Текст книги "Порочная луна (ЛП)"

Автор книги: Си Джей Праймер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

– Мы бы с этим разобрались, – огрызаюсь я.

Он раздраженно вскидывает руку.

– Она сказала, что на тебя напали!

– И что? – я усмехаюсь, складывая руки на груди и отводя взгляд. – Это было не твое дело вмешиваться, Кэм.

– Тогда где, черт возьми, это мое место, Эйвери? А? – рычит он, отталкиваясь от комода и сокращая оставшееся расстояние между нами. – Потому что оно больше не связано с Гильдией. Ты видела, что только что произошло там. И этого нет здесь, поскольку все по-прежнему считают меня врагом. И оно явно не с тобой, потому что ты, кажется, не можешь смотреть на меня.

Я вздергиваю подбородок, встречаясь с ним взглядом, когда он останавливается, не доходя до соприкосновения наших грудей.

– Я смотрю на тебя сейчас. Счастлив?

– Не-а, я буду счастлив, когда ты перестанешь быть такой упрямой сукой и признаешь, что я сегодня спас ваши задницы. Что, может быть, я не враг.

Я прижимаю ладони к его груди.

– Ты, блядь, похитил меня! – кричу я, сильно толкая его, но не в силах сдвинуть с места.

– Мои люди сделали это, – поясняет он, – и ваши сделали то же самое, когда я появился, так что, думаю, мы квиты.

– Мы и близко не квиты.

– Тогда позволь мне черт возьми, помочь! – он запускает руку в волосы, дергая за пряди. – Как я уже говорил, если вы просто дадите мне доступ к компьютеру, я могу вывести из строя их системы. И я мог бы найти для нас человека внутри, если бы попытался отправить сообщение…

– Почему я должна тебе доверять? – я усмехаюсь.

Брови Кэма хмурятся, он хмурится еще сильнее.

– Ты хочешь сказать, что все еще не веришь после сегодняшнего? Ты видела, что там, блядь, произошло, – он вскидывает руку, дико жестикулируя. – Ты знаешь, кто стрелял в меня, прямо перед тем, как ты оттолкнула меня с дороги?

Он наклоняется, оказываясь лицом прямо перед моим.

– Мой гребаный отец. Человек, который вырастил меня.

Я резко выдыхаю, глаза расширяются от удивления.

– Да, – усмехается он, качая головой.

Затем он поворачивается и отходит на несколько шагов, разворачиваясь, чтобы шагнуть обратно ко мне. Я упиваюсь тем, как его мускулистые руки сгибаются, когда он снова проводит руками по волосам, пробуя на прочность ткань этой обтягивающей черной футболки. Обычно он так хорошо владеет своими чертами лица, но на этот раз я действительно могу прочесть эмоции на его лице, когда он отступает в мою сторону, опустив плечи и с болью в глазах.

– Кэм, – выдыхаю я, протягивая к нему руку.

– Не надо, – рявкает он, отмахиваясь от моей руки.

Я хмурюсь, подходя достаточно близко, чтобы упереться ладонью ему в грудь.

– Что ты собираешься делать, запереть меня?

Его глаза встречаются с моими, мускулы на его плотно сжатой челюсти напрягаются.

– Я совершал ошибки, Эйвери. Их чертова куча. Но теперь я знаю, как, блядь, ошибался я насчет оборотней, ясно? И я просто… Я хочу все исправить.

Я смотрю на него в ответ, мой пульс бешено колотится, а связь между нами ярко горит в моей груди. Моя волчица продвигается вперед, глаза Кэма мерцают золотом, когда его собственный смотрит в ответ.

Он качает головой, отводя взгляд.

– Или ты можешь просто запихнуть меня обратно в камеру и рискнуть, – бормочет он. – Признай это, я нужен тебе.

Я закатываю глаза, опуская руки по швам.

– Мне никто не нужен.

– Ты уверена в этом?

Я бросила на него сердитый взгляд.

Подходя ближе, Кэм протягивает руку, берет меня за подбородок и наклоняет мое лицо к своему.

– Послушай, я не обязан тебе нравиться, – говорит он своим глубоким, рокочущим голосом, глядя мне в глаза. – Ты можешь ненавидеть меня, мне все равно. Но ты же знаешь, что я могу помочь.

Я выдыхаю, отводя взгляд.

– Сомневаюсь, что другие пошли бы на это, – признаю я.

– Тогда заставь их выслушать, – бормочет он, возвращая мой взгляд к своим темным глазам. – Ты чертовски сильная, Эйвери. Ты никогда не позволяешь мне выиграть спор. Это сводит меня с ума, но если и есть какая-то ситуация, когда тебе следует применить это, то это сейчас. Позвольте мне помочь вам, ребята, выиграть это.

Непосредственная близость его тела и то, как он прижимает мою щеку к своей теплой мозолистой ладони, приводит в замешательство мой мозг. Его запах как чертов наркотик, его нежные прикосновения заставляют меня жаждать еще большего контакта. Мое сердцебиение учащается, когда он облизывает губы языком, взгляд опускается вниз по моим формам.

– Черт возьми, клянусь, я чувствую запах, когда ты возбуждена, – ворчит он.

Румянец смущения немедленно заливает мои щеки, и я в смущении отшатываюсь, стряхивая его руки.

– Если тебе нужно, чтобы я снова встал на колени, я к твоим услугам, – растягивает он слова, уголки его губ приподнимаются в легкой ухмылке.

– Пошел ты нахуй, – рычу я.

– Я тоже могу это сделать.

Я смотрю на него, внезапно теряя дар речи, в то время как моя грудь быстро поднимается и опускается от неровного дыхания. Честно говоря, я бы с удовольствием разрядила этот спор быстрым и грязным трахом, но сейчас определенно не время и не место. Фу, но то, как он смотрит на меня…

Он придвигается ближе, протягивая руку, чтобы снова взять мое лицо в ладони, искры танцуют между нашей кожей.

– Скажи мне, что тебе нужно, – хрипло произносит он, наклоняясь, пока его лицо не оказывается прямо над моим, и мы дышим одним воздухом.

Последние остатки моего самоконтроля улетучиваются в одно мгновение.

– Ты, – шепчу я.

Напряжение между нами натягивается, как резинка, и, прежде чем я успеваю моргнуть, его губы опускаются на мои.

Черт, он никогда раньше не целовал меня.

Мы трахались, мы обогнули все остальные базы, но каким-то образом нам всегда удавалось проскочить первыми. И этот поцелуй… это меняет все.

То, как он захватывает мой рот, является доминирующим и собственническим, плотским и заявляющим права. Это запускает цепную реакцию в моем мозгу, в результате которой я обвиваю руками его шею и зарываюсь ладонями в его волосы; приоткрываю губы и наклоняю голову, чтобы дать ему лучший доступ поглотить меня. Его руки скользят по моей пояснице, опускаются к ягодицам и сжимают. Затем они движутся ниже, обхватывая заднюю поверхность моих бедер, чтобы оторвать меня от земли.

Мои ноги раздвигаются, чтобы обвить его талию, мои соски твердеют под спортивным лифчиком, когда они царапают его упругую грудь. Наши языки сплетаются, его жесткая борода царапает мой подбородок, когда он разворачивается и несет меня к ближайшей стене, прижимая к ней спиной для опоры, когда начинает срывать с меня одежду.

Все это происходит в красивом, хаотичном размытом пятне. Наши поцелуи прерываются только для того, чтобы мы раздели друг друга, а затем он поднимает меня, чтобы я снова оседлала его талию, подводя толстый кончик своего члена к моему входу и проникая внутрь. Он проглатывает мой крик, опустошая меня своими губами и языком, когда начинает входить в меня жестко и быстро, растягивая и наполняя меня своим великолепным членом.

Да, все еще дикнотизированы. Без сожалений.

Его губы оставляют мои, чтобы спуститься вниз по моей шее, облизывая, посасывая и покусывая кожу. Когда он добирается до места соединения моей шеи и плеча, ощущения становятся невыносимыми – я вскрикиваю, и он закрывает мне рот рукой, чтобы заглушить звук, пульсация его бедер нарастает в темпе.

– Это то, что тебе нужно, – рычит он, проводя языком вверх по моей шее и прикусывая мочку уха. – Признай это.

Мои бедра дрожат, кольцо в животе сжимается все туже, когда трение его таза творит греховные вещи с моим пульсирующим клитором.

– Заткнись, – выдыхаю я.

– Нет, пока ты не кончишь со мной, Луна.

– Почему ты продолжаешь называть меня так? – спрашиваю я, тяжело дыша. – Теперь ты знаешь мое имя.

– Не знаю, – выдыхает он, хватая меня за бедра.

Кончики его пальцев впиваются в мою кожу, когда он грубо обращается с моим телом, побуждая меня отвечать на каждый его дикий выпад.

– Я думаю, мой волк хочет этого.

– О.

На моих щеках появляется румянец. Думаю, это имеет смысл, поскольку он Альфа-волк. Но также это должно означать, что его волк принял меня как свою, и эта мысль заставляет мою собственную волчицу, блядь, прихорашиваться.

– Черт, прямо здесь, – хриплю я, прижимаясь к нему в погоне за разрядкой.

Я опасно близка к краю, мои легкие сжимаются, а мышцы напрягаются. Он просовывает руку между нашими телами, его умелые пальцы потирают мой клитор, и через несколько минут я теряюсь.

Рот Кэма накрывает мой, когда мой оргазм проносится через меня, целуя меня изо всех сил, пока я плыву по волнам удовольствия. Несколькими толчками позже из его груди вырывается стон, когда он находит свое собственное освобождение, тепло разливается у меня внутри, когда он наполняет меня.

Он прикусывает мою нижнюю губу, когда, наконец, прерывает наш поцелуй, зарываясь лицом в изгиб моей шеи и тяжело дыша, чтобы отдышаться.

– Черт, – рычит он в мою кожу. – Мне это тоже было нужно.

Легкий смешок вырывается из моего горла сквозь блаженный туман, в котором я все еще нахожусь.

– Это такой пиздец.

– Да, – соглашается он, моя грудь все еще вздымается.

Он поднимает голову, темные глаза встречаются с моими. Они не светятся сожалением, как я видела каждый раз, когда мы занимались сексом. В них есть что-то еще; что-то, чего я никогда раньше не видела. Это пугает меня, и я почти отталкиваю его, испытывая искушение убежать от этого.

А затем он снова целует меня.

35

Я не могу уснуть. Я ворочаюсь с боку на бок с тех пор, как забралась в постель, и мне удается задремать лишь на короткие промежутки времени. После всего, что произошло сегодня, мой мозг просто не отключается – и когда я смотрю на прикроватные часы, кажется, в миллионный раз, я вижу, что уже почти три часа чертовой ночи.

Отлично.

У нас назначена встреча с руководством отряда на девять утра, и если мне не удастся отдохнуть хотя бы пару часов, я превращусь в настоящего зомби. Что не идеально, учитывая, как я планирую предложить нам принять помощь Кэма в решении ситуации с хакером. Чем больше я размышляю об этом, тем больше понимаю, что он прав – и у меня такое чувство, что это тоже одна из причин, по которой сон ускользает от меня. Моя волчица неугомонна после того, как мы все оставили, и прямо сейчас, когда он спит в комнате для гостей на первом этаже, он так близко и в то же время так далеко.

Я тяжело вздыхаю, сбрасываю одеяло и выскальзываю из кровати. Одетая только в тонкую майку и хлопчатобумажные шорты, я подавляю дрожь, когда бреду через комнату к двери, ощущая холодный деревянный пол под ногами. Как только я добираюсь до нее, я тихо поворачиваю ручку и открываю ее, в доме тихо, пока я крадусь по коридору к лестнице. Я стараюсь не наступать на половицы, которые скрипят, когда я спускаюсь по ним; последнее, что мне нужно, это чтобы мой брат застукал меня, спускающуюся к Кэму посреди ночи. Он предельно ясно дал понять, что он чувствует к моему суженому.

Тем не менее, это не мешает мне на цыпочках прокрасться по коридору гостевого крыла и подойти к двери в новую комфортабельную камеру моего заключенного. Когда я тянусь к ручке, у меня мелькает мысль, что, возможно, он все-таки решил сбежать, и мое сердце подскакивает к горлу. Затем я чувствую, как наша связь гудит в моей груди от удовлетворения, которое может прийти только от непосредственной близости, и мое беспокойство ослабевает от осознания того, что нет. Он все еще здесь; я чувствую его по ту сторону этой двери, невидимая нить нашей связи натягивается туго.

Проскальзывая в комнату, я тихо закрываю за собой дверь и обнаруживаю Кэма крепко спящим на огромной кровати. Он даже не шевелится, когда я подкрадываюсь и останавливаюсь на краю, чтобы посмотреть на него сверху вниз сквозь темноту. Красивый ублюдок лежит прямо посреди матраса, простыни скомканы вокруг его талии, а его голая, густо накрашенная грудь мерно поднимается и опускается в такт дыханию. Его мускулистое тело выглядит так, словно высечено из мрамора, его подтянутые руки вытянуты над головой, а черты лица мягче, чем я когда-либо видела, учитывая его мирное состояние покоя. Без стиснутых челюстей и нахмуренных бровей он еще более потрясающе красив. Будь он проклят.

Даже не задумываясь до конца о том, что я делаю, я протягиваю руку, откидываю одеяло и забираюсь в постель рядом с ним. Простыни мягки, как масло, на моей коже, и я осторожно, чтобы не разбудить Кэма, проскальзываю под них и прижимаюсь к его теплому телу, и моя волчица немедленно успокаивается.

Черт, если это все, что потребовалось, мне следовало спуститься сюда несколько часов назад. Прижимаясь к нему, я кладу голову ему на грудь, слушая ровный стук его сердца и закрываю глаза.

Должно быть, я не такая скрытная, какой мне кажется, потому что Кэм ворчит, когда опускает руку, обнимая меня за плечи.

– Что ты делаешь? – бормочет он хриплым со сна голосом.

– Я не знаю, – признаюсь я. – Я не могла уснуть, поэтому подумала…

Я позволила своему голосу затихнуть, не зная, как объясниться. Наверное, потому, что в последнее время я чертова королева смешанных сигналов.

– Эй, я не жалуюсь, – хрипло произносит он, его рука скользит под подол моей кофточки и останавливается на обнаженной талии.

Ну, все было бы намного проще, если бы он все еще был невыносимым мудаком. Вместо этого он продолжает выбивать меня из колеи этими нехарактерно нежными моментами, которые так чертовски милы.

– Наверное, мне следует извиниться за то, что было раньше, – шепчу я, лениво скользя кончиками пальцев по впадинам его мышц живота. – Я была просто ошеломлена всем происходящим и, возможно, выместила часть этого на тебе.

– Не беспокойся об этом, – бормочет он тем глубоким, хриплым тоном, который делает меня слабой.

Я испускаю вздох, мои пальцы скользят ниже, к поясу его боксерских трусов. Как только я начинаю погружаться под резинку, его мышцы напрягаются, и он протягивает руку, чтобы схватить мое запястье, поднимая голову и наклоняя ее, чтобы встретиться с моими глазами.

– Что делаешь, бестия? – спрашивает он, подозрительно прищурившись.

Уголок моего рта приподнимается в ухмылке.

– Извиняюсь, – просто говорю я, вырывая свое запястье из его хватки.

Я возвращаю руку на его пресс, затем продолжаю спускаться к его боксерам, обхватывая пальцами его толстый член. Он быстро твердеет в моей ладони, когда я начинаю поглаживать его, его дыхание становится более затрудненным с каждым движением моего кулака.

Кэм больше не возражает, когда я прижимаюсь губами к его груди, прокладывая поцелуями путь вниз по его точеному животу. Должно быть, он принял душ перед сном, потому что его фирменный аромат смешивается с безошибочно узнаваемым запахом бурбонско-ванильного мыла, которое есть в каждой комнате для гостей в пакхауз. Какая-то первобытная часть меня ненавидит то, что он смыл мой запах – та же часть, которая хочет немедленно исправить это, снова покрыв его.

Я вытаскиваю руку из его боксеров и опускаю ткань вниз по его бедрам, обхватывая ладонью его талию и направляя широкую головку его члена к своим губам. Сначала я немного дразню его, слизывая капельку преякулята с кончика, и из его груди вырывается стон, когда я приоткрываю губы и втягиваю его внутрь, обводя языком головку, прежде чем подвести его к задней стенке моего горла.

Кэм запускает пальцы в мои волосы, пока я ласкаю его член ртом, облизывая и посасывая, пока его бедра не начинают дрожать. Сначала его рука просто лежит на моей голове, и он позволяет мне задавать темп, но когда я подталкиваю его ближе к краю, его пальцы сжимают пряди. Следующее, что я помню, это то, что он удерживает мою голову на месте и приподнимает свои бедра, трахая мое горло, как похотливый мудак, которым он и является. И, как жадная сука, которой я являюсь, я наслаждаюсь каждой чертовой секундой этого.

Он хватает меня за волосы, чтобы откинуть голову назад, и я отпускаю его с громким хлопком, поднимая взгляд и обнаруживая, что он смотрит на меня сверху вниз с широко раскрытыми зрачками.

– Иди сюда, – рычит он, и, черт, я никогда в жизни так не стремилась выбирать направление.

Я пытаюсь вскарабкаться по его телу, но, очевидно, это получается недостаточно быстро. Его руки обхватывают меня за талию, и он сажает меня к себе на колени, как будто не может дождаться еще одной чертовой секунды, чтобы оказаться внутри меня.

Почему это так чертовски сексуально?

Кэм притягивает мое лицо к своему, захватывая мои губы в обжигающе горячем поцелуе, пока неловко снимает с меня пижаму, затем грубо обнимает меня, чтобы я оседлала его талию. Я стону ему в рот, когда моя обнаженная серединка скользит по твердому выступу его члена, и мгновение спустя он толкается о мой вход, из его груди вырывается пьянящий стон, когда я опускаюсь на него. Я с шипением выдыхаю воздух сквозь зубы, растягиваясь, но он быстро переходит в стон, когда я кружу бедрами, чувствуя каждую частичку этого массивного, великолепного члена внутри себя. Мой клитор трется о его лобковую кость, когда я медленно двигаюсь на нем верхом, прижимая ладони к его груди и запрокидывая голову назад, когда вскрикиваю.

– Черт возьми, Луна, – рычит Кэм, его пальцы погружаются в плоть моих бедер.

Забавно, раньше я раздражалась всякий раз, когда он называл меня ‘Луна’. Теперь это слово приобрело совершенно другой смысл. Он называет меня так не назло и не потому, что я маскируюсь под кого-то другого; это потому, что его Альфа-волк пытается заявить о своих правах… и черт возьми, если это его не заводит. Я начинаю скакать на нем жестче, мышцы бедер горят, когда я подпрыгиваю на его члене с дикой самозабвенностью. Он приподнимается на локтях и наклоняется вперед, чтобы взять в рот один из моих сосков, небольшие толчки удовольствия пронзают мою сердцевину, когда он облизывает и посасывает чувствительные пики, затем прокладывает дорожку поцелуев по моей груди, чтобы оказать другому равное воздействие.

Между полнотой его члена внутри меня и трением о мой клитор, я уже была близка к краю освобождения. Игра сосками толкает меня вперед. Я вскрикиваю, когда мое свободное падение достигает кульминации, сводящей пальцы ног, тело содрогается, пока я оседаю на волнах блаженства. Хватка Кэма на моих бедрах усиливается, и он переворачивает нас, пока я все еще кончаю, зажимая одно мое бедро между нами и вдавливая меня в матрас с такой силой, что кажется, что мой оргазм никогда не закончится.

В конце концов это происходит, и я обмякаю под ним, пытаясь отдышаться. Затем он наклоняется, чтобы поцеловать меня, и это как будто возвращает жизнь в мое тело. Я обвиваю ногами его талию, вцепляясь в его плечи, когда он входит в меня сильнее, быстрее. И когда он прерывает наш поцелуй и отстраняется, его зрительный контакт еще более интенсивен, чем его дикие толчки между моих ног. От этого пристального взгляда темных глаз невозможно отвести взгляд.

Я могу категорически заявить, что у меня никогда не было такого пристального зрительного контакта во время секса. Наверное, обычно я несколько отстранена от самого действия – входи, выходи, живи дальше своей жизнью, верно? – но в этом нет ничего странного или неудобного. В этих глазах столько тепла, что мне кажется, я могу воспламениться, и, несмотря на все невысказанные вещи, повисшие в воздухе между нами, эта связь намного глубже, чем любой незначительный обмен словами. Это самое настоящее, что я когда-либо чувствовала в своей жизни, и я никогда не хочу, чтобы это заканчивалось.

– Я собираюсь кончить, – тяжело дышу я, мои ногти царапают натянутую кожу его плеч.

– Сделай это, – ворчит он, сильнее толкаясь между моих бедер, его темп неумолим. – Отпусти, детка. Я хочу почувствовать, как эта киска сжимает мой член.

Ладно, слова тоже иногда наносят удар.

Его слова грязны, и они с таким же успехом могут быть чертовым приказом, учитывая то, как реагирует мое тело, как только он их произносит. Спираль в моем животе лопается, как чертова резинка, фейерверк взрывается у меня перед глазами, когда мой оргазм проносится через меня. Кэм погружается невероятно глубоко и изрыгает череду проклятий, присоединяясь ко мне в экстазе освобождения, и когда я, наконец, прихожу в себя, мы представляем собой потное месиво переплетенных конечностей, тела расслабленные и насытившиеся.

Через несколько минут я пытаюсь отстраниться от Кэма, но он крепко обнимает меня за талию и притягивает ближе, прижимая спиной к своей груди.

– Извинения приняты, – бормочет он в мои волосы, его большой палец лениво рисует круги на моем животе. – А теперь постарайся немного поспать.

Я неглубоко выдыхаю, некоторые из моих тревожных мыслей возвращаются теперь, когда туман после секса начинает рассеиваться.

– Мне, наверное, пора идти, – бормочу я.

Он тяжело вздыхает, не ослабляя хватки.

– Возможно. Но не сейчас.

Я не отвечаю и не делаю никаких движений, чтобы попытаться встать. Я эгоистично позволяю себе наслаждаться тем, как это приятно, желая, чтобы был какой-нибудь способ продлить это.