Текст книги "Обними меня на рассвете (ЛП)"

Автор книги: Шелли Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Я когда-нибудь по-настоящему причиню тебе боль?

– Нет.

– Никогда, – поправил он ее. – Поэтому я стою здесь, позади тебя, с кнутом в руке, готовый нанести удар. Ты нервничаешь?

– Да. Моя голова говорит, что мне не о чем беспокоиться, но опыт велит мне бежать.

– У тебя была ужасная, травмирующая встреча с Матиасом. Я заставляю тебя с этим смириться и довериться мне. Я еще не прошу тебя отпустить что-то настолько ужасное. Только время позволит тебе сделать это. Но неужели ты действительно боишься, что я сделаю что-то, что причинит тебе боль, когда наброшусь на тебя с этим?

Анка надолго замолчала.

– На самом деле… нет. Может быть только потому, что ты никогда… – Она резко замолчала, а потом осмелилась спросить: – Ты делал это или нет?

– Использовал кнут на ком-то другом для чувственной пытки? Нет.

Из своего разговора с Митчеллом Торпом он понял, что использование этого девайса не было чем-то таким, что можно использовать легко или без большого опыта. Если бы на его стороне не было магии, Лукан никогда бы не попытался сделать это без серьезной практики. Он очень серьезно относился к защите Анки.

– Я хочу, чтобы ты мне доверяла, Анка.

Нет необходимости добавлять «или еще что-то». Оно висело там, невысказанное, но понятное.

Эта пауза длилась дольше, но в конце концов она кивнула.

– Я доверяю.

– Хорошо.

Он щелкнул кнутом у своих ног, позволив звуку наполнить спальню.

Анка вздрогнула, как будто он ударил ее, а затем замерла, погрузившись в дрожащее молчание. Этот звук явно напугал ее. Скорее всего, это навевало ужасные воспоминания.

– Последний шанс. Хватай свою одежду или скажи мне, что ты готова.

Ее пальцы сжались в кулаки, а тело напряглось.

– Я готова.

Лукан позволил ей долго ждать. Он проверил вес кнута в руке, прикинул, сколько магии ему понадобится, чтобы добиться своего, не причинив ей настоящей боли. И он позволил ей подумать. Если она все это обдумает, то будет знать, что он никогда не причинит ей вреда.

Подняв руку с кнутом, он щелкнул запястьем, смягчая удар магией и приглушая треск для нее. Кожа едва ласкала ее зад, насадка скользила по коже, как шепот поцелуя.

Она медленно повернула голову и встретилась с ним взглядом.

– Лукан?

– Если ты мне доверяешь, повернись и дай мне закончить.

Не говоря больше ни слова, она снова повернулась лицом к стене. Он повторил процедуру, медленно касаясь другой половинки ее попки. Снова. И снова, никогда не давая ей больше, чем нежное скольжение по коже. С каждым ударом она расслаблялась, напряжение покидало ее плечи, кулаки разжимались. Он почти видел, как растет ее доверие, и это наполняло его гордостью. Это заставляло его чертовски жаждать ее.

Он нанес последний удар в то место, которое, как он знал, заставит ее остановиться, легчайшее прикосновение к нижней части спины, скользящий удар по шрамам. Она вся напряглась. Затем кнут исчез, и она глубоко вздохнула, все напряжение покинуло ее.

– Ты хочешь, чтобы я сделал это снова? – спросил он, с любопытством ожидая ее ответа.

– Если ты желаешь.

Не умоляет его остановиться. Не умоляет его перестать давить на ее зону комфорта. Просто… согласие и оливковая ветвь доверия.

– Если бы я это сделал, ты думаешь, я причинил бы тебе боль?

– Нет.

Ее реакция была автоматической.

Он улыбнулся и бросил кнут, крадучись подошел к ней и сбросил спортивные штаны. Когда они упали на пол, он подошел к Анке и схватил ее за бедра.

– Раздвинь ноги.

И снова она быстро подчинилась, и свежая, острая волна ее запаха ударила ему в ноздри, заставив рот наполниться слюной, а член истекать. Черт побери, эта женщина разрушала его каждый раз, когда он приближался к ней.

Обняв Анку, он взял ее грудь в руки и подышал ей на шею, затем согнул ноги и прижал толстую головку члена прямо к ее скользкой дырочке. Он сделал паузу.

Она всхлипывала и извивалась, пытаясь помочь войти в себя всей его длиной. Он сильно ущипнул ее за соски, чтобы привлечь ее внимание, и она ахнула. Затем он прикусил мочку ее уха.

– Стой спокойно. Я еще не готов. У меня есть несколько вопросов.

– Скорее, – возмутилась она.

Он схватил пригоршню великолепных светлых локонов, спускающихся по спине, и дернул за них.

– Как только ты ответишь мне, Анка. Но не раньше. Ты больше не будешь скрывать от меня свои тайны?

– Нет.

– Ты никогда больше не будешь скрывать от меня ничего важного?

– Нет. Я обещаю, – всхлипнула она. – Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать.

– Ты доверяешь мне?

Она кивнула.

– Да.

Лукан не колебался, он должен был знать.

– Ты меня любишь?

– Всегда любила.

Ее слова текли по нему, как мед.

– Дай мне услышать, как ты это скажешь.

Она оглянулась через плечо, их взгляды слились, и в ее глазах заблестели слезы.

– Я люблю тебя.

Черт, он больше не мог сопротивляться. Он схватил ее за бедра и с ревом глубоко вошел.

Задыхаясь и царапая стену, она выкрикнула его имя. Он почувствовал, как она мгновенно стала еще влажнее.

– Ведь именно этого ты и хотела все это время, не так ли?

Румянец пополз вверх по коже Анки. Она стояла, ее киска была влажной и открытой, пока ведьма задыхалась от каждого его толчка. Она полностью отдала ему свое удовольствие, а он – свое, чтобы дать или удержать. Эта сила была пьянящей. Она нарастала внутри него, возбуждение само по себе добавляло остроту к значительному блаженству, уже бурлившему в его крови.

Одна рука сжала ее бедро. Другой он скользнул между ее ног, чтобы потереть маленький нуждающийся комочек нервов, совершенно твердый и отчаянно нуждающийся в его прикосновении.

– Ответь мне, Анка! – зарычал он ей в ухо.

– Да. Я фантазировала о том, чтобы почувствовать силу твоего желания и дать тебе все…

И он был слишком нежен, чтобы принять это раньше, так же как он не был достаточно силен, чтобы спасти ее или бороться за нее когда-то.

Это время уже давно прошло, черт возьми.

Он прижал ее к стене, ее груди прилипли к синей краске, когда он толкался в нее, как поршень, быстро и сильно, без остановок, без передышки. Основательными ударами в тугую глубину ее киски.

Предательское трепетание ее складочек говорило ему, что она близко. Ожог от приближающейся кульминации лишил его способности сдерживаться. Тот нагрелся, объединился, начал переполняться. Блять! На этот раз, как и в любой другой проклятый раз, она собиралась уничтожить его. С ней он просто не мог сдержаться. Каждый инстинкт внутри него требовал, чтобы он вошел глубоко в нее и снова пометил. И не важно, что она уже ждала его ребенка. Он хотел сделать это еще раз.

Но сначала он хотел почувствовать ее удовольствие.

– Кончи, Анка, – прорычал он ей на ухо. – Прямо сейчас, мать твою!

Он едва успел произнести эти слова, когда она закричала сдавленным, низким стоном, ее ногти впились в стену, а все тело дернулось, и колени начали подгибаться.

Держа ее одной рукой за талию, а другой – между ног, он позволил конвульсиям ее промежности творить волшебство. Он коснулся клитора, чтобы вытянуть каждую унцию экстаза из ее тела. Лукан издал хриплый крик, а затем клубящийся узел напряжения внутри него вырвался наружу, как гейзер, забирая с собой его сопротивление и здравый смысл.

Через несколько мгновений он снова пришел в сознание и обнаружил, что его предплечье уперлось в стену над головой Анки, а член все еще погружен в ее влажный жар. Господи! Волна головокружения накатила на него, и он отстранился от нее, шатаясь, добрался до кровати, обхватив ее рукой. Вместе они упали на матрас и растворились, плоть пульсировала от избытка энергии.

Изнеможение охватило Лукана. Он закрыл глаза, гадая, как, черт возьми, переварить все, что произошло этим утром. Кроме ребенка, сегодня Анка оказала ему свое доверие. Достаточно ли этого, чтобы они восстановили свою любовь? Или ее признание запоздало на сто лет?

Глава 16

Лукан лежал, растянувшись на спине, и беспокойно спал рядом с ней. Он задремал, не свернувшись калачиком, не прикоснувшись к ней, как обычно. Смысл сказанного не ускользнул от нее. Показано доверие или нет, но она скрывала от него нечто жизненно важное уже больше века. Рана легко и быстро не заживет.

Весь последний час она смотрела в потолок, размышляя о будущем, о том, как растет в ней ребенок, и о своем месте в Братстве Судного Дня. Она точно знала, почему Морганна ударила ее заклинанием плодородия. Когда Лукан услышит о ее разговоре с Морганной, он поймет замысел древней ведьмы – и, скорее всего, возразит. Анка не хотела еще больше портить их хрупкие отношения. Она любила Лукана. В какой-то момент он тоже любил ее. Скорее всего, он и сейчас так думает, по крайней мере, на каком-то уровне. К сожалению, она не считала, что остаться в стороне от этой битвы это вариант.

Она должна добраться до Брэма. Временами он был коварным, но чертовски умным. Он увидит причину.

Когда она поднялась с постели, тишину нарушил стон. Лукан потянулся и перевернулся на другой бок. Он открыл глаза и сразу же нашел ее.

– Куда это ты собралась?

Она знала, когда отвечала, что это, скорее всего, приведет к новой ссоре, но отказывалась лгать, если между ними возникнет проблема с доверием. Она взяла его за руку:

– Мне нужно увидеть Брэма.

– Зачем?

Он казался подозрительным.

– Ну, во-первых, я думаю, что оставила свой мобильный где-то в его доме.

– Отдыхай.

Лукан поднялся, восхитительно обнаженный.

– Я принесу его.

Что-то внутри нее хотело уступить ему и позволить заботиться о себе, но это была лишь фантазия. Они жили в реальности войны – той, в которой они сражались за само свое существование.

– Я также хочу поговорить с ним о том, как я могу быть полезна нашему делу.

Он нахмурился, уже приняв защитную позу и выглядя как настоящий воин.

– Теперь ты беременна. Ты не можешь драться.

Если бы они жили в лучшем мире, она постаралась бы помочь им в тылу, а не вцепиться в яремную вену человека, который едва не погубил ее. Но даже если у Матиаса не было дальнейших планов превратить ее жизнь в ад, она была почти уверена, что Морганна придумала один или два плана. Месть Анки больше не была единственной вещью, которая имела значение. Лукан и их малыш должны быть куда важнее. Она должна работать не только над тем, чтобы отомстить за свое прошлое, но и над тем, чтобы построить их будущее.

– Я не могу сидеть в углу, как беспомощная маленькая девочка. Это не сработает.

Она направилась к шкафу, гадая, не осталось ли там еще чего-нибудь из ее старой одежды. Когда Анка включила свет, она обнаружила все в точности таким, как оставила, аккуратно уложенным и выглаженным, готовым к ношению. Вид ее совершенно нетронутой одежды тронул что-то глубоко внутри нее. Лукан не двинулся с места. На самом деле он даже не пытался. Она подавилась комком эмоций и, повернувшись, увидела, что он стоит на расстоянии вытянутой руки и наблюдает за ней.

– Ты все сохранил?

И он никогда не выбрасывал ее вещи в приступе безумной ярости, желая отправить ее в ад?

Он смотрел на нее серьёзными голубыми глазами.

– Я всегда надеялся, что ты вернёшься домой.

Это заставило ее сердце забиться сильнее, а колени ослабеть. Она робко прижала руку к его груди.

– Ты все еще так считаешь?

Выражение его лица было непроницаемым, замкнутым.

– Я воззвал к тебе. У тебя будет мой ребенок.

Она покачала головой:

– Ты воззвал ко мне в отчаянии, чтобы сохранить жизнь. Я ношу твоего малыша, потому что так пожелала Морганна. Ни один из этих фактов не означает, что ты хочешь видеть меня здесь.

Черт возьми, так много всего произошло между ними. Смогут ли они когда-нибудь наладить отношения настолько, чтобы снова быть счастливыми?

Он схватил ее пальцы и яростно поцеловал.

– Не говори мне, чего я хочу, Анка. Я сам знаю.

Она набралась храбрости, чтобы подойти поближе:

– Между нами все еще существуют препятствия. Я понимаю, что мы недостаточно общались, когда были связаны. Я позволила своей неуверенности заглушить правду, потому что боялась потерять тебя. С тех пор, учитывая все, что случилось с Матиасом и Шоком… я не знаю, как нам снова быть вместе.

Он плотно сжал губы.

– Значит, ты от нас отказываешься?

С ее одеждой, все еще висящей в его шкафу, и ее сердцем, все еще принадлежащим ему?

– Нет. Это будет нелегко, но… – ужасная мысль пришла ей в голову. – А ты?

– Я зол и обижен, что ты скрыла от меня правду. Я опечален твоей неуверенностью. Я никогда не думал, что ты чувствуешь себя так некомфортно. Я никогда не захочу, чтобы ты чувствовала что-то подобное. Только время покажет, сможем ли мы по-настоящему восстановить веру, которая у нас когда-то была. Но прямо сейчас я не собираюсь отпускать тебя.

Облегчение охватило ее. Она с трудом перевела дыхание. Она больше, чем наполовину боялась, что ее предательство уничтожит чувства Лукана к ней.

– Тогда мы пройдем через это вместе. Но сейчас я должна поговорить с Брэмом.

– Зачем? Этот ублюдок вернул тебя к Шоку и попытался встать между нами. Я бы предпочел не давать ему другой возможности.

Ее лицо смягчилось:

– Он также попросил тебя тренировать меня, чтобы мы могли проводить время вместе и решить наши проблемы, не так ли?

Лукан заворчал:

– Он все еще последний человек, которого нам сейчас нужно видеть.

Он подошел к ней сзади, преграждая путь.

– Ты не воюешь, Анка. Это окончательно.

– У нас может и не быть такого выбора.

Она сорвала с вешалки футболку и джинсы, затем нырнула под его руку и направилась к комоду, чтобы достать чистые трусики и лифчик.

Морганна наделила ее особым даром иметь малыша – для своих собственных целей, да. Но Анка решила защитить его любой ценой. Это означало взять дело в свои руки до того, как кто-то другой отнимет его у нее.

Лукан схватил ее за руку:

– Ты не станешь рисковать нашим малышом ради мести.

Отказаться от мести было бы логично. Соединиться с Луканом, сосредоточиться на их будущем ребенке и оставить прошлое позади – да. Она постарается. Но если она совсем откажется от мести, будет ли она вечно истекать кровью и злиться изнутри? Неужели она будет разбита и не сможет двигаться вперед, если хотя бы не приложит руку к тому, чтобы поставить Матиаса на колени, как он поставил ее на колени? Что же это будет за пара для Лукана? Что же это за мать для их драгоценной дочери?

– Это не входит в мои планы, – пообещала она.

– Чушь собачья! Упрямый взгляд на твоем лице говорит об обратном.

Лукан был встревожен, и совершенно справедливо. Однажды он тоже потерял все. Теперь им обоим было что терять.

– Я доверяю тебе заботиться о нас. Разве ты не этого хотел?

Его сердитый взгляд сказал ей, что ему не понравилось, что его слова используют против него.

– Хорошо. Тогда оставайся дома. Я наложу защитное заклинание вокруг дома…

– Потому что в прошлый раз это сработало так блестяще, – сказала она, с трудом натягивая одежду. – Она знала, что эти слова ранят его, но правда была важнее, чем возможность щадить его чувства, какими бы язвительными эти слова ни были. – Мы не можем сидеть сложа руки, Лукан. Это больше, чем то, что мы хотим. Пойдем со мной, поговорим с Брэмом, и я все объясню.

Она вышла из спальни, когда Лукан натягивал джинсы и искал рубашку.

– Объясни мне сейчас же! – закричал он.

Если бы она это сделала, он бы только возразил против ее плана. Подкосить его не было ее целью, и она не хотела рисковать своим ребенком. Но они не могли позволить себе роскошь сидеть сложа руки. И как бы ей ни хотелось иного, Анка не была уверена, что сможет посмотреть в лицо своему будущему, прежде чем примирится со своим прошлым.

– Пойдем со мной. Клянусь, там я все объясню.

Анка попыталась телепортироваться из дома. Магия Лукана блокировала ее.

Он ухмыльнулся:

– Ты никуда не пойдешь.

– Ты ведешь себя неразумно. У меня есть кое-какая информация о Морганне, которую Брэм и остальные должны знать, и я хочу рассказать ее только один раз.

– Так ты можешь найти какой-то способ вмешаться. Нет.

Она глубоко вздохнула, пытаясь сдержать гнев.

– Я понимаю, что тебе нужно защищать, но сейчас не время вести себя как проклятая кирпичная стена.

Лукан делал чертовски хорошую имитацию, поднимая бровь и все еще отказываясь сдвинуться с места.

– Ладно. Я не хочу делать это без тебя, но так как ты даже не слушаешь меня, ты вынуждаешь меня идти самостоятельно.

Он мог магически ограничить тех, кто телепортировался в дом и из него. Но оказавшись снаружи, он уже не сможет ей помешать. Она вышла из спальни и направилась к выходу. Из прихожей она увидела, как Кейден целует Сидни на кухне.

– Остановите ее! – потребовал Лукан, запрыгивая в ботинки и надевая рубашку.

Анка не стала дожидаться, пока младший брат последует за ней. Выйдя из дома, она вышла на свежий утренний воздух и увидела серое небо, которое, что неудивительно, предвещало дождь. Она стояла, готовая телепортироваться, когда кто-то схватил ее за запястье. Она резко обернулась.

Кейден пристально посмотрел на нее, прищурившись.

– Давай кое-что проясним. Если ты разобьешь ему сердце… – внезапно он замолчал.

У него от изумления отвисла челюсть. – Ты беременна его ребёнком?

– Именно. И что ты сделаешь, если я разобью ему сердце? Изобьешь меня?

– Нет.

Он выглядел очень сердитым:

– Я не из тех, кто бьет женщин. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы помешать тебе уйти сейчас. Вам с Луканом нужно разобраться в своих разногласиях. Он был чертовски несчастен без тебя.

Она слышала, что Лукан и Кейден теперь близки. Она не хотела вставать между ними, особенно когда Кейден пожертвовал столь многим, чтобы заботиться о Лукане в последние несколько месяцев.

Ее взгляд смягчился:

– Я была несчастна без него, и у меня нет никакого желания причинять ему боль. Мы с этим разберемся, клянусь. Но он должен видеть причину. Отведи его к Брэму, – она вырвалась из рук Кейдена, когда Лукан выбежал в парадную дверь.

– Анка!

Она телепортировалась прежде, чем кто-либо из них успел сказать еще хоть слово.

Выйдя на лужайку перед домом Брэма, она бросила свой звонок. Мгновение спустя барьеры ослабли, чтобы впустить ее. Позади нее раздался свистящий звук. Она бросила быстрый взгляд через плечо. Лукан и Кейден неотступно следовали за ней по пятам.

– Анка! – закричал Лукан, и в его голубых глазах вспыхнула ярость. Она определенно собиралась получить нагоняй. – Ты не будешь драться.

– Нет, если только мне не придется, – бросила она в ответ и вошла в дом, направляясь к кабинету Брэма.

В воздухе звенели магические звонки Лукана и Кейдена. Они послали их быстро, и не один раз.

Она добралась до Брэма как раз перед тем, как он впустил братьев. Он резко вскинул голову. В одно мгновение его глаза расширились.

– Будь я проклят, черт побери! Ты…

– Да, я жду ребенка. Лукан знает. Мне нужно, чтобы ты собрал всех и выслушал меня в течение десяти минут. Если ты позволишь Лукану остановить меня до того, как я все объясню, то я не смогу помочь делу.

Брэм бросил на нее задумчивый взгляд:

– Ты все равно ничем не можешь помочь. Я уже не раз ставил войну выше своих друзей, и теперь Лукан презирает меня за это. Если я позволю тебе драться беременной, он, черт возьми, убьет меня. Ответ – нет.

– Я знаю, как высвободить зелье Морганны и, возможно, одновременно убить Матиаса.

Оттолкнувшись от стула, Брэм недоверчиво уставился на нее:

– Что?

Звонки Лукана и Кейдена продолжали звучать непрерывно.

– Есть ли причина, по которой ты их не впускаешь? – крикнула Сабель с лестницы.

– Через минуту! – крикнул Брэм и снова повернулся к ней.

– Ты меня слышал, – ответила Анка. – Впусти Лукана и Кейдена, а потом собери остальных. Я все объясню.

Он заколебался, проницательные голубые глаза изучающе смотрели на ведьму.

– Ладно. Даю тебе десять минут. Если меня это не убедит, ты пойдешь домой с Луканом и останешься там, пока малыш не вырастет!

Когда Брэм отправил срочное сообщение всем воинам, он впустил каждого, кто прибыл, внутрь защиты, окружающей поместье. Лукан и Кейден ворвались внутрь, несколько других последовали за ними, когда Маррок спустился по лестнице в кабинет.

– Вот как ты доверяешь мне заботиться о тебе? Выбегаешь и не слушаешь ни одного моего проклятого слова?

Выражение лица Лукана стало грозным, темные брови нахмурились над сердитыми голубыми глазами.

– Я только прошу тебя выслушать меня.

Она положила руку на его бьющееся сердце.

– У меня есть информация, которую все должны знать, и я хочу сказать это только один раз. Пожалуйста.

На его челюсти дрогнул мускул.

– Ты ведь не всем обо всем рассказываешь, правда?

Анка закусила губу. Она понимала оговорку Лукана о том, что она должна рассказывать целой комнате людей о своей родословной. Любой, у кого есть будущий топор, мог донести на нее, и её арестовали бы навсегда, пытали, а затем, вероятно, убили. Но если они собирались спасти магический мир, то ее единственная жизнь не могла быть важнее всех остальных.

– Черт побери!

Услышав знакомый яростный рев, Анка обернулась. Она всмотрелась в знакомые темные очки, глядя на мрачный, напряженный рот Шока. Стоя в дверях, он, казалось, готов был голыми руками разорвать крышу особняка, черепицу за черепицей.

– Ты беременна его ребёнком?

Даже сквозь темные очки она видела, что взгляд Шока был сфокусирован, как лазер. Он выглядел ошеломленным… и разбитым.

Нервы скрутили ее желудок узлом.

– Как видишь.

Он резко обернулся и увидел, что Лукан все ближе подбирается к ним.

– И ты воззвал к ней, – сказал Шок. – Но ведь Анка еще не произнесла слова привязки?

– Нет, – пробормотала она, чувствуя, как Шок проникает в её голову.

У нее действительно не было возможности привязаться к Лукану. Им нужно было больше времени, чтобы справиться с трудностями и научиться лучше общаться, прежде чем они оба возьмут на себя обязательство навсегда. И она дала Шоку понять это. Она должна была сказать ему правду.

Лукан обнял ее одной рукой.

– Но она скажет.

– Дети! – Брэм свистнул, привлекая всеобщее внимание. – Теперь слово за Анкой. Никто – и я имею в виду, что никто… – Он бросил на Лукана яростный взгляд: – Не перебивает. Или я вышвырну вон. Продолжай, Анка.

Она вошла в середину круга воинов и потянулась к своей храбрости.

– Спасибо, Брэм. Как вы все знаете, мы должны иметь три существа, чтобы получить зелье, которое убьет Морганну: кровь из линий Мерлина и Наймью, которую мы имеем от Брэма и Матиаса, и баньши во втором поколении.

Общий рокот согласия прокатился вокруг нее, и она двинулась дальше.

– Наша проблема заключалась в том, чтобы найти баньши, которая также является матерью, верно?

После очередной серии кивков и бормотаний она рискнула взглянуть на Лукана и Шока, которые стояли рядом. Лукан оставался напряженным, готовый наброситься на нее, если она раскроет свою тайну. Шок выглядел так, как будто у него была целая куча вопросов о том, что еще она собиралась рассказать.

Послав Шоку легкое, успокаивающее покачивание головой, чтобы он знал, что его тайна останется с ней, она обратилась к остальным:

– У нас больше нет такой проблемы.

В комнате воцарилась тишина. Волшебники посмотрели друг на друга, явно недоумевая, как она могла сделать такое заявление.

– Анка… – предупредил Лукан.

Кейден хлопнул его по спине, не слишком мягко, как напоминание о приказе Брэма заткнуть рот.

– Как видите, джентльмены, я жду ребенка.

Она будет защищать эту маленькую жизнь своим предсмертным дыханием. Но сначала она должна была убедиться, что мир, в котором будет расти ее дочь, будет максимально безопасным. Но если при этом она отомстит Матиасу, тем лучше.

Брэм прищурился:

– Ты ожидаешь этого, да, но магия Мерлина достаточно сильна, чтобы понять, что ты не баньши. Притворство не сработает.

– Я не притворяюсь.

Все в комнате замерли как вкопанные. Никто не двигался, не говорил. Вздохнули. Они все уставились на нее – кроме Лукана и Шока. Они одновременно произнесли одно и то же проклятие.

– Ты можешь сейчас завопить и убить нас всех? – наконец спросил Айс.

Она пожала плечами:

– Пожалуй, да.

Когда они с Герцогом попятились, она подняла руки вверх:

– Пока Матиас не забрал меня, я никогда не кричала. Это был ужасный, ужасный опыт, и я больше не хочу использовать свой голос таким образом.

– Так ты хочешь, чтобы мы с Матиасом взяли тебя с собой, чтобы выпустить зелье Морганны?

– Оставь это Брэму, чтобы он не испугался странной девушки и сразу перешел к делу.

– Она останется дома, – настаивал Лукан.

Анка покачала головой:

– Вы не можете получить зелье Морганны без меня.

– Так вот в чем причина заклинания плодородия Морганны?

Очевидно, колесики в голове Брэма быстро вращались.

– Она знала, что ты баньши?

– Так и есть, – ответила Анка. – Но я сказала ей, что не являюсь матерью и, следовательно, не представляю для нее никакой пользы.

– Так она все для тебя исправила. Блестяще.

Глаза Брэма сузились:

– Но откуда она знала, что для получения зелья потребуется баньши во втором поколении? Мерлин никогда бы не позволил ей узнать эту информацию.

– Я ей сказала. – Отреагировав на коллективные недоверчивые взгляды и рычание вокруг, она нахмурилась. – Я должна была дать ей кое-какую полезную информацию, иначе она сразу же отправилась бы за тобой и Сабэль.

– Вот черт, – пробормотал Брэм. – Морганна потенциально еще более опасна, чем Матиас, Анка.

Лукан взмолился:

– Вернись домой и позволь мне защитить тебя.

Анке хотелось закричать. Правда была перед Луканом. Почему же он этого не видит?

– Это невозможно. Она знает мое лицо, мою родословную… и то, что я теперь ношу ребенка. Я ей нужна, и она это знает. Она найдет меня, и не будет иметь значения, кто встанет у нее на пути. Пока она понимает, что я всего лишь часть комбинации для разблокировки ее зелья, она не причинит мне никакого вреда.

Лукан сжал кулаки. Он выглядел так, словно его сбил грузовик, но больше не спорил.

– Ты хочешь сказать, что мы просто отдадим ей это зелье?

Вопрос Брэма не оставлял сомнений, он решил, что она сошла с ума.

– Мы вдвоем, вместе с Матиасом, должны вернуть его.

Она сглотнула, понимая, как близко она должна быть к своему мучителю. Он будет комментировать ее беременность, произносить более завуалированные угрозы. Матиас поймет, что он может снова сделать Лукана слабым, если причинит ей вред. Он будет пугать ее до чертиков и наслаждаться каждой минутой этого удовольствия. Черт побери, она ненавидела быть уязвимой, но сейчас ничего не могла поделать.

– Однако я ничего не говорила о том, чтобы дать Морганне зелье. На самом деле, у меня есть план использовать его, чтобы уничтожить ее и Матиаса.

Кейден вмешался:

– Зачем рисковать тобой, ребенком и гневом моего брата, чтобы остановить ее? Почему бы не оставить зелье в тайне?

Повернувшись, Анка обратилась к нему:

– Ты имеешь в виду, помимо того, что Морганна мне не позволит? Во-первых, Братья Судного Дня не могут сражаться одновременно с Матиасом и Морганной. И не забывай, что мы не можем вернуть зелье без Матиаса. Пока Морганна угрожает разоблачить нас перед людьми, она представляет собой еще большую угрозу. Неужели я ошибаюсь?

– Вовсе нет, – ответил Брэм. – Нам нужно это зелье.

Анка улыбнулась:

– Во-вторых, я ни на минуту не допускаю мысли, что Матиас хочет играть с нами по-хорошему ради блага магического мира. В тот момент, когда это зелье освободится, он осуществит любой план, который готовит в своей голове, и обманет нас. Он попытается использовать зелье, чтобы контролировать Морганну.

Брэм скрестил руки на груди.

– Я уже думал об этом. Продолжай.

– У меня есть идея одновременно влить зелье в горло Морганы и заманить Матиаса в ловушку.

– Неужели?

Брэм приподнял бровь.

– Два суперзлодея за один день. Сколько битв ты уже пережила, Анка?

– Не смей принижать ее, ты, тупица, – прорычал Лукан.

Анка послала ему благодарный взгляд, а затем снова обратила внимание на Брэма.

– Ни одной, признаю. Сколько ночей ты провел в темнице Матиаса?

– Ты хочешь сказать, что знаешь его лучше, потому что он мучил тебя?

Анка кивнула:

– Лучше, чем ты думаешь. Я же не дура. Самая большая его слабость – тщеславие. Он воскресил Морганну, даже не подозревая, что она будет слишком могущественна, чтобы он мог ее контролировать. Если мы будем играть на его высокомерии, он никогда не заподозрит, что мы на шаг впереди него.

– А ты уверена, что действительно хочешь участвовать в этом деле? – снова спросил Брэм, взглянув на Лукана. – Он может думать иначе, но Лукан – мой друг. Он погибнет во всех смыслах этого слова, если с тобой и ребенком случится самое худшее.

– Морганна не позволит мне отсидеться здесь. Моя жизнь вряд ли будет иметь значение, если мы позволим ей сеять хаос по своему желанию. Она убьет невинных и разоблачит нас всех. А что потом? – она бросила вызов, глядя на Лукана. – Ты должен позволить мне сыграть свою роль.

– А если я не позволю?

Лукан скрестил руки на груди.

Лукан назвал ее обманщицей. Анка, угрожающая бросить его или встретиться лицом к лицу с Морганной, все равно ничего не добьется. Она любила Лукана, независимо от того, какие проблемы им предстояло решить. К сожалению, сначала им предстояло выиграть войну.

– Тогда твой ребенок вырастет в очень опасном мире – если вообще вырастет. И ее мать будет очень несчастна.

Лукан с взволнованным вздохом покачал головой.

– Черт побери! Ладно, при одном условии: как только зелье разблокируется, ты телепортируешься обратно в безопасное место. Без лишних вопросов.

Анка колебалась. Она отчаянно хотела нанести Матиасу удар, предпочтительно смертельный. Но с появлением ребенка она должна была смотреть в будущее, а не в прошлое.

– Согласна. Я оставлю процесс отдачи зелья Морганне другим. Я постараюсь избежать боя. Но я думаю, что знаю, как заманить Матиаса в ловушку.

– Знаешь?

Брэм потребовал:

– Расскажи нам.

– Сначала нам нужно, чтобы все были здесь. Все ведьмы, волшебники и люди, которым мы доверяем. И Неприкасаемая тоже. Она нам особенно нужна.

– Я не хочу, чтобы Фелиция оказалась в центре всего этого, – сердито возразил Герцог.

Он мог быть стильным в дорогих дизайнерских костюмах, но оставался чертовски пугающим.

– Никто не хочет быть в центре всего этого, – возразила Анка. – Но с Фелицией у нас будет шанс. Без нее, даже если Морганна и Матиас не дружат, они могут объединиться, чтобы уничтожить нас. Отними у них магию, и они будут сражаться вдвоем против многих. Тогда у нас есть шанс.

Никто не спорил с этой логикой, хотя Лукан выглядел так, словно хотел попробовать. Разочарование хлынуло из него потоком.

Она вложила свою руку в его ладонь:

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы остаться в безопасности, но ты же знаешь, что это не пройдет, если мы ничего не предпримем.

Со вздохом он обнял ее за плечи:

– Мне это не нравится. Но ты совершенно права.