Текст книги "Еловые Боги (СИ)"

Автор книги: Сфагнум Мох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Дерьмо. Лесли говорит, впереди возмущение инфры, придется подныривать!

– Подныривать? – прошамкал я, с лауриной помощью поднимаясь с колен и утирая губы рукавом. Свет мигал, а контуры предметов то и дело начинали идти рябью. Голова кружилась, – А может, лучше в норм-пространство всплыть?..

– Не выйдет, – Отто потряс головой, – Без предварительного расчета – нас размажет ровным слоем о ближайшую звезду. Подныривать придется глубоко, – очередная волна искажения, натужный скрежет переборок, еще приступ рвоты, – скрутило не только меня, но и Лаури, – Карьялайнен! "Эссенцию" мне, быстро, неразбавленную! Лесли там в одиночку не справится!

Держась рукой за переборку, Лаури кое-как добрался до секций с лекарствами, приложил ладонь к сканеру – и вытащил упаковку ампул с знакомой мне красной жидкостью. Шикару вновь тряхнуло – ампулы рассыпались по полу, Лаури глухо ругнулся на финском.

– Быстрей, Карьялайнен! Лесли плохо, нет времени бежать до рубки – если он отрубится прежде, чем я подключусь, нас затянет в флуктуацию, и свернет нафиг в струну, в одномерное измерение!!

...Лаури наконец-таки вставил ампулу в паз на инъекторе, и перебросил Отто. Тот резким движением ввел содержимое ампулы в шею, и его тут же скрутило, зрачки дитмарца дрогнули, расширились:

– У-ух, ядреная з-зараза... я пошел, держитесь тут покрепче – нырять будем без предупреждения, и сразу на несколько уровней вниз.

– Удачи, – шепнул Лаури, и дитмарец стукнул в стену кулаком:

– Псевдонейронный интерфейс мне, быстро! – из-за отъехавшей в сторону супрапластиковой панели вырвались юркие полупрозрачные проводки и оплели руку Отто. Я ошалело захлопал глазами, а Отто сжал зубы, когда проводки поползли вверх по той, впиваясь концами под кожу, – инициализация по ДНК-ключу, код дельта два, режим прямого подключения по аварийному протоколу!..

– Какого... черта происходит? – я смотрел на то, как проводки заполняются зеленоватой слабо светящейся жидкостью, – и охнувшего Отто скручивает в судороге, – Что это за хрень такая?! Лаури?!

– Псевдонейронный интерфейс, – Лаури перебрался поближе, и повалился рядом, – шикару нещадно трясло, а волны искажений шли одна за другой, перекручивая пространство, – Отто активировал режим взаимодействия с кораблем напрямую. Знаю, смотрится жутко, – но на то и аварийный протокол. Сейчас... будем нырять. Ты... можешь... воздействовать отсюда на пассажиров?

Я тряхнул головой. Третья стадия предполагала только одностороннюю бесконтактную эмпатию, то есть, без прикосновения я мог только читать, не воздействовать, – но...

– Попробую!

– Тогда попытайся успокоить их, – еще один всплеск искажения, – а лучше – оглушить... Резкий уход на глубины... это... сильный шок... у кого-то может не выдержать сердце!

– Попробую, только не уверен, что справлюсь, – говорить в этом сводящем с ума искажении давалось все труднее, губы шевелились с трудом, да и язык едва ворочался, – Тут нужен эмпат посильнее!..

– Тогда, – Лаури, прокусив губу до крови, что-то нашарил на полу – и показал мне ампулу "эссенции", – Но это риск...

– Какой к чертям собачьим риск, нас тут вот-вот на кванты разнесет, давай!

Лаури потряс головой – сквозь зыбкую рябь искажения я едва мог различить его лицо, а голос прорывался из-за скрежета отдельными словами:

– Но это... почти гарантированный прогресс синдрома... и может убить тебя...

– Не убьет! – я кое-как заставил шевельнуться свою руку – и сжал плечо Лаури, – Делай. Скорей.

– Хорошо, дам тебе половинную дозу, – обреченно как-то выдохнул инфра-медик, – и ввел содержимое ампулы в шею мне. Сердце тут же забилось, как будто взбесившееся. Меня прошиб пот, а перед глазами расплылась красноватая дымка – "эссенция" добралась до мозгов и начала изменять восприятие.

– Ты справишься, – сквозь грохот крови в висках донесся до меня голос Лаури, его рука нашла мою, – Слышишь? Ты справишься!

...Кажется, я прокусил себе не то губу, не то язык. Рот наполнила кровь. Перед глазами все текло и расплывалось, мир окрасился в алые переливы безумия – чтобы не видеть этого, я крепко зажмурил глаза, и стиснув руку Лаури, прошептал, как учили когда-то на тренировках, санскритскую мантру:

"Tat Twam Asi", "Ты есть То". На эти, бессмысленные в общем-то, слова "зацепили" инструкторы из Семьи Флеминг развертку – когда эмпат охватывает своим микрокосмом, своим "я" окружающее пространство. Вот и я вытолкнул себя из тела, за пределы тела, расширяясь, включая, вбирая в себя стонущую в судорогах искажений шикару, стараясь не думать, способен ли на такое, вообще-то, не особенно одаренный эмпат, каковым я являюсь...

...Для "Tat Twam Asi" мы с Марком и Лу придумали когда-то свой собственный, более адекватный и куда более запоминающийся перевод – "Заткнись и сделай невозможное".

...И – удалось. Знать не хочу, какой ценой, но – удалось. Пассажиры погрузились в глубокую дрему без снов, в чем-то сродни наркозу, слышал я, такое делают, только другими методами, целители-Метлинские. Можно было возвращаться назад в тело, нужно было возвращаться назад в тело, но я медлил. Эссенция обостряла восприятие невероятно, – и возвращаться к пяти чувствам, трехмерному пространству и семи основным цветам спектра какой-то части меня не хотелось. Кажется, Лаури что-то мне говорил, кажется, тряс мое тело за плечи – но воспринималось это как-то отстраненно, как если бы мое внимание разделилось на множество независимых фокусов и распределилось по всему пространству корабля. Это было весьма необычное чувство – мне подумалось, что так, вероятно, воспринимают мир высокоуровневые телепаты, навроде главы Семьи Флеминг... на миг, я ощутил болезненную зависть к тем, кто не скован ограничениями человеческой формы. А кстати, что, если...

– Крис! Прекрати! Не надо, слышишь, не надо, что ты творишь, ты же не сможешь – вернуться обратно!!

– Сейчас... сейчас вернусь, – это выговорили где-то в трехмерном пространстве мои губы. Весьма чудно было воспринимать тело как что-то отдельное. Да-да, сейчас вернусь... вот только – было бы глупо упускать такой шанс. Сейчас – вот только разверну свой микрокосм еще немного... и взгляну на инфру – глазами "эссенции".

И я взглянул – и... задохнулся. Потому что инфра не была похожая на темное пространство без верха и низа – какой обычно описывали ее сайоники из Семьи Дитмар. Это было...

Ужасно.

Не темнота, что-то хуже, – чуждое, немыслимо чуждое, но однозначно живое, обладающее разумом, хищное и...

Голодное.

На меня глянули тысячи глаз.

С позорным воплем "ма-маа!" я ретировался назад в тело – как раз вовремя, чтобы успеть перехватить руку Лаури, занесенную для того, чтоб ударить меня по щеке. Свистопляска с измерениями, кажется, наконец прекратилась – я сидел, прислонившись спиной к переборке, рядом точно так же был усажен Отто, слабым голосом грязно ругавшийся. На его лице и руках тут и там алели пятна поврежденной кожи – следы контакта с проводками интерфейса, впрочем, достаточно быстро бледневшие. А перед нами был Лаури – очень и очень рассерженный Лаури:

– Крис Флеминг! Какого percele тебя понесло смотреть через "эссенцию" на Беззвездье, спятить захотел, почище Лесли?!

– На что смотреть? – ухитрился вставить я, когда Карьялайнен остановился перевести дыхание, – И как наши дела? Мы... мы прошли флуктуацию?

– На инфра смотреть, – у тебя что, не только с головой, но и с ушами неладно, vajokki?! Ты хоть понимаешь, что едва не...

– Нет, ты не так сказал, – упрямо гнул свое я, прислушиваясь к ощущениям в теле – и отмечая, что в этот раз, кажется, до сердечного приступа не дошло, только губы успел неизвестно когда искусать – да голова почему-то болит, болит жутко, – Ты "Беззвездье" сказал!..

– Да какая к кромешникам... какая ко всем чертям разница, что я сказал?! Ты...

Лаури прервали аккурат посередине его яростной тирады – прервал Отто, протянувший вперед руку и тронувший инфра-медика за рукав:

– Лаури... данные, мне нужны данные навигационной системы, и надо проверить, как Лесли там... он, кажется, все же потерял сознание под самый конец погружения, я отвлекся, и... – он глубоко вздохнул, морщась, – И я не знаю, как глубоко мы сейчас, и куда движемся.

– Сейчас, – инфра-медик, адресовав мне напоследок грозный взгляд, кое-как поднялся на ноги (его тоже изрядно потрепало, похоже, ничуть не слабее, чем Отто). Добравшись до стационарного терминала, что-то там наколдовал на клавишах и вывел на экран нечто, малопонятное мне, но, похоже, понятное Отто:

– О черт, – дитмарец уронил голову на руки – и вцепился себе в волосы, – Только не это.

– Что? – я уставился на экран, по которому ползли кривые какого-то графика, – Что там такое? Что вы видите?

– Мы ушли куда глубже, чем я рассчитывал, – глухо ответил Отто, – Мы на глубинах, Флеминг. На больших глубинах.

– И что? – по спине пробежались мурашки, – Мы же прошли возмущение? Значит, можно уже подниматься обратно, ведь так?..

– Боюсь, все не так просто, – ответил не Отто, а Лаури. Просматривая данные с терминала, инфра-медик закусил край своего рукава, – Мы чересчур далеко отошли от поверхности, здесь само Безз... сама инфра начинает вести себя совершенно иначе. Здесь, на этих уровнях, начинается зона... глубинных течений. Инфра теряет свою равномерность, собирается в потоки... реки... проклятье, не помню, как это правильно называется...

– И мы, похоже, угодили прямиком в такое вот течение, – чуть слышно окончил за него побледневший пилот.

– И что это значит? – прошептал я, чувствуя, как внутри холодеет от неприятного предчувствия, – Мы что... не можем всплыть?

– Ага! – Отто, кажется, решил напомнить, что он все-таки дитмарец – и ухмыльнулся во все зубы, – Нас несет течением, – и вырваться из него не под силу нам с Лесли, тут чистокровные нужны, с синдромом по меньшей мере пятой стадии.

– И что делать? – в горле пересохло.

– Что, что... ждать, пока куда-то не вынесет, что.

– В каком это смысле, "куда-то"?!

– Мне жаль вас прерывать, джентльмены, – в назревающую перепалку вклинился голос Лаури – тихий и тусклый, бесцветный, – Но у меня тут... еще одна новость.

– Что еще? – синхронно дернулись мы с Отто.

– Я запросил данные о жизненных показателях пассажиров и экипажа. Двое не смогли пережить погружения.

Наверняка я побледнел – если судить по Отто, с чьего лица тоже спали все краски.

– Профессор Штолле... сердце. И... – Лаури прерывисто вздохнул, – так... Отто, сядь!.. И Лесли Дитмар. Кровоизлияние в мозг... Отто!

Пилот вскочил на ноги и бросился из лазарета. Не сговариваясь, мы с Лаури выбежали следом за ним. Судя по направлению, в котором удалялся топот ботинок, бежал Отто в рубку – туда, где был Лесли.

– Вот черт, – Лаури запустил руки в волосы и устало тряхнул головой. Я перемялся с ноги на ногу, не зная, кому из них буду нужнее – сейчас. Впрочем, уже через секунду талассианин взял себя в руки:

– Мне надо проверить пассажиров и позаботится о... профессоре Штолле. Я знаю, что не могу просить о таком – и все-таки, если можешь... пожалуйста...

– Я понял, – прервал я его, – Я тогда позабочусь об Отто. Иди.

Лаури кивнул и поспешил обратно, за кейсом с лекарствами, – а я, вздохнув, направился по коридору к рубке. К Отто... к Лесли.

...Я был сайоником-эмпатом, я оканчивал курсы психологов, – но я представления не имел, что скажу, когда все же туда доберусь.

– Дитмар?.. Эй... Отто? – я несмело сдвинул в сторону дверь рубки, порадовавшись, что Отто не запечатал ее за собой. С изрядною опаскою заглянул внутрь... К моему счастью, иллюминаторы оказались закрыты. Тут было много всякого, что я, поколебавшись, решил про себя обозначить обтекаемым термином «оборудование». Обогнув несколько его элементов, я оказался перед сердцем рубки, двумя пилотскими капсулами. Сейчас верхняя половина левого полупрозрачного «яйца» была сдвинута – и можно было увидеть начинку в виде переплетения проводов, проводков, трубочек и чего-то еще, а посреди всего...

Лесли.

С лица его, странно спокойного, как если бы светловолосый паренек умер во сне, кем-то, наверное, Отто, был сдвинут экран визора; он же, верно, и закрыл глаза друга, и утер кровь из прокушенной губы, – только пятна остались на вороте формы. Я несмело подступил ближе, – и встретился взглядом с дитмарцем, сидевшем возле подножия капсулы, держа в руках ладонь Лесли, освобожденную от пилотской перчатки.

– Чего тебе, Флеминг?

– Ты... как? – выдал я самый, наверно, дурацкий вопрос, возможный в такой ситуации – но Отто, вопреки опасениям, не послал меня к черту. Вместо этого, он бережно опустил ладонь Лесли, вздохнув:

– Как, как... ты вообще что о нас знаешь?

– О вас?

– О дитмарцах.

– Немногое, вы ведь самая закрытая из Семей, – я осторожно присел в паре шагов от того, опершись спиной об одно из устрашающего вида устройств, – Ваша спецификация синдрома – пространственная манипуляция, и вы все, прости, немного... э-э... чокнутые, – промямлив это, я на всякий случай втянул голову в плечи, – но Отто даже бровью не повел в ответ на достаточно оскорбительное определение дитмарцев, бытовавшее среди сайоников прочих Семей.

– А что еще?

– Ну, с ориентацией в норм-пространстве у вас немного того... нелады, – кажется, меня одолел приступ нервного косноязычия, – И без инфре вы долго не можете... еще не любите спускаться на планеты, вроде, даже база ваша и учебный центр на какой-то космической станции, вроде, "Безумие"... нет-нет, "Анойя" – кажется, я изложил все общеизвестные факты об этой Семье, но Отто ждал, похоже, чего-то другого, – Ну, ходят слухи, что у вас какой-то культ не то богини инфре, не то бога...

– Благой Отец-Пространство, Неблагая Матерь-Подпространство, – бесцветно откликнулся Отто, – выпутаемся из этой передряги, прилетай как-нибудь к нам на "Анойю", храм посетить, говорят, те не-дитмарцы, кто получил там благословение, потом лучше переносят воздействие инфре... Но я не об этом. Нас начинают учить много раньше, чем вас – обычно лет с пяти, потом уже труднее провести перестройку сознания... и тогда же начинают формировать пары. Нас подбирают по куче каких-то параметров, чтобы обеспечить идеальное взаимодействие – это ведь только Сингх Шанкар был столь крут, что умел входить в инфру один. А нам – нам нужен напарник... такой, чтобы верил. Что-то там нам на занятиях по инфра-физике объясняли, но я, признаться, не особо внимательно слушал... про наблюдателя, про вероятности, еще про какую-то заумь... да это неважно, все равно в этом действительно разбираются всего несколько человек во Вселенной, – Отто зябко передернул плечами, – А нас учат верить друг в друга. Мы с Лесли вот верили. Если бы только я был тут...

– Но ты же был не в вахте, – резонно возразил я, в ответ на что дитмарец только грустно усмехнулся:

– Думаешь, я сам не понимаю, что чушь говорю? Ничем бы я не смог ему помочь, и все-таки... неправильно, что меня не было тут, – он запустил руки в волосы, и уткнулся лицом в колени, отчего конец фразы прозвучал еле слышно и глухо: – Неправильно, что я был с вами... когда умирал Лесли. Неправильно.

– Эй, ты же не мог знать, – я рискнул перебраться поближе и положить руку тому на плечо, – Ты сам был в шоке, помнишь?.. Ругался, что-то там козлов говорил и про инфру, такое... не слишком цензурное, – плечо под моей рукой вздрогнуло – не сразу я понял, что Отто смеется.

– Ну ты... Флеминг... – он утер рукавом проступившие слезы рукавом формы, поднял лицо от колен, – Эх, и чего я с тобой говорю? Ты все равно ничего не поймешь. Ладно, если уж приперся – отползи-ка куда-нибудь в сторону и не мешай. Я хочу... помолиться о Лесли.

Мысленно отвесив себе подзатыльник и намалевав на спине жирную надпись "Осел", я торопливо убрался подальше от капсулы. В дальнем конце рубки нашлось укромное местечко меж двух пультов – там и устроился, слушая странную молитву безумных дитмарцев, в которой упоминались Сингх Шанкар и Кэтрин Дитмар, основательница Семьи, в роли святых покровителей всех, кто "бродит дорогами инфры"; упование на то, что однажды вся наблюдаемая Вселенная будет поглощена Ее Божественной Изнанкой с последующим превращением в равномерную преонную кашицу – из чего каким-то неведомым образом следовало спасение и возрождение всех душ умерших в инфре, – и все это было столь густо пересыпано физическими формулами, что у меня – безнадежнейшего гуманитария – довольно быстро пошла кругом голова. У Флемингов не было ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего собственную религию – так что помолиться за Лесли я сам, к сожаленью, не мог... но если только для поглощенных инфрою душ было возможным спасение – я искренне желал того Лесли Дитмару.

Проблема была в том, что в это самое спасение я не особенно верил.

..."Ты предначальна и не имеешь начала, о Матерь наша, и голос Твой вечно поет в флуктуациях инфры; в деснице Твоей – верхние кварки, а в шуйце же – нижние, и пока руки Твои обнимают Вселенные – неразделимы они; "глубинные звери" ластятся к ногам Твоим; в голоде инфры – любовь Твоя; Ты чужда зла..."

Нет, все-таки дитмарцы однозначно чокнутые, причем поболее жителей Технократии. И кто-нибудь, скажите мне – при чем тут кварки?!.

...Кажется, я задремал, проснулся же от того, что стало тихо. Отто окончил молитву, встал. На фоне неярко светящихся мониторов его неуклюжая фигура казалась еще более длинной и тощей. Нарушать тишину мне показалось неловким, так что я терпеливо ожидал, пока Отто вспомнит, что он не один.

Мне повезло – ждать пришлось всего только десять минут.

– Флеминг, ты что, еще тут?.. Не сбежал, пока я молитву читал? – дитмарец, завидев меня, устроившегося в уголке, покачал головой, – Ты это, извини... я, наверно, тебя напугал?

– Да не особо, просто эта молитва была... ну... достаточно странной, – я выкрутился, заменив рвавшееся с языка "безумной" таким вот более вежливым эвфемизмом.

– Ну, я и сам не особо-то верю во все эти... мистерии Матери, – Отто, кряхтя, устроился рядом со мной, привалившись спиною к какому-то пульту, – Чему научили когда-то в храме на "Анойе" – то и прочитал... и если ты думаешь, что я немного того, чокнутый – то это ты еще не видел иерархов Культа, – он снова хихикнул, – Когда я говорил о нескольких людях во Вселенной, понимающих инфра-физику – это было о них.

Я вспомнил краткий курс инфра-физики, что читали в Семье, и поежился – чтобы понять эту науку, нужно, наверно, и впрямь быть немножечко не от мира сего. Кстати, только сейчас я обратил внимание на то, что капсула Лесли была вновь закрыта, и стенки "яйца" слабо светились изнутри. Отто, заметив направление моего взгляда, вздохнул:

– Система консервации включилась... она сохранит тело. По нашим обычаям, его нужно предать инфре в храме на "Анойе" – чтобы душа... – он запнулся, сглотнул, – чтобы душа Лесли смогла упокоиться в объятиях Матери. Я уже сказал, что не особо-то верю во всю эту мистику... но... если у Лесли есть хоть полшанса избежать участи призрака инфры – то... почему бы и не попробовать, а? – он отвернулся, пряча за неряшливыми прядками темных волос лицо.

Некоторое время мы молчали – я старательно делал вид, что меня нет тут, и глухих звуков, доносящихся со стороны Отто, я вовсе не слышу...

Наконец дитмарец тряхнул головой, яростно протерев глаза рукавом формы. Когда Отто обернулся обратно ко мне, на его лице уже не было слез:

– Ты мне вот что скажи, Флеминг, где там Карьялайнена носит? Сейчас мы просто-напросто дрейфуем по течению, в которое попали, но рано или поздно надо будет и что-то решать.

– Он, кажется, пошел проверять пассажиров... – начал было отвечать это, но в этот самый миг дверь растворилась, и из-за нее показался помянутый Карьялайнен.

– Отто, прости, я не мог прийти раньше, слишком многим после нырка нужна была медицинская помощь...

– Да забей, – отмахнулся пилот, хлопая рукой по палубе рядом с собой, – И подсаживайся. Поминки уже были, теперь у нас тут как бы... совещание. Надо решать, что делать дальше – если ты понимаешь, о чем я.

– Отто! – кажется, инфра-медик понял из слов Отто больше, чем я, раз встревожился, – Ты же не собираешься...

– Не думаете ли вы, джентльмены, что на это... совещание – стоило бы пригласить и меня? – прервал его резкий голос, донесшийся от двери, – и в рубку вошел... как его?.. – кажется, Ллойд, да, Ллойд Фрэйзер, – старший из державшейся особняком компании биологов. Путешествующие инкогнито безопасники "Нексуса", кажется, тоже находились в подчинении именно у него. Человек этот меня, признаться, немного пугал. Уж больно холодный был у него взгляд, и выражение породистого, скандинавского типа лица – как если бы все, на что смотрел Ллойд Фрэйзер, было просто-напросто материалом для опытов. Белесые "скандинавские" волосы, ухоженные руки; выглаженная до хруста рубашка, стоившая, верно, две, а то и три моих зарплаты; темно-серый пуловер из натуральной (вот пижонство!) шерсти; консервативные, со старомодными стрелками брюки и не менее консервативный галстук, – все это прямо-таки кричало "да, я лучше вас!" и все изрядно раздражало, а особенно – манера говорить на стандарте с едва различимым английским акцентом:

– После несчастья, случившегося с почтенным профессором Штолле, – он подкатил поближе к себе кресло – и уселся напротив нас, оказавшись, таком образом, выше, – я возглавляю экспедицию, и вам, доктор Карьялайнен, следовали бы вспомнить об этом, прежде чем созывать тут какие-то... совещания, – на последнем слове генетик брезгливо поморщился, – Кстати, – взгляд Фрэйзера наткнулся на меня, – что тут делает сайоник? Разве вам, юноша, полагается здесь находиться?..

– Э-э, – смешался я, – но на выручку подоспел Лаури:

– Оказывает психологическую помощь пилоту, пострадавшему от потери напарника, – его взгляд мог бы посоревноваться со взгляд Фрэйзера – в холодности; кажется, между этими двумя даже сам воздух начал потрескивать от морозца, – Вам же, мистер Фрэйзер, как раз полагается сейчас находиться в каюте – пусть даже вы и чувствуете себе, как уверяете, превосходно, однако последствия шока могут еще проявиться в ближайшую пару часов.

– Это, полагаю, уже мои, а не ваши проблемы, доктор Карьялайнен, – генетик сощурился. – И я настаиваю на том, чтобы вы немедленно изложили мне суть ситуации, мне и... да, мистер Рейнхард, проходите, – в рубку вошел один из безопасников, – признаться, я никогда не различал тех, уж больно похожие были лица у них – словно из одного инкубатора вывелись, где-нибудь в лабораториях "Нексуса". – Итак, насчет флуктуации и крайне, – Отто окинули презрительным взглядом, и меня посетило острое желание дать по этой холеной морде, наплевав на неизбежные последствия нападения на гражданина категории "альфа", – неудачного нырка мне ясно, но что вы планируете делать – теперь?..

...Кажется, то же желание посетило и Лаури. В его случае последствия были бы не столь... печальны, однако инфра-медик нашел в себе силы сдержаться – только губы сжал:

– Как вам уже известно, мистер Фрэйзер, мы попали в ловушку глубинного течения, и с учетом того, что наш корабль – всего лишь шикара, вырваться шансов немного. Остается только дрейфовать, в надежде на то, что рано или поздно это течение вынесет нас ближе к поверхности, на верхние уровни инфре – там мы могли бы попытаться провести маневр и покинуть течение...

– То есть, даже с одним пилотом подобный маневр вполне реален, – еще уже сощурил глаза Фрэйзер. – В таком случае, что же мешает попытаться – сейчас, пока это течение не унесло нас еще глубже? Вы ведь не можете исключить такой вариант?

– Не можем, – Лаури медленно кивнул, и я почувствовал, как тот напрягся, и напрягся Отто, – Есть вероятность того, что течение... нисходящее. Да, Отто мог бы попытаться, но проблема в том, что для этого, ему понадобиться подключиться к системе и уйти в навигационный транс. Почему, как вы думаете, даже на таких маленьких кораблях всегда есть по меньшей мере два пилота? Пока один бодрствует, другой ведет корабль, пребывая в трансе, и псевдонейронный интерфейс принимает команду на его вывод из транса только от второго из пилотов – даже я не обладаю соответствующим уровнем доступа. Если попытка окажется неудачной... Отто уже не сможет выйти, система попросту не позволит его разбудить.

От последних слов вдоль хребта пробежали мурашки – но, кажется, впечатлило это только меня, но не Фрэйзера:

– А как же вы тогда планировали проводить маневр уже ближе к поверхности? Ведь даже в случае успеха, этот... сайоник, – Отто схватил меня за сжавшуюся в кулак руку – и прижал ту к полу, выразительно поведя бровями в сторону безопасника, Рейнхарда, – Уже не сумеет проснуться?

– Кроме второго пилота, правом вывода из транса обладает также глава Семьи Дитмар и... – Лаури обернулся на Отто.

– И верховные иерархи нашего Культа Анойи, – окончил за того пилот.

– Система жизнеобеспечения может поддерживать жизненные функции пилота, находящегося в трансе, до двух недель, – а потом, если не поступает команда на пробуждение, переводит его в консервацию... по сути, в анабиоз.

– И в чем проблема? – ровным голосом осведомился Фрэйзер, – вы хотите сказать, анабиозе этот сайоник не сможет вести корабль? Не смешите меня, доктор Карьялайнен, у нас тут не двадцать второй век и не Земля Изначальная – система жизнеобеспечения может поддерживать мозговую активность даже и в анабиозе.

– Проблема в том, что тогда транс станет слишком глубоким, – Лаури говорил спокойно, но я видел, как сжались его руки в карманах халата. – Да, мы можем попытаться провести маневр сейчас – и, в случае удачи, вернемся к поверхности, где Отто смогут разбудить хотя бы на "Анойе", но если... – он запнулся, – если маневр не удастся... вы понимаете, что ожидает его – в таком случае?

– Если маневр не удастся, этот сайоник уйдет в глубокий транс – но способность управлять кораблем сохранит, и, если течение в будущем вынесет нас ближе к поверхности инфры – сможет повторить маневр, – тон генетика был подчеркнуто-терпелив, – Или я что-то понял неправильно?

– Он больше не сможет проснуться, даже на "Анойе" не смогут его разбудить! – Лаури все же сорвался на крик.

– Это его работа, – белобрысая сволочь... пожала плечами! – Точно так же, как ваша работа – заботиться о жизнях и здоровье пассажиров, доктор Карьялайнен. Не говорю уж о том, что в подобных ситуациях закон Федерации однозначно отдает приоритет сохранению жизни граждан категории «альфа», не «пси».

...Вот тут я не выдержал – и, рванувшись вперед, заехал-таки кулаком по породистой морде Ллойда Фрэйзера. Меня, конечно, тут же оттащили Лаури на пару с Рейнхардом. Я и не думал сопротивляться – только со злой радостью смотрел, как генетик с изумленным видом утирает кровь, бегущую из разбитого носа:

– Что с этим сайоником такое, доктор Карьялайнен? – проклятая сволочь говорила обо мне, как о взбесившийся без видимых причин собаке – я сжал зубы, – Он что, не в себе?

– Я... разберусь, мистер Фрэйзер, – дипломатично ответил Лаури, доставая из своего медицинского кейса упаковку стерильных салфеток, – Позвольте-ка мне...

– Не стоит, я как-нибудь сам, – генетик взял салфетку. – Да отпустите вы его, мистер Рейнхард, – это уже предназначалось безопаснику, – у юноши, видимо, все еще шок... как вы сказали там, доктор – последствия могут проявляться в течение пары часов?

Меня отпустили – я открыл было рот, но был остановлен Лаури, положившим руку мне на плечо и незаметно сжавшим пальцы:

– Приношу свои извинения, мистер Фрэйзер – моя недоработка, я должен был дать Кристиану успокоительного после того, как он перенапрягся во время нырка. Вы не держите зла?..

– Зла? На сайоника? – Фрэйзер холодно рассмеялся, – Что за глупости, доктор – я же понимаю, все они не вполне адекватны... – пальцы Лаури сжались сильнее, – Но давайте-ка все-таки проясним ситуацию. На чем основана ваша уверенность в том, что течение рано или поздно вынесет нас ближе к поверхности – а не утянет в глубины?..

Отпустив мое плечо – и одарив напоследок предупреждающим взглядом – Лаури вновь спрятал руки в карманах халата:

– Не обязательно ближе к поверхности, но в более... приемлемое место для маневра. Прошу вас, мистер Фрэйзер, просто доверьтесь моему опыту – и подождите хотя бы неделю, запасов провизии у нас достаточно, системы регенерации воздуха исправно функционируют, – пока нет поводов для... необдуманных решений.

– Я решение уже принял, доктор – и вы обязаны подчиниться мне, как руководителю экспедиции, а также и в порядке служебной субординации, – генетик выразительно кивнул на эмблему "Нексуса", нашитую на лацкане халата Лаури – и продемонстрировал такую же на своей запонке, – В отличие от профессора Штолле, я являюсь сотрудником "Нексуса" – фактически, все мы, здесь присутствующие, находимся на службе у Корпорации, а стало быть...

– Что могло бы заставить вас изменить свое решение? – голос Лаури не дрожал, но как эмпат, я чувствовал волны тревоги, разливающиеся вокруг него, тревоги такой силы, что она проникала даже за мои ментальные щиты, – Мистер Фрэйзер, прошу вас, давайте все же обсудим эту ситуацию, как адекватные взрослые люди, и...

– Я уже озвучил ответ на ваш вопрос – двумя минутами ранее, доктор. Объясните мне, на чем основана ваша уверенность – и, если причины покажутся мне убедительными, я, может быть, соглашусь подождать. Почему вы считаете, что течение, в ловушку которого мы попали, вынесет нас к поверхности, а не затянет в глубину?..

– Я... – Лаури занервничал – это уже ощущалось не только в его эмо-фоне, но и проступило на лице, – Я... Отто, скажи им. Скажи, это ведь нужно для тебя!

– Я не могу сказать, – дитмарец развел руками – с уже знакомой мне полубезумной улыбкой, – Это запрещено.

– Прошу тебя, скажи им, куда ведут все течения инфры!..

– Я не могу, – Отто потряс головой, – Этот запрет вшивается в подкорку, никто из проходивших обработку в храме на "Анойе" не может выдать тайны Культа. Даже не проси.

– Ну вы же слышите! – Лаури стремительно обернулся на Фрэйзера, – Он не может сказать из-за наложенных в Семье запретов – а я... я просто не могу, но прошу вас, поверьте!..

– Поверить? Боюсь, это не та ситуация, в которое дело решает доверие, – Фрэйзер размеренно покачал головой, – и запустил руку в карман брюк, извлекая оттуда... что-то, – Механизм наложения подобных запретов известен, при определенных условиях их можно довольно легко обойти. Рейнхард, придержите-ка этого юношу, пилота, – а вы, доктор Карьялайнен, извольте передать сюда инъектор, – в пальцах генетика блеснула ампула с прозрачной жидкостью, – Сейчас мы получим ответ.