он кровожадный фанатик. Если бы это были «Красавица и чудовище», я была бы чудовищем, а он был бы Гастоном. Это определенно не сказка. Я подавляю смешок при этой мысли, делая еще один глоток пива.

– Что тут смешного? – бормочет Кэм, пристально глядя на меня сквозь темноту.

Я закатываю глаза, газировка щекочет горло, когда я сглатываю.

– Ничего.

Этот чувак, наверное, даже не смотрел фильмы Диснея. Тот факт, что он добровольно присоединился к этой сбитой с толку группе фанатиков, точно не говорит о счастливом детстве.

Тени пляшут по мускулам его челюсти, когда они вздымаются.

– Я позаботился о парне, который угрожал тебе, – хрипло произносит он низким, скрипучим тоном. – Тебе не нужно беспокоиться о том, что он снова придет сюда.

Я смотрю на него в ответ, вопросительно хмуря брови.

– Почему?

Кэм подносит бутылку пива к губам, делая большой глоток, прежде чем ответить мне, и я не могу не смотреть на то, как изгибаются его губы, обхватывая ободок. Или то, как он облизывает их после того, как проглотит.

– Потому что я твой куратор, – наконец говорит он, убирая пустую пивную бутылку в картонный пакет и доставая новую. Черт возьми, он так быстро выпил. – Грифф нарушил протокол, спустившись сюда без моего разрешения.

Конечно. Не то чтобы он защищал мою честь или что-то в этом роде. Этот парень не белый рыцарь; он злодей из моей истории.

Я просто киваю, небрежно потягивая пиво, пока он откручивает крышку на второй. Разбитая губа щиплет, когда я вытираю рот запястьем, щурясь на него в темноте и пытаясь расшифровать странную смесь эмоций, которая, кажется, всегда накапливается в его глазах.

Что же такого он постоянно пытается запить?

Я опускаю бутылку на сгиб колена, рассеянно провожу языком по разбитой губе, изучая в темноте его омерзительные черты.

– Почему он назвал тебя Ноксом? Я думала, тебя зовут Кэм?

– Это моя фамилия, – отвечает он. – Все мы в основном называемся своими фамилиями.

– Какой милитаризм, – бормочу я.

– В этом-то и смысл.

Он хмурится, снова подносит пиво к губам и делает глоток.

На секунду мне становится немного жаль его. Он явно через что-то проходит, и вместо того, чтобы обсудить это с другом, он здесь, со мной. Возможно, у него здесь нет друзей, с которыми можно поговорить. Но потом я вспоминаю, что он буквально засадил меня прямо сейчас за решетку, и все чувства сочувствия испаряются.

Придерживайся плана, Эйвери.

– Хочешь поиграть? – спрашиваю я, склонив голову набок и слабо улыбаясь.

Он просто невозмутимо смотрит на меня в ответ, и я решаю принять это за согласие.

– Если бы ты потер эту бутылку и оттуда выскочил джинн, чтобы исполнить три твоих желания, какими бы они были? – спрашиваю я, указывая на его пиво.

Кэм фыркает от смеха, качая головой.

– Желания – для дураков.

– Хорошо, я начну первой, – объявляю я, поднимая руку, чтобы на ходу отмечать свои желания на пальцах. – Сначала я бы пожелала выбраться из этой камеры, затем я бы пожелала, чтобы все охотники были убиты, – замечаю я, бросая на него многозначительный взгляд и опускаю два пальца. – И последнее…

Я закусываю губу, задумчиво глядя в потолок.

– Я бы хотела иметь бесконечный запас щеток и резинок для волос.

Он морщит нос.

– Немного неубедительно для твоего третьего.

– Тебя не беспокоит что я желала бы твоего убийства? – сладко спрашиваю я, хлопая ресницами.

– Нет, моим первым желанием было бы уничтожить всех оборотней, – отвечает он.

Подняв свое пиво, он делает еще один изрядный глоток из бутылки.

– А два других? – настаиваю я, стремясь заглянуть в его непроглядно черную душу.

Его кадык резко вздрагивает, прежде чем он качает головой.

– Не имеет значения.

– С тобой неинтересно, – надуваюсь я.

– Веселье – роскошь, которую я не могу себе позволить.

– Как это печально для тебя.

– И все же это ты сидишь в клетке.

Он направляет кончик своей бутылки в мою сторону, выгибая бровь, и я борюсь с поеживанием при напоминании, внезапно теряя настроение для игр.

Откидываясь назад на койке, чтобы прислониться к стене, я вздыхаю, опускаю взгляд на свои колени и слежу за капелькой конденсата, стекающей по горлышку пивной бутылки.

– Так почему у тебя нет метки? – грубо спрашивает Кэм.

Я снова поднимаю на него взгляд.

– Что?

– Если Альфа – твоя пара, почему у тебя нет метки? – уточняет он, обводя взглядом мою фигуру, как будто пытается найти метку и распознать мою ложь. – Ты сказала, что оборотни метят своих партнеров.

– Потому что у меня нет пары, придурок, – отвечаю я, преувеличенно округляя глаза. – Альфа, с которым ты меня видел? Он мой брат.

Брови Кэма взлетают до линии волос. Думаю, этого он не предвидел.

– Тем не менее, я все еще ценный заложник, – продолжаю я, внезапно занервничав из-за того, что раскрыла слишком много, и не желая подвергать опасности кого-то еще, кого я люблю, оказаться в соседней камере.

Для Томми это закончилось не очень хорошо.

– Он тоже не женат, – вру я, – и я самый важный человек в его жизни. Значит, ты попал в точку, но все равно облажался, взяв меня. Поверь мне, когда я говорю, что мой брат не тот, с кем ты хочешь связываться. Тебе лучше убежать и спрятаться, когда он придет мне на помощь.

– Хм, – задумчиво произносит Кэм, самодовольная улыбка растягивает его губы. – Если бы он шел бы за тобой, разве он не был бы уже здесь?

Я поднимаю бутылку с пивом, искоса поглядывая на него, когда подношу его ко рту.

– Он придет за мной.

– Ты, кажется, уверена.

– Я знаю своего брата.

Я допиваю остатки своего пива, между нами воцаряется долгое молчание, пока Кэм делает то же самое. Затем он выуживает еще две из пакета с шестью упаковками, откручивает крышки с обеих и предлагает мне еще одну. Должно быть, у меня счастливый день. Я неторопливо возвращаюсь к бару, меняю свою пустую бутылку на свежую, прежде чем шаркающей походкой возвращаюсь на свое место на койке.

– В любом случае, это неважно, – говорю я, перекидывая свои длинные волосы через плечо и устраиваясь поудобнее. – Я собираюсь выбраться отсюда сама. Ты увидишь.

– Тебе не следует убегать, – рычит мой надзиратель, пригвоздив меня своим пристальным взглядом темных глаз, когда он проводит языком по верхним зубам в волчьей ухмылке. – Мне было бы слишком весело гоняться за тобой.

Я не уверена, почему дрожь возбуждения пробегает по мне при этих словах.

– Всегда был охотником, да? – я размышляю.

Он пожимает плечами.

– Что я могу сказать? Ничто так не возбуждает мой член, как хорошая охота.

Я приподнимаю бровь.

– Значит, ты признаешь, что твой член становится твердым.

– Черт возьми, нет, – ворчит он, в ужасе отшатываясь, как будто только что осознал свою ошибку.

– Лжец, – поддразниваю я. – Я уже знаю, что ты наблюдаешь за мной через камеру.

Я бросаю взгляд на упомянутую камеру, установленную в углу камеры, затем соблазнительно хлопаю ресницами, возвращая свой взгляд к нему.

– Просто признай, что ты этого хочешь.

Его челюсти сжимаются, когда он качает головой.

– Никогда.

– Хорошо, тогда докажи это. Давай посмотрим, насколько не тверд сейчас твой член.

Я демонстративно смотрю вниз на его промежность, его серые спортивные штаны не делают ничего, чтобы скрыть нарастающее возбуждение. Серьезно, из-за того, как тени падают на его колени, я практически вижу очертания головки его члена. Он определенно надел их специально; серые спортивные штаны для женщин – все равно что кошачья мята.

– Отвали, – ворчит он.

– Да ладно, даже не говори мне, что ты не можешь поддержать всю эту энергию большого члена.

Я бросаю на него многозначительный взгляд, но он не клюет на наживку. Он просто подносит бутылку пива к губам, делая большой глоток, пока я обдумываю, как бы подтолкнуть его еще немного. Клянусь, мне становится слишком легко вывести его из себя.

– Боже мой, ты не можешь, не так ли? – я хихикаю, прижимая руку к груди от смеха. – Неудивительно, что тебе приходится компенсировать это, запирая женщин в клетках. У тебя, наверное, маленькая мозоль.

– Не-а, – отвечает он, протягивая букву «а».

Он все еще держит себя в руках, пытаясь казаться невозмутимым от моих безжалостных поддразниваний, но я знаю, что достаю его по тому, как вздувается вена у него на шее, и по тому, как его кулак сжимает бутылку с пивом, когда он допивает остатки.

– Тогда докажи это, – бросаю я вызов, поднимая брови.

– Ты действительно так жаждешь члена, что хочешь получить его от меня? – он сердито огрызается, со звоном бросая опустевшую бутылку в рукав и выуживая последнюю полную. Он откручивает крышку и швыряет ее в темный коридор за камерой. – Ты что, забыла, кто вообще посадил тебя в эту клетку?

– Ну, если честно, я была в отключке, когда кто-то высадил меня здесь, это мог быть кто угодно, – комментирую я, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.

Кэм хмыкает, переминаясь с ноги на ногу на стуле, подносит пиво к губам и начинает отхлебывать. Не думаю, что когда-либо видела, чтобы кто-то так быстро выпивал столько пива. Что бы ни заставило его выпить, это, должно быть, тяжело давит на его разум. Он допивает всю бутылку тремя огромными глотками, наклоняясь вбок, чтобы засунуть ее в картонный пакет к остальным пустым бутылкам, пока я делаю маленький глоток из своей. Он выпрямляется, наблюдая за мной, наклоняется, чтобы поправить свои чертовы серые спортивные штаны.

– Я буквально вижу очертания твоего члена сквозь эти штаны, – невозмутимо заявляю я.

Он пронзает меня яростным взглядом, хотя за ним, без сомнения, скрывается жар. Ему нравится, когда я вот так давлю на него. Это так болезненно очевидно, что чем больше он злится, тем больше заводится, и это определенно то, с чем я могу работать. Потому что то же самое.

– Прекрасно, это то, чего ты хочешь? – рявкает он, резко приподнимая бедра, чтобы запустить руку в перед брюк и вытащить свой очень твердый член.

Я судорожно втягиваю воздух, глаза расширяются. Потому что он чертовски огромен.

– Господи, чем ты кормишь эту тварь? – выпаливаю я, ощущая сильную пульсацию между ног, когда смотрю на то, как он сжимает это оружие массового поражения.

Он такой толстый, что его собственные пальцы едва обхватывают его, когда он лениво поглаживает, и вся моя кровь приливает к горлу, а рот наполняется слюной.

– Ты этого хочешь, Луна? – спрашивает он, скривив губы в самодовольной ухмылке, пока наблюдает, как я наблюдаю за ним.

Да. Нет. Черт возьми, я даже не знаю.

Однако я не могу отвести взгляд, мои зубы впиваются в подушечку нижней губы, чувствуя боль от рассеченной кожи, когда я смотрю, как он проводит большим пальцем по кончику, размазывая каплю преякуляции по своему покрытому венами стволу.

Господи, блядь, почему я так завелась прямо сейчас?

Я подношу бутылку пива к губам, опрокидываю ее и делаю большой глоток.

– Маленькая грязная бестия, – бормочет Кэм, его рука быстрее двигается по эрекции.

Мое горло горит, когда я допиваю остатки пива, вытираю рот запястьем и мысленно ругаю себя чтобы, взяла себя в руки. Предполагается, что прямо сейчас я должна подшучивать над ним, а не наоборот. Я делаю неглубокий вдох, пощипывая кожу на бедре, пока прихожу в себя.

– Это то, что ты делаешь, когда смотришь на меня в камеру? – спрашиваю я хриплым голосом, переводя взгляд с движения его руки на его лицо.

– Иногда, – признается он.

Блядь, я знала это.

Его глаза остаются прикованными к моим, дыхание укорачивается, ритм поглаживаний становится более беспорядочным.

– Ты собираешься кончить, Кэм? – мурлыкаю я, играя с подолом своей футболки и демонстрируя ему немного кожи. – Ты собираешься показать мне, насколько сильно ты не хочешь этого?

– Сними рубашку, – прерывисто дышит он, повелительно дергая подбородком. – Покажи мне свои сиськи.

Это самое большее, за что он когда-либо ослаблял свою защиту в отношении меня, и я удовлетворенно ухмыляюсь, еще немного приподнимая подол своей футболки, чтобы подразнить его.

– Ммм, я не знаю, – напеваю я, нуждающийся пульс между моих собственных ног увеличивается в геометрической прогрессии, когда я наблюдаю, как он начинает сходить с ума.

Мои соски твердеют, когда я еще немного приподнимаю рубашку, чтобы дать ему мельком увидеть их, и я вознаграждена хриплым стоном Кэма, когда он выплескивает свой груз по всей руке. Он откидывает голову назад, тяжело дыша, когда ласкает себя в момент кульминации, и извращенного чувства победы, пронзающего меня, почти достаточно, чтобы заглушить мое собственное желание.

Его прерывистое дыхание эхом отдается в тишине вокруг нас, когда он начинает спускаться, наклоняя голову вперед и открывая глаза. Они мгновенно встречаются с моими, полные такого глубокого сожаления, что я почти пересматриваю то, что собираюсь делать дальше. Почти. Это самое большее, что я когда-либо доводила до него, и я далека от того, чтобы упустить шанс пустить в ход нож.

Мои губы изгибаются в жестокой улыбке, когда Кэм быстро снимает толстовку, хмурясь и ворча проклятия себе под нос, пока убирает на руке и заправляет свой размягчающийся член обратно в эти сексуальные спортивные штаны.

– Как я уже говорила, покажи грудь, и мужчины теряют всякий здравый смысл, – язвительно замечаю я, весело посмеиваясь. – Спасибо, что доказал мою точку зрения о том, что ты действительно такой.

Он вскакивает на ноги, складной стул опрокидывается назад и с громким стуком приземляется на цементный пол.

– Какого хрена ты только что сказала? – рычит он, крепко сжимая ткань толстовки в своих руках и делая угрожающий шаг вперед.

– Думаю, ты меня услышал, – отвечаю я, дерзко подмигивая.

Доминирующая энергия волнами исходит от него, и, клянусь, я галлюцинирую, видя вспышку золота в его глазах, прежде чем он разворачивается, пиная шесть упаковок пустых бутылок по полу. Они врезаются в противоположную стену, разбивая стекло, и я вздрагиваю от этого звука, когда он топает к лестнице.

Когда я смотрю, как он исчезает из виду, в моей груди возникает странное волнующее ощущение; я не чувствовала его так давно, что мне требуется секунда, чтобы понять, что это такое.

Моя внутренняя волчица зевает, вытягивая лапы.

Ну, здравствуй, старый друг.

15

Лицо Гриффа выглядит чертовски ужасно. Его кожа – акварель из пурпурных и зеленых тонов, склера одного из его глаз чисто красная, и я не могу сказать, хмурится ли он, или это просто припухлость челюсти так сжимает его губы. Как только я захожу в заднюю часть дома и замечаю его, он быстро отводит взгляд, как маленькая пугливая крыса. Как и следовало. Если у него возникнут какие-нибудь мысли о том, чтобы снова прикоснуться к чему-то, что ему не принадлежит, один взгляд на свое изуродованное лицо в зеркале напомнит ему о последствиях того, что он не держал свои чертовы руки при себе.

Я сдерживаю ухмылку, направляясь на кухню, наливаю себе кофе и добавляю в чашку изрядную порцию Джеймсон. Эта убийственная головная боль требует немного жидкости. Можно подумать, что на данный момент я усвоил урок о похмелье, но мне нужно что-нибудь, чтобы снять напряжение, и если я снова начну пить первым делом с утра, оно будет недолговечным. За исключением этой чертовой мигрени, от которой я не могу избавиться уже большую часть недели.

Может быть, мне стоит обратиться к нашему врачу. Это ненормально – каждый день чувствовать себя так, словно кто-то проводит долотом по внутренней части твоего черепа. Хотя он, вероятно, просто списал бы это на выпивку, а я не собираюсь бросать эту привычку в ближайшее время, так что, думаю, мне просто придется потерпеть. Я бы предпочел иметь дело с физической болью, чем с душевными муками, которые сопровождают трезвость. Алкоголь притупляет боль в моей душе.

– Доброе утро, Нокс, – приветствует Мэтти, заходя на кухню и обходя меня, чтобы подойти к холодильнику. Он оглядывается на меня, открывая дверь. – Нужен поднос?

– Да, просто когда ты дойдешь до этого, – отвечаю я, мой голос все еще хриплый со сна.

Я ворочался с боку на бок всю чертову ночь после того дерьма, которое выкинула Луна, когда я спустился навестить ее. Не то чтобы я мог отдохнуть перед этим, и именно поэтому я в первую очередь оказался возле ее камеры. Я уже наблюдал за ней по видеозаписи, но хотел увидеть все по-настоящему. Я даже не собирался ее будить, но поскольку она уже встала…

Оглядываясь назад, я понимаю, что мне следовало просто остаться, черт возьми, в своей комнате.

Поднося дымящуюся кружку к губам, я откидываюсь на стойку, потягивая кофе с добавлением специй и наблюдая, как Мэтти готовит Луне завтрак.

– Во сколько ты хочешь собраться вместе, чтобы просмотреть отчеты? – небрежно спрашивает он, беря виноградную гроздь и начиная обрывать ее со стебля.

– Когда угодно, – бормочу я, делая большой глоток кофе.

По пути вниз он обжигает мне горло, хотя я не уверен, из-за температуры напитка или из-за того, что он обжигает.

– Я найду тебя, когда закончу внизу.

– Круто, – отвечает он. – Я обновил твой календарь этим утром, назначил встречу для руководителей групп на четыре сегодня.

Я выгибаю бровь в его сторону.

– Кто созвал собрание?

– Я, – отвечает папа, заходя на кухню и вставая рядом со мной, чтобы взять кофейник. – Я бы рассказал тебе об этом вчера вечером, но ты был не в том состоянии, чтобы обсуждать деловые вопросы.

Мои губы кривятся в хмурой гримасе, когда я смотрю, как он наполняет кружку кофе, его взгляд поднимается, чтобы встретиться с моим.

– Сегодня утром у тебя найдется несколько минут, чтобы поболтать? – спрашивает он, ставя кофейник в кофеварку и обхватывая рукой чашку, чтобы поднести ее ко рту.

– Позже, – бормочу я, все еще раздраженный тем, что он только что подколол меня к трезвости. Или к его отсутствии. – Надо спуститься в подвал.

Папа бросает на меня подозрительный взгляд, когда опрокидывает свою чашку и делает глоток, его кадык дергается, когда он глотает и снова ставит ее перед собой.

– В последнее время ты довольно часто бывал там.

– И? – я открываю ответный огонь, немедленно переходя к обороне.

– Что ты выяснил?

Я пожимаю плечами, делая еще один большой глоток кофе по-ирландски, чтобы выиграть время и подумать, как ответить.

– Пока есть несколько вещей, – неопределенно отвечаю я, проглотив это. – Все еще работаю над тем, чтобы завоевать ее доверие.

Он хмурит брови.

– Почему?

– Потому что это единственный способ получить ответы.

Папа издает горлом насмешливый звук, снова поднося кружку к губам.

– Я могу придумать другие способы.

Волна гнева пронзает меня от его намеков, и мне требуется больше усилий, чем обычно, чтобы подавить его. Я знаю, какие «другие способы’ он имеет в виду, и я отказываюсь выбивать из нее информацию. Возможно, это было бы эффективно, но в то же время это чертовски варварски – наша цель здесь – уничтожить монстров в мире, а не стать ими.

– Только не с ней, – ворчу я, стиснув зубы от желания наброситься на него.

Мы с отцом всегда ладили, но в последнее время отношения между нами становились все более напряженными.

– Ты сказал, что позволишь мне высказаться, – напоминаю я ему.

– Я знаю, и это так, – холодно отвечает он. – Я в тебе не сомневаюсь.

Намек на снисходительность в его тоне заставляет меня встать дыбом.

– Нет? Тогда в чем дело? – спрашиваю я, скептически глядя на него.

Папа тяжело вздыхает, качает головой и поворачивается, чтобы поставить чашку с кофе на стойку.

– Просто будь осторожен, сынок, – бормочет он, бросая на меня многозначительный взгляд. – Может, они и выглядят так, но они не люди. Они будут манипулировать тобой, если им представится такая возможность.

– Ты думаешь, я этого не знаю? – рычу я, поворачиваясь, чтобы бросить чашку с кофе в раковину.

Как бы хорошо все ни складывалось, весь этот разговор оставил неприятный привкус у меня во рту. Я резко поворачиваюсь лицом к отцу, прищурившись.

– Просто переходи к сути того, что ты хочешь сказать.

Он сжимает губы в тонкую линию, одаривая меня одним из тех суровых отцовских взглядов, от которых моя кровь закипает только сильнее.

– У нас в пути девять новых солдат, они должны прибыть прямо перед полнолунием. С тридцатью из нас мы сможем уничтожить стаю на севере в течение следующего месяца, при условии, что ты сможешь добыть необходимую нам информацию об их слабых местах.

Я отталкиваюсь от стойки, отворачиваюсь и ворчу:

– Я с этим разберусь, – эффективно заканчивая разговор и поворачиваясь, чтобы убраться отсюда к черту, прежде чем он сможет начать его снова.

Мэтти все еще наносит последние штрихи на поднос, но я хватаю его со стойки перед ним, разворачиваюсь и направляюсь в подвал.

После выполнения всех действий по вводу кода входа и включению света, я спускаюсь по ступенькам и обнаруживаю Луну, расхаживающую по своей камере. Она останавливается, когда видит меня, ее губы приоткрываются, как будто она собирается заговорить. Она, должно быть, передумала после того, как увидела расстроенный взгляд в моих глазах, храня молчание, пока я топаю к двери в ее клетку.

– Назад, – хрипло приказываю я, нащупывая ключи в кармане джинсов.

Она отодвигается подальше от двери, и я быстро открываю ее, приоткрывая ровно настолько, чтобы уронить поднос на пол внутри. Как только я это делаю, я снова захлопываю ее, громкий лязг отдается эхом в моем черепе.

Я планировал провести здесь некоторое время этим утром – возможно, заставить ее заплатить за трюк, который она выкинула прошлой ночью, угрожая ее брату, которого она, кажется, так любит, – но последнее, что мне нужно, это чтобы мой отец подумал, что я слишком поглощен этим заданием, чтобы выполнять свою роль его заместителя. Мне нужно переориентироваться на текущую миссию, а это значит, что я должен просмотреть аккаунты и доски объявлений и заняться делами, прежде чем возобновить свои игры с этим приводящим в бешенство существом.

Я запираю ее камеру, бросая на нее последний беглый взгляд, прежде чем развернуться на пятках и направиться обратно наверх. Я даже вешаю ключи на крючок рядом с дверью, прежде чем ввести код, впервые за несколько дней придерживаясь протокола. Не дай Бог, мой отец обнаружит их пропажу и спросит, почему я почувствовал необходимость сохранить их.

Выйдя из подвала, я заскакиваю в свою комнату, чтобы взять ноутбук, и выхожу во внутренний дворик, полагая, что глоток свежего воздуха может облегчить стук в голове. Плюхнувшись в одно из адирондакских кресел у камина, я открываю крышку своего ноутбука, барабаня пальцами по деревянному подлокотнику, пока он загружается.

Звук открывающейся двери патио позади меня заставляет меня быстро оглянуться через плечо, и я испытываю облегчение, когда вижу, что на улицу выходит Мэтти, а не мой старик. Сжимая в руках кружку с кофе, он несет ее ко мне и ставит на подлокотник моего кресла. В нем столько специй, сколько я люблю – я чувствую запах виски.

– Подумал, что тебе может понадобиться еще, – бормочет он, пятясь назад и настороженно глядя на меня, как на живую бомбу, находящуюся в опасной близости от взрыва. – Ты в порядке?

– В порядке, – ворчу я, кладу руки на клавиатуру ноутбука, чтобы ввести пароль. – Почему?

Мэтти нервно переминается с ноги на ногу.

– Просто после той истории с твоим отцом… Я имею в виду, я знаю, что это не мое дело, но ты можешь поговорить со мной, если хочешь.

Я поднимаю на него взгляд с экрана компьютера, покусывая внутреннюю сторону щеки, пока внимательно рассматриваю его.

Доверие – это не то, к чему я отношусь легкомысленно. Единственные люди в этом мире, которым я когда-либо по-настоящему доверял, – это мои родители и Бен, двое из которых сейчас мертвы. Как бы сильно я ни хотел доверять Мэтти, я все еще едва знаю этого парня. Он работает здесь всего год, и только недавно у меня завязался с ним содержательный разговор.

Каковы шансы, что мой отец подбросил его поближе, чтобы проверить меня на верность?

Я выбрасываю эту мысль из головы так же быстро, как она появилась, напоминая себе, что безоговорочно доверяю своему отцу. Наши основные убеждения могут не совпадать настолько, насколько он хочет, но это не значит, что он попытается действовать за моей спиной и саботировать меня. Он еще более недоверчив, чем я, так что я – все, что у него есть.

– Присаживайся, – говорю я, рассеянно указывая на стул напротив.

Глаза Мэтти загораются, и он быстро подчиняется, в то время как я опускаю взгляд обратно на экран своего ноутбука, вводя еще пару паролей, чтобы открыть учетные записи Гильдии и доску объявлений в темном Интернете. С тех пор, как нам пришлось удалить его и перезапустить после взлома, в нем не было особых действий, но моя работа – проверять его на наличие подсказок, записывать их и стирать, чтобы никто другой не мог получить доступ к информации.

– Что-нибудь примечательное в отчетах? – спрашиваю я, не отрываясь от экрана. Нет никаких причин, по которым я не могу выполнять несколько задач.

– Дельта проходит инструктаж по стратегии новой миссии, и Грифф попросил освободить его от тренировок до конца недели.

– Нет, – категорически отвечаю я, просматривая обновленные банковские записи.

Я поднимаю взгляд на Мэтти и прищуриваюсь, когда до меня с опозданием доходит его первое заявление.

– Дельта берет на себя новое задание?

Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, его челюсть дергается, когда он пытается подобрать слова.

– Э-э, в отчете не было никакой конкретики, там просто говорилось, что они проверяют стратегические формирования для нового задания…

Я стискиваю челюсти, зажмуриваю глаза, чтобы подавить прилив гнева, угрожающий вырваться наружу.

Не стреляй в гребаного посыльного, Кэм.

Открыв глаза, я перевожу взгляд на Мэтти.

– Понятно, – выдавливаю я. – Похоже, мне придется поговорить со своим стариком о том, чтобы он держал меня в курсе.

Мой ноутбук выдает уведомление, и я снова смотрю на экран, видя предупреждение от нашей системы наблюдения об аномальном увеличении движения, обнаруженном в камере номер один.

Я знаю, что не должен просматривать видеозапись – у меня важные дела Гильдии, и мне нужно перестать смотреть на Луну, как будто это моя гребаная работа, – но я ничего не могу с собой поделать. Как только я вижу это чертово уведомление, мои пальцы перемещаются по коврику мыши, чтобы щелкнуть по нему, руки набирают код-пароль для получения доступа к системе наблюдения.

После вторичной задержки, которая кажется гребаной вечностью, изображение подвальной камеры заполняет мой экран, и я моргаю от того, что вижу.

Я подключил не ту ленту?

Перейдя к списку камер прямого эфира, я проверяю, действительно ли я смотрю трансляцию 1, где находится Луна. Это изображение, на которое я смотрел бесчисленное количество раз, за исключением того, что сейчас не хватает одной ключевой вещи.

Ее.