Текст книги "Львиное Сердце. Дорога на Утремер"

Автор книги: Шэрон Кей Пенман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Львиное Сердце. Дорога на Утремер

ОБ АВТОРЕ

Шэрон Кей Пенман

Средневековье неизменно привлекает к себе внимание как учёных, так и авторов художественной литературы. Есть в этом историческом периоде нечто, что завораживает нас, влечёт погрузиться вглубь веков. Это время окутано легендами о доблестных рыцарях, справедливых королях и прекрасных королевах. История Средних веков изобилует интереснейшими событиями, личностями, поэтому книги о нём неизменно привлекают внимание читателей. И очень важно, чтобы автор литературного произведения изображал историю достоверно, подходил к ней бережно. Всем этим требованиям полностью соответствует Шэрон Кей Пенман. Писательница не жалеет сил и времени на глубокую проработку темы, знакомится как с источниками, так и с монографиями маститых учёных, и каждый её роман, являясь по форме увлекательным художественным произведением, выступает, по существу, ещё и убедительным историческим исследованием. При написании книг Пенман посещает не только библиотеки – она стремится лично побывать в тех местах, где развивается действие романов, увидеть мир глазами своих героев.

Поначалу едва ли кто, в том числе и сама писательница, мог представить, к чему приведёт её увлечение историей Средних веков. Шэрон Кей Пенман родилась в 1945 году в Нью-Йорке. Она получила историческое образование, окончив Техасский университет в Остине, но по профессии стала юристом и до полного перехода к писательской деятельности работала в сфере налогового права. Первая её попытка заняться литературой относится к студенческим годам. Путь оказался тернист: когда рукопись первой её книги «Солнце во славе», посвящённой смутным временам Войны Алой и Белой розы в Англии, была почти уже закончена, её украли из автомобиля Пенман вместе с сумочкой. Едва ли похитителей интересовало сочинение никому не известной студентки, но рукопись пропала безвозвратно. Впавшая в отчаяние писательница не бралась за перо в течение пяти лет.

Но притяжение творчества преодолело трудности, и в 1982 году роман был воссоздан заново и переработан, увеличившись в объёме почти в два раза. Книга была тепло встречена как читателями, так и критиками, сразу заявив о Пенман как о восходящем светиле художественной исторической литературы. Она начинает работу над романом «Земля, где обитают драконы», ставшим первой частью так называемой «Валлийской трилогии». Действие книг этой серии развивается на протяжении ХIII в. в Уэльсе, в период наивысшего расцвета королевства Гвинед и его борьбы с могучим английским соседом. Эта овеянная мифами земля настолько очаровала писательницу, что она приобрела там дом и с тех пор живёт как в Америке, так и в Великобритании.

Поверив в свои силы, Пенман берётся за эпоху, давно привлекавшую её – историю Англии времён Плантагенетов. Она обращается к истокам династии, основателями которой выступают такие противоречивые фигуры, как Генрих II и его жена, легендарная красавица Алиенора Аквитанская. Сложные отношения между супругами, переплетение любви и ненависти, создание самой могущественной державы своего времени, так называемой Анжуйской империи, становятся главной темой нового цикла писательницы. В 1995 году выходит первая её большая книга «Пока Спаситель спал» («Украденная корона», «По праву меча»). Со всей присущей ей обстоятельностью Шэрон Кей Пенман начинает рассказ с предыстории героев, обращаясь к насыщенной событиями теме междоусобной войны между королём Стефаном и императрицей Мод (Матильдой) за обладание английской короной. Продолжением становится новая книга «Время и случай» («Высокий трон», «По краю бездны»), вошедшая в список бестселлеров «Нью-Йорк тайме». История Генриха и Алиеноры развивается, а их держава, объединяющая английские и французские земли, становится могущественнее с каждым днём. Но раздор короля с его близким другом и советником, архиепископом Кентерберийским Томасом Бекетом, уже сулит времена испытаний. Третья часть цикла, «Семена раздора» («Один против всех», «Осень льва»), посвящена трагической развязке этой величественной истории.

Помимо полноформатных романов Шэрон Кей Пенман внесла свой вклад в развитие такого популярного жанра, как исторический детектив. Как она призналась сама, для неё это было чем-то вроде развлечения, возможностью отдохнуть от серьёзных тем. Но это вовсе не означает, что в работе над серией писательница отошла от незыблемых принципов глубокой проработки исторического материала и достоверного изображения действительности. Главным героем серии из четырёх книг выступает Джастин де Квинси, ставший волей случая доверенным лицом королевы Алиеноры и раскрывающий по её поручению самые запутанные преступления. Первая книга серии, «Человек королевы», была номинирована на престижную детективную премию «Эдгар».

Но главным делом для автора по сей день остаётся история династии Плантагенетов. Пенман приступила к работе над серией, непосредственно продолжающей трилогию о Генрихе и Алиеноре. Она посвящена их преемнику, королю Ричарду Львиное Сердце. Среди средневековых монархов Ричард, как никто, овеян романтическим ореолом короля-воина, крестоносца, истинного воплощения рыцаря. Не отрицая этих действительно присущих Львиному Сердцу черт. Пенман позволяет нам беспристрастно взглянуть на своего героя, оценить его достоинства и недостатки. На данный момент в новой серии вышли два больших тома – «Львиное Сердце» и «Королевский выкуп», охватывающие участие Ричарда в Третьем крестовом походе и его пребывание в плену у коварного герцога Австрийского.

Пенман по праву снискала любовь читателей, признание критиков и уважение коллег по писательскому цеху. Джордж Мартин, автор знаменитой «Игры престолов», выразился так: «Шэрон Кей Пенман на сегодняшний день сильнейший из романистов, пишущих о Средневековье... История буквально оживает под её пером».

Александр Яковлев

Посвящается Джилл Дэвис

ДЕЙСТВУЮЩИЕ
И УПОМИНАЕМЫЕ ЛИЦА

По состоянию на 1189 год

АНГЛИЙСКИЙ КОРОЛЕВСКИЙ ДОМ

Генрих Фиц-Эмпресс (1133—1189) – король английский, герцог Нормандский, граф Анжуйский

Алиенора (р. 1124) – герцогиня Аквитанская в собственном праве, супруга Генриха, бывшая супруга французского короля Людовика VII.

ИХ ДЕТИ

Вильгельм (1153—1156)

Генрих (в романе – Хэл) (1155—1182)

Ричард (р. сент. 1157) – герцог Аквитанский, граф Пуатуский, с сентября 1189 г. – король Английский

Жоффруа (1158—1186) – герцог Бретонский по браку с Констанцией

Джон (р. дек. 1166) – граф Мортенский, известный также как Иоанн Безземельный

Матильда (Тильда) (1156—1189) – герцогиня Саксонская и Баварская, мать Рихенцы

Алиенора (Леонора) (р. 1161) – королева Кастилии

Джоанна (р. 1165) – королева Сицилии

АНГЛИЙСКИЙ КОРОЛЕВСКИЙ ДВОР

Жоффруа (Жофф) – незаконнорождённый сын Генриха, архиепископ Йоркский

Вильгельм Маршал – один из юстициаров Ричарда, женат на Изабелле де Клари, графине Пемброкской

Гийом Лоншан – епископ Или, канцлер Ричарда

ФРАНЦУЗСКИЙ КОРОЛЕВСКИЙ ДОМ

Филипп II (р. 1165) – король Франции

Изабелла – его супруга, дочь графа Эно

Людовик Капет – отец Филиппа, первый муж Алиеноры, покойный

Алиса Капет – сводная сестра Филиппа, с детства помолвлена с Ричардом

Агнесса Капет – сестра Филиппа, в детском возрасте выдана замуж за наследника престола Греческой империи, ныне известной как Византия

Мария – графиня Шампанская, сводная сестра Филиппа и Ричарда, дочь Алиеноры и Людовика, мать Генриха

БРЕТАНЬ

Констанция – герцогиня Бретонская, вдова Жоффруа, замужем за графом Честерским

Её дети от Жоффруа: Артур и Алиенора (Энора)

НАВАРРА

Санчо VI – король Наварры

Санчо – его старший сын и наследник

Беренгария – его дочь (р. 1170)

СИЦИЛИЯ

Вильгельм д'Отвиль – король Сицилии

Джоанна – его супруга, сестра Ричарда

Вильгельм I – отец Вильгельма, покойный

Маргарита Наваррская -мать Вильгельма, покойная

Констанция д'Отвиль – тётя и наследница Вильгельма, замужем за Генрихом фон Гегенштауфеном, королём немецким и наследником Фридриха Барбароссы, императора Священной Римской империи

Танкред – граф Лечче, кузен Вильгельма по побочной линии

Сибилла – жена Танкреда

Рожер – сын Танкреда

КИПР

Исаак Комнин – самопровозглашённый император

София д'Отвиль – его супруга, незаконнорождённая дочь покойного короля Сицилии Вильгельма I

Анна Комнин – дочь Исаака

САРАЦИНЫ

Аль-Малик аль-Насыр Салах-ад-Дин, Абу аль-Музафар Юсуф ибн Айюб – султан Египта, известный крестоносцам и историкам как Саладин

Аль-Малик-Адиль, Саиф ад-Дин Абу-Бакр Ахмад ибн Айюб – брат Саладина

Баха ад-Дин ибн-Шаддад – приближённый Саладина, автор «Редкой и превосходной истории Саладина»

УТРЕМЕР

Балдуин IV – «Прокажённый король», покойный

Сибилла – его сестра, королева Иерусалимская

Ги де Лузиньян – её муж, король Иерусалимский

Изабелла – сводная сестра Сибиллы

Онфруа де Торон – её супруг

Балиан д’Ибелин – повелитель Наблуса, супруг Марии Комнин, бывшей королевы Иерусалимской и матери Изабеллы Конрад Монферратский – родом из Италии, сеньор Тира, кузен короля Франции Филиппа

Амори и Жоффруа де Лузиньяны – старшие братья Ги и вассалы короля Ричарда

Гарнье Наблусский – великий магистр ордена госпитальеров

Робер де Сабль – великий магистр ордена тамплиеров

Жосций – архиепископ Тирский

УЧАСТНИКИ КРЕСТОВОГО ПОХОДА ВМЕСТЕ С РИЧАРДОМ

Генрих I – граф Шампанский, племянник Ричарда и короля Франции Филиппа

Андре де Шовиньи – кузен Ричарда

Роберт Бомон – граф Лестерский

Губерт Вальтер – епископ Солсберийский

Братья де Пре, Гийом, Жан и Пьер – норманнские рыцари

Жак д'Авен – фламандский лорд

УЧАСТНИКИ КРЕСТОВОГО ПОХОДА ВМЕСТЕ С КОРОЛЁМ ФИЛИППОМ

Гуго – герцог Бургундский, кузен короля Филиппа

Филипп – епископ Бове, кузен короля Филиппа

Робер – граф Дре, брат Бове

Матье де Монморанси – юный французский лорд

Гийом де Барре – прославленный французский рыцарь

Жофре – сын графа Першского, женат на племяннице Ричарда Рихенце (Матильде)

Леопольд фон Бабенберг – герцог Австрийский

ПРОЛОГ

То была история, способная сравниться с легендой о короле Артуре и его неверной супруге Гиневре. Он – король Генрих, первенец графа Анжуйского и императрицы Мод. С ранних лет ему благоприятствовала фортуна. Ещё будучи герцогом Нормандским, он дерзко похитил королеву, а в двадцать один год завладел короной, которая не далась его матери Мод. Она – Алиенора, герцогиня Аквитанская, богатая наследница и редкая красавица, оставлявшая за собой череду скандалов. Ей не посчастливилось родиться в век, когда власть являлась прерогативой мужчин. Французский король Людовик отверг Алиенору, поскольку та не смогла подарить ему сына. Генриху она принесла пятерых, четверо из которых дожили до совершеннолетия. Генрих и Алиенора правили империей, простиравшейся от Шотландии до Средиземного моря, и какое-то время их союз казался благословлённым свыше.

Генрих любил сыновей, но не настолько, чтобы делить с ними власть. Не позволил он и Алиеноре править дорогой её сердцу Аквитанией. Результатом стал Великий мятеж 1173 года, когда трое старших сыновей восстали против отца. Их подтолкнула к этому мать, королева – неслыханное в средневековом мире предательство. Генрих победил, но дорогой ценой. Он простил сыновей, но не супругу, потому как Алиенора причинила рану, которая так до конца и не зажила.

Генрих стремился к миру с сыновьями, но те таили обиду за заточение матери и продолжали негодовать на то, что отец по-прежнему держит их на коротком поводке. Не в силах больше доверять отпрыскам, король пытался уговорами или подкупом побудить их хранить преданность. Великий государь, он оказался несостоятельным родителем, потому что ничему не научился на собственных ошибках.

Его старший и самый любимый сын Хэл – очаровательный, красивый и в высшей степени безответственный молодой человек, затеял против отца новый мятеж. Он раскаялся лишь на смертном одре, когда стало слишком поздно.

После смерти Хэла наследником престола сделался его брат Ричард, выросший в родной для Алиеноры Аквитании, которая с рождения предназначалась ему в удел. Третий брат Жоффруа женился на богатой наследнице – Констанции, герцогине Бретонской. Был ещё Джон, коего отец в шутку величал Джоном Безземельным, поскольку на момент своего появления на свет четвёртый сын едва ли на что мог рассчитывать. Однако Генрих был твёрдо намерен обеспечить и Джона, и тем самым, не подозревая того, выпустил на свободу фурий, покончивших с ним самим.

Генрих потребовал от Ричарда передать Аквитанию Джону, обосновывая это тем, что, став наследником империи, Ричард не нуждается в герцогстве. Но Ричард любил Аквитанию так же сильно, как заточенную мать, и никогда не простил отцу попытку обездолить его.

Подобную ошибку совершил король и в отношениях с Жоффруа, продолжая удерживать большую часть приданого его бретонской супруги в надежде обеспечить тем самым послушание сына. Вместо этого он только подтолкнул Жоффруа к мятежу. Герцог объединился с Филиппом, молодым французским королём, но погиб во время турнира под Парижем.

У короля, похвалявшеюся некогда избытком сыновей, осталось теперь только два. Поскольку он упорно отказывался провозгласить Ричарда преемником, тот начал подозревать, что его замышляют лишить наследства в пользу Джона. Пойдя по стопам Хэла и Жоффруа, Ричард обратился за помощью к французскому монарху. Неизбежным итогом стала война. К тому времени Генрих болел, да и не имел желания сражаться с собственным сыном. Но Ричард больше не доверял ему и вынудил Генриха пойти на унизительную капитуляцию. Однако худшее было ещё впереди. Лёжа на одре болезни в замке Шинон, Генрих узнал, что Джон, сын, ради которого он пожертвовал столь многим, предал его, заключив сепаратный мир с Ричардом и королём Филиппом. Два дня спустя Генрих умер, восклицая: «Позор побеждённому королю!» Очень немногие скорбели о нём. По обычаю времени, все взоры уже повернулись от заходящего солнца к солнцу восходящему, к человеку, прославленному как один из лучших полководцев всего христианского мира. К Ричарду, первому королю Англии под этим именем со времени норманнского завоевания.

ГЛАВА I
Борт галеры «Сан-Никколо»

Июль 1189 г.

Алисия была напугана задолго до того, как столкнулась со смертью в Мессинском проливе. Страх обуял её с весны, когда она потеряла отца и единственный дом, который знала. Даже приезд Арно не уменьшил тревоги, поскольку брат едва ли мог позаботиться о младшей сестре. Арно был воином-монахом, одним из братьев рыцарского ордена, известного как орден тамплиеров, и возвращался в Утремер, чтобы сражаться за освобождение священного города Иерусалима от неверных, называвшихся сарацинами или турками. Не имея возможности ни устроить Алисию, ни бросить её, Арно вынужден был взять её с собой. Девочка была благодарна, но и смущена, потому как не знала, чего ожидать ей в Святой земле, и подозревала, что брат тоже этого не знает. Но поскольку он был единственной её опорой, то, покидая Францию, ей оставалось уповать лишь на него да на Бога.

Поездка по суше непривычной к путешествиям девочке далась нелегко. Однако Арно старался развлекать её, и его собратья-тамплиеры берегли спутницу от тягот дороги, поэтому ко времени приезда в Геную страх Алисии начал отступать.

Но он вернулся, стоило ей ступить на мокрую, скрипучую палубу «Сан-Никколо».

Арно был рад, что им предстоит плыть на галере. Он пояснил Алисии, что галере не грозит штиль, в отличие от нефов и бусов, вынужденных полагаться исключительно на паруса, и указал на два ряда вёсел по бортам судна. Алисия же видела только, как низко сидит оно в воде, и перестала тревожиться насчёт жизни в Утремере, поскольку пришла к убеждению, что не переживёт путешествия по морю.

Морская болезнь навалилась на неё даже прежде, чем из виду скрылся генуэзский маяк. Целый день она беспомощно корчилась в отведённом ей на палубе закутке – Арно наказал сестре не смешиваться с другими пассажирами – и пыталась унять тошноту, грызя двойной выпечки корабельный сухарь. В отличие от других пассажиров, запасшихся едой, Арно не взял с собой ничего, потому как всерьёз воспринимал клятву тамплиера о бедности, послушании и воздержании. Ночью всё становилось хуже, и Алисия со страхом наблюдала за тем, как солнце садится в море за кормой. Спала она плохо, и постоянно просыпалась от постанывания и скрипа деревянного набора корпуса, от плеска волны о борт, от храпа соседей, а также от возни невидимых в темноте крыс и мышей. Каждый пассажир прихватил с собой по глиняному ночному горшку, и с каждым вдохом до девушки доносился смрад мочи, рвоты и пота. Долгие часы лежала она без сна, расчёсывая блошиные укусы и глотая слёзы, наворачивающиеся на глаза при воспоминании о привычной и уютной жизни, которую некогда вела. Ей хотелось обрести утешение в объятьях брата, но тамплиерам запрещалось прикасаться к женщинам, даже если это их матери или сёстры.

Хотя большинство путников составляли мужчины – купцы, паломники и гордые юнцы, принявшие крест и беспрестанно хвастающиеся тем, какие подвиги свершат в Святой земле, имелось и несколько женщин, возвращавшихся в Тир к мужьям после поездки в родную Францию. Были среди них и паломницы, решившие исполнить обеты даже в разгар войны. Одна добрая матрона, тронутая юностью сироты, изъявила готовность принять Алисию под своё крыло, но та не решалась согласиться, боясь огорчить Арно.

Однако она жадно ловила весёлые разговоры спутниц, удивляясь, как могут те так легкомысленно относиться к поездке в осаждённую врагом страну. Порт Тир да несколько разрозненных замков – вот всё, что осталось у христиан в Святой земле. Акра, Яффа и священный город Иерусалим оказались в руках неверных. За время поездки Алисия наслушалась рассказов брата о подлости сарацин и проклятий в адрес их предводителя, султана Египта и Сирии Салах ад-Дина, известного христианам как Саладин. Всякий раз при упоминании этого ненавистного Арно имени девочка вздрагивала. Храбрость Арно сомнений не вызывала. Брат не боялся, похоже, даже коварного, злого моря. Если ему суждено умереть в бою с неверными, он наверняка попадёт в рай. Но что будет с ней?

Арно сказал, что плавание до Тира займёт примерно тридцать пять дней, и пояснил, что ветер по преимуществу дует с запада, значит, будет сопутствовать им. Обратный путь из Святой земли, продолжал он, занимает куда больше времени, потому как кораблям приходится идти против ветра. Когда молодой человек обмолвился, что им опасаться нечего, раз возвращаться во Францию они не собираются, девушка содрогнулась в душе, поскольку не хотела окончить дни в чужом, раздираемом войной королевстве, называемом Утремер – Земля за Морем. Алисия подслушала разговор брата с товарищем по ордену, в котором Арно обмолвился, что знаком с настоятельницей аббатства Богоматери Тирской и рассчитывает пристроить к ней сестру в качестве сначала трудницы, а затем послушницы Девочка выяснила, что в Тире не сможет оставаться с Арно, поскольку женщины не допускаются в командорства храмовников, даже если речь идёт об осиротевших маленьких сестрёнках. Но и стремления стать монахиней в себе не замечала. Разве Господу не угодно, чтобы невестами Христовыми становились по своей воле, а не потому, что деваться больше некуда?

Первую неделю погода оставалась хорошей, но с приближением к острову Сицилия путешественники различили вздымающийся в небо столб дыма. Брат сообщил Алисии, что это знаменитая сицилийская Огненная гора, которую многие считают вратами ада. Из жерла её извергаются дым и даже жидкий огонь, стекающий по склонам и сжигающий всё на пути к морю. Арно и его приятели уже напугали девушку древней легендой о Сцилле, шестиглавом морском чудовище, обитающем в пещере в Мессинском проливе. Напротив неё живёт Харибда – водоворот, затягивающий корабли в свою разверстую пасть. Если стремящееся избежать Харибды судно подойдёт слишком близко к пещере Сциллы, та захватывает корабль и пирует пленёнными моряками. Спохватившись, что эта история едва ли подходит для нежных ушей сестры, Арно поспешно заверил, что всё это не более чем сказки. Алисии хотелось верить ему, но почему бы земле, где есть огненные горы, не служить так же приютом для морских чудовищ? Всякий раз глядя на далёкий сицилийский берег, несчастная осеняла себя крестным знамением.

По мере приближения к Фаро, проливу, отделяющему Сицилию от материка, нарастало беспокойство и других пассажиров. Тревожились даже матросы, так как в самом узком месте ширина пролива составляла не более двух миль, и тамошние течения заслужили печальную славу, сталкиваясь друг с другом и напоминая «кипящий котёл», как мрачно выразился один из купцов. «Как Харибда», – добавила про себя Алисия, гадая, что хуже: утонуть в пучине или быть съеденной? Думала она и про иные испытания, лежащие впереди.

Долго ждать не пришлось. Нахмурившееся небо известило о приближении шторма, и шкипер велел спустить паруса. Поднялся ветер, над головой повисли чёрные, зловещие тучи. Дождя не было, зато пошли громадные волны, и корабль зарывался в них так глубоко, что казался окружённым стеной из воды. Когда корабль захлёстывало, путешественников било о доски палубы и раскидывало по сторонам, словно тряпичные куклы. Предвидя неизбежную гибель, пассажиры и матросы отчаянно молились, но ветер задул с такой силой, что они не слышали собственных слов. Алисия настолько перепугалась, что к горлу подкатил ком, и она не могла ни молиться, ни плакать, только мысленно призывала Сциллу или Харибду завладеть «Сан-Никколо» и положить конец страданиям бедняг.

Когда корабль вздрогнул и остановился, девушка не сомневалась, что он оказался в смертоносных когтях Сциллы. Однако матросы вопили и метались по палубе, и через некоторое время она разобрала слова, которые кричал ей в ухо Арно:

– Мы сели на мель!

Вооружившись баграми и вёслами, экипаж старался столкнуть судно с камней. Но тут одна из двух мачт галеры переломилась пополам и рухнула в море. Шкипер обратился к Арно и его братьям-тамплиерам. Зная, что не в силах соревноваться с завывающим ветром, капитан положился на язык жестов. Он показал на принайтовленную на корме шлюпку, а потом на спрятанный в ножны меч рыцаря. Арно быстро сообразил: моряки собираются спустить лодку и попытаться достичь берега, расположенного всего в полумиле, храмовникам же шкипер поручает поддерживать порядок, не дать перепуганным пассажирам хлынуть в шлюпку. Схватив Алисию за плечи, молодой человек поднял её на ноги и, крепко держа, повлёк на корму.

Последние минуты на «Сан-Никколо» Алисия помнила смутно. Сохранились лишь обрывки воспоминаний: люди, сдерживаемые обнажёнными мечами тамплиеров, самые важные из пассажиров, спускающиеся в шлюпку, зловещее спокойствие шкипера и бледных как смерть матросов. Как только самые влиятельные из торговцев, женщины, архидьякон и несколько священников оказались в шлюпке, капитан дал храмовникам знак занимать места. Мужественные воины, закалённые в боях с сарацинами, не колебались. Вложив мечи в ножны, они уселись в лодке. Алисия окаменела от страха и не в силах была пошевелиться. Арно подхватил её словно пёрышко, приказал закрыть глаза, и шлюпка заплясала на волнах.

Потом наступал пробел, и следующее, что она помнила, это как течение вынесло их крошечную посудину на сицилийский берег. Гребцы спрыгнули за борт и потащили лодку на сушу, и вскоре пассажиры преклоняли колена на твёрдой земле, вознося Всевышнему благодарность за спасение. Словно ниоткуда появились люди, которые увлекли потерпевших крушение прочь от гибельных волн. Старик, говорящий на совершенно непонятном для Алисии языке, сдёрнул с себя плащ и завернул в него девушку. Она пыталась сказать спасибо, но зубы выбивали непрерывную дробь. Кто-то сунул ей мех с вином, и француженка покорно приложилась и закашлялась, когда влага обожгла горло. Но где Арно?

Разглядев брата, стоящего у вытащенной на берег шлюпки, она заковыляла к нему. Догадавшись, что происходит, она зарыдала. Часть моряков отказывались, но остальные отправлялись спасать обречённых товарищей и пассажиров, и тамплиеры собирались плыть с ними.

Услышав своё имя, Арно повернулся. Он говорил, что должен помочь на вёслах, что на борту остались ещё паломники, ждущие спасения, и что для него позором будет остаться на берегу, тогда как матросы рискуют снова пуститься в море. Алисия не понимала, даже не слышала слов. Плача, она вцепилась в него изо всех своих слабых сил, заклиная не уходить. В итоге он оторвал от себя сестру и, нежно поцеловав в лоб, уложил на песок.

– Господь защитит меня, – заявил он с гримасой, призванной сойти за улыбку, после чего вскарабкался в стащенную на воду шлюпку.

Когда Алисия встала, брата уже не было. Вокруг неё на берегу собрались люди, наблюдающие за тем, как лодка борется с бурей. Она почти достигла выброшенного на мель корабля, когда на неё обрушилась гигантская волна. Девочка начала кричать даже раньше, чем шлюпку увлекло в пучину. Чьи-то руки держали Алисию, оттаскивали прочь, но она не обращала внимания, только отчаянно вглядывалась в свирепеющее море и звала брата.

Мужская половина из спасшихся с «Сан-Никколо» нашла приют в монастыре Св. Сальваторе-деи-Гречи, расположенного над гаванью, а пострадавших женщин направили в обитель Санта Мария-делла-Валле, что к западу от Мессины. Присутствие в своей среде чужаков всегда беспокоило монахинь, но настоящий переполох, особенно среди послушниц, произвёл приезд Вильгельма д’Отвиля со свитой, потому как даже служительницы Божьи не бесчувственны к красоте, знатности и куртуазным манерам.

Мы ожидали твоего приезда, милорд, – с нежной улыбкой промолвила мать-настоятельница, знавшая Вильгельма почти все тридцать шесть лет его жизни. – Ты всегда очень добр к несчастным, терпящим крушение в твоих владениях, и не сомневаюсь, не обделишь своей щедростью спасшихся с «Сан-Никколо».

– Я только следую завету Господа нашего Иисуса Христа. – Вильгельм скромно и головокружительно улыбнулся в ответ. – «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд».

Они прогуливались по утопающему в цветах саду, поскольку Господь благословил Сицилию мягким климатом.

Вильгельм наклонился, сорвал благоуханный бутон и с поклоном преподнёс пожилой аббатисе.

– Пусть твой гостеприимец переговорит с моим стюардом, мать настоятельница, и тот возместит аббатству расходы на содержание несчастных, – заявил король. – Я пошлю людей обыскать побережье на предмет трупов, но сомневаюсь, что тела будут найдены. Печальная это доля, лишиться христианских похорон, особенно для воинов Господа. Крестоносцы заслуживают большего.

Аббатиса Бланш была целиком согласна, поскольку разделяла восхищение Вильгельма тамплиерами. Смерть братьев огорчала тем более, что их жертва оказалась напрасной. Галера не пошла ко дну так быстро, как опасались, и когда шторм стих, местные жители перевезли заточённых на судне людей на берег в своих лодчонках, получив за услуги заоблачную плату. Только после этого «Сан-Никколо» разломился и неспешно исчез под волнами.

Расходы будут невелики, милорд, потому как пострадали только три женщины. Одной сломало руку рулевым веслом, другая вывихнула лодыжку, выпрыгивая из лодки. Но вот третья... – Аббатиса покачала головой и вздохнула: – О ней нам известно очень мало, по словам пассажиров, она держалась особняком. Мне сообщили только её имя, Алисия де Сезанн, и что она приходилась сестрой одному из утонувших тамплиеров. Это совсем ещё дитя, и я боюсь, ей предстоит остаться совсем одной в целом свете, да смилуется над несчастной госпожа наша Богородица.

– У неё нет семьи? – Вильгельм нахмурился. – Бедняжка. Если брат её был храмовником, значит, она из знатного рода. Должны же у неё где-нибудь остаться родичи? Что говорит она сама?

– Ничего, милорд. Вот уже две недели девица не промолвила ни слова. Если честно, я сомневаюсь даже, что она слышит слова, обращённые к ней, и не убеди меня прочие пассажиры в обратном, сочла бы её глухонемой. Нам с трудом удаётся заставить малютку поесть, хотя бы даже несколько ложек супа. Она просто лежит неподвижно... Не знаю, что станется с этим бедным дитём, воистину не знаю. Что, если горе сведёт её с ума?

Тут настоятельница остановилась в надежде, что Вильгельм предложит выход, и тот её не разочаровал.

– Что, если я попрошу супругу приехать и посмотреть на девушку? – задумчиво произнёс он. – Быть может, ей удастся пробиться через скорлупу несчастной? Джоанна мастерица на такие вещи, ты ведь знаешь.

– Превосходная идея, милорд! Думаешь, леди Джоанна согласится?

В его улыбке читались одновременно снисхождение и обожание:

Моя супруга никогда не могла устоять перед птичкой со сломанным крылом.

Джоанна помедлила перед входом в инфирмарий[1]1
  Монастырская лечебница. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть], охваченная внезапным сомнением. Что скажет она этому ребёнку? Какое утешение сможет предложить?

Сестра Элоиза, так сколько, говоришь, ей лет?

Точно мы не знаем, мадам, но по виду лет десять, может одиннадцать.

«Слишком мала, чтобы понять, почему Бог забрал у неё брата», – подумала Джоанна, а потом безрадостно улыбнулась. Ей исполнилось двадцать четыре, а она тоже не понимала.

– Проводи меня к ней, – сказала она и последовала за юной монахиней к расположенной в дальнем углу кровати. Она была тронута видом малышки, лежавшей так неподвижно, что королева с облегчением вздохнула, заметив, как грудь больной едва ощутимо вздымается и опускается. Девочка казалась несчастной и хрупкой, лицо её было повёрнуто к стене. Когда Джоанна позвала её по имени, та не ответила. Сделав сестре Элоизе знак придвинуть кресло, королева села рядом с постелью и задумалась, что сказать.

– Мои соболезнования со смертью твоего брата, Алисия. Ты можешь гордиться его отвагой и... утешаться тем, что он сейчас покоится на лоне Всевышнего. Духовник заверил меня, что рыцарям Христа нет нужды медлить в чистилище, райские врата открыты для них...

Не было никаких признаков, что Алисия слышит её, и Джоанна смолкла. С чего могло ей прийти в голову, что девчонка станет искать утешения в теологии? Алисии известно только то, что брат мёртв, и она теперь покинута и одинока.

Не стану утверждать, что понимаю твои чувства, Алисия. Но могу сказать, мне известно, что значит потерять брата. Я оплакала троих братьев, и ещё сестру... – Вопреки стараниям, голос Джоанны дрогнул, потому как смерть Тильды оставила не зарубцевавшуюся ещё рану. – Мне хотелось бы заверить тебя, что со временем боль пройдёт. Но это не так. Эта печаль пребудет с тобой до могилы. Однако постепенно ты приучишься жить с ней, и в этом единственная наша надежда.