Текст книги "Кто и как изобрел Страну Израиля"
Автор книги: Шломо Занд
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
3. Имена «земли праотцев»
Одна из целей моей работы – отследить историю изобретения термина «Эрец Исраэль» как именования территории переменного размера, находящегося «под властью еврейского народа». Как отмечалось выше, этот территориальный термин был изобретен в ходе национального «идеологического строительства» [60]60
С тематикой моей настоящей работы естественным образом соприкасается содержание трех интересных книг, хотя заключения и выводы их авторов существенно отличаются от моих. Это поучительное сочинение писавших по-французски Жан-Кристофа Аттиаса и Эстер Бенбассы «Воображаемый Израиль» ( J.-C. Attias, E. Benbassa.Israel imaginaire. – Paris: Flammarion, 1998) и две книги, написанные на иврите: «Родина и обетованная земля» Элиэзера Швида (Тель-Авив: Ам Овед, 1979) и «Страна/Текст. Христианские корни сионизма» Йоада Элиаза (Тель-Авив: Реслинг, 2008).
[Закрыть]. Однако, прежде чем начать теоретическое путешествие по тайникам загадочной земли, приковавшей к себе внимание всего западного мира, я должен указать на сам характер (филологический и семантический) термина, неразрывно связанного с интересующей нас точкой на карте. Так же как и многие другие языково-национальные культуры, сионистское движение произвело немало изобилующих анахронизмами семантических манипуляций, сильно затрудняющих последовательный критический дискурс.
В этом кратком введении я приведу лишь один – зато центральный – пример исторического словотворчества, порождающего совершенно излишние проблемы. Как известно, «пространственный» термин «Эрец Исраэль» никогда не совпадал (и сегодня не совпадает) с территорией, на которую распространяется юрисдикция государства Израиль. В современном иврите он – термин – уже много лет является «политически корректным» именованием области, находящейся между Средиземным морем и рекой Иордан; однако в сравнительно недавнем прошлом он относился и к значительным территориям к востоку от Иордана. Этот изменчивый термин был одновременно навигационным инструментом и политическим рычагом территориальной «концептуализации» сионистского освоения страны с самого его начала более ста лет назад. Тем, кто не владеет ивритом в совершенстве, трудно до конца осознать важность и вес этого термина в израильском сознании. Он является объединяющим риторическим кодом для всех мыслимых областей культурного творчества – от школьных учебников до докторских диссертаций, от художественной литературы до научной историографии, от поэзии и песенного творчества до политической географии – и, что не менее важно, для изобилующего эмоциональными деталями израильского политического сознания [61]61
Этот термин породил в современном иврите интересные прилагательные. Говорят, например: «эрец-исраэльные реалии» (вместо «израильские реалии»), «эрец-исраэльные песни», «эрец-исраэльный ландшафт» и т. д. В израильских университетах кафедры истории и географии Эрец Ифаэль существуют отдельно от кафедр «Общей истории» и просто «Географии». Идеологическое обоснование такой специфической системы преподавания см. у Йеошуа Бен-Арье в «Эрец Исраэль как объект преподавания в рамках предметов „история“ и „география“» (Страна в зеркале прошлого. – Иерусалим: Магнес, 2001. – С. 5–26).
[Закрыть].
На полках книжных магазинов и университетских библиотек тесными радами стоят книги, посвященные таким темам, как «Эрец Исраэль в праисторические времена», «Эрец Исраэль под властью крестоносцев», «Эрец Исраэль в период арабского завоевания» и т. п. В переводах иноязычных книг термин «Палестина» систематически заменяется на «Эрец Исраэль». Даже сочинения основоположников сионизма, таких как Теодор Герцль, Макс Нордау, Бер Ворохов и другие, использовавших общепринятый термин «Палестина», подвергаются при переводе на иврит той же операции: идеологически неприемлемый термин непременно заменяется на «Эрец Исраэль». Эта языковая политика порождает иногда комические и абсурдные ситуации: например, ни в чем не повинные израильтяне, читающие на иврите, просто не могут понять, почему в рамках великой дискуссии вокруг британской рекомендации предпочесть заселение Уганды борьбе за «Эрец Исраэль», разделившей в начале XX века сионистское движение, противники «угандийского плана» именуются «палестинцами» или «палестиноцентристами» – ведь о Палестине в книге вообще нет речи.
Появились даже просионистские историки, пытающиеся ввести этот термин в другие языки. Например, когда уже знакомый нам Саймон Шама написал книгу, энтузиастически увековечивающую колонизаторские предприятия семейства Ротшильдов, он дал ей замечательное название: «Двое Ротшильдов и Эрец Исраэль» [62]62
Two Rothschilds and the Land of Israel. – London: Collins, 1978. См. также Шимон (он же Саймон) Шама. Семейство Ротшильдов и Эрец Исраэль. – Иерусалим: Магнес, 1980.
[Закрыть]. Следует помнить, что в описываемые им времена общепринятым термином была именно «Палестина», причем не только на всех европейских языках, но и в устах всех без исключения персонажей, появляющихся на страницах книги. Бернард Льюис, не менее известный и столь же преданный сионистскому предприятию историк, зашел даже дальше, чем Шама. В ученой статье (в которой он пытался доказать малую историческую значимость общеупотребительного термина «Палестина») Льюис заявил с немалым апломбом, что это название «никогда не использовалось евреями, среди которых принятым именованием страны, со времен исхода из Египта до наших дней, всегда было „Эрец Исраэль“» [63]63
Льюис Б.Палестина – к истории и географии названия // Исторические листы, сборник исследований. – Иерусалим: Ицхак Бен-Цви, 1988. – С. 50–51. Ранее статья была опубликована на английском языке как Palestine: On the History and Geography of a Name // The International History Review. – 1980. – V. II, 1. – P. 1. Разумеется, утверждение Льюиса банально ошибочно. Стоит, однако, обратить внимание и на драматическую радикализацию (собственно, подделку) ивритского перевода, аккуратно цитируемого автором книги, по сравнению с английским оригиналом, где значилось «всего лишь»: «The Jews called the country Eretz Israel, the Land of Israel, and used the names Israel and Judah to design the two kingdoms into which the country was split after the death of king Solomon» («Евреи называли страну Эрец Исраэль и использовали имена Израиль и Иудея для обозначения двух царств, на которые страна распалась после смерти царя Соломона»). – Прим. пер.
[Закрыть].
Неудивительно, что для большинства евреев-израильтян данное именование – однозначный документ о владении, не оставляющий ни малейшего сомнения в том, кому в действительности принадлежит это место, – представляется практически вечным, существующим самое меньшее с момента, когда они получили божественное обетование. Как я уже писал в другой книге (и другим языком), евреи в гораздо меньшей степени реализуют себя посредством мифа об «Эрец Исраэль», нежели мифологическая Эрец Исраэль реализует себя при их посредстве, порождая образ национального пространства, истинные моральные и политические импликации которого не всегда им до конца ясны [64]64
Занд Ш.Интеллектуал, правда и сила. От «Дела Дрейфуса» до войны в Ираке. – Тель-Авив: Ам Овед, 2000. – С. 190–197.
[Закрыть]. Одного простого обстоятельства – с самого момента создания государства Израиль в 1948 году и по сей день его территория не совпадает с концептуальной территорией Эрец Исраэль – вполне достаточно, чтобы совершенно прояснить геополитическую ментальность и концепцию границ (лучше сказать: концепцию отсутствия границ), присущие израильским евреям.
Впрочем, подчас история весьма саркастична, особенно когда дело касается изобретенных традиций, в первую очередь языковых. Лишь немногие обращают внимание (или, во всяком случае, готовы признать), что ветхозаветная Эрец Исраэль не включала Иерусалим, Хеврон, Бейт-Лехем (Вифлеем) и их окрестности – лишь Самарию (Шомрон) и некоторые примыкающие к ней области, иными словами, территорию Северного (Израильского) царства!
Важно помнить, что мифологическое «Единое царство» Давида и Соломона, то есть государство, объединявшее Израиль и Иудею, в реальности никогда не существовало; соответственно, не существовало (в частности, в тексте Ветхого Завета) и обозначающего его «объединительного» древнееврейского топонима [65]65
Не зная, как его называть, незадачливые историки нарекли его «Единым». – Прим. пер.
[Закрыть]. Не случайно весь ветхозаветный корпус продолжал использовать название, данное региону еще египетскими фараонами, – «страна Ханаан» [66]66
О вымышленном характере «Единого царства» см. И. Финкельштейн, Н. А. Сильберман.Начало Израиля. Археология, Библия и историческая память/ – Тель-Авив: Тель-авивский университет, 2003. – С. 131–172 (в английском оригинале I. Finkelstein, N. A. Silberman.The Bible Unearthed («Раскопанная Библия»). – Free Press, New York, 2001. – Прим. пер.). Страна Ханаан многократно упоминается в месопотамских и, особенно часто, древнеегипетских источниках. Следует добавить, что Библия лишь однажды называет Ханаан «землей иврим» (Бытие 40: 15). Национальная неудовлетворенность библейским названием страны породила попытки «подправить» Библию. См., например: Й. Аарони.Эрец Исраэль в библейские времена. География и история. – Иерусалим: Бялик, 1962. – С. 30–31.
[Закрыть]. Не случайно бог пообещал Аврааму, первому прозелиту, следующее: «И дам тебе и потомству твоему после тебя землю твоего пребывания, всю землю Ханаан…» (Бытие 17: 7). Тем же поощряющим, отеческим тоном он указывает позднее своему «придворному» – Моисею – в самом конце его пути: «Взойди на эту гору Ааварим, гору Нево, что в земле Моав, что против Иерихона, и обозри землю Ханаан…» (Второзаконие 32: 49). Стандартное словосочетание «земля Ханаан» появляется в 57 библейских стихах [67]67
Отдельное слово «Ханаан» встречается гораздо чаще. – Прим. пер.
[Закрыть].
С другой стороны, библейский Иерусалим [68]68
Следует помнить, что Иерусалим вообще не упоминается в Пятикнижии, во всяком случае по имени. – Прим. пер.
[Закрыть]всегда находится в Иудее [69]69
А не в Израиле или в «Стране Израиля». – Прим. пер.
[Закрыть]. Геополитическое словосочетание «Эрец Йехуда» («страна – или земля – Иудея»), ставшее общепонятным после образования маленького государства династии Давида, упоминается в библейском тексте 24 раза. Ни одному из авторов библейских книг и в голову бы не пришло назвать территорию, находящуюся вокруг Святого города, «Эрец Исраэль». Именно поэтому так поучителен следующий стих из Второй книги Хроник: «Он разбил жертвенники и молитвенные деревья, и истуканы раскрошил, и все статуи солнца срубил во всей стране Израиля (Эрец Исраэль), и возвратился в Иерусалим» (Хроники II 34: 7). В Северном царстве, оно же Эрец Исраэль, ветхозаветный Израиль, как известно, жило гораздо больше грешников, чем в Южном царстве, Иудее [70]70
Тридцать четвертая глава Второй книги Хроник посвящена описанию подвигов иудейского царя Йошии, очистившего свои владения от идолопоклонства. Вначале он очистил Иудею и Иерусалим, а затем отправился в земли Менаше и Эфраима, то есть на территорию уже уничтоженного ассирийцами Северного царства. Седьмой стих этой главы повествует об очищении Северного царства, «страны Израиля», от идолопоклонства. С точки зрения автора Хроник, Иерусалим к «стране Израиля» явно не относится. Более того, из Эрец Исраэль в Иерусалим царю приходится «возвращаться»… См. стихи 3–7 данной главы. – Прим. пер.
[Закрыть]. Такое его именование появляется в 12 стихах, почти всегда – в не слишком одобрительном контексте. Так или иначе, базисные представления авторов ветхозаветных книг о региональном пространстве совпадают с прочими свидетельствами, рассказывающими о соответствующей эпохе, – ни один текст ветхозаветного периода, ни одно археологическое свидетельство не используют термин «Эрец Исраэль» для обозначения четко определенной географической территории.
То же самое верно и относительно долгой эпохи, называемой в израильской историографии «эпохой Второго храма». Ни успешное восстание Хасмонеев в 167–160 годах до н. э., ни закончившийся провалом мятеж иудейских фанатиков в 66–73 годах н. э. не произошли, если верить письменным свидетельствам, в «Эрец Исраэль». Бесполезно искать это именование в книгах Маккавеев или в иных внебиблейских источниках [71]71
В «Книге Тувии», написанной, судя по всему, во II столетии до н. э., появляется – в дошедшем до нас древнегреческом переводе – термин «Эрец Исраэль», обозначающий территорию Израильского царства (см.: http://ba.21.free.fr/septuaginta/tobie/tobie_1.html). В переводе на современный иврит (древний ивритский или арамейский оригинал до нас не дошел. – Прим. пер.) он, как ни странно, опущен (см.: Книга Тувии 6: 14. – Варшава: Левин-Эпштейн, 1886 // http://daat.ac.il/DAAT/hasfarim/tuvya-2.htm).
[Закрыть]. Не найти его и в философских произведениях Филона Александрийского или в исторических сочинениях Иосифа Флавия. До тех пор, пока Иудея существовала в какой-либо форме как государственная единица, неважно, независимая или под чьим-либо протекторатом, единая территория между Средиземным морем и рекой Иордан никогда не именовалась «Эрец Исраэль».
Названия регионов и государств менялись в прошлом довольно часто. Иногда мы называем древние страны именами, которые они приобрели лишь на гораздо более поздних исторических этапах. Однако такого рода языковая практика легитимна, как правило, лишь если данная территория не имела более древнего общепринятого названия. Все мы прекрасно знаем, что Хаммурапи правил не территорией «вечного» Ирака, а Вавилонией, что Юлий Цезарь завоевал не Францию, а Галлию. С другой стороны, лишь немногим израильтянам известно, что цари Давид и Йошия правили страной, называвшейся Ханааном и/или Иудеей [72]72
Трудно судить, был ли библейский Давид полностью вымышленным правителем, и если все-таки не был – когда он в точности жил. Несомненно, однако, что даже в самом оптимистическом варианте он мог управлять лишь небольшой территорией в Иудее. Потенциально возможное царство сомнительного Давида было намного меньше государства исторического Йошии; разумеется, оно находилось в Ханаане, но правителем Ханаана (всего или хотя бы большей его части) Давид заведомо не был. О внешних (внеханаанских) завоеваниях нечего и говорить. – Прим. пер.
[Закрыть], или что коллективное самоубийство в Масаде [73]73
Драматическое самоубийство защитников Мецады (Масады), крепости, находившейся неподалеку от западного берега Мертвого моря, блестяще описано Иосифом Флавием в книге «Иудейская война». Поскольку иных письменных свидетельств этого события не существует, немало ученых относилось к его историчности скептически. Однако в последние десятилетия найдены археологические свидетельства, косвенно подтверждающие рассказ Флавия. – Прим. пер.
[Закрыть]произошло вовсе не в Эрец Исраэль.
Следует отметить, что это «семантическое злоумышление» нисколько не беспокоит израильских исследователей. Они без колебаний переносят данный филологический анахронизм из одного сочинения в другое. Их национально-научную позицию удачно сформулировал в свое время профессор Йехуда Элицур, выдающийся исследователь Библии и исторической географии из Бар-Иланского университета. Он писал с редчайшей прямотой:
«Согласно нашим представлениям, не существует простой параллели между нашим отношением к Эрец Исраэль и отношением других народов к своим отечествам. Разница легко различима. Израиль [74]74
Замечательная, едва ли переводимая игра слов: «Израиль» в данном случае означает «израильтяне», «израильский народ», хотя одновременно это и название страны. Попросту, на иврите «Израиль» и «израильский народ» – не два, а одно выражение, состоящее из одного-единственного слова (хотя, конечно, к слову «Израиль» всегда можно добавить второе, необязательное – «народ»). Поэтому на иврите нормально звучит и нечто, вроде «Израиль вошел в Израиль». – Прим. пер.
[Закрыть]был Израилем еще до того, как вошел в свою страну. Израиль оставался Израилем и через много поколений после ухода в изгнание. Эта страна оставалась Страной Израиля (Эрец Исраэль) даже когда пришла в запустение. У других народов [75]75
В оригинале – романтическое, одновременно традиционно-презрительное «У народов мира…». – Прим. пер.
[Закрыть]дело обстоит иначе. Англичане именуются англичанами лишь потому, что живут в Англии, Англия называется Англией лишь потому, что там живут англичане. Англичане, покидающие Англию, через поколение или два перестают быть англичанами. Если бы Англия лишилась англичан, она перестала бы быть Англией. Это относится ко всем народам» [76]76
Элицур Й.Эрец Исраэль в библейской философии // Заповеданная земля / Под ред. Й. Шавива. – Иерусалим: Всемирный центр Мизрахи, 1977. – С. 22.
[Закрыть].
Так же как еврейский народ является вечным и неизменным «этносом», так и его страна – неизменная сущность; это же относится и к ее названию. Во всех современных комментариях к упомянутым выше древним текстам, будь то библейские книги или произведения эпохи Второго храма, «Эрец Исраэль» трактуется как постоянная, четко очерченная территория, хорошо знакомая всем поколениям евреев в ходе их долгой истории. Я приведу несколько примеров для того, чтобы сделать это обстоятельство наглядным.
В предисловии к новому переводу на иврит «Первой книги Маккавеев», вышедшей великолепным изданием в 2004 году, словосочетание «Эрец Исраэль» появляется 156 раз – несмотря на то что сами Хасмонеи даже не слышали, что возглавляют восстание, разворачивающееся на этой территории [77]77
Первая книга Маккавеев / Предисловие, перевод и комментарии Ариэля Рапопорта. – Иерусалим: Бен-Цви, 2004.
[Закрыть]. Еще дальше зашел историк из Иерусалимского университета, выпустивший книгу под названием «Эрец Исраэль как политическая концепция в хасмонейской литературе» [78]78
Mendels D.The Land of Israel as a Political Concept in Hasmonean Literature. – Tubingen: Mohr, 1987.
[Закрыть]– при том что такой концепции в соответствующие времена не существовало. В недавнем прошлом позывы геонационального мифа были столь сильны, что израильские издатели Иосифа Флавия отваживались вставлять термин «Эрец Исраэль» непосредственно в переводы его книг [79]79
См., например: И. Флавий.Иудейская война. – Варшава: Штабель, 1923 (книга II, 1: 4, с. 107; 15: 6, с. 163), равно как и более новый перевод: И. Флавий.Иудейская война. – Рамат-Ган: Масада, 1968 (книга VII, 3: 3, с. 376).
[Закрыть]. На самом деле, термин «Эрец Исраэль», равно как и многие другие относящиеся к данному региону названия, такие как «Святая земля», «Земля Ханаан», «Страна Сион» или «Эрец а-Цви» (поэтическое «Страна оленя»), были христианскими или раввинистическими изобретениями, то есть гораздо более поздними теологическими выдумками. С определенной осторожностью можно выдвинуть предположение, что впервые этот термин в его современном территориальном значении появился в Евангелии от Матфея. Конечно, это филологическое нововведение может считаться пионерским лишь в том случае, если евангельский текст действительно был написан, как обычно предполагается, в конце I века н. э. Вот что там сказано: «По смерти же Ирода, – се, Ангел Господень во сне является Иосифу в земле Египетской и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь его и иди в землю Израилеву (Эрец Исраэль), ибо умерли искавшие души младенца» (Мт 2: 19–20).
Единоразовое, точечное использование термина позволяет определить Иерусалим с окрестностями как «Эрец Исраэль». Оно является исключительным, ибо книги Нового Завета предпочитают использовать термин «Эрец Йехуда» – «Земля Иудейская» [80]80
См., например: Евангелие от Марка 1: 5, от Иоанна 3: 22 и 86: 1, Деяния апостолов 26: 20 и 28: 21, Послания апостола Павла к римлянам 15: 31.
[Закрыть]. Не исключено, что новое выражение возникло оттого, что первые христиане предпочитали называть себя «сынами Израиля», а не иудеями. Впрочем, вполне здравым представляется и другое, более прозаическое объяснение: именование «Эрец Исраэль» могло быть вставлено в древний текст существенно позже.
Термин «Эрец Исраэль» укоренился в иудейском «культурном пространстве» приблизительно тогда же (когда, по ранним предположениям, могло быть написано Евангелие от Матфея) – через некоторое время после разрушения Второго храма, когда еврейский монотеизм, ослабленный тремя неудачными антиязыческими восстаниями, начал отступать на всей территории Средиземноморья. Лишь после того, как во II веке н. э. Иудея по воле римских властей превратилась в Палестину и значимая часть ее населения стала постепенно принимать христианство, мы начинаем находить в Мишне и Талмуде [81]81
Мишна– первый формально кодифицированный и устно отредактированный (а много позднее и записанный) свод Галахи, ранняя форма Талмуда. Классический Талмуд (как Иерусалимский, так и главный, Вавилонский) представляет «всего лишь» развернутый комментарий к Мишне. Мишна разрабатывалась во II–III веках н. э., Иерусалимский Талмуд – в III–IV веках, а Вавилонский – в IV–VII веках (вероятно, он был завершен еще позже – в VIII веке). Первые обращения к термину «Эрец Исраэль» относятся, разумеется, к Мишне, а не к классическому Талмуду. Тем не менее отсылка автора к Талмуду корректна и поучительна. Талмуд постоянно цитирует мишнаистские материалы, иногда в иной форме, нежели донесенная до нас самой Мишной, и сам нередко обсуждает эпоху Мишны, донося таким образом важные свидетельства о ней. – Прим. пер.
[Закрыть]осторожные обращения к термину «Эрец Исраэль». Возможно также, что этот термин обязан своим происхождением глубоким опасениям, связанным с укреплением позиций иудейских центров в Вавилонии и переселением туда все большего числа образованных жителей Иудеи.
Так или иначе, христианский и раввинистический варианты термина «Эрец Исраэль», как уже отмечалось выше, также не совпадают по смыслу с содержанием, присвоенным этому словосочетанию в эпоху национального строительства. Точно так же древние и средневековые понятия «народ Израиля», «избранный народ», «христианский народ» или «божий народ» радикально отличаются по смыслу от поздних интерпретаций этих терминов, адресующихся к современным представлениям о народах. Поэтому ветхозаветная «Обетованная земля», равно как и «Святая земля» иудейской и христианской традиций, имеет очень мало сходства с сионистской «родиной». Обещанная богом страна включала, как известно, добрую половину Ближнего Востока и простиралась, в некоторых прочтениях топонимов, «от Нила до Евфрата». Религиозное (разработанное в Талмуде) определение Эрец Исраэль относилось к гораздо меньшей, вдобавок не вполне связной «территории исполнения заповедей» [82]82
Согласно талмудическому праву, многие заповеди могут быть исполнены лишь в Эрец Исраэль, причем нередко – лишь в определенных ее частях (прежде всего, исключительно в тех или иных районах Иерусалима). Этот юридический подход к географии с неизбежностью повлек за собой увлекательную схоластическую разработку вопроса о границах тех или иных территорий и Эрец Исраэль в целом. – Прим. пер.
[Закрыть], разделенной на галахически неравноценные части [83]83
Галаху можно достаточно точно определить как юридическое по форме изложение иудейского раввинистического вероучения, опирающееся на Вавилонский Талмуд и развивающееся по сей день. Галаха в огромной степени и есть «иудаизм как юридический свод», то есть религия, сведенная к прецедентному праву, иерархизированным дискуссионным оценкам, законам и рекомендациям. – Прим. пер.
[Закрыть]в соответствии с уровнем их святости. Ее границы никогда не воспринимались многовековой, весьма разнообразной еврейской культурой как политические или государственные.
Лишь в начале XX века, после длительного пребывания в протестантском плавильном котле, теологический термин «Эрец Исраэль» был окончательно вытеснен отполированным до блеска четким геонациональным термином. Поселенческое сионистское движение использовало традиционный раввинистический термин отчасти для того, чтобы заменить им общепринятый топоним «Палестина», которым пользовались не только все без исключения европейцы, но и лидеры сионизма первого поколения. Оно превратило этот термин в исключительное именование региона на языке новых поселенцев [84]84
Стоит вспомнить, что даже в сионистском гимне «Атиква», написанном в 80-е годы XIX века, по-прежнему используется термин «Эрец Цион» («страна Сиона»), а не «Эрец Исраэль». Впоследствии все еврейские именования региона, кроме «Страны Израиля», были элиминированы и исчезли из национального культурного дискурса.
[Закрыть].
Успешная языковая инженерия, ставшая естественной частью строительства коллективной этноцентристской памяти и включавшая на более позднем этапе ивритизацию топонимов (названий провинций, деревень, кварталов, улиц, гор, долин и рек), сделала возможным поразительный ментальный «прыжок» через многовековые нееврейские периоды в жизни страны [85]85
Давид Бен-Гурион блестяще сформулировал этот тезис в 1949 году: «Мы должны уничтожить арабские названия по политическим причинам; точно так же как мы не признаем права арабов на политическое владение этой землей, мы не признаем и их духовного владения и их названий». Цит. по: М. Бенвенисти.Еврейская карта // Теория и критика. – 1997. – № 11. – С. 8–9. См. также его поучительное, увы, не переведенное на иврит сочинение: M. Bennvenisti.Sacred Landscape. The Buried History of the Holy Land since 1948. – Berkeley: University of California Press, 2000.
[Закрыть]. Для нас, впрочем, существенно важнее другое: переименование страны ради утверждения права владения, выдавившее за легитимные рамки подавляющее большинство ее населения или просто игнорировавшее его существование, чрезвычайно облегчило переведение этого населения в разряд «случайных жильцов», временных обитателей страны, занимающих землю, которая им не принадлежит. Использование термина «Эрец Исраэль» способствовало внедрению популярного метаобраза «пустой страны» – «страны без народа», которая изначально, во все времена предназначалась для «народа без страны». Расшифровка этого центрального, несомненно, лживого образа, источником которого было, как ни странно, евангелистское христианство, позволит нам гораздо лучше понять как природу возникновения проблемы арабских беженцев в ходе войны 1948 года, так и возобновление колонизационного предприятия после войны 1967 года.
* * *
Центральной задачей данного сочинения является деконструкция тезиса об «историческом праве» и национального нарратива, ему сопутствующего; их единственное назначение – найти моральное оправдание экспроприации территориального пространства. Таким образом, эта книга является инструментом критики официальной, порожденной истеблишментом историографии; по ходу дела она отслеживает ход и характеристики важнейшей парадигматической революции, произведенной сионистским движением в слабеющем иудаизме. Восстание еврейского национализма против иудейской веры с самого начала шло бок о бок с постоянной, усиливавшейся с годами инструментализацией словаря, системы ценностей, символов, праздников и обрядов последней. Секулярному сионизму уже на раннем этапе его колониального предприятия потребовались религиозные одежды – как для укрепления и охраны «этнических границ», так и для определения и формализации границ «земли праотцев». В ходе территориальной экспансии и с утратой социалистических национальных идеалов эти «одежды» стали еще более важными, даже жизненно необходимыми. Нужда в них укрепила к концу XX века позиции этнорелигиозных течений как в общественной жизни, так и в политической системе и в военном аппарате.
Впрочем, эти поздние явления не должны вводить нас в заблуждение. Именно «национализация» бога (а вовсе не его смерть) сдернула с земли священный ореол и превратила ее в секулярную почву, на которой новый топчущий ее народ стал возводить дворцы по своему вкусу. Если для иудаизма победой над метафизическим изгнанием должно было стать в основном мессианское избавление, несомненно духовно связанное с культовым центром, но абсолютно свободное от претензий на национальное владение им, сионистское движение противопоставило воображаемому изгнанию концепцию насильственного освобождения земли, то есть создание осязаемой современной географической родины. Увы, благодаря основополагающим мифам, эта родина до сего дня не имеет постоянных границ и изо дня в день подвергает опасности как своих жителей, так и своих соседей.
I. Как создать родину – от биологического императива до обретения нации
Что такое страна? Страна – это кусок земли, окруженный со всех сторон границами, обычно противоестественными. Англичане умирают за Англию, американцы умирают за Америку, немцы умирают за Германию, русские умирают за Россию. Добрых пятьдесят или шестьдесят стран дерутся в этой войне. Не могут так много стран стоить, чтобы за них умирали [86]86
Не могу не отметить, что в первом, советском переводе популярнейшей «Уловки-22» (В. Титов), благоразумно объявленном сокращенным, этот антипатриотический пассаж был выпущен. В более позднем, полном переводе книги, озаглавленном «Поправка-22» ( А. Кистяковский.Поправка-22. – М.: Терра, 2000), пропущенное восстановлено. – Прим. пер.
[Закрыть].Джозеф Хеллер. Уловка-22. Глава 23. 1961
«Внешние границы» государства должны стать «внутренними границами», или – что то же самое – внешние границы должны стать мысленными проекциями и оборонительными линиями внутренней коллективной личности, которую каждый из нас несет в себе и которая позволяет нам населять государственное пространство как место, где мы всегда чувствовали и всегда будем чувствовать себя дома.
Теоретические дискуссии о природе нации и национализма, происходившие в конце XX и в начале XXI века, уделяли относительно мало внимания проблеме конструирования современной родины. Территория, так сказать, «матчасть», на которой нация реализует свой суверенитет, вызывала куда меньше исследовательского интереса, нежели «матобеспечение» – взаимосвязь культуры с политическим суверенитетом и функциональный вклад исторических мифов в формирование «национального тела». Однако совершенно ясно, что точно так же, как без политического механизма и изобретенной истории, проект построения нации заведомо не может быть реализован и без специально сконструированной «геофизической» территории, которая станет для него точкой опоры и предметом постоянного вожделения.
Что такое родина? Быть может, то самое пространство, о котором Гораций писал, что за него «сладко и пристойно умереть». Приверженцы национальной идеи уже двести лет цитируют этот знаменитый стих с весьма различными вариациями [88]88
«Dulce et decorum est pro patria mori». Квинт Гораций Флакк «Оды», III 2, 13 (23–13 годы до н. э.). В сионистской мифологии этот афоризм принял форму «Хорошо умереть за родину»; он приписывается Йосефу Трумпельдору, поселенцу, погибшему в 1920 году в столкновении с местными арабами. Поскольку Трумпельдор в юности изучал латынь, нельзя исключить, что перед смертью он действительно процитировал Горация.
[Закрыть]. Однако современные интерпретации стиха существенно искажают смысл, который придавал ему знаменитый римский поэт I века до н. э. [89]89
Гораций родился в 65 году до н. э. и умер в 8 году н. э. – Прим. пер.
[Закрыть]
Поскольку многие из социальных и политических терминов, которыми мы сегодня активно пользуемся, неделикатно заимствованы из древних языков, не всегда так уж просто отделить их изначальное ментальное содержание от современного переполненного эмоциями смысла. Риск систематического анахронизма присущ любой политической терминологии, не сопровождаемой аккуратным историографическим разбором. Понятие «родина» есть, по-видимому, во всех живых и мертвых языках, однако оно несет в них различные ценностные заряды.
В древнейших греческих диалектах есть слово «патрида» (πατρίδα), в более поздних – «патрис» (πατρίς). Оно плавно перетекло в раннелатинское «патриа» ( patria). «Патриа» с очевидностью восходит к существительному «отец» ( pater). Этот «отеческий» термин оставил свой след во всех современных европейских языках. В итальянском, испанском и португальском языках это по-прежнему patria, во французском – patrie; есть еще несколько вариантов, восходящих к языку древних римлян. Поскольку на латыни речь идет о «земле отцов», в английском языке появился термин Fatherland, в немецком – Vaterland, а в голландском – Vaderland.Легко обнаруживаются попутные термины, предпочитающие «отцу» «мать» (например, английское Motherland) или «дом» (например, английское Homeland, немецкое Heimatили Геймлендв идише) в качестве символа, определяющего понятие «родина». В арабском же языке соответствующее «ватан» (نطو) этимологически близко к понятию «владение».
Интеллектуалы-сионисты, создавшие современный иврит, у себя дома говорили (и, что не менее важно, читали и писали) чаще всего по-русски или на идиш. Они ввели в иврит библейское слово «моледет» (מולדת), хорошо перекликающееся с русским словом «родина», восходящим к теме «рождения» (или к месту происхождения семьи). «Родина» перекликается с немецким Heimat; от обоих этих слов веет романтической (или даже эротической) тоской, идеально вписывавшейся в сионистские представления о связи с мифологической родиной [90]90
О близости понятий «родина» и «Heimat» см.: П. Бикль.Heimat. Критическая теория германской концепции «отечества» ( P. Bickle.Heimat. A Critical Theory of the German Idea of Homeland. – New York: Camden House, 2002. – P. 2–3).
[Закрыть].
Так или иначе, бурная и динамичная концепция «родины», развивавшаяся от древнейших присредиземноморских представлений через средневековые европейские к представлениям кануна новейшего времени, обретала по пути различные смыслы, чаще всего имевшие мало общего с тем, который она получила в эпоху национализма. Однако прежде чем перейти к углубленному рассмотрению этой тонкой темы, необходимо избавиться от широко распространенных предвзятых [современных] мнений об отношении человеческих коллективов к территориальным пространствам, в которых они живут.
