Текст книги "Обними меня на рассвете (ЛП)"

Автор книги: Шелли Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

– Нет, если мы сначала ударим его ножом.

Брэм улыбнулся, а затем снова переключил внимание на Шока.

– Итак, как только он согласится на все условия, пусть свяжется со мной для встречи. Мы обменяемся информацией и составим план.

Шок мягко стащил Анку с коленей и поднялся во весь свой немалый рост, проводя ладонями по обтянутым кожей бедрам.

– Я больше не буду твоим мальчиком на побегушках сегодня?

– Думаю, что да.

– Хорошо. Тогда чао. Анка?

Он протянул ей руку, словно ожидая, что она пойдет с ним. Лукан отвернулся. Ему было невыносимо видеть, как Шок любым образом касается ее.

И поскольку он был достаточно глуп, чтобы думать так, Шок ухмыльнулся и обвил рукой тонкую талию Анки, притянув ее тело к своему, а затем опустил голову для шумного поцелуя. Она сопротивлялась, толкала его, но Лукан закрыл глаза. Каждый мускул в его теле напрягся от желания спасти ее, но гребаный образ губ Шока на ее губах прожег его мозг. Как он мог помочь женщине, которая отказалась спасаться?

Внезапно Шок зарычал, а затем бросил на нее обвиняющий взгляд:

– Этого не случится, Анка.

– Ты можешь контролировать мое тело, но никогда не будешь контролировать мои желания, – тихо сказала она.

Затем она бросила взгляд в сторону Лукана. В эту долю секунды он увидел целую жизнь страстного желания, прежде чем она отвела взгляд. Сердце Лукана забилось быстрее. Сладкий румянец окрасил щеки Анки, и он отдал бы все, чтобы узнать, что она думала о нем, что заставило ее забыть о Шоке.

С рычанием волшебник в кожаной куртке оттолкнулся от стены и направился к двери, оставив Анку позади. Лукан понимал, что ему следует оставить его в покое. Они с Шоком никогда не станут друзьями. Даже эта мысль заставила его рассмеяться. Но он не упустит ни одной прекрасной возможности уколоть ублюдка.

Он последовал за Шоком из комнаты, держа Брэма на расстоянии поднятой ладони. Брэм неохотно попятился, закатив глаза.

– Что же это такое?

Шок повернулся и посмотрел ему в лицо.

– Тебе не терпится что-нибудь сказать и даже попытаться скрыть свои мысли. Если бы ты не был таким несущественным, как пятна на твоих панталонах, и ты действительно стоил бы усилий, я бы покопался в твоей голове, но я чертовски устал от твоих иллюзий о том, чтобы забрать у меня Анку – как будто ты можешь даже начать давать ей то, что ей нужно. Так что выкладывай все, что тебе до смерти хочется мне рассказать.

– Я дам ей все, что нужно.

Шок откинул назад голову и рассмеялся, звук был резким и едким.

– Ты собираешься связать ее? Выпороть эту идеальную маленькую задницу? Оставить рубцы там, где была только гладкая кожа? Никогда. В противном случае твой бредовый план – всего лишь шутка. Если она тебе небезразлична, ты поймешь, что не можешь помочь ей сейчас, и уйдешь.

Когда Шок повернулся, чтобы покинуть дом и телепортироваться прочь, Лукан схватил его за руку, сильно сжав пальцы.

– Я достаточно взрослый мужчина, чтобы дать ей то, чего она жаждет, а также любовь, которую она заслуживает. Ты слишком эмоционально отстал, чтобы помочь ей. Я ставлю тебя в известность. Она была со мной больше ста лет. Она снова будет со мной.

***

Когда Лукан вернулся в кабинет Брэма, открывшееся ему зрелище заставило его замереть на пороге. Его лучший друг схватил его бывшую пару за плечи, пристально глядя ей в глаза, и тихо разговаривал с ней. Брэм и сам был связан. Хотя его маленькая человеческая Эмма ушла через несколько часов после того, как он взял ее, это делало ее не менее принадлежащей Брэму, а он был не менее принадлежащим ей. Так, Лукану стало интересно, о чем, черт возьми, этот разговор с его бывшей парой?

Подавив ревность, он прочистил горло:

– Я вам не помешал?

Анка виновато подпрыгнула, потом резко повернулась к нему лицом:

– Нет. У Брэма возник вопрос. Я планировала вернуться в тренировочный зал и подождать тебя.

Возможно, но когда Лукан посмотрел поверх ее головы на лицо Брэма, он увидел кое-что другое. Ни похоти, ни какого-либо романтического интереса. Догадка. Здесь что-то было.

– Не сегодня, – сказал Брэм. – У нас с Луканом есть незаконченное дело. Возвращайся завтра.

Она резко повернулась к лидеру Братьев Судного Дня:

– Мне нужно это время для тренировок. Я не буду тебе полезна, если не смогу быть готовой к следующей битве, и я…

– И все это будет абсолютно бесполезно, если мы не будем готовы к тому, что должно произойти.

Брэм хотел поговорить с ним. Теперь Лукан все понял. Он кивнул Анке:

– Завтра рано утром, любовь моя. Я освобожу весь день, чтобы мы могли продолжить работу.

Губы Анки бунтующе сжались, и она, казалось, была готова спорить. Черт возьми, он скорее прижмет ее к себе, заставит эти губы смягчиться под его губами, отвезет ее домой и уложит в постель, которую они делили столетие…

– Лукан? – резко проговорил Брэм.

Он вернулся к тому, что было здесь и сейчас.

– Да?

– Мы уходим прямо сейчас. Пойдем.

– Конечно.

Но Анка стояла рядом, глядя на него так, словно хотела остаться, довериться ему… потом ее лицо стало маской, и она кивнула:

– Тогда завтра.

Прежде чем он успел сказать еще хоть слово, она вышла из комнаты и телепортировалась прочь из поместья.

– Да что с тобой такое? – спросил он у Брэма. – Завтра у вас обоих будет время строить друг другу глазки. Сегодня… с ней что-то не так. Ты заметил?

Невозможно было не заметить ее напряженное, оборонительное поведение раньше.

– В тот момент, когда прибыл Шок…

– Она замерла еще до этого. Когда мы начали говорить об условиях, чтобы заполучить в свои руки смертоносное зелье Морганны.

Лукан сглотнул, чувствуя себя полным идиотом. Боже, она была травмирована, а он был слишком ревнив и зол, чтобы понять, как сильно она нуждается в утешении.

– Разговоры о Матиасе, о работе с ним… должно быть, это пугает ее.

Брэм поморщился:

– И неудивительно почему. Я не знаю точно, что он сделал с Анкой, но мы все можем догадаться.

Вот именно. И Лукан лежал без сна ночь за ночью в течение многих месяцев, ругая себя за то, что не смог распознать опасность для нее, за то, что позволил ей быть жестокой, за то, что не пришел ей на помощь, когда она нуждалась в нем.

– Мы должны укрыть ее от него. Сделать все возможное.

Лицо Брэма напряглось.

– Она хочет стать воином. Мне не нравится, что кому-то из нас приходится иметь дело с жестокими подонками, но это связано с войной.

Лукан хотел было возразить ему, но не смог:

– Значит, ты… утешал ее?

– Неужели ты думаешь, что я собираюсь трахнуть ее?

– Нет, конечно, нет. Но вы двое выглядели гораздо комфортнее друг с другом, чем я когда-либо видел.

Брэм молча кивнул:

– Пытался прочесть ее мысли. Ты же знаешь, что для этого мне нужно прикоснуться к ней.

Конечно. Он совсем забыл об этом.

– Что-нибудь?

Он с сожалением покачал головой:

– Такой толстый слой льда. Еще более густой от страха. Она знала, что я делаю, и блокировала меня на каждом шагу. Жизнь с Шоком научила ее не только нескольким трюкам защиты своих мыслей.

Естественно. Но это не сделало удар в его сердце более легким.

– Я должен выяснить, как читать ее по-своему, разрушить барьеры, убедить ее рассказать мне, чего она боится и как я могу помочь.

– Удачи. Может, пойдем поохотимся на баньши?

Этот вопрос удивил Лукана.

– Прямо сейчас?

– Я лучше найду прачку и положу ее в задний карман раньше Матиаса. Мы должны контролировать как можно больше из этого уравнения, если хотим изгнать Морганну и остаться в живых в конце концов.

– Ты прав.

И он должен был выбросить из головы свою тоску по Анке и вернуться на войну, если хотел остаться стоять в конце и сохранить свою бывшую супругу в безопасности.

– Есть идеи, где ее найти?

– Ни единой. Они любят отдаленные деревни у водоемов. Мы проведем разведку и будем надеяться, что найдем хоть что-нибудь. Но мы должны быстро добраться до баньши, иначе нам крышка.

Глава 7

Анка вошла в поместье на следующее утро, снова одетая в кожаные штаны, ботинки и облегающую майку, надеясь, что строгая коса и суровое выражение лица скроют ее крайнюю нервозность. Еще один день наедине с Луканом, вдыхая его запах, тоскуя по нему – и отчаянно пытаясь скрыть это. Еще один день размышлений о том, что будет дальше в ее стремлении отплатить Матиасу за все, что он отнял у нее.

Перевернувшись на постели и обнаружив, что Шок, к счастью, ушел, она приняла душ в одиночестве и приехала под крышу Брэма пораньше. К ее удивлению, Лукан уже ждал ее.

Их взгляды встретились в ту же секунду, как она вошла, и Анка почувствовала толчок во всем теле, толчок в голове, толчок в сердце.

– Доброе утро.

Каким-то образом ей удалось заговорить спокойно и собранно.

– Доброе. Я планировал провести тренировку сегодня, но более важная проблема войны снова зовет меня. Брэм хочет видеть всех в своем кабинете прямо сейчас.

Он пересек комнату, выглядя более нерешительным, чем она когда-либо помнила. И обеспокоенным.

– Я возражал. Я хочу, чтобы ты это знала. Обопрись на меня, если понадобится. Я здесь ради тебя.

Серьезность его тона заставила тревожные колокольчики зазвенеть в ее голове.

– Что за чертовщина тут творится?

Лицо Лукана напряглось:

– Дьявольщина – более удачная формулировка. Матиас пришел вести переговоры.

– Здесь?

Когда Лукан кивнул, она попятилась, ее глаза расширились от паники:

– Прямо сейчас?

Конечно, она знала, что Брэм собирается поговорить с этим ублюдком, использовать его как временного союзника, но она никогда не думала, что снова окажется с ним под одной крышей. Боже, она еще не была готова к этому. Черт возьми, она не могла дышать.

Лукан сократил расстояние между ними и схватил ее в объятия, прижимая лицо к своей твердой груди и целуя в макушку. Холодный ужас, который всего несколько мгновений назад леденил ее вены, начал таять, когда он был так близко.

– Что бы ни произошло между нами, во что бы ты ни верила, возможно, я и раньше подводил тебя, но я никогда больше не позволю ему причинить тебе боль, клянусь.

Лукан схватил ее за лицо и заглянул в глаза.

Она беспомощно смотрела, желая просто затеряться здесь. Но это было невозможно. Отныне ей придется стоять на собственных ногах.

Она осторожно отодвинулась. Речь Лукана была всего лишь словами. Матиас не только причинил ей боль, но и изменил ее. Безвозвратно. Зная, что их разделяют лишь несколько закрытых дверей, паника превратилась в ледяной огонь под ее кожей, побуждающий ее бежать. Прошли месяцы, и она снова была в доме, который делила с Луканом, в их спальне, ела суп и свернулась калачиком с книгой, когда почувствовала нарушение защиты вокруг дома. Вместо того, чтобы телепортироваться, она поднялась с кровати, чтобы проверить… и была немедленно окружена, Матиас вел группу, его пальцы больно впились в ее руку, когда он широко улыбнулся в ее испуганное лицо. Он был очень доволен, когда своими руками сорвал с нее халат и подробно описал все способы, которыми собирался осквернить ее. Ему не потребовалось много времени, чтобы сделать именно то, что он обещал.

– Анка.

Обеспокоенный голос Лукана прорвался сквозь ее воспоминания:

– Вернись сюда, любовь моя.

Она моргнула, глядя в любимое лицо. Его сильная хватка, нежная команда в выражении лица. Он хотел, чтобы она была в безопасности.

– П-почему?

– Он утверждает, что согласился на условия Брэма и пришел поговорить. Вместе с ним пришел и Шок.

И снова сам тон Лукана спрашивал, как, черт возьми, она может жить с мужчиной, который общается с ее мучителем. У нее не было другого ответа, кроме как сказать, что Шок всегда защищал ее, с тех пор как она была ребенком. После того, как она освободилась от хватки Матиаса, ее подхватил Шок в ее ошеломленном, испуганном состоянии. Он был единственным человеком, который, как она знала, мог ей помочь. К тому времени, когда она вспомнила Лукана и их любовь… ну, зная, что она вляпалась в Шока, отдав ему свое доверие и тело, как она могла ожидать, что ее бывший супруг простит это? Возьмет поврежденный товар? Поймет, кем она стала после того, как заставила себя восстать из пепла своего мысленного погребального костра?

И теперь она никак не могла ожидать, что он примет яркие недостатки, которые она держала при себе на протяжении всего их столетия. Если правда о ее родословной когда-нибудь всплывет наружу, Боже, как же он ее возненавидит!

– Почему я должна быть с ним в одной комнате?

Ее желудок так сильно сжался при мысли о том, что она снова посмотрит в ледяные глаза Матиаса и вспомнит весь этот ужас.

Лукан очень долго молчал.

– В любой момент мы все можем пойти в бой вместе, чтобы избавиться от Морганны. Мы должны приостановить войну против Матиаса, чтобы защитить магический мир от разоблачения. Сейчас он нам нужен.

Она судорожно вдохнула и закусила губу. Ничто из этого не должно было удивить ее, и она реагировала слишком эмоционально. На данный момент у них была общая цель. Ее собственная личная вендетта должна была подождать, пока они не избавятся от магической угрозы злой ведьмы. Кроме того, она могла бы узнать кое-что о слабостях Матиаса, если бы сейчас сражалась рядом с ним.

– Если я сейчас откажусь находиться с ним в одной комнате, то буду выглядеть слабой. Испуганной.

Он кивнул:

– Хотел бы я сказать тебе иначе, но да.

Анка глубоко вздохнула, убеждая себя, что сможет справиться. Она хотела справиться.

– Хорошо. Я не хочу быть трусихой. Он тоже будет тренироваться с нами?

– Нет. Как Брэм сказал мне ранее, мы не позволим этому придурку раскрыть все наши секреты.

Небольшое облегчение, но она его приняла.

– Они ждут сейчас?

– За последние несколько минут все уже прибыли. Брэм позволил мне сообщить тебе эту новость наедине.

Потому что все считали ее хрупкой. И разве это не было правдой на самом деле? Шок знал, что она плакала в душе. От него ничего не скроешь. Но Лукан? Она пристально посмотрела в его синие глаза. Он не мог читать ее мысли, но в некоторых отношениях знал ее очень хорошо. А в остальном – вовсе нет. Возможно, это потому, что последние сто лет она была сама не своя.

– Со мной все будет в порядке. Пойдем.

Она повернулась к выходу и направилась в кабинет Брэма.

Лукан схватил ее за руку и снова развернул лицом к себе:

– Подожди, любовь моя. Тебе не нужно притворяться со мной. Я твой тренер. Твой защитник. Я хочу, чтобы ты приняла участие в этой встрече, потому что она посылает сигнал силы. Братья Судного Дня будут выглядеть сплоченными. Но если ты еще не готова…

– Не надо, я же сказала, что все в порядке.

Она резко высвободила руку.

На лице Лукана отразилась обида, и ей до боли захотелось успокоить его. Ничего хорошего из этого не выйдет. Желание опереться на него было очень сильным, и она ненавидела то, что он ощущал себя так, словно подвела ее. Если бы он был там в ту ночь, когда ее похитили, Матиас и Анарки значительно превосходили бы их числом. Они бы только убили его.

Они вышли из бального зала, который был превращен в тренировочный центр, и направились через поместье к кабинету Брэма. Уже перед дверью Лукан снова остановил ее и спрятал за спину.

– Я войду первым.

Она схватила его за руку, и он вопросительно взглянул на нее через плечо. Анка просто покачала головой и отпустила его:

– Иди. Я за тобой. Одна. Я не могу выглядеть так, будто мне нужно, чтобы ты держал меня за руку. Потому что тогда он действительно победил.

Лукан сжал губы, выглядя так, словно он проглотил кучу слов.

– Тебе вовсе не обязательно быть такой храброй. Я горжусь тобой за то, что ты стараешься, но…

– Да, я стараюсь. Идем.

Он вздохнул и покачал головой, его взгляд задержался на ней. Наконец он рывком распахнул дверь и исчез в кабинете. Сделав глубокий вдох и сжав кулаки, она смотрела, как за ним закрывается дверь, и стояла, прислонившись к ближайшей стене, чтобы никто не увидел, как она трусливо топчется снаружи. Матиас уже выиграл одну битву, разрушив ее брак и душу в один день. Но будь она проклята, если позволит ему навсегда сломить ее гордость.

Встряхнув нервы, она потянулась к ручке и распахнула дверь, стоя в дверном проеме с высоко поднятым подбородком. Войдя, она сосредоточилась на стене сразу за головой Брэма. Беглый взгляд по сторонам подсказал ей, что Шок и Матиас расположились где-то справа. Она направилась налево, радуясь, что Лукан рядом. Он прислонился к книжному шкафу, это движение казалось небрежным, но оно еще больше приблизило его. Это было полезно, но она не осмеливалась взглянуть на Матиаса.

– Теперь мы все здесь, – сказал Брэм из-за стола. – Эта встреча – печальная необходимость, и если кому-то она не нравится, то пусть проваливает. Нам нужно обсудить несколько новых правил. Теперь все звонят, чтобы их впустили, никаких исключений. Каждый должен хорошо играть с другими, иначе, когда придет большое веселье, вам не позволят участвовать. Теперь я буду заниматься всеми предложениями и запросами.

В комнате стояла мертвая тишина.

– Прекрасно. Никакой магии на собраниях, – продолжал Брэм, затем жестом указал на Фелицию. – Наша Неприкасаемая позаботится об этом.

– Ее пара может использовать магию в ее присутствии, – возразил Матиас с натянутой улыбкой.

Анка обнаружила, что съежилась, прижавшись к стене. Боже, прозвучал только его голос. Звуки тех знакомых, шелковистых тонов, которые преследовали ее в ночных кошмарах… Он уговаривал ее ответить, даже когда причинял ей боль. Услышанные сейчас его слова, открыли большую черную дыру, и ее снова начало засасывать в те адские дни.

– Анка, – прошептал Лукан. – Оставайся со мной.

Она моргнула, ее пристальный взгляд метнулся к нему. Он встретил ее взгляд, серьезный, уверенный, зная, что она нуждается в его силе. Они соединились лишь на мгновение, но этот жест был важен и, возможно, придал ей смелости продолжить.

– Да, но Саймон не станет колдовать, – возразил Брэм. – Он дал мне слово, и я ему верю. Если он нарушит свое слово, то будет удален. Что-нибудь еще?

– Когда это женщины стали воинами?

Матиас пристально посмотрел прямо на Анку.

Она подавила ужас. «Скажи что-нибудь!» Это требование пронеслось у нее в голове, но она не могла заставить себя открыть рот и заговорить.

– Члены наших рядов тебя не касаются, – протянул Брэм.

– Она ужасно нежная.

Матиас ударил ее ножом с понимающей улыбкой.

– Все кончено, насколько я помню. Она принимает боль гораздо лучше, чем дает ее. Красивая ведьма, но сколько же у тебя на самом деле силы воли, дорогая?

Лукан напрягся, отпрянул от книжного шкафа и бросился на Матиаса с убийственным выражением лица.

Анка схватила его за руку и удержала Лукана:

– Не надо.

Он резко повернулся к ней, крепко сжав челюсти. В его голубых глазах бушевала ярость – ходячий предвестник смерти. Все его тело было напряжено. В течение долгих мгновений она не думала, что сможет удержать его. Даже Брэм направился в их сторону. Но в конце концов Лукан тихо выругался и попятился.

Матиас в считанные минуты отнял у нее все самое дорогое. Этот ублюдок не заберет и ее достоинство. Подавив свой страх, она проигнорировала стук своего сердца и оттолкнулась от стены, заставляя себя смотреть прямо в его пылающие глаза.

– Я более чем готова поделиться с тобой своей болью и посмотреть, как ты ее примешь.

Матиас улыбнулся, как будто его это позабавило. Шок стоял бесстрастно, а Брэм удивленно поднял бровь.

– В этом нет необходимости, Анка. Давайте не будем отвлекаться от темы.

– Давайте, – согласился Матиас, затем начал пересекать комнату, направляясь к ней; его походка была медленной, покачивающейся, полной агрессии.

Она застыла на месте. Его осторожная сдержанность пугала ее, потому что это было только временно. И затем…

Лукан оттолкнул ее за спину, свирепо глядя на Матиаса:

– Отойди.

– Что? Мы с Анкой старые… друзья. Ты скучала по мне, малышка? Я скучал.

– Если ты пришел поиграть в игры разума с одним из моих бойцов, то убирайся отсюда немедленно.

Тон Брэма звенел чистой сталью.

– Я не дал ей времени скучать по тебе, – прорычал Шок, обращаясь к Матиасу.

– Мы здесь для того, чтобы поговорить об убийстве Морганны или посплетничать?

– Спасибо за плавный переход, – протянул Брэм, наблюдая за Матиасом. – Что тебе известно о ее планах?

Матиас долго смотрел на Анку, как хищник, готовый поиграть со своей пищей, прежде чем, наконец, обратил внимание на Брэма.

– Очень мало. Поскольку она известна своей несдержанностью или отсутствием контроля над характером, это беспокоит меня. Я понятия не имею, что она будет делать, но я знаю, на что она способна. Это должно нас всех беспокоить.

Выражение лица Брэма стало мрачным.

– Она ничего не сказала о своих намерениях?

– У нее определенно есть план мести. Ты и твоя сестра будете в самом верху ее списка. Маррок…

Матиас послал ему извиняющуюся улыбку:

– Она все еще не забыла. И Оливия, она готова простить свою плоть и кровь за предательство, но я уверен, что она захочет, чтобы ты помогла ей уничтожить всех ее врагов взамен. Если нет, то подозреваю, что ты найдешь и свое имя в ее черном списке. Так что, если ты не хочешь убить свою пару, будь готова.

Оливия схватила мускулистую руку Маррока. Он высвободился и обнял свою миниатюрную супругу, глядя на нее сверху вниз с беспокойством:

– Мы не станем ей кланяться. Она всего лишь стерва, вот кто она такая.

– То, что он и сказал, – Оливия кивнула.

– Что еще? – рявкнул Брэм.

Матиас пожал плечами:

– Она знает, что Мерлин оставил после себя зелье, чтобы убить ее навсегда. Она твердо решила прибрать его к рукам и уничтожить.

– Естественно. Мой вопрос в том, как мы можем быть уверены, что ты не в сговоре с ней?

– Ты и не можешь. Но она меня отшила. Три милые маленькие ведьмочки в моей темнице готовы к игре, и она освободила их всех. И, конечно же, сделала их своими ментальными рабами. Вместе им удалось убить нескольких моих самых доверенных помощников. Я едва успел освободить Зейна, пока они его не выпотрошили.

– Жаль, – сказал Кейден. – Мир был бы гораздо лучше без него.

– Я думаю то же самое о вас всех, но сейчас это непродуктивно, не так ли?

– Конечно, нет.

Брэм мерил шагами комнату.

– Значит, она тебя раздражает. Почему я должен верить, что ты не в ладах с ней?

– Я отказался от ее… чар. Учитывая, что она пыталась убить меня во сне после этого и почти уничтожила Анарки в своей ярости, я думаю, можно с уверенностью сказать, что мы никогда не будем равны.

Матиас нахмурился, глядя на Маррока:

– Я не могу решить, храбрый ты или глупый с тех пор, как разделил с ней постель. Прелестно, но нет.

Оливия толкнула локтем Маррока. Румянец залил щеки большого воина.

– Да, это урок, который я хорошо усвоил.

– Совершенно верно. Затем идет воздействие на людей. Может, я и заигрался с этой идеей, но на самом деле никогда этого не делал, особенно так, как это делала она. У меня нет других заверений, чтобы предложить тебе, Рион, кроме моей клятвы, что это в моих интересах, так же, как и в твоих, чтобы Морганна ушла. В конце концов, я не могу допустить, чтобы она разрушила мои планы.

– Конечно, ты бы хотел, чтобы весь этот злой свет падал на твою собственную уродливую задницу, – проворчал Айс.

– Айсдернус. Ты был таким тихим.

Матиас повернулся к нему с обаятельной улыбкой:

– Надеюсь, тебе приятно будет узнать, что я часто думаю о твоей очаровательной сестре. Гайлин была просто прелесть. Трагично, что она умерла так быстро.

Айс с рычанием бросился на Матиаса:

– Я убью тебя, ублюдок.

– Брэм.

У злого волшебника хватило наглости выглядеть одновременно потрясенным и испуганным.

Все знали, что это не так, и Анка кипела от злости. Этот ублюдок использовал против них их же собственные правила и наслаждался каждой секундой.

С проклятием Брэм обогнул свой стол, чтобы перехватить Айса.

– Играй красиво или войны для тебя не будет.

– Это же гребаный вздор! Он не может бросить мне в лицо тот факт, что убил мою сестру…

Когда Брэм оттолкнул Айса, чтобы удержать его на расстоянии, он повернулся к Матиасу:

– Больше никаких насмешек по поводу насилия, которое ты совершил или хотел бы совершить над кем-либо из Братьев Судного Дня или их близких. Это попадает под правило «играть красиво».

Улыбка Матиаса сверкнула, когда он сел в одно из кресел.

– О, я кого-то расстроил? Так жаль. Я сделаю все возможное, чтобы воздержаться.

Нет, этот ублюдок сделает все, что в его силах, чтобы уколоть слабые места всех, Анка знала это. Сейчас он просто проверял их, но через несколько минут он уже знал, что она боится его, Лукан сделает все возможное, чтобы защитить ее, ярость все еще была у Айса из-за ужасного убийства его сестры, и что Брэм вмешается и будет действовать как бесстрастная третья сторона, когда это необходимо. Матиас определенно ничего хорошего не замышлял. Но она действительно верила, что Морганна не на его стороне, черт побери.

– Я выложил все, что знаю о Морганне. А что ты знаешь? – спросил Брэма темный волшебник.

– Мы все еще ведем расследование. Мерлин оставил после себя зелье. Даже капля его убьет ее. Но мы понятия не имеем, где оно спрятано.

– А, так вот что она искала.

Матиас сложил пальцы на плоском животе и скрестил лодыжки, откинувшись на спинку стула.

– Она прочесала все старое, отсюда и нападение на Стоунхендж. Я также знаю, что она немного поболталась в Гластонбери.

– Я понятия не имею, куда Мерлин мог спрятать зелье.

– Ты его найдешь. А когда оно у тебя будет, я найду Морганну.

– Даже если мы его найдем, боюсь, что получить его будет не так-то просто. Мерлин наложил на него определенные условия, вот почему ты здесь.

Брэм быстро объяснил, что ему нужна кровь из линий Мерлина и Наймью.

– Интересно, но я не знаю, чем могу вам помочь.

– Мы знаем, что ты последний живой потомок Наймью.

Матиас нахмурился, затем посмотрел на Табиту, его взгляд задержался на ее подросшем животе:

– Твой отец все еще помогает тебе из могилы. Тогда это, должно быть, хоть какое-то утешение.

Но не так сильно, как то, что ее отец действительно был здесь, и Анка онемела от ужаса, осознав, сколько жизней было навсегда изменено жадностью Матиаса к власти и насилию, пока она была отделена от этой группы людей. Маррок едва не погиб, а Кейден и Сидни едва спаслись. Ее собственная кузина Аквариус чуть не погибла от рук Зейна просто потому, что так пожелал Матиас. Сестра Айса стала его жертвой несколько сотен лет назад, а сам Айс чуть было не последовал за ней, как раз перед тем, как они с Сабэль соединились. Брат Саймона оказался в руках Матиаса. Пара Рейдена, Табита, потеряла всю свою семью. Тайнан пережил жестокое убийство ведьмы, с которой так страстно желал спариться, а потом позволил Матиасу лишить себя жизни несколько месяцев спустя, просто чтобы прекратить мучения. Так много трагедий, и почему? Чтобы этот ублюдок мог быть королем зла?

Лукан шагнул вперед и вытащил ужасный зазубренный нож, висевший на ремне вокруг его бедер, который она раньше не замечала.

– Почему бы нам не взять его чертовски прогнившую кровь прямо сейчас и не оставить труп?

Брэм стоял между ним и Матиасом, приподняв бровь:

– Кровь должна быть от живого потомка Наймью. Отойди.

Анка вздрогнула. Лукан никогда не был склонен к агрессии или насилию. Кроме того, он никогда не был менее заботлив и нежен с ней. Но эта другая его сторона… она наблюдала за ним с явным замешательством. Сабэль сказала ей, что траур по паре изменил его. Неужели внезапный разрыв вековой связи был чем-то вроде потери конечности? Или это больше похоже на потерю сердца?

Шок поднял голову и посмотрел на нее с суровым предупреждением. Да, она предполагала, что в будущем ее ждет наказание, но если этот день будет все труднее переносить, она будет нуждаться в нем.

Матиас лишь улыбнулся Лукану.

– Значит, тебе нужна кровь живого родственника Наймью и Мерлина. Звучит достаточно просто.

– Не совсем. К сожалению, нам еще нужна баньши. Знаешь хоть одну?

Эти бледно-голубые глаза перешли на нее, пылая злобным ликованием, и сердце Анки замерло.

– Большинство думает, что они были уничтожены, но где-то поблизости должна быть одна из них. Я в этом уверен.

Это было все, что Анка могла сделать, чтобы оставаться неподвижной, не ерзать, не уходить. Не выдавать себя с головой. Она сглотнула и уставилась на пятно на стене напротив, желая, чтобы ее бурлящий желудок успокоился, а бешено колотящееся сердце замедлилось.

Брэм посмотрел на Фелицию, ожидая подтверждения, и та кивнула. По лицу лидера Братьев Судного Дня поползло разочарование.

– Так ты ее знаешь или нет?

Анка с трудом подавила желание заломить руки. Матиас не мог лгать в одной комнате с Фелицией. Неужели он ее выдаст? Будет ли Лукан смотреть на нее с ужасом?

Шок встал и бросил на нее яростный взгляд, прежде чем попасть в фокус Брэма.

– Мы уже все обсудили. Баньши скрываются, не так ли? Мы все могли бы знать одну и ни хрена не знаем.

Выражение лица Брэма говорило, что он не верит ни одному из них, и не без оснований. И снова она задумалась, стоит ли ей признаться. Она нервно постукивала носком ботинка и перебирала все причины, которые уже обдумала, а затем пришла к тому же выводу. Она могла рисковать всем, когда не могла ничего изменить. Пока она не станет матерью, ее родословная будет бесполезна для этого дела.

– Если ты наткнешься на баньши на следующем углу улицы, пошли ее сюда, хорошо?

Брэм натянуто улыбнулся и снова повернулся к Матиасу.

– И никаких идей, где может быть спрятано смертельное зелье Морганны?

Матиас покачал головой:

– В отличие от Мерлина, Наймью не любила вести себя напыщенно. Она почти ничего не оставила после себя в рукописях. Я проверю все, что у меня есть, но думаю, что там ничего нет.

Еще один тупик. Как долго ей придется терпеть присутствие Матиаса на собраниях братьев под предлогом убийства Морганны, когда ни у кого нет нужных инструментов? Чертов фарс. И для чего же? Чтобы он мог дразнить их всех? Подойти поближе? Заслужить доверие кого-то глупого и, может быть, разорвать его изнутри? Неужели кто-то в этой комнате настолько доверчив?

– Ты посмотри свои записи. Я буду продолжать искать то, что у меня есть. Дай мне знать, если найдешь что-нибудь полезное. Как говорится, я показал тебе свои, так что ты можешь показать мне свои. Если я узнаю, что ты оставил меня со спущенными штанами ни с чем, кому-то придется чертовски дорого заплатить.

Матиас рассмеялся чертовски самодовольно. Он использовал Братьев Судного Дня, чтобы они могли помочь ему и сделать за него грязную работу, в то же время получая близкий и личный взгляд на всех вовлеченных. Они все это знали. То, что они позволили этому подонку нанять их, чтобы помочь общему делу, которое принесло им всем пользу, только еще больше разозлило Анку.

– Конечно. Я буду следить за Морганной, чтобы скользкая ведьма не ушла слишком далеко от нас, пока мы будем искать тайник с зельем. В то же время продолжайте искать баньши. Она не может быть слишком далеко.